Бросок в безумие

Глава 7

Вице-адмирал Эльсон, исполняющий обязанности командующего Космическим флотом Земного Содружества, сидел за своим рабочим столом в глубокой задумчивости. Впрочем, состояние «глубокой задумчивости» давно стало его привычным состоянием. И еще… к этому постоянному состоянию глубокой задумчивости всегда была примешана тоскливая тревога – ноющее, грызущее чувство беспокойства.

Уже больше года он исполнял обязанности командующего Космофлотом и за это время ни разу, ни в коей мере не испытал удовлетворения ни от своей должности, ни от своей работы. Его все время грызло ощущение того, что он находится не на своем месте, занимает чужую должность и… не справляется с ней! К тому же все его ближайшие подчиненные, за редким исключением, внешне вроде бы соблюдая такт и субординацию, не упускали случая показать, что прежний командующий пользовался несравненно большим авторитетом.

Гибель первого крыла Шестой эскадры Звездного патруля также не прибавила ему популярности. А кому могла принести популярность потеря семи боевых звездолетов и около двух легионов Звездного десанта. Хорошо еще, что ему удалось выполнить приказ Председателя Высшего Совета – все, кто хоть как-то прикоснулся к тайне разгрома земной эскадры, были под разными предлогами подвергнуты пси-обработке, из их памяти были изъяты все события последнего месяца… Но каких усилий это стоило вице-адмиралу!

Поиск, организованный Эльсоном в гораздо больших масштабах, чем это делал Кузнецов, не дал никаких результатов – ни одного подозрительного метеорита в Солнечной системе обнаружено не было. Дошло до того, что сам вице-адмирал начинал сомневаться, а не была ли эта катастрофа действительно делом рук неких диверсантов?

А по кораблям Космофлота поползли странные слухи о неких жутких, невозможных существах, появившихся якобы в окрестностях Солнечной системы и нападающих на космические корабли. Правда, все эти слухи не выходили за пределы обычных «россказней», которые испокон века травили в кубриках «старики» новобранцам, но Эльсон-то знал, что под этими «страшилками» имеется вполне реальная основа – он-то достаточно часто просматривал копию той записи, которая осталась у Председателя Высшего Совета!

От этих тоскливых размышлений вице-адмирала отвлекло легкое покашливание. Он поднял голову и увидел, что в дверях кабинета стоит полковник Дорд, его личный адъютант.

Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы Конрад Дорд, служивший под началом Эльсона еще в бытность его командиром Двенадцатой эскадры Звездного патруля и отлично знавшего характер своего патрона, вошел в кабинет без вызова.

Столь необычное поведение адъютанта еще больше усилило тревогу вице-адмирала, однако виду он не подал. Побарабанив пальцами по столешнице какую-то невнятную дробь, Эль-сон хмуро поинтересовался:

– У вас, Дорд, что, селектор сгорел? Почему вы врываетесь в кабинет, как угорелый шимпанзе?

Привычно проигнорировав грубый намек начальства на его сутулую фигуру и длинные руки, полковник Дорд негромко доложил:

– Обсерватория базы Космофлота на Япете обнаружила… звездолет…

– Эка невидаль – звездолет рядом с Сатурном! – фыркнул вице-адмирал, перебивая своего подчиненного, однако тот, ничуть не смущаясь, продолжил:

– …Звездолет приближается от периферии Солнечной системы, ходовых огней не несет, на запросы не отвечает. Расчетная орбита гиперболическая, базовым опознавателем идентифицируется как ГК-1 «Афина».

– Что?

Эльсон приподнялся с кресла, но тут же опустился в него снова.

– И с этой глупостью вы врываетесь ко мне в кабинет?

– Господин командующий, – с непонятным упрямством продолжил Дорд, – мной получено дотационное изображение звездолета. Поскольку ГК-1 «Афина» имеет яркие отличительные особенности контура, ошибка в данном случае исключена.

В руке полковника появился не замеченный ранее Эльсоном прямоугольный кусок тонкого пластика, напоминающего старинный картон. Вице-адмирал снова приподнялся в кресле и раздраженно проворчал:

– Ну что вы там размахиваете своим изображением, дайте его сюда!

Дорд чуть ли не строевым шагом приблизился к столу командующего и протянул ему дотационную карточку со словами:

– Прошу обратить внимание на контур башен носовых гравитационных орудий и расположение шестой антенны дальней космической связи…

– Я сам знаю, на что мне обратить внимание! – рявкнул в ответ адмирал и, вырвав карточку из пальцев полковника, уперся в нее тяжелым взглядом.

Однако быстро сосредоточиться на изображенном контуре ему мешала злорадная мысль о том, с каким наслаждением он сейчас отчитает своего адъютанта за его глупые домыслы! Лишь постепенно до него стал доходить тот факт, что контур и в самом деле принадлежит погибшему звездолету «Афина», второму по мощности кораблю из состава уничтоженного крыла! И чем внимательнее вглядывался в карточку вице-адмирал, тем больше убеждался, что изображенный на ней корабль мог быть только «Афиной»!

Продолжая рассматривать изображение, Эльсон сухо проговорил:

– Прикажите готовить гравиплан к вылету и сообщите на космодром, чтобы мой личный челнок был готов к старту. Мы вылетаем через пятнадцать минут!

– Господин командующий, может быть, лучше сначала отправить на Япет кого-то из офицеров штаба?.. – осторожно предложил Дорд, но Эльсон раздраженно повысил голос:

– Нет, я полечу сам. А вы постарайтесь подготовить все имеющиеся данные по этому… объекту. Введете меня в курс дела!

Дорд кивнул и, повернувшись на месте, покинул кабинет.

А Эльсон, продолжая сжимать в руке карточку с дотационным снимком, подошел к окну и задумался.

«Что это?.. Разбитый остов корабля, случайно вышедший на орбиту, ведущую его к Солнцу?.. Вряд ли!.. Контур на карточке слишком четок и точен, чтобы принадлежать покореженной груде металла, в которую должен был превратиться взорванный корабль! Значит – чудесное спасение считавшегося погибшим звездолета?.. Но тогда вместе со спасенным кораблем должна вернуться спасенная команда… или хотя бы часть ее… И опять-таки, даже если «Афина» каким-то чудом избежала полного уничтожения, гибели, ее дотационное изображение не может быть таким… точным! Ведь это контур корабля, не имеющего никаких повреждений, и он совершенно не вяжется с «взрывом внутри корпуса с последующей детонацией двигательных установок». Ведь именно так значится в донесении командира «Олимпа», обследовавшего место гибели крыла! Так что же это?»

И тут в его голове мелькнула уж совершенно несообразная мысль:

«А может быть, Дорд прав, и мне не стоит мчаться к Япету?.. Может быть, действительно надо послать одного из офицеров штаба?.. Что, если эта карточка… – он бросил беглый взгляд на кусочек картона, все еще зажатый в его руке, – …если этот контур… фикция? Или провокация?»

Эльсон провел задрожавшими пальцами по вспотевшему лбу, а его казавшаяся поначалу совершенно дикой мысль продолжала развиваться:

«Но если это провокация, то чья? Кому надо, чтобы я бросился чуть ли не на окраину Солнечной системы? И зачем?»

И вдруг ему показалось, что все его существо затягивает какой-то бешеный, безумный водоворот. Он еще раз провел пальцами по лбу и попробовал успокоить сам себя:

«Да никому это не нужно! Какой смысл подсовывать мне фальшивку, тем более такую – ведь как бы я ни поступил, мой поступок ничего не будет доказывать! Но… но тогда надо поверить в воскрешение «Афины»!!!»

Он вернулся к рабочему столу и обессиленно оперся на столешницу.

«Нет, я все-таки полечу сам. Дорд наверняка имеет еще какую-то информацию, да и в пути мне будут постоянно докладывать о движении этого… воскресшего мертвеца. Если это действительно «Афина», мое личное присутствие будет очень кстати… Ну а если это ошибка или… чья-то каверза, лично разобраться с этой каверзой тоже не помешает!»

И тут, словно ободряя принятое вице-адмиралом решение, на блоке внутренней связи зажегся сигнал вызова, и голос Дорда спокойно произнес:

– Господин командующий, гравиплан готов к вылету.

Спустя полчаса личный челнок командующего Космическим флотом Земного Содружества стартовал с космодрома на острове Вознесения. Маленький кораблик, сопровождаемый четырьмя главными станциями космического слежения, не стал занимать околоземную орбиту, а, выйдя из плоскости эклиптики, сразу же начал разгон прочь от Солнца. В его роскошном салоне, выполняющем и роль походного кабинета, полковник Дорд положил на стол перед своим шефом тоненькую папку с распечаткой информации о странном корабле-призраке.

Данных было совсем немного: звездолет сутки назад засекла обсерватория базы Космофлота на Япете, и случилось это только потому, что Япет был единственным из спутников Сатурна, имевшим достаточно удаленную от планеты орбиту. Сначала обнаруженный объект, находившийся еще за орбитой Урана, посчитали одиночным внесистемным астероидом, тем более что он двигался вне плоскости эклиптики и имел гиперболическую орбиту. Видимо, именно так рассуждали и на других внешних станциях Космофлота, где этот объект тоже, конечно же, засекли.

Однако командир япетской базы решил на всякий случай провести компьютерную дотацию обнаруженного объекта, и когда на дотационной карточке вместо абриса бесформенной глыбы появились контуры звездолета, немедленно обратился к опознавателю. Мысленно он уже готовил рапорт о нарушении боевым кораблем правил полета внутри Солнечной системы – по имевшемуся у него графику, утвержденному штабом Космофлота, никаких звездолетов Звездного патруля вблизи Сатурна быть не могло, но тут опознаватель выдал наименование корабля – ГК-1 «Афина»!

Надо сказать, что командир базы повел себя очень разумно. Связавшись по закрытой линии со штабом Космофлота, он настоял на зашифрованном вызове личного адъютанта командующего и лично ему передал полученную информацию. Теперь вице-адмиралу Эльсону предстояло решать, кого посвящать в суть происходящего, кого привлекать к расследованию. Во всяком случае, перехватывать казавшийся неуправляемым корабль надо было как можно быстрее!

Ознакомившись с полученной информацией, Эльсон раздумывал недолго – на япетской базе в настоящий момент находилось четыре звездолета Звездного патруля, однако он сразу же остановил свой выбор на фрегате первого класса «Олимп». Это был не только самый мощный из имевшихся кораблей, на нем нес свой вымпел контр-адмирал Вонер, командир Шестой эскадры Звездного патруля. Они не были близко знакомы, но Эльсон знал Вонера как опытного и дерзкого навигатора.

С борта челнока на япетскую базу ушел приказ готовить «Олимп» к операции по перехвату обнаруженного объекта, причем этот же приказ содержал требования оставить на борту звездолета всего одну когорту Звездного десанта. Когда спустя сутки вице-адмирал Эльсон прибыл на Япет, фрегат был готов к походу. Командующий Космофлотом, не задерживаясь на базе, перешел на борт «Олимпа», и фрегат двинулся в сторону крошечной светящейся искорки, опознанной как погибший звездолет.

Расстояние, которое предстояло преодолеть «Олимпу», было невелико – чуть меньше полутора миллиардов километров, кроме того, к столь странному объекту следовало подойти максимально осторожно, поэтому фрегат двигался, не включая главный привод, на планетарных двигателях. Пространство вне плоскости эклиптики было чистым, так что ничто не мешало навигаторам «Олимпа» наблюдать объект, к которому направлялся фрегат, и удивляться – зачем это командующему Космофлотом понадобился какой-то крошечный одинокий космический обломок. Только на шестые сутки полета вахтенным навигаторам и штурманам стало ясно, что эта крошечная искорка имеет некоторые странности, а еще сутки спустя по кораблю пронесся встревоженный слух, что астероид, к которому они идут, на самом деле – звездолет! Еще через двенадцать часов вся команда знала, что перед ними погибший ГК-1 «Афина»!

С этого момента все свободные от вахты члены экипажа старались проникнуть в корабельную обсерваторию или, в худшем случае, пристроиться около одного из шести больших обзорных экранов, снабженных системой увеличения наблюдаемых объектов, и рассматривать приближающийся звездолет. Никому не верилось, что один из кораблей погибшего Первого крыла Шестой эскадры уцелел, каждому хотелось найти в приближающейся темной махине хоть какое-то отличие от «Афины», но его не было!

Фрегат, развернувшись по большой дуге, приблизился к не подававшему признаков жизни звездолету на расстояние всего в пятьдесят километров и уравнял скорости. Теперь по крутой гиперболической орбите в сторону Солнца двигались два космических корабля.

