Буду ведьмой (СИ)

Глава 5

Ну бабушка!

Ну Гильотина какая-то там!

Ну погоди у меня!

Это же надо, довести родную внучку почти до священного ужаса своими приколами. Да я чуть не поседела, представляя себе как буду голыми (латексными) руками ловить всяких тварей, так и грозящих откусить мне пальцы или нос.

Когда мы спустились в подвал, я нервно захихикала, осознав, что все мои опасения от избытка буйной фантазии. Никто меня конечно же не бросил в темном и мрачном подземелье.

В подвале горел приятный глазу свет, тут и там стояли колбы и реторты, банки и бутылочки, какие-то трубки и провода и прочая алхимическая радость.

Я разинула рот от такого лабораторного великолепия, а бабуля, довольная произведенным эффектом, пояснила:

— Ну а как ты хотела?! Чтобы работать с неизвестными вещами, нужно защитить кожу и слизистые.

— Хм… а магия на что?

— Да что ты все заладила, магия, магия… прежде всего ты должна иметь инстинкт самосохранения. Уметь защитить себя любыми способами и нести ответственность за свои действия. Магией всегда можно прикрыться, а вот зная, что только от тебя и твоего внимания зависят твои здоровье и жизнь, ты будешь в сто раз аккуратнее. Поняла?

Я даже рот приоткрыла от удивления, что моя бабуля умеет так разговаривать, но на всякий случай кивнула, не зная, чего теперь ожидать.

Честно говоря, меня всерьез беспокоили ее слова о жизни и здоровье, но я подспудно была все-таки уверена, что вряд ли бабушка даст мне спокойно тут загнуться. Все таки мы только-только обрели друг друга. Правда же, да?

— А Барсик почему без спецодежды? — недовольно протянула я.

— Ну, во-первых, кот с ядами и травами работать не будет. А во-вторых, он здесь все лучше меня знает, его мама твоя натаскала так, что моя помощь вам вообще вряд ли когда-либо пригодится.

Ух ты… Я с уважением посмотрела на фамильяра и даже языком цокнула.

— Короче говоря, вы тут пока без меня осмотритесь, Барсик тебе в общих чертах обрисует что, где и как, а мне пора лавку открывать.

— Лавку? — удивилась я.

— А я что, не говорила? У нас на заднем дворе вход для избранных. У меня только самые-самые в дом приходят. В больницы и и обычным клиентам мы по адресам развозим заказы. Барсик у нас курьер.

Барсик подтверждающе закивал, при этом вид у него был такой важный, что сразу же вызывал улыбку.

— Все, топайте, — бабуля развернулась и зашагала вверх по лестнице, ну а нам ничего не оставалось, кроме как оставаться в святая святых ведьмы.

Барсик прислонился спиной к стене и со скучающим видом принялся рассматривать свои когти. Ну конечно, он то тут все вдоль и поперек облазил, а я такой красоты отродясь не видала. Как назло в маске ну совершенно нечем дышать.

Я украдкой стянула ее с носа и… ну вот, я так и знала, что бабушка меня почем зря пугала. Ах какой замечтаельный цветочек тут стоит. А запа-ах… смесь чего-то ванильного и лимонного. Ммм…

Тут и там было столько всего интересного, что у меня аж руки зачесались. И нос. и…и… А-а-апчхи! А-а-апчхи! Да что же такое! А-а-а-апчхи-и-и-и!!! А-а-а-апчхи… а-а-…

Бамс.

Маска больно ударила по лицу, наглухо закрыв мой многострадальный носик от непонятного чего-то и я с благодарностью посмотрела на кота. Из глаз рекой текли слезы, но я не рискнула вновь снимать маску, боясь повторения неудачного опыта.

Ну вот, Яська, конечно, ты же умнее всех. Да-да… зачем бабушку родную слушать, когда можно все по своему сделать?!

Кот укоризненно глядел исподлобья, стараясь больше не выпускать меня из виду, а я, немного посокрушавшись над своей глупостью, принялась озираться вокруг.

Таак… вот тут у нас травки какие-то, эх… и не понюхать, боязно теперь. А тут что-то желтое варится, похоже на сырный суп-пюре. А во-он там чьи-то, чье-то… фу-у…

— Барсик! — промычала я.

— М?

— Это что?! — я пальцем тыкала в сухие палочки, перевязанные леской.

— Хвосты. Мышиные.

— Я вижу что это хвосты! Я спрашиваю, что они тут делают?!

Кот хмыкнул и отвернулся, снова занятый своими когтями.

Нет, ну что за фамильяр мне достался?! А кто будет мне все рассказывать и показывать? Вот например это у нас что такое? Я потянулась за красивой стеклянной бутылочкой, которая как назло стояла на самом верху деревянного лакированного шкафа и уперлась руками об этот самый шкаф.

