Браконьер 4

Глава 4 Разбойники

— Видишь его? — спросил я у Полины.

— Нет, — покачала головой она. — Слишком далеко.

— У тебя же банка, — намекнул на оптический прицел Стэп.

— Сказала бы я тебе, — огрызнулась Полина. — Здесь расстояние почти с километр. На такой дистанции может работать только очень опытный стрелок. Я даже боюсь предположить, что у него за винтовка?

— Опытный стрелок у гоп-стопщиков? — поморщился я. — Таких номеров я ещё не видел.

— Если у него всё в порядке с боеприпасом, он может держать нас здесь до бесконечности, — добавила девушка. — И я при всём желании его из этого не сниму.

— Принял, — выдохнул я. — Стэп, давай неваляшек. Попробуем уйти.

— Куда?

— Туда. — Я махнул в сторону деревни справа.

И в этот момент щёлкнула по асфальту очередная пуля. Да так близко, что я едва не выскочил из укрытия. Стрелок отреагировал на взмах руки и попытался в неё попасть.

А ведь ему почти это удалось. Мы скрывались за кузовом машины. И да, зашита так себе, пуля прошьёт её словно бумагу, если, конечно, вести огонь сбоку. Мы же залегли со стороны багажника, а с двигателем пуля вряд ли совладает. В том плане, что пробить его навылет не так просто, даже крупным калибром. И даже если вдруг такое случится, её энергии точно не хватит, чтобы убить или ранить кого-то из нас.

Попытка скрыться от стрелка на обочине ни к чему хорошему не привела, и мы были вынуждены перебраться за тачку. Где и залегли едва ли не друг на друге, буквально каким-то чудом избежав ранений. И что-то мне подсказывало: снайпер просто не хотел нас убивать. Другого объяснения я не находил. Даже первый выстрел, который он произвёл по колесу, уже намекал на это. Ведь он мог легко убрать меня, пока я неподвижно сидел за рулём, всматриваясь в тепловоз, преградивший переезд через железную дорогу.

Стэп оказался единственным из нас, кому удалось покинуть машину с рюкзаком. Из него он и извлёк два обрезка трубы ПВХ с кучей отверстий по бокам. Эти штуки мы заготовили давно, но пока ни разу не применяли. И вот надо же — пригодились.

Чиркнув зажигалкой, приятель запалил фитиль на первой и что было сил зашвырнул её на обочину. Следом отправилась и вторая. А секунду спустя из них повалил густой белый дым. Да, до военных образцов нашим самоделкам далеко, но в более-менее безветренную погоду на несколько секунд от прямой видимости они прикроют. А большего нам и не требовалось. Однако результат даже превзошёл мои ожидания, и белое облако оказалось настолько густым, что за ним можно было смело скрыть даже машину.

— Валим! — крикнул я и сорвался с места.

Стэп с Полиной медлить не стали и рванули следом. Всего каких-то метров пять, и от прямой видимости нас скрыл плотно разросшийся кустарник. Весна уже добралась до нашей широты, и молоденькая листва забила все возможные просветы.

— Займи позицию и никого не подпускай к машине, — отдал я команду Полине.

Девушка кивнула и свернула к ближайшему дому. А мы с приятелем отправились дальше по улице. Судя по карте, нам предстоял неслабый марш-бросок, чтобы обогнуть открытый участок. Честно говоря, я слабо верил в положительный исход, но не мог не попытаться. Слишком много ценного осталось в тачке, и бросать всё это было глупо. Но я всё никак не мог отделаться от ощущения, что мы попали под чужую раздачу.

С чего такие выводы? Да исходя из элементарной логики. Место, откуда мы приехали, не могло похвастаться многолюдностью. Чего только одна нетронутая мародёрами деревня стоит. Но подготовка засады… Не побоюсь сказанного: на высшем уровне. Профессиональный снайпер остановил нас, как котят. Железнодорожный переезд перекрыт, и объехать его невозможно. Рельсы проложены на насыпь, и её высота такова, что на неё не каждый внедорожник вскарабкается. Да и то, пока он будет этим заниматься, его в дуршлаг превратят.

Других членов отряда я не видел, но уверен, что они есть. Не удивлюсь, если при них и пулемёт калибром двенадцать и семь обнаружится. И тот факт, что они не применили его, тоже говорит о многом, в том числе и о выдержке.

Ну и ещё один момент, далеко не последний.

Мимо проходит магистраль «М7», которая перебита на перекрёстке. И судя по карте, дорога, по которой мы пытались объехать убитый участок — единственный объездной путь. Нет, если осмотреться на местности, там наверняка обнаружится пара-тройка грунтовок. Но я совсем не удивлюсь, если на съездах там тоже окажется всё перекрыто.

