БУДУЩЕЕ ЗА ОБЩЕСТВОМ ТРУДА

§ 1. Труд и собственность: диалектика развития

Известно, что первоначально собственность возникла как собственность на условия и продукт своего труда, т. е. работник присваивал продукт на основе своего труда. История свидетельствует, что существовали такие общественные системы, в которых работники оказывались собственниками всего созданного ими продукта. Первобытная община выступала главным собственником и территории обитания, и получаемого продукта. Она представляла собой своего рода трудовой коллектив, в котором каждому человеку уже в силу того, что он принадлежал к общине, полагалась определенная доля общего продукта. Одновременно принадлежность к общине обязывала каждого ее члена к трудовой деятельности, что регулировалось существовавшими социальными нормами. Именно это и связывало трудовой вклад каждого общинника в совокупный продукт общины и норму потребления. Поскольку община как трудовой коллектив являлась связующим звеном труда и собственности, труда и потребления, то отношения собственности в первобытном обществе принимают форму трудовой коллективной (общественной) собственности.

Труд служит основанием не только общественной, но и частной собственности в условиях мелкого товарного производства. Поскольку орудия и материалы труда были собственностью работника, то и весь изготовленный продукт также принадлежал ему. В то же время для удовлетворения своих разнообразных потребностей работник был вынужден обменивать на рынке продукты своего труда на продукты труда других таких же производителей. Этот обмен был эквивалентным, так как отчуждая свой труд, овеществленный в сделанном им продукте, работник становился собственником такого же количества труда другого, воплощенного в полученной им в обмен вещи. Собственность работника на средства производства обеспечивала присвоение работником продукта своего труда, а эквивалентность обмена на рынке товаров – удовлетворение потребностей работника в условиях общественного разделения труда.

И в условиях первобытной общины, и в условиях мелкого товарного производства весь продукт труда оказывался собственностью работников. Это значит, что получить и потребить какой-либо продукт можно было только изготовив его (или поменяв свой продукт на чужой, но свой продукт все равно надо было изготавливать самому). И коль скоро единственным условием возникновения собственности на продукт труда выступает сам этот труд, то в первобытном обществе и мелком товарном производстве действует первый закон собственности – закон собственности на условия и продукт своего труда или же закон тождества труда и собственности.

Коренным образом ситуация изменилась в период капитализма. Здесь возникают социально-экономические условия существования нетрудовой собственности, т. е. собственность на продукт приобретается за счет чужого труда. Происходит утрата работником своих средств производства, в результате чего он остается только собственником своей рабочей силы, которую вынужден продавать собственникам средств производства, нуждающимся в рабочих руках. И поскольку работник для того, чтобы прожить, вынужден продавать свою способность к труду, то рабочая сила принимает форму товара. Собственники своей способности к труду (наемные работники) получают за продажу своей рабочей силы заработную плату, а собственники чужого труда – доходы в виде прибыли, процента или ренты. Вступает в силу второй закон собственности – собственность на чужой труд или закон нетрудовой собственности: «собственность для капиталиста есть право присваивать чужой неоплаченный труд или его продукт, для рабочего – невозможность присвоить себе свой собственный продукт» [239].

Исчезают ли исходные основания для нетрудовой собственности в условиях современного капитализма как об этом «трубят» теоретики постиндустриального общества? Несмотря на происходящие изменения, несмотря на повышение роли информации, внедрение новшеств, высоких технологий, расширение социальноэкономической деятельности государства, без производительного труда работников общество существовать не может: «Всякому ясно: какие бы изменения ни происходили в высших, непроизводящих слоях общества, общество не может существовать без класса производителей» [240]. И поскольку производство материального продукта осуществляется в условиях капиталистического производства, постольку прибавочная часть продукта становится собственностью отнюдь не тех, кто трудился над ее созданием, постольку остается противостояние наемного труда и капитала. Безусловно современный работник иной, нежели работник XIX–начала XX вв. Но он, как бы ни изменилось качество его способности к труду, все равно остался наемным работником, продающим свою рабочую силу и получающим взамен лишь ее стоимость.

Несмотря на многочисленные совершенствования в области заработной платы, пенсионного обеспечения, текущего руководства и т. д., считает Д. Белл, условия труда сами по себе – контроль за темпами прогресса, правила, распорядок и графики работы – по-прежнему лежат за пределами компетенции рабочего [241]. Вроде бы остается только ждать, в какой степени появление на сцене новой, молодой, образованной рабочей силы сформирует новую психологию и новые запросы, относящиеся к самому характеру труда [242]. Но ведь характер труда определяется именно отношением работника к средствам производства. Поэтому, с одной стороны, единственным новым запросом, относящимся к самому характеру труда, могут быть только требования, направленные на снятие отчуждения труда, на преодоление его наемного характера, что опять-таки упирается в превращение работника в собственника средств производства. С другой стороны, если возможно выдвижение требований по преодолению наемного характера труда, значит этот труд в реальности все-таки наемный, т. е. труд, покупаемый капиталом, труд, прибавочную часть которого присваивает все тот же капитал.

Это относится и к современной России, в которой произошло отчуждение труда от собственности. Оно произошло примерно так же, как в свое время были исключены граждане Рима из пользования государственной собственностью на землю. Государство приватизировало собственность на землю, сделало ее частной, отняв у плебеев права на эту государственную собственность. Соответственно, граждане Рима, лишившись этого права, стали называться privati, т. е. приватизированными, ограбленными. То же самое недавно сделало российское государство, превратив прежнюю государственную собственность на землю в частную собственность. Наших крестьян теперь смело можно называть также privati: они лишились права владеть землей как государственной собственностью, становятся наемными работниками (батраками) у «новых» земельных собственников.

Что касается государственной собственности на промышленные средства производства, на фабрики и заводы, то их приватизация шла аналогичным образом. Были выданы (вместо квитанции на земельный пай) бумажные ваучеры, которые за бесценок скупались будущими предпринимателями и обменены на акции. Рабочие же в своем большинстве лишились собственности на фабрики и заводы, превратились тоже в privati, т. е. оказались без права совладельцев государственной собственности, наемными работниками.

Лишили население и собственности на свои жизненные средства в виде вкладов, положенные в сберегательные кассы или в другие подобные учреждения. Сбережения населения в конечном счете были изъяты без компенсации, оказались в руках представителей капитала.

Последним не нужно было еще до подчинения наемного труда приобретать денежное богатство в виде купеческого или ростовщического капитала. У них никакого накопленного капитала, полученного не из предшествующего труда рабочих и крестьян, не было. Достаточно было соответствующими президентскими указами провести ваучеризацию, денежную реформу и другие подобные мероприятия, чтобы захватить не только бывшую государственную собственность, но и собственность населения на сбереженные жизненные средства. В результате капитал создал свою противоположность – наемный труд, без которого ему нельзя существовать.

Нет, следовательно, никаких оснований, чтобы оправдать захват капиталом собственности на продукт чужого труда. У него нет никаких прав на плоды чужого труда, как бы его представители ни выдавали себя благодетелями, дающими рабочие места наемным работникам. Только собственность, основанная на индивидуальном или совместном труде, имеет оправдание, является справедливой.

Обоснованием права работника на продукт своего труда были заняты многие мыслители прошлого. Уже у Платона в его идеальном государстве мы находим модель коллективной трудовой собственности, которую он считал самой справедливой и благодаря которой он вовсе не имел в виду сделать как-то особенно счастливым один из слоев населения, но, наоборот, хотел сделать таким все государство в целом [243]. Для этого, с одной стороны, каждый человек должен вносить свой посильный трудовой вклад в жизнедеятельность общества–государства, с другой стороны, при росте и благоустройстве государства должны предоставляться всем сословиям возможность иметь свою долю в общем процветании соответственно их природным данным [244].