Вице-адмирал Эльсон не торопился, он был очень осторожен. Если бы мог, он, не задумываясь, просто расстрелял бы этот непонятно каким образом воскресший звездолет! Но… вокруг было слишком много свидетелей!

Трое суток «Олимп», используя свои немалые возможности, собирал всю необходимую информацию о летящем рядом корабле. Все это время связисты фрегата пытались обнаружить в этом безмолвном, безответном корабле хоть какие-то признаки жизни. Все было бесполезно! Исследования показывали, что наружная обшивка корабля не повреждена, что стационарные гравиторы корабля работают, создавая внутри «Афины» искусственное поле тяготения. Выяснилось, что вооружение ГК-1 в полном порядке и готово к использованию и что все приписанные к «Афине» челноки, даже тот, на котором ушли с разбитого корабля третий ассистент командира, два дежурных механика и связист, находятся на причальных палубах. Внутри корабля имелась и атмосфера… Вот только жизни там, судя по всему, не было.

Наконец Эльсон решился высадить на мертвый корабль исследовательский десант.

Возглавить этот десант было поручено первому ассистенту командира корабля, флаг-навигатору Андрею Званцеву. Контрадмирал Вонер летал с этим офицером уже около пяти лет и безоговорочно доверял ему. Кроме флаг-навигатора в десант вошли еще двадцать два человека, в числе которых были врач, биолог, технические специалисты и десятка Звездного десанта под командованием младшего лейтенанта Ярослава Зжегоча.

«Стриж», принявший на борт десантную группу, осторожно, словно бы на ощупь, приближался к темному, лишенному привычных огней борту «Афины». Когда между громадой ГК-1 и маленьким ботом осталось метров пять, крошечный кораблик остановился и из его шлюза выбралась фигура, одетая в громоздкий скафандр высшей космической защиты. Второй ассистент главного механика «Олимпа» Иоганн Крафт, не включая двигательную систему скафандра, чуть оттолкнулся от порога шлюза и медленно поплыл в сторону нависавшего над ботом борта звездолета.

Место высадки десанта было выбрано заранее – у первой причальной палубы. В полуметре от внешней обшивки звездолета, казавшейся до странности новой, механик включил вакуум-магниты скафандра, и его плавно притянуло к корпусу. Крафт чуть переступил с места на место, и прямо перед ним оказалась заслонка, под которой должен был располагаться внешний аварийный щиток управления створками причальной палубы.

Однако механик не торопился открывать заслонку. Он убрал с забрала шлема инфракрасный фильтр, которым пользовался при причаливании, включил нашлемный фонарь и еще раз огляделся. Под ярким лучом чисто белого света внешняя обшивка звездолета масляно блеснула, и Крафт снова подумал, что выглядит она невероятно новой, словно корабль заново одели не более двух-трех недель назад – именно такое время держится маслянистый блеск на новых вольфрамкерамических плитах. Правда, кроме этого, непонятно откуда появившегося блеска, ничто не настораживало – во всяком случае, на всем открытом для обзора пространстве никаких «лишних» выступов или впадин корпус не имел.

Открыв щиток на левом предплечье, механик вынул из технологической ниши универсальный ключ и вставил его бородку в узкую щель кодового замка заслонки. Медленно протекли положенные для считывания кода пять секунд, а затем раздался едва слышный щелчок, и вольфрамкерамическая плита заслонки, выдвинувшись из корпуса, медленно отъехала вправо, открывая внешний пульт управления. Перед глазами Крафта появилась ярко-красная панель с угольно-черными каплями сенсоров. Рядом с панелью тускло серела пластина, на которой была напечатана сетка «время-код». Отыскав на ней нужный временной отрезок, механик набрал на панели соответствующий временной код и приготовился нажать клавишу запуска механизмов открытия створок причальной палубы, однако светового сигнала, означавшего готовность к открытию, не последовало.

Крафт прикоснулся к сенсору сброса введенного кода и повторил операцию еще раз. И снова привод створок не был активизирован. Чуть поменяв свое положение на корпусе, механик включил блок связи с челноком. Званцев отозвался немедленно:

– Слушаю тебя, Иоганн, какие-то сложности?..

– Видимо, внешнее управление не работает… – ответил механик, – …я дважды пытался активизировать створки палубы – механизм «спит».

– Ошибка кодирования?.. – немедленно высказал свое предположение Андрей.

– Вряд ли… Я работаю по собственной таблице звездолета.

На мгновение Званцев задумался, а затем попросил:

– Подожди минутку и связь не отключай.

Прозвучал короткий щелчок, и наступила тишина. Крафт поудобнее разместился у открытой заслонки и принялся снова оглядывать обшивку. Ничего нового или необычного он так и не увидел, а спустя пару минут снова раздался щелчок, и заговорил Званцев:

– Иоганн, попробуй сделать поправку по времени на четыре месяца, двенадцать дней… Назад.

– Зачем? – не понял Крафт.

– Да ты не спрашивай, ты попробуй!

В голосе Званцева чувствовалось нетерпение, так что механик не стал уточнять причины этого странного предложения, а снова повернулся к таблице.

Пересчитав время, он набрал на панели управления соответствующий код, и, к его удивлению, почти сразу же в верхней части пульта вспыхнула яркая, золотистая точка. Палец механика, облитый тонкой полиольсталью скафандра, ткнулся в клавишу запуска.

Сначала вроде бы ничего не произошло, но Крафт спокойно ожидал, потому что светящаяся точка над аварийной панелью управления сменила свой цвет на красный, а это означало, что из объема причальной палубы откачивается воздух. Наконец обшивка под Крафтом дрогнула, и чуть ниже того места, где расположился механик, два огромных лепестка створок начали медленно расходиться в стороны, открывая черный провал причальной палубы.

Крафт развернулся на месте, наклонился над открывающимся проемом и мазнул лучом нашлемного фонаря по настилу причальной палубы. На первый взгляд ничего необычного вроде бы не было, однако механик не торопился. Свет на причальной палубе не включился, и потому он, продолжая свисать с верхнего обреза палубного люка, начал внимательно рассматривать внутренность палубы, медленно перемещая луч своего фонаря.

На двух резервных дорожках палубы стояло четыре больших десантных бота типа «кондор» и два «стрижа», средняя полоса была пуста, и слепые колпаки подсветки габаритов полосы мертвенно отблескивали в луче нашлемного фонаря. Две лестницы – правая и левая, ведшие с настила палубы на антресоль, отражали падающий на них луч так, словно их только что покрасили. С поручня левой лестницы неряшливо свисала какая-то тряпка.

По прошествии двадцати минут Крафт отключил вакуум-магниты скафандра и, несильно оттолкнувшись от обреза люка, вплыл внутрь корабля. Опустившись на настил почти в самом центре палубы и снова включив вакуум-магниты, механик замер на месте и снова принялся осматриваться.

Прошло еще десять минут, палуба была пуста и безмолвна. Крафт, пощелкивая подошвами по настилу, двинулся к внутреннему дубль-пульту управления автоматикой палубы. Здесь все было гораздо проще – для того чтобы задействовать панель в рабочем режиме, не требовалась раскодировка. Достаточно было нажать клавишу активации, и панель расцветилась разноцветными огоньками. Пальцы механика привычно прошли над панелью, трогая сенсоры управления, и спустя секунду под потолком палубы вспыхнули светильники, заливая все пространство палубы ярким, чистым светом, коротко взвыв, дернулись потолочные и настенные тельферы и лебедки, приходя в рабочее состояние, ожили и засияли разноцветными огоньками шкалы приборов. Техническое оснащение работало вроде бы безукоризненно… Вот только было непонятно, почему не сработала автоматика палубы, почему сразу после открытия створок не включилось освещение, не была приведена в активное состояние палубная машинерия?!

Впрочем, Крафт не стал забивать себе голову этими вопросами, могли быть сотни причин такого странного сбоя автоматики, и точно определить эту причину им еще предстояло.

Снова включив блок связи, он доложил откликнувшемуся Званцеву:

– Первая причальная палуба ГК-1 «Афина» готова к приему малого десантного бота.

Через пятнадцать минут в проеме палубы показался закругленный нос и стеклянно отблескивающий пилотский колпак «стрижа». Маленькая машина медленно, на антигравах вползла на главную взлетно-посадочную дорожку, на секунду зависла точно в центре палубы, а затем мягко опустилась на настил. Пассажирский люк бота откинулся и оттуда начали выпрыгивать десантники в легких скафандрах.

Первым на настиле оказался командир десятки Звездного десанта. За ним парами спускались десантники и тут же, получив от командира короткое указание жестом, рассредоточивались по всему объему палубы. Когда десантники заняли свои места, взяв под контроль все пространство причальной палубы, из люка показалась темно-синяя «саранча» командира отряда, флаг-навигатора Званцева.

Андрей спустился на настил, неторопливо огляделся и коротко махнул рукой.

Верхний грузовой люк «стрижа» распахнулся, а под потолком почти бесшумно побежал малый тельфер. Техники отряда принялись выгружать привезенную с собой аппаратуру и инструменты, а командир повернулся в сторону ожидавшего Крафта и снова махнул рукой. Пальцы механика неторопливо прошлись по сенсорам пульта, и створки шлюзовых ворот медленно поползли навстречу друг другу.

Спустя тридцать секунд створки сомкнулись, и на пульте высветилась готовность включить воздушные насосы. И снова Крафт невольно пожал плечами в своем тяжелом скафандре – обычно насосы включались автоматически, как только восстанавливалась герметичность причальной палубы. Правда, после поданной команды помещение шлюзовой палубы начало быстро наполняться воздухом, но механик «Олимпа» сделал еще одну мысленную пометку в уже достаточно длинном реестре технических неполадок «Афины».

Разгрузка закончилась быстро. Званцев связался с фрегатом, доложил об успешной высадке, а затем обратился к своим людям:

– Базироваться будем в Главном центре управления, так что сейчас перемещаемся туда. На борту «стрижа» остается пилот – бот не покидать ни при каких обстоятельствах! Остальным членам экспедиции дальнейшие задачи и порядок их выполнения сообщу на месте. Господин младший лейтенант, – Званцев повернулся к Зжегочу, – вам ставится задача сопровождения и охраны специалистов, так что командуйте своим людям, обеспечить безопасность нашего перемещения в Главный центр управления. Крафт, посмотрите, что там с входным люком…

Тут он увидел, что механик все еще в «высшей космической защите», и чуть раздраженно добавил:

– Да сними ты с себя эту броню! В таких перчатках ты будешь копаться с люком сутки.

Однако Крафт покачал головой:

– Лучше я потеряю несколько лишних минут, зато буду знать, что застрахован от всех неожиданностей! А вы постарайтесь держаться подальше от меня и поближе к «стрижу» до тех самых пор, пока я не дам вам сигнал к движению!

И не вступая в дальнейшие споры, механик направился к люку, ведущему внутрь корабля.

Званцев посмотрел ему вслед и задумчиво произнес:

– А ведь он, пожалуй, прав, мы лучше останемся около бота.

Однако опасения механика, какими бы они ни были, оказались напрасными. Люк открылся без всяких проблем, и атмосфера в вестибюле грузовой палубы была вполне нормальной, хотя никто и не подумал поднимать забрала скафандров. Правда, освещение на палубе не работало, так что группа была вынуждена включить нашлемные фонари. До Главного центра управления они добрались без всяких происшествий, и Крафт без труда смог открыть первый шлюз центра. Биолог и врач собрались было немедленно отправиться в корабельные оранжереи и на продуктовые склады, однако командир десанта быстро остудил их энтузиазм. План обследования «Афины», составленный штабом Космофлота и утвержденный лично вице-адмиралом Эльсоном, начинался совсем с другого.

Рядом со Званцевым, за панелью первого ассистента командира корабля, устроился Дмитрий Харин, третий ассистент главного программиста. Активизировав панель управления, он вытащил из нагрудного кармана скафандра небольшой кристалл и вставил его в считывающее устройство. Затем, посмотрев на ожидающего Андрея, Харин коротко кивнул и положил пальцы на клавиатуру.

Званцев включил командирскую панель и, когда экран монитора просветлел, набрал короткую строку запроса:

«Главному компьютеру корабля – флаг-навигатор Званцев. Доложите общее состояние комплекса Главного компьютера».

Пару секунд эта надпись висела на экране неподвижно, затем она исчезла и вместо нее появилась другая строчка:

«Главный компьютер ГК-1 «Афина» просит подтвердить личность автора запроса».

