Братья до конца (ЛП)

*

Лоренс ждал Лартена, когда тот вернулся после своих ночных дел. Монах был уже стариком, и ему не требовалось много сна. Он часто сидел с Лартеном поздно ночью, после того, как вампир заканчивал свои обязанности. Они редко разговаривали и просто наслаждались темнотой, тишиной и чувством того, что они совсем одни в этом мире, но при этом связаны с чем-то большим, чем любой из них.

Лартен копал яму. Это была работа, которую могли сделать монахи, но ему нравилось чем-нибудь заниматься, и монахи всегда подыскивали для него дела. Он, как всегда, усердно трудился, и его темная одежда, которую он носил с тех пор, как пришел в монастырь, была вся в поту. Он не брился последние десять лет, и его борода была длинной и местами была покрыта сединой, отличаясь от его рыжих волос.

Лоренс сидел за пределами стен монастыря. Слева от него стоял стул, а справа, на земле, находилась небольшая клетка. Он любезно кивнул Лартену, когда тот сел рядом с ним.

Друзья изучали дикие просторы в уютной тишине. Ночь была ясной, но в воздухе чувствовалась прохлада. Скоро придет зима, и на море будут бушевать бури. Скелки уже покинули эти края и вернутся только весной. Лоренс надеялся, что будет жив и сможет встретить их, но он был стариком и ни в чем не был уверен.

- Люблю я запах соленой воды. - Сказал Лоренс. - Мы живем так близко к морю, что его всегда можно почувствовать в воздухе, и я забываю, как сильно я дорожу им. Иногда я заставляю себя остановиться и глубоко вдохнуть.

- Мне он тоже нравится. - Сказал Лартен. - Этот запах связан с грустными воспоминаниями, но я все равно люблю его.

Лоренс понимающе кивнул. Вампир рассказал монаху о корабле и о том, как он убил тех людей. За эти десять лет он рассказал монаху все. Он не собирался исповедоваться, когда пришел. Первые несколько месяцев он ничего никому не говорил, а просто молча работал и спал. Но со временем он поймал себя на том, что исповедуется доброму, терпеливому монаху. Когда их дружба окрепла, Лартен продолжил рассказывать монаху о своих грехах, пока, в конце концов, ему не стало нечего скрывать.

Лоренс никогда не осуждал Лартена и не советовал ему способы, которыми тот мог бы искупить свои грехи. Вампиру не нужны были советы, ему нужна была лишь дружба монаха. И Лоренс был готов дать ее безоговорочно и безо всяких условий. Он даже не стал молиться за Лартена, так как вампир посчитал бы это нечестным. Лоренс узнал многое о клане во время их разговоров, и, хотя он не думал, что когда-либо сможет полностью понять вампиров, он знал, что они очень доблестные существа и уважают тех, кто ценит правду так же, как и они.

- Это ночь для Мадам Окты. - Сказал Лоренс, протягивая руку к клетке, стоявшей у его ног. В центре клетки сидела на длинных мохнатых ногах огромная разноцветная паучиха. Пестрый шарик неприкрытой угрозы. Лоренс получил паучиху от одного из своих гостей пару лет назад. Женщина пришла навестить Скелков и подарила монаху паучиху в благодарность за то, что он помог ей.

На клетке висел жестяной свисток, который Лоренс называл флейтой. Лоренс вручил его Лартену. Монах давно научил его им пользоваться, и Лартен начал насвистывать мелодию, пока Лоренс открывал клетку и доставал Мадам Окту. Монах погладил ее, когда она лежала на его ладони, затем кивнул Лартену. Лоренс не умел управлять паучихой, но Лартен всегда ладил с животными. После его мысленного приказа Мадам Окта поползла вверх по руке Лоренса, а затем по его лицу. Она сплела паутину перед его глазами и почесала его нос. Она щекотала его губы, пока он не улыбнулся, затем обвила один из его зубов паутиной и потянула его, будто была зубным врачом, пытающимся удалить гнилой моляр.