Один из самых ярких представителей социал-рикардианцев Т. Годскин считал, что «лучшее средство, чтобы обеспечить прогрессивное развитие как отдельных лиц, так и народов, это творить справедливость и допустить, чтобы труд владел и пользовался своим продуктом» [245]. Получение капиталистом прибыли (величина которой тем больше, чем меньше заработная плата рабочих) основывается на его праве собственности на средства производства. Но это право изначально несправедливо – ведь средства производства являются ничем иным, как результатами предыдущего труда все тех же рабочих. «Поскольку освящение права собственности направлено против притязаний рабочего обладать всем тем, что он производит, – писал Т. Годскин, – я всецело расхожусь с господствующими взглядами» [246].

Несправедливое распределение национального дохода имеет тяжелые социальные последствия и пагубно действует на развитие общества. «Власть присваивать продукцию рабочих, которой теперь обладают многие праздные люди, является, по-моему, главной причиной чванливой и пагубной скуки этих людей, которые неизбежно живут, не ставя перед собой полезных целей и задач» [247]. Одновременно «нас всегда обзывают наглецами и неблагодарными, если мы требуем больше того, чем довольствовался раб прежних времен, или больше того, чем в настоящее время довольствуется полуголодный раб в других странах» [248]. Тем не менее работники должны требовать, чтобы им отдавали весь созданный их трудом продукт, поскольку «право человека на свободное присвоение всего того, что он создает своим трудом, есть результат естественных законов…» [249].

Распределение полученного продукта могут осуществлять и сами производители: «лишь они должны решать какова доля каждого в общей продукции» [250]. Безусловно, часть продукта предназначенная для удовлетворения общественных и коллективных потребностей, не может идти на личное потребление работников, но если сами работники будут распределять весь полученный продукт, в том числе выделять определенную его долю на удовлетворение разного рода потребностей помимо своих личных, то требование, чтобы работники получали весь продукт своего труда перестает быть утопичным: ведь полностью присваивать продукт отнюдь не значит полностью пустить его на личное потребление.

П. Ж. Прудон, обосновывая свое знаменитое изречение «Собственность – это кража», выдвинул положение о том, что «работник, даже после получения им заработной платы, сохраняет естественное право собственности на произведенную им вещь» [251]. Заработная плата, выплачиваемая работнику, представляет собой лишь расходы на содержание и возобновление его силы. Капиталист не оплачивает громадную силу, возникающую благодаря сотрудничеству рабочих, благодаря единовременности и гармонии их усилий. Даже если капиталист оплатил индивидуальные рабочие силы, он не оплатил силы коллективной, а значит всегда останется коллективное право собственности, которое капиталист не приобретал и которым пользуется несправедливо.

Помимо этого, несправедливо и неравное положение сторон, заключающих трудовой договор: вознаграждение рабочего не превышает его постоянных расходов и не обеспечивает ему вознаграждения в будущем, между тем как капиталист находит в орудии, произведенном рабочим, залог независимости и обеспеченности в будущем [252]. Поэтому необходимо, чтобы работник, помимо заработной платы, обрел через свой труд гарантию пропитания в будущем. Необходимо, чтобы труд предстоящий постоянно возрождался из труда уже выполненного – таков всеобщий закон воспроизводства [253].

Для обоснования своих взглядов Прудон обращается даже к Библии: «Бог сказал человеку: в поте лица своего будешь ты есть хлеб свой… Бог не сказал: ты будешь отнимать хлеб у твоего ближнего, но сказал: ты будешь трудиться рядом со своим ближним и оба вы будете жить в мире» [254]. По мнению М. И. Туган-Барановского, «слова Прудона [«Собственность – этот кража» – Е. Т.] заключали в себе определенную теорию происхождения нетрудового дохода» [255].

Обеспечить поступление всего общественного продукта в собственность работников означает коренным образом изменить существующую систему распределения. Однако любые трансформации в системе распределения общественного продукта вызываются изменениями в отношениях собственности.

§ 2. Обобществление труда и социализация собственности

Как быть с утверждением собственности на условия и продукт не лично своего, а совместного труда после устранения его отчуждения и установления непосредственно общественного труда?

По логике развития в этих условиях должно восстановиться действие первого и основного закона собственности. Но основанием собственности должен стать не индивидуальный, а общественный труд (причем не в первобытнообщинной, а в высокоразвитой форме). Труд здесь остается основанием собственности, но его условия и весь продукт превращаются в общую собственность. Что же касается той части общественного продукта труда, которая идет членам общества на потребление, то в этом случае учитывается индивидуальный труд и восстанавливается индивидуальная форма присвоения, т. е. индивидуальная собственность.

Развитие как первой, так и второй формы собственности может происходить разными путями. Один из них, который продемонстрировал социализм в СССР, не вывел к построению социализма на его собственной основе.

В СССР общенародная собственность по существу была сведена к государственной собственности. Предполагалось, что поскольку государство является единственной в обществе структурой, способной выступать от имени всего общества и проводить общественные интересы, то и собственность государства выступает как общенародная (общественная) собственность. Однако государство не было тождественно обществу, оно оказалось относительно обособленной от него организацией, представленной государственным аппаратом и в конечном счете отдельными людьми, занимающими позиции в системе государственного управления. Поэтому государство стало носителем также своих собственных корпоративных интересов (не говоря уже о конкурирующих между собой интересах относительно обособленных подсистем самого государства), которые оно реализовало через управление находящейся у него собственностью. Тем самым государство, имея возможность выступать проводником интересов общества, располагало также возможностью посредством сосредоточенной в его руках собственности реализовывать множество других интересов помимо и в ущерб общественным. В СССР общенародная собственность на практике реализовалась именно как государственная, как собственность, отчужденная от непосредственного производителя, который оказался наемным работником на «своем собственном» предприятии, а общество в лице государства принимало форму коллективного «капиталиста». Поэтому в предперестроечный период особо остро дискутировались проблемы развития форм самоуправления в трудовых коллективах, вовлечения рабочих в управление предприятием, целью которых предполагалось преодоление отчужденного характера государственной собственности.

Развитие государственной собственности на материальные средства производства в отдельное от работника отношение происходило на основе расширения сферы действия товарно-денежных механизмов, посредством которых осуществлялось регулирование отношений в сфере распределения жизненны средств. Несмотря на существование фондов общественного потребления основная часть предметов личного пользования присваивалась работниками посредством обмена стоимости их рабочей силы, т. е. система распределения реализовывала буржуазный принцип распределения по труду, определяющий присвоение работниками лишь продукта необходимого труда, в то время как доставляемый их трудом прибавочный продукт оставался в руках государства как верховного собственника всех средств производства. Декларировавшаяся общественная собственность на практике не реализовалась как собственность каждого, поскольку система распределения общественного продукта как сторона отношений собственности опиралась на отношения по существу наемного труда, являющегося конституирующим элементом нетрудовой собственности.

Тем самым общественная форма собственности как собственность всех вместе и каждого в отдельности предполагает не только общественное присвоение обобществленных средств производства, но и соответствующую систему распределения общественного продукта, реализующую индивидуальное присвоение предметов потребления каждым членом общества согласно потребительной силе труда. А это предполагало становление индивидуальной собственности на основе обобществленного труда.

