Браконьер 4

Глава 3 Деревенские радости

Я вошёл в спальню и обнаружил девушку, лежащую на кровати в позе эмбриона. Из-за темноты я видел лишь её силуэт, но всё же знал, что она не спит. Я уселся рядом и положил ей ладонь на бедро. Полина никак не отреагировала, продолжая тупо пялиться в стену. Сейчас, когда глаза уже привыкли к окружающему мраку, я уже начал различать некоторые детали.

— Ну чё ты как маленькая-то? — тихим голосом произнёс я. — Дуешься по всякой ерунде.

— Ничё, — буркнула она.

— Ясно. Вот и пообщались, — вздохнул я и, обойдя кровать, плюхнулся рядом, закинув руки за голову.

Некоторое время Полина так и лежала, не двигаясь, но затем повернулась и, закинув на меня ногу, уткнулась носом в подмышку.

— Фу, я же воняю. — Я попытался отстраниться.

— Мне нравится твой запах, — глухим голосом ответила девушка.

— Ну нюхай тогда, раз нравится, — усмехнулся я. — Кстати, у тебя сегодня предрассветная смена.

— Ладно.

— Это я к тому, что тебе спать надо, пока есть возможность.

— Угу.

Её рука скользнула вниз и легонько сжала мою промежность. Уже через секунду она оседлала меня и, приблизив своё лицо к моему, уставилась прямо в глаза.

— Ну почему ты такой? — прошептала она.

— Какой? — уточнил я.

— Чёрствый, как сухарь. Я тебе совсем не нравлюсь?

— Странный вопрос, — хмыкнул я. — Вообще-то, если ты помнишь, я выбрал именно тебя из десятка полуголых баб.

— Ну ты нашёл чего вспомнить, — поморщилась она.

— Просто констатирую факт.

— Дурак ты, Барков, — фыркнула девушка. — И уши у тебя холодные.

— Уж какой есть, — пожал плечами я. — Перевоспитывать поздно.

— Да я и не собираюсь, — улыбнулась она и впилась в мои губы страстным поцелуем.

Одежда полетела на пол, а наши тела сплелись в одно целое. Стало совершенно плевать на промозглую атмосферу вокруг. Полина начала тереться о мою ногу промежностью, оставляя на бедре влажный след. И в какой-то момент замерла, прижалась ко мне всем телом. Её била мелкая дрожь. Ноге сразу стало мокро.

Девушка приподнялась, сунула руку вниз и, направив меня в себя, резко опустилась. Она поднялась и прогнулась в спине, словно кошка, пытаясь насадиться как можно глубже. И в этот момент в полумраке я смог рассмотреть то, что сделала с ней разорвавшаяся рядом мина. Всё её тело было покрыто множеством пятен розовой свежей кожи. А на животе была самая широкая полоса, будто кто-то пытался рассечь девушку на две части.

К горлу вдруг подскочил ком и я осознал, что не хочу её потерять. А ещё понял, что порву на мелкие кусочки любого, кто пожелает причинить ей вред.

Полина начала медленно двигаться, продолжая слегка прогибаться. Её руки скользнули по телу, добрались до груди, которую она тут же сжала и принялась мять. Движения становились всё быстрее, амплитуда увеличилась, а затем она снова рухнула на меня, вжимаясь так, словно боялась, что я куда-то исчезну.

Я дал ей несколько секунд отдохнуть, после чего рывком перевернул на спину и взялся за дело сам. Плавными движениями я входил в неё на всю длину, но не ускорялся и не позволял менять темп, чем довёл Полину почти до безумия. Она рычала, стонала, метаясь по постели, но с наслаждением подчинялась каждому движению. А я продолжал держать её на границе оргазма, не позволяя провалиться в него с головой. Просто потому, что хотел кончить вместе.

И когда почувствовал, что моё напряжение достигло апогея, несколькими сильными движениями вбил себя в податливое нутро и изверг семя. Девушка в очередной раз обвила мою шею руками, отрываясь от кровати, чтобы как можно сильнее вжаться в меня, и задрожала. На этот раз сильно, словно пыталась заставить меня войти ещё глубже. Хотя я отчётливо чувствовал, что мы достигли предела, самого донышка.

