Бриллианты в шампанском

Глава 5

Фирменный поезд, с красивым названием «Полонез» отправлялся днем. Тете Вере они сказали, что Лера с сыном пять дней погостит у подруги в Балашихе. Павел Александрович поехал их провожать. Уже посадив путешественников в вагон, он все никак не мог отойти от открытого окна СВ. По перрону гулял ветер, заметая ему в глаза пыль и песок. Он щурился, тер лоб, потом похлопал Леру по руке, которую она высунула из окна, и сказал:

— Прячь на сыне. Больше ничего придумать не могу. Ну, ни пуха тебе, ни пера!..

— К черту! — с наигранной улыбкой воскликнула Валерия и чуть не упала от резкого толчка поезда. Вагоны медленно покатили по рельсам через московские пригороды, Россию, Белоруссию. В Польшу.

Пограничный контроль прошел ночью. Бутылка с шампанским стояла на столе. Спросонья Лера о ней даже забыла и, придерживая разбегающиеся полы прозрачного халатика, протянула таможенникам загранпаспорт и декларацию. Она так боялась, что разбудят Игоря, что, прикладывая палец к губам, грудью вытолкнула их из купе. Молодые ребята метались глазами между роскошной Лериной грудью и рассыпавшимися кудрями ее сына. Отчего-то засмущались, заторопились, проштемпелевали паспорт, отдали честь и пошли дальше. И только когда Лера легла на полку, до нее дошло, что она сделала.

— Боже мой! Они даже в сумки не заглянули! Я же их просто выгнала! Ну, чума! Ну, ты, Лерка, чума! — Она счастливо засмеялась в подушку и спокойно уснула, не дожидаясь польской таможни.

Поляки вообще не заходили в купе. Вежливо постучали, поздоровались, проверили документы и поставили визу. Поезд гремел колесами уже по Польше и как бы выстукивал:

Тах-тах-ерундах! Тых-тых, дам под дых!

— Дадим Паншину под дых! Ой, дадим! — может быть, преждевременно радовалась Лера.

На вокзале в Варшаве Лера растерялась. Почему-то расплакался Игорь, сумка оттягивала руку. С перепугу она забыла все слова. Потом опомнилась.

— Такси же, международное слово. Такси! Такси! — спрашивала она всех подряд.

Молодой мужчина хотел помочь ей донести сумку, но она резко выдернула ее из его рук. Ну, разве он знал, что для нее эта сумка и ребенок важнее всего в мире? Наконец она закрылась в металлической скорлупе такси, бросила водителю: «Отель «Варшава» — хотя даже не знала, существует ли такой. А почему бы и нет? В Москве — «Москва». В Варшаве — «Варшава». Отель с таким названием действительно существовал. В нем даже оказались свободные номера. Денег у нее было чуть больше положенного: Павел Александрович постарался. Номер им дали одноместный, в гостиничном ресторане быстро сварили манную кашку, сделали яблочное пюре — самое главное, Игорек был быстро и вкусно накормлен. Лера успокоилась и вспомнила несколько фраз из разговорника. Метрдотель обещал, что трехразовое питание для месье Грегуара (Игоря) всегда будет обеспечено. Бытовые проблемы утряслись, теперь пора было браться за бизнес. Лера хотела подъехать к указанному месту заранее. Понаблюдать за входной дверью, понять, насколько обеспечен ювелир и не взята ли его мастерская под наблюдение местными органами. После короткого сна она собрала Игоря и, взяв такси, поехала на Гудзиковскую улицу.

Выглядела Валерия великолепно. Брючный костюм подчеркивал ее стройность. Темные очки, задвинутые на лоб, поддерживали спадающую челку. Роскошная черная сумка, оставшаяся еще от мамы, болталась на ремне сзади. Игоря можно было и не наряжать. Белокурый ангел с голубыми глазами вызывал у всех чувство умиления. Такая симпатичная европейская дама…

Еще в номере она открыла шампанское, перелила вино вместе с камнями в цветочную вазу. Потом аккуратно переложила камни в бархатный мешочек и повесила его на шею.

