Бродяга

Глава 2. Света

Остаток осени, зиму и весну, они с завидным постоянством колесили по всей Западной Украине. Самостоятельно, первую кражу, Антон сделал примерно через неделю после своего приезда. Масть ему катила, Фортуна улыбалась, запалов не было. Он порой удивлялся, как так выходит, что все сходит с рук. Витя, говорил, — У тебя лицо внушает доверие, на тебя лохи не ведутся и вид интеллигентный. Он, еще в первые дни посоветовал поменять одежду перед выходом на рынок.

— Сними джинсы и куртку. Надень костюм и полупальто.

Вот в таком прикиде он и промышлял. С наступлением тепла сменил полупальто на легкую светлую куртку. Они работали на кармане, резали сумки, в паре брали кассу у палаток. Делалось это так. Находили палатку, где барыга держал деньги не на поясе или кармане, а где-нибудь в сторонке. Если это была вещевая палатка, было проще. Смотрел понравившуюся вещь, заходил внутрь палатки, разворачивал барыгу спиной к сумке с лаве, отвлекая его или ее разговором, тем временем напарник уводил кассу. Иногда, мойкой прорезалось отверстие в палатке, и пока один забивал голову продавцу своими капризами, другой изымал бабки. Каждый раз приходилось импровизировать. Похожие ситуации случались, конечно, но всякий раз было и что-то новенькое. Мастерство со временем росло.

— В нашем деле, — рассуждал, Витя. — Требуется постоянная практика. Это, как в шахматы, играть надо каждый день, если сделаешь перерыв хоть на месяц, сноровка теряется.

И он был, безусловно, прав. Антон, понял это после двухнедельного перерыва, когда он слег с гриппом. Выйдя после болезни на улицу, он решил прогуляться по городу. Зашел в недавно открывшийся универсам. Наплыв народа был такой, что местами приходилось проталкиваться. Заприметил, добротно одетого мужчину, с кейсом в руках. Тот выбивал чек на кассе, что-то покупал в отделе электроники. Бумажник достал с внутреннего кармана, а вот обратно положил в боковой карман рыжей, замшевой куртки. Антон, прошел за ним в отдел электроники. Мужчина протянул чек продавцу. Продавец взял и обернулся спиной, мужчина оперся на прилавок обеими руками и указывал продавцу, что именно ему надо. Лучшего момента могло и не быть. Антон, разглядывая товар, подошел вплотную. В левой руке у него была фортеця (обыкновенный пакет, для веса желательно с каким-нибудь журналом внутри). Прикрываясь фортецей, он нырнул правой рукой в карман, уцепил лопату и потянул. Вдруг, его охватил такой мандраж, какого не было даже тогда, когда он делал свою первую покупку. Едва совладав собой, он все-таки довершил начатое. Но и выйдя на свежий воздух, все никак не мог успокоить биение сердца.

— Есть одно, хорошее средство, — Выслушав, Антона, вечером того же дня, заметил, Шмаль. — У меня тоже бывало, что ни с того ни сего мандраж накатывает, а ты еще после болезни. Наши, почти все на этой штуковине сидят, — заметил он. — Завтра попробуем.

С утра, они зашли в пятиэтажку, в центре. Поднялись на третий этаж. Шмаль, выбил пальцами дробь, потом стукнул в дверь два раза, сразу же повторил маяк еще раз. Дверь приоткрылась. На пороге стояла совсем молодая девчонка, лет восемнадцати, девятнадцати, не старше. Пышные, русые волосы струились по спине до самого копчика. Точеный носик, густые, не знающие пинцета брови, высокие скулы, голубые, невинные, как у ребенка глаза. Антон, был просто очарован. Она запахнулась в простенький халатик, обхватив себя руками. Под ним, угадывалось худенькое, стройное тело. Она была прекрасна!

— А, ты, — она зевнула — проходите. Кто это с тобой?

— Ах, да, — спохватился, Шмаль. — Вы же не знакомы. Антон, мой друг, с самого раннего детства. Он, правда, отсутствовал долго, но вот пару месяцев назад вернулся. — Антон, это Света!

— Привет, — Антон, поперхнулся, вот уж действительно, красавица.

— А где пропадал, сидел?

— Нет, просто жил далеко отсюда.