Пальцы Харина в это время с удивительной скоростью перемещались по клавиатуре, а глаза буквально впились в экран монитора, на котором стремительно менялись непонятные для непосвященного значки. Званцев терпеливо ожидал окончания работы своего подчиненного, сжимая в руке плазменный идентификатор. Надпись на его экране медленно меняла цвет с зеленого через синий на красный. Главный компьютер корабля, видимо, вел отсчет времени от момента своего запроса до получения ответа, и это отпущенное им время заканчивалось.

Наконец программист быстро глянул на флаг-навигатора и коротко кивнул. Андрей вздохнул, приложил идентификатор к забралу шлема напротив своего правого глаза.

Почти сразу вслед за этим запрос Главного компьютера исчез с экрана монитора и вместо него начал появляться текст доклада:

Докладываю общее состояние Главного компьютера ГК-1 «Афина».

Компьютер серии 12К705 БДт «Сфинкс»

базовая память – норма;

оперативная память – норма;

информаторий – норма;

скорость обработки информации – норма;

навигаторская сеть – норма;

штурманская сеть – норма;

сеть двигательного комплекса – норма;

сеть вооружения – норма;

сеть внешней связи – 25 процентов нормы;

сеть внутренней связи – норма;

сеть внешнего контроля среды – 25 процентов нормы;

сеть внутреннего контроля среды – 60 процентов нормы;

сеть поддержания жизнеобеспечения – 92 процента нормы…

Строчки шустро выбегали на экран, показывая, что Главный компьютер корабля и обслуживающие его системы практически не имеют повреждений. Тем не менее Дима Харин в течение всего доклада продолжал вести тестирование работы компьютера. На лбу у него выступили бисеринки пота, а пальцы начали подрагивать от напряжения. Но Андрей по выражению лица своего программиста уже видел, что компьютер и в самом деле в порядке, а сетевые повреждения, как справедливо считал Званцев, его команде было вполне по силам исправить самостоятельно.

Наконец доклад закончился и на экране появилась крупная ярко-зеленая надпись:

«Готов к работе».

Званцев быстро ввел новый запрос:

«Прошу сообщить причины нарушения работы сети внешней связи, сети поддержания жизнеобеспечения, недостаточности контроля за внешней и внутренней средой».

Видимо, анализ этих причин был сделан компьютером раньше, поскольку данные немедленно появились на экране:

«Сеть внешней связи – механизмы ориентации всех наружных антенн внешней связи выведены из строя. Характер поломок не определяется.

Сеть внешнего контроля среды – приборы определения масс-расстояний выведены из строя на 90 процентов, приборы определения наличия-направленности-напряженности полей выведены из строя на 82 процента, приборы определения наличия-направленности-напряженности энергопотоков выведены из строя на 76 процентов, базовые энергопоглотители выведены из строя на 72 процента. Характер поломок не определяется.

Сеть внутреннего контроля среды – датчики распределения массы на транспортно-грузовой палубе выведены из строя на 48 процентов, датчики распределения и перемещения биомассы на транспортно-грузовой палубе выведены из строя на 42 процента, датчики определения состава воздуха на транспортно-грузовой палубе выведены из строя на 25 процентов. Информационная кабельная сеть на транспортно-грузовой палубе нарушена в шести местах.

Сеть поддержания жизнеобеспечения – автоматика освещения выведена из строя на 96 процентов по всему кораблю! Датчики температурного режима на транспортно-грузовой палубе выведены из строя на 16 процентов, сеть контроля работы бытового оборудования на палубе команды выведена из строя на 32 процента, сеть контроля работы бытового оборудования на палубе десанта выведена из строя на 40 процентов. Датчики контроля работы холодильных установок работают неустойчиво…»

Когда последняя строчка доклада появилась на экране, командир десанта облегченно вздохнул и улыбнулся впервые с момента высадки. Главный компьютер корабля был в порядке, внешние сети и системы имели весьма незначительные повреждения, которые были легко устранимы – повозиться, по всей видимости, придется только с освещением. Однако если двигательный комплекс «Афины» находится в рабочем состоянии, то им и этим заниматься не придется, их задача будет очень проста – довести корабль до япетской базы, а там с ним можно будет делать все что угодно!

Андрей поудобнее устроился в командирском кресле и оглядел Главный центр управления. Большинство нашлемных фонарей было почему-то погашено, а три-четыре узких светлых луча, пронзавшие тьму, в которую был погружен центр, совершенно не освещали помещение. И вдруг Званцев ощутил какую-то странную, непонятную тревогу. Этот мрак, совершенно невозможный в Главном центре управления звездолета, неожиданно показался флаг-навигатору… искусственным, существующим не из-за отсутствия освещения, а потому что он питался… Нет – он пожирал любой квант света, попадающий внутрь центра управления! И молочно-белые лучи нашлемных фонарей сразу стали не светом, а некими белыми, плоскими клинками без рукоятей, тщетно пытавшимися прорубиться сквозь заполнившую окружающее пространство, абсолютную тьму.

От неожиданно подступившего ужаса у Андрея перехватило горло, и он, преодолевая свой иррациональный страх, прохрипел в инстинктивно включенный блок связи «саранчи»:

– Стас!!! Почему в центре до сих пор не работает освещение?

И внезапно нахлынувший темный ужас немедленно отступил, растворился в окружающем мраке, как только в шлемофоне раздался спокойный, лишь слегка удивленный голос Станислава Ляшенко, третьего ассистента главного энергетика «Олимпа»:

– Командир, был же ваш приказ ничего не трогать, пока вы не закончите с Главным компьютером!..

Званцев уже вполне сознательно отключил блок связи, несколько раз глубоко вздохнул, приводя себя в норму, а затем, снова включив связь, проговорил громко и внятно:

– Все специалисты могут приступать к работе с Главным компьютером «Афины». Первоочередные задачи: освещение всего объема корабля в рабочем режиме, проверка состояния силовой и бытовой сетей энергоснабжения, проверка состояния атмосферы во всем объеме корабля, проверка состояния двигательного комплекса, в том числе наличия топлива, обеспечение связи с «Олимпом» через корабельную систему ближней связи. Главный центр управления не покидать до особого разрешения командира десанта!

И сразу же после этой фразы в разных концах центра начали вспыхивать мониторы управляющих консолей. Оказалось, что все специалисты, прибывшие на ГК-1, уже заняли свои места и ждали только приказа командира, чтобы приступить к работе.

Званцев еще раз глубоко вздохнул и снова положил пальцы на клавиатуру командирской панели управления.

«Прошу открыть вахтенный журнал с момента старта корабля», – появился на экране новый запрос флаг-навигатора.

Около минуты эта короткая строка висела на экране монитора, словно Главный компьютер не понимал задачи, а затем на месте исчезнувшей строчки как-то неуверенно начали появляться другие буквы, постепенно сложившиеся в совершенно невероятный ответ:

«С момента старта записи в вахтенном журнале не велись».

«Этого не может быть! – ошарашенно подумал Званцев, а затем, неожиданно для самого себя, набрал новый запрос:

«Прошу сообщить время в полете».

И снова Главный компьютер не торопился с ответом. Наконец на экране монитора высветилось:

«С момента старта прошло триста пятьдесят шесть часов по корабельному времени».

«Как же так? – растерянно подумал флаг-навигатор. – Что за ерунда? Если «Афина» стартовала всего триста пятьдесят шесть часов назад, то… То с какого космодрома? Траектория ее полета такова, что ни одна из баз Солнечной системы не могла служить ей стартовой точкой. Из гиперпространства она тоже не могла выйти… Хотя почему не могла?.. – внезапно оборвал его размышления короткий вопрос, но он тут же сам нашел ответ на свое сомнение: – …Потому что Главный компьютер не доложил о времени нахождения звездолета в гиперпространстве! Он ответил, что ГК-1 в полете всего триста пятьдесят шесть часов! И все!!! Значит, получается, что «Афина» стартовала… из космического пространства? Из пустоты? Что за чушь!!!»

Андрей снова взглянул на экран. Там по-прежнему светилась строчка, несущая совершенно невозможную информацию.

«Получается, что «ГК-1 «Афина» какими-то неизвестными силами был доставлен в некую не слишком удаленную от Солнечной системы точку пространства и там стартовала… Бред!»

Званцев закрыл глаза и постарался остановить поток лихорадочных, бессвязных мыслей, захлестнувших его сознание. Затем коротким ударом по клавише он стер последнее сообщение компьютера и набрал новый запрос:

«Прошу сообщить, каким образом звездолет оказался в точке старта».

На этот раз Главный компьютер ответил немедленно, и ответ этот еще больше запутал Званцева.

«Информации не имею», – светилась на экране совершенно невозможная строка.

Означать она могла только одно – до момента старта… своего последнего старта… Главный компьютер «Афины» не был активирован!!!

Это было настолько невероятно, что Званцев сразу успокоился, и дальнейшие его размышления были окрашены легкой ироничной усмешкой.

«Исходя из данных, полученных от самого точного и непогрешимого устройства в мире – от Главного компьютера звездолета Космофлота Земного Содружества, мы можем нарисовать следующую картину появления этого самого звездолета в Солнечной системе».

Званцев улыбнулся игривости своей мысли и продолжил:

«Некто, неведомый и могущественный, доставил обломки разбитого звездолета в некую, легко рассчитываемую точку пространства, отремонтировал его там, снабдил новеньким, только что построенным Главным компьютером и задал параметры стартового разгонного ускорения, направив этот восстановленный корабль к Солнечной системе. Как одну из вариаций этой картины, можно предположить, что тот же самый «некто» ничего не «починял», а просто построил новый звездолет по модели, которой послужил все тот же злополучный ГК-1 «Афина». Далее… Мы вряд ли сможем узнать, кто же на самом деле этот самый «некто», но вот разобраться – зачем он проделал такую сложную, дорогостоящую и… бессмысленную операцию, мы можем попытаться!

Для этого нам надо как следует изучить эту… действующую модель!.. Для чего, собственно говоря, мы сюда и явились!»

И тут вдруг вся его веселость мгновенно улетучилась, только одно слово из его размышлений вспыхнуло в мозгу ярким светом – «модель»!

Именно модель – в натуральную величину! И если этот неведомый «некто» с пока еще непонятными намерениями запустил в сторону Солнечной системы модель звездолета, то этой модели совсем не обязательно было иметь работающую начинку – только самое необходимое, для того чтобы заманить на борт людей!

Именно в этот момент, как бы давая некий промежуточный ответ на догадку флаг-навигатора, в Главном центре управления вспыхнул свет.

И словно по взмаху волшебной палочки все вокруг стало обыденным и привычным – работающие консоли управления, сидящие перед ними, пусть даже в десантных скафандрах, люди, матово чернеющие нерабочей пустотой большие обзорные экраны, казалось, говорили глазу флаг-навигатора, что все его сомнения, размышления, выводы, все это – просто следствие нервного напряжения, неизбежного в такой необычной экспедиции.

А спустя еще несколько секунд последовал доклад биолога экспедиции:

– Командир, воздух в центре управления соответствует норме, им можно дышать.

– Ну что ж, – удовлетворенно отозвался Званцев, – значит, будем дышать местным воздухом, сэкономим запасы скафандров.

И флаг-навигатор первым откинул забрало шлема.

Рядом с ним немедленно появился врач экспедиции и заговорил торопливо, совсем уж «штатским» тоном:

– Андрей Святославович, так когда же мне можно будет пойти к продуктовым складам?.. Вы же знаете, что у нас с собой нет нормальных продуктов – только сублиманты. Я надеюсь, вы не собираетесь держать всех нас на этих таблетках все время экспедиции?

Званцев недовольно взглянул на третьего ассистента главного врача «Олимпа» – невысокого, чуть обрюзгшего типа, мало ему знакомого и слишком уж несоответствующего представлению флаг-навигатора о члене команды звездолета. Однако вопрос был задан правомочный – надо было решать, поставлять продукты для десанта с «Олимпа» или попытаться воспользоваться «местными» запасами. После минутного раздумья он кивнул головой и обратился к Зжегочу:

– Господин младший лейтенант, выделите двух человек для сопровождения нашего врача. Он направляется к продуктовым складам на транспортную палубу…

И тут его перебили. Тоненько запищал блок связи скафандра, и как только Андрей включил связь, раздался голос капитана Йенса, третьего ассистента главного специалиста двигательного комплекса «Олимпа»:

– Господин флаг-навигатор, мне надо посмотреть, что происходит хотя бы в одном из двигательных отсеков!.. Главный компьютер на все запросы выдает какую-то… ахинею!..

– Какую именно?.. – недовольно отозвался командир десанта, взглядом останавливая врача, уже готового было покинуть Главный центр управления.