Однако индивидуальную собственность на продукты потребления стали базировать не на труде, производящем потребительную стоимость, а на труде, производящем стоимость. Соответственно индивидуальная собственность стала функционировать по закону товарного производства – закону стоимости. Распределение по труду оказалось присвоением по стоимости рабочей силы, обмениваемой на эквивалент стоимости жизненных средств. Предположение о будущей форме присвоения, высказанное

К. Марксом по аналогии с товарным производством, особенно о неизбежности сохранения «родимых пятен старого общества», было абсолютизировано, что проявилось в проведении как НЭПа, так и экономических реформ 1965 г.

Между тем обмен известного количества труда в одной форме на равное количество труда в другой форме (час труда на час другого труда) можно осуществлять и на другой – потребительностоимостной основе, т. е. когда содержанием выступает труд, производящий потребительную стоимость, только по форме совпадающий с меновой стоимостью, когда по своей величине живой и овеществленный труд совпадают. В этих условиях, как это было в простом товарном производстве, присвоение продукта индивидом происходит по условиям потребления.

К. Маркс и Ф. Энгельс не только не согласились с Е. Дюрингом по поводу его тезиса о стоимостной основе присвоения в будущей «коммуне», но резко выступили против его положения об обмене равным количеством труда по овеществленной в них стоимости. Под рабочим временем, служащим мерой присвоения индивидуально потребляемой части продукта, они имели в виду не необходимой рабочее время как меру стоимости, а конкретное время труда.

К. Маркс и Ф. Энгельс отрицали возможность воздвигнуть социализм на основе товарного производства и посредством развития такого производства преодолеть капитализм. Они считали иллюзорными представления социалистов, «которые воображают, что можно сокрушить капиталистический режим, применив к нему вечные законы товарного производства» [256]. Они полагали, что «не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль объединенных индивидов над их совокупным производством» [257], что «пожелание, чтобы, например, меновая стоимость из формы товара и денег не развилась в форму капитала или чтобы труд, производящий меновую стоимость, не развился в наемный труд, столь же благонамеренно, сколь и глупо» [258].

В полном соответствии с решением вопроса о производстве они не допускали возможным при социализме распределение, основанное на меновой стоимости рабочей силы, т. е. на общественно-необходимых затратах труда по воспроизводству рабочей силы. Ф. Энгельс крайне отрицательно относился к суждениям о «социалистической теории стоимости», к тому, что «будто марксова теория стоимости должна служить масштабом распределения в будущем обществе» [259].

Труд, как известно, не имеет стоимости, а распределение по труду в условиях товарного обмена имеет единственный, но столь же товарный смысл – выступает распределением по стоимости товара – рабочая сила, т. е. по затратам труда, которые необходимы для ее воспроизводства. Тогда как быть с тем обстоятельством, что на поверхности общества незыблемым «социалистическим» принципом выступало распределение жизненных благ по труду. Редко кто задумывается над тем, что это значит по существу, по какому труду осуществляется распределение. Если речь идет об абстрактном труде и имеются в виду его общественно необходимые затраты на производство жизненных средств или результаты труда в виде стоимости этих средств, то их распределение происходило бы по стоимости рабочей силы, по затратному принципу. Соответственно рабочая сила воспроизводилась бы в сфере распределения как и всякий другой товар – по закону стоимости. Рабочий, получая эквивалент общественно необходимых затрат своего труда, никогда не смог бы рассчитывать на приращение своего благосостояния и развития: полученной заработной платой он лишь возмещал бы затраты своего труда. Эквивалентный и тем более неэквивалентный в пользу капиталиста обмен стоимости рабочей силы на стоимость жизненных средств этого не допускает.

Но мы и не хотели этого признавать, полагая, что в тех наших условиях рабочая сила теряла свойства товара, а труд переставал оплачиваться по стоимости рабочей силы. Оставался открытым вопрос – как трактовать принцип распределения по труду.

К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин не признавали возможным присвоение при социализме по стоимости рабочей силы, по затратам абстрактного труда. Вместе с тем они не исключали труд из критериев распределения. Проводя параллель с товарным производством, К. Маркс считал, что рабочее время должно служить не только мерой индивидуального участия в совокупном труде, но и в индивидуально потребляемой части совокупного продукта [260]. Он допускал обмен трудовыми эквивалентами: то же самое количество труда, которое рабочий дал обществу в одной форме, он получает (после соответствующих вычетов в пользу общества) в другой форме [261].

Эта аналогия может быть рационально понята в случае, если здесь иметь в виду под трудом конкретный труд, т. е. рассматривать труд со стороны его роли созидателя не стоимости а, потребительной стоимости. К. Маркс, как потом разъяснил Ф. Энгельс, не мог принять тезис Е. Дюринга, что в будущем социалистическом обществе, сохраняющем товарное производство, «не только продукт труда, но и самый труд должен непосредственно обмениваться на продукт: час труда – на продукт другого часа труда» [262]. В более или менее развитом товарном производстве этого не может быть, ибо в этом случае продукт труда был бы товаром (стоимостью), а стоимость рабочей силы определяется вовсе не продуктом труда, а воплощенным в ней самой трудом. При таком положении вещей, при котором происходит только обмен труда на труд (в форме живого труда, или его продукта) предполагается отделение работника от собственности и превращение продукта в стоимость. Обмен труда на труд, хотя и кажется условием наличия собственности у работника, на деле имеет своей предпосылкой отсутствие собственности у работника на объективные условия и средства труда.

Если же рабочая сила (труд) обменивается на свой полный продукт (час труда на продукт другого часа труда), то обмен труда происходит уже не по закону стоимости, а по закону потребительной стоимости. Предпосылкой такого обмена будет не просто труд, а собственность работника на материальные условия своего труда. Там, где у К. Маркса или Ф. Энгельса встречаются формулировки, похожие на принцип распределения по труду применительно к социализму, имеется в виду потребительностоимостная, а не стоимостная природа труда. К сожалению, они не всегда четко проводили разграничение в вопросах распределения и в ранний период творчества допускали возможность потребительностоимостного выражения стоимостного обмена. Этим они дали повод отождествить обмен стоимостных эквивалентов – стоимости рабочей силы на стоимость жизненных средств – с обменном трудовых эквивалентов: час труда на продукт другого часа труда.

В потребительностоимостной трактовке распределения учет труда нужно рассматривать не с позиций того, сколько среднего труда затрачено по условиям производства на жизненные средства, а с точки зрения затрат труда по условиям их потребления, т. е. с той стороны, что удовлетворение определенных потребностей требует затраты определенного количества труда. Именно этот труд – труд по условиям потребления – должен учитываться в качестве меры участия общества и человека в индивидуально потребляемой части продукта. Следовательно, чтобы получить определенную долю продукта для потребления, нужно затратить определенное количество труда. Труд учитывается не только с точки зрения производства продукта, но и с точки зрения потребления, если общество не в силах обеспечить своих членов благами по потребностям. В той мере, в какой обмен во имя получения потребительных стоимостей определяет смысл простого товарного производства, правомерно проводить аналогию меду ними. Здесь прошлый и живой труд по величине совпадают.

Другой, не менее важный вопрос состоит в следующем: обществу и людям недостаточно знать, что количеством затрат общественно необходимого труда определяется стоимость жизненных средств и, следовательно, уровень платежеспособности потребления; надо еще знать, чем определяется величина того живого труда, который они должны затрачивать, чтобы получить то или иное количество жизненных благ. Люди должны знать сколько надо трудиться, чтобы получить определенное благосостояние и развитие, а не наоборот – сначала трудиться, а потом ждать насколько повысится их благосостояние.

