Бродовский котел

Завершение разгрома бродовской группировки противника ускорила дальнейшее наступление советских войск на львовском направлении.

Отступая, гитлеровцы продолжали оказывать яростное сопротивление. Противник стремился во что бы то ни стало сдержать натиск советских войск, наступавших на Львов.

Преодолевая сопротивление противника, пробивались ко Львову части 60-й армии и 4-го гвардейского танкового корпуса. Южнее их вела наступление 38-я армия.

Вперед выдвинулись части 10-го гвардейского танкового Уральского добровольческого корпуса 4-й танковой армии. Танкисты-добровольцы сражались с беззаветной храбростью. Они первыми завязали бои на окраинах Львова.

Танкисты 3-й гвардейской танковой армии обошли Львов с севера и северо-запада.

Войска, действующие на рава-русском направлении, один за другим освободили польские города и села, с ходу форсировали реку Сан. 350-я стрелковая дивизия 13-й армии одной из первых подошла к Висле и форсировала эту широкую водную преграду.

Успешным боевым действиям советских воинов способствовали большая помощь местных жителей, народные мстители-партизаны своей самоотверженной борьбой с фашистскими захватчиками. Трудящиеся городов и сел, находившихся во временной фашистской оккупации, радостно встречали своих освободителей — советских воинов, выражали горячую благодарность за избавление от гитлеровского ига.

«На Львов! На Вислу!» — под таким девизом продолжали наступление войска 1-го Украинского фронта.

Д. Д. Лелюшенко, генерал армии, дважды Герой Советского Союза НА ПОДСТУПАХ КО ЛЬВОВУ

В период Львовско-Сандомирской операции Д. Д. Лелюшенко командовал 4-й танковой армией. В своих воспоминаниях Дмитрий Данилович рассказывает о некоторых эпизодах из боевых действий танкистов вверенной ему танковой армии на подступах ко Львову..

Бои на львовском направлении носили исключительно ожесточенный характер. То и дело возникали различные непредвиденные ситуации в боевой обстановке. Намечалось, что 4-я танковая будет входить в прорыв в полосе 38-й общевойсковой армии. Но здесь противник нанес сильный контрудар, и наступление частей 38-й армии приостановилось. 63-й гвардейской танковой и 17-й гвардейской механизированной бригадам, входящим в состав 4-й танковой армии, совместно с пехотой пришлось отбивать контратаки, чтобы восстановить прежнее положение.

А по соседству, на участке 60-й общевойсковой армии, пробита брешь в обороне врага. В эту брешь — «колтовский коридор» — ринулась 3-я гвардейская танковая армия. Я получил приказ вслед за танкистами генерала П. С. Рыбалко вести свою армию.

Под покровом темноты без малейшего промедления мы совершили маневр в новый район и начали двигаться по «колтовскому коридору». Ночь была темной, шел проливной дождь, дороги раскисли. Маршруты частей 4-й танковой армии пересекались с путями продвижения соседей и тыловыми коммуникациями. Но не только это усложняло боевой поход.

Примерно к двум часам ночи с 16 на 17 июля мы с оперативной группой прибыли на КП 60-й армии, находившийся в роще вблизи села Нуще. Здесь я уточнил боевую обстановку, которая беспрерывно менялась. Враг днем и ночью вел обстрел наших войск.

Все время поддерживаю связь с командованием вверенных мне соединений. Только что выслушал доклад генерала А. И. Акимова, командира 6-го гвардейского механизированного корпуса. По радио уточняю задачу командиру 10-го гвардейского Уральского добровольческого танкового корпуса генералу Е. Е. Белову. В боевом порядке танковой армии уральцы-добровольцы идут первыми. Их задача: достигнув Золочева, двигаться на юго-запад, в обход Львова. Гвардейцы 6-го мехкорпуса должны овладеть Перемышлянами, разбить противника в районе местечка Свирж и наступать на Городок. Однако боевая обстановка то и дело вносила коррективы.

В передовом отряде 10-го гвардейского находилась 61-я гвардейская танковая бригада под командованием полковника Н. Г. Жукова. Танкисты обгоняют пехотинцев и устремляются вперед по трудным, раскисшим от дождей грунтовым дорогам. А части корпуса А. И. Акимова завязали бои с гитлеровцами в «колтовском коридоре». Более ста вражеских танков обрушилось на их боевые порядки, и генерал Акимов, развернув свои части, принял бой. Гитлеровцы пытались перерезать коридор. Наши воины, проявляя огромное упорство и настойчивость, огнем, гусеницами танков рассекали боевые порядки атакующего противника, продвигаясь на запад.

Отражая беспрерывные атаки, гвардейцы 6-го мехкорпуса оставались в пределах «колтовского коридора», и уральцы-добровольцы оторвались от них на десятки километров. 18-го июля части 10-го гвардейского танкового, двигаясь в направлении Львова, подошли к Ольшанице — важному опорному пункту противника. Его оборонял полк пехоты, артиллерийские, танковые подразделения гитлеровцев. Бой за Ольшаницу вела 61-я гвардейская танковая бригада. Батальон «тридцатьчетверок» под командованием В. Н. Никонова совершил обходной маневр и неожиданно для врага ворвался в село. Гитлеровцы под натиском наших воинов отступили. Но фашисты незамедлительно открыли по селу ураганный артиллерийский огонь. Танкисты Никонова вынуждены были отходить. Подоспели другие батальоны бригады. Бой закипел с новой силой. Дважды село переходило из рук в руки.

В боях за Ольшаницу особенно отличился командир танковой роты старший лейтенант В. Н. Марков. Свои машины с десантом автоматчиков он провел скрытно для противника и с ходу пошел в атаку. «Тридцатьчетверка» Маркова протаранила орудия артиллерийской батареи, подожгла два вражеских танка. Увлекаемые мужественным примером командира, экипажи роты решительно сближались с противником, уничтожая его технику.

Позже, когда танковая армия вела бои уже на территории Германии, Марков командовал батальоном. Его «тридцатьчетверки» первыми ворвались в юго-восточную часть Потсдама. В боях за Берлин батальон Маркова уничтожил 11 вражеских танков, 5 САУ, 120 бронетранспортеров и автомашин. Грудь мужественного офицера заслуженно украшали многие боевые ордена и Золотая Звезда Героя.

В конце дня 18 июля снятый с обороны «колтовского коридора» 6-й гвардейский мехкорпус устремился вперед, взяв направление на Перемышляны.

Была ночь, когда двигавшийся впереди 29-й танковый полк, громя на пути вражеские заслоны и засады, приблизился к Перемышлянам. Три машины головного дозора, во главе которого находился волевой, инициативный офицер Б. В. Курцев, с зажженными фарами прогрохотали по улицам и ворвались на центральную площадь города. Противник был застигнут врасплох. Пока враг приходил в себя, Курцев со своими экипажами громил осиные гнезда фашистов — он повел танки на расположенные в скверах, огородах артиллерийские батареи. Одну за другой танкисты разбили восемь пушек, несколько пулеметов. А бойцы танкового десанта на улицах истребили десятки гитлеровцев. Вскоре подоспели главные силы полка, воины механизированной бригады подполковника В. Е. Ривжа и закрепили успех.

Чем ближе ко Львову, тем сильнее сопротивлялись гитлеровцы. Что ни селение — то вражеский опорный пункт. И за каждый из них пришлось вести жаркие бои.

Таким крепким «орешком» оказалось село Словита, раскинувшееся вдоль шоссе Золочев — Львов. В районе этого населенного пункта у противника была целая сеть оборонительных сооружений — доты, дзоты, минные поля, противотанковые заграждения. Здесь занимали оборону десятки «тигров», «пантер», артиллерийских орудий. Чтобы взять этот «орешек», пришлось крепко поработать воинам 61-й гвардейской танковой и 29-й гвардейской мотострелковой бригад. Пока одни танковые подразделения крушили вражескую оборону с фронта, другие, обойдя село, ударили с тыла.

Самоотверженно дрались автоматчики роты старшего лейтенанта Юрия Добровидова. Когда наши танкисты атаковали позиции врага в Словите, гитлеровцы стали отходить. Командир роты приказал пулеметчикам Ивану Гецко и Владимиру Шестакову отрезать противнику пути отхода. Пулеметчики выдвинулись на выгодную позицию и ударили по отступающим фашистам с фланга. Гитлеровцы, попав под перекрестный огонь, стали группами сдаваться в плен.

Впереди был большой город, крупный узел шоссейных и железных дорог — Львов. Военный совет армии очень волновало то, как придется освобождать город, у ворот которого уже стояли соединения и части 4-й танковой. Мы знали, что противник, потерявший восемь дивизий под Бродами, ослаблен. Но было ясно, что за Львов гитлеровцы будут цепляться изо всех сил. Фашистское командование неоднократно требовало от находившихся здесь своих войск любыми способами удержать Львов.

Поздно вечером 19 июля я со своей оперативной группой прибыл в район действий 10-го гвардейского корпуса. Разыскали штаб, находившийся в 25 км юго-восточнее Львова. Командир корпуса генерал Е. Е. Белов доложил, что его подразделения ведут наступление в обход Львова с юго-востока, в общем направлении на Городок.

Мы знали, что 3-я гвардейская танковая армия, глубоко вклиниваясь в оборону противника, обходит Львов с севера и запада. Наша 4-я танковая, сломив сопротивление врага, вышла к городу с востока и юго- востока. Данные разведки говорили о том, что гитлеровцы спешно перебрасывают сюда войска из других участков. В этих условиях от нас требовались быстрые, решительные действия, чтобы не дать врагу осуществить свои намерения.

Командующий 4-й танковой армией генерал-майор Д. Д. Лелюшенко слушает донесение. Львовское направление. Июль 1944 года

Ночью 19 июля поступила директива командующего 1-м Украинским фронтом, в которой требовалось от 3-й гвардейской и 4-й танковой армий немедленно овладеть Львовом.

Соединения и части 4-й танковой армии, наступавшие в обход города, сразу же развернулись на север, взяв направление на его южные окраины. Корпус уральцев-добровольцев получил задачу нанести удар по Львову с юга и во взаимодействии с 6-м гвардейским механизированным корпусом освободить город от фашистских захватчиков.

В ночь на 19 июля армейский командный пункт был перемещен в село Куровичи, которое находилось в 30 км от Львова. С огромным вдохновением шли в наступление воины. Впереди — Львов!

Но нынче он был уже рядом. В ночь с 21 на 22 июля части 4-й танковой армии с юга и юго-востока начали штурм Львова. 63-я гвардейская танковая бригада под командованием М. Г. Фомичева первой ворвалась в город, завязав бои на улицах.

Кроме 4-й танковой армии в освобождении Львова участвовали войска 38-й и 60-й армий, 3-й гвардейской танковой армии, соединения 8-й и 2-й воздушных армий и авиации дальнего действия.

Вскоре над городской ратушей взвилось красное знамя, возвещавшее о возвращении Львова в число советских городов.

И. С. Качалин, старший лейтенант в отставке СЛАВА МИНОМЕТЧИКА

Н. А. Бенеш

Нахлынувшие с вечера тучи к рассвету разошлись, и утро вставало багряным полыхающим пожаром. Всю ночь пехотинцы 205-го гвардейского полка окапывались, закрепляясь на новом рубеже. Таков уж закон боя: где бы ни остановился пехотинец — бери лопату, вгрызайся в землю.

Здесь, западнее Перемышлян, в эти дни обстановка была сложной. Нанося удар за ударом, советские войска отбросили врага за реку Свирж. Но противник, перейдя в контратаку, потеснил наши части, заняв несколько населенных пунктов. Напряжение боев возрастало. Гвардейцы вновь штурмуют позиции гитлеровцев.

Мины с шипением падают в расположение пехотинцев, что продвинулись вперед. Не спасает ни окоп, ни траншея, ни щель. Видно, противник неплохо пристрелялся.

На НП полка вызван командир минометной батареи. Крутые плечи офицера с обветренным бронзовым лицом плотно облегала выгоревшая на солнце гимнастерка. Три маленькие звездочки на погонах, на груди — Золотая Звезда. Это был Николай Бенеш.

К нему обратился командир полка:

— Товарищ старший лейтенант, видите, вон там из-за бугра немцы посылают в нас мины. Примите меры, заставьте их замолчать, — спокойно приказал полковник.

— Есть принять меры! Мы уже засекли эту точку. Думаю, что накроем! — и Бенеш отправился на свой наблюдательный пункт. Он подготовил данные для стрельбы и отдал команду на огневую позицию.

Пришли в движение рукоятки подъемных механизмов на минометах, поднявших круто вверх короткие, широкие стволы. Пристально всматриваются в прицелы наводчики.

— Заряжай! — послышалась громкая команда.

За холмом, где упали мины, взметнулись кверху дым и султаны пыли. Еще и еще били по цели минометчики. Послышались частые, не прекращающиеся взрывы. И когда на некоторое время батарея Бенеша прекратила огонь, эти взрывы не утихали. Как позже выяснилось, бойцы Бенеша послали свои стальные гостинцы в склад мин, находившийся вблизи огневых позиций минометчиков противника. Осколки немецких мин, разлетаясь во все стороны, колошматили самих же гитлеровцев. Остановить волну взрывов было невозможно, пока склад совсем не опустел.

— Вот это стрельба! — хвалил командир полка Николая Бенеша, когда вражеские мины перестали падать на наши позиции, а в стане противника долго продолжался неимоверный треск и шум. Пехота по расчищенному минометчиками пути смогла опять продвинуться вперед.