Крутой поворот перед выездом к железке — тоже прекрасное препятствие, особенно если идёт караван. Колонну машин там так просто не развернуть. Гнать через поле в апреле? Лично я с удовольствием посмотрел бы на то, как там утонут все эти крутые вездеходы. В такое время года туда ни один трактор не сунется. Нет, надо признать, место для засады выбрано отличное. А уж как оно простреливается, мы уже убедились на собственной шкуре.

По-хорошему, нам бы убраться подальше и подождать, когда явятся настоящие виновники торжества и вступят в схватку с грабителями. Но после того, как они превратили в утиль мой «Мерседес», я с них живых не слезу. Теперь для меня это личное.

Очередной приступ злости затмил глаза, и я стиснул зубы, прогоняя в мозгах все известные мне проклятия. Мы прошли деревню насквозь и углубились в лес. Двигаться старались максимально быстро, но не бегом, чтобы не переломать себе ноги. Ориентируясь по кромке, свернули на север и начали обходить поле. В просвет между деревьями я приметил некогда накатанную грунтовку. Сейчас она знатно заросла, но из-за ранней весны всё ещё отчётливо проступала полуголая колея. А вот и путь отступления, потому как идёт прямиком от железки.

Интересно, кого они поджидали? Нас они подстрелили по ошибке, а может быть, приняли за головной разведывательный отряд. Но шума двигателей я не слышал, то есть на перехват никто не помчался. Чёрт, неужели я ошибаюсь и мы столкнулись с каким-то одиночкой? Ведь сейчас наша машина напрочь демаскирует их позиции. Или я чего-то не понимаю?

Со стороны посёлка донёсся сухой выстрел, будто кто-то ударил кнутом. Этот звук не спутать ни с чем другим. Так работает только винтовка «Драгунова». Не зря во времена чеченской войны бойцы называли её «плётка». Этот щелчок производит пуля, преодолевающая звуковой барьер. И как раз именно СВД сейчас находится в руках Полины.

Рёв мотора приглушил второй выстрел, но эхо от него всё же нас достигло. А затем ветер принёс противный скрежет сминаемого железа. Вот и очередной ответ. Кажется, только что нашу ласточку столкнули с дороги, окончательно превратив её в груду металлолома.

— Твари! — выдохнул я.

Стэп благоразумно промолчал, хотя ухмылку сдержать не смог. Ну ничего, будет и на моей улице праздник, я ему это ещё припомню.

Лес сильно поскуднел у выхода к железке. Более-менее плотным он оставался на южной стороне, ближе к грунтовой дороге. Туда мы и сместились, чтобы подобраться как можно ближе к огневой точке.

Я остановился и осмотрел пространство впереди в бинокль. За деревьями впереди всё ещё ничего не было видно. Тогда я рухнул на пузо и пополз вперёд, стараясь, чтобы от стрелка меня постоянно отделяло какое-то препятствие. И вскоре выбрался к небольшому открытому пятачку, который вплотную подходил к железнодорожному переезду.

Естественно, выбираться на него я не стал и снова поднёс к глазам окуляры. Стэп замер рядом и припал к прицелу на своём автомате. До тепловоза отсюда было рукой подать, всего каких-то пятьдесят метров, и для нашего оружия это уже не дистанция. Вот только стрелка я всё ещё не видел.

Его не было ни под поездом, ни внутри него, ни на крыше. Хотя…

— Твою мать! — выругался я, — Он ушёл.

— Уверен? — прошептал Стэп.

— Нет, — поморщился я. — Вот туда, под второй ряд колёс посмотри.

— Вижу, — ответил Стэп. — Наверняка сменил позицию.

И в этот момент со стороны посёлка, через который мы двадцать минут назад проходили, донеслась автоматная очередь. За ней последовал женский крик, и всё снова стихло.

— Да чтоб вас черти дрючили! — взревел я и, поднявшись на ноги, рванул обратно.

Двигаться приходилось всё там же, по лесной кромке. И хоть на этот раз я особо не таился, выскакивать на открытое пространство было бы очень тупо. А так я рисковал разве что ногами. Но почва под ними была ровной, насколько это вообще возможно в лесу, а я — максимально сосредоточенным.

Стэп двигался рядом, не забывая каждый раз чертыхаться, получая ветками по щам. И всё равно, как бы мы ни спешили, обратный путь занял слишком много времени. Когда мы ворвались в посёлок, там уже никого не было. Ни Полины, и ни её похитителей. И это радовало, потому как означало, что девушка жива.

