Брак без расчета

4

Да, Майкл прав, я на самом деле неважно выгляжу, решила Эрика, разглядывая себя в стекле галерейной витрины. Придя к такому выводу, она вытащила из сумки косметичку,

попудрила нос, наложила немного румян, подкрасила губы, слегка поправила прическу, и все это, не замечая, что Алехандро наблюдает за ней.

Увы, приложенные усилия не намного улучшили ее вид. Под глазами по-прежнему лежали тени, а бледность пробивалась сквозь слишком тонкий слой косметики. Критически оглядев свое отражение, Эрика пришла к выводу, что с румянами походит на старую, уставшую от жизни проститутку, и начала поспешно тереть щеки платком.

Алехандро тихо приблизился сзади и взял ее за локоть. Она вздрогнула и резко повернулась.

– Ах, ты уже здесь! – воскликнула Эрика с нервным смешком. – Давно ждешь?

– Достаточно, чтобы понять: тебе надо хоть ненадолго отвлечься, отдохнуть от суеты. – И он решительно повел ее прочь от здания, через дорогу к небольшому магазинчику невдалеке. – Мы отправимся на пикник. Посидим на берегу пруда. Мемориал-парк всего в четверти часа ходьбы.

– Там нет ни одного кафе, – возразила Эрика, с трудом передвигая ноги. – К тому же я не могу позволить себе рассиживаться в парках. Работы полно. В моем распоряжении не больше сорока минут.

– Придется найти лишний час, querida, – строго сказал Алехандро. – Нам понадобится время.

Но Эрика вырвала руку и остановилась на пороге магазинчика кулинарии.

– Терпеть не могу самовлюбленных диктаторов! – заявила она.

– Мне тоже не очень нравится отдавать приказания, и я поступаю так крайне редко. Но когда женщине отказывают разум и природное благоразумие, иногда приходится применять крутые меры. И я смиряюсь с необходимостью. – Он снова взял ее за локоть и ввел в магазин. – Что ты будешь есть?

– Ничего! – огрызнулась она, сжала губы и отвернулась от прилавка с разнообразными закусками.

– В таком случае я сам закажу для нас обоих.

– Ты не поверишь, – едко заявила Эрика, – но я совершенно не удивляюсь твоему решению.

– Кто-то же должен проявлять заботу о твоем здоровье. А есть ли хоть один человек, заинтересованный в нем больше, чем я? – возразил Алехандро.

– Ладно, поступай, как знаешь, – сдаваясь, слабым голосом ответила она. Вид и запах еды вызвал очередной приступ тошноты, Эрика покорно отошла к столику у окна и села.

Алехандро недолго колебался и выбрал все самые легкие и диетические закуски и минеральную воду. Получив заказ, подошел к ожидающей его женщине и сказал:

– Если ты не хочешь никуда идти, можем перекусить тут.

Но Эрика покачала головой.

– Нет. Мне, пожалуй, и впрямь лучше посидеть где-нибудь на свежем воздухе, у воды и в тишине. Этот запах… последнее время…

– Понимаю, – кивнул Алехандро. – Пойдем пешком или вызвать такси?

– О, нет-нет, только пешком, – поспешно откликнулась Эрика и буквально выбежала на улицу. – Давай перейдем и свернем налево, так короче.

Алехандро положил руку ей на талию и направил к переходу, невольно обратив внимание не только на ее нездоровый вид и бледность, но и на худобу и слабость. Совсем не такой была эта женщина всего два с лишним месяца назад.

Тогда, несмотря на высокий рост, все положенные округлости были на месте, а теперь, теперь остались только кожа да кости. Она выглядела такой хрупкой, что, казалось, вот-вот разобьется, и все же красивой, такой красивой, что дух захватывало. Не было в ней только внутреннего сияния, присущего большинству беременных. Одним словом, Эрика казалась совершенно больной.

– Все еще тошнит? – спросил Алехандро, направляясь по лабиринту мелких улочек к упомянутому парку.

Вскоре вдали показались деревья с позолоченными солнцем кронами.

– Нет, – раздраженно ответила она. – Хватит суетиться вокруг меня. И не смотри так, будто ждешь, что я в любую секунду упаду замертво.