Этот вопрос не может быть решен на основе закона стоимости, он решается на базе противоположного принципа – закона потребительной стоимости. Если воспроизводство рабочей силы по ее стоимости (зарплата) определяется общественно необходимыми затратами труда на производство потребляемых рабочим жизненных благ, то сами эти затраты (сколько нужно труда на их производство) определяются уже не стоимостью, а потребительной стоимостью жизненных благ. Они потребляются не как меновые, а как потребительные стоимости. По стоимости они лишь обмениваются, продаются и покупаются.

Именно потребительная стоимость жизненных средств «определяет издержки производства рабочей силы» [263], и соответственно «доля рабочего в стоимости продукта определяется не стоимостью продукта, т. е. не затраченным на него рабочим временем, а его свойством сохранять живую рабочую силу» [264], потребительной стоимостью продукта.

Затраты конкретного труда по условиям потребления не могут быть определены в рамках закона стоимости. Согласно этому закону стоимость жизненных средств определялась бы тем, сколько на них затрачивается необходимого труда, а сами затраты труда – стоимостью жизненных средств, т. е. мы не смогли бы выйти из замкнутого логического круга: стоимость жизненных средств определяется необходимым трудом на их производство, а необходимый труд – стоимостью на него обмениваемых жизненных средств. Мы, таким образом, повторили бы то определение стоимости А. Смита, в котором он делал «мерой стоимости товаров меновую стоимость труда, фактически – заработную плату; ибо заработная плата равна тому количеству товаров, которое приобретается взамен определенного количества живого труда или равна тому количеству труда, которое может быть куплено на определенное количество товаров… Здесь масштабом стоимости и основанием для ее объяснения объявляется сама стоимость, – получается, следовательно, порочный круг» [265].

Выйти из этого круга можно лишь обратившись к потребительной стоимости жизненных средств и самой рабочей силы. Подобно тому, как закон стоимости не объясняет получение прибавочной стоимости, так не объясняет он и сколько обществу надо затрачивать конкретного труда, чтобы так или иначе удовлетворять потребности людей. Потребительная стоимость жизненных средств не имеет прямого отношения к общественно необходимым затратам труда по условиям их производства.

Рабочее время может определять стоимость жизненных средств, необходимых для воспроизводства рабочего, но не наоборот: стоимость этих средств не может определять рабочее время, необходимое для воспроизводства рабочего. Это время определяется уже другим фактором – потребительной стоимостью жизненных средств и стоящими за ними потребностями. Реализуется же потребительная стоимость жизненных благ в потребительной стоимости самой рабочей силы, а последняя – в живом труде, в его созидательных качествах, в способности производить больше, чем надо только для содержания рабочего.

Отсюда следует, что стоимостному принципу распределения жизненных благ с самого начала противостоит другой способ распределения – потребительностоимостной. В рамках закона потребительной стоимости исходным в распределении выступает уже не стоимость рабочей силы, а ее потребительная стоимость. Соответственно этот способ распределения исходит из необходимости непосредственного удовлетворения жизненных потребностей и воспроизводства человека как носителя труда и субъекта общественных отношений. В этой плоскости лежат критерий и мера потребительностоимостного распределения.

Для обеспечения существования человека, восстановления и воспроизводства его жизненных сил этот критерий можно установить, исходя из обычаев и привычных потребностей [266]. В первобытных обществах, не достигающих высокого развития производительных сил, основой распределения как труда, так и жизненных благ служили потребительная стоимость продуктов и потребности человека. И в наше время мерой для обычного содержания человека являются расчеты прожиточного минимума, рационального потребительского бюджета, потребительской «корзины» продуктов и промтоваров. Именно ими должна определяться минимальная заработная плата, денежное (стоимостное) выражение жизненных средств, а не наоборот.

Таким же способом можно установить максимальные для данного периода потребительские бюджеты и соответствующие им уровни возможных доходов. Они определялись бы не источником доходов (зарплата для наемных работников, предпринимательский доход и процент для нанимателей рабочей силы и т. д.), не игрой цен, а потребностями развития личности и нужным для этого уровнем благосостояния. Да и само развитие производства «больше всего стимулируется таким способом распределения, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности» [267].

Существуют ли в современном обществе объективные предпосылки и условия становления трудовой собственности? Коль скоро фундаментом отношений собственности является труд, то и в поисках предпосылок перехода к принципиально иному типу собственности следует обращаться к труду и условиям его функционирования. Восстановление отношений трудовой собственности означает созревание в рамках современного хозяйства таких условий функционирования труда, которые могли реализоваться на основе более высокого обобществления труда, выводящего его за рамки стоимостного механизма.

В условиях изначальной трудовой собственности главной целью хозяйственной деятельности, т. е. целью осуществления труда, выступало воспроизводство общности через воспроизводство жизни каждого ее члена на соответствующем общественному развитию уровне. Поэтому обеспеченность и гарантия каждому человеку его воспроизводства остается главной предпосылкой осуществления труда в условиях трудовой собственности. Другой предпосылкой функционирования трудовой собственности выступает востребованность труда каждого члена общества, с одной стороны, как гарантированная возможность каждому осуществлять свою трудовую деятельность, с другой – как осознанная каждым необходимость трудиться.

Данные предпосылки могли разворачиваться через создание социальноэкономических условий функционирования трудовой собственности. Коль скоро воспроизводство жизни каждого члена общества осуществляется через потребление благ, то необходимость присвоения этих благ в качестве своего основания требует личной свободы работника и его собственности на средства производства, что определяет не только присвоение работником продукта своего труда, но и невозможность безвозмездного присвоение продукта его труда со стороны не-работника. Необходимо, чтобы «никто не мог бы свалить на других свою долю участия в производительном труде» [268].

Существуют ли для этого объективные экономические условия в развитых капиталистических странах?

Абстрагируясь от их общественно-политического строя, можно ответить на этот вопрос положительно. Если, например, в стране лишь 1/3 трудового населения занято в сфере производства товаров (производительный труд), а остальные 2/3 – в непроизводственной сфере, то возложив на всех участие в производительном труде можно сократить в соответствующей пропорции рабочий день, а освободившуюся большую часть времени расходовать на другие виды деятельности.

Очевидно, что без соответствующих законодательных решений и крупных изменений в отношениях собственности этого не сделать. Остается надеяться на процессы дальнейшего обобществления труда и производства, которые могут подготовить общество к подобным решениям.

В настоящее время развитие производства разворачивается в сторону все большего обобществления труда. Это значит, что конечный продукт появляется в результате трудовых усилий многих людей, причем не только тех, кто непосредственно трудился над его созданием, но также и тех, кто спроектировал и изготовил орудия труда, обучал, воспитывал и лечил тех и других. В этой ситуации труд отдельного работника не имеет самостоятельного значения без труда других работников, а круг людей, прямо или опосредованно участвующих в производстве каждого конкретного продукта, постоянно расширяется в перспективе вплоть до общества в целом.

Развитие обобществления производства означает усиление интегративных процессов, соединяющих в единое целое все выделившиеся в обществе виды трудовой деятельности. И поскольку закрепление индивидов за тем или иным видом труда принимает форму социально-экономических различий между ними, то развитие обобществления труда постепенно преодолевает социальное разделение труда через соединение различных, ранее социально разделенных видов трудовой деятельности. Прежде всего это касается разделения между умственным и физическим трудом.