«Ну Барсик. Ну погоди, все бабушке расскажу», — злорадно думала я. О чем в этот момент думал кот мне не известно. Зато я точно знала, что он кричал:

— Яся-я-я… не-е-етт…

Я так испугалась этого вопля, что рука, уже ухватившая бутылку за горлышко, от страха разжалась, и та полетела на пол.

Дзиньк.

Ой еее…

Барсик

О горе мне!

Боги, за что вы прогневались на меня, несчастного прекрасного кота-фамильяра? Жил же я как-то столько лет без этой пропахшей пылью и сыростью девчонки!

Фу… ну как же воняет эта ее шерсть, хорошо хоть, что снимается. Я даже подойти к ней боюсь, так несет от этой блохастой. Вот говорил я хозяйке, что моя бестия не может в этом странном мире жить, но разве ее переубедишь?!

Целый год Гильотина ее искала и вот нате, поди ж ты, отыскала какого-то мутанта, жутко воняющего мышатиной.

О, наконец-то, соизволила очухаться. Смешная такая, сидит глаза растопырила.

— Добро пожаловать домой, Василиса!

Это моя хозяюшка перед самозванкой расшаркивается.

— Я не Василиса. Меня Ярославой зовут.

Ишь ты, с норовом девчонка.

— Да хоть Манькой. Теперь ты Василиса и точка.

— В смысле?!

Вот это характер, тут и моя хозяйка спасует пожалуй.

— В коромысле, — грозно рыкнула бабушка.

А нет, не спасует! Даже мне страшно стало от таких клыков.

Ага, примолкла мышастая, испугалась. Вот пусть сидит и думает, с кем она так разговаривать вздумала. Тут еще хозяюшка меня припрячь решила. Да не знаю я эту иномирянку, и не уговаривайте.

— У нее блохи. Не пойду, — сказал я.

А Гильотина громко выругалась и рявкнула девчонке:

— Да сними ты уже свою лохмушку.

Ой, чую зря мы так с малахольной этой. Чего это она, ревет что ли? Или смеется? Пришлось за водой бежать, надо же бедняжку в чувство приводить.

Ой как неудобно-то получилось. Я погладил лапой ее растрепавшиеся волосы. Красивые кстати. А запах какой. Ого…это что же? Я еще раз принюхался, ну точно. Ммм… моя бестия, точно моя.

Вот я дурак. И как сразу не почувствовал, а?! Довел свою хозяюшку до припадка. Ох думы мои горькие, дела грешные…

В какой-то момент глаза моей новой хозяюшки закрылись, перестали дрожать плечи, слезы высохли и она тихо засопела.

Гильотина заварила кофе, а я места себе не находил.

— Зачем ты так? Всю девочку мне распугала.

— А кто про блох кричал?

— Да я… да я…

— То то же! Оба хороши.

— А ты зачем кричала на нее? Надо было объяснить все по-тихому.

— Зачем-зачем… волнуюсь я, знаешь ли. А ну вдруг не она. Ты вот не сразу признал, я и струхнула, что не она это.

— Да у нее шкура эта воняет, как моя позавчерашняя мышь.

— Сам ты воняешь!

О, хозяюшка очнулась.

Ну… я принюхался, покрутился, обнюхал хвост. Нет, нормально я пахну. А ладно…

— Мохноног. Мохноног третий, личный секретарь. К сожалению пока безымянный, — важно представился я и решил подойти к ней поближе.

Как никак моя хозяюшка на всю жизнь. Что это с ней? Лицо все скривилось, будто чихнуть хочет. Я проследил за ее взглядом.

Хм… ну да, волосатые ноги и что теперь? Да я между прочим, да у меня…да все кошки в округе млеют от этих ног. Вот!

— Ярослава. Ярослава Лихачева, временно исполняю обязанности зайца.

Я многозначительно взглянул на теперь уже бывшую хозяйку, мол, может того наша внучка?

— Гильотина. Гильотина первая и, между прочим, единственная в своем роде. Потомственная ведьма и твоя бабушка в одном лице, — представилась моя старушка, а Яор. ряо…яро-слава? так задорно расхохоталась, что я тоже неуверенно улыбнулся.

В итоге пошли пить чай и как же они веселились, рассматривая наших жителей. Ну не знаю, летун как летун…

А потом Яся, так она велела ее называть, узнала про свою семью и долго-долго плакала.

А потом она чесала мне за ушком, и пузико, и это было ужасно приятно. Ооо… боги, как я раньше жил без этого, а?

А потом она дала мне ИМЯ. Имя. Мое собственное имя?! Ммм… странное какое-то, но в целом, если подумать, ничего вроде.

Как там? Бар-сик. Ба-а-арсик. Баарс. Ну неплохо мне кажется.