Напускная бравада не обманула его. Он видел, как Эрика буквально увядает у него на глазах, и сожалел, что не пошел ей навстречу и не встретился с ней в том кафе, которое она назвала.

– Садись, – сказал Алехандро, когда они достигли берега маленького пруда, и расстелил на земле свой пиджак.

На этот раз Эрика и не подумала возражать, а с заметным облегчением опустилась на предложенное место и приняла у него бутылку воды.

– Спасибо. Ты очень любезен.

– Эрика, я очень беспокоюсь о тебе. Ты такая бледная, такая… такая худая, на мой взгляд. Что твой врач говорит по этому поводу?

– О! Хочешь сказать, что еще не успел посетить его и узнать все из первых рук?

– Каким образом? Ты же отказалась сообщить мне его имя и адрес.

Эрика вспыхнула от ярости, и румянец только подчеркнул нездоровую белизну лица.

– Сейчас у меня нет настроения выслушивать твое вранье, Алехандро.

– Вранье? Какое вранье? – ровным голосом спросил он, подавив приступ гнева, вызванный ее обвинением. – Я никогда не лгу, да будет тебе известно.

– Понять не могу, как у тебя хватает совести отрицать, да еще с таким возмущенным видом, хотя мы оба знаем, сколько усилий ты приложил, чтобы узнать адрес моего гинеколога.

Алехандро произнес, с трудом усмиряя бешенство:

– Не знаю, на что ты намекаешь, Эрика, но мне решительно не нравится твой тон.

– Пожалуйста, брось эту игру! – Она окинула его презрительным взглядом. – Хватит лицедейства! Ты давно вырос из того возраста, когда принято изображать оскорбленную невинность.

– Мне тридцать восемь, querida, если желаешь знать, и я немалого достиг в жизни. Но вот читать мысли пока не умею. Поэтому соблаговоли, пожалуйста, посвятить меня в свои подозрения, пока я окончательно не потерял терпения.

– Ты хозяйничал в моей кухне как у себя дома, – возмущенно заявила Эрика.

– Да, признаюсь, так и было. Но ведь я объяснил почему. Хотел, чтобы тебе не пришлось наводить порядок после обеда. А что, моя помощь не удовлетворяет твоим стандартам?

– Еще как! – едко засмеялась она. – С такими талантами ты мог бы стать кому-то прекрасной женой… или международным шпионом!

Если бы Алехандро сказали, что хрупкая, слабая женщина способна будет довести его до белого каления, он никогда бы не поверил. Однако последнее оскорбление переполнило чашу его терпения.

– Никогда бы не подумал, что ты, Эрика, можешь вести себя как обычная, недалекая домохозяйка. Неужели желание помочь будущей матери моего ребенка в домашних делах умаляет меня в твоих глазах? Если так, то мы, пожалуй, оба заблуждаемся в отношении друг друга. Ибо я полагал тебя женщиной умной, неординарной, а ты приняла меня за дурака.

Надо отдать ей должное, Эрика выглядела пристыженной.

– Извини, я… я не должна была говорить… про чью-то жену. Но это не мешает мне быть уверенной, что из тебя вышел бы отличный шпион.

– Это еще почему?

– Ты видел мой ежедневник!

– Да, – ответил Алехандро. – Разве это преступление?

– Ты читал его! Намеренно разыскивал информацию, которая тебя не касается!

– Осторожнее, – предупредил он и по чуть испуганному взгляду широко открытых зеленых глаз понял, что она заметила угрожающую холодность его тона. – Я готов пойти на некоторые уступки, принимая во внимание твое положение, но лучше не заходи слишком далеко. У меня нет ни желания, ни намерения терпеть необоснованные обвинения и сомнения в моей порядочности. Не вынуждай меня на резкие действия, mi hermosa.

Эрика подозрительно посмотрела на него.

– Что такое mi hermosa? – спросила она.

– Моя красавица. А ты что подумала?

– Что раз я позволила себе недопустимые оскорбления в твой адрес, то ничто не мешает тебе поступить так же.

– Нет, Эрика. У меня есть другие способы поквитаться с женщиной.