Освобождать западноукраинскую землю Николай Бенеш пришел закаленным, опытным воином. Боевое крещение получил на Курской дуге. Он командовал тогда минометным взводом. В бою под Глуховом Бенеш был ранен. После этого он написал в письме к матери: «Мама, ты за меня не беспокойся. Рука зажила почти совсем. Хочу быстрее попасть в часть к своим гвардейцам. Хочется еще повоевать, гнать врага с родной земли».

В числе первых взвод Бенеша форсировал Днепр. Закрепившись на западном берегу реки, минометчики отразили одиннадцать атак противника. Не раз приходилось им браться за автоматы, гранаты, идти врукопашную.

Полк с боями продвигался на запад. Однажды Бенеш с группой бойцов попал в такой переплет, из которого мало кто вышел живым. В части считали, что Николай погиб. Послали в Сибирь тревожное сообщение матери. А лейтенант спустя несколько дней вернулся на батарею. В письме родным он писал: «Не знаю, пришло ли домой извещение о моей смерти — его посылали из части, считая меня погибшим. Но я, как видишь, живой. Спасся просто чудом. В деревне, за которую мы бились три дня, у одной из хат я стоял под огнем двух немецких автоматчиков. Но вывернулся из-под пуль и убил обоих».

И вот бои на львовском направлении. Минометная батарея Бенеша — на самых трудных и опасных участках. Жаркие схватки разгорелись на подступах к Бобрке. Гитлеровцы держались за это местечко. Здесь рядом железнодорожная станция, здесь узел разбегающихся в разные стороны четырех шоссейных дорог. Отсюда до Львова рукой подать — двадцать пять километров.

После марш-броска минометчики Бенеша встали у дороги северо-западнее Бобрки в районе села Шпильчина. Выбитые из Бобрки немцы устремились на запад, двигаясь по дороге на село Шпильчина. Тут-то и вступили с ними в бой подразделения наших артиллеристов и пехотинцев. Открыли стрельбу по противнику, едва заняв огневые позиции, минометные расчеты лейтенанта Бенеша.

По дороге шли вражеские танки и штурмовые орудия. Подбитые первыми выстрелами, фашистские танки создали затор. Машины, шедшие следом, начали сворачивать в сторону. Более сотни гитлеровских автоматчиков стали обходить позицию батареи Бенеша. Но часть автоматчиков все же приблизилась к огневой. И тогда Николай крикнул:

— Приготовить автоматы и гранаты! В атаку!

Минометчики открыли по врагу автоматный огонь, стали забрасывать противника гранатами, а затем пошли врукопашную. Атака противника была отбита. В этом бою Николай Бенеш пал смертью храбрых.

Бобрка. Живописные холмы вокруг, как вздыбленные штормом и застывшие волны. В зелени братская могила. Я читаю высеченные фамилии: И. 3. Антошин, А. Л. Биндачев, И. П. Воднянко, М. Н. Горбачев, И. Т. Сметерчук… Много похоронено бесстрашных воинов, павших на этом рубеже в Великую Отечественную…

Среди них — Герой Советского Союза Николай Алексеевич Бенеш. Каждый год приезжает из Омска на могилу старенькая мать, чтобы окропить слезой землю, принявшую ее сына. И каждую осень первый урок с первоклассниками в бобркских школах начинается с рассказа учителя о подвигах Николая Бенеша и его фронтовых побратимов.

А. Л. ГЕТМАН, генерал армии, Герой Советского Союза СТРЕМИТЕЛЬНОСТЬ И НАТИСК

На рава-русском направлении в составе 1-й гвардейской танковой армии действовал 11-й гвардейский танковый корпус, отличившийся в боях за освобождение Перемышля, Ярослава, в форсировании Вислы, на Сандомирском плацдарме.

О проявивших храбрость и мужество в этих боях однополчанах рассказывает бывший командир 11-го гвардейского танкового корпуса генерал армии, Герой Советского Союза А. Л. Гетман.

Память часто возвращает нас к важнейшим событиям военных лет, к боевым операциям, которыми, словно вехами, отмечен героический путь к победе. Мне и моим товарищам по оружию — танкистам — навсегда запомнились стремительные рейды, смелые обходные маневры, трудные, полные героизма бои в июле — августе 1944 года во время осуществления Львовско-Сандомирской операции.

В начале июля 1944 года в районе западнее Дубно были сосредоточены в полной боевой готовности части 11-го гвардейского танкового корпуса. В этих местах произошло волнующее для личного состава событие. Корпусу, проявившему доблесть и мужество в боях на Курской дуге, присвоено наименование гвардейского. И вот шестого июля нам вручено гвардейское знамя. У знамени танкисты торжественно принимали гвардейскую клятву, и эти идущие из глубины сердец слова звучали как могучий призыв к новым победам.

Многие сотни километров боевого пути прошли мои однополчане. Громили гитлеровцев под Москвой, Орлом и Курском, на Днепре. Самоотверженно, решительно и успешно действовали солдаты, сержанты, офицеры нашего корпуса и во Львовско-Сандомирской операции.

На рассвете 17 июля по приказу командующего фронтом Маршала Советского Союза И. С. Конева и командующего 1-й гвардейской танковой армией генерал-полковника танковых войск М. Е. Катукова, выдвигаясь из выжидательной позиции, соединения корпуса вошли в прорыв и стали развивать наступление общевойсковых соединений.

Перед корпусом поставлена задача: нанести удар в направлении на Сокаль, форсировать реку Западный Буг и захватить плацдармы на участке Сокаль — Кристинополь.

Вперед, на запад устремились танкисты 40-й гвардейской танковой бригады под командованием подполковника И. А. Кошелева и 44-й гвардейской танковой бригады полковника И. И. Гусаковского (ныне генерал армии).

С огромным воодушевлением и патриотическим порывом шли в бой воины. Они были исполнены решимости не только завершить освобождение родной Украины, но и прийти на помощь народу Польши, находившемуся под фашистским игом.

Уже на второй день наступления наши передовые части перешли государственную границу Советского Союза, начав освобождение Польши.

Одной из первых к Западному Бугу вышла танковая рота коммуниста старшего лейтенанта Е. Д. Федюнина. Маневрируя под огнем противника, танкисты прорвались к реке и с ходу ее форсировали. Захватив плацдарм, они вели бой с противником, вслед за ними другие боевые машины выходили на западный берег. Действия танкистов энергично поддерживали артиллеристы лейтенанта А. В. Дьячкова. Вброд и вплавь форсировали реку автоматчики лейтенанта В. П. Осинова. Командир умело организовал атаку, и вскоре воины ворвались в село Доброчин, являвшееся ключевым пунктом в обороне гитлеровцев на этом участке. Переправа была захвачена.

На утро 18 июля противник, сгруппировав остатки сил и получив подкрепление, попытался сбросить передовой отряд 44-й танковой бригады в реку. Мужественно отражали контратаки врага вместе с гвардейцами артиллеристы-самоходчики.

Как-то в направлении самоходной установки, которой командовал комсомолец младший лейтенант П. К. Величкин, шло восемь танков. Получив приказ преградить путь машинам врага, лейтенант скрытно вывел свое орудие на расстояние прямой наводки и в борт расстрелял два «тигра». Остальные танки откатывались назад вместе с пехотой.

Плацдарм в районе Доброчина удерживался бригадой до подхода главных сил корпуса.

Вскоре Западный Буг и широко разрекламированная оборонительная линия гитлеровцев «Восточный вал принца Евгения» остались в нашем тылу. Танковые соединения неотступно преследовали врага. Шел лишь пятый день наступления, а вражеская оборона уже была разрезана глубокими танковыми клиньями, нависшими над тылами гитлеровской группы армий «Северная Украина».

Перед гвардейским танковым корпусом стояла задача — форсировать реку Сан и овладеть Радымно.

Саперы под огнем противника готовили переправу через Сан. В течение двух дней танкисты преодолели водный рубеж и вступили в бой с контратакующим противником. Части корпуса вели здесь ожесточенные бои, и лишь на второй день им удалось сломить сопротивление гитлеровцев, которые стремились любой ценой удержать свои позиции. Путь на Перемышль был открыт.

Окружение и разгром крупной вражеской группировки юго-западнее города Броды, выход крупных танковых соединений в оперативную глубину — все это создавало благоприятные условия для освобождения Львова и других западноукраинских городов, а также для освобождения юго-восточных районов Польши.

Удары танкистов в направлении Перемышля и Ярослава не на шутку встревожили гитлеровское командование. «…Выделить часть сил, — говорилось в директиве начальника штаба группы фашистских армий «Северная Украина, — и отправить на южный участок фронта, так как там, ввиду прорыва войск противника в полосе 59-го армейского корпуса в районе между Ярославом и Перемышлем, срочно требуется подкрепление…»

Однако, несмотря на переброску в район наступления корпуса 88-й пехотной и 17-й танковой дивизий, гитлеровцам не удалось сдержать наступательный порыв гвардейцев. 27 июля головной отряд 44-й гвардейской танковой бригады прорвался к селу Журавице, находящемуся всего в четырех километрах от Перемышля. Сюда враг подтянул артиллерию, на единственно танкодоступном участке выставил две батареи противотанковых пушек.

Заместитель командира 3-го танкового батальона капитан И. Иванов, взявший командование на себя после ранения комбата, принял решение атаковать врага ночью.

Укрывшись в лесочке, экипажи приготовились к решительному броску. Был отдан приказ идти в атаку. Взревели моторы — танки пошли вперед. Подойдя вплотную к селу Журавице, они открыли беглый огонь из пушек и пулеметов. Ночная тишина наполнилась гулом орудий, ревом моторов. От разрывов и вспышек выстрелов, зарева пожарищ стало светло. Нервы фашистских артиллеристов не выдержали, орудийная прислуга бросилась врассыпную. Танки без потерь ворвались на улицу села. Пехота, сидевшая на броне, спешилась и начала очищать село от вражеских автоматчиков.

Не задерживаясь в Журавице, танкисты повели машины к северной окраине Перемышля. Идущая впереди разведка наткнулась на противотанковый заслон противника, поставленный на единственной здесь шоссейной дороге.

Крутая гора справа, высокая железнодорожная насыпь слева сковывали маневр боевых машин. Нужен был обходной путь, и отважные разведчики — командир танка лейтенант Петухов и техник-лейтенант Угнивенко нашли его. В районе кирпичного завода они обнаружили узкоколейную насыпь, по которой танки могли пройти, минуя шоссе. По этому пути во фланг вражескому заслону вышли машины лейтенантов П. И. Сороки и И. А. Калашникова. Капитан Иванов с остальными экипажами решил нанести удар по занимавшему оборону противнику с фронта.

Зайдя в тыл, танки лейтенанта Сороки и Калашникова открыли шквальный огонь по врагу. Батальон вместе с приданными ему самоходными орудиями наступал по шоссе. Подразделения противника, заметив, что их окружают, бросили орудия, автомашины и разбежались. После этого гитлеровцы не смогли оказать организованного сопротивления и на улицах Перемышля. К рассвету западную часть города очистили от фашистов.

Из восточной части города вражеские войска были выбиты танкистами 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко, атаковавшими Перемышль со стороны Львова. В освобождении Перемышля участвовали также войска 13-й армии и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса.

Вечером 28 июля по радио был передан приказ Верховного Главнокомандующего. В нем говорилось, что войска 1-го Украинского фронта овладели городом и крепостью Перемышль и городом Ярослав — важными узлами коммуникаций и мощными опорными пунктами обороны гитлеровцев. В приказе объявлялась благодарность всем бойцам и офицерам гвардейского танкового корпуса.

В день передачи этого сообщения по радио наши боевые машины уже находились далеко от Львовщины: они шли по дорогам Польши, к Висле. Общие успехи на львовском и рава-русском направлениях дали возможность командованию поставить новые задачи войскам — стремительно развивать наступление на северо-запад, с ходу форсировать Вислу и захватить плацдарм в районе Сандомира.

28 июля соединения корпуса, совершив за одни сутки стокилометровый марш, сосредоточились в районе Гурно, Лентовня. К 30 июля они вышли у Махува и Хмелюва к Висле, готовясь с боем форсировать эту крупную водную преграду.

Задача не из легких. Висла около Сандомира достигает 250–300 метров ширины, а глубины — до пяти метров. Мостов и бродов здесь не было. Переправить на противоположный берег танки, артиллерию, машины можно было только на паромах.

Гитлеровцы, непрерывно подбрасывая на этот участок свежие силы, предпринимали одну контратаку за другой.

Для обеспечения переправы 44-й гвардейской танковой бригады часть сил корпуса развернули фронтом на север, против контратакующего противника.

30 июля под сильным артиллерийско-минометным и ружейно-пулеметным огнем, действуя смело и решительно, первой форсировала Вислу на лодках рота автоматчиков во главе со старшим лейтенантом (ныне полковником) В. С. Юдиным. Высадившись на западном берегу, он повел своих бойцов в наступление на деревни Старый и Новый Худкув, расширяя захваченный плацдарм. Его разведчики во главе с комсоргом роты старшиной С. В. Савицким успешно вели разведку сил и расположения войск противника.

Тем временем саперы 134-го отдельного гвардейского саперного батальона майора И. А. Бирюкова приступили к наведению паромных и лодочных переправ. Специальные инженерные части сооружали большегрузные паромы.

К исходу дня 31 июля на западный берег реки переправилась часть танков 44-й гвардейской танковой бригады, которая сразу вступила в бой за расширение плацдарма. Мотострелковые батальоны 45-й и 40-й танковых бригад форсировали Вислу на лодках и вышли в район Песячино.