Друзья целый час играли с паучихой, будто двое школьников. Они от нее не уставали. И хотя они обычно делали с ней одни и те же трюки каждую ночь, они всегда испытывали чувство восторга, которое испытали, когда она впервые выступила для них.

Лоренс грустил, возвращая Мадам Окту в ее клетку. Он будет скучать по ней, когда ее не будет.

- Ты насладился тем временем, что провел с нами? - Спросил он у Лартена.

- Да. - Сказал Лартен, удивляясь вопросу.

- Годы прошли быстро, не так ли?

- Обычно так и происходит. - Пробормотал Лартен.

- Как думаешь, сколько еще десятилетий ты проживешь?

- Не люблю искушать судьбу. - Пожал плечами Лартен.

- Но если ты будешь здоровым и будешь избегать неприятностей? - Не унимался Лоренс.

- Я мог бы прожить еще триста или четыреста лет. Может чуть больше, если со мной будет удача вампиров.

- Мне бы очень хотелось увидеть мир триста или четыреста лет спустя. - Вздохнул Лоренс. - Тебе повезло.

- Тебе еще не поздно стать вампиром. - Пошутил Лартен.

- Я удовлетворен тем временем, что было мне дано. - Улыбнулся Лоренс. - Хотелось бы пожить дольше, но я не буду просить больше того, что решил дать мне Создатель.

- Жаль. - Сказал Лартен. - Ты был бы хорошим вампиром.

Они рассмеялись, и Лоренс спросил: “Куда ты пойдешь, когда покинешь нас?”

- Странный вопрос. - Нахмурился Лартен. - Вы что, хотите избавиться от меня?

- Ты прекрасно знаешь, что мы этого не хотим. - Сказал Лоренс. - Но я думаю, что ты и сам хочешь уйти.

Лартен удивленно посмотрел на монаха.

- Как ты узнал? Я думал об этом, но я еще ничего не решил и ни с кем ничего не обсуждал.

- Я жил не так долго, как ты, друг мой, но по человеческим меркам я стар и хочу думать, что научился многому за свою жизнь. Твой взгляд уже несколько месяцев устремлен вдаль. Наша жизнь больше тебе не подходит.

- Хотелось бы, чтобы ты ошибался, но ты говоришь полную правду. Последние несколько месяцев я чувствую себя неприкаянным.

- Вот и хорошо! - Улыбнулся Лоренс.

- Так ты действительно хочешь от меня избавиться. - Обвинил его Лартен.

Лоренс покачал головой.

- Я имею в виду, что хорошо то, что ты чувствуешь, что пора двигаться дальше. Эта жизнь никогда тебе не подходила. Это было всего лишь временным укрытием. Мы были нужны тебе, пока ты был запутан и потерян. Мы дали тебе кров и поддержку, чтобы ты мог отойти от произошедшего. То, что ты решил двигаться дальше, знак того, что самое худшее позади. И я рад этому.

- Я никогда полностью не оправлюсь. - Сказал Лартен.

- Нет. - Сказал Лоренс. - И ни один человек не должен забывать такую ужасную вещь. Ты уж прости, что этот старый монах тебе проповедует, но мы не можем вечно гнить в чистилище. Тебе нужно двигаться дальше, и я рад, что ты чувствуешь, что можешь.

- Я уже почти год хочу уйти. - Признался Лартен. - Но мне страшно. Этот мир всегда делал мне больно, и я боюсь, что это продолжится.

- Так или иначе, мир причиняет боль нам всем. - Но мы и сами можем причинять себе боль. Если ты последуешь за своей судьбой, возможно, ты познаешь счастье. А если ты будешь прятаться от нее, ты никогда не будешь счастлив.

Лартен глубоко вдохнул и медленно выговорил: “Я собирался остаться на зиму. Дел становится очень много при плохой погоде. Но, возможно, я передумаю и отправлюсь в путь до начала холодов”.

- Спешки нет. - Сказал Лоренс. - Но если ты чувствуешь, что должен уйти, мы как-то справимся без тебя.