– Верю, но мы отвлеклись от темы разговора. Если ты не выискивал информацию, то как на полу оказалась твоя визитная карточка? Рядом со столиком, где лежал мой ежедневник?

– Я собирался уйти, не дожидаясь твоего возвращения. Тебя долго не было, и я решил, что ты плохо себя почувствовала и прилегла. Достал одну из своих визиток, заметил на столе карандаш, хотел написать, что позвоню сегодня, но тут услышал, что ты возвращаешься, и занялся приготовлением чая и тостов. Наверное, тогда она и упала на пол, мне было не такой ерунды, когда ты нуждалась во внимании. Не понимаю, что такого ужасного ты нашла в простом кусочке картона?

Эрика сорвала стебелек и надкусила его. Она казалась такой несчастной, что раздражение Алехандро быстро сменилось искренним состраданием.

– Ничего, – тихо ответила молодая женщина. – Кроме того, что я выставила себя идиоткой. Увы, в последнее время это случается со мной постоянно.

– Сейчас у тебя непростой период в жизни, – ответил он.

Хоть бы она не вызывала в нем такого волнения! Уверенная в себе, преуспевающая, талантливая и в высшей степени очаровательная женщина не нуждается в защите. И все же он испытывал непобедимое стремление заботиться о ней. Или его так сильно трогает ребенок, которого она носит?

Трудно сказать. Мать и дитя неразрывно связаны друг с другом. Сейчас и потом, на всю жизнь.

Эрика коротко взглянула на сидящего рядом с ней прямо на траве Алехандро.

– Не только у меня, – заметила она. – Еще три дня назад у тебя не было ни малейшего намерения жениться на мне.

– Это верно. Три дня назад моя голова была занята многими серьезными вещами, но женитьба в их число не входила.

– Вот видишь? Теперь понимаешь, почему это совершенно неправильно? Я имею в виду наш брак. Мы никогда не были любовниками в полном, настоящем смысле этого слова. Даже друзьями не были. Да что там друзьями, мы встречаемся-то с тобой сегодня третий раз в жизни. Так, случайные знакомые…

– Нет, мы еще взрослые, ответственные люди. И наш ребенок не виноват в том, как был зачат. Это наше с тобой дело, и мы должны разрешить ситуацию наилучшим способом.

– Ты так говоришь, будто все просто, как один плюс один равняется двум. Но это не так.

– Ты, безусловно, права, – улыбнулся он. – В нашем случае один плюс один равняется трем. Если только не родится двойня.

– Этого еще не хватает! Хватить шутить, Алехандро!

– Не вижу никакой трагедии. – Он легко поднялся, подтянул ее к себе, провел пальцами по щеке, посмотрел на восхитительные губы. Удивительно, но именно этим губам он и обязан был нынешней сложной ситуацией. – Посмотри на меня внимательно, Эрика. Неужели я настолько отвратителен, что ни капельки не нравлюсь тебе? Вызываю отвращение? Мысли о моих прикосновениях и поцелуях порождают приступ тошноты?

И увидел, что ее разрывают противоречия. Увидел, как покраснело красивое лицо. Как запульсировала на шее жилка.

– Нет, – неохотно ответила она. – Конечно нет. Иначе мы бы не занимались с тобой любовью…

– Ну так давай тогда начнем строить наши отношения на этой основе. Между нами есть искра, querida. И если приложить усилия, то она может разгореться в настоящее пламя.

– Все не так просто. Для серьезного брака требуется много больше оснований, чем полчаса даже самого страстного секса.

– Ты недооцениваешь мою настойчивость, – ответил Алехандро. – Уж если я устремляюсь к какой-то цели, то ничто не остановит меня, пока я не добьюсь желаемого.

– Очевидно, я должна быть польщена, что женитьба на мне является твой целью. Увы, мы оба знаем, что шаг этот вынужденный. Не будь я беременна, тебе и в голову бы не пришло сделать мне предложение.

– Ты уверена?

– На сто процентов! И давай не будем притворяться, будто я не права.