— Вашу мать, — донёсся сквозь сон тихий шёпот. — Хоть бы прикрылись, извращенцы.

— Что, пора? — прошипел я.

— Да, твоя очередь, — ответил Стэп уже из-за двери.

Я тихонько поднялся, но выпутаться из объятий Полины незаметно не вышло. Девушка уставилась на меня сонным взглядом, в котором читался вопрос.

— Я на дежурство, спи, — шепнул я и поцеловал её в нос.

Она смешно поморщилась и тут же потёрла его ладонью, не забыв при этом шмыгнуть.

— Мне холодно, — тихо произнесла она.

Я расправил сбитое в ноги одеяло и накинул на неё. Полина сразу в него завернулась, оставляя снаружи только нос, и снова засопела.

— Задрали вы меня своими стонами, — недовольно пробормотал Стэп, когда я выбрался из спальни. — В Нижний приедем, я на трое суток в борделе запрусь. И даже не вздумай меня беспокоить, понял?

— Твоё право, — не стал спорить я.

— Всё сиди теперь здесь, мёрзни. А я спать.

Я остался один. Мысли текли плавно, особо не задерживаясь. Ни о чём конкретном я не думал: перебрал текущие планы, разложил по полочкам наши отношения с Полиной. Затем вспомнил о видео, записанном на телефон, и ещё раз его пересмотрел. Не затем, что хотел отыскать там что-то, просто было приятно осознавать, что с Коляном всё в порядке. Что он жив и здоров, и, мать его, собирается жениться.

Странно, но его принадлежность к выродкам почему-то совсем меня не смущала. Может потому, что он для меня близкий человек? И всё же чудно́ воспринимать действительность двояко. Я ненавидел всех этих ублюдков и готов был убивать их сотнями, если представится возможность. Я не воспринимал их как что-то живое, и уж тем более — обладающее душой. Просто потому что на собственной шкуре испытал всё, на что они способны. Но брат почему-то никак не вписывался в общую концепцию. Он стоял отдельно, особняком. Да, я осознавал, что он больше не человек, но и выродком его не считал. Изменённый? Пожалуй. Но не гнида и не мразь, подлежащая безоговорочному уничтожению.

А ведь таким его вижу только я. Для других он навсегда останется тварью, сосущей кровь. Смог бы я исполнить его просьбу? Ту самую, где обещал пристрелить, если он обратится. Вряд ли. Я бы скорее позволил ему меня покусать, чтобы оставаться семьёй во что бы то ни стало. Хорошо это или плохо — мне плевать.

Я вздохнул и посмотрел на часы. Оказывается, за мыслями я пропустил смену Полины, забрав у неё целый час. Да и хрен с ним, пусть дрыхнет. Тем более что у меня сна ни в одном глазу. А просто так ворочаться в холодной постели удовольствия мало.

Вскоре на небе начала появляться светлая полоса, предвещающая рассвет. Ну вот, мы смогли пережить ещё одну ночь, а значит, впереди нас ожидает очередной безопасный день. Относительно, конечно. Это нам в последнее время просто везёт, и мы спокойно колесим по пустым, бесконечным дорогам нашей необъятной. Но расслабляться не стоит, так как даже днём можно нарваться на неприятности.

Впрочем, наша троица особой ценностью не выглядит. Грабители больше предпочитают торговцев, вот у них наверняка есть чем поживиться. А что взять с нас? Пара бутылок воды да немного консервов. Ну и патронов небольшой запас. Притом не факт, что снаряжённых серебром. Им ведь совсем невдомёк, что под задним диваном хранится мешочек, забитый серебром почти под завязку. А пассажиры, стоят раз в пять дороже того, что у них имеется. И дай бог, чтобы они так и оставались в неведении. В смысле — бандиты.

— Ты почему меня не разбудил? — спросила Полина.