Он погладил клетку.

- Я хочу, чтобы ты взял с собой Мадам Окту, когда пойдешь.

- Нет. - Ответил Лартен. - Она твоя. Я знаю, как ты ее любишь.

- Я люблю смотреть, как ты с ней играешь. - Поправил Лоренс. - У нас здесь нет личных вещей. Я никогда не считал, что она принадлежит мне. К тому же, я не могу управлять ей так, как ты. Мне будет лучше, если я буду думать о том, как ты учишь ее новым трюкам и показываешь ее людям в далеких странах.

- Ну, если ты уверен… - Сказал Лартен.

- Я уверен. - Ответил Лоренс.

Он встал и потянулся, затем вдохнул дующий с моря ветер.

- Думаю, зима будет суровой. - Сказал Лоренс, улыбаясь Лартену. - Но мы насладимся этим изменением. И, несмотря на то, что швырнет в нас этот мир, мы бесстрашно пройдем это, и каждый из нас будет по-своему процветать.

Глава 21 (Последняя)

Лартен не знал, что приготовило для него будущее. Но он точно знал, что хочет делать в ближайшее время. Как только он покинул монастырь, он отправился на поиски Цирка Уродов.

Мистер Толл ждал его, и Лартен не был удивлен, увидев, что тот уже изменил расписание, чтобы найти место для вампира.

- Что здесь написано? - Спросил Лартен, когда Мистер Толл вручил ему плакат со списком всех участников следующего представления.

“Лартен Крепсли и его удивительная паучиха, Мадам Окта!”

- Вы хотите, чтобы я выступал со своей паучихой? - Нахмурился Лартен.

- Твои трюки с освобождением конечно интересно смотреть. - Сказал Мистер Толл. - Но Мадам Окта взбудоражит толпу. Большинство людей боится пауков. Когда они увидят как такая большая и опасная паучиха, как она, ползает по твоему лицу… - Он садистски улыбнулся.

- Зачем пользоваться моим настоящим именем? Я предпочитаю прозвище “Живчик”.

- “Живчик” отлично подходит для эксперта по освобождению. - Согласился Мистер Толл. - Но я хочу, чтобы ты показал миру свою внушительную и серьезную сторону. “Лартен Крепсли” звучит более таинственно и могущественно.

- Как скажете. - Пожал плечами Лартен.

Мистер Толл улыбнулся и велел Лартену идти тренироваться.

- Ты начнешь выступать завтра вечером, и я хочу, чтобы все было идеально. Забудь о легкой жизни в Горе Вампиров. Здесь тебе придется тяжело работать!

*

С тех пор годы действительно были тяжелыми, но при этом приятными. Лартену понадобилось время, чтобы приспособиться к своей новой жизни, но теперь ему очень нравилось выступать на сцене с Мадам Октой. Сейчас, когда у него была паучиха, он чувствовал себя истинной частью Цирка Уродов и таким же потрясающим, как и другие артисты.

Он избегал встреч с другими вампирами во время своих странствий, но он навестил Сильву, чтобы сказать ей, что убийца ее матери казнен. Когда он ее нашел, Сильва была слабой и больной. Она не была рада видеть его, и когда он уходил, она попросила его больше ее не навещать.

- Мне жить недолго осталось. - Вздохнула она. - И я хочу, чтобы остаток моей жизни прошел спокойно. Я не виню тебя в том, что произошло, но каждый раз, когда я тебя вижу, я вспоминаю, а в этой части своей жизни я хотела бы попытаться забыть.

Лартен прислушался к ее пожеланию и больше не связывался с Сильвой, хотя часто думал о ней, вспоминая те вечера, когда он, Гавнер, Алисия и девочка гуляли по парку, как любая обычная, счастливая семья.

Лартен также несколько раз встречался с Джимми Ово. Подросток повзрослел и забросил свой первоначальный план стать гробовщиком, как его отец. Но он не слишком далеко отошел от семейного дела. Он выучился на патологоанатома, поэтому большую часть времени работал с трупами.