– Отлично, оставим притворство. Будем предельно честны друг с другом, вплоть до жестокости. Моя позиция такова, Эрика. – Он взял ее руки в свои, сжал их и, глядя в зеленые глаза, серьезно сказал: – Я считаю тебя интересной и красивой женщиной. Душой и телом в равной степени. Восхищаюсь твоим характером, настойчивостью, самостоятельностью. Уверенностью в себе и деловыми способностями. Нахожу тебя прекрасным сексуальным партнером. По-моему, неплохие качества для людей, стремящихся к прочному союзу на всю жизнь. Как тебе кажется?

– Да, но…

Алехандро притянул хрупкую молодую женщину к себе.

– Но это еще не все, ты права. Я верю в святость семьи и брака. Считаю их неприкосновенными и священными. Никогда не позволю себе поставить под угрозу их благополучие. И несмотря на то что стану отцом и супругом несколько раньше, чем полагал, признаюсь, что отношусь с почтением к обеим ролям. И буду всю жизнь уважать тебя, гордиться тем, что ты мать моего ребенка. Ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться. – Он отступил на шаг, стараясь разглядеть ее реакцию, понять, что она думает, что чувствует. – Ну вот я высказался. Теперь твоя очередь.

– О, – взволнованно прошептала Эрика, – после твоих слов я даже не представляю, что можно сказать.

– Ну, например, что не веришь мне.

– Да, но я верю, – печально ответила она. – И в этом половина неприятностей.

– Нет, это половина выигранной битвы. Если ты веришь настолько, что согласишься выйти за меня замуж, то разве брак не свяжет нас еще крепче?

– Ты так уверен…

– Конечно. Потому что не сомневаюсь, это – основное.

– Но мы ведь совсем не знаем друг друга.

– Не беда. У нас впереди вся жизнь на то, чтобы научиться любить и ценить один другого. Брак не статичное состояние. Он развивается, становится крепче, эмоционально богаче.

– Допустим, я соглашусь. А как мы будем решать… гмм… организационные вопросы? Ты же знаешь, у меня дело здесь, в Монреале, а у тебя… Видишь, я даже не знаю, где ты живешь постоянно.

– У меня много деловых представительств в разных странах. В большинстве из них я имею квартиры. Но поскольку теперь надо думать не только о себе, но и о жене, и о ребенке, то, пожалуй, переберусь в Монреаль.

– Только ради того, чтобы быть со мной? – недоверчиво спросила Эрика.

– Естественно, ведь теперь мои приоритеты поменялись. И в конце концов мир не так уж велик. Южная Америка, Северная, Европа, какая разница? Если для тебя важно жить именно здесь, то почему же нет? Более того, уверен, что, если бы ситуация была обратной, ты поступила бы так же. Иначе какой смысл в нашем браке, что мы сможем предложить нашему малышу?

– О, Алехандро, – вздохнула Эрика, прислоняясь к его плечу. – Ты все сделал так, чтобы я не могла отказать тебе.

– Значит, мы поженимся? Я правильно понимаю?

Она задрожала, напомнив ему почему-то бабочку, запутавшуюся в сачке.

– Почему бы и нет, – прошептала наконец Эрика. – В конце концов, что мы теряем?

Да, не сказать, что ее ответ был полон энтузиазма. Не на такой он надеялся. Алехандро Миландро не терпел половинчатых решений, компромиссов, не выносил людей, которые не могут или не хотят отвечать за последствия своих поступков. Брак – вещь серьезная, одна из самых серьезных в жизни. Но, по крайней мере, Эрика теперь не отказывалась наотрез. Поэтому он решил не давить на нее, не заставлять ее дать больше, чем могла в настоящий момент, и безмятежно сказал:

– Решительно ничего, querida. Зато выиграем очень много. А теперь не пора ли перекусить?

– С удовольствием.

Эрика присела на колени, расстелила салфетки, развернула еду, разложила ее на бумажные тарелки.

– Когда же ты считаешь нам надо будет… ну, пожениться?

– Не знаю. Тебе надо заказать платье, цветы, разослать приглашения. Десяти дней хватит?

Впервые с их вчерашней встречи Алехандро увидел, как Эрика засмеялась – по-настоящему, звонко и весело.