— Понятно, — она, вроде, как потеряла интерес и больше ни о чем не спрашивала.

Тем временем, они прошли на кухню.

— Кислый есть?

— Осталось немного, — она опять зевнула. — Что, плохо вам?

— Нет, едем сегодня в Дрогобыч, так вот на дорожку хотели немного подварить.

Антон, слушал непонятный диалог, стараясь не выглядеть дураком.

— Понятно, ну давай, что там у тебя.

Шмаль, достал с пакета бутылку 646 растворителя и газетный пакет. Развернул его, в нем оказался еще один, целлофановый. Развязал и высыпал содержимое на газету. Маковая соломка, понял Антон. Что же, Витя, мне ничего не сказал.

— Здесь два стакана. — сообщил, Витек.

— Выкручивать сам будешь, у меня руки болят, — заявила Светлана.

— Базара нет, — согласился, Шмаль. — Давай только побыстрее.

— Я что, против? Давай.

— Не буду вам мешать, — Антон, вышел в комнату, упал в кресло, задумался.

Анаша, ладно. Они с Витей покуривали каждый день. Благо проблем с этим добром не было, а вот ширка… Это тот же героин, еще покруче даже будет. Он пробовал на севере промидол, пару раз кололся морфином, пару раз амнопоном, но то были медицинские препараты. Конечно тоже на основе опия, но все же… Про ширку он успел наслушаться достаточно. На Западной Украине, выращивали мак в каждом хозяйстве. Это было национальное. Вся сдоба готовилась с маком. Мак рос повсюду. Что же попробуем, что это такое. Посмотрим, сильно ли отличается от стекла [18].

А на кухне шло движение, запахло растворителем. В комнату забежала, Света.

— Ты, только телик не включай, лады, — попросила она — Соседи, достали уже, грозятся мусоров нагнать.

Она вернулась на кухню. Антон, последовал за ней. Витя, уже выкрутил соломку, и готовил выход. Еще через двадцать минут, все было готово.

— Ты, ведь первый раз двигаешься? — утвердительно спросила, Света.

— Пробовал стекло, а вот ширку ни разу, — Антон, неуверенно улыбнулся.

— Ну, тогда тебе, больше куба нельзя. Думаю, точек восемь ему хватит, да Витек?

— Да, да, — Шмаль был весь в предвкушении. — Вот держи, — он достал три баяна в упаковке. — Выбирай.

Шмаль, поставился на кухне, Света, ушла в комнату. Антон, наблюдал за происходящим. Витя, начал втыкать. В кухню вернулась, Света.

— Ты, еще не вмазался? Что же он тебя мурыжит, щас я тебе помогу.

Движения у нее замедлились, голос приобрел хрипловатый тембр, что только добавило ей очарования. Села на табурет напротив, взяла его руку, положила себе на колени. Нагнула голову. Волосы рассыпались и совсем закрыли лицо.

— Хорошие венки, — бормотала она, поглаживая руку. Затем уверенно ввела иглу. Взяла контроль, и не торопясь прогнала содержимое шприца в вену. Это был не морфин! Приход захватывал дух. Тело пронзили тысячи иголочек, ступням ног стало жарко так, что он поерзал ногами. И накатила волна… Когда вынырнул на поверхность, первое что увидел, это два лица внимательно на него смотрящие.

— Ну, слава Богу, я боялась, что ты отъехать собрался. — Она заулыбалась.

Антон понял, что это первый раз видит ее улыбку. Он знал, что влюбился, влюбился с первого взгляда, и это пугало его. Чутье подсказывало, что ничего хорошего из этого не выйдет, а другая безрассудная его часть кричала, да хрен с ним! Будет, что будет! Лишь бы только можно было обнять. Целовать ее волосы, глаза, губы, ласкать ее тело. Он встряхнул головой, отгоняя видение. Попробовал встать, качнуло в сторону, опять присел.

— Идем, — Шмаль, уже обулся и ждал в прихожке.

— Езжай без меня, я походу здесь тормознусь, можно? — обратился к Свете.

— Как хочешь, расскажешь, как там, на Севере жизнь.

Витя, оценивающе посмотрел на них, — Ну, ладно. Завтра поедем. Пойду, маме помогу, она что-то там про огород говорила. Весна ведь. Скоро картошку сажать надо будет.