Если Москву уменьшить до размеров Варшавы, то мастерская находилась примерно за Садовым кольцом. Здание было довоенным, с лепными кариатидами по фасаду. Теплый вечер на исходе лета выманил молодежь на улицы. Взявшись за руки, обнявшись, целуясь и смеясь, прогуливались пары. Лере стало завидно, хотя и у нее это в жизни было. Только их с Паншиным любовь оказалась фальшивкой, и чувство, что ее предали, не покидало Леру. Она постаралась прогнать эти никчемные мысли, уже пережитые страдания и сосредоточиться на главном. Стеклянная витрина светилась бижутерией, неоновые буквы призывно мерцали, но посетителей не было. Стеклянная дверь, несмотря на табличку «Otwarty», никем не открывалась. Водитель такси нервно посматривал на часы. Счетчик тикал. Вокруг никакой полиции не наблюдалось. И тут Лера решилась. «А, была не была! — подумала она. — Всем смертям не бывать, а одной не миновать».

Она быстро расплатилась с шофером и вошла в ювелирную мастерскую. Навстречу ей из темного дальнего зала вышел мужчина примерно ее возраста. На лице его сияла улыбка. Он радовался ее приходу, как давно не встречавшемуся другу.

— Драгоценная пани! Чем могу служить? Я целиком и полностью к вашим услугам. А какое прелестное дитя! Что привело вас ко мне? У вас плохое настроение? Может быть, я смогу вам его исправить? Как насчет серебряного браслета с янтарем? Или вот эти роскошные серьги с бирюзой, как они идут к вашим глазам! — Он тараторил так быстро, что Лера не успевала вставить слова, и она смотрела на его суетливые движения, просчитывая, сможет ли получить с него деньги по максимуму. Потом посадила всегда спокойного Игоря в огромное кресло, дала ему в руки книжку с картинками, а сама села в соседнее, рядом, не отводя изучающих глаз с худого, подслеповатого лица. Наконец ее спокойствие отрезвило ювелира. Он прищурился и через очки всмотрелся в нее. — Мы знакомы с пани?

И Лера, старательно выговаривая слова, ответила:

— Я из Москвы. Пан Мстислав заказывал камни. Я привезла.

Целая гамма чувств промелькнула за одно мгновение на лице хозяина мастерской — недоумение, радость, страх. «Да он же весь на виду, — подумалось Лере. — Я буду не я, если не управлюсь с ним».

Ювелир быстро перевернул табличку на двери, закрыл входную дверь на ключ и немного дрожащей рукой предложил ей пройти в соседнее помещение. В глубине зала, за салоном, находилась ювелирная мастерская и комната отдыха. Они прошли мимо каких-то станочков и станков, стеллажей, заставленных причудливыми коробочками, микроскопа на рабочем столе; сварочного аппарата и прочей технической утвари. В маленькой комнатушке, с раковиной, которая, видимо, служила кухней и гостиной, стояла газовая плитка с кофейником, канапе, обитое гобеленовой тканью под леопарда, японский телевизор, сервировочный стол — малый набор джентльмена! Поляк, опять же жестом, пригласил Леру присесть на канапе, а сам занялся приготовлением кофе. Пауза затянулась. Лера обеспокоенно размышляла: «Если я сейчас начну что-нибудь объяснять, будет только хуже. Вроде как я навязываюсь. Конечно же, он боится. Да и я боюсь. Вдруг это подсадная утка? Кагэбэшник какой-нибудь. Тьфу! Какое тут КГБ? Ну, ГРУ… Государственное разведывательное управление. Может такое быть? Может. Займусь-ка я лучше Игоряшей». И она стала поправлять сыну рубашечку, расчесывать волосы, листать страницы детской книжки. За это время успел свариться кофе. На столе появился нарезанный ломтиками кекс, кофейные чашки, красивая тарелочка с яблоком и ножом. Поляк присел на стул, разлил кофе и испытующе посмотрел на Леру.