– Господи, только мужчина может задать такой вопрос! Да на это надо не десять дней, а десять недель, а то и больше, Алехандро. Но с учетом наших обстоятельств белое платье и цветы несколько неуместны. И я не хочу большой торжественной церемонии. Нет-нет, скромной свадьбы с двумя свидетелями будет вполне достаточно.

– То есть ты не хочешь никакой романтики -музыки, цветов, поздравлений, шампанского, столь дорогих женскому сердцу?

– В моем положении, безусловно.

– Тогда как насчет медового месяца? В Перу?

– Нет, не хочу.

С нарастающим раздражением Алехандро уже собрался сказать ей, что если она будет относиться к их браку с таким же энтузиазмом, как к свадьбе, то он заранее обречен на провал, но передумал. Ясно, ей надо совсем чуть-чуть, чтобы отступить на исходные позиции и категорически отказаться.

– И тем не менее я настаиваю. Тебе путешествие пойдет только на пользу. Кроме того, обстоятельства сложились так, что мне надо вскоре быть в Икитосе. Требования семейного бизнеса.

Эрика взяла почти прозрачный кусок нежирной ветчины, положила в рот, прожевала и спросила:

– Икитос? Где это? Прошу простить мое невежество, но я имею весьма смутное представление о географии Южной Америки вообще и Перу в частности. Боюсь, на карте смогу отыскать только Лиму, и то, если будет подписана.

– Это примерно в восьмистах милях к северо-востоку от Лимы. У нас там большая деревообрабатывающая фабрика в бассейне Амазонки, неподалеку от границы с Колумбией.

– Колумбией? Но там же… там же все эти картели, наркобароны…

– Эрика, ты насмотрелась фильмов по телевидению. Моя семья живет там больше ста лет, и до сих пор пока никаких неприятностей не было. Картели и бароны есть, но наши интересы никак не пересекаются.

Она выбрала персик, надкусила и задумчиво произнесла:

– Ну, не знаю. Не сомневаюсь, что когда-нибудь я с удовольствием посещу твою родину, но сейчас, на мой взгляд, не время. К тому же ты сам говоришь, что у тебя там дела. Совершенно ни к чему мне путаться под ногами. Может, лучше отложим женитьбу до твоего возвращения в Канаду?

– Полагаешь, я позволю тебе одной переносить тяготы беременности? Ни в коем случае! Уверяю тебя, я в состоянии справляться с делами и уделять время тебе, моей жене.

Эрика посмотрела на Алехандро и тихо ответила:

– Я не совсем уверена, что мне следует сейчас путешествовать. Врач может не одобрить.

– В таком случае обговорим это с ним немедленно. Если он запретит, я отложу поездку до тех пор, пока ты не окрепнешь. – Но он явно не убедил ее, поэтому решил спросить: – Чего ты боишься, querida? Может, тебя пугает перелет?

– Нет, вовсе нет. – Эрика покачала головой. – Просто первые недели беременности совершенно лишили меня сил. Я вся какая-то сонная… вялая…

– Тем более надо вырваться из города, отвлечься от напряженной работы. Поверь мне, Эрика, тебе понравится у нас дома. Хотя сейчас и зима, но погода стоит чудесная. И дом вдали от города, тихо, спокойно, комфортно. Тебе надо будет только отдыхать, а тетка и кузина будут тебя опекать и баловать. А потом мы поедем на побережье, там у меня уединенный дом. Океан чудесен даже зимой. Впрочем, зимы там и не чувствуется.

– А твои родители? Как они отнесутся к тому, что ты смешиваешь отдых и бизнес?

– Мама умерла пятнадцать лет назад, отец -через полгода после нее. Дядя Эсторио и тетя Хуанита приняли на себя заботу о бизнесе и моем маленьком брате. Я в это время еще учился в Европе.

– Прости.

– Ничего, ты же не знала.

– Это-то меня и пугает так сильно: то, что я столько всего не знаю о тебе. Даже главных фактов твоей жизни. А уж о членах семьи совсем ничего. И о деле, которым ты занимаешься. Экспортом морепродуктов и древесины, да?

– Ну вот видишь, а говоришь, не знаешь. Да, мы владеем крупнейшим в Перу консервным заводом по переработке анчоусов в Чимботе. Девяносто пять процентов продукции отправляется на экспорт, в Штаты, Германию, Швейцарию.