— Чёрт, — выдохнул я, осматривая место схватки. — Что-то я совсем ничего не понимаю.

— Ты о чём? — тяжело дыша после пробежки, спросил Стэп.

— Они что, нас ждали? — озвучил только часть мыслей я.

— Ну а кого ещё? — пожал плечами приятель.

— Понятия не имею, — ответил я. — Просто странно всё это. Сам-то прикинь, на сколько это тупо: организовывать засаду подобного уровня на одиночную машину или ради обычного грабежа. Они явно кого-то ждали.

— Так нас и ждали, — выдвинул совсем уже нелепое предположение он.

— Как? — Я обернулся к нему. — Как они узнали, где мы поедем?

— Да мне-то откуда знать? Я тебе чё, Ванга, что ли? Может, нас кто-то сдал опять.

— Серьёзно? — Я покосился на приятеля. — И кто? Может быть, ты?

— Дурак совсем?

— Ну а кто? Полина? И когда бы она это успела? У нас ни рации, ни хрена нет. И мы никому не говорили, куда собираемся.

— А телефон? — резонно заметил напарник. — Трубка, которую нам оставил Старый. Она всё ещё у тебя?

— Думаешь, там маяк?

— А где? Может, в нашем новом барахле, я хрен знает. Или в самой тачке.

— А ему всё это зачем?

— А если это не он?

— На Коляна намекаешь?

— Ну, он легко мог сыграть за выродков.

— Закрой клюв, пока я тебе его набок не свернул, — угрожающе прищурился я.

— Да мне-то, по большому счёту, насрать, — отмахнулся Стэп. — Но ты свои мозги включи. Если здесь ждали нас, то какие у тебя ещё есть варианты?

— Зачем? Почему так? Ведь можно было просто поговорить. Нас не собирались убивать, иначе мы были бы уже мертвы. Полину они тоже живой взяли. Нет, не сходится.

— Следствие вели Колобки, — усмехнулся приятель. — Ты прав, как-то это слабо похоже на попытку нас завалить. А что, если мы нужны им живыми?

— Как вариант… — Я почесал макушку. — Но зачем?

— П-хах, — усмехнулся напарник. — А сто килограмм серебра — недостаточно веский аргумент?

— Эй, придурки! — шикнула рация.

— Кто сказал⁈ — закрутил головой Стэп.

— Под скамейкой, дебилы, — снова прозвучал шипящий голос.

Я вышел за околицу и отыскал в траве рацию, которую специально оставили для нас. Кажется, скоро мы сможем получить все ответы.

— Приём, — произнёс я и отпустил клавишу передачи, чтобы выслушать человека на другом конце.

— Вы под прицелом, так что не вздумайте дёргаться. Там же, под скамейкой, лежат две пары наручников. Я хочу, чтобы вы скинули все свои стволы и приковали себя к газовой трубе у забора.

— А в ротик тебе жёваной морковкой не плюнуть? — спросил я.

— Ну если вам не дорога ваша подруга, можешь продолжать в том же духе, — вернулся ответ.

— А какие у меня гарантии, что она ещё жива?

Спустя несколько секунд тишины в рации раздался сочный шлепок, за которым последовал короткий женский вскрик. Похоже, говорить по собственной воле Полина отказалась, и это ублюдок зарядил ей по лицу, заставив издать хоть какой-то звук.

— Достаточно? Или мне ей всю рожу расколотить? Говорить с тобой она не желает.

— Ладно, успокойся, — ответил я. — Не трогай её, мы всё сделаем.

Я положил рацию на скамью, что находилась у палисадника, и принялся стягивать с себя оружие. Стэп нехотя начал заниматься тем же.

— Ты уверен, что это хорошая идея? — прошептал он.

— Нет, — честно ответил я. — Но тогда они её убьют, а я этого не хочу.

— Капец! Вот так попали.

— Бывало и хуже, — заметил я, вытаскивая нож из нагрудного чехла.

— Куртки и брюки тоже снимайте, — донеслось из рации.

— Извращенец, — буркнул Стэп, но подчинился.

В итоге нас заставили раздеться до нижнего белья, оставив только трусы и майку. Так мы гарантированно оставались совершенно безоружными, и это можно было понять издалека.

Я встал на четвереньки и принялся шарить под скамейкой в поисках наручников. Они оказались там, где нам и сказали. Затем я протянул одни браслеты приятелю, а вторыми пристегнул себя к стойке, на которой лежала газовая труба. Стэп защёлкнул свои там же.

Несколько минут ничего не происходило. Мы так и стояли в трусах, пытаясь понять, откуда явятся наши пленители.