— Пани привезла камни? Я правильно вас понял?

— Да, вы правильно поняли, — улыбнулась Лера, пытаясь снять напряжение.

— Покажите. — Поляк как-то весь сжался, оно и понятно, как раз тот же случай, когда «и хочется, и колется».

Лера сняла с шеи мешочек, ослабила шнуровку и достала оттуда один камешек. Он сразу засветился, заиграл в ее руке. Она протянула ладонь, стараясь унять почему-то охватившую ее дрожь. Поляк медленно протянул пальцы к камню, как змееловы с опаской подводят руку к змее, и взял его. Он покатал на ладони бриллиант. Посмотрел через лупу, которая как третий глаз светилась у него на лбу, потом встал и вышел. Не было его минут десять, и Лера уже начала хозяйничать: почистила яблоко, дала сыну, выпила кофе, закусила кексом. Поляк вернулся все такой же напряженный, лицо его осунулось, черты заострились. Лере стало его даже жалко. «Ну, нельзя же так. Ну, посадят. Не убьют же», — размышляла она, сочувственно разглядывая внезапно постаревшего человека.

— Вы много привезли?

— Я не знаю, что для вас много. Я привезла десять камней. Это на пробу. Потом может быть больше.

— Покажите все. — Его глаза вдруг загорелись. — Я сейчас, подождите…

Он засуетился, сбегал в мастерскую, принес большую картонку, обтянутую черным фетром, и положил на нее камень, который держал в руке. Лера опять сняла с шеи мешочек и высыпала на фетр оставшиеся камни. У пана засияли глаза. В них отразился блеск бриллиантов, но это, видела Лера, была не жадность, а профессиональное восхищение красотой. Видно, ему очень хотелось уединиться, насладиться каждой гранью, искрой, пробежавшей внутри и отразившейся солнечным зайчиком на старинном шифоньере. Но надо было делать дело.

Никто не решался начать первым. Вроде уже и был сделан шаг, и надо бы, чтобы последовал второй, но оба колебались, надеясь, что первым начнет не он. Первым не выдержал поляк.

— Кто вас ко мне прислал? — вкрадчиво спросил он.

— Я от господина Шарова, — Лера надеялась, что желание обладать камнями заставит ювелира забыть про этот вопрос. Она была не готова ответить о том, что касалось ее протеже. Павел Александрович говорил, что получил эту информацию за столом, во время пьяного трепа. Шаров этот был ему незнаком, но по характеристике хозяина квартиры, где состоялась та пьянка, был далеко не пустым человеком, и ему можно было верить. Да и вряд ли бы он об этом заговорил, будучи трезвым. Возможно, у них был пароль или предварительный звонок из Москвы. Лера же ничего не знала об этом Шарове. Был ли это уже налаженный канал? Насколько хорошо они знали друг друга? А может быть, поляк просто забросил удочку, а дел-то никаких не было и нет?..

— У пани много таких камней? — после затянувшейся паузы спросил ювелир.

— Для того, чтобы стать богатой, мне хватит, — улыбнулась Лера.

— Насколько богатой? Очень богатой? Просто богатой? — перебирал камни как морскую гальку пан Мстислав.

— Богатство — понятие растяжимое. Смотря, из какой исходной точки человек вышел!

— Понимаю… Для нищего и доллар — богатство. Меня интересует, насколько продолжительным окажется наше сотрудничество. Я ведь все должен планировать.

— Все зависит от того, как часто я смогу вас навещать. Мне ведь тоже, как и вам, не хочется рисковать.

— В этой акции участвует много людей?

— Вы боитесь, что кто-то о вас узнает? Не беспокойтесь, кроме меня и Шарова, о вас не знает никто.

Ювелир в сомнении покачал головой. Конечно, он опасался. Сколько должно пройти времени, чтобы появилось взаимное доверие, да и появится ли оно?

— Я возьму ваши камни. Вопрос в цене. Сколько вы хотите за все?