Контратакуя с севера, со стороны Тарнобжега, противник одновременно с юга ввел в действие танковую дивизию, чтобы ударом вдоль реки на север соединиться с северной группировкой, разгромить наши части на восточном берегу Вислы и отрезать войска, переправившиеся на западный берег.

Создалось угрожающее положение. Расстояние между двумя группировками противника было не более пяти километров. Вражеские передовые подразделения уже подходили к командному пункту нашего корпуса.

В ночь на 1 августа командующий 1-й гвардейской танковой армией ввел в бой из своего резерва 64-ю гвардейскую танковую бригаду. Предприняв на рассвете атаку, гвардейцы в ожесточенных схватках остановили продвижение танковой дивизии противника. Вскоре Тарнобжег был взят. Соединения корпуса успешно расширяли плацдарм.

Фашистское командование, стремясь избежать полного окружения сандомирской группировки, спешно перебрасывало в район боев крупные силы. Создав численный перевес, гитлеровцы начали наносить контрудары.

Отважно сражались с врагом воины корпуса. Из уст в уста, например, переходил рассказ о героических действиях автоматчиков капитана К. Я. Усанова. Они стойко сдерживали натиск превосходящих сил противника. Гитлеровцам удалось отрезать их от наших частей. Тогда горстка храбрецов, заняв круговую оборону, повела бой в условиях полного окружения. Не имея возможности дальше удерживать рубеж, капитан Усанов решил прорвать кольцо окружения и пробиться к своим. С криком «ура!» автоматчики пошли в атаку за командиром. Они пробились сквозь огненный заслон. Смертью храбрых пал в этой схватке капитан. Константину Яковлевичу Усанову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Так бились с врагом целые роты, батальоны, бригады.

В дни оборонительных боев в районе Опатува весь личный состав облетела радостная весть: Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1944 года многие соединения и части корпуса за героизм личного состава, за успехи в боях награждены орденами Советского Союза. Так, 44-я гвардейская танковая бригада была награждена орденом Ленина, 45-я гвардейская танковая бригада — орденом Красного Знамени, 27-я гвардейская мотострелковая дивизия — орденом Богдана Хмельницкого II степени. Высокая оценка заслуг гвардейцев вызвала у воинов еще больший боевой порыв.

13 августа корпус в составе 1-й гвардейской танковой армии вновь перешел в наступление и вел тяжелые бои за расширение плацдарма и взятие города Сандомира.

Замысел Ставки Верховного Главнокомандования — захватить плацдарм на западном берегу Вислы для последующего наступления к границам фашистской Германии нашими войсками был осуществлен.

Связь восстановлена

В лесу у Западного Буга расположился штаб 27-го стрелкового корпуса и 379-го отдельного батальона связи. В дни наступления связистам приходилось очень много работать. По мере продвижения наших войск вперед требовались все новые и новые линии связи.

И вот получен приказ: проложить линию связи к штабу выдвинувшейся вперед 6-й гвардейской стрелковой дивизии.

Комбат вызвал командира взвода лейтенанта Онипко. Разложил на столе карту. Указал место расположения КП дивизии, маршрут, которым должны идти связисты.

— В вашем распоряжении — отделение бойцов, грузовая машина. Берите все необходимое — ив путь. В 20.00 жду доклада, — распорядился командир батальона.

Выехали. Позади осталась роща, дороги впереди нет. Машина двигалась по лугу, едва наезженным следом. После дождей болотистая почва раскисла, колеса вязли по ступицы.

— Мотор дальше не тянет, — заявил водитель.

Командир взвода посмотрел вокруг, затем сказал бойцам:

— Машину отправлю обратно. А сами вперед.

— А кабель! Катушки вон какие! — отозвался кто-то из бойцов.

— Не лыком шиты. Понесем! — послышался уверенный голос Матвеева, парторга батальона, который шел вместе с группой. И он первым взялся за тяжелую ношу.

Наконец, миновали топкое болото. Очутившись в лесочке, все облегченно вздохнули. Умытая дождиком изумрудная трава, голубые, синие, желтые цветы… Но внимание лейтенанта Онипко привлек зашевелившийся куст орешника. Опасность!

— К бою! — скомандовал командир взвода.

Присмотрелись внимательнее: так и есть! Группа гитлеровцев — человек двадцать.

Онипко бросил гранату, другую. Застрочил ручной пулемет. Немецкие солдаты открыли ответный огонь. После жаркой недолгой перестрелки оставшиеся в живых фашисты подняли руки. Оказалось, это были гитлеровцы, которым удалось просочиться из котла. Они долго бродили по лесу, пока не столкнулись со связистами.

Вскоре Онипко рапортовал:

— Товарищ начальник штаба, связь с корпусом установлена! Да вон там — группа пленных, по дороге прихватили.

Н. З. Романченко, подполковник запаса «КОМСОМОЛЬЦЫ, ЗА МНОЙ!»

И. В. Туркенич

В феврале 1944 года 99-я стрелковая дивизия, в которой я был редактором многотиражной газеты «В бой за Родину», занимала боевые рубежи на Подолии недалеко от Збруча. К нам прибыл новый помощник начальника политотдела по комсомольской работе, высокий, с выразительными ясными глазами, строгой выправкой офицер — гвардии старший лейтенант Иван Туркенич. При первой встрече я долго стоял перед ним словно завороженный, А он чувствовал себя неловко. Так вот каков командир легендарной «Молодой гвардии»! Сдержанный, скромный.

Я обнял его. Рассказал, что принимал участие в освобождении Краснодона, что был у шурфа шахты, куда гитлеровцы сбросили более семидесяти замученных советских патриотов, в том числе и молодогвардейцев. Сообщил, что разговаривал с родителями погибших юных подпольщиков. Многих из названных мною людей Иван Туркенич хорошо знал. Лицо его нахмурилось, стало суровым, будто он вот-вот ринется в бой, чтобы беспощадно мстить врагу.

Да, у этого человека был огромный заряд энергии. Он не сел за бумаги, а сразу окунулся в боевую работу. Туркенича ежедневно видели на передовых позициях, в окопах, среди солдат. Вскоре он знал поименно весь комсомольский актив дивизии, а его знали в каждой роте.

В июне 1944 года во фронтовом блиндаже Ивана Туркенича приняли в члены партии. С партийным билетом у сердца он пошел в новые бои за родную землю.

Гитлеровцы предпринимали одну за другой отчаянные контратаки. Особенно жаркие схватки происходили на участке третьего штурмового батальона 197-го стрелкового полка. В критический момент, когда батальону приходилось особенно тяжело, в боевых порядках пехотинцев появлялся Иван Туркенич. Он первым бросался вперед с возгласом: «Комсомольцы, за мной!» Если кто-нибудь говорил Туркеничу об осторожности, он всегда отвечал: «Комсомольцы не задумываясь идут в бой, потому что Родина дороже жизни».

Штурмовая комсомольская группа со своим вожаком первой врывается в село Батьков. Автоматчик комсомолец Чистяков берет в плен фашистского оберефрейтора. Молодой коммунист сержант Попов уничтожает вражеский заслон — пулеметный расчет и двух автоматчиков. Образцы героизма проявили многие воины.

Бой за село окончен. Наступила ночь. Иван Туркенич с Чистяковым привели в хату, где временно разместился политотдел дивизии, гитлеровского оберефрейтора. Скупо мерцает самодельный светильник из гильзы снаряда. Начальник политотдела Иван Константинович Елисеев поднялся из-за столика и спросил:

— Значит, свеженький?

— Так точно, товарищ полковник!

— Хорошо. Сейчас доложу генералу Сараеву, — комдив умеет с ними толковать, имел не одну такую встречу в Сталинграде.

При упоминании слова «Сталинград» гитлеровца передернуло. На рукаве оберефрейтора сверкала серебряная стрела и два угольника. Он — связист штаба. На погонах вояки знак, который говорит о принадлежности его рода к «непобедимым нибелунгам» — потомкам сказочного немецкого короля. Но в данный момент «непобедимый потомок» выглядит более чем печально. Он что-то бормочет о семье, находящейся в Кенигсберге, о жене, любимых детках.

Туркенич, знающий немецкий язык, перебивает его:

— О Кенигсберге нам нечего рассказывать. Мы скоро там сами будем. Лучше расскажите, оберефрейтор, о том, что нам сейчас нужно. А нам нужно…

В это время в хату вошел комдив генерал-майор Сараев. Все встали. Поздоровавшись, он обратился к Туркеничу:

— Продолжайте допрос.

Рядом с пленным он увидел рядового Чистякова. На его груди сияли, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».

— Кто захватил «языка»? — спросил генерал.

— Рядовой Чистяков, — доложил Туркенич.

— Что ж, пора и к ордену представлять, — сказал комдив, пожимая руку солдату.

Туркенич еще долго выспрашивал у оберефрейтора необходимые данные. После допроса пленного должны были отправить в штаб корпуса. Узнав о том, что его повезут в тыл, а не на расстрел (этим гитлеровская пропаганда запугивала своих солдат всю войну), оберефрейтор повеселел, стал охотно выкладывать новые данные о дислокации немецких подразделений, расположении наблюдательных и командных пунктов, узлов связи. Генерал Сараев быстро делал соответствующие пометки на полевой карте. Дорога каждая минута. Пока эти данные поступили бы из штаба корпуса, прошло бы около суток. А тем временем можно будет проверить правильность показаний пленного связиста.

Когда оберефрейтора увезли, Туркенич сел за составление листовок-«молний». Гвардии старший лейтенант аккуратно выводит на листовке фамилию рядового Чистякова, кратко сообщает о геройском поступке бойца, призывает всех следовать его примеру. Затем Туркенич пишет листовку о смелых и решительных действиях комсомольца Иванова.

В сумерках на Иванова напали два фашиста. Одного он успел свалить выстрелом из винтовки, а со вторым дело дошло до рукопашной. Иванов изловчился и, оглушив гитлеровца прикладом, взял его в плен.

Третья «молния» была посвящена самоотверженным действиям младшего сержанта Зайкина.

Разгромив окруженную бродовскую группировку гитлеровцев, наши войска пошли вперед — на Львов, к Висле. Ожесточенные бои вели полки 99-й дивизии на подступах ко Львову. Иван Туркенич дни и ночи проводил вместе с бойцами в блиндажах и землянках переднего края, вдохновляя воинов призывным словом и личным примером на подвиги. Он не раз вел их в атаки и рискованные рейды.

Как-то перед штурмом немецкого опорного пункта командир дивизии генерал-майор Сараев поставил разведчикам задачу: во что бы то ни стало захватить «языка». Молодые воины стали со всей тщательностью готовиться к ночной вылазке. Вместе с разведчиками во вражеский тыл отправился и Туркенич. Когда группа возвращалась с «языком» к переднему краю, она была обнаружена дозором противника. Завязалась перестрелка. Командира разведгруппы тяжело ранило. Боевые побратимы подхватили его под руки. Командование взял на себя Туркенич. Он вывел всех бойцов и раненого командира на участок фронта дивизии. «Язык» дал ценные показания.

В результате успешного наступления советские войска форсировали реку Сан и вступили на многострадальную польскую землю. Под мощными ударами нашей армии гитлеровцы, ожесточенно огрызаясь, отходили все ближе к своему логову. Жаркие бои разгорелись в районе Жешува.

Нелегкой ценой давался каждый километр — поредели боевые ряды дивизии. Все работники политотдела пошли в части. 14 августа, находясь на передовых позициях 206-го стрелкового полка, в одной из трудных схваток Иван Туркенич с возгласом: «Комсомольцы, за мной!» — поднял в атаку роту бойцов. Гитлеровцы не выдержали дружного натиска пехотинцев и начали удирать. Но на помощь отступавшим фашистам подоспели артиллерийские и минометные батареи. Они открыли сильный огонь, чтобы сорвать нашу атаку. Туркенич бежал впереди с зажатой в руках гранатой. Вдруг рядом разорвалась мина. Молодогвардеец упал. Осколок пробил грудь, прошел возле сердца. Туркенич жил после ранения несколько часов. Возле него сидел, не отлучаясь, работник политотдела капитан Павел Соболев. Туркенич не терял сознания. Разговаривать ему было тяжело, но он еще несколько раз выразительно повторил: «Дело будет доведено до конца…»

…На лесную поляну с разных концов узенькими просеками и дорожками стекались военные и гражданские с букетами цветов. Пришли комсорг полка Жарданов, комсорг батальона Литвиненко, работники политотдела Соболев, Григорьев, Хорис. К группам советских воинов присоединились также польские граждане.

Полковник Елисеев открывает делегатское комсомольское собрание. На этом собрании в последний раз присутствовал Иван Туркенич. Товарищи по оружию обращались к нему, как к живому:

— Ты слышишь, Иван, как идут танки? — говорил Павел Соболев. — Это наши танки идут на запад! Ты слышишь, как громыхают пушки? Это наша пехота шагает к Висле.

Траурная процессия из леса взяла направление к городку Глогув. На южной окраине Глогува процессия останавливается, перестраивается и движется на центральную площадь. Впереди шла комсомолка Надежда Щедрина. Она несла на алой подушке боевые ордена Туркенича, за ней — комсомолка Валентина Крицкая с портретом бесстрашного командира краснодонских молодогвардейцев, вожака армейской молодежи. Венок из белых цветов опоясывал траурную рамку. За машиной — делегации воинов всех полков дивизии.

У могилы выступали товарищи Туркенича по оружию. В заключение слово взял бургомистр городка Глогув. Он передал советским воинам букеты цветов, которые принесли польские девушки и юноши.