Шмаль ушел. Света закрыла за ним двери и вернулась на кухню. Антон, хотел заговорить, но голова клонилась вниз. Он воткнул. Пришел в себя. Света, тоже дремала возле окна. Он встал, прошел в комнату. Разделся и нырнул под одеяло. Закрыл глаза, тело плыло по течению. Мир вокруг перестал существовать. Очнулся от прикосновения. Рядышком лежала Света, пристально глядя на него широко распахнутыми глазами. Он молча обнял ее. Она задрожала всем телом и прижалась к нему.

— Ты, не будешь обижать меня? — прошептала еле слышно.

Его переполняла нежность. Никого в мире не было, только она.

— Я, никогда тебя не обижу. Ты моя девочка.

Она доверчиво, еще сильнее прижалась к нему, — Ничего не говори, я все вижу. Они поцеловались. Никого, никогда, Антон не любил так страстно и так нежно. Они вставали с постели только, чтобы перекусить, сходить в туалет, уколоться, а потом дальше растворялись друг в друге. На третий день, они перебрались к Антону.

Хата понемногу преображалась. Антон, договорился с двумя отделочниками, и они за пять дней сделали косметический ремонт. Пока, он доставал деньги, Света, входила в роль хозяйки. Указывая работягам, каким она видит жилище после ремонта. Антон, вытащил старую кровать на улицу и привез на замену шикарный «сексадром», так сразу окрестила здоровенную, сделанную из бука кровать, Светлана. Телевизор перекочевал из спальни в зал. Изменения к лучшему были на лицо. Они наслаждались жизнью. Он узнал, как случилось, что Света жила одна. Родители, наркоманы со стажем, забросили дочь еще в раннем детстве. Хорошо, бабушка забрала к себе. Отец, не успев выйти из тюрьмы, вскорости опять возвращался на нары. Последний срок отбывал в Сокале, на особом режиме. Освободившись два года назад, снова присел на наркотик. Занес инфекцию, в паху образовался абсцесс. Решил провести операцию самостоятельно. Взял лезвие, сделал разрез, с раны хлынул гной. Чайной ложечкой стал вычищать рану. Задел артерию. Фонтан крови ударил в потолок. Скорой он не дождался. Мама в настоящее время находилась в лагере, приняли со стаканом мака. Бабушку, Света похоронила пол года назад, и решила перебраться в родительскую квартиру. Родителей, она не смотря ни на что, любила. Регулярно навещала маму, а если уж не получалось съездить на свиданку, то посылку обязательно отправляла в срок. Отец, в ее глазах выглядел, чуть ли не мучеником, возможно в какой то степени она права, размышлял Антон. На наркотик, она присела не так давно. После смерти бабушки и переезда в родительскую хату, как то зашел давний товарищ отца. Спросил разрешения на варку. Тогда-то она и решила попробовать. Этот же товарищ помог ей с работой. Она, торговала на продовольственном рынке сухофруктами: изюм, чернослив, грецкие орехи и все в том же плане. Несмотря на юный возраст, достаточно хорошо разбиралась в жизни и в людях. Она полюбила, Антона сразу и безоглядно. Сердце подсказывало, что это тот, единственный человек, с которым ей хотелось быть всегда. Внимание и забота, которыми окружал ее Антон, были непривычными для нее ощущениями. Оба купались в море блаженства, находясь рядом, друг с другом. Казалось, так будет всегда. Пришел месяц май. Фруктовые деревья надели пышные шапки, под окнами цвели черешня и абрикос, рядышком расположилось несколько яблонь. Внезапно ночью ударил мороз. И хотя на следующий день опять пригревало солнышко, цветы на деревьях почернели и вскорости облетели. Тоже случилось с картофелем. Витя, рассказал Антону, — Весна ранняя была, ну мы с мамой посадили пораньше, да и не только мы, все соседи. Картофель уже зацвел, а тут мороз. Придется по новой сажать.