– Ну, например, он заявляет, что не может определить степень готовности двигательного комплекса к работе… Более того, он не может дать такую информацию ни по одному двигательному блоку! Разрешите мне осмотреть самому хотя бы блоки вспомогательного привода!

– И сколько вам на это нужно времени?..

Двигателист несколько секунд молчал, а затем не слишком уверенно ответил:

– Часа четыре, чтобы определить степень работоспособности всех четырех блоков.

– Хорошо! – согласился флаг-навигатор и снова обратился к командиру десятки Звездного десанта: – Ярослав, еще двух человек пошлите вместе с капитаном Йенсом. Он уходит на четыре часа осматривать двигатели «Афины».

Зжегоч молча кивнул, ткнул пальцем в двоих из своих людей и кивком указал на врача. Двое выбранных десантников шагнули вперед и встали по обе стороны от сопровождаемого специалиста. Таким же молчаливым способом были выбраны и сопровождающие для капитана Йенса. Обе тройки немедленно покинули Главный центр управления.

И тут же к креслу командира подошел Станислав Ляшенко. Чуть наклонившись, он заговорил очень недовольным тоном:

– Командир, все, что я мог сделать из центра управления, я сделал! Освещение работает практически на всем объеме палубы команды, на палубе десанта освещены все вестибюли, все помещения общего пользования, можно осветить большинство казарм, но я этого делать не стал. Но обеих палубах можно задействовать бытовое оборудование. На транспортно-грузовой палубе удалось включить освещение одного вестибюля и помещения мастерских, но только по аварийной схеме. Далее…

– Подожди, – перебил его Званцев, – а почему ты не стал включать освещение казарм?..

Ляшенко пожал плечами:

– Во-первых, оно там не слишком нужно, ну что мы будем делать в казармах – в ячейках отлеживаться?.. Но главное – корабельные аккумуляторы практически сухие, создается такое впечатление, что главный привод звездолета не работал лет… восемь!

«Кажется, он не работал вообще!» – подумал флаг-навигатор, однако вслух проговорил другое:

– Значит, если мы решим запускать хотя бы вспомогательный привод, нам придется тянуть пусковую мощность с «Олимпа»?

– Ну, на один, может быть, даже на два пуска аккумуляторов хватит, но только при условии, что все остальные мощности включаться не будут, в том числе и освещение… Кроме, конечно, самого необходимого!

– Ну так не включай! – немедленно согласился Андрей. – Задействуй освещение по аварийной схеме в отсеке корабельных холодильников и на блоках вспомогательного привода – туда наши ребята пошли. И посмотри, что там с аккумуляторами, может, утечка какая?..

– Нет никаких утечек… – проворчал Ляшенко, распрямляясь, – …если б утечка была, мы вообще здесь ничего подключить не смогли!

Он уже сделал шаг от командирского кресла, но вдруг остановился, секунду постоял в сомнении, а затем неожиданно проговорил:

– Да, вот еще что… На транспортно-грузовой палубе, как раз в районе третьей аккумуляторной станции, имеется какой-то потребитель. Я не пойму, что это такое, но это единственное устройство, которое было запитано до нашего появления на корабле.

Званцев, повернувшийся было к своей панели, резко крутанулся в кресле и уперся в Стаса тяжелым взглядом:

– То есть как это ты не понимаешь, что это такое? А кто, кроме тебя, может это понять?

Стас пожал плечами, словно отгораживаясь от выпада командира:

– Никакого стандартного потребителя мощности в этом месте транспортно-грузовой палубы быть не должно. Там нет даже кабельной прокладки под силовое энергоснабжение. Ничего, кроме освещения да шлюзовых запоров.

– Так что же тогда там запитано?

– Я же говорю – не понимаю!

Ляшенко тоже начал заводиться, ему не нравилось странно нервное отношение командира к какому-то, пусть даже не совсем пока понятному устройству, обнаружившемуся на грузовой палубе. Да мало ли что могла установить рядом с аккумуляторной станцией команда «Афины»?!

Однако Званцев не обратил внимания на недовольство своего энергетика.

– Раз не можешь выяснить назначение этого… э-э-э… потребителя отсюда, из центра управления, значит, надо сходить на место и разобраться! – резко, с некоторой даже озлобленностью, проговорил он. – Сам же заявляешь, что аккумуляторы сухие!

– Хорошо, я схожу туда, – снова пожал плечами Ляшенко. – Только сначала закончу проверку силовых энергосистем на палубе команды, вдруг и здесь имеются нестандартные потребители.

Ляшенко вернулся к своей консоли, а Званцев, повернувшись к монитору, постарался успокоиться. Его взволновал не столько даже этот странный «нестандартный» потребитель, сколько необходимость отправить еще одного специалиста на грузовую палубу и, естественно, выделить ему сопровождение. Командиру экспедиции очень не хотелось распылять силы, и он еще на «Олимпе», обдумывая технологию работы на этом непонятно откуда взявшемся звездолете, решил для себя, что посылать по кораблю одновременно более двух человек не будет. И вот первые же часы работы показывали, что выполнить эту установку будет достаточно сложно.

«Вот тебе и Главный компьютер! – с вновь нарастающим раздражением подумал Андрей. – Мы решили, что он в порядке, а у него ни по одной корабельной системе не имеется достаточной информации!»

Чуть повернув голову в сторону сидевшего рядом Харина, флаг-навигатор негромко буркнул:

– Ты уверен, что Главный в норме?..

– А в чем дело? – так же негромко переспросил старший лейтенант.

– У него практически нет информации о корабле! – И тут же, стараясь быть объективным, Званцев поправил сам себя: – Вернее, эта информация крайне неполна!

Старший лейтенант пробежал пальцами по клавиатуре панели, поправляя что-то на экране монитора, и лишь после этого ответил. И ответ этот не слишком понравился флаг-навигатору:

– Я вообще не рассчитывал, что Главный компьютер будет работать… Подумайте сами – звездолет, о котором доподлинно известно, что он уничтожен, появляется вдруг недалеко от одной из внутренних баз Космофлота и при этом движется по гиперболической траектории! Откуда он взялся? И с какой целью он здесь появился? Если бы это случилось лет восемьдесят– сто назад, можно было бы заподозрить какую-то пиратскую операцию, но сегодня в Солнечной системе пиратов нет… А ведь кто-то это сделал, кто-то направил «Афину» или… не знаю уж, в чем мы сейчас находимся, в сторону Земли! Хорошо уже то, что Главный компьютер в рабочем состоянии и может выдать хоть какую-то информацию!..

«А ведь старший лейтенант прав! – неожиданно успокоившись, подумал Званцев. – С чего это я решил, что приму командование над полностью работоспособным кораблем?.. В конце концов мы именно для этого сюда и прибыли – разобраться, в каком состоянии корабельные системы, и можно ли этим… выходцем с того света хоть как-то управлять!»

В этот момент подал сигнал узел связи командирской «саранчи».

– Слушаю вас… – отозвался Званцев.

– Андрей Святославович, – раздался растерянный голос врача, – у нас здесь что-то странное…

– Где – здесь и что именно «странное»? – резче, чем было надо, переспросил Званцев.

Врач, видимо, понял, что его «сообщение» действительно не слишком информативно, и постарался принять деловой тон:

– Мы находимся у входа в первое холодильное отделение транспортно-грузовой палубы. Добрались до места без происшествий… Однако… – и он снова сбился на прежний, растерянно-недоумевающий тон, – понимаете, Андрей Святославович, входа в холодильное отделение… э-э-э… нет!

– То есть как это – нет?.. – осторожно переспросил Званцев, а в его мозгу вспыхнула тревожная мысль: «Ну вот, началось!»

– Нет, – поспешил поправиться врач, – вход, конечно, есть, только он… как бы это правильнее сказать… он… ненастоящий!

– Что значит ненастоящий? – снова переспросил Званцев, стараясь держать себя в руках.

– Понимаете, вход – ворота, магнитные замки, пульт управления запорами и вспомогательными устройствами, пульт контроля заданной температуры – все вроде бы на месте, только все это… ненастоящее!

– Да что значит «ненастоящее»? – не выдержав, воскликнул флаг-навигатор. – Не работает, что ли?

– Оно… они… ну, все это и не может работать… – голос врача странно задрожал, – все это только внешне похоже на настоящее, а на самом деле… ну… просто имитация! Глухая стена, на которой изображено то, что должно быть на самом деле. Если бы мы не пытались открыть отделение, мы ни за что не догадались бы, что… э-э-э… его нет!

И тут к Андрею вернулось спокойствие. Ровным, официальным тоном он произнес:

– Господин третий ассистент главного врача, прошу вас немедленно вернуться в Главный центр управления. С обнаруженными вами… странностями… будут разбираться специалисты!

– Да… Я понял… – чуть более уверенным тоном ответил врач, но флаг-навигатор уже переключил свой узел связи.

– Капитан Йенс, вас вызывает командир десанта, флаг-навигатор Званцев!

– Слушаю, господин флаг-навигатор! – немедленно отозвался двигателист.

– Вы уже прибыли на место?..

– Нет, но осталось идти совсем немного… Темнота мешает – здесь технологические вестибюли немного другие по сравнению с «Олимпом», я немного сбился.

– Как только доберетесь, немедленно свяжитесь со мной! – тоном приказа проговорил Званцев.

– Хорошо… – чуть удивленно ответил Йенс и отключил связь.

Флаг-навигатор повернулся в сторону энергетика, склонившегося над своей панелью управления, и громко позвал:

– Станислав, что у тебя с освещением блоков вспомогательного привода?..

Ляшенко посмотрел на командира и покачал головой:

– Ничего не получается. Такое впечатление, что в этих помещениях просто нет сети!

И он развел руками, словно снимая с себя всякую ответственность за тех, кто выпустил такой корабль в космос.

«Макет! – снова подумал Званцев. – И даже не действующий макет!!!»

– А что у тебя с этими… нестандартными потребителями энергии? Еще что-нибудь обнаружил?

– Нет! – тут же отозвался Ляшенко. – Проверил все – такой один. Минут через пятнадцать думаю прогуляться до него, посмотреть, что это за штука.

– Пойдем вместе! – неожиданно даже для самого себя решил Званцев. – Вот сейчас поговорю с Йенсом и пойдем!

В этот момент снова включился узел связи в командирском скафандре.

– Званцев слушает, – откликнулся Андрей и тут же услышал спокойный голос двигателиста:

– Командир, мы на месте… Вот только попасть в отсек не можем… Магнитный замок не работает и… э-э-э… вообще…

Йенс замолчал, словно бы не зная, как объяснить ситуацию.

– А вы на месте не можете определить характер поломки замка?.. – осторожно спросил Андрей.

– Нет, тут дело не в поломке… – Голос капитана вдруг приобрел некую отчаянность. – Вы только не подумайте, что я тут с ума сошел, только мне кажется, что ни замка, ни самого люка нет!..

Званцев молчал, и это отсутствие вопросов со стороны командира словно бы подстегивало двигателиста. Он заторопился, хотя речь его стала еще более сбивчивой:

– Все вроде бы на месте – и люк, и пластина замка, и внешний аварийный пульт управления блоком, но… Я попробовал в щель люка ввести щуп, так он углубился на три миллиметра и все, а до внутреннего уплотнения должно быть не меньше семи сантиметров! Нам даже внешнюю фальш-панель аварийного пульта управления снять не удается, защелки – только снаружи, как настоящие, а работать не работают!..

У двигателиста явно было еще что сказать, но Званцев его перебил:

– Я все понял! Возвращайтесь в Главный центр управления!

И он отключил связь.

Ляшенко стоял за его спиной и внимательно слушал переговоры с капитаном. Когда Андрей поднял взгляд на энергетика, тот пожал плечами и, словно заканчивая чужой разговор, негромко проговорил:

– Чертовщина какая-то!.. Может быть, стоит связаться с «Олимпом»?..

– И что я доложу вице-адмиралу? Что мы не можем на «Афине» открыть люки отсеков? Он же спросит – почему, а я ничего не могу объяснить!.. – Андрей задумчиво постучал пальцами по краю консоли. – А может быть, нам что-то подскажет твой… нештатный потребитель?..

Флаг-навигатор поднялся из кресла и знаком подозвал к себе младшего лейтенанта Зжегоча.

– Наш врач и двигателист возвращаются, – произнес Званцев, когда десантник остановился в двух шагах от них и козырнул, – а мы со старшим лейтенантом Ляшенко отправляемся на транспортную палубу. Выдели нам… – тут флаг-навигатор на мгновение запнулся, словно в некотором сомнении, но быстро его поборол, – …выдели нам двух своих людей, поопытнее и поспокойнее. Больше десантников никуда не отправлять, пока мы не вернемся.