— Сегодня, — сказал бургомистр, — мы хороним советского героя, пришедшего в Польшу, чтобы освободить нас из фашистской неволи.

Спустя три года польские друзья перенесли прах Ивана Туркенича в центр воеводства — город Жешув. А в 1952 году граждане Жешувского воеводства в честь героя-молодогвардейца соорудили памятник.

Делегации активистов Львовского отделения общества советско-польской дружбы часто бывают в городах Жешувского воеводства. Недавно с группой товарищей и я посетил могилу своего фронтового побратима, поклонился его праху, привез оттуда горсть земли.

Польские друзья свято чтут память об Иване Туркениче. Большое спасибо вам, дорогие братья. Спасибо вам за живые цветы на могиле славного молодогвардейца, за улицу его имени в Жешуве. Кровь, пролитая вместе советским и польским народами, — священна.

В Архиве Министерства обороны СССР хранится донесение политотдела 99-й стрелковой Житомирской Краснознаменной дивизии от 15 августа 1944 года, из которого мы узнаем о последнем пути Ивана Васильевича Туркенича. Есть там и такие строки: «Железный краснодонец, энергичный, подвижной, аккуратный, исключительно скромный, обаятельный человек, чудесный товарищ. Тот, кто знал Туркенича хотя бы на протяжении самого короткого времени, сразу проникался любовью и уважением к нему…

Туркенич всегда будет жить в сердцах тех, кто жаждет орлиных высот и взлетов, кто готов в грозную годину грудью заслонить Родину-мать.

Д. П. Власов, подполковник С НЕНАВИСТЬЮ К ВРАГУ

Н. Д. Хорохонов

Бурые и черные тучи дыма плыли над зелеными полями. Воздух раскалывался от несмолкаемого гула и грохота. На берегах Западного Буга, Золотой Липы, Свиржа гремели бои. Гитлеровцы беспрерывно вводили в бой новые резервы — танковые, пехотные части, соединения. Нашему командованию надо было знать их численность, какими дорогами они движутся, где сосредоточиваются. И поэтому большое значение придавалось наземной и особенно воздушной разведке.

В 143-м гвардейском штурмовом авиаполку одним из лучших воздушных разведчиков считался гвардии младший лейтенант Николай Хорохонов. В части хорошо знали этого бесстрашного летчика. Родился и вырос Николай в небольшом городке потомственных текстильщиков — Вязниках Владимирской области. Он рано приобщился к труду. Николай всегда был занят каким-то увлекательным делом. «Мастер на все руки», — говорили о нем товарищи. С юных лет Хорохонов мечтал о небе. Сначала занятия в аэроклубе, затем авиационное училище. Прямо оттуда шагнул он в пылающее небо войны…

Над дымным, грохочущим полем боя Курской битвы Николай Хорохонов постигал азбуку боя, науку бесстрашия и мужества. Здесь пришли к нему первые его победы…

К июлю сорок четвертого на счету Хорохонова уже было 145 штурмовых ударов по врагу… Со своим экипажем он уничтожил 34 танка, 9 артиллерийских батарей, 116 автомашин, три самолета противника. Грудь гвардейца украшали два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны I степени.

Теперь огненные тропы военного летчика Хорохонова пролегали в небе Львовщины.

Он поднимает боевую машину в воздух. Сегодня погода неважная: низкая облачность, дымка над землей. Экипаж идет на разведку. Под Бродами крупные силы гитлеровцев окружены. Враг рвется из котла. На выручку фашистским войскам перебрасываются соединения с других участков фронта. Надо все узнать о передвижении частей противника. Один из квадратов разведки достался Хорохонову. Вот и линия фронта. Штурмовик на малой высоте проносится над кипящим морем огня. Там идет жестокий бой. Ударить бы по гитлеровцам реактивными, полить бы их позиции снарядами из пушек! Но нельзя. Экипаж идет на разведку. Сейчас это главное.

Самолет мчится почти над верхушками деревьев — так безопаснее преодолеть оборонительную линию врага. Через несколько минут — заданный квадрат. Обнаружить противника — нелегкое дело, все равно что отыскать иголку в стоге сена. Большая скорость, малая высота. Внизу все сливается в сплошное серое полотно. И среди этой мелькающей пестроты нужно увидеть цель.

Изрытые воронками поля, выгоревшие участки леса, серые лысины болот… Это уже начался квадрат поиска. В поле трудно спрятаться танкам, машинам, а кустарником, что растет по болоту, не проедешь. Остается одно — лес.

Хорохонов ведет машину вдоль опушки. Внизу будто все вымерло. Дороги, помеченной на карте, не видно. Но почему полоска около леса чуть темнее, чем рядом лежащая пашня? Ясно: здесь прошли танки, и к последнему из них были прицеплены бороны. Вот они-то и «замели» след. Значит, здесь танки повернули в лес.

Штурмовик разворачивается. Летчик заметил в лесу дымок. Он нажал на гашетку пулемета — авось у кого-то нервы не выдержат, даст о себе знать. Свинцовая струя хлестнула по деревьям, кустам. Но фашисты продолжали молчать. Тогда пробуем еще раз. И лес мгновенно ощетинился огнем. Не выдержали! Вот теперь и танки видны. Около полсотни будет.

Бьют фашистские зенитки, осколки, как град, стучат по бронированному брюху «ила».

Еще заход. В эфир полетели слова донесения: «В квадрате… около пятидесяти танков…» «Ну, а теперь получайте!» — зло прошептал Николай, ударив по врагу из скорострельной пушки. Огненными стрелами метнулись к земле реактивные снаряды. К небу поднялись черные клубы дыма.

С командного пункта передали, что в район обнаруженной Хорохоновым цели летит группа штурмовиков.

Через некоторое время танки и автомашины противника превратились в бесформенные груды металла.

…Древний Львов праздновал свое освобождение. Над кварталами города еще стелился дым пожарищ, но улицы запружены людьми — ликующими, радостными. Вместе с друзьями приезжал сюда и Николай Хорохонов. Летчикам, отличившимся в боях по ликвидации бродовского котла и за освобождение Львова, был предоставлен на сутки отдых с поездкой в город, именем которого стал называться 143-й гвардейский штурмовой авиаполк.

И снова бои. Полевой аэродром, как обычно, отправлял и принимал возвращающиеся с заданий самолеты, часто изрешеченные, израненные. Как всегда, возились у машин техники, механики, мотористы: латали продырявленные плоскости, фюзеляжи, осматривали сложные авиационные моторы… С командного пункта в небо взвилась сигнальная ракета. Летчики, воздушные стрелки бросились к самолетам. Через несколько минут один за другим штурмовики поднялись в воздух. Их курс — на запад, к горной реке Вислок. Там наши войска вели трудный бой с превосходящими силами гитлеровцев.

Густая дымка опять окутала землю. Штурмовики знали, где и по каким целям надо было нанести удар. Вынырнув из-за облаков, они ринулись вниз. Посыпались противотанковые бомбы, хвостатыми кометами понеслись к земле реактивные снаряды. Вокруг самолетов расцветали вспышки разрывов зенитных снарядов, тянулись разноцветные пунктиры очередей крупнокалиберных пулеметов врага.

«Этим нас не испугаешь», — думал Хорохонов, умело маневрируя. Но неожиданно рядом появилась шестерка «мессершмиттов». Зенитки притихли, предоставив свободу действий своим истребителям. Штурмовики даже не успели перестроиться в традиционный круг. Завязался воздушный бой.

Делая одну за другой эволюции, Хорохонов изловчился и всадил в «мессер» несколько снарядов. Стервятник тут же, в воздухе, развалился на части. Но гитлеровцы продолжали наседать. Истребитель не штурмовик — маневренность у него выше. Этим и воспользовались фашисты. Им удалось зажать в «клещи» машину ведущего. Она была уже повреждена, и командир делал отчаянные попытки вырваться из огненных тисков. Но тщетно. Гибель его казалась неминуемой. Увидев это, Николай Хорохонов кинулся на выручку. Одного из воздушных пиратов он сразил почти в упор. Но два других истребителя продолжали атаковать машину ведущего. Николай видел темные, пузырящиеся пробоины на фюзеляже и крыльях, отлетающие куски дюрали. Сердце Хорохонова тревожно сжалось — будто рвали куски его тела.

И еще до конца не осознав свои действия, он бросил «ил» под огненный удар, прикрыв самолет командира. Тот, увидев спасение, метнулся вниз. Машина была сильно повреждена. Еле-еле ведущему удалось вывести штурмовик в горизонтальный полет.

— Уходи на свою территорию! — крикнул ему Николай. — Я их задержу!

Штурмовик Хорохонова вертелся словно волчок и, поливая фашистов свинцом, отвлекал вражеские истребители от машины командира. Наконец, самолет ведущего пересек линию фронта и пошел на вынужденную посадку.

Положение Хорохонова усложнялось. Снаряд попал в мотор штурмовика. Он вспыхнул. Переваливаясь с крыла на крыло, «ил» стал медленно падать. Стрелок-радист Федор Дилов, метко стрелявший из пулемета по фашистским истребителям, выбросился с парашютом. Ветер отнес шелковый купол в сторону. Оставил смертельно раненный самолет и Николай Хорохонов. Он не сразу раскрыл парашют, а падал с «затяжкой», чтобы не стать легкой добычей охотившихся за ними «мессеров». Приземлился Николай невдалеке от упавшего самолета. Машина горела. Хорохонов подбежал к ней, вытащил пулемет из кабины стрелка-радиста и, перезарядив его, залег в канаве.

К месту падения штурмовика, туда, где находился летчик, бежали гитлеровские солдаты. Стреляя на ходу, фашисты кричали:

— Рус, сдавайс!

Хорохонов молчал. Подпустив врага метров на сто, он открыл огонь. Раздались крики, вопли. Солдаты залегли. Еще яростнее затрещали их автоматы. Вокруг свистели пули. Одна из них больно обожгла правый бок. Николай дотронулся до него рукой. Ладонь стала липкой от крови. Перед глазами поплыли оранжевые круги.

На какие-то секунды пулемет замолчал. Фашисты опять начали ползти. И тут же вновь были прижаты к земле. Некоторые — навечно. Еще очередь, еще… И… кончились патроны. Гитлеровцы поняли это. Осторожно поднимаясь, нахально требовали:

— Рус, сдавайс!

— Коммунисты не сдаются! — крикнул в ответ Хорохонов и выхватил пистолет. Одного врага уложил, другого… Неужели плен? Ни за что! Остался еще один патрон. Николай последний раз взглянул в голубое небо и выстрелил себе в сердце…

…Жители города Вязники свято чтут память своего земляка — летчика Николая Дмитриевича Хорохонова, посмертно удостоенного звания Героя Советского Союза. Пионерские отряды школ носят имя героя. Таблички на домах с надписью «Улица Хорохонова» напоминают прохожим о мужественном соколе, фронтовые подвиги которого обессмертили его имя.

У истоков звонкой легенды

В один из летних дней у гостиницы «Украина» во Львове остановилось такси. Из него вышел внешне ничем не выделявшийся человек: среднего роста, коренастый, смуглолицый, с поседевшими висками. Это был М. П. Девятаев, летчик-фронтовик, известный своим легендарным подвигом.

Что же заставило проживающего в Казани Михаила Петровича совершить неблизкий путь на Львовщину! Здесь он сражался летом сорок четвертого года. Совершил десятки боевых вылетов, сбил несколько вражеских самолетов. Здесь провел последний воздушный бой. Сейчас он ехал в район, где когда-то находился прифронтовой аэродром 104-го гвардейского истребительного авиаполка.

Перед наступлением войск 1-го Украинского фронта их полк базировался недалеко от передовой. Каждый день поднимались в воздух истребители. Девятаев ходил в разведку, сопровождал штурмовиков или направлялся на свободную «охоту». Летал он в паре с Владимиром Бобровым, летчиком, который открыл личный счет сбитым вражеским самолетам еще в небе Барселоны, в 1936 году. Дружба Боброва и Девятаева — дружба отца и сына. В 1941 году летчик-истребитель Девятаев вернулся с боевого задания раненным. Бобров дал для спасения его жизни свою кровь. После лечения, вопреки желанию Михаила, его направили водить санитарный самолет. По ходатайству Боброва Девятаев вернулся в родной авиаполк и продолжал воевать на ястребке. И всегда рядом с ним был Бобров — его наставник и учитель.

В тот последний совместный вылет они барражировали в районе наступления наших наземных войск на рава-русском направлении. В небе плыли рваные облачка. Неожиданно из-за них вынырнули немецкие истребители.

— Я «Волга»! Внимание! — прозвучал сигнал Боброва ведомым группы. А Девятаева, мордвина по национальности, он и в воздухе называл «Мордвин».

— «Мордвин»! Атакуй! Прикрою! — передал по радио Бобров, увидев, что в данной ситуации выгоднее сразить «фоккера» его ведомому. Атака в воздушном бою молниеносна. Бросил свой ястребок Девятаев на врага, полоснул очередью, и тот пошел к земле. Это был 14-й самолет, сбитый Девятаевым.

Когда Девятаев выходил из атаки, внезапно подкравшийся «фоккер» поджег его машину. Бобров в это время отбивался от двух немецких истребителей и не мог предотвратить удар по самолету ведомого. Михаил пытался сбить пламя — не удалось.

— «Мордвин», прыгай! Прыгай! — повторял ему Бобров, понимая, что машина вот-вот может взорваться.