Пока, Витя помогал маме, Антон, решил помочь Светлане. Состоялся серьезный разговор. Убеждать ее не пришлось, она сама понимала, что нужно спрыгивать с этой беды. Поговорила с хозяином, он разрешил взять отпуск на пару недель. Решающую роль тут сыграло то обстоятельство, что у них, что-то вроде медового месяца. Затарились барбитурой: реланиум и сибазон, можно было свободно купить на Краковском рынке во Львове. Надо только знать, к кому обращаться. Взяли еще реладорма, вообще подошли к проблеме основательно. Самые трудные оказались первые три дня. Ломало Светку беспощадно. Бросало в пот, и сразу же начинал бить озноб. Сопли текли рекой, она постоянно чихала, вдобавок непрекращающийся понос. Несмотря на то, что под завязку была накачена барбитурой, никак не могла поспать. На четвертый день, стало немного получше, она первый раз поела сметаны с клубникой. Ее тут же вырвало, но это начиналось выздоровление. Через десять дней вышли на солнышко, взяли с собой покрывало, полотенца, и пошли на реку.

— Как заново родилась, — она сладко жмурилась. — Спасибо, без тебя, я ни за что бы не справилась.

Антон, был счастлив. Он, смог помочь самому родному человеку. Будущее рисовалось в радужных красках. Жизнь продолжалась! Придя домой, он проверил, как обстоят дела с финансами. Оказалось не густо. Последнее время, он никуда не выходил, много ушло на лечение. Выхода не было, надо ехать за бабками. Желательно подальше. У себя в городе, он уже давно не работал. Береженого, Бог бережет. Он не сомневался, что местные опера знают о его существовании. Чего другого, а информаторов у них было достаточно. Но пока работает на чужой территории, беспокойства ему не причиняли. Надо ехать в Черновцы. Чем дальше от дома, тем лучше.

— Решено, еду, надо вот только, Витю сфаловать, — порешил, Антон. Друга, уговаривать не пришлось.

— Сам давненько о том же думаю, — сообщил он — когда едем?

— Завтра, на автобусе до Львова, а дальше поездом. Поезд отходит около шести вечера, до Черновцов катит пять с половиной часов, так что на месте будем в полночь. Успеем выспаться и наметить дальнейшие действия.

— Решено, едем, — Витя был полон энтузиазма.

Выехали на следующий день, после обеда. Антон забежал на рынок проститься со Светкой. Она категорически отказалась еще немного отдохнуть, и побыть дома. — Ну, что я там одна, высиживать буду, здесь на людях отвлекусь немного. За меня не переживай. Не смотри, что такая хрупкая, я на самом деле сильная.

У него щемило сердце. Они расставались в первый раз. — Ничего, это не надолго — успокаивал он сам себя. Приехали во Львов, на Пидзамчи вышли с автобуса. Сели на трамвай, шестерку, доехали до вокзала. Купили билеты до Черновцов. Послонялись по Привокзальной, попили пивка. Прихватили в магазине по паре бутылок «Львовского». У торговки взяли пирожков с ливером. Подошло время отправления. Поезд отходил вовремя. Антон, залез на верхнюю полку, полистал «Вокруг света» купленный в привокзальном киоске, незаметно задремал. Разбудил шум в купе, оказалось они уже в Ивано-Франковске. Спать больше не хотелось. Он спрыгнул вниз, сходил в туалет, ополоснул лицо, затем вернулся в купе. Попутчиками оказались пожилая пара, ехали навестить сына. У того свой бизнес в Черновцах, в подробности бабуля не вдавалась, а старый в основном помалкивал, предоставляя супруге вести беседу. Та оказалась весьма словоохотливой, но предметом ее разговоров, была в основном она сама, ее здоровье, проблемы со спиной, огород, и соседка к которой у нее была давняя неприязнь. Шмаль, был в своем репертуаре, где надо сочувственно поддакивал, охал, в общем, выказывал полнейшую заинтересованность. Понемногу очаровывая бабульку своим обаянием. Она уже выяснила, что тот еще не женат, показывала фотку своей младшей дочери, и без обиняков заявила, что тому пора жениться. Шмаль, соглашался, да пора, вот только не могу, мол, найти ту единственную. Старый предложил подкрепиться. Антон, достал пирожки и пиво. Бабулька, стала выгружать из сумки разнообразную снедь. Печеная курица, вареная картошка залитая лучком, обжаренным в сливочном масле, находилась в небольшой кастрюльке. Малосольные огурчики, крутые яйца, сало, шаньги и здоровенная бутыль самогонки.