– Вот это да! А я, признаюсь, в жизни живого анчоуса не видела.

– Не беда. Увидишь и попробуешь. Пуньяда отлично их готовит. И всегда только свежайшие, выловленные утром, это самое главное. Их доставляют в Икитос вертолетом два раза в неделю.

Эрика запрокинула голову и задумчиво посмотрела в почти безоблачное небо.

– Значит, твоя семья занята серьезным бизнесом.

– На жизнь хватает.

Алехандро взглянул на Эрику. В солнечных лучах ее зеленые глаза вспыхивали как настоящие изумруды. Нежная кожа порозовела. Да, хороша, удивительно хороша. В другое время и в более уединенной обстановке он доказал бы ей, насколько она обольстительна.

– Я вовсе не хочу выпытывать, Алехандро, сколько у тебя денег, если ты так понял мой вопрос. "Модерн арт гэллери" приносит хороший доход, даже очень хороший, и я могу позволить себе воспитать малыша самостоятельно. Так что если считаешь, будто я выхожу за тебя ради денег…

– Побойся Господа, Эрика, мне и в голову такое не приходило! Мы вступаем в брак, потому что оба хотим сделать все возможное для нашего ребенка.

Она опустила голову и потянулась за грушей.

– Что ж, по крайней мере, в этом мы едины.

– Безусловно! Не хочешь ли немного сыру к фруктам?

– Знаешь, – удивленно ответила Эрика, – пожалуй, и правда съем. Свежий воздух явно пошел мне на пользу, привел в порядок желудок.

– Полагаю, это скорее уверенность в будущем оказала свое благотворное влияние.

Она взяла кусочек сыру, положила в рот и с наслаждением прожевала. И только потом сказала:

– Вообще-то мысль о том, чтобы стать членом большой семьи, кажется мне привлекательной. После смерти отца я чувствую себя очень одинокой… Конечно, есть Майки и Джина, но… Расскажи мне о своих родных.

– Я уже говорил тебе, что у меня есть младший брат, Рикардо, ему двадцать один, но он уже женат. Кармелита – девушка совсем молодая, но с сильным характером и очень мне нравится. Поэтому я одобрил его выбор, несмотря на такой юный возраст. У них недавно родился сынишка Энрике. Чудный мальчик, мой первый племянник. Рики оканчивает университет в Лиме и скоро отправится на год в Сорбонну. Он готовится быть банкиром, чтобы править семейными финансами.

– Ого, – покачала головой Эрика, – я смотрю, братья Миландро весьма серьезные мужчины независимо от возраста.

– Не только братья, все Миландро, – заверил ее Алехандро. – Женщины в нашей семье отличаются деловой хваткой и стремлением участвовать в бизнесе. Например, Розита, моя любимая двоюродная сестра, ей двадцать семь, но она работает не меньше тети Хуаниты, помогает вести дела фабрики под Икитосом, заведует всей бухгалтерией. А ее старший брат, мой кузен Моррандо, управляет заводом в Чимботе.

– Вот это да! А ты уверен, что им есть время развлекать гостью? Такие занятые люди…

– Не волнуйся, querida, увидишь, они будут вне себя от радости, – сказал Алехандро, в душе надеясь, что не погрешил против истины. – Все давно мечтают, чтобы я женился и произвел потомство. Чем больше, тем лучше. А то Рики уже женат, а я вот задержался.

– Ну, насчет большого потомства пока не знаю, – сообщила Эрика. – Сейчас мне бы хоть одного родить и не забросить при этом полностью все свои дела. Кстати, о делах… У меня через полчаса встреча с одним скульптором.

– Я провожу тебя до галереи, – тут же предложил Алехандро.

И она не стала спорить, а спокойно собрала остатки ланча, закрутила бутылку с недопитой минеральной водой, сложила испачканные тарелки и салфетки в пакет, поднялась, встряхнула пиджак и протянула его спутнику.

– Знаешь, а хорошо, что я согласилась прийти сюда. Чудесное место и к тому же вода так приятно плещется.