Девятаев не выпрыгнул, а посадил горящую машину, но… на территории противника. Тяжелораненого летчика схватили гитлеровцы.

Плен, издевательства… Грозила казнь за попытку бежать. Чудом спасся. В концлагере фашисты хотели отправить его в крематорий, но патриоты подменили Девятаеву бирку, дав ему другую, с номером уже погибшего пленного. А зимой 1945 года на нашей территории приземлился вражеский самолет. На его борту находились десять советских воинов, бежавших из фашистского плена. Этот захваченный на немецком аэродроме «хейнкель» привел Михаил Девятаев…

15 августа 1957 года за ратный подвиг, совершенный в борьбе с фашизмом, Девятаеву присвоено звание Героя Советского Союза. После войны поселился Михаил Петрович в Казани.

Влечет летчика-героя земля, раскинувшаяся над Западным Бугом. Здесь в боях росла его боевая слава. Здесь он совершил и последний вылет, от которого пролег путь через ад плена в подвиг, ставший звонкой легендой.

СЛОВО ДОКУМЕНТАМ (Из материалов Архива Министерства обороны Союза ССР) Рукописные листовки переднего края «Передай по цепи»

Г. В. Ковалев, подполковник в отставке В ТЫЛУ ВРАГА

Г. В. Ковалев

В начале марта погода неожиданно изменилась. Несколько дней подряд шел надоедливый дождь. Снег растаял — под ногами вязкая грязь. Наш отряд продолжал рейд по тылам врага.

Показалось село Перевалы. Убедившись, что фашистов в нем нет, отряд сделал остановку. Знакомились с местными жителями, рассказывали им о событиях на фронтах. Крестьяне жадно ловили каждое слово о героических действиях Красной Армии.

Политрук Павел Пономарев со своей группой сразу же отправился на боевое задание. На второй день Пономарев доложил, что на перегоне Тучино — Туропы группа пустила под откос паровоз и семь вагонов с гитлеровцами. Движение вражеских эшелонов было приостановлено.

По возвращении с задания на окраине села Туропы партизан обстреляла бандеровская банда «Черного». От пули украинских националистов погиб командир отделения разведки Шаповалов, уроженец села Улица, что на Сумщине.

Хоронили Алексея Шаповалова с почестями.

У могилы партизана выступил комиссар отряда Иван Ильич Павличенко. Зажав в руке фуражку, он взволнованно говорил:

— Ты, Алексей, был храбрым разведчиком, боролся за счастье людей. Погиб от руки украинских буржуазных националистов, презренных народом бандитов-убийц. Мы никогда не забудем тебя, наш боевой друг. Поклянемся же, друзья, не щадя жизни, еще крепче бить врага!

— Клянемся! — подхватили партизаны. В их рядах находились и парни из села Перевалы: братья Михаил и Александр Станчук, Алексей Кондратюк, Антон Лаврищук, Григорий Мазурок.

По данным разведки мы знали, что в селе Попелевке бандеровцы имели крупные склады. Охрана небольшая.

Хорошо зная повадки противника, на подходе к селу заранее выслали разведгруппу в обход. Она атаковала вражескую заставу из шести человек, вооруженных винтовками и пулеметами. Одного бандита удалось схватить, двоих убили, остальные бежали. Тяжело ранен был и наш разведчик Суртай Турлюбек. В Попелевке мы вскрыли два крупных склада с оружием, обмундированием, продовольствием, захватили штабные документы. Действуя по заданию фашистов, подлые изменники украинского народа — бандеровцы уничтожили сотни невинных людей в окрестных селах.

…Мы шли на юг вдоль Западного Буга. Часто вспыхивали перестрелки с карательными группами гитлеровцев и бандеровскими бандами.

Как-то уже под вечер отряд подходил к селу Матов. Вдруг с колокольни по растянувшейся партизанской колонне ударил пулемет, застрочили автоматы. Надо расчистить себе дорогу. Партизаны залегли, укрываясь в кюветах.

Я выпустил одну за другой две ракеты в сторону противника — это был сигнал к бою.

Партизаны стремительно поднялись и пошли в атаку. Ответный огонь наших пулеметов и один минометный залп заставил замолчать вражескую огневую точку. Мы приблизились к окраине села. Бандиты и полицейские в панике бежали.

На следующий день снова пришлось вступать в бой. На этот раз с охраной железной дороги Львов — Ковель при пересечении участка Вузловое — Селец.

Вдоль железнодорожных линий гитлеровцы построили дзоты. Сторожевые будки и станции фашисты превратили в огневые точки. По путям беспрерывно ходили патрули. У железнодорожного полотна лес был вырублен. И несмотря на это мы все время вели «рельсовую войну». Группа подрывников разрушила стыки рельсов в районе станций Вузловое, Селец, другая с запасом взрывчатки направилась на участок дороги Львов — Каменка-Бугская.

В эти трудные, полные тревог и неожиданностей дни радистка приняла радиограмму из Украинского штаба партизанского движения, которая долго согревала сердца партизан. В ней говорилось: «Следим за вашими продвижениями к заданной цели, своими действиями вы служите примером для товарищей. Маневрируйте, сохраняйте силы и средства для действий на коммуникациях противника в заданном районе. Упорно продвигаясь, ежедневно доносите о рейде. Желаю успехов. Т. Строкач».

…Вот и Западный Буг. Набухшая от весенних вод река глухо шумела. Дул резкий, пронизывающий ветер. С опушки леса хорошо просматривался хутор Мазарня-Таданьска на правом берегу, а вдоль левого берега чернели пепелища сожженного бандеровцами села.

В воздухе появились разведывательные самолеты. Нападения гитлеровцев можно ожидать в любую минуту и с любой стороны. Рядом находился вражеский аэродром. Оставаться в этом районе было рискованно. Партизаны пересекли шоссейную и железную дороги Львов — Каменка-Бугская, расположились в селе Дальнич. Радистка Катя Демченко приняла с Большой земли приказ: «Организовать несколько диверсий на железнодорожных линиях Львов — Ковель, Львов — Варшава».

Группа партизан из отряда Г. В. Ковалева после выполнения очередного боевого задания. 1944 г.

Мы догадывались, что готовилось наступление войск 1-го Украинского фронта и наши действия в тылу врага в какой-то мере будут способствовать его успеху. Рельсовая война продолжалась.

…Первой шла на задание группа С. Шабанова. Ночью, скрытно приблизившись к дороге и бесшумно сняв двух вражеских патрулей, подрывники заминировали участок между станциями Честыни — Колодне — Жовтанцы. А 1 апреля на партизанских минах подорвался гитлеровский эшелон с боевой техникой.

Отремонтировав разрушенный участок железной дороги, противник усилил ее охрану. Однако 4 апреля партизаны пустили под откос второй состав с боеприпасами и вспомогательный поезд, вышедший на расчистку пути.

Фашисты не имели покоя. Взрывались мосты, летели под откос поезда, пылали станции и склады. Подвижные группы отряда внезапно появлялись там, где их меньше всего ждали. Так было выведено из строя путевое хозяйство на станции Верещица. Здесь действовала группа разведчиков отряда под командованием храброго воина и умелого командира П. Мацуева.

Осуществление диверсий на участке железной дороги Львов — Варшава поручили 2-й стрелковой роте Филимонова. В первом налете партизаны взорвали станцию Сусец, водонапорную башню, сожгли пятьдесят шесть вагонов. Движение на участке Рава-Русская — Звежинец прекратилось.

Фашистское командование усиливало охрану коммуникаций, предпринимало все меры предосторожности: на поиски отряда были высланы самолеты, в леса направлены лазутчики. Гитлеровцы начали спешно окружать лес, откуда партизаны Филимонова наносили удары.

Мы готовились к очередной схватке. Разведка донесла, что накапливаются большие силы врага. Из Верещицы маршем в направлении села Вишенка-Мала прошел батальон эсэсовцев. Там каратели перестроились в длинную цепь для прочесывания леса. Фашисты хотели прижать отряд к железнодорожной насыпи и там расстрелять. В этом бою бессмертный подвиг совершил наш комсорг пулеметчик Федор Хомянок. Он находился в засаде. Цепь гитлеровцев приближалась к нему. Вот уже хорошо видны их лица… Еще секунда, еще… И вдруг длинная свинцовая очередь ударила во фланг вражеской цепи. Фашисты залегли.

Федор несколько раз менял позицию, укрывшись в густых кустах. Гитлеровцы поднимаются в третью атаку, но их опять прижимает к земле огонь пулемета. Хомянка ранило в левое плечо. Он прижал оружие к дереву, стреляет одной рукой. В это время слева грянуло партизанское «ура!» роты Филимонова. Федор приподнялся, и в этот момент его скосила фашистская пуля.

После боя мы похоронили героя на безымянной высоте у села Верещицы.

В июне к нам в тыл стали прибывать разведывательные и подрывные группы — войска 1-го Украинского фронта готовились к наступлению. Надо было усилить удары по коммуникациям врага. Магистрали Львов — Ярослав, Львов — Варшава имели особенно важное значение для гитлеровцев. Поэтому они спешно восстанавливали разбитые участки, усилили их охрану.

Только что восстановленный фашистами участок железной дороги Рава-Русская — Замостье партизаны снова вывели из строя. Через несколько часов мы получили радиограмму из штаба партизанского движения: «За вывод железной дороги Замостье — Рава-Русская, взрыв железнодорожного моста и водонапорной башни станции Красноброд объявляю благодарность вам и личному составу, участвовавшему в операции. Т. Строкач».

Много было на нашем пути жестоких схваток с гитлеровцами и украинскими буржуазными националистами. Пример мужества, стойкости и отваги всегда показывал политрук Филипп Карпенко.

В ночь на 11 июня Карпенко с группой бойцов отправились на трудное и сложное задание — уничтожить железнодорожный мост на участке Рава-Русская — Ярослав. Подрывники, пройдя большую часть пути, уже находились почти у цели. Но вдруг в темноте послышалась немецкая речь. Партизаны залегли. Выяснилось, что мост усиленно охраняется и подползти к нему незамеченными невозможно. Группа Карпенко отошла. Наутро лес, в котором находились подрывники, начали прочесывать каратели. Он был окружен плотным кольцом фашистов.

— Надо прорваться с боем, — предложил кто-то из партизан.

— Мы не выполнили задания, — ответил на это Карпенко. — Надо рассредоточиться, замаскироваться. Тем, кто уцелеет, собраться в условленном месте.

Начались болота, идти становилось все трудней.

— Занять оборону! — скомандовал политрук. Подрывники залегли, решив драться до последнего патрона.

Все ближе вражеские цепи. До слуха партизан донеслись пьяные возгласы и ругань. Несколько гитлеровцев и власовцев остановились перед болотом.

— Как только приблизятся вплотную — действовать, как условились, — сказал Карпенко.

— Обходить болото справа! — раздалась команда фашистского офицера. И пьяные каратели, продолжая беспорядочную стрельбу, перед самым укрытием партизан исчезли в лесу.

А через несколько часов на железной дороге прогремел мощный взрыв. В воздух взлетел вражеский военный эшелон.

— Ну вот, теперь можно идти к своему отряду, — сказал Карпенко.

На обратном пути подрывники неожиданно столкнулись с карателями. Завязался неравный бой. Тяжело приходилось горстке храбрецов. Враг начал их окружать. Карпенко, как всегда, хладнокровно руководил боем.

— Приготовить гранаты! — скомандовал он, когда гитлеровцы были уже совсем рядом. Политрук немного приподнялся, чтобы получше разглядеть поле.

— Ложись, Филипп Трофимович! — крикнул ему Михаил Мицура. Но тот не услышал предупреждения и, схватившись за живот, упал. Карпенко поднял голову, с трудом проговорил:

— Миша! Останешься за меня. Руководи боем…

Каратели наседали. «Живым хотят взять», — мелькнула тревожная мысль в сознании политрука. Превозмогая боль, он попытался достать гранату из сумки, но руки ему не повиновались.

Бой не утихал. Фашисты, неся потери, стремились во что бы то ни стало захватить в плен партизан, выносивших раненого политрука с поля боя. Прикрывая друг друга, бойцы под командованием старшины Мицуры все больше отрывались от преследователей.

Состояние Карпенко ухудшалось. Уже в отряде политрук потерял сознание и вскоре скончался.

Похоронили мы Филиппа Трофимовича на площади в центре села Боровец.

Опасными тропами в тылу врага шли навстречу Победе народные мстители.

Т. А. Бойко ПАРТИЗАНСКАЯ СЕМЬЯ

П. В. Сильченко

Впервые приехав в Северодонецк, я была приятно удивлена новыми красивыми многоэтажными домами, широкими улицами, проспектами. В молодом городе химиков сейчас проживает семья Сильченко, которая в годы войны находилась в партизанском отряде. И вот я у них в гостях.

Мать, Мария Ефимовна, знакомила меня с городом. Я никак не могла за ней поспеть, а она смеялась:

— Что вы, разве это ходьба? Бывало, за ночь пройдем километров тридцать, да не с пустыми руками… Вот это была ходьба… Я до сих пор не могу привыкнуть идти потихонечку… До войны мы жили в Житомире. Муж мой, Потап Васильевич, работал дорожным мастером. Я — в детском саду, а ребята — Роман и Николай — учились.

Жили хорошие люди, работали, воспитывали детей, мечтали об их будущем. Но застонала от бомб и снарядов земля, двинулись на советскую землю гитлеровские полчища. Отходили на восток наши войска, семья Сильченко эвакуировалась. Но враг перерезал дорогу, и они, оставшись в тылу у фашистов, решили вернуться в село, где родились и выросли. Там свои люди, каждый знает друг друга.