Лартену нравилось навещать Джимми, когда Цирк Уродов проезжал рядом с его домом, чтобы запастись бутылками крови, а также, чтобы узнать свежие новости о клане. Гавнер поддерживал связь с Джимми, а Лартену нравилось знать, чем занимается молодой Генерал. Хотя Лартен никогда не позволит себе считать Гавнера сыном, ему нравилось приглядывать за ним. Ему было легче жить, зная, что Гавнер счастлив и в безопасности.

Его единственная встреча с другим вампиром произошла через несколько лет после того, как он присоединился к Цирку. Однажды ночью он тренировался с Мадам Октой за несколько часов до начала представления, как вдруг заметил, как Ванча Марч, которого нельзя было ни с кем спутать, ковыляет к их лагерю. С ним была взволнованная, дрожащая женщина. Она куталась в меха и рыдала. Когда они прошли мимо, Лартен понял, что это был тот Скелк, чью свадьбу он видел. Ее звали Труска.

Той ночью Мистер Толл не пришел на шоу, и Лартен, который не впервые это делал, поборол и успокоил Человека Волка, когда тот вырвался из клетки. Человека Волка нельзя было контролировать, но Мистер Толл умел влиять на него и научил его никого не убивать, когда он свирепел в начале шоу, а просто откусывать руку или ногу кому-нибудь из зрителей. У хозяина цирка был волшебный порошок, при помощи которого он прикреплял людям их оторванные конечности. Лартен считал, что это немного слишком, ему было жаль тех, на кого нападал Человек Волк, но Мистер Толл думал, что это отличное начало для представления, а он редко ошибался в таких вещах.

После номера с Человеком Волком работа Лартена становилась легче. Остальная часть представления прошла гладко, но он не мог перестать думать о Ванче и Труске. Он подумал о том, чтобы улизнуть в конце шоу и избежать Принца. Но это оскорбило бы их важного гостя.

Ванча нашел Лартена ближе к рассвету, когда тот уже готовился ко сну. Он промычал приветствие и присел на край гроба бывшего Генерала. Он молча изучил Лартена, затем пробормотал: “Полагаю, у тебя была веская причина на то, чтобы проигнорировать желание Принцев и бросить клан?”

- Да. - Прошептал Лартен.

- Ты можешь открыть мне ее?

- Нет.

- Как скажешь. - Кивнул Ванча.

- А что случилось с Труской? - Спросил Лартен.

- Ее мужа и дочь убили рыбаки. - Вздохнул Ванча. - Когда Скелк становится вдовой, она должна двадцать или тридцать лет жить в скорби, отдельно от остальных. Я предложил ей дом в Цирке Уродов. Я знал, что Хиберний примет ее.

- Это было очень великодушно с твоей стороны.

- Я поступил бы так для любого друга. Для тебя в том числе.

Лартен улыбнулся, услышав, что Принц все еще считает его другом.

Ванча громко отрыгнул, затем сказал: “Хотел бы я остаться, но мне надо двигаться дальше. Не каждый из нас может позволить себе роскошно жить, позабыв о своих обязанностях”.

- Очень смешно. - Сказал Лартен. Он был рад, что его подразнили.

Ванча направился к двери, но тут остановился и сказал: “Никто не видел Вестера с тех пор, как ты сказал Гавнеру, что устал от всех нас”.

- Вот как? - Спросил Лартен. Выражение его лица не изменилось.

- Ходят самые разные слухи. - Продолжил Ванча. - Группа ненавистников вампанцев распалась, и в последнее время о войне никаких разговоров не было. Курда даже сумел убедить некоторых Генералов, что кланам нужно вновь объединиться. Возможно, если у него все выйдет, мы еще сможем увидеть истинный мир среди кланов на своем веку.

- Это было бы неплохо. - Сказал Лартен.

- Ты больше не ненавидишь вампанцев? - Спросил Ванча.

- Нет. - Ответил Лартен. - Жизнь слишком коротка для ненависти.