– В доме под Чимботе ты будешь просыпаться и засыпать под шум океана, – сказал Алехандро, подходя к ней сзади и обнимая за талию. – Даже в шторм его грозная песня изумительна, а в тихие дни напоминает колыбельную. Ночью на небе встает огромная ярко-желтая, как хороший выдержанный сыр, луна, а утром почти всегда светит солнце.

Эрика откинула голову, позволила ему положить подбородок ей на макушку. Она была высокой – пять футов семь с половиной дюймов, но он сделал это совершенно спокойно, без напряжения.

– Звучит почти идиллией, – мечтательно произнесла молодая женщина. – А ты можешь гарантировать, что и наш брак будет таким?

– Нет, querida, – тихо ответил Алехандро и медленно повернул ее лицом к себе. – Могу только обещать, что приложу все возможные и невозможные усилия, чтобы он удался. А бури… они неизбежны в любой семье, но за ними неизменно приходят штили. И многие дни согреваются другими страстями.

– Какими это, например? – кокетливо поглядывая из-под длинных ресниц, спросила Эрика.

– Такими, которые лучше не описывать, а показывать.

И он припал к ее губам, как мечтал сделать с той самой минуты, как увидел ее выходящей из галереи почти полтора часа назад. Целовал сильно, долго, пока не ощутил, как она растаяла в его объятиях и ответила на поцелуй. И тут же испытал прилив другого волнения.

Ему до боли хотелось прикоснуться к ней, к тайным уголкам ее молодого тела, приложить руку к еще плоскому животу, где внутри зрела будущая жизнь. Его семя, его дитя.

Эрика почувствовала его возбуждение, не могла не почувствовать, но не отодвинулась, а, наоборот, обхватила руками сильную шею, прижалась всем телом и прошептала:

– Ах, вот какими…

– Это залог, обещание, если хочешь, того будущего, что непременно придет.

Эрика полувздохнула-полувсхлипнула.

– Мне почему-то вдруг расхотелось встречаться с тем скульптором…

– Ничего, – сказал Алехандро, неохотно отстраняясь от ее такого желанного тела. – Когда мы в следующий раз займемся любовью, это произойдет за закрытыми дверями и в надлежащей обстановке, а не в общественном парке, где нас в любой момент могут прервать.

Эрика кивнула и стерла крохотное пятнышко в уголке его рта.

– Помада, – игриво сообщила она. – А этот оттенок тебе совсем не к лицу.

Они побрели к выходу из парка, на шумную людную улицу. Оба молчали, но теперь легко, без напряжения и смущения. Оказавшись у входа в здание галереи, Алехандро спросил:

– Наверное, бесполезно просить тебя работать не в полную силу?

– Обещаю не перенапрягаться. Правда. – И она одарила его короткой, но пленительной улыбкой.

Алехандро неожиданно повернулся, оставив изумленную Эрику, пробежал до соседнего дома, в подъезде которого находился крошечный цветочный магазин, и тут же вернулся с несколькими белоснежными цветками.

– Господи, лилии! Как ты догадался? – И она зарылась лицом в букет, вдыхая чудесный запах.

Он залюбовался изгибом ее шеи.

– Повезло. Они чем-то напомнили мне тебя, такие же стройные и нежные.

– Ты иногда говоришь очень приятные вещи. – Немного поколебавшись, она добавила: – Прости мои неуместные подозрения.

– Уже простил. Давай лучше думать о будущем.

– Да. – Эрика немного помешкала, прикоснулась пальцами к его руке, вздохнула. – Мне все-таки пора. Я и так опаздываю.

– Мы еще поговорим, – пообещал Алехандро. – И скоро.

– Хорошо. – Эрика повернулась было уходить, но неожиданно остановилась и поцеловала его в щеку. – Спасибо. И за ланч, и за все… – прошептала она.

Алехандро остался стоять, глядя ей вслед. Голова гудела от тревожных мыслей. Скоро, очень скоро они будут дома, в Перу. И там его ждут серьезные проблемы. Прав ли он, честен ли по отношению к Эрике, везя ее с собой? И в то же время она носит его ребенка, разве можно оставить тут одну?

Нет, невозможно. На это он не пойдет. Никогда. И тут же вставал вопрос: каким же образом представить семье молодую жену, чуждую всем их обычаям и традициям?