И семья Сильченко оказалась опять в родном селе Обиходы Житомирской области. Надо было как-то жить, растить детей.

Они услыхали, что в Мухоедовских лесах действует партизанский отряд. И Сильченко связался с партизанами, стал им помогать. Сначала сам, потом привлек жену, а позже и ребята начали собирать нужные сведения. Мария Ефимовна доставала продукты, пекла хлеб и ночами носила в лес. Позже стали к партизанам переправлять надежных людей. Фашисты понимали, что не без помощи населения причиняют народные мстители им столько вреда. В Обиходы вступил карательный отряд — началась расправа.

Потапа Васильевича не было дома, он поехал по заданию на мельницу. На глазах у матери каратели стреляли в сына Романа, тяжело ранив его. Николай упал, не ожидая пули. Мать с отчаянием заклинала убийц, называла себя не Сильченко, а своей девичьей фамилией. И это спасло их. Романа незаметно отвезли в районную больницу, а сами стали собираться в лес. Сначала ушли отец с младшим сыном. Позже как-то ночью мать забрала из больницы раненого Романа и тоже добралась к партизанам. Сильченки ушли вовремя — вскоре немцы сожгли хату, где они жили.

В отряде Потапа Васильевича зачислили бойцом в первый взвод, Марию Ефимовну — поварихой, сына Николая — в разведгруппу, Романа лечили здесь же, в лесу, в землянке.

Началась полная тревог и радостей жизнь. Рос партизанский боевой счет мести врагу: увеличивалось количество взорванных мостов, пущенных под откос поездов, разбитых вражеских обозов.

Возглавлял отряд Борис Дмитриевич Кореневский — волевой, инициативный, бесстрашный командир. На фронте он попал в плен, но через десять дней совершил побег. Пробрался в лесистую местность, где попал к партизанам. Кореневский сначала был политруком роты. В марте 1943 года ему доверили в лесах Народычского района Житомирской области руководить партизанским отрядом. Вскоре в нем насчитывалось более 220 человек. Отряду присвоили имя Чкалова.

После освобождения Житомирщины отряд имени Чкалова перебазировался в тыл врага — на Львовщину. Здесь еще с большей энергией и энтузиазмом развернули партизаны борьбу с фашистскими оккупантами.

Расскажу о выполнении отрядом боевого задания на участке железной дороги Львов — Луцк.

Разведка донесла, что на перегоне Каменка-Бугская — Радехов перед рассветом пройдет состав с боевой техникой и солдатами противника. На задание вышла группа партизан, которую возглавлял командир взвода В. И. Жданов. В нее вошли и Потап Васильевич с Николаем. С ними был пулеметчик Михаил Никитин — ныне учитель истории одной из львовских школ.

Место для операции наметили рядом с железнодорожным мостом через Западный Буг. В назначенный район прибыли ночью. Старший группы Жданов определил место каждому. Никитин с пулеметом выбрал нужную позицию, чтобы держать в секторе обстрела участок с домиком, где находилась охрана. Сильченко-старший вместе с другими автоматчиками расположились вблизи саперов. Николай вел наблюдение.

Вдруг из домика, где была охрана моста, выскочила овчарка. Она направилась прямо на Никитина. Все встревожились. Что будет? Сейчас главное — выдержка, спокойствие. Вспомнился Никитину прочитанный в детстве рассказ о том, что зверь не тронул человека, прикинувшегося мертвым.

Зажав в руке финку и прикрыв лицо автоматом, Никитин затаил дыхание. Пес понюхал автомат, лизнул ноги, не издавая никаких звуков. Затем овчарка приблизилась к другому, третьему бойцу, которые лежали не шевелясь. Потап Васильевич переживал за Колю. Но Николай тоже поступил, как другие. Хитрость удалась: овчарка, не нарушив тишины, убежала.

Тем временем саперы сделали свое и бесшумно отошли. А спустя полчаса мчавшийся на полной скорости эшелон с грохотом сошел с рельсов. Группа партизан, выполнив задание, вернулась в отряд без потерь.

Слева направо: парторг партизанского отряда С. С. Доценко, командир отряда Б. Д. Кореневский и начальник штаба А. А. Мартынов

Много ратных подвигов совершили партизаны отряда имени Чкалова. Славно воевала вся семья Сильченко. Мария Ефимовна занималась не только кухней. С оружием в руках ей не раз приходилось бить врага.

Сейчас сидит передо мной пожилая женщина. Показывает боевые награды, которые честно заслужила. Память ее крепко хранит малейшие подробности партизанской жизни.

— Пойдет, бывало, шестнадцатилетний Коля в разведку, кажется, сердце перестанет биться, пока не вернется. Он был самым младшим в отряде… Выздоровел Роман — и тоже рвался в бой. Когда советские войска освободили район, где мы действовали, Роман стал бойцом воинской части. Погиб, сражаясь с гитлеровцами, у западной границы. Было ему тогда девятнадцать…

Возвратились Сильченки на Житомирщину. Николай позже участвовал в разгроме Квантунской армии, и к его партизанским наградам прибавились медали «За победу над Японией», «За освобождение Кореи».

Он приобрел в армии специальность водителя. Возвратился со срочной службы с женой, сибирячкой Зиной. Местом жительства избрал Николай Сильченко Донбасс, город Северодонецк. Тут он работает водителем. Когда в пятьдесят восьмом году умер Потап Васильевич, Мария Ефимовна переехала к сыну.

В переполненном зале Дворца культуры строителей Сильченкам вручали партизанские удостоверения. Медленно поднималась Мария Ефимовна на сцену, за ней стройный, высокий Николай. Зал гремел аплодисментами. С волнением слушали северодончане тех, кто в грозные годы войны самоотверженно сражался в партизанском отряде, приближая час победы.

Как драгоценную реликвию хранит Мария Ефимовна книжечку-удостоверение под № 160, которое свидетельствует о том, что она была участницей партизанского движения. Под № 161 выдано удостоверение на имя Николая Потаповича Сильченко.

Мария Ефимовна и Николай Потапович часто выступают перед учениками школ города, рассказывая детям о том, как воевал партизанский отряд имени Чкалова.

Бережно хранит Мария Ефимовна Сильченко письма, которые приходят со Львовщины. Пишут ей пионеры 1-й средней школы города Броды, где есть уголок славы отряда им. Чкалова, ежегодные поздравления посылает Марии Ефимовне Бродовский районный комитет партии и райсовет депутатов трудящихся.

ОБ ЭТОМ ПИСАЛИ КРАСНОАРМЕЙСКИЕ ГАЗЕТЫ

И. В. Акименко, подполковник запаса ПО ВЕЛЕНИЮ СЕРДЦА

Г. У. Черненко

Июль сорок четвертого года. Темной ночью южнее Львова с советского самолета выбросились пять парашютистов. Приземлились они восточнее затерянного среди лесов села Раковец — три разведчика и две радистки. Четверо из них — Петр, Василий, Степан и Тамара нашли друг друга. Пятой в разведгруппе была Мария. Она имела особое задание во Львове. Уйти, не простившись, разведчица не могла.

Друзья начали поиски. Пробирались сквозь чащи, овраги, окликали ее. И вдруг услышали стон — Мария лежала на поляне рядом с погашенным парашютом. Малейшее движение вызывало острую боль в ноге. Товарищи сняли с нее рацию, автомат, запасные диски. У Марии был перелом ноги. Оказав первую помощь, разведчики перенесли ее в густой кустарник, на прощание сказали: «Жди нас». И она ждала. Час, другой, целую ночь. Одна в лесу.

Автомат, запасные диски рядом. Гранаты тоже. Дорогой ценой заплатят те, кто посягнет на ее жизнь… Сознание своей беспомощности мучило девушку больше всего.

Наступила еще одна ночь. Беспокойная, кошмарная. Марии чудились какие-то шорохи, жутко вскрикивали птицы в полночь. С рассветом все страхи исчезали. Она не могла, не имела права даже в мыслях бросить упрек товарищам — почему оставили ее одну. Они выполняли труднейшее задание за линией фронта, где повсюду находился враг. Быть может, выполняли и то, что должна была сделать она.

Надвигалась ночь. За три дня — ни капли воды во рту. Боль в ноге, невыносимая жажда. О пище не хотелось думать. Только бы глоток воды… «Дожить бы до завтра, — подбадривала себя разведчица. — А что завтра?»

Забрезжил рассвет. Обычно в это время постепенно исчезали таинственные шорохи леса. Но что это? Послышались чьи-то шаги. Она взяла автомат, который был сейчас таким тяжелым. Кто-то окликнул: «Мария! Марийка!» Голос знакомый. Она отозвалась. Снова тишина. Мария повторила: «Это я — Мария! Кто там?» К ней вышел из-за кустов Василий. Первым его вопросом было:

— Где Степа?

— Степа? Не знаю. А что с ним?

— Ладно. Как твое самочувствие?

— Пить хочу…

Василий подал флягу.

Мария стала жадно пить воду.

— Хватит!

Но она продолжала пить.

— Хватит! — повысил голос Василий и вырвал флягу из рук. Мария впервые за эти дни заплакала.

Василий рассказал, что Степан пошел искать ее, и, как видно, попал в лапы врагов.

— А остальные где? Как у них дела? — интересовалась Мария.

— Ушли по своим маршрутам: на Винники, Куровичи, Буск.

Войска 1-го Украинского фронта находились в обороне западнее Тернополя. Впереди был Львов, граница. Не сегодня-завтра они перейдут в наступление. Нужны были разведданные об укреплениях противника на дальних и ближних подступах ко Львову. Такое задание ставилось и перед разведгруппой, возглавляемой Петром.

Когда опустились сумерки, Василий ушел. На прощание сказал:

— Завтра тебя навестит местный житель, ты услышишь от него: «Привет от Васи!» Это будет свой человек.

Утром хлынул проливной дождь. Палатка не спасала — одежда промокла. Лицо девушки побледнело, под глазами резко обозначилась синева. Такой и застал Марию плотный, высокого роста мужчина, который сказал: «Привет от Васи!» Его звали Степаном Петровичем Дацко. Он опустился на колени, положил на землю узелок, поудобнее поставил кувшин и промолвил:

— Поесть принес. Свежее молоко.

— Спасибо…

Дацко пообещал:

— Этой ночью придем за вами. К себе домой заберу.

…Степан Петрович Дацко — лесничий. Более тридцати лет трудился он в лесу. Ветхий домик лесничего стал пристанищем для многих бежавших из концлагерей. Здесь делились с ними последним куском хлеба.

К Степану Петровичу часто заходили соседи. В тот раз заглянули Теодор Дума, Иосиф Черный. Ожидали еще Федора Духа. Но вместо него прибежала жена:

— Федор просит к нам зайти.

— Зачем? — встревожились соседи.

Женщина объяснила: из лесу забрел молодой человек, попросил воды. Осведомился, есть ли в селе немцы, полицаи. Федор ответил, что нет. Неизвестный поблагодарил и собрался уходить. Дали ему хлеба. Тогда он, подумав, сказал: «Люди вы добросердечные. Мне надо посоветоваться с вами, а если есть хороший сосед, посоветуемся и с ним».

— Несчастье вынудило обратиться к вам, — начал незнакомец. — В лесу девушка, неудачно приземлившаяся с парашютом. Нога у нее сломана…

Степан и Климентина Дацко, их друзья Теодор Дума, Иосиф Черный, Федор Дух заявили в один голос:

— Девушку спасем. Сделаем все, что можем.

После этого и отправился Степан Петрович в лес, отнес девушке пищу, воду. Он разведал дорогу, лесные тропы, которыми можно добираться к беспомощно лежавшей Марийке.

Снова собрались в доме Дацко его друзья.

— Подвода не нужна, — высказал свое мнение Степан Петрович. — На руках принесем.

Смастерили носилки. Под покровом темноты ушли в лес, за пять километров.

— Были бы костыли, я сама… — заметив носилки, сказала Мария.

— Лесная королева — и костыли? — послышался чей-то добродушный голос. — На носилках будет куда лучше.

Несли вчетвером. Чуть в сторонке шагал Петр с автоматом и гранатами.

Марию положили в постель, уже приготовленную в сарае. Кто догадается, что за этими бочками, досками, разным хламом лежит человек? С чердака спускали на веревке пищу. Через стенку вели переговоры. Иного выхода не было. В любую минуту могли нагрянуть гитлеровцы, бандеровцы, агенты гестапо.

Чего скрывать — страх поселился в душе Климентины. Ведь знала: фашисты расстреливали, вешали людей при малейшем подозрении, да и вовсе ни в чем не повинных. И все же доброта брала верх над чувством страха.

Утром в усадьбе Думы появились Иосиф Черный, Степан Дацко, чуть позже Федор Дух. Обсуждали, как помочь девушке. Ведь для спасения пострадавшей нужен был опытный врач.

А тут еще что ни день — то новые тревоги. Фашисты и их прислужники — бандеровцы разыскивали партизан, бежавших из концлагерей военнопленных. Нагрянула бандитская орава и в дом Дацко. Все обыскали. Затем забрали хлеб, молоко и другие продукты. Климентина извелась. Мария требовала перенести ее в лес или в овраг.

— Там будет спокойнее, и вас минует беда, если вновь нагрянут гитлеровцы, — говорила она.

— Мы этого не сделаем, — решительно ответил Степан Петрович. — Будешь с нами.

При возможности Петр и Василий наведывались в село к Дацко, хотя нередко добираться приходилось издалека. Они вели разведку к востоку, северу, югу от Львова — там, где было особенно много огневых точек, скопление боевой техники врага.