На протяжении многих веков между этими двумя видами труда существовала непреодолимая пропасть. Физический труд как труд тяжелый и зачастую «грязный» был уделом низших слоев населения, т. е. подавляющего большинства. Прямо противоположная ситуация наблюдалась относительно умственного труда. Он был привилегией высших сословий. Умственный труд был оторван от физического труда прежде всего в практическом смысле, поскольку его результаты как правило были далеки от практики, а методы и приемы труда физического вследствии этого совершенствовались медленно и могли оставаться неизменными на протяжении достаточно долгого времени. Кроме того, занятие умственным трудом, как другое следствие его оторванности от практики, как правило не обеспечивало материальный доход. Занимающийся им человек должен был быть заранее материально обеспеченным, богатым человеком (в противном случае он был обречен на бедность и жалкое существование), а такие люди были только в привилегированных, высших слоях общественной системы.

С развитием технологической стороны производства ситуация кардинально изменилась. Появление в структуре основных средств производства высоких технологий положило начало проникновению умственного вида труда в физический, научные разработки внедряются в производство, которое вследствие этого все более усложняется. От рабочего в свою очередь все более требуется не столько ловкость рук и сила мышц, сколько умение работать на сложной технике. Все это предполагает овладение определенными теоретическими знаниями (т. е. умственный труд, затраченный на их освоение). Этот процесс неминуемо сопровождается увеличением доли и повышением значимости социального слоя, занимающегося разработкой технологий, а также занимающихся общеобразовательной и профессиональной подготовкой, что выражается в расширении таких сфер как наука и научное обслуживание, просвещение, среднее и высшее образование.

Происходит постепенное сглаживание социального разделения труда между городом и деревней. Виды труда, которые традиционно принято считать сельскохозяйственными (земледелие, животноводство и т. п.), рассматриваются обычно как непрестижные по отношению к традиционно городским видам труда. Доминирующей тенденцией здесь также является проникновение более легких и престижных видов труда в деревню, когда сельскохозяйственные виды труда облегчаются и совершенствуются. Элементы городского уклада проникают в деревенский образ жизни. В деревне увеличивается количество видов деятельности, которые были ранее чисто городскими. Такое проникновение сближает город и деревню, сглаживая социальные различия между ними, изменяя организацию социального пространства общества в целом. Но, как правило, эти виды деятельности связаны с развитием социальной инфраструктуры, сферы услуг. Что касается производственной сферы, то здесь обобществление труда идет в основном за счет технологической стороны труда, ведущей к постепенному сближению условий труда в деревне с условиями труда в городе. В этом случае материальной базой преодоления социально-экономических различий между сельскохозяйственным и промышленным трудом, между сельским хозяйством и промышленностью служит индустриализация сельского хозяйства.

Особо следует выделить процессы постепенного стирания границ между управленческим и исполнительским трудом. В настоящее время экономическое развитие производства через повышение производительности труда требует изменений всех факторов производства – не только постоянного обновления средств производства посредством внедрения высоких технологий, но и изменение места и роли работника (рабочей силы) в системе организации труда и распределения получаемого продукта. В связи с этим происходит повышение роли человеческого фактора на производстве: для усиления трудовой мотивации (и, следовательно, повышения производительности труда) появляются формы участия работников в управлении предприятием, развиваются формы самоуправления. Имеет место радикальное изменение социальной организации труда, когда процессы интегрирования различных видов труда в рамках единого трудового коллектива становятся необходимым элементом для дальнейшего развития производства.

Какие изменения в отношениях собственности влекут за собой процессы обобществления труда в современных обществах? Прежде всего это размывание классической капиталистической собственности, когда управление отделяется не только от труда, но и от собственности. Происходит развитие акционерного капитала и переход к корпоративной собственности. В рамках содержания данной формы начинают практиковаться различные способы участия работников в управлении предприятием, призванные в определенной мере преодолеть разрыв между трудом и управлением, а также формы участия работников в прибылях предприятий, служащие для сокращения разрыва между трудом и собственностью. Однако привлечение к управлению предприятием и их участие в прибылях в странах Запада носит вынужденный характер, поскольку рост производительности труда, от которого в первую очередь зависит прибыльность производства, зависит не только от модернизации средств производства, но и от повышения мотивации труда. Поэтому основной целью внедрения этих форм организации труда и распределения произведенного продукта является стимулирование работника к более интенсивному и более качественному труду, а вовсе не желание повысить уровень его дохода. Задействованные в принятиях решений по вопросам условий и гигиены труда, усилении трудовой дисциплины и прочих второстепенных по отношению к распределению прибыли и управлению предприятием проблем, работники не допускаются к участию в выполнении стратегически важных для существования и развития предприятия функций управления, они не привлекаются к решению проблем организации труда, а участие в прибылях носит строго ограниченный характер [269].

На Западе все больше пишут о предприятиях с собственностью работников по системе ESOP (Employee Stock Ownership Plan). Появление этой формы предприятия явилось реакцией на чрезмерную концентрацию собственности в руках достаточно узкого круга лиц, при которой, например, в США 5 % населения владеет 90 % собственностью страны, а 2 % населения являются держателями 50 % акционерного капитала [270]. В основании появления этой формы собственности лежит то, что дальнейшее развитие производства, происходящее через все большее его обобществление, требует раскрытия и развития творческого потенциала работника, что несовместимо с отчуждением труда, реализуемым при его наемном характере. Собственность работников предполагает, что предприятие находится в собственности трудового коллектива, а значит каждый работник получает не только необходимый продукт (заработную плату), но и дополнительное количество жизненных благ, доставляемых его прибавочным трудом.

Данная форма имеет несколько разновидностей социальной организации, но в основании всех лежит принцип соотнесения трудового вклада работника и получаемой им доли продукта. Тем самым данная форма собственности по своему социальноэкономическому содержанию является трудовой. Поскольку на современном этапе реализация трудовой собственности возможна лишь на основе соединения труда, собственности и управления, то осуществление собственности работников невозможно без системы самоуправления, реализующей производственную демократию и позволяющей каждому работнику воздействовать на процесс управления предприятием. В то же время полная включенность всех работников в руководство предприятием требует от них овладения определенными знаниями не только в области своих профессиональнотрудовых функций, но и в сфере осуществления практически всех функций управления. Это определяет необходимость постоянного обучения работников, призванного обеспечить подготовку к выполнению ими новых социальных ролей в их новом социально-экономическом положении.

Предприятия с собственностью работников оказались достаточно эффективными по сравнению с аналогичными предприятиями, работающими на основе частнокапиталистических форм собственности [271]. Между тем, будучи трудовой по содержанию формой собственности, собственность работников уживается с противоположными, нетрудовыми формами собственности: реализуя принципы трудовой собственности, она является частной (частно-коллективной) формой собственности. Во внешнем отношении прибавочный труд присваивается работниками в виде прибавочной стоимости, т. е. прибыли, получаемой их предприятием за счет реализации продукта на рынке. Во внутреннем отношении привязка доходов работника к затратам труда (прежде всего производительности труда и стажу работы) означает обособление его трудовой доли в совокупном труде предприятия, т. е. фактически частную собственность на свой труд и его результаты. По своей сути такие предприятия – это ассоциации работников-частных собственников (акционеров), каждый из которых имеет свою долю в общем деле, т. е. разновидность акционерной собственности в ее закрытом варианте. Таким образом, и по форме и по содержанию собственность работников по системе ESOP является частной, что делает ее совместимой с системой форм закона капиталистической собственности. В то же время содержание данной формы собственности является трудовым, поскольку только труд, вложенный в производство, становится основой получения дохода, что означает отрицание частной нетрудовой собственности как собственности, основанной на присвоении чужого труда.

