Бронебойщик

17

Полковник Цинлер дочитал отчет до конца и тут же начал заново, чтобы не упустить ни одной детали. Он уже знал, что на четвертом участке района появились проблемы и теперь ему предстоит дать службе безопасности задание с такими четкими установками, чтобы те не делали лишних телодвижений – куратор корпорации следил за этим очень внимательно.

Корпорация нанимала самых лучших специалистов, платила им высокое жалованье и требовала, чтобы они придерживались принципа оптимальной экономии. Ни одной лиры не должно было уйти впустую. На государственной службе Цинлер мог сказать, например: «Левин, пошли туда каких-нибудь ребят, и пусть посмотрят, что там да как» – и забыть об этом еще на месяц, но на службе у частного работодателя приходилось выражаться более конкретно.

Вот и этот кабинет был обставлен в стиле минимализма. Вся мебель – пластик под металл и дерево, окна фальшивые с фотопанорамами, а сам офис располагался на двадцатиметровой глубине в старом и даже древнем бомбоубежище.

Когда Цинлер служил в государственной армии, его кабинет был вдвое больше, а мебель в нем стояла только из дуба и ореха. Окна были огромными, со светофильтром переменного светопропускания, а в шкафу имелся бар, который раскрывался одновременно с выдвижной стойкой.

О кофеварке и сигарном ящичке и вспоминать не стоило. Но при этом государство платило ему двенадцать тысяч лир, а корпорация «Крафт» – двадцать восемь. Было отчего смириться с отсутствием сигарного ящичка.

Нажав кнопку интеркома, Цинлер произнес: «Левина ко мне…»

И всё. Больше ничего не требовалось. Причем если на прежней службе он мог сказать это своему секретарю, то здесь секретарем для всех служил специальный координатор. Обезличенная штатная единица, которого нельзя было послать за коньяком, потребовать от него сводить тещу в театр или снять в гостинице номер и ровно к двадцати ноль-ноль привезти туда девок.

Вскоре на информационной панораме, размещенной над входной дверью, появилась надпись: «Майор Левин вышел из кабинета».

Через полминуты ее сменила другая: «Майор Левин прошел галерею четвертого уровня».

Потом были: «Майор Левин поднимается в лифте», «Майор Левин идет по коридору третьего уровня» и «Внимание, майор Левин стоит у вашей двери…».

Дверь автоматически открылась, и на пороге действительно стоял майор Левин, а за его спиной ходили по коридору другие служащие – из-за режима оптимальной экономии в кабинетах офиса отсутствовали приемные и все двери открывались в коридор.

– Разрешите войти, сэр?

– Входи скорее, майор, терпеть не могу эту вокзальную беготню. Хорошо, хоть звукоизоляция хорошая.

Левин вошел, дверь за ним закрылась, и Цинлер перевел дух. Целостность границ его офисного владения была восстановлена.

– Садитесь, – бросил полковник, снова возвращаясь к прочитанному отчету.

Майор сел и принялся неслышно барабанить пальцами по принесенной с собой папке, ожидая, когда ему сообщат о цели вызова.

Впрочем, как сотрудник отдела службы безопасности, Левин уже получал информацию о том, что в Восемнадцатом районе, за которым он был закреплен, все чаще стали происходить всякие неприятные вещи, а значит, вызов к начальнику района был лишь делом времени. И вот это время настало, а каменное выражение лица полковника Цинлера не предвещало службе безопасности ничего хорошего.

Наконец он отложил планшет и поднял глаза на майора. Тот перестал барабанить по папке и сел ровнее.

– Ну и где ваша работа, Левин? – спросил полковник, взирая на Левина, как на пойманного в супермаркете воришку.

– Простите, сэр? – переспросил Левин, он знал, что ответа на поставленный полковником вопрос нет. Это был не вопрос, это был способ измучить подчиненного.

– У вас что, плохо со слухом, майор?

– Нет, сэр, благодарю вас, со слухом у меня все в порядке.

– Тогда к делу. Второго числа аппарат дистанционного контроля сбивают на втором участке района, двенадцатого числа на шестом. Семнадцатого снова на втором, а теперь, двадцатого и двадцать первого, падают два а-дэ-ка на четвертом…

– Мне известно об этом, сэр. Второй участок нами уже зачищен, над шестым мы работаем, в четвертом тоже примем меры, тем более что там уже проведена успешная операция и двое злоумышленников уничтожены.

– Я читал отчет об этой операции, Левин. Я еще не разучился читать! Вы пристрелили каких-то идиотов, вандалов, которые просто разнесли аппарат вдребезги, а вот профессионалов, которые ювелирно положили машинку на воду и аккуратно вытащили фоноскоп, вам поймать не удалось. Это не означает, что полдела вы уже сделали, это означает, что вам лишь слегка повезло и первые дураки попались сразу…

– Да, сэр, нам определенно повезло, но это еще не значит, что мы не доведем дело до конца.

– До конца или не до конца, Левин, это все частности. Хорошо, что вы там стреляете и в кого-то даже попадаете, но посмотрите, какая тенденция – нападений все больше, черный рынок фоноскопов ширится. А наши поставщики, эти двуличные мерзавцы, скупают фоноскопы у воров и нам же перепродают с новыми номерами. Мне жаловались из инженерной службы! Им пришел фоноскоп для восстановления разворованного а-дэ-ка, а когда они начали его ставить, оказалось, что на нем сохранились монтажные метки, те же, что и на основании рамы аппарата. Представляете? Аппарат был сбит, фоноскоп украден, снова продан поставщикам и вернулся на прежний аппарат за денежки корпорации. Сказка!

– Сэр, мы приложим все силы, чтобы разобраться с этой ситуацией.

– Итак! – полковник хлопнул ладонью по столу, и Левин вытянулся, сидя на стуле.

– Итак, приказываю провести на четвертом участке оперативно-розыскные мероприятия и устранить этих зенитчиков, а также всех, кто способствует организации черного рынка запчастей а-дэ-ка… Я понятно излагаю?

– Так точно, сэр, понятнее некуда.

– Тогда исполняйте. Можете идти.

Майор поднялся со стула и направился к двери, но в последний момент полковник его остановил.

– Майор Левин!

– Да, сэр! – ответил тот, поворачиваясь.

– Левин, пару слов из другой оперы… Вы… – Полковник почесал переносицу, раздумывая, стоит ли спрашивать. – Одним словом, один мой знакомый просил у меня узнать, знаю ли я кого-нибудь, кто посещал это разрекламированное «Веселое подворье». Вы ведь там бывали?

– Да, сэр, – вынужденно признался майор, ожидая какого-нибудь подвоха.

– Ну, я, конечно, не для себя, а для знакомого хочу поинтересоваться – как там вообще? Как в рекламе или как всегда?

– Ну, и так, и эдак, всего понемногу. Пиво – дрянь, брать не советую. Коньяк приличный, портвейн тоже. А вот так называемые натуральные вина я бы не советовал. И закуску лучше брать из салатов, горячее у них не очень…

– Понятно, – кивнул полковник. – Ну а как там культурная программа?

– Варьете? – не понял майор.

– Нет, когда уже после коньяка и варьете. Почем за час и все такое?

– То есть вы говорите об…? – не договорил майор, надеясь, что полковник закончит за него.

– Да, я говорю «об», майор.

– За час от семидесяти до ста двадцати в зависимости от разряда. А за ночь пятьсот. По-моему, дорого.

– Ну, не дороже, чем в клубе «Лоук».

– Не знаю, сэр, не бывал.

– Ну, вы не бывали, а мой знакомый бывал. До свидания, майор, и помните мои наставления.