– Понял, – кивнул младший лейтенант и, повернувшись к своим десантникам, отдыхавшим в стороне, указал пальцем на единственного в своей группе сержанта и пожилого бойца со странно неподвижным лицом, пересеченным от середины лба до левой скулы белым рваным шрамом. Оба десантника неторопливо поднялись с пола и подошли к командирам.

– Сержант Константин Боров и рядовой первого класса Жан Ого, – представил десантников младший лейтенант и после короткого, но выразительного взгляда, отдал приказ: – Вы будете сопровождать флаг-навигатора и старшего лейтенанта на транспортную палубу!

Десантники коротко козырнули и отошли к первому входному шлюзу.

Званцев посмотрел в сторону штурманской панели, за которой расположился третий ассистент главного штурмана «Олимпа»:

– Виктор Андреевич, я вместе с младшим лейтенантом Ляшенко отправляюсь на транспортную палубу, там обнаружен какой-то странный объект, надо его… осмотреть. На время моего отсутствия вы остаетесь за старшего. Обе группы, посланные ранее, возвращаются, прошу больше никого из Главного центра управления не выпускать.

– Понял, командир, – кивнул от своей панели управления штурман и неожиданно добавил: – Но если возникнет необходимость…

– Если возникнет необходимость… – перебил его Званцев, – …свяжитесь со мной или в крайнем случае с «Олимпом». Однако я надеюсь, что с фрегатом вы будете разговаривать только в случае воистину крайней… необходимости.

Не дожидаясь ответа, флаг-навигатор повернулся и направился в сторону первого входного шлюза, где его ожидали двое десантников. Стас Ляшенко молча последовал за ним. Прежде чем покинуть Главный центр управления, Званцев еще раз оглядел его, после чего опустил прозрачное забрало шлема и шагнул через обрез открывшегося люка.

Ближайшая антигравитационная шахта, ведущая с палубы команды на транспортно-грузовую палубу, располагалась не далее чем в сорока метрах от первого шлюза Главного центра управления. Впереди шагал флаг-навигатор, справа и чуть сзади двигался энергетик, а оба десантника, расположившись позади обоих офицеров, шли у самых стен вестибюля. Бросив быстрый взгляд за спину, Андрей заметил, как внимательно сержант Боров разглядывает встречающиеся двери. Он тут же сам перевел взгляд на скользящую мимо стену.

Пустой вестибюль был достаточно хорошо освещен, хотя в этом освещении чувствовалась некая странность, некое несоответствие привычному чисто-белому сиянию корабельных вестибюлей. Словно в вакуумные плафоны светильников добавили сиреневого, чуть в красноту, тумана, и свет, пробиваясь сквозь этот туман, приобретал нехороший, раздражающий подсознание оттенок. Однако нечасто встречавшиеся в этой части корабля двери, ведущие в инструментальные лаборатории различных служб, были отчетливо видны и не выглядели… ненастоящими.

Тем не менее флаг-навигатор остановился у одной из таких дверей, рядом с которой красовалась табличка с надписью «Лаборатория радиационного контроля». Достав универсальный магнитный ключ, он прижал его к идентификационной пластине, и после короткого ожидания магнитная защелка сухо клацнула. Званцев толкнул дверь, и та бесшумно скользнула в сторону, открывая довольно большое неосвещенное помещение.

«Значит, это все-таки нормальный корабль?.. – со странным легким разочарованием подумал Званцев. – Значит, мои… догадки… неверны и все эти… странности, обнаруженные врачом, двигателистом да и мной самим, имеют какое-то другое объяснение?..»

Едва слышно щелкнул узел связи, и рядом с ухом флаг-навигатора раздался еле слышный голос сержанта-десантника:

– Командир, в помещении, в левом дальнем углу, замечено движение!..

Взгляд Званцева мгновенно скользнул в указанном направлении, но заметить ему ничего не удалось – в указанном углу, как и почти во всем помещении, царила вязкая, размытая темнота. Однако он отлично знал, что профессионально подготовленное зрение десантников способно уловить малейшее движение и в совершенном мраке!

– Стас, ты говорил, что на палубе команды можно осветить любое помещение, – раздраженным шепотом проговорил флаг-навигатор, – почему здесь нет света?

– Почему нет! – буркнул в ответ Ляшенко. Его высокая фигура, облитая оранжевым титанопластом «саранчи», выдвинулась вперед, рука скользнула в дверной проем и через мгновение помещение лаборатории ярко светилось резким, чуть голубоватым светом.

Званцев шагнул внутрь просторного и практически пустого помещения, внимательно вглядываясь в указанный десантником угол. Он был пуст, но на светлом пластике пола, у самой боковой стены, ртутно поблескивала небольшая темная лужица.

Флаг-навигатор осторожно приблизился к этому странному образованию и, остановившись шагах в трех, принялся его рассматривать.

Это была не лужа, а скорее… лепешка около полуметра в диаметре и почти правильной круглой формы. «Лепешка» эта имела высоту сантиметров шесть, и ее консистенция должна была быть достаточно вязкой – она не растекалась под действием собственной тяжести. И в то же время она казалась отлитой из какого-то неизвестного людям металла… жидкого металла! По ее темной, почти черной поверхности пробегали неясные голубовато-фиолетовые всполохи.

Званцев довольно долго рассматривал находку, а затем медленно отступил назад.

– Интересно, что это такое?.. – задумчиво проговорил он, а затем, вздохнув, добавил: – Вот только заниматься ею сейчас нет времени. Вернемся в Главный центр и сразу же пошлем сюда нашего механика… Мне почему-то кажется, что эта штука по его части…

«Скорее уж по части металлургов…» – подумал Стас Ляшенко, но вслух спорить с командиром не стал. Вслед за флаг-навигатом он вышел из лаборатории, выключил свет и осторожно закрыл дверь. Когда магнитная защелка сработала, он облегченно вздохнул – ему очень не нравились предметы, назначение которых он не понимал!

А «лепешка», лежавшая в углу лаборатории, как только раздался щелчок замка, вспухла вдруг серединой, превращаясь в полуметровую полусферу, ее поверхность пробороздили тонкие четкие линии, разделившие верхнюю сферическую поверхность на ровные пятиугольники, а из-под ее нижней плоскости выдвинулись три пары коротких мягких толстых лап. Полусфера, мгновение постояв на месте, словно прислушиваясь к тому, что делали люди, оставшиеся за дверью, вдруг с необыкновенной скоростью метнулась в противоположный угол лаборатории, где спрятанная под вытяжным столом зияла ровная с оплавленными краями дыра, и исчезла в ней.

Званцев задумчиво шагал в сторону гравитационной шахты. Странная находка не слишком взволновала его – этот непонятный предмет мог появиться в корабельной лаборатории совершенно естественным путем. На кораблях Космофлота специалисты самых разных направлений без конца мастерили совершенно невероятные приборы, механизмы, устройства, так что «лепешка» скорее всего была одной из таких самоделок. Его больше удивило то, что лаборатория выглядела… нежилой. Если бы не табличка с наименованием помещения, вряд ли он догадался бы о его предназначении!

Впрочем, его скоро отвлекли от этих размышлений. Проем гравитационной шахты, появившийся перед ними, был темен, и на вопросительный взгляд командира энергетик экспедиции только отрицательно покачал головой.

Званцев протянул руку в проем и почувствовал, что шахта действует – едва заметное гравитационное усилие было направлено в нужном направлении. Флаг-навигатор оглянулся, еще раз укоризненно взглянул на Станислава Ляшенко, включил нашлемный фонарь и шагнул в темный проем шахты. Трое его спутников без колебаний последовали за командиром.

В темный простор главного вестибюля транспортно-грузовой палубы их вынесло минуты через три-четыре. Здесь освещение отсутствовало полностью, хотя потолочные светильники едва заметно тлели тусклыми, багровыми искрами, нисколько не рассеивавшими мрак, а лишь мешавшими правильно оценивать окружающее. Однако, как оказалось, Ляшенко тщательно изучил путь до неизвестного потребителя энергии и даже внес маршрут в компьютер своего скафандра, так что вся четверка уверенно продвигалась вперед, не встречая особых трудностей.

Третья аккумуляторная станция располагалась в самом конце главного вестибюля грузовой палубы, у перегородки, отсекавшей главный двигательный комплекс от остальной массы корабля. Вестибюль вывел Званцева и его команду в холл, из которого два люка вели в аккумуляторную станцию и к одному из двенадцати ассимиляторов корабля, а шлюз-переход позволял пройти к консолям, на которых располагались оба двигателя главного привода. Именно перед этим шлюз-переходом, перекрывая подход к нему, из пола вырастала странная узкая трехгранная пирамида двухметровой высоты.

Первым ее заметил сержант и тут же направил в ее сторону луч своего нашлемного фонаря. Через мгновение на темно-серой, тускло отсвечивающей поверхности пирамиды сошлось четыре луча. Люди молча рассматривали жутковатое, явно неземного происхождения сооружение.

Грани пирамиды были залиты какими-то бугристыми серо-коричневыми наплывами, похожими на некие корявые бородавки, в глубине которых под лучами фонарей вспыхивали зеленоватые искры. Ее ребра из-за бугристости граней были настолько нечеткими, что порой просто терялись, переход с одной грани на другую становился неуловим для глаза, а вершина была похожа на крепко сжатый кулак с отогнутым вверх большим пальцем. То ли из-за мельтешащего освещения, то ли по какой-то другой причине казалось, что бугры, покрывающие это сооружение, едва заметно шевелятся… наползают друг на друга, пытаются слегка переместиться, словно некие… живые существа, пытающиеся занять наиболее удобное положение для… обзора холла… И зеленые искры, мелькавшие в глубине наплывов, то полностью пропадали, то вспыхивали ярко и кучно.

Разглядывание это длилось, наверное, несколько минут, и вдруг Званцев почувствовал, что его самого тоже разглядывают… Разглядывают пристально, холодно, оценивающе, как… как некую разновидность уже изученного насекомого!

Он быстро повернулся, мазнув белым лучом фонаря по стенам холла, и почти сразу же увидел в дальнем углу, возле люка, ведущего в аккумуляторную станцию, странную полусферу, около полуметра диаметром, возвышавшуюся над полом на десяток сантиметров. Приглядевшись, он понял, что полусфера покоится на нескольких коротких толстых подставках. Верхняя поверхность полусферы была разбита тонкими, отчетливо выделявшимися канавками на почти правильные пятиугольники, и этот геометрический рисунок почему-то делал похожим ее на панцирь черепахи. На некоторых из этих пятиугольников красовались темные, чуть отблескивающие кристаллы, похожие на искусственные… глаза.

Не поворачивая головы, он прошептал в микрофон:

– Стас, здесь есть еще одно устройство… Возможно, оно тоже потребляет энергию?.. Посмотри, возле входа в аккумуляторную.

Ляшенко не стал поворачиваться в указанном командиром направлении, ему достаточно было просто чуть скосить глаза, и он сразу же увидел, о чем говорит Званцев. А флаг-навигатор снова зашептал:

– Попробуй включить здесь освещение, я думаю, нам будет гораздо легче работать с этими… «штучками» при нормальном свете!..

Станислав коротко кивнул и медленно отступил к углу, за которым начинался коридор.

Спустя несколько секунд три матовых плафона, вмонтированных в потолок холла, затлели, а затем начали быстро разгораться, заливая помещение теплым розоватым светом. И сразу же вслед за этим послышалось едва слышное гудение, искры, мерцавшие в пирамиде, поменяли свой цвет на красный, а вершина пирамиды вдруг явственно завибрировала.

Званцев невольно сделал шаг назад и оказался как раз между двумя десантниками, мгновенно вскинувшими излучатели. Но флаг-навигатор поднял руку, показывая, что торопиться с уничтожением странной, непонятной конструкции не следует.

Тон гудения между тем, все более повышаясь, перешел в тонкий, пронзительный свист, свист ушел из диапазона, воспринимаемого человеческим ухом, а вибрация вершины пирамиды настолько усилилась, что стала неуловима глазом. Теперь вместо бугристого, шишковатого «кулака» люди видели некий расплывчатый контур.

– Потребление энергии этой… штукой… возросло в шесть раз! – раздался позади Званцева встревоженный голос энергетика. – Хотя ее энергетический потенциал и так невероятно высок. Если этот процесс не остановить, через пару часов аккумуляторы будут сухими!

– А ты знаешь, как «этот процесс» можно остановить?.. – не поворачиваясь, поинтересовался Званцев. – Если знаешь – попробуй!