Какие формы собственности, исходя из изменений в трудовом основании общества, должны сменить в будущем существующую в настоящее время нетрудовую капиталистическую собственность?

Приверженцы теории постиндустриального общества постулируют переход к отношениям личной собственности на средства производства в противовес доминирующей сейчас частной собственности. Основу этого перехода якобы составляет информационная революция (через широкое распространение компьютерных систем), которая, по их мнению, изменит характер современных производственных отношений. В сфере информации и знаний не производится никакого материального продукта, потому материальное производство теряет свое значение вместе с господствующими в нем отношениями собственности.

Как же квалифицировать складывающиеся в сфере обмена информацией отношения, если они качественно отличны от знакомым всем отношениям частной собственности в материальном производстве? Они вроде бы заменяются личной собственностью как главной доминирующей в будущем формы собственности на средства производства [272]. Объектом такой собственности выступает либо готовый продукт производства информации – новая информация; либо организационный процесс (процесс производства); либо сам интеллектуальный труд [273].

Существует ли в сфере производства и обмена информацией личная собственность? Да, она существует, но не в том виде, который ей пытаются придать в теории постиндустриализма. Будучи сферой функционирования общественной собственности, присвоенная индивидом информация, которую он потребляет исходя из своих интересов и желаний, становится его личной собственностью. В данном случае общественная собственность в сфере информации именно потому и является общественной, что реализуется как собственность всех вместе, всего сообщества людей и одновременно как личная собственность каждого человека, имеющего потребность в определенном ее виде и потрудившемся найти и потребить (усвоить) тот вид информации, в котором он нуждался.

Важной предпосылкой постулирования личной собственности в качестве доминирующей в будущем формы собственности постиндустриалисты выдвигают удовлетворение первичных потребностей работников, производящих знание и информацию. Между тем все в обществе не могут заниматься производством информации и знаний: наличие класса непосредственных производителей – обязательное условие жизнедеятельности любого общества. Как же быть с надлежащим удовлетворением их первичных потребностей? Как быть с их личной собственностью на средства производства? На это теория постиндустриального общества отвечает, что внедрение новых технологий сокращает производительный класс настолько, что подавляющая часть общества становится работниками интеллектуального труда.

Действительно, данная тенденция достаточно сильно выражена в США, которые принято считать образцом постиндустриального общества. Однако данная тенденция уравновешивается расширением сферы обслуживания техники, где сохраняется физический труд. Кроме того, данную страну необходимо рассматривать в системе мирового общественного разделения труда. Производство обычных товаров выгоднее осуществлять там, где рабочая сила наиболее дешевая, т. е. где уровень заработной платы наиболее низкий. В развитых странах Запада, где уровень заработной платы наиболее высокий в мире, это производство выгодно переносить в страны, где этот уровень наиболее низкий. Отсюда – сокращение рабочих мест низкой квалификации в странах Запада, в том числе и в США.

Вывезенный в развивающиеся страны капитал возрастает за счет впитывания прибавочного труда уже не в своей стране, а в странах с более низким уровнем развития. Вместе с капиталом «экспортируется» и класс рабочих, убывающий в странах Запада и растущий в развивающихся странах за счет экспансии западного капитала. Для так называемых постиндустриальных стран выгода от такого сотрудничества состоит в том, что вместо прибавочного труда одной рабочей силы в своей стране присваивается прибавочный труд нескольких рабочих сил в развивающейся стране, т. е. «три рабочих дня одной страны обмениваются на один рабочий день другой страны» [274]. За счет этого происходит самовозрастание капитала развитых стран и одновременно убывание стоимости национального продукта развивающихся стран [275]. «Постиндустриальные» страны потому и становятся постиндустриальными, что вокруг них формируется экономическая периферия индустриальных развивающихся стран, позволяющая удовлетворять потребности растущего количества непроизводительных работников в странах Запада.

Какого же рода изменений в отношениях собственности требуют трансформации содержания и характера труда в современных обществах? Тенденции к постепенному соединению труда, собственности и управления (несмотря на то, что на сегодняшний день они не настолько сильны, чтобы преодолеть разрыв между этими тремя элементами) определяют становление трудовой собственности, которая может иметь разное оформление – частное (индивидуальное или коллективное) или общественное.

Какая оформленность отношений собственности в данном случае вытекает из объективной логики социально-экономического развития?

Трудовая частная собственность исторически реализовалась в виде мелкого товарного производства, основу осуществления которого составляют простые средства производства и слаборазвитое общественное разделение труда, а базой функционирования являются товарные отношения. Как было показано К. Марксом, законы развития этих отношений определяют становление капиталистического производства, т. е. отношений нетрудовой собственности, а потому переход к таким отношениям противоречит объективным тенденциям социально-экономического развития. В настоящее время в условиях развитого разделения труда трудовая частная собственность реализуется в виде ассоциированной (долевой) собственности работников (система ESOP). Однако данная форма уже показала свою неспособность занять доминирующее положение в системе форм собственности: она оказалась жизнеспособной лишь на мелких и средних предприятиях, так как крупные размеры предприятия определяют отделение функции управления от труда, что в итоге ведет к «скатыванию» к капиталистическим отношениям.

Но если развитие общественного характера труда исключает становление трудовой частной собственности в качестве доминирующей в обществе формы собственности, то может быть произойдет переход к многоукладной экономике, базирующейся на сочетании частных трудовых форм и элементов общественной собственности? Дело в том, что современное производство основано на высокотехнологичных средствах производства, которые невозможно изготовить усилиями одного или даже нескольких человек (как это было в ремесленничестве) – они прямо или опосредованно являются результатом труда всего общества. Если какой-либо индивид или трудовой коллектив отчуждает все общество от своих средств производства, то и общество в обратном отношении отчуждает этого индивида или этот коллектив от общественных производительных сил. Поэтому функционирование трудовой частной собственности в современных условиях исключает использование общественной силы труда и производства, которые не могут присваиваться отдельным работником или обособленным коллективом работников как субъектами обособленного труда и обособленной собственности.

Тем самым налицо необходимость совместного присвоения средств производства, созданных совместными усилиями практически всего общества, а также общественного присвоения произведенного продукта, развивающегося на основе процессов соединения труда, собственности и управления. Общественное присвоение здесь понимается не в том смысле, что и средства производства и продукт труда присваивается обществом как неким отдельным от каждого человека социальным образованием. Присвоение средств производства на основе ассоциированного труда опирается и дополняется индивидуальным присвоением предметов потребления каждым членом общества согласно потребительной силе труда, поскольку именно как собственность каждого члена общества и реализуется общественная форма собственности на средства производства.

Реализация отношений общественной собственности как общественное присвоение средств производства в условиях обобществленного труда предполагает прежде всего соединение труда, собственности и управления. Индивидуализация общенародной собственности в присвоении средств производства предполагает становление системы самоуправления и производственной демократии в качестве основы организации процесса труда в масштабах всего общества [276].

Система самоуправления предполагает три уровня своей реализации. На индивидуальном уровне становление самоуправления происходит через повышение степени самореализации в труде каждого работника. Сглаживание различий между разными видами труда в отношении более творческого его содержания, все более затрудняет «внешнее» управление таким трудом. Для того, чтобы быть в состоянии контролировать творческий труд, необходимо обладать практически той же квалификацией, что и выполняющий этот труд работник, а для оценки результатов такого труда необходимо затратить время, сравнимое со временем выполнения самого труда. Это определяет неэффективность осуществления управления трудом как отдельной от самого труда функции. Одновременно взаимозависимость выполнения одних видов труда от качества выполнения других видов повышает степень взаимоконтроля работников, участвующих в едином процессе производства.