Она стояла в дверях, завёрнутая в одеяло, и тёрла глаза. От одной мысли о том, что там, под ним, её наготу ничто не скрывает, у меня снова возникло желание овладеть ей. И я поспешил отвернуться, чтобы не терять дневное время на всякие глупости.

— Спать не хотелось, — буркнул я. — Смысл смену затевать?

— У нас кофе совсем закончился, да? — задала она глупый вопрос.

— Чай есть. — Я кивнул на банку с заваренным травяным сбором. — Воду поставить?

— Угу, — кивнула девушка и уселась за стол.

— Ты бы хоть оделась.

— Думаешь? — Она хитро прищурилась и погладила ногой внутреннюю часть моего бедра.

— Поль, — нахмурился я.

— Ой, ну и сиди как дурак, — фыркнула девушка и скрылась в спальне.

Вскоре оттуда донёсся шорох, а через пару минут вернулась Полина, уже облачённая в «горку». Даже пистолет нацепила, но основное оружие с собой не взяла.

Я как раз заливал кипятком заварку. Девушка принялась ковыряться в рюкзаке, выставляя на стол всё, что могло стать завтраком. Блинов у нас не осталось, а хлеб теперь такая редкость, что его не в каждой крепости можно найти. Хотя, как по мне, выпечь его гораздо проще, чем блины. Но, может, я и ошибаюсь, ведь сам никогда этого делать не пробовал.

— Откуда у нас ветчина? — спросил я, рассматривая жестяную банку.

— Не знаю, это Стэпа рюкзак, — ответила девушка. — А он у нас тот ещё хомяк.

— Это точно, — хмыкнул я и стукнул варёным яйцом о столешницу, ломая скорлупу.

— Жрёте? — прозвучал сонный голос от двери.

— Вспомни говно — вот и оно, — усмехнулся я. — Тебе чего не спится?

— Да там солнце прям в рожу светит. — Он протёр ладонями лицо. — Ссать ещё хочу, как медведь — бороться. Есть курить?

— Вон, на столе пачка, — кивнул я.

— Ништяк, пойду заодно личинку отложу, — доложился о планах он и подхватил сигареты.

— Фу, Стэп! — с набитым ртом возмутилась Полина. — Мы, вообще-то, завтракаем!

— Ну так и я не здесь срать собираюсь, — усмехнулся он и направился к выходу.

— Придурок, блин, — поморщилась девушка и закинула в рот очередной кусочек ветчины.

Затем у нас с приятелем произошла смена караула. В том смысле, что я отправился на заседание, как только он вернулся. А когда вышел из деревянного туалета, столкнулся с Полиной. Она выхватила у меня из рук пачку с сигаретами и скрылась за дверью. А я вернулся в дом и принялся упаковывать вещи, которые мы особо и не разбирали.

Утро выдалось прохладным, но безоблачное небо намекало на очередной жаркий день. Погода продолжала нас радовать. Если так дальше пойдёт, придётся прятать осеннюю форму в багажник. А при пешем передвижении и вовсе привязывать к рюкзаку. Сложнее всего с зимней одеждой. Таскать её с собой восемь месяцев в году смысла нет. Приходится продавать или обменивать, а к очередному сезону покупать новую. Это тем, кто живёт на одном месте, хорошо.Повесил в шкаф — и забыл. С нами такой принцип не работает.

— Ну что, куда двигаем? — спросил Стэп, захлопывая крышку багажника.

— Для начала дома осмотрим, может, какие канистры найдём, — ответил я. — Потом до агрария скатаемся, посмотрим, что там с топливом. А так ты сам знаешь, что искать. Соль, приправы, кофе любой, чай. В общем, всё, что имеет какую-то ценность.

Я похлопал себя по карманам и с сожалением отметил, что нормальных сигарет осталась последняя пачка. Скоро снова предстоит переходить на самокрутки. В идеале бы как-то избавиться от этой заразы, но увы, это единственное, на что моей силы воли не хватает. Даже после того, как я провёл в плену целых полгода и, казалось бы, уже перетерпел самые сложные дни без табака, по выходу всё равно первым делом вставил в рот сигарету. Вот ей-богу, была бы возможность отмотать время назад, ни за что бы не начал курить.