– Ну… – не слишком уверенно отозвался Станислав, – если удастся обнаружить место коммутации пирамиды, возможно, я смог бы ее отключить от питания…

Он сделал шаг вперед, обходя командира, затем еще один очень осторожный шаг чуть в сторону, вправо, и опустился на одно колено, пристально оглядывая видимую часть пирамиды. Ничего не обнаружив, Ляшенко приподнялся и сделал еще один шаг вправо от пирамиды. И в этот момент стоявшая у люка аккумуляторной подстанции «черепаха» с невероятной скоростью переместилась метра на три ближе к пирамиде и снова застыла на месте, словно ожидая ответного хода людей.

Те тоже замерли, пораженные этим неожиданным и непонятным перемещением, только рядовой Ого держал на прицеле уже не пирамиду, а полусферу!

Несколько секунд ничего не происходило. Званцев не мог решить, что именно можно сделать, какой приказ надо отдать своим людям, и у него вдруг возникло ощущение, что и пирамида, и полусфера гораздо лучше подготовлены к встрече с людьми!.. Возможно, даже специально устроили эту встречу!

И тут флаг-навигатор увидел, что «кулак», венчавший вершину пирамиды, начал медленно терять свою форму и соскальзывать вниз. Видимо, вибрация лишила его опоры, и он «потек», становясь все больше похожим на обычный ошметок грязи. А еще через мгновение из этой грязи вынырнуло узкое пирамидальное острие, отблескивающее темно-синим полированным бликом!

И снова все внимание людей было приковано к пирамиде, только Ого продолжал держать под прицелом излучателя неподвижную полусферу.

А пирамида преображалась все быстрее. Теперь уже вся ее бугристая поверхность пришла в движение, «бородавки», покрывавшие ее, теряли свою форму, словно бы разжижаясь, и сползали с пирамиды, открывая ее полированные темно-синие грани. Красные искры метались внутри этих размягченных грязевых комков все быстрее, сбиваясь на какое-то истеричное мельтешение, а ближе к вершине искры вообще исчезли, стекли к подножию пирамиды, где бугры и «бородавки» удерживались еще довольно прочно.

Когда чуть больше половины пирамиды очистилось от покрывавшей ее «грязи», раздался тонкий короткий всхлип, и темно-синие полированные грани начала заливать… темнота! Вначале Званцеву показалось, что из пирамиды просто пошел черный дым, однако это было не так! Окутавшее пирамиду темное облако не поднималось дымным столбом, не опускалось тяжелыми клубами, оно липло к поверхности пирамиды, постепенно утолщаясь. Потолочные плафоны продолжали исправно наполнять холл ярким розоватым светом, но мрак, исходивший из пирамиды, окутывал ее все более толстым слоем, разрастаясь, разбухая, как снежный ком, выжимая свет из помещения!

– Может быть, нам стоит отступить?.. – неизвестно у кого спросил Стас Ляшенко.

Званцев, естественно, отнес этот вопрос на свой счет и переспросил сквозь зубы:

– А ты уже оставил попытки отключить эту… игрушку?..

– Мне не дают даже как следует ее рассмотреть, – спокойно ответил Ляшенко, – так каким же образом я могу узнать, как к ней подведено энергообеспечение… если оно вообще подведено!

И вдруг он замолчал, а затем пробормотал, словно бы про себя:

– Впрочем…

Покосившись на продолжавшую стоять неподвижно «черепаху», Стас опустился на одно колено и быстро откинул щиток на левом предплечье скафандра. Из открывшегося кармашка, словно чертик из бутылки, выскочила крошечная параболическая антенна, а Стас принялся что-то быстро набирать на клавиатуре, расположенной на обратной стороне щитка. Спустя секунду маленькая антенна дернулась и развернулась в сторону пирамиды, а затем принялась довольно быстро поворачиваться вправо-влево, словно ощупывая и саму пирамиду, и пространство вокруг нее. Ляшенко внимательно следил за появляющимися на небольшом экране кармана символами, порой бросая быстрый взгляд в сторону «черепахи». Однако та продолжала стоять на месте, не обращая внимания на манипуляции энергетика.

Между тем мрак, окутывавший пирамиду, все больше заполнял холл. Один из потолочных плафонов вдруг коротко мигнул и погас. Стас взглянул на погасший плафон и пробормотал себе под нос:

– Чертовщина какая-то!..

– В чем дело? – немедленно отозвался Званцев.

Стас еще раз посмотрел на погасший плафон и раздраженно пояснил:

– Эти плафоны в принципе нельзя отключить по одному!..

– Выходит, что «в принципе» можно… – задумчиво протянул Званцев. – Просто мы не знаем, как это сделать!

– Не знаем… – эхом повторил за ним Ляшенко. Его затянутые в титанопласт пальцы быстро бегали по клавиатуре.

И в этот момент погас второй плафон.

Ляшенко поднял голову, быстро оглядел холл, потом бросил взгляд на затаившуюся «черепаху», частично уже скрытую мраком, и снова обратился к своему встроенному в скафандр устройству.

Прошло около минуты. Мрак, разливавшийся по холлу, почти вплотную подступил к четырем человеческим фигурам и уже практически добрался до последнего светящегося плафона. Званцев посмотрел на Ляшенко и коротко выдохнул:

– Кажется, нам действительно следует отступить!.. Возвращаемся в Главный центр управления и посмотрим, чем все это кончится!

Но Станислав, не поднимая головы, вдруг произнес:

– Я, кажется, знаю, как отключить эту… игрушку!..

– Кажется или знаешь?.. – осторожно поинтересовался Андрей.

– Семидесятипроцентная уверенность тебе подойдет? – с привычной усмешкой спросил Стас.

– Вполне! – отозвался Званцев.

– Так вот, – Ляшенко поднял голову и посмотрел на флаг-навигатора, – эта штуковина не имеет кабельной энергетической подводки, она получает питание излучением. А излучатель располагается за стеной, в аккумуляторной станции. Если нам удастся разрушить излучатель, мы лишим пирамиду питания… Правда, ее подружка… ну… «черепаха», похоже, располагает автономным энергообеспечением. Во всяком случае, действующий излучатель имеет всего один канал сброса энергии.

– В каком месте установлен излучатель? – жестко спросил Званцев и посмотрел на сержанта-десантника.

– На полтора метра левее входного люка и в трех метрах от стены. – Станислав снова посмотрел на Званцева и добавил: – Только надо постараться развалить его с одного выстрела, боюсь, второй попытки нам не дадут!

Андрей снова взглянул на Борова, и тот понимающе кивнул. Антенна его излучателя повернулась в указанном энергетиком направлении, а левый большой палец перевел индикатор мощности в максимальное положение…

И в этот момент с громким хлопком погас последний плафон!

Мрак, казалось, только и ждал этого момента. Тяжелая, физически ощущаемая тьма мгновенно разлилась, затопила все вокруг. Было полное впечатление, что стены холла, соседние помещения, обшивка корабля растворились в этой всепоглощающей тьме, что эта тьма охватила окружающее пространство на многие десятки кубических километров, что четыре крошечные фигурки в смешных, нелепых скафандрах тоже вот-вот растворятся в этой тьме без остатка, и даже памяти о них не останется!

А в следующее мгновение из этой тьмы возникло огромное, зеленовато мерцающее лицо! Нечеловеческое лицо!

Три узкие, вертикальные щели, наполненные багровым свечением, были, конечно же, глазами. Черные горошины их зрачков внимательно вглядывались в стоявших перед ним людей, и тяжелый, давящий, мертвый взгляд приковывал к месту, лишал желания двигаться, говорить, дышать! Над глазами узкий шишковатый лоб резко переходил в голый бугристый череп, а под глазами свисал странный мясистый нарост, отдаленно напоминавший птичий клюв. В нижней части этого нароста зияли два отверстия, прикрытые трепещущими мембранами, под которыми угадывалось лишенное губ ротовое отверстие.

Впрочем, никто из застывшей у стены холла четверки не разглядывал это лицо, взгляды всех четверых были прикованы к жутким глазам чудовища. Несколько долгих секунд эти немигающие глаза рассматривали людей, а затем зазвучал Голос.

Нет, на лице не было заметно какой-либо артикуляции, оно продолжало оставаться неподвижным. Голос звучал в голове у каждого из четверых, звучал спокойно, холодно, безразлично:

– Мы, скрибы, властелины трех галактик, предлагали вам, существам, называющим себя Homo sapiens, покинуть этот сектор Вселенной. Вы могли, потеряв свою звездную систему, сохранить существование своего странного, никчемного вида. Вы не приняли нашего великодушного предложения и тем самым обрекли себя на уничтожение. Пришло время, и вы будете уничтожены все. Вы упустили время для бегства – теперь вас ничто не спасет, теперь вам никто не поможет. Главные силы нашей колониальной армады будут в этой звездной системе спустя три оборота главной планеты системы вокруг центрального светила. За это время я, командующий авангардом армады, зачищу пространство от ваших так называемых звездолетов и подготовлю условия для действия главных сил на всех планетах и спутниках системы. Я уже приступил к выполнению этой задачи!

Глаза медленно закрылись, сразу же превратив лицо в странную гротескную маску, лишенную смысла, но и само лицо быстро растворилось во мраке. Но сам мрак неожиданно расцветился гроздьями звезд, хотя рисунок созвездий совсем не совпадал с тем, который должен был быть в этой точке пространства.

Званцев и его люди словно бы зависли в открытом космосе в своих совершенно не приспособленных для этого скафандpax, хотя продолжали чувствовать под ногами настил палубы. Их окружала космическая тишина, словно звездолет, в котором они находились, исчез – ни звука не существовало вокруг! А в следующее мгновение на фоне звездного неба, прямо перед изумленными десантниками, появились семь земных звездолетов, идущих строем «клин». У всех четверых мелькнула одна и та же мысль, но озвучил ее флаг-навигатор:

– Первое крыло Шестой эскадры!..

Да, это было погибшее крыло, и ГК-1 «Афина» занимал свое место в этом строю. Андрей Званцев смотрел на приближающийся «клин», и в его груди росла гордость за Звездный флот Земли – такая несокрушимая мощь чувствовалась в этих кораблях. Но в этот момент сержант-десантник протянул руку вправо и воскликнул:

– Смотрите!!!

Флаг-навигатор посмотрел в указанном направлении и в первый момент ничего не увидел. Только спустя несколько секунд по гаснущим и вновь вспыхивающим звездам он понял, что наперерез крылу двигается метеоритный рой. Опытному взгляду Званцева было отлично видно, что крыло совершенно спокойно может разойтись с этим достаточно плотным и весьма неоднородным роем, однако командир крыла принял, видимо, другое решение. Звездолеты синхронно выполнили маневр разворота, одновременно разделившись на две группы, которые сразу же разошлись в стороны. Теперь рой должен был пройти на встречном курсе как раз между двумя группами земных звездолетов.

– Они решили уничтожить рой… – словно бы про себя пробормотал сержант Боров, – …только не понятно зачем!

– Видимо, расчетная орбита этого роя проходила слишком близко от Земли или какой-либо из внеземных станций, – ответил Званцев. – Вот Готорн и решил уничтожить его!

И действительно, как только передние метеориты приблизились на достаточное расстояние, корабельные орудия открыли огонь…

А затем началось нечто невозможное!

Вместо того чтобы под ударами лучевых залпов разлететься мелкими осколками, обстрелянные метеоритные глыбы как ни в чем не бывало продолжали свой полет. Их поверхность, правда, разогревалась до малинового цвета, но они сохраняли свою форму и, казалось, поглощали брошенную на их разрушение энергию. Зато следовавшие за ними гиганты, в десятки раз превосходившие авангардные метеориты роя, неожиданно стали уменьшать скорость и… менять направление движения!

Званцев смотрел на разворачивающуюся перед ним картину и не верил собственным глазам. Глыбы весом в несколько десятков тонн легко, словно на них не действовали законы небесной механики, расходились в стороны, охватывая сферой ставшие вдруг такими неповоротливыми корабли Шестой эскадры!

Скоро вокруг земных звездолетов образовался почти правильный шар из сотен самых разных метеоритов… А затем началось избиение!

Небольшие метеориты с совершенно невероятными разнонаправленными ускорениями ринулись к окруженным кораблям, выбирая для удара консоли, к которым крепились двигатели главного привода. Маневренность этих, на вид таких неповоротливых, каменных глыб была поистине феноменальна. Званцев видел своими глазами, как один из метеоритов весом не менее трех тонн мгновенно изменил направление своего движения, доставая двигатель удачно увернувшегося ГК-2 «Гермес». И после удара, переломившего правую консоль «Гермеса», эта каменная глыба, расколовшаяся на десяток кусков, продолжала вести себя как некое целое! Ее обломки не разлетелись в разные стороны, а, словно связанные невидимыми узами, выполнили короткий разворот и устремились к корпусу звездолета. Вот только ударов о корпус флаг-навигатор не разглядел, как будто эти обломки прошли сквозь вольфрамкерамическую броню корабля!