— Знаю, что тебя мучает: не выполнила, дескать, задание, — говорил Петр. — Ты не ходишь в разведку, нет среди нас Степы. Мы, оставшиеся, выполняем задание и за тебя, и за Степу. Помогают нам чудесные люди: Иосиф Черный, Теодор Дума. Слышала грохот? Это наша авиация бомбила крупный склад горючего на Персенковке. Мы разведали и другие военные объекты на подступах ко Львову. Все передали по назначению в эфир. Нас благодарят.

Через сутки Петр принес новую весточку:

— Наши войска овладели Золочевом, Бродами, Буском…

Но когда советские части подошли совсем близко и Марию уже вынесли из сарая, всеобщая радость была омрачена — фашисты убили Петра.

Настоящими советскими патриотами проявили себя Степан и Климентина Дацко, Иосиф Черный, Теодор Дума, Федор Дух. Они не только спасли радистку, но и снабжали действовавших в тылу врага наших разведчиков важной информацией. Они знали, что, рискуя жизнью, выполняли свой долг — помогали советским воинам в освобождении родной земли.

Иосиф Черный ушел в ряды Советской Армии и с боями дошел до Берлина. Имеет три правительственные награды. В мирное время удостоен ордена Трудового Красного Знамени. Восемь лет был депутатом райсовета. Дети Теодора Думы — Иванна и Мирослав окончили высшие учебные заведения — консерваторию и мединститут. Гордится своими внуками, — а их у него шестнадцать! — Теодор Васильевич Дух. Климентина Петровна Дацко работала в колхозе, она награждена медалью «За трудовое отличие». Степан Петрович остался верен любимой профессии до конца своей жизни. Бандеровцы не раз глумились над ним, не раз жестоко избивали. Памятником патриоту остались выращенные им деревья.

Разведчица Мария, а настоящее ее имя Галина Устиновна Черненко, за мужество, проявленное в боях за Родину, награждена орденом Славы III степени. Ныне она проживает и работает на Киевщине.

К. В. Крайнюков, генерал-полковник ОБЕСПЕЧЕНИЕ БОЕВОГО УСПЕХА

К. В. Крайнюков

С начала наступления в июле 1944-го года действия войск 1-го Украинского фронта проходили по заранее разработанному и утвержденному в Ставке Верховного Главнокомандования плану. Наши войска взяли в стальное кольцо восемь дивизий противника юго-западнее города Броды. Уже поступили данные о потерях врага, захваченных нами внушительных трофеях.

Этот район стал огромнейшим кладбищем гитлеровской техники. Проезжая по местам только что прошумевших боев, все это мне довелось видеть своими глазами. Поля сплошь перепаханы взрывами. Повсюду масса разбитых, опаленных огнем танков, бронетранспортеров, автомашин, покореженных орудий, минометов. На газике невозможно было проехать. Пришлось пробираться пешком.

Я видел множество поврежденной техники, тысячи захваченных в плен вражеских солдат и офицеров. Как же обеспечивался этот боевой успех?

Долго, кропотливо готовились мы к этому наступлению. Подготовка началась с момента окончания Проскуровско-Черновицкой операции, когда воины 1-го Украинского фронта закрепились на новом рубеже и заняли оборону. Подразделения и части пополнялись личным составом, техникой и оружием. Шло обучение, формирование рот, взводов, отделений, расчетов, экипажей. Подготовка велась в штабах частей и соединений. Многостороннюю и плодотворную работу по подготовке Львовско-Сандомирской операции вели офицеры и генералы штаба фронта. Важная роль на всех этапах боевых действий войск в этом наступлении принадлежала Военному совету.

В то время Военный совет 1-го Украинского фронта состоял из пяти человек. Председателем Военного совета являлся командующий войсками фронта Маршал Советского Союза И. С. Конев. Мне выпала честь быть членом Военного совета. В мои обязанности входило заниматься оперативными вопросами и одновременно осуществлять непосредственное руководство Политическим управлением фронта.

Член Военного совета генерал-лейтенант Н. Т. Кальченко был занят службой тыла. Членами Военного совета являлись также начальник штаба фронта генерал армии В. Д. Соколовский и командующий артиллерией фронта генерал-полковник артиллерии С. С. Варенцев.

Военный совет в повседневной деятельности руководствовался постановлениями и указаниями ЦК партии, Государственного Комитета Обороны. Он направлял боевую деятельность командиров и политработников, руководил обучением и воспитанием личного состава, проявлял заботу о материально-техническом обеспечении частей и вникал во все вопросы жизни и деятельности войск. При подготовке и осуществлении нынешнего наступления Военный совет, как всегда, решал обширный комплекс различных военных, политических, административных задач.

В начале июля 1944 года Военный совет фронта обсудил план партийно-политической работы в войсках на всех этапах наступления. Был заслушан доклад начальника Политуправления фронта генерал-лейтенанта С. С. Шатилова. При обсуждении вопроса обращалось внимание на то, чтобы партийно-политическая работа велась непрерывно и действенно, активно и целеустремленно, обеспечивая стойкость, дисциплину, организованность, высокий наступательный порыв воинов.

В то время как полки и дивизии пополнялись новыми бойцами, техникой и оружием, политорганы также готовились к решающим сражениям, всемерно укрепляя партийные ряды, повышая боевую и политическую закалку солдат и командиров. За первые шесть месяцев 1944 года на 1-м Украинском фронте в партию вступило почти 90 тысяч воинов. На 1 июля того же года в частях фронта находилось 229 тысяч коммунистов и 166 тысяч комсомольцев. Мы стремились так распределить партийные силы, чтобы в каждом стрелковом взводе, танковом экипаже, орудийном расчете были коммунисты и комсомольцы.

Почти четырехсоттысячная армия коммунистов и комсомольцев пропагандировала среди воинов великие идеи ленинской партии, воодушевляла солдат словом, личным примером отваги и храбрости в боях.

В канун наступления Военный совет фронта провел совещание членов военных советов и начальников политотделов армий, отдельных корпусов. Повсеместно проходили семинары политработников, парторгов, комсоргов, агитаторов. Были проведены совещания писателей, работающих в красноармейских газетах, военкоров. Военная печать являлась одним из важных средств воспитания воинов. В войсках нашего фронта в то время выходило, включая дивизионные, 67 многотиражных газет. Разовый тираж их составлял 143 500 экземпляров.

Издавалось значительное количество листовок, памяток. Они учили солдат, как уничтожать танки противника артиллерией, противотанковыми ружьями, гранатами, как форсировать водные преграды, как наступать по пересеченной местности, в лесу. В таких памятках кратко излагался передовой опыт, накопленный в предыдущих боях пехотинцами, танкистами, артиллеристами, воинами других родов войск.

Маршал Советского Союза И. С. Конев принимает хлеб-соль от жителей освобожденного города. 1944 г.

Перед наступлением Военный совет обратился к бойцам с призывом наступать смело, решительно, стремительно, сломить сопротивление гитлеровцев, разбить врага. В частях и подразделениях состоялись митинги. Бойцы и командиры клялись сражаться самоотверженно, как надлежит доблестным сынам своего народа.

В те дни среди воинов царил особый подъем. Каждый день радостные вести приносило радио: успешно развивали наступление советские войска в Белоруссии. И воины 1-го Украинского рвались в бой.

И вот такой час наступил. Гул сотен орудий, рокот поднявшихся в воздух самолетов взорвал небо, всколыхнул землю. Двинулись вперед танки, пошла пехота. Грозный шквал огня и металла обрушился на головы гитлеровцев.

Так в июле 1944 года началось мощное наступление войск 1-го Украинского фронта.

В штабе фронта, размещавшемся в одном из сел Тернопольской области, царила напряженная боевая обстановка. На командный пункт стекались доклады, боевые донесения из армий, отдельных корпусов. Отсюда шли боевые приказы. Войска фронта наступали.

Настали дни нелегких испытаний для войск, для каждого бойца, начиная от рядового до маршала, командующего фронтом.

И в первые, и в последующие дни наступления я встречал Ивана Степановича Конева — озабоченного, погруженного в раздумье, но бодро

го, волевого военачальника, который как истый полководец отлично знал боевую обстановку, положение противостоящих сторон, умело направлял усилия более чем миллионной массы войск, входивших в состав 1-го Украинского фронта.

С Маршалом Советского Союза И. С. Коневым я познакомился впервые во второй половине мая 1944 года, когда его назначили командующим войсками 1-го Украинского фронта. Ивану Степановичу шел сорок восьмой год. Открытое лицо, вселявшее уверенность и спокойствие, волевые складки у рта да властные нотки в голосе свидетельствовали о простой натуре и твердом характере этого человека.

Полководческая деятельность И. С. Конева раскрывалась с начала битвы с фашистскими захватчиками. В 1941–1942 гг. на западном направлении он командовал армией, затем Западным и Калининским фронтами. В 1943 г. на северо-западном и юго-западном направлениях возглавлял Северо-Западный и Степной (2-й Украинский) фронты. Иван Степанович зарекомендовал себя умелым, волевым военачальником.

Как и другие операции, проведенные под руководством И. С. Конева, Львовско-Сандомирская операция была разработана и осуществлена в соответствии с важнейшими принципами советского военного искусства. В плане операции намечались удары на двух направлениях: рава-русском и львовском. Двумя ударами предполагалось рассечь, а затем зажать в тиски силы врага, сконцентрированные в районе города Броды, и ликвидировать их. Этот план И. С. Конев отстоял в Ставке. Верховный Главнокомандующий сказал тогда в адрес маршала Конева:

— Вы очень упрямы. Что ж, может быть, это и неплохо. Когда человек так решительно отстаивает свое мнение, значит, он убежден в своей правоте.

Этот разговор состоялся в конце июня в Москве, в Ставке. И сейчас Иван Степанович глубоко сознавал, что как командующий фронтом он перед партией, перед Родиной несет личную ответственность за исход начавшейся крупной стратегической операции.

На рава-русском направлении наши войска, находившиеся в обороне, начали наступление 13 июля.

В ночь на 13 июля противник под прикрытием арьергардов стал отводить войска с первой оборонительной полосы на вторую. И тогда И. С. Конев приказал 3-й гвардейской армии генерал-полковника В. Н. Гордова и 13-й армии генерал-лейтенанта Н. П. Пухова немедленно перейти в наступление, овладеть второй оборонительной полосой врага и развивать дальнейшее продвижение на рава-русском направлении.

Перешедшие 14 июля в атаку 60-я армия генерал-полковника П. А. Курочкина и 38-я армия генерал-полковника К. С. Москаленко на львовском направлении прорвать сразу мощную оборону врага не смогли. Противник ввел в бой тактические и оперативные резервы и 15 июля из района южнее Золочева нанес сильный танковый контрудар. Бои приняли ожесточенный характер. Наши воины проявляли исключительную стойкость и отвагу.

В ходе наступления, изобиловавшего многочисленными осложнениями и неожиданностями, командующий фронтом не раз обсуждал сложившуюся обстановку с Военным советом и штабом фронта. Мы обменивались мнениями и после принятия решения командующим делали все для того, чтобы в срок и полностью его выполнить.

Внимание маршала И. С. Конева было приковано к боевым рубежам 38-й армии, где натиск противника оказался особенно сильным. Командующий войсками фронта принял ряд мер, в частности, приказал 2-й воздушной армии, возглавляемой генерал-полковником авиации С. А. Красовским, немедленно нанести массированный авиационный удар по скоплению вражеских танков и пехоты. Тем временем командующий 1-й гвардейской армией генерал-полковник А. А. Гречко скрытно выдвинул к участку прорыва один стрелковый корпус и один танковый и 15 июля из-за левого фланга 38-й армии нанес удар в направлении Бережан.

Это позволило войскам, действовавшим на львовском направлении, успешно отразить контрудар танков и пехоты противника и добиться определенного успеха.

Помню, как все мы радовались, получив донесение от командующего 60-й армии о том, что в районе Колтова во вражеской обороне пробита брешь. Существовавшие тогда рекомендации указывали, что танковые армии целесообразно вводить в прорыв, когда брешь достигает 10–12 км по фронту. А ширина «колтовского коридора»—4–6 км. И. С. Конев идет на риск, но риск обоснованный: он приказывает немедленно ввести в прорыв 3-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерала П. С. Рыбалко. По размытым дождями лесным дорогам двинулись танки. Трудным был их путь. Но наши доблестные танкисты вместе с пехотинцами 60-й армии сквозь огонь решительно шли вперед, на оперативный простор.

По «колтовскому коридору» вслед за 3-й танковой пошла 4-я танковая армия генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко.

Члены Военного совета фронта беспрерывно выезжали в войска на трудные участки, где наше продвижение замедлялось. Информация членов Военного совета о положении дел на том или ином участке боевых действий помогала командующему в принятии оперативных решений. Следует сказать, что даже в условиях хорошо налаженной работы штаба командующему фронтом, Военному совету приходилось прилагать много усилий, энергии и труда, чтобы осуществлять непрерывное эффективное управление боевыми действиями такой массы войск.

Так было, например, когда враг стремился перерезать «колтовский коридор» встречными ударами танков и пехоты с севера и юга. Маршал И. С. Конев и я приехали на передовой командный пункт 60-й армии. Мы убедились, что генерал П. А. Курочкин умело и твердо руководит отражением вражеских контратак. Но наземным частям требовалась более эффективная поддержка. Командующий войсками фронта дополнительно ввел в бой 4-й гвардейский и 31-й танковые корпуса.