— О, давай сигарету, — протянул руку Стэп, увидев, как я распечатываю пачку.

— Курить вредно, — с ухмылкой отметил я.

— Да, да, знаю, — отмахнулся приятель. — Жить в принципе вредно, от этого умирают.

— Философ, блин, — усмехнулась Полина. — Давай и мне тогда тоже.

— Это последняя пачка, — добавил я, протягивая её друзьям.

— До Нижнего доберёмся — табачка купим, — произнёс Стэп. — Если что, у меня ещё немного в рюкзаке осталось. Вечером накрутим.

— Ладно, двинули, время идёт.

То, что мы попали в Клондайк, стало ясно после обыска первого же дома. Почти целая банка кофе и упаковка с пакетированным чаем уже стоили целого дня поисковых работ. А ведь мы только начали. Плюс отдельная благодарность хозяевам, которые держат сыпучие продукты в банках, а не в целлофановых упаковках. В пшене, конечно, уже завелись червяки, но вот рис остался нетронутым. Плюс нам перепало почти полкило сахарного песка. Специи тоже остались нетронуты. Перец, какая-то смесь, от аромата которой у меня сразу потекли слюни, и так, по мелочи. Особенно порадовала едва початая упаковка сухого куриного бульона. Если им присыпать рис, получается просто песня.

Только с одного дома мы забили пустой рюкзак на четверть. И я уже начал сомневаться, что нам хватит места в машине, чтобы вывезти отсюда всё по максимуму. Полина так вообще была счастлива как слон, когда обнаружила в ванной два куска душистого мыла и целую упаковку прокладок. О трёх рулонах туалетной бумаги я вообще молчу. В рюкзак полетел и тюбик зубной пасты, и бритвенный станок с новой, нераспечатанной головкой. Шампунь тоже прихватили, так как за него можно было поднять под сотню серебром. Но, скорее всего, Полина не позволит его продать, как и я — запас кофеина.

Следующий дом оказался немного скуднее на ценности, но стандартный хозяйственный набор там всё же присутствовал. Тот же растворимый кофе, чай, хоть и в гораздо меньшем количестве, но всё же. А вот крупа здесь хранилась в пакетах. Стоит ли говорить, что от неё остались лишь жалкие крохи, щедро присыпанные мышиным помётом.

Мы планомерно продвигались по улице, выбивая окна или двери в зависимости от их надёжности. И даже несмотря на то, что в большинстве своём дома были закрытыми, мы всё равно осматривали их сверху донизу. И только убедившись в том, что внутри никто не скрывается, приступали к мародёрству. Два из трёх рюкзаков оказались забитыми до отказа после обыска всего десяти жилищ. Но вот с канистрами дело всё ещё обстояло туго.

— Странно всё это, — озвучил общие мысли Стэп. — Почему до сих пор никто не позарился на это добро?

— Да тебе не один хрен? — высказала своё мнение Полина, которая пыталась затолкать в свой рюкзак очередную упаковку прокладок. — Нам же лучше.

— Это да… — Приятель почесал переносицу. — Просто вдруг это всё заражено.

— Чего? — Девушка даже остановилась и уставилась на напарника. — В смысле? Чем?

— Ну не знаю… — пожал плечами он. — Каким-нибудь вирусом или радиацией.

— Вряд ли дело в этом, — парировал я. — Таблички здесь никакой нет. Да даже если бы и была, людям наплевать, а уж выродкам и подавно. Вынесли бы всё подчистую.

— Тогда почему?

— Глухой посёлок, — пожал плечами я. — Конечная точка на карте. Указателя на основной трассе нет, вот никто и не проверял. Плюс достаточная удалённость от всех крепостей и гнёзд изменённых. Здесь во всей округе ни души на сто километров.

— Думаешь, в этом дело?

— А в чём ещё? Сам посуди: в посёлке два магазина, и оба обнесены до голых прилавков. Самые богатые дома вскрыты и тоже обчищены.