— Вы хотите взять их оптом? Как картошку, на вес? — удивилась Лера. — Я думала, мы обговорим цену каждого камня в отдельности. Они же все такие разные… Но что есть, то есть — они все безупречны.

— Пани разбирается в камнях? — вопросительно вскинул он брови.

— Совсем чуть-чуть. Настолько, чтобы понять, сколько они стоят, — блефовала Лера.

— Хорошо, поговорим о каждом.

И они начали торговаться, забыв на время о страхе. У ювелира создалось впечатление, что Лера настоящий профессионал, что, впрочем, и требовалось. Ему стало казаться, что все изъяны камней блекнут перед их достоинствами. Она поднимала цену, он опускал. Игорь уже давно спал на канапе, а они все продолжали ювелирный базар. Наконец торговля завершилась. Однако выяснилось, что у покупателя при себе нет необходимой суммы. Расставаться с камнями было страшно. Оба боялись подмены. После долгих взаимных уверений в честности было решено, что пан Мстислав закроет Леру на ключ в гостиной, камни уберет в сейф, а сам поедет за долларами и вернется через час. Лера страшно устала. Она с ужасом думала, что скоро проснется Игорь, а ей нечем его даже покормить. В ожидании она заглянула в холодильник и обнаружила там пару яиц. После долгих поисков нашелся и хлеб. Когда пан Мстислав вернулся, они уже были сыты и весело играли. Теперь перед Лерой стояла задача проверить подлинность купюр. Еще два месяца назад она ничего, кроме рублей, в руках не держала. А тут… Часть суммы была в марках. На доллары Павел Александрович натаскивал ее как породистую собаку. Он показывал ей на образцах разноцветные волоски, втканные в бумагу. Обратил ее внимание на микроскопические буквы, видимые только через лупу. Заставлял на ощупь находить штатовский банкнот среди русских денег. Хотел, чтобы она почувствовала хрупкость бумаги. Ногтем она скребла по пиджакам американских президентов, ощущая рельефные бороздки. Подлинность долларов она бы смогла определить, но марки… Сумма после торга оказалось просто сумасшедшей — двадцать тысяч долларов. Они с Павлом Александровичем на такое и не рассчитывали. А, была не была! Откуда поляк может знать, что она не разбирается марках? В баксах не обманул, значит, и в марках не обманет. Стопка с валютой оказалась на удивление тонкой. Лера убрала деньги в косметичку, потом в сумку, которую прижала к груди. Попрощалась с хозяином и покинула салон. В косметичке же лежала и его визитка с номером телефона. Пан Мстислав просил из Москвы не звонить. Только из Варшавы. Предупреждать хотя бы за день о прибытии и количестве камней. Пусть приблизительно. Так что связь установилась: в двигатель залили бензин, и он заработал.

В радостном смятении она добралась до гостиницы. Сдерживая ликующую улыбку, прошла мимо стойки администрации. Чуть ли не подпрыгивая, доехала на лифте до своего этажа. Сдерживая приплясывающие ноги, вошла в номер. И тут уж, больше не сдерживая себя, под изумленным взглядом сына, выдала такой канкан, о каком в «Мулен-Руж» только могли мечтать.

— Без женщин жить нельзя на свете! Нет! — Ну и далее по тексту. Потом она повалилась на кровать, сгребла в охапку Игоря, стала безудержно смеяться и целовать недоумевающее личико ребенка.

В тот день она больше из гостиницы не выходила. Только вечером спустилась к обменному пункту валюты, находящемуся в фойе гостиницы, и несколько неуверенной рукой протянула для обмена сотню долларов. Доллары на злотые обменяли без проблем. Дотянув до девяти вечера, она уложила Игоря спать и легла сама. Сон не шел. Безумный день так вымотал ее, что, несмотря на то, что тело уже расслабилось, мозг продолжал работать. Она прокручивала раз за разом весь разговор с паном Мстиславом, пытаясь обнаружить свои ошибки. Находила. Отмечала, что в следующий раз она должна говорить и вести себя несколько иначе. Наконец усталость взяла свое, и она не успела додумать последней мысли.