— Угощайтесь хлопцы, — радушно пригласила она ребят. Те, не стали заставлять себя упрашивать. Все по очереди выпили по сто грамм, с небольшого граненого стакана, закусили, потом накатили еще разок. Старый, стал более общительным. У них с Антоном, завязался разговор. Темой разговора, стал Горбачев с его перестройкой. Говорил в основном, старый. Антон, с чем-то соглашался, в чем-то перечил. К обсуждению подключились Витя с бабулькой. На одном все сошлись безоговорочно, с сухим законом, генсек перемудрил. Еще ни разу, Антон, не слышал от простых работяг, одобрения этому безумному проекту. За разговорами и выпивкой время пролетело незаметно. Подъезжали к Черновцам. Бабуля, написала на клочке бумаги адрес, отдала, Вите.

— Будешь если рядышком, заходи в гости, мы тебе невесту найдем. И друга с собой бери, у нас незамужних девчат хватает.

— У меня, есть невеста, — Антон, не смог сдержать счастливой улыбки.

— Все равно, заходите, — они попрощались. Старого с бабушкой, встречал сын. Он быстро посадил их в старенькую пятерку, и они укатили.

— Надо нам ночлег подыскать, — озабоченно заметил, Шмаль.

Подошли к стоянке такси. — Не подскажешь, где можно хату на пару дней снять, — обратился, Антон к водиле с круглой физиономией. — Желательно, чтобы к рынку поближе.

— А что тут думать, садитесь. Я вас к себе отвезу. Летняя кухня устроит? В день по червонцу с брата, деньги за два дня вперед. Как вам такой расклад, устраивает?

— Вполне, — Антон, расслабился. Все складывалось довольно таки удачно. Водила, оказался разговорчивым.

— У меня в центре квартира, — сообщил он им — дом от родителей остался, я его сейчас перестраиваю. Иногда сам на кухне ночую, так что там все удобства.

Подъехали. В темноте, возле летней кухни виднелись какие то постройки, напротив высился двухэтажный особняк. Зашли внутрь, хозяин зажег свет.

— Уютно, — заметил, Антон.

В просторной комнате находилась большая печь, стоял стол, на втором столе поменьше, расположился импортный телевизор. Была здесь кровать и небольшой диванчик.

— Располагайтесь, а я пока постельное белье принесу, — хозяин вышел.

Антон, с наслаждением растянулся на кровати. Вернулся водила, притащив с собой охапку простыней и наволочек. Они заплатили за три дня вперед, и тот довольный, ушел. Застряли они здесь, на целых десять дней. С утра промышляли на рынке, потом обедали в кафешке, прикупали продуктов на ужин, и отправлялись гулять. Город, оказалось, был богат историей, много архитектурных шедевров. Антону, понравился университет. Да и вообще, весь город производил неизгладимое впечатление. Пару раз ходили купаться на Прут. Через несколько дней по приезду, повстречали львовских щипачей. Они подошли поздороваться с Шмалем. Семейная пара, Анжела и Серега. Они здесь больше месяца, и уезжать пока не собирались.

— В Львове, идет охота на карманников, — сообщила, Анжела. — Если, мусора, кого-то принимают на горячем, то заставляют терпилу давать показания, что он, мол, видел, как у него крадут, и тогда получается не кража, а грабеж. Соответственно и срок больше наваляют.

— Да, перспективы из малоприятных, — прокомментировал, Антон.

— Вот, мы и решили пока здесь зависнуть, — продолжала, Анжела, — а вы как, когда обратно собираетесь?

— Еще пару-тройку дней поработаем, и будем отчаливать. Дома тоже дела есть.

На этом и разбежались. Пришло время двигаться в обратный путь. Попрощались с хозяином, накинув на прощание пару червонцев, тот приглашал заезжать еще как-нибудь. Дорога домой показалась, Антону бесконечно долгой. Весь путь думал о Свете. Витя, поехал на моторе домой, а Антон, вышел возле рынка. Она должна быть на работе. Прикупил у торговки букет белых роз. Светы, не оказалось, вместо нее за прилавком высился здоровенный азербайджанец Назим, Светин работодатель.