— Выходит, местные сидели здесь до последнего, пока не закончились припасы, а затем просто свалили?

— Я не думаю, что местных здесь оставалось много. Может, семей пять максимум. Ты вспомни, как в первые дни выродки стягивались в единую армию. Ночь бардака, а на следующую в городе почти никого. Гоняет несколько отрядов, словно хвосты зачищают — и всё.

— Было дело, — согласился приятель.

— Вот тебе и ответ. Об этой деревне попросту все забыли. А поисковые отряды так далеко не заезжают. Здесь почти день пути выходит, а ведь ещё время на обыск нужно и на обратную дорогу.

— По-моему, звучит логично, — поддержала меня Полина и охнула, взвалив на себя забитый до отказа рюкзак.

— Думаю, пора возвращаться к машине, — констатировал я. — Всё нам не вывезти, как бы этого ни хотелось.

— Эх, я бы ещё пару сумок наполнил. Там, в сарае, кстати, неслабый походный рюкзак есть по типу наших.

— Жадность фраера сгубила, — ответил известной поговоркой я. — Оставь, нам и этого на пару месяцев хватит. Если что, всегда сможем вернуться.

— Я думал, мы продадим всё… — Стэп почесал макушку.

— Что-то сплавим, — кивнул я. — Но смысла сдавать это на приёмку не вижу. Чтоб потом носиться по рынкам и всё снова закупать?

— Так-то да, — вздохнул Стэп, с нескрываемой печалью всматриваясь в дома дальше по улице. — Ладно, чё, поехали тогда.

— Сейчас ещё аграрий осмотрим, может, удастся с топливом вопрос решить. И можно сваливать.

— На ночь не будем оставаться? — спросила Полина.

— А смысл? Сейчас только десять. Ну час ещё на поиск солярки уйдёт. Считай, с обеда мы уже свободны. До Нижнего здесь сколько осталось?

— Да хрен знает, — поморщился Стэп. — Километров двести плюс-минус.

— Должны успеть до заката. Даже если часов пять на дорогу уйдёт.

До машины добрались, высунув языки на плечо. У каждого за спиной висело килограммов по сорок дополнительного веса. Нет, мы вполне привычные к лямкам на плечах, но, как правило, таскать приходится раза в два меньше. Тем более что разгрузка и оружие тоже никуда не делись и всё это время были при нас.

Я в очередной раз порадовался подарку от Старого. «Мерин» обладал огромным багажником, в котором исчезли все три рюкзака. И ещё место осталось. Правда, уже совсем немного. Наши вещи всё же пришлось переместить в салон, как и две пятилитровые баклахи с водой. Но теснота никого не смущала. Улов с лихвой компенсировал весь негатив. Ну а по приезде в Нижний часть добра продастся на приёмке, и мы сможем вернуться к привычному комфорту. К слову, речная навигация уже открылась, и наверняка где-то в окрестностях стоит теплоход, где можно сбыть наше добро чуть подороже, чем в крепости.

Единственное, что нам нужно для полного счастья, — так это пополнить запас сердец. Но это мы тоже решим по прибытии в крепость.

Двигатель послушно затарахтел, и я дал ему некоторое время, чтобы прогреться. А сам вылез на улицу и закурил. Ко мне тут же присоединились Полина со Стэпом, и я с сожалением отметил, что последняя пачка сигарет почти закончилась. Ещё бы, дуть аж в три пары лёгких. Может, нам повезёт и получится раздобыть нормального курева, а не крутить табак в газетные листы?

— Ладно, двигаем. — Я отбросил окурок и полез в салон.

— А мы теперь что, в машине не курим? — с нескрываемой язвой в голосе спросил Стэп.

— Ты — нет, — вернул ему шпильку я.

— Чё это⁈ — тут же возмутился он.

— А чтоб не выделывался, — хмыкнул я и, врубив первую передачу, тронул машину с места.