Коллективный уровень самоуправления предполагает участие каждого работника в решении проблем по управлению предприятием, влияние каждого трудящегося на осуществление организации производственного процесса. В настоящее время бытует мнение, что работники индифферентно относятся к участию в управлении предприятием, они не только не пользуются этой возможностью, если она предоставляется, но и не обладают необходимой степенью компетентности для грамотного решения многих вопросов деятельности предприятия. Данное мнение порождено проводимой в стране политикой приватизации общенародной собственности, в русле которой работники выставляются неспособными к организации и управлению своим трудом. Поэтому, с точки зрения приватизаторов, работникам просто необходим «хозяин», осуществляющий организацию труда и распределение получаемого продукта.

Неспособность работников к управлению опровергается, как было показано, опытом функционирования предприятий ESOP, на которых разработана и внедрена система самоуправления, вовлекающая каждого работника в управление предприятием. Эта система сочетается с системой управления, однако последняя выступает подчиненной структурой по отношению к системе самоуправления – управленцы полностью подконтрольны трудовому коллективу. Кроме того, на таких предприятиях обязательно практикуется постоянное обучение работников основам экономического и социального управления, делопроизводства, бухгалтерского учета и другим знаниям и навыкам, необходимым для осуществления управления предприятием. Соответственно, проблема упирается не в отсутствие у трудового коллектива способности управлять предприятием, а в отсутствие эффективной системы организации самоуправления.

Общественный уровень самоуправления предполагает общенародное пользование средствами производства, исключающее обособленную собственность отдельного предприятия на находящиеся у него средства производства. В противном случае данное предприятие будет отчуждать тех, кто не принадлежит к его трудовому коллективу (т. е. остальную часть общества), от имеющихся у него средств производства и выступать частным собственником этих средств. Тем самым система самоуправления должна выходить за рамки предприятия и охватывать все общественное производство.

Реализация самоуправления трудящихся на общественном уровне ставит проблему определенности системы управления обществом, т. е. проблему системы политической власти и формы государственного устройства. Поскольку самоуправление определяет, что именно трудящиеся выступают источником экономической власти, то политическая власть должна осуществляться как власть трудового народа. Это означает, что система государственного управления, с одной стороны, производна от трудовых коллективов и, с другой стороны, одновременно им подконтрольна.

Производность государственной власти от трудовых коллективов требует реализации принципа выборности ее представителей. Как известно, в рамках действия закона собственности на чужой труд политическая власть также выборна. Возможна ли реализация власти труда, чего требует социализация собственности как становление закона трудовой собственности, на основе принципов выборов, практикуемых в рамках собственности на чужой труд? Основной принцип выборных систем капитализма основан на делении страны на обособленные территории и выборе определенного количества политиков (депутатов) от каждой такой территории. Соответственно внутри территории происходит аналогичное деление и действует аналогичный выборный принцип.

Какие интересы оказываются представленными в сфере государственной политики при функционировании данной выборной системы? Предполагается, что интересы проживающих на этих территориях избирателей. Но данные интересы крайне противоречивы: население территории представлено разными классами, т. е. общественными группами, занимающими разное положение в системе отношений собственности как отношений к средствам производства. В силу этого практически невозможно выделить общие, разделяемые всеми жителями территории интересы [277]. Однако какие-то интересы все-таки оказываются представленными к реализации в системе политической власти, а какие-то подавляются и игнорируются. Побеждают интересы, которые активнее всего пропагандируются и наиболее широко представляются в средствах массовой информации, в результате чего происходит формирование общественного сознания и общественных предпочтений. Для широкой пропаганды и проведения интересов требуется соответствующая материальная база, которая имеется лишь у собственников капитала. Именно их интересы и оказываются представленными в системе государственной власти. Безусловно, в рамках данного принципа выборов удается избрать в законодательные органы и политиков, отстаивающих интересы работников, однако степень их представительства не позволяет осуществлять власть труда.

Действие закона трудовой собственности, определяющее становление общественного самоуправления, требует иного принципа выборов в качестве основы осуществления политической власти именно как власти труда, поскольку речь идет о соединении труда, собственности и управления. Осуществление власти труда возможно лишь на основе такой системы выборов, которая, во-первых, позволит широко представить к реализации интересы работников в законодательные органы власти, вовторых, гибко реагировать на изменения этих интересов и, в-третьих, оперативно осуществлять контроль за деятельностью выбранных представителей.

Выборная система как основа осуществления общественного самоуправления, исходящая из данных требований, должна предполагать три принципа функционирования. Во-первых, выборы должны осуществляться не территориально, а от трудовых коллективов [278]. Именно такой принцип выборов позволяет представить коренные интересы работников. Во-вторых, депутат от трудового коллектива должен выполнять свои обязанности без отрыва от работы по своей специальности. Речь идет не о том, что работник должен осуществлять депутатские обязанности в свободное от работы время в ущерб своему отдыху, а о том, что часть его рабочего времени должна освобождаться для осуществления возложенных на него полномочий по реализации интересов своего трудового коллектива [279]. Частичное освобождение от работы позволит депутату быть в курсе происходящего в его трудовом коллективе и, самое главное, выступать не просто представителем и выразителем интересов своего коллектива, но и их носителем, т. е. быть лично заинтересованным в их реализации. В-третьих, неотрывность депутата от работы и своего коллектива вкупе с механизмами отзыва своего представителя позволит обеспечить контроль за надлежащим выполнением депутатских обязанностей со стороны избирателей. Тем самым основой становления самоуправления как стороны индивидуализации общественной собственности при переходе к закону трудовой собственности является переход от выборов по территории к выборам от трудовых коллективов.

Другая сторона индивидуализации общественной собственности предполагает становление адекватной действию этого закона собственности системы распределения общественной продукта: «То, что производство делает своей конечной целью, распределение должно сделать результатом производства, т. е. оно выступает способом реализации цели производства» [280]. Если третий закон собственности предполагает соединение труда и собственности, т. е. получение субъектом продукта только тогда, когда данный субъект вложил свой труд в его производство, то может ли быть, чтобы соответствующим этому закону принципом распределения было распределение по труду?

Принцип распределения по труду предполагает эквивалентность дохода работника его трудовому вкладу. Он оформляется в условиях мелкого товарного производства, когда индивидуальный работник является собственником средств производства, а распределение общественного продукта осуществляется через механизм товарного обмена. Согласно данному принципу работник может присвоить столько другого труда, сколько он вложил своего труда в производство выносимого им для обмена продукта, т. е. распределение по труду в данном случае выступает как распределение по стоимости овеществленного труда.

При капитализме данный принцип распределения также действует, но в ином варианте: работник, лишенный средств производства, продает свою способность к труду и получает взамен часть общественного продукта, равную стоимости этой его способности. Тем самым распределение по труду конкретизируется как распределение по стоимости рабочей силы. И в том, и в другом случае распределение по труду предполагает в качестве механизма своего осуществления обмен стоимостями.

В настоящее время, когда речь идет о принципе распределения по труду, обычно подразумевается, что данный принцип распределения позволяет работнику получить не только стоимость своей рабочей силы, но и стоимость созданного им прибавочного продукта, т. е. распределение по труду трактуется как распределение не только по необходимому, но и по прибавочному труду, позволяющее работнику получить весь продукт своего труда. Трактуемый таким образом принцип распределения по труду основан на стремлении перехода от распределения по стоимости рабочей силы к распределению по стоимости овеществленного труда.