Проснувшись утром, сразу вспомнила, что ей снилось. Видеомагнитофон! Она должна купить Павлу Александровичу телевизор и видеомагнитофон. Это будет для него лучшим подарком. Ладно! Подарки подарками, но как вывозить валюту? — забеспокоилась Лера. Она начала мерить номер шагами, понимая, что давно пора выйти в ресторан и позавтракать. Она вытряхнула из сумки все вещи, пересмотрела их.

Внутренний карман куртки? Не годится! Бюстгальтер? Будет торчать! В трусы? Может быть… А что, если разрезать прокладку и вложить деньги туда? Идея. Нужно сходить в аптеку и купить прокладки. Правда, будет неудобно. А что поделаешь? Надо полностью обезопаситься. В сумке деньги хранить нельзя. Могут вырезать. И тогда мои труды насмарку. Да и как рассчитываться с хозяином камней?..

В ресторане их ждали. Метрдотель воплощал саму галантность. Официант вежлив и предупредителен. Злотых было много. Гуляй — не хочу. Они с Игорем от души поели и вышли на улицу. Аптека оказалась недалеко, общественный туалет тоже. В тесной кабинке она надорвала прокладку и вложила туда валюту. Идти было действительно неудобно, зато как спокойно! Она взяла такси и поехала на центральный вокзал за билетом до Москвы. Лера прикинула, во сколько же ей обошлась поездка. Сумма выглядела внушительной. Дорога, гостиница, питание, такси, чаевые… Ой-ей-ей!.. Нужно было скорей отсюда уезжать. Взяв билет на вечер, стала искать магазин электротехники. Без телевизора, решила Лера, она отсюда не уедет. В московской «Березке» хороший телевизор стоил тысячу долларов. Лера надеялась, что здесь будет дешевле. Таксист подсказал ей, что телевизоры нужно искать в комиссионном, наверняка там есть и новые.

— А кто же возит?

— Челноки, мотающиеся в Корею. Богаче всех живут.

В комиссионке оказался и новый ТВ, и видеомагнитофон фирмы «Фунай». Стоило это все вместе восемьсот долларов. Лера поменяла деньги, оплатила. Купила еще пять кассет с какими-то ужасами и боевиками и на такси повезла все в гостиницу.

Игорь устал. Она с жалостью смотрела на сына и как могла успокаивала:

— Ничего, родной! Скоро все кончится. Скоро будем дома.

В поезде ее опять не проверяли. Прозрачный халат и красивое белье действовали на неискушенную таможенную молодежь опьяняюще. Снова бабахнули штемпель в паспорте, и Лера тихо закрыла дверь, чтобы не разбудить ребенка.

На вокзале их, естественно, никто не встречал. Лера на такси добралась до дома и расплатилась с водителем долларовой бумажкой. Оказалось, что и в Москве валюта творит чудеса. Таксист помог погрузить ее коробки и сумки в лифт, почему-то раскланялся и, очень довольный, уехал.

Лере повезло. Тети Веры дома не оказалось. Не пришлось объяснять, откуда такое богатство. Павел Александрович прислонился к дверному косяку и вытер слезу, пробежавшую по заросшей седой щетиной щеке.

— Голубка моя! До сих пор не верю, что ты это сделала.

— Не я… А мы! Мы вдвоем это сделали. Надеюсь, что не в последний раз. — И она начала рассказывать Павлу Александровичу все по порядку, не забывая о личных впечатлениях, переживаниях и страданиях.

Телевизор с видеомагнитофоном Павел Александрович лично себе забрать отказался, и они установили аппаратуру на кухне, для общего пользования.

Прошла неделя. Лера немного пришла в себя и, по совету соседа, решила отдать Игоря в детский сад. В квартире уже появился следующий мешочек, а она занималась необходимыми справками для устройства ребенка в детский сад.