До агрария домчали за пару минут и снова отправились на поиск. С канистрами вопрос решился тут же: в боксе их было завались и на любой вкус и размер. Но я выбрал универсальные, алюминиевые, объёмом по двадцать литров. Их и таскать более-менее удобно, и уложить компактно не проблема.

Первым делом проверили технику вокруг, и она почти вся оказалась заправлена. К моему удивлению, топливо всё ещё оставалось прозрачным, несмотря на прошедшие три года и лютые зимние морозы. Возможно, дело в том, что баки были залиты под пробку, и воздух внутрь не проникал. Но на всякий случай я пошебуршал в одном из баков палкой, чтобы убедиться в отсутствии парафинового осадка.

В багажник вошло три канистры. Ну и свой бак мы залили до отказа, даже из горловины немного пролилось. Я осмотрел машину, которая знатно присела, и поморщился. Насиловать её не хотелось, но иного выбора у нас нет. Может, Стэп в чём-то и прав: какой-нибудь внедорожник в этом плане был бы гораздо практичнее.

Не без сожаления мы покинули гостеприимную деревню. А минут через пять вернулись на трассу и покатили по направлению к Нижнему Новгороду. Дорога здесь оставляла желать лучшего. А ближе к выезду на магистраль «М7» мы вообще угодили в какой-то месиво. В том смысле, что в прошлом здесь явно случился бой. От дорожного покрытия почти ничего не осталось. Вокруг всё было изрыто воронками от взрывов, а по обочинам стояла сгоревшая техника, которая за годы превратилась в ржавые куски искорёженного железа.

Настроение сразу упало на нижнюю отметку. Лезть в это дерьмо я попросту опасался. Словить колесом какой-нибудь острый осколок — проще простого. А шиномонтажку поблизости хрен найдёшь. Да и вообще с резиной дела обстоят очень туго. В наши дни гораздо проще найти новый двигатель, чем пригодные для езды колёса.

— Через Чулково можно на Гороховец махнуть, — указал на дорогу в атласе Стэп.

— Вот вам и домчались до заката, — пробормотала Полина. — А если там тоже абзац какой?

— Ой, сиди лучше молча, накаркаешь ещё, — огрызнулся Стэп. — Как-нибудь без сопливых разберёмся.

Я развернулся в два приёма и, переваливаясь на неровностях, вернулся назад, к указателю на Чулково. Пришлось немного покрутиться по городу, так как дорога привела нас прямо в его центр. Приятель уже запоздало оповестил, что сворачивать нужно было на следующем перекрёстке, но это замечание я пропустил мимо ушей.

Вырвавшись из городского лабиринта, мы вернулись на прежний курс. А примерно через полчаса снова был вынужден остановиться. Впереди нас ожидал железнодорожный переезд, который перекрыл тяжёлый тепловоз. И это мне очень не понравилось. Хорошо, что участок дороги здесь был практически прямой, и пространство впереди прекрасно просматривалось.

— Чего замер? — поинтересовался Стэп.

— Потому что мне не нравится эта железка впереди, — ответил я. — У меня такое чувство, что её поставили там специально.

— Думаешь гоп-стоп? — Приятель внимательно осмотрел тягач в бинокль. — Вроде никакого подвоха не видно.

— Давайте тачку в Погосте бросим и сходим, осмотримся, — предложила Полина.

— Как вариант, — согласился я и врубил заднюю передачу.

И в этот момент переднее колесо взорвалось, словно в него что-то прилетело. Хотя мы без лишних слов поняли, что именно произошло.

— Из машины, бегом! — закричал я и первым вывалился из салона.

Тут же упал на асфальт и пополз в обочину. Злость накрыла меня с головой, когда я услышал характерный стук пуль по кузову машины.

— Гниды, собаками обоссанные! — сквозь зубы процедил я. — Достану — кишки выпущу.

Вот только как это исполнить, я пока не знал. Вокруг сплошное поле, не за чем даже укрыться, не то чтобы хоть как-то подобраться к ублюдкам. Разве что как-то обходить через посёлок. Но к тому моменту, когда мы выберемся грабителям в тыл, они уже вынесут всё из машины. Чёрт, как же меня это бесит!