С разных участков наступления войск фронта мы получали отрадные вести. Героически сражались наши бойцы. Каждый день рождал сотни, тысячи отличившихся в схватках с врагом. Шли в бой русские, украинцы, белорусы, казахи, узбеки, воины других национальностей. Мы учитывали многонациональный состав воинов при организации идеологической работы в войсках. Так, например, фронтовая газета «За честь Родины» издавалась не только на русском, но и на украинском, казахском, узбекском, татарском языках. На разных языках народов СССР издавались листовки, памятки.

Среди воинов нового пополнения было немало солдат из западных областей Украины. Они требовали особого внимания, так как почти половина из них были неграмотные или же малограмотные. С ними велась усиленная политико-воспитательная работа. Это помогло им скорее освободиться от влияния лживой фашистской и буржуазно-националистической пропаганды, понять благородные идеи, во имя которых сражались советские воины. И новобранцы из западноукраинских областей вместе с нашими солдатами смело шли в бой.

Сражались советские бойцы, горя священной ненавистью к фашистам. О «новом порядке», насаждаемом фашистами во временно оккупированных районах, хорошо было известно нашим солдатам. Руины городов, пепелища сел, кровавые следы зверских расправ над мирными жителями — все это они видели своими глазами на освобожденных от гитлеровцев территориях. Одни развалины остались от Тернополя. В руинах лежали города Ровно, Луцк, Каменец-Подольский… Враг, отступая под натиском наших войск, стремился все жечь и разрушать.

А у скольких бойцов семьи пострадали от рук фашистских палачей? У того гитлеровцы замучили отца, у другого мать или сестру, у третьего сожгли хату, угнали на каторгу родственника. Политработники 722-го полка 15-й гвардейской стрелковой дивизии после опроса воинов составили своеобразный плакат счета мести. На нем было написано: «Мы мстим гитлеровцам за 775 убитых родственников, за 909 наших родных, угнанных на фашистскую каторгу, за 478 сожженных гитлеровцами домов».

Гнев и ненависть кипели в сердцах советских солдат и командиров. Это умножало их силы в борьбе. Они стремились скорее освободить от гитлеровского рабства оставшиеся к тому времени под пятой оккупантов районы советской земли, отомстить фашистам за их злодеяния.

Наступая с неудержимым порывом, наши войска вбили два клина во вражескую оборону — на львовском и рава-русском направлениях, захлопнув в ловушку восемь фашистских дивизий.

Весть об окружении крупной вражеской группировки быстро облетела соединения и части фронта. Это еще больше подняло боевой дух, энтузиазм воинов в борьбе с врагом. «Быстрее покончить с котлом, ускорить разгром фашистской Германии», — с такими мыслями шли в бой славные воины-богатыри.

Мы воздействовали на окруженного противника и средствами пропаганды. По указанию Военного совета Политуправлением фронта были подготовлены на немецком языке листовки и сброшены с самолетов в район котла. В листовках, в частности, указывалось: «Вы в котле, и никакое чудо вас не спасет. Мы призываем к благоразумию: сложить оружие, прекратить напрасное кровопролитие».

Надо признать, что гитлеровцы, попав в окружение, дрались отчаянно, с упорством обреченных, надеясь на какое-то «чудо», которое могло освободить их из стального кольца. Противник не сдавался. А обстановка требовала ликвидировать котел как можно быстрее. Боевые действия наших войск приобрели еще более решительный характер. И разгром фашистских дивизий, после того как сомкнулось кольцо окружения, был завершен в течение нескольких дней.

Эту блестящую победу войск 1-го Украинского фронта в начальный период Львовско-Сандомирской операции трудно переоценить. Восемь фашистских дивизий были исключены из списка группы армий «Северная Украина». Создались условия для более быстрого развертывания наступления на Львов. Ослабление сил противника, потерявшего восемь дивизий, облегчило войскам фронта выполнение дальнейшей задачи, которая включала освобождение юго-восточных районов Польши, выход к Висле.

В тот день, когда я ездил по местам, где окружили и разгромили бродовскую группировку противника, рассказал командующему о своих впечатлениях. Иван Степанович Конев в этот момент оторвался от карты с нанесенной обстановкой, заулыбался, блеснув сощуренными глазами. Он остался доволен ратными успехами вверенных ему войск.

Враг несет большие потери, отступает. В ходе первого этапа операции войска фронта в полосе правого крыла полностью восстановили государственную границу СССР и вступили на польскую землю, начав освобождение братского народа.

Но через некоторое время И. С. Конев вновь погрузился в раздумье. Весь богатый боевой опыт, полководческое искусство командующего сейчас подчинены решению новых неотложных боевых задач. Войска шли на Львов. Как бы ни цеплялись гитлеровцы за этот крупный опорный пункт, им не устоять перед натиском соединений и частей, направленных сюда волей командующего фронтом. Но как освободить крупный город с богатыми историческими и архитектурными памятниками, сохранив от разрушений? Да, тут было над чем призадуматься полководцу.

Правое крыло фронта… Подвижные войска идут на Вислу.

— Львов! — многозначительно сказал Маршал Советского Союза И. С. Конев, задержав карандаш у точки на карте с переплетением многочисленных железных и шоссейных дорог. А затем его взгляд лег на широкую извилистую линию на территории Польши. Красные стрелы, нанесенные на карту, указывали путь движения войск 1-го Украинского фронта — путь к Висле. Наши передовые части приближались к Сандомиру.

Войска 1-го Украинского фронта, осуществляя Львовско-Сандомирскую операцию, шли в новые сражения. Наступление продолжалось.

Сегодня там, где шли бои. Фотоочерк КАМЕНКА-БУГСКИЙ РАЙОН

По соседству с Бусским — Каменка-Бугский район. Земли его раскинулись также по обоим берегам Западного Буга.

Западный Буг… Здесь, по этой реке проходил рубеж, замыкавший кольцо окружения вокруг бродовской группировки противника с запада. Гитлеровцы, сконцентрировав большие силы, любой ценой стремились прорваться через реку, но это им не удалось.

На берегах Западного Буга нашими воинами совершено много боевых подвигов. Сегодня перекликаются с ними не менее славные подвиги трудовые.

В двенадцати километрах от Каменки-Бугской в 1955 году введен в строй первый турбогенератор Добротворской ГРЭС. А вскоре действующих турбогенераторов уже было шесть. 700 тысяч киловатт — такова мощность одной из крупнейших электростанций на западе Украины. Рядом с ГРЭС вырос большой поселок энергетиков. В нем — две средние школы, вечерний техникум, профессионально-техническое училище.

На пустыре близ районного центра обширную территорию заняли сооружения газокомпрессорной станции магистральных газопроводов, которые берут начало в богатом голубым топливом Прикарпатье.

Ажурные вышки высоковольтных линий, промышленные корпуса заводов и фабрик стали неотъемлемой частью пейзажа прибугской земли.

Расширяется Каменка-Бугский лесопаркетный комбинат, возводится бетоносмесительная установка на заводе «Стройдеталь» в селе Старый Добротвор, строится завод железобетонных изделий в Сапижанке…

В сельском хозяйстве машинная обработка полей, широкое использование минеральных удобрений позволят из года в год повышать урожаи сельскохозяйственных культур.

В колхозах имени Ленина, имени Жданова, «Россия» и других в 1973 году собран урожай зерновых до 39 центнеров с гектара. По 350–400 центнеров сахарной свеклы с гектара собирают в колхозах «Заря коммунизма», «Звезда», «Дружба». А звеньевые. Герои Социалистического Труда Мария Савчин, Ольга Пасека собрали сахарной свеклы по 650–700 центнеров с гектара.42 передовых колхоза района награждены золотыми, серебряными, бронзовыми медалями Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства. Только в 1973 году правительственными наградами отмечено более 40 лучших животноводов района.

Среди тех, кто трудится сейчас на берегах Западного Буга в цехах промышленных предприятий и на колхозных полях, много бывших фронтовиков, которые сражались в памятные июльские дни 1944 года с фашистскими захватчиками на львовской земле. На компрессорной станции работают участники войны оператор Владимир Малый, слесарь Тимофей Сысенко. Ветеран боев Иван Русский уже много лет возглавляет колхоз им. XX съезда КПСС. На груди ветерана кроме боевых наград — орден Ленина и Золотая медаль Героя Социалистического Труда.

В районе 32 средние и восьмилетние, 27 начальных, две вечерние школы, одна музыкальная. За последние годы построены шесть новых школ. К услугам трудящихся 11 Домов культуры, 48 клубов, 49 библиотек, 3 кинотеатра, 53 стационарные киноустановки. Работает более 300 кружков художественной самодеятельности.

Обновляются, благоустраиваются города и села района. Во многих селах заканчивается газификация.

Здесь летом 1944 года в жарких, упорных боях была окружена и разгромлена крупная группировка немецко-фашистских войск. Ожесточенные бои с гитлеровцами велись тогда на обширной территории Львовской и соседних областей. Героические советские воины, сражавшиеся на Волге, у стен Сталинграда, одержавшие победу в Курской битве и в сражении за Днепр, несли свободу трудящимся западных земель Украины.

Вероломно вторгшиеся в нашу страну немецко-фашистские захватчики причинили много бед советским людям. Сотни тысяч убитых, замученных женщин, детей, стариков, превращенные в развалины города, сожженные села — вот что оставили на Львовщине гитлеровцы и их наймиты, презренные народом украинские буржуазные националисты.

Перенеся огромные страдания в период временной гитлеровской оккупации, трудовые люди городов и сел радовались приходу Советской Армии, принесшей освобождение. Восторженно встречали советских воинов трудящиеся Львовщины. В борьбе с гитлеровцами Советской Армии помогали партизаны, подпольщики, всяческое содействие оказывали местные жители. Многие из них добровольно вступали в ряды Советской Армии, чтобы с оружием в руках громить ненавистных фашистских захватчиков.

За тридцать лет, прошедших со времени освобождения от гитлеровцев Львовщины и всей Советской Украины, на опаленной боями земле произошли разительные перемены.

В послевоенные годы в области выросли сотни крупных заводов, фабрик, оснащенных современной техникой. Особое развитие получили машиностроение, приборостроение, химическая промышленность. Тысячи автобусов, автопогрузчиков, сельскохозяйственных машин, станков, приборов, телевизоров и других промышленных изделий сходят с конвейеров львовских предприятий.

Выросли новые индустриальные центры. На севере области поднялись копры и терриконы шахт. Здесь, на берегу Западного Буга, вырос город угольщиков — Червоноград. Много ценной продукции — серы дал стране Роздольский горно-химический комбинат. А недавно начато строительство горно-химического комбината близ Яворова. В многоэтажных светлых домах Нового Роздола, поселка Новояворовское живут рабочие-химики.

Близ Дрогобыча, в предгорье Карпат, построен крупный калийный комбинат, который дает минеральные удобрения для колхозных полей. И здесь вырос рабочий поселок с широкими улицами, красивыми домами.

Большой подъем достигнут на Львовщине в развитии культуры. Теперь во Львовской области двенадцать вузов — Государственный университет имени Ивана Франко и одиннадцать институтов, более сорока средних специальных учебных заведений. В них учатся десятки тысяч юношей и девушек. Плодотворная работа ведется в многочисленных научно-исследовательских институтах.

К услугам трудящихся широкая сеть театров, кинотеатров, Дворцов культуры, клубов, библиотек.

Трудящиеся городов и сел своим вдохновенным трудом преобразуют родную землю, поставляют ее щедрые дары советскому народу.

Больших успехов достигли труженики орденоносной Львовщины, широко развернув борьбу за претворение в жизнь исторических решений XXIV съезда КПСС. Девятая пятилетка — новый шаг вперед в развитии промышленности, сельского хозяйства области. Только в третьем, решающем году 9-й пятилетки капиталовложения в народное хозяйство области за счет всех источников финансирования составили 625 миллионов рублей, что по сравнению с 1972 годом больше почти на 4 процента.

В 1973 году вступили в строй блок производственных цехов на заводе Львовсельмаш, новые производственные мощности на Львовском изоляторном заводе, Роздольском горно-химическом. Николаевском цементном комбинатах, сданы в эксплуатацию Бродовский завод сухого молока, Городокский завод дренажных трубок, расширены производственные мощности на многих машиностроительных заводах, предприятиях легкой, пищевой и других отраслей промышленности.

В колхозах, совхозах области введен в действие ряд животноводческих комплексов, зернохранилищ, овощехранилищ и других производственных объектов. В 1973 году за счет государственных средств осушено более 18 тысяч гектаров заболоченных земель, введены в строй линии электропередач протяженностью более 1240 километров.

Тысячи тружеников городов и сел Львовщины — передовики, новаторы производства, деятели науки и культуры отмечены орденами, медалями. Многие удостоены звания Героя Социалистического Труда.

С огромным воодушевлением встретили трудящиеся Львовщины Обращение ЦК КПСС к партии, к советскому народу, призывающее широко развернуть социалистическое соревнование за досрочное выполнение планов девятой пятилетки, за новые успехи в развитии экономики и культуры.

— Девятую пятилетку — досрочно! — девиз трудящихся области. На выполнение этой задачи мобилизуют силы трудовых коллективов предприятий, колхозов, новостроек партийные, советские, комсомольские организации орденоносной Львовщины.

Радостный юбилей — 30-летие освобождения Львовщины и всей Советской Украины от немецко-фашистских захватчиков. Этот большой праздник трудовые люди отмечают новыми успехами в созидательном труде во имя торжества коммунизма.