Следом за первой атакой к окруженным кораблям двинулись крупные метеориты. Скоростью и маневренностью они не уступали первой атакующей волне, а вот их тактика была совершенно иной. Многотонные глыбы били в корпус выбранного звездолета по касательной, срывая зеркала эмиссионных излучателей, антенны гравитационных и лучевых орудий, выносные комплексы дальней связи.

Земные звездолеты пытались отвечать ударом на удар, но было очевидно, что атака метеоритного роя была и для командования крыла, и для командиров звездолетов настолько неожиданной, что организовать сколько-нибудь достойное сопротивление они не могли! Могучие, казавшиеся непобедимыми, корабли быстро превращались в мертвую груду покореженного металла, пластика, перепутанных, порванных кабелей.

И вдруг картина разгрома первого крыла Шестой эскадры Звездного патруля исчезла, словно стертая мраком, набросившим свое непроницаемое покрывало на ужас и позор поражения землян. Только сейчас, оказавшись в полной темноте, Званцев вдруг понял, что все то время, пока шла демонстрация сражения, он не дышал. Судорожно, с всхлипом втянув воздух, он вдруг согнулся пополам, неудержимо закашлявшись, слезы появились у него на глазах, и было непонятно – следствие ли это кашля или их выдавила бессильная ярость.

Но, как оказалось, демонстрация уничтожения семи земных звездолетов еще не закончилась. Узел связи скафандра выплюнул грязное ругательство кого-то из его товарищей, и флаг-навигатор тут же поднял голову.

Перед его глазами в раме из чернильной темноты встала картина внутренности одного из звездолетов, И сразу же, словно кто-то повернул выключатель, заработали динамики скафандров. Теперь вся четверка не только видела, она и слышала!

В главном вестибюле одной из палуб, едва подсвеченном аварийным освещением, лихорадочно метались какие-то неясные тени, раздавались глухие крики и треск разрядов излучателей. Потом по стене и потолку полоснул яркий луч света, с ним скрестился второй такой же луч, а затем они вместе упали на настил палубы, высветив десятка полтора «черепах», неторопливо двигавшихся вдоль вестибюля двумя рваными шеренгами. Навстречу этим шеренгам разрозненно, лихорадочно ударили несколько излучателей, не причинив «черепахам» никакого вреда – разряды, впиваясь в расчерченные пятиугольниками панцири, оставляли на них лишь слабое свечение, которое быстро исчезало. Затем глухо ухнул станковый гравитр, и одна из «черепах» неожиданно перевернулась на спину, показав свои толстые короткие лапы. Соседняя «черепаха» немедленно подсела под панцирь перевернутой и коротким толчком снова поставила ее на место, однако прошло еще несколько секунд, пока пострадавшая опять заняла свое место в строю.

Первая шеренга «черепах» приблизилась метров на пять, и вдруг из-под чуть приподнятых над полом панцирей вырвался бурлящий вал огня и ринулся прямо на растерявшуюся четверку Званцева. И когда казалось, что огонь вот-вот накроет всех четверых, изображение вдруг развернулось и стало видно, как рвущийся по вестибюлю огненный вал накрывает шестерых людей, одетых в легкие рабочие скафандры без кислородных баллонов за спиной.

Огненный вал прокатился, и на чуть потемневшем от температуры настиле остались лежать шесть бесформенных кучек черной спекшейся золы.

Картинка снова изменилась. Теперь перед застывшими в каменном отчаянии десантниками чуть покачивался перепачканный настил палубы… и на этом настиле лежали люди в комбинезонах Звездного десанта или в форме звездолетчиков. Большинство этих людей были уже мертвы, но встречались такие, что еще шевелились, еще пытались отползти в сторону, под стену, спрятаться за приоткрытыми люками служебных помещений. И яркий, чуть оранжевый луч света отчетливо высвечивал, как толстые короткие лапы «черепах» тяжело ступали по этим неподвижным или шевелящимся телам… как рвались под этими, казавшимися подкованными, лапами легкие рабочие комбинезоны, как изодранная в лоскуты ткань окрашивалась кровью и сквозь кровавые тряпки проступала острая бель дробленых костей. Как «черепахи» останавливались около приоткрытых люков и, чуть помедлив, заливали обнаруженное помещение яростным, клубящимся огнем.

Званцев был уже не в силах смотреть на это безумное, бессмысленное, изуверское уничтожение всего живого внутри поверженных, разгромленных, мертвых звездолетов, не в силах слышать яростное завывание огня, короткие, бессильные всхлипы ручных излучателей и вопли… вопли… вопли убиваемых людей. Он закрыл глаза, но и за опущенными веками продолжал метаться колышущийся огонь, продолжали мерно двигаться бесстрастные «черепахи», продолжали гибнуть люди!..

И вдруг стало совсем тихо!..

Флаг-навигатор немедленно открыл глаза и увидел… что его четверка по-прежнему стоит на настиле транспортной палубы «Афины», что перед ними находится холл двигательного комплекса, посреди которого возвышается двухметровая пирамида, посверкивая своими темно-синими гранями в тусклом свете аварийного освещения. Званцев невольно бросил встревоженный взгляд в сторону входного люка аккумуляторной станции, но страшной «черепахи» не было на месте. И тут раздался очень спокойный и какой-то неживой голос Станислава Ляшенко:

– Ну, командир, что будем делать?..

Однако ответить ему Званцев не успел, узел связи его скафандра неожиданно взорвался хрипловатым воплем:

– Флаг-навигатор Званцев, ответьте «Олимпу»!!! Флаг-навигатор Званцев, ответьте «Олимпу»!!!

«Интересно… – отрешенно подумал Андрей, слушая этот нервный, даже истеричный призыв, – …что там у них случилось?.. Ведь чтобы я услышал «Олимп», ему пришлось задействовать полную мощность дальней связи…»

– «Олимп» вызывает флаг-навигатора Званцева!!! – продолжал надрываться динамик скафандра. – Флаг-навигатор Званцев, ответьте «Олимпу»!!! Флаг-навигатор Званцев, вас вызывает вице-адмирал Эльсон!!!

Андрей переключил узел связи на диалог и устало проговорил:

– Флаг-навигатор Званцев слушает…

– Флаг-навигатор!.. – обрадованно взвизгнул оператор связи и тут же перешел на официальный тон: – С вами будет говорить вице-адмирал Эльсон!..

Послышалось несколько коротких щелчков, видимо, связь переключали на кабинет командующего Космофлотом, а затем раздался раздраженный голос Эльсона:

– Званцев, где вы находитесь и что там у вас происходит?!

– Я вместе с третьим ассистентом главного энергетика «Олимпа» и двумя десантниками нахожусь в холле главного двигательного комплекса транспортной палубы. Здесь обнаружено нештатное устройство, потребляющее энергию. Устройство представляет собой трехгранную пирамиду темно-синего цвета и в момент обнаружения было покрыто слоем серо-коричневого вещества неопределенного состава. Кроме пирамиды, в том же холле было обнаружено мобильное устройство, представляющее собой полусферу диаметром около полуметра, снабженную ходовым механизмом в виде шести коротких лап…

– Вам удалось захватить это устройство? – почти крикнул вице-адмирал, перебивая Званцева.

– Нет! – ответил флаг-навигатор. – В настоящий момент это устройство исчезло из холла.

– И куда же оно делось? – едко поинтересовался Эльсон.

– Не знаю!.. – сдерживая растущее раздражение, ответил Андрей. – Нам удалось включить освещение холла, после чего в пирамиде включился какой-то процесс – она начала вибрировать с возрастающей частотой, покрывавшее ее вещество сползло с нее, после чего она начала генерировать… – Андрей на мгновение запнулся, подбирая подходящее слово, а затем произнес то, что наиболее точно отражало суть увиденного процесса, – …темноту!

– Что значит – темноту? – снова перебил его вице-адмирал.

– Пространство вокруг пирамиды стало заполняться… темнотой… мраком… – попробовал объяснить Званцев, понимая, что его объяснения звучат по меньшей мере странно. Кашлянув, он прервал попытку объяснить необъяснимое и продолжил свой доклад: – Потолочные светильники погасли, после чего нам было продемонстрировано… показано… я не знаю, каким образом, но мы увидели… увидели сражение между первым крылом Шестой эскадры Звездного патруля и странным метеоритным роем… который был вовсе не метеоритным роем, а по всей видимости, внеземной эскадрой! Мы видели все… Мы видели даже уничтожение команды одного из звездолетов!

Спазм перехватил горло флаг-навигатора, и он замолчал, а после секундной паузы раздался неожиданный ответ вице-адмирала:

– Да… Мы тоже видели все… – В голосе командующего Космофлотом сквозила обреченность. – «Афина» вдруг исчезла, а на ее месте появилась огромная черная пустота. И на этом… экране было показано все, о чем вы говорите… Я думаю, что все, кто находится на «Олимпе», видели это, и большинство… успели сделать запись того, что увидели!..

Флаг-навигатор бросил быстрый взгляд на своих людей, внезапно подумав, что кто-то из них наверняка тоже успел включить записывающее устройство скафандра.

– Что думаете предпринять?.. – неожиданно поинтересовался вице-адмирал все тем же безразлично-обреченным тоном.

Званцев посмотрел на возвышающуюся перед ним пирамиду и медленно проговорил:

– Попробуем демонтировать пирамиду и отправить ее на «Олимп». Затем продолжим осматривать «Афину» с целью дать кораблю собственный ход и отвести его на япетскую базу…

– Хорошо, действуйте…

И Эльсон вдруг отключил связь.

Флаг-навигатор оглянулся на своих спутников. Ляшенко снова опустился на одно колено и колдовал над своим прибором, встроенным в предплечье скафандра. Оба десантника, расположившись чуть сзади звездолетчиков, контролировали пространство холла и видимой части главного вестибюля палубы.

Званцев взглянул на поблескивающие грани пирамиды – что еще таило в себе это создание неземного разума?

– Командир, эта штука, похоже, сдохла… – удивленно проговорил энергетик, – …ее энергозапас полностью исчерпан, а внешняя подпитка отсутствует!..

«Значит, пирамида свою функцию выполнила! – как-то отрешенно подумал Званцев. – Значит, ее действительно можно попробовать демонтировать, и пусть наша инженерная служба попробует разобраться в ее начинке!..»

– Как думаешь, сможем мы ее демонтировать?..

Стас посмотрел на флаг-навитатора, перевел взгляд на пирамиду и неуверенно проговорил:

– Не знаю… Надо, конечно, посмотреть, но вообще-то лучше бы вызвать Крафта – думаю, механик разберется с этим делом быстрее.

Ляшенко закрыл крышку прибора и поднялся с колена. Затем, посмотрев на командира, сделал шаг в сторону пирамиды, Званцев последовал за ним.

Вблизи пирамида почему-то не казалась такой высокой, Званцев вдруг с удивлением обнаружил, что она едва доходит до его плеча. Он машинально поднял руку и прикоснулся к отполированной темно-синей грани, и его ладонь, облитая титанопластом, вдруг продавила мягко хлюпнувшую поверхность! По грани побежала вялая волна, и стройная, казавшаяся несокрушимой пирамида вдруг надломилась по продавленному месту, ее верхушка наклонилась вниз, а затем начала… таять, как сосулька под мартовским солнцем.

Званцев и Ляшенко отступили на шаг, с удивлением наблюдая за тем, с какой скоростью истаивает только что блиставшее сооружение. На настиле палубы образовалась довольно большая лужа синеватой жидкости, медленно, но неуклонно захватывающей все большую площадь. Стас присел на корточки, внимательно вгляделся в эту жидкость, а затем вдруг протянул руку и тронул настил рядом с границей лужи. Когда он убрал пальцы, Званцев увидел на профилированном полиольстальном настиле довольно глубокую четкую вмятину!

Ляшенко поднял голову, сквозь забрало шлема Андрей увидел его изумленно расширенные глаза.

– Андрей, что происходит?

В голосе энергетика сквозила паника.

В этот момент настил под остатками пирамиды вдруг просел, словно был сделан из тонкой пластиковой пленки, попавшей под пламя горелки. Мгновенно в том месте, где стояла пирамида, образовалась воронка, и оба звездолетчика оказались на самом ее краю. Они еще успели увидеть, как прорвалось дно воронки и в рваную дыру стало видно переплетение коммуникаций. Затем им пришлось отступить, так как воронка со все возрастающей скоростью продолжала расширяться, словно процесс распада, начавшийся с пирамиды, перекинулся на самый звездолет!!!