— Что, Света сегодня не работает? — поинтересовался у него, Антон. Тот выпучил глаза, — Ты что, ничего не знаешь? Умерла Света. Похороны были три дня назад.

Цветы выпали у Антона из рук. Он повернулся и побрел к выходу, не замечая ничего вокруг. Сзади ему вслед, что-то кричал, Назим. — Как же так? — пульсировала в голове мысль, — как же так? Этого не может быть. Но всем своим существом понимал, это правда. Не помнил потом, как добрался домой. Пришел, упал на кровать. Слез не было, он как бы окаменел. Вспоминал, как на этой самой кровати, они устраивали шутливую борьбу, в которой всегда побеждала Света. Как кормил ее клубникой с ложечки, когда она болела. Ее улыбку, всегда по-детски непосредственную. Послышался шум, кто-то зашел в комнату. — Наверное, забыл закрыть дверь, — машинально отметил, Антон. Это был, Шмаль. Он уже знал. Новости в городе распространялись быстро. Он присел рядышком с Антоном, ничего не говоря, положил руку на плечо. Подержал немного, потом встал, — я, завтра зайду — он ушел. Утром, едва взошло солнце, Антон пошел на цвинтер. Шел пешком, через весь город. Света, незримо сопровождала его всю дорогу. Вот в этом кафе они наслаждались мороженным, а вот здесь у нее отломился каблук, и она, закинув обувку в кусты троянд, дальше шла босиком. Подошел к кладбищу, отыскав служителя, попросил его показать, где поховали молодую дивчину, четыре дня назад. Тот повел его извилистой тропой. Пришли. Не глядя сколько, Антон сунул ему денег на водку. Остался один. Присел, хотелось плакать, но слез так и не было. Что-то умерло у него внутри вместе с ней. Не замечая времени, сидел возле могилки, солнце нещадно пекло. Здесь и нашел его, Шмаль. Подошел, присел рядом на землю. Тронул друга за плечо, — Антоха, пошли.

— Куда?

— Мама, в церковь пошла, за Свету помолиться. Сказала, чтобы как тебя найду, привел тебя к нам. Беспокоится она за тебя, — он помолчал — да и я тоже.

Обратной дорогой, Шмаль рассказал, как оно все случилось. Светка, отработала смену. По дороге домой встретила двух знакомых парняг. Ребята болели, все у них было при себе. Негде вот только сварить ширку. Сама недавно переболев, по доброте предложила им приготовить наркотик на родительской квартире. По быстрому сварив, ребята дали Свете за содействие три куба. Так как она уже спрыгнула, то для нее это было конечно много… В результате передоз. Пацанята ее не бросили, пробовали откачать, не их вина, что ни разу не сталкивались с подобным. Вызвали скорую, лучше бы не вызывали, а пробовали дальше спасать сами. Скорая выгрузила, Свету в приемном покое. Подошел доктор, посмотрел, — Что, наркоманка? — спросил у врача скорой. Уколол ей, какую-то хрень. Там, в приемном покое, она и умерла. Антон, зная отношение окружающих к наркоманам, не сомневался, что так оно и было, как передавал ему, Витек. Зашли к Вите. Тетя Марийка была уже дома.

— Бедный ты мой, — заплакала она — да на тебе лица нет. Она обняла Антона, крепко прижимая к себе его голову. И тут, хлынули слезы. Он все никак не мог остановиться.

— Поплачь, поплачь, — она еще крепче прижала его к себе. — Вот и хорошо, не гоже горе в себе держать. Витя, налей ему побольше в стакан. Помяни, Душу Безгрешную, давай, давай милый, вот так, хорошо. А теперь приляг, попробуй уснуть. Она отвела его в большую комнату. В уголку, под иконостасом горела свеча. — Вот, ложись здесь, — она уложила, Антона на заранее приготовленную постель. — Спи сынок.

Как оказалось потом, проспал он почти сутки. Проснувшись, поблагодарил за заботу, ушел к себе. С того дня, Антон изменился. Изменился мир вокруг. Мир, стал четко поделенный на свои и остальные. Свои, это те, кто жил в его мире. Остальные были чужие, недостойные сочувствия и жалости. Время шло, казалось, все возвращается на круги своя. Но уже не было того восторженного, мечтательного, Антона, каким он был раньше. Он стал другим, осторожный, расчетливый хищник.