- Кажется, ты наконец-то начинаешь что-то понимать. - Хмыкнул Ванча. - Хочешь ли ты, чтобы я передал от тебя привет Себе и рассказал ему новости о Вестере?

- Скажи ему… - Лартен сглотнул и понизил голос. - Скажи ему, что я не знаю ни одного вампира с подобным именем.

Ванча удивленно моргнул, затем грустно плюнул. Ему было ужасно любопытно, но он знал, что Лартен никогда и никому не расскажет, что случилось. Он кивнул и нехотя отправился передавать сообщение Себе Найлу. Хотя Лартен сказал очень мало, это расскажет старому квартирмейстеру все, что ему нужно знать о судьбе его бывшего помощника и куда больше, чем он когда-либо хотел слышать.

*

Два года спустя Лартен висел на стене, высоко над сценой и терпеливо ждал. Они только что закончили выступать в обычном поселке, устроив представление в старом, заброшенном кинотеатре. Все как всегда прошло гладко, но у Лартена было предчувствие, что это необычная ночь и что его жизнь скоро очень сильно изменится. Он еще не знал, хорошим будет это изменение или плохим.

Вампир привык к возгласам и аханью людей, когда он выходил на сцену с Мадам Октой. Паучиха заставляла дрожать даже самых смелых. Но в этот вечер мальчик ахнул необычным образом. Это был возглас не страха, а распознавания.

Во время своего выступления Лартен осторожно всмотрелся в толпу и разыскал мальчика. Он сидел в одном из первых рядов со своим другом. Другой юноша был заворожен Мадам Октой, как большинство людей, но ахнувший мальчик смотрел только на ее рыжеволосого хозяина. Он следил за каждым движением Лартена, завороженный и взволнованный, но при этом странно радостный.

В ту ночь после представления не было никаких вечеринок. Лартен собирался отправиться на поиски крови, но вместо этого он вернулся на сцену и вскарабкался на стену, чтобы спрятаться в тени, рядом с крышей здания. Через некоторое время он услышал какие-то шорохи на балконе, противоположном его месту.

Своими зоркими глазами он заметил, как второй мальчик, друг ахнувшего, медленно крадется вперед. Он был в ужасе, но продолжал двигаться. Он выглядел как храбрый, но глуповатый парень.

Несколько минут спустя тот мальчик, что ахнул, зашел на сцену. Лартен внимательно посмотрел на него. Вампир был взволнован и напряжен. Последние несколько лет он жил в безопасном, спокойном месте. Его вполне устраивало плыть по жизни с Цирком Уродов. Но он всегда знал, что ему однажды придется оставить Цирк позади и идти навстречу будущему. Чутье подсказывало ему, что мальчики начнут этот процесс.

Вампир подумал о том, чтобы остаться в тени и не реагировать на зов судьбы. Жизнь будет настолько проще, если он продолжит висеть на стене и покинет город, как только мальчики уйдут из кинотеатра. Возможно, если он свяжется с ними, на него снова обрушатся мучения и боль.

Но Лартен устал прятаться от трудностей жизни. Он не боялся будущего и возможной смерти. Повиснув в темноте, он чувствовал, как все во вселенной становится на свои места вокруг него, будто он, наконец, в нужном месте в нужное время. Куда бы он ни пошел отсюда, и что бы ни случилось в эту ночь и после нее, это было его судьбой. И после стольких преград для него было облегчением, наконец, не бояться того, что приготовила для него жизнь.

С жестом одновременно принятия и отрицания, вампир отпустил стену. Раздвигая руки и позволяя плащу развиваться сзади него, он прыгнул к сцене как летучая мышь. На балконе мальчик в страхе отступил назад, после чего встал на колени и уставился на мужчину, стоявшего около его дрожащего друга. В своей пестрой красной одежде, с его необычными рыжими волосами, бледной кожей, глубоким и неровным шрамом и пронзающим взглядом, его нельзя было ни с кем спутать.

Мистер Крепсли!

КОНЕЦ