Двое из них вскоре вынырнули из-за дома напротив, и ещё одна группы подтянулись из глубины деревни. Двигались расслабленно, оружие свободно висело на груди, но именно это и выдавало в них профи. Снайпера среди них не было, из чего я сделал вывод, что он до сих пор держит нас на прицеле. И, скорее всего, ещё как минимум двое остались охранять Полину. Итого самый минимум отряда — семь человек. Но их вполне могло быть и больше.

— Здорова, мужики, — ощерился Стэп. — Может, объяснитесь, что здесь происходит?

— Угу, — ухмыльнулся один из них. — Бегу, аж волосы назад.

Второй молча подхватил автомат и сунул мне прикладом прямо в лоб. Свет погас быстрее, чем я почувствовал боль.

Сознание возвращалось рывками. Я то выныривал из небытия, то снова проваливался в беспросветную тьму. В моменты возвращения до слуха доносилось чьё-то приглушенное бормотание, словно говорящие находились в соседней комнате. Возможно, так и было, но сосредоточиться на них я не мог. Сильно тошнило, а голова болела так, будто внутри неё кувыркался бешеный ёжик.

Попытка пошевелиться ни к чему не привела. Меня крепко связали по рукам и ногам. Двигаться я мог только как гусеничка. Хотя нет, не мог. Стоило повернуть голову, как я словил «вертолёт» и едва удержал порыв рвоты. Блевать с кляпом во рту — не самое полезное для здоровья занятие.

Глаза открываться отказывались, и не потому, что на это не было сил. Они попросту заплыли. Боец явно не скупился на силу, когда приложил меня в лоб. Даже боюсь представить, как сейчас выглядит моя рожа. Наверняка самый конченый алкаш в сравнении со мной будет смотреться куда презентабельнее.

— Очнулись, по ходу! — ударил по ушам чей-то крик. — Чё? Да в жопу пусть идут, ещё добро на них тратить.

К сожалению, я не смог разобрать того, что ему ответили из соседней комнаты. Звук сливался в единый гул, да и эхо от ответов вошедшего ещё какое-то время отдавалось болью в голове. Его тяжёлые шаги замерли прямо у моей головы. Послышался шорох одежды.

— Да, ну ты и красавчик, конечно, — прозвучал его голос прямо над самым ухом.

Что-то холодное коснулось щеки, и это место отреагировало жгучей болью, как от пореза. Хотя что значит — как? Кажется, этот урод срезал верёвку, что удерживала кляп, и при этом даже не обеспокоился сохранностью моей рожи. Тряпку он выдернул рывком, едва не лишив меня зубов. Моя голова дёрнулась, и я снова почувствовал подкатившую к горлу тошноту. На этот раз сдерживать себя я не стал, тем более что рот теперь был свободен.

— Ах ты, падла! — выругался боец, видимо, не успев отскочить от фонтана блевотины. — Вот урод, прямо на ботинки.

А в следующее мгновение я получил этим самым ботинком в живот. Меня тут же скрючило, и я проехался рожей по собственной блевотине. От резкой боли немного прояснилось в голове.

— Отставить! — рявкнул ещё чей-то голос.

— Да он мне все ноги обрыгал!

— Вышел отсюда!

— Да больно надо… — буркнул в ответ первый, и слуха коснулись его шаги.

А вот второй человек остался. Он подошёл ко мне и некоторое время молча рассматривал.

— Рот открой, — сухо попросил он.

— Зачем? — прохрипел я.

Вместо ответа вошедший схватил меня за скулы и сжал с такой силой, что я невольно распахнул пасть. Он сунул мне в рот что-то твёрдое и тут же зажал губы ладонью, заставляя меня это проглотить. Я не сопротивлялся, потому как понял, что это был крохотный кусочек чёрного сердца. Очень уж часто я его использовал, отчего прекрасно знал на вкус.

По телу пронеслась волна жара, которая сосредоточилась в голове, и спустя несколько секунд я почувствовал себя значительно лучше. А когда наконец разлепил глаза, увидел перед собой совершенно лысого человека с очень цепкими и холодными глазами.

— Ты кто? — задал я совершенно глупый вопрос. Ведь он мог представиться кем угодно или вообще послать меня к чёртовой матери.

— Все меня Ленин зовут, — с ухмылкой ответил он. — Думаю, из-за шикарной шевелюры. — Он погладил себя по лысине и снова улыбнулся. — Ты ведь Брак, да?

— Нет, — нагло соврал я.

— Тогда ты для меня бесполезен. — Он изобразил грустную рожу. — Как и твои друзья. Вот только я знаю, кто ты, так что прекращай валять дурака и давай поговорим серьёзно.