Ой, она так смешно удивлялась этому, бабушка еще масла в огонь добавила, напугав мою малышку. Все какого-то другого вспоминала Барсика. Что это еще за сосед такой?! Не надо нам других, у нас я есть!

А потом… а потом Яся наконец-то сбросила с себя эту вонючую шкуру и я дико смеялся, что она испугалась щетки-щипотки. Между прочим классная штука, всех блох на ура выкусывает. И чего она так кричала?!

Я то и дело крутился под ногами моей девочки, вдыхая ее настоящий запах, соединивший нас навсегда. Ну вот, ну что она опять ревет, а? Ну не могу я больше смотреть на это спокойно. Пусть лучше за ушком погладит что ли.

Я прижался к моей милой бестии всем телом и почувствовал, как вздрагивает и успокаивается хрупкое тельце. Какая она все-таки милая…

Проблемы начались когда я пришел домой после свидания с Мэри. Вчера только познакомились возле рынка и сегодня я водил ее на набережную любоваться морем. Ничего серьезного, впрочем как всегда.

Мое сердце навеки занято одной-единственной. А это всего лишь легкая интрижка.

Нет, ну мало того, что я от домогательств этих постоянно страдаю, так теперь еще мне моя собственная бестия будет нотации читать!

О Боги, чем я провинился перед вами?! Пришлось обещать ей невыполнимое, иначе не отвяжется. Не могу поверить, что это бесконечный день закончился и можно уже лечь спать.

Уверен, моя бестия умничка. Она выслушала все наставления Гили (так мы теперь зовем нашу старушку) и обещала вести себя послушно.

Ага, как же… пока я раздумывал, что делать со своим обещанием пригласить Шери с детьми на ужин, эта дурында зачем-то сняла маску и надышалась отсопельником.

Ну ни на минуту нельзя оставить!

Уф… вроде заверила, что больше не снимет маску. Так, сейчас приведу мысли в порядок и проведу полноценный экскурс по лаборатории.

О Боги, только не это. Только не глюкомин.

— Яся-я-я… не-е-етт…

Ярослава

Блин, а чего это все такое большое?

И почему у меня все чешется, особенно за ухом и живот?

И почему я, собственно, стою на четвереньках?

Я оглядела себя и… распласталась на полу. Нет, чувств я не теряла. Сколько уже можно в конце-то концов?! Но ноги, а точнее теперь уже лапы, просто не смогли меня удержать, мгновенно став ватными.

Спокойствие, Яся, только спокойствие!

Да какое к черту спокойствие?!

Я в теле своего же кота, кстати, где этот черт ушастый? Я огляделась и обнаружила свое тело, мерно покоящееся на полу без чувств.

Ну надо же…

— Эй, Барсик… Ба-а-арсик, слышь, очнись что ли уже.

Наконец мои собственные глаза открылись и непонимающе уставились на меня же.

— Эй-эй… не вздумай опять отключаться, — закричала я на фамильяра, заметив, что глаза вновь начали закатываться.

Эх, ладно… что с тобой поделаешь.

Недолго думая, я оставила кота, а точнее себя лежать на полу в подвале, а сама побежала за помощью. Как назло бабушку найти нигде не удалось и пришлось возвращаться к себе любимой.

Спустившись вниз, я застала дивную картину. Мое любимое тело пыталось ползти на карачках к лестнице. Правда выходило не очень, все-таки раньше мне делать таких упражнений не приходилось.

— Эй, ты мне все коленки поцарапаешь, — возмутилась я.

— Ну как ты это носишь, а? — Барсик похлопал себя (меня) по груди, да так, что я даже смутилась.

— Не тронь мое самосознание! — вспомнились мне известные строчки, а этот гад как ни в чем не бывало продолжал ползти.

— Да встань ты уже нормально, я смотреть на это безобразие не могу, — я уже молила фамильяра, а в голове зрело отмщение.

В конце концов мы выбрались наверх, чтобы дождаться нашу всезнающую и всеумеющую бестию, и мечтая поскорее вернуться в родные тела.

Признаться, это было ужасно. У меня чесалось все и везде. Я клятвенно пообещала себе, что как только вернусь в свое тело, обязательно вымою кота в семи водах.

Это ведь совершенно невозможно выносить такой зуд.

И блохи… как только я о них подумала, мне снова стало дурно и захотелось ругаться матом.

Зато Барсику, как мне кажется, было вполне комфортно в моем теле. Он свернулся калачиком на диване и методично чесал себе живот.

Ужас какой!

Мамочки мои, да где же бабушка?!

Хотя… дети, кошки, отцы… Кажется у меня созрел план.

— Яся, ты куда? — услышала я свой обеспокоенный голос.

— Скоро вернусь, — крикнула я, уже выбегая из дома.

Вперед, мон шер, нас ждут великие дела.