В условиях современного производства принцип распределения по труду осуществляется посредством выделения, обособления трудовой доли каждого работника от долей других работников, т. е. через отношения частной собственности работника на свою рабочую силу и обмен ее на результаты, необходимые для ее воспроизводства. Поэтому в реализации принципа распределения по труду в условиях такого производства заложено развитие отчуждения труда от условий его осуществления и функционирование соответствующего ему способа воспроизводства производителя. Кроме того, принцип распределения по труду выводит за рамки отношений распределения общественного продукта нетрудоспособных членов общества, а также тех, чья способность к труду оказывается по тем или иным причинам невостребованной. Тем самым данный принцип распределения по своему социально-экономическому содержанию несовместим с функционированием общественной собственности на средства производства.

Принципом распределения, соответствующим общественной собственности на средства производства, является принцип распределения по потребительной силе труда. Согласно данному принципу распределение общественного продукта между индивидами осуществляется исходя из условий потребления. Если распределение по труду предполагает компенсацию производителю затрат на воспроизводство его рабочей силы, то принцип распределения по потребительной силе труда исходит из результатов производства, которые фактически образуют условия потребления, определяемые потребностью общества в своем расширенном воспроизводстве, т. е. потребностью не только в восстановлении способности к труду составляющих общество индивидов, но и необходимостью обеспечения развития этой способности. Данный принцип распределения учитывает потребности общества и каждого его члена и на основе этого определяет сколько, как и что именно нужно произвести, чтобы обеспечить получение всеми членами общества доли общественного продукта, необходимой для воспроизводства жизни каждого на соответствующем развитию производительных сил общества качественном уровне.

Коль скоро распределение по потребительной силе труда исходит из результатов функционирования общественного производства, а не затрат на создание его продукта, то данный принцип распределения основан на потребительной стоимости труда и регулируется законом потребительной стоимости. В данной трактовке принцип распределения учитывает, сколько общественного труда необходимо затратить для удовлетворения той или иной потребности, в то время как принцип распределения по труду (стоимости рабочей силы) предполагает учет средних общественных затрат только на воспроизводство жизненных сил работника. При новом принципе труд не изымается из критериев распределения, а берется с другой, потребительностоимостной стороны.

Основанное на потребительной стоимости распределение отталкивается не от затрат по условиям производства, т. е. труда, реализующегося в стоимости необходимого продукта, а от труда, необходимого по условиям потребления и воплощающегося в готовом продукте как потребительной стоимости. Исходя из научно установленных норм потребления и уровня развития труда (его производительности) можно рассчитать необходимое количество конкретного труда и для потребительской корзины, и для производства соответствующих средств труда по их потребительной стоимости. Таким образом устанавливается соответствие между трудом по условиям потребления и трудом по условиям производства [281].

Распределение по потребительной силе труда является основополагающим принципом распределения, так как его главная социальная цель – воспроизводство производителя, и потому только на этой основе возможно обеспечить существование и продолжение жизни любого общества. Если в условиях общинного производства распределение по потребительной силе труда было непосредственно доминирующим принципом распределения, то в условиях господства частной собственности и соответствующего ей распределения по труду этот принцип может реализоваться лишь на уровне домашнего хозяйства.

Реализация распределения по потребительной силе труда как принципа индивидуализации общественной собственности предполагает, что каждый индивид становится со-собственником всего произведенного обществом продукта. Во-первых, потребности каждого индивида изначально входят в расчет при определении объемов производства общественного продукта, из которого индивид получает индивидуальную долю как член данного общества. Эта доля представляет собой предметы потребления, необходимые для удовлетворения индивидуальных потребностей. В данном случае индивидуализация общественной собственности означает установление индивидуальной собственности каждого на продукт, предназначенный для индивидуального потребления на базе совместного труда и общей собственности на землю и произведенные трудом средства производства.

Получение индивидуальной доли продукта, ее размер и качество в рамках реализации распределения по условиям потребления базируется на значимости и ценности каждого человека и производительной силы его труда для существования и развития общества. Для трудоспособных членов общества основанием получения доли выступает необходимость восстановления жизненных сил и способности к труду, вложенных в производство общественного продукта. Получение доли общественного продукта детьми обусловлено необходимостью развития их производительной силы труда, а стариками – их трудом, вложенным в развитие высокообобществленного производства, содержащего в себе труд не только поколения, трудящегося в данный момент, но и предыдущих поколений. Кроме того, современное производство становится все более наукоемким, требует владения большим объемом знаний и информации, что повышает значимость работников старшего поколения, востребует их опыт и мастерство. Повышение технического уровня производства и появление множества разнообразных видов труда не только раздвигают границы трудоспособного возраста, но и дают возможность найти подходящий вид труда тем, кто ранее считался нетрудоспособным.

Во-вторых, каждый член общества должен участвовать в потреблении благ коллективного пользования. Совладение коллективными средствами производства предоставляет возможность присвоения прибавочного продукта, созданного усилиями трудовых коллективов, и его реализации в личном потреблении. Индивидуализация прибавочного продукта коллективного труда может осуществляться либо через получение услуг коллективного пользования (например, детские сады от предприятия, санатории, профилактории, поликлинические комплексы, спортивные залы, базы отдыха, бесплатное питание в столовой предприятия и т. п.), либо посредством получения дополнительных жизненных благ для личного потребления. Тем самым каждый работник присваивает и потребляет результаты коллективного труда на основе совладения средствами производства.

В-третьих, каждый член общества, выступая со-собственником принадлежащих всему обществу средств производства, участвует в потреблении благ общественного пользования, производимых для удовлетворения определенных общественных потребностей, выступающих как потребности каждого члена общества. В данном случае индивидуализация общественной собственности не предполагает обособленного присвоения работником жизненных средств для личного потребления, а реализуется через производство и потребление общественных благ (оборона страны, фундаментальная наука, всеобщее образование, здравоохранение, культура, спорт и т. п.). Присвоение каждым членом общества таких благ определяется их фундаментальными свойствами (несоперничество и неисключаемость), а сфера функционирования постоянно расширяется.

Индивидуализация общественной собственности, таким образом, реализуется посредством распределения по потребительной силе труда, когда каждый человек выступает собственником в трех лицах [282]: во-первых, как носитель индивидуальной силы труда, во-вторых, как член коллектива, участник процесса совместной жизнедеятельности и совместного труда, в-третьих, как член общества, вносящий свой вклад в его развитие. Условия потребления каждого человека складываются исходя из его собственности на все факторы производства и базируются на общественном труде как создателе данных условий.

В условиях высокоразвитого обобществления труда индивидуализация общественной собственности предполагает не только соответствующую систему распределения, но и форму обмена, адекватную реализации закона социализации собственности.

§ 3. Обмен труда и потребительных стоимостей как форма присвоения

Социализация собственности на основе труда реализуется посредством соответствующего ей способа присвоения, который выступает отрицанием обращения стоимостей в качестве способа присвоения. Это означает, что обращение стоимостей должно развиться в противоположный способ реализации, адекватный социализированной собственности, т. е. в обращение потребительных стоимостей.

Обмен, соединяющий производство и потребление в условиях товарного производства и развитого разделения труда, осуществляется посредством обращения стоимостей и тем самым оформляется как товарный обмен. Прежде всего стоимостную форму принимает продукт труда, обмениваемый на рынке продукт