— Значит, всё-таки за нами? — теперь уже усмехнулся я.

— Не понял вопроса? — нахмурился Ленин.

— Всё это дерьмо вы организовали ради нас, — разжевал ему я.

— Ну естественно, — кивнул он. — Ведь ты легенда.

— Чё те надо, а? Раз мы разговариваем, да к тому же я получил порцию сердца, значит, я нужен тебе живым.

— Я этого и не скрываю, — пожал плечами лысый. — За ваши головы центнер серебра дают. Ты наверняка об этом слышал.

— Хочешь сдать меня выродкам? Тогда ты ещё хуже, чем они.

— Не совсем, — покачал головой Ленин. — Я хочу кинуть их, но мне понадобится твоя помощь.

— Ты ненормальный, что ли? — Я покосился на собеседника. — Какого хрена ты тогда всё это устроил? Не мог просто подойти, поговорить?

— А ты бы меня послушал?

— Не знаю, — честно ответил я. — Возможно, и нет.

— Вот именно. Зато сейчас мы общаемся на моих условиях. Ну так что скажешь?

— Ничего.

— Уверен? Они ведь и труп твой примут, хотя в этом случае заплатят поменьше. За живого всегда можно поторговаться.

— Ты уж определись: или сдать меня хочешь, или выродков кинуть.

— Да мне, в общем-то, разницы нет. Своё я так и так возьму. Просто думал, может, тебе интересно выбраться из этого живым.

— И с чего вдруг такие почести?

— Из-за твоей репутации. Я ведь их тоже ненавижу, но жить как-то нужно. А центнер — это очень хорошая сумма. С такой можно начать новую жизнь в любом уголке.

— Допустим, мне это интересно. Что дальше? Отпустишь меня?

— Нет, — покачал головой он. — По крайней мере, пока. Но в момент передачи дам тебе шанс.

— Тогда я не понимаю, зачем тебе моё согласие?

— Я просто хочу, чтобы всё прошло без проблем. Потерпите пару дней, не дёргайтесь и не шумите. В общем, постарайтесь не причинять нам хлопот. Этого будет достаточно.

— Сколько?

— Что сколько?

— Моя доля. Сколько ты готов мне заплатить за помощь?

— Я сохраню тебе жизнь — это уже много.

— Где мои друзья?

— Не здесь, — улыбнулся Ленин. — Я же не идиот. Будешь себя хорошо вести, и они не пострадают.

— А где гарантии?

— Моё слово.

— Извини, но я вижу тебя впервые, да и обстоятельства нашего знакомства, честно говоря, так себе. С какого хрена я должен тебе доверять?

— Может быть потому, что я сейчас с тобой честен? — вопросом на вопрос ответил он.

— Хорошо, — немного подумал, кивнул я. — Тогда скажи мне ещё кое-что: как вы нас нашли? Как умудрились так точно рассчитать наш маршрут? Кто нас сдал?

— Никто. Это моя работа — находить людей. А что до маршрута, так всё просто: мой человек подкинул вам «жука». Ну а просчитать, куда вы едете, оказалось не так сложно. Когда вы остановились на ночлег, мы проехали вперёд и отыскали это место. Подготовиться было несложно.

— Ты военный, что ли?

— Можно и так сказать, — уклонился он от прямого ответа. — Ну так что ты ответишь на моё предложение?

— Туалет и еда в вашей тюрьме предусмотрены?

— Мы же не звери какие, — уже в который раз улыбнулся он. — Сейчас тебя накормят и принесут ведро.

Ленин развернулся и направился к двери, за которой вскоре скрылся. А я так и остался лежать на полу, пытаясь переосмыслить наш разговор. Этот Ленин показался мне каким-то странным, будто не от мира сего. И вроде его доводы звучали логично, но…

В общем, я никак не мог понять, зачем он со мной договаривался? Что мешало ему и дальше держать мою тушку связанной, с кляпом во рту, а потом просто передать выродкам и забрать серебро?

Само собой, я не собирался вот так лежать, как баран на заклании. И как только мне представится хоть малейший шанс освободиться, я им воспользуюсь.

Во-первых, эти уроды уничтожили мою тачку, а во-вторых, это мой план и моё серебро. И я не собираюсь ни с кем делиться, тем более с каким-то психом. А пара дней — срок немалый. За это время многое может произойти.

Но пока я прикинусь ветошью и понаблюдаю. Очень уж хочется понять, что здесь к чему и кто вообще эти люди? Отработали они нас, как детей, а такое пока ещё никому не удавалось.