– Возвращаемся!!! – коротко бросил Званцев и быстрым шагом направился к главному вестибюлю палубы. Ляшенко и оба десантника двинулись за ним, с тревогой ощущая, как под их ногами подрагивает казавшийся незыблемым настил. А флаг-навигатор тем временем связался с Главным центром управления и услышал взволнованный голос штурмана:

– Господин флаг-навигатор, три минуты назад отключился Главный компьютер корабля! Вновь активизировать его не удается! Контроль за состоянием звездолета потерян полностью! Что нам делать?

– Уходите! – скомандовал Званцев. – Направляйтесь к первой причальной палубе, к нашему челноку!

– Мы покидаем «Афину»? – удивленно переспросил Пьявко. – Но…

Однако Званцев не дал ему развить свои сомнения:

– Нет, Виктор Андреевич, похоже, «Афина» покидает нас! Мы тоже направляемся к «стрижу»!

Званцев отключил связь, и тут же услышал вопрос Ляшенко:

– Разве мы можем покинуть звездолет без приказа с «Олимпа»?..

– Можем! – жестко ответил флаг-навигатор, прибавляя шагу. – Потому что мы здесь, на месте, лучше разбираемся в ситуации.

– В какой ситуации?.. – не понял Станислав.

– Неужели ты не понял, что это никакая не «Афина»? – В голосе Званцева сквозила злая ирония. – Это муляж… модель в натуральную величину, в которой более или менее нормально функционировало только то, с чем мы могли соприкоснуться! На этой модели нет двигателей, нет систем жизнеобеспечения, ее компьютер только имитировал настоящий компьютер!..

– Да зачем и кому понадобилось подсовывать нам эту… модель? – чуть ли не в истерике взвизгнул Ляшенко.

Званцев оглянулся на своего энергетика и пожал плечами.

– Видимо, только затем, чтобы мы увидели то, что нам показала пирамида!.. Чтобы передать человечеству это самое послание!..

– То есть ты хочешь сказать, что в Солнечной системе и в самом деле находятся… какие-то пришельцы? – оторопело переспросил Станислав. – Ты хочешь сказать, что все нами увиденное произошло на самом деле?

– А ты думаешь, что некие богатые… очень богатые шутники решили разыграть Космофлот Земли? – саркастически поинтересовался Званцев. – Нет, мой дорогой, это не розыгрыш!..

Он секунду помолчал, восстанавливая дыхание, и добавил:

– Только одно не дает мне покоя – эта… трехглазая морда сказала, что людям уже было предложено убраться из Солнечной системы, что-то я не помню такого предложения! Интересно, кто и когда его получил и почему никто о нем не знает?

Званцев перешел на легкий бег, в дрожащем свете нашлемных фонарей он заметил, что стены вестибюля потеряли свою окраску и стали покрываться странными складками, словно пластик, из которого они были сделаны, потерял свою прочность и начал «морщинить» под собственной тяжестью.

В этот момент снова вышел на связь штурман десанта:

– Командир, мы покинули Главный центр управления, но не можем спуститься на транспортную палубу! Гравитационная шахта не действует, ее проем затянут такими странными… сосульками… потеками… не пойму!.. И потом, у нас здесь по щиколотку какой-то жидкой дряни!!!

– Попробуйте пройти межпалубным коммуникационным колодцем! – мгновенно отозвался Званцев. – Эти колодцы должны держаться до конца. Наш механик знает, где находится ближайший! И торопитесь, помните, что «саранча» не годится для открытого космоса, ее ресурс двадцать пять минут, а затем титанопласт полопается!..

– Командир, колодец рядом! Мы идем! – радостно воскликнул штурман.

– Будем надеяться, что им никто не помешает… – пробормотал флаг-навигатор про себя, неожиданно вспомнив исчезнувшую «черепаху».

Между тем они уже достигли поворота, который вел к входному холлу первой причальной палубы. Короткий бросок, и четверка Званцева оказалась перед люком, ведущим на палубу. Как ни странно, и сам холл, и входной люк выглядели совершенно нормально, видимо, процесс деструкции, охвативший, как думал Званцев, весь корабль, сюда еще не дошел.

Ляшенко опередил командира. Под его опытной рукой щиток, закрывавший пульт управления люком, мгновенно отошел в сторону, и пальцы энергетика быстро забегали по клавиатуре. Спустя секунду крышка люка чуть выдвинулась и, скользнув вправо, открыла вход на причальную палубу. На средней взлетной полосе спокойно стоял «стриж» десанта.

И снова заработал блок связи скафандра флаг-навигатора.

– Командир, – в голосе Пьявка слышалась тревога, – мы уже рядом, но нас преследуют две какие-то… не пойму, то ли машины, то ли… зверюги! Высотой с полметра, напоминают…

– Черепах?! – подсказал ему Званцев.

– Именно, – подтвердил штурман. – Мы пытались от них оторваться, но они двигаются, похоже, гораздо быстрее нас. Правда, держатся они метрах в десяти, но и не отстают! Младший лейтенант Ожегов предлагает их уничтожить!..

– Ни в коем случае! – воскликнул флаг-навигатор. – Передайте десантникам, которые вас прикрывают, чтобы они ни в коем случае не атаковали «черепах»! Если только те попробуют приблизиться, а они могут сделать это очень быстро, пусть встречают их гравитационными ударами, причем сразу на полной мощности граверов! Вряд ли им удастся их уничтожить, но, возможно, получится их опрокинуть на спину. Но пускайте в ход граверы только в самом крайнем случае! Вы поняли меня?!

– Понял! – чуть задыхаясь, ответил Пьявка, и Званцев понял, что тот бежит.

«Да, Виктор Андреевич, – неожиданно для самого себя насмешливо подумал флаг-навигатор, – давненько вы в скафандр не залезали!»

Жестом он подозвал к себе обоих десантников.

– Возьмите под наблюдение весь объем причальной палубы! Пресекайте любую попытку атаки нашего челнока, это единственное средство уйти отсюда!

И словно в ответ на короткий взгляд сержанта, брошенный в сторону стоявших на резервных полосах челноков, добавил:

– Боюсь, что эти машины, как и сам звездолет, всего лишь неработающие модели!

Десантники молча кивнули и быстро заняли позиции по обе стороны от «стрижа».

Званцев внимательно оглядел причальную палубу. На первый взгляд все, казалось, было в норме. Но опытный глаз флаг-навигатора сразу же заметил чуть изменившийся, какой-то «оплывший» профиль несущих потолочных балок, едва заметный прогиб обеих лестниц, ведущих на антресоль, легкие наплывы в верхней части шлюзовых ворот.

«Так… – мелькнула в голове холодная от отчаяния мысль, – и здесь началось… Быстрее бы подходили ребята, а то мы здесь застрянем… насовсем!»

Званцев еще раз посмотрел на ворота палубы, было большое желание приказать высунувшемуся из кабины пилоту запустить автомат открытия шлюза, но он понимал, что для этого надо откачать из объема палубы воздух, а тогда входной люк, ведущий внутрь корабля, обязательно закроется.

«Или не закроется?» – мелькнула дикая мысль, но рисковать было нельзя. Приходилось ждать!

Впрочем, ждать ему пришлось недолго – минуты через три в проеме открытого люка появилась темно-зеленая «саранча» Пьявка, и штурман первым ввалился на причальную палубу, чуть пошатываясь от усталости.

Увидев Званцева, стоявшего рядом с входом, он махнул рукой и проговорил, чуть задыхаясь:

– Ну, Андрей Святославович, давно я так не бегал!..

– В челнок, – поторопил его Званцев, – скорее в челнок!

Следом за штурманом на причальную палубу вышли и остальные семнадцать человек званцевской группы, последним был младший лейтенант Ожегов, пропустивший вперед Йогана Крафта. Ничуть не запыхавшийся механик немедленно направился к внутреннему дубль-пульту управления автоматикой палубы, зная, что с борта «стрижа» вряд ли удастся привести в действие механизмы открытия ворот.

Званцев, даже не пытаясь закрыть входной люк, вслед за своими людьми двинулся к челноку, но остановился около трапа, поджидая Крафта. И тут что-то заставило его оглянуться. В проеме люка, освещенная тусклым аварийным светом, стояла «черепаха», словно бы контролируя уход людей с… ее корабля!

Крафт, едва подойдя к пульту, понял, что тот скорее всего уже неработоспособен – корпус пульта потерял свою форму, сенсорная панель прогнулась внутрь, а сами сенсорные пластины растеклись странными цветными пятнами, частично смешавшись друг с другом.

Механик беспомощно оглянулся и увидел, что Званцев стоит рядом с трапом «стрижа» и призывно машет ему рукой. Он снова повернулся к пульту, и тут раздался спокойный голос командира:

– Йоган, оставь эту игрушку в покое, ты же видишь, она не работает!..

– Командир, нам надо открыть палубные ворота! – не слишком уверенно возразил Крафт и услышал чуть насмешливый ответ флаг-навигатора:

– Где ты видишь ворота, механик?..

Крафт поднял глаза. Створки ворот, вернее, то, во что они превратились, представляли собой сплошную стену, украшенную странными, неряшливыми, маслянисто поблескивающими потеками, уплотнение, проложенное между створками, отсутствовало, как отсутствовали и технологические ребра усиления. Ворот просто-напросто не было!

– Быстро в челнок! – скомандовал Званцев, и тон его приказа был таков, что механик, не раздумывая, развернулся и бросился к «стрижу».

Спустя десять секунд вся десантная команда заняла свои места в челноке, и пилот, включив антигравы, растерянно оглянулся на командира, занявшего место стрелка.

Званцев чуть заметно качнул головой и проговорил:

– Уходить будем на ионной тяге…

– А… как же?.. – растерянно спросил пилот, включая главный привод челнока и постепенно увеличивая мощность.

– А вот так!.. – ответил флаг-навигатор.

Его правая рука легла на панель управления оружием и без колебания откинула предохранитель пускового рычага тактических ракет. В следующее мгновение из-под коротких, резко скошенных назад крылышек челнока выметнулось два небольших снаряда. Две стремительные, серебристо сверкнувшие молнии ударили в то место, где располагался стык створок ворот, но боеголовки почему-то не сдетонировали. В месте удара образовалась глубокая воронка, а затем дно этой воронки лопнуло, и ракеты вырвались в открытое пространство…

И тут же взорвались обе боеголовки!

Рядом с обшивкой звездолета вспыхнул огненный шар, и тут же сама обшивка, вернее, то, во что она превратилась, сначала потекла жижей, а затем полыхнула чистым бело-голубым пламенем!

– Давай!!! – рявкнул флаг-навигатор, и пилот, завороженно смотревший на бушующее перед носом его машины пламя, инстинктивно толкнул ручку управления вперед, посылая поток ионов в камеры истечения главного двигателя. Челнок с ускорением в два g бросило вперед, сквозь бушующее пламя, в открытое пространство, к звездам.

Званцев с трудом прошелся пальцами по панели, встроенной в подлокотник его кресла, и перед ним засветился экран заднего обзора. ГК-1 «Афина» не было! Зато точно посреди экрана, среди спокойно помигивающих звезд висел огромный, не менее трехсот тонн, астероид с зализанной, словно бы оплавленной бурой поверхностью… И точно в середине этой гигантской каменной скалы горело белое пламя, похожее на небольшой мирный костер!

Пилот уменьшал тягу и, действуя рулями, начал по большой дуге разворачивать челнок в сторону астероида.

– Идем к фрегату! – скомандовал флаг-навигатор, поднимаясь из кресла стрелка. – Здесь нам делать нечего!

– Но, командир!.. – воскликнул было пилот, бросив на флаг-навигатора умоляющий взгляд, однако тот был непреклонен:

– К фрегату!

Званцев вышел в салон и опустился в удобное пассажирское кресло рядом со Стасом Ляшенко. Тот посмотрел на своего командира, пожевал губами и, не выдержав, спросил:

– Слушай, Андрей, что ж это такое?.. Что означает все это… приключение?!

Флаг-навигатор прикрыл глаза и откинул голову на подголовник. Он молчал долго, так долго, что Ляшенко перестал ждать ответа… но ответ прозвучал. Тихо… тяжело… горько… Званцев проговорил:

– Это, Стас, не приключение… Это – война… Война за Солнечную систему… И самое страшное то, что против нас воюют давно, а мы еще даже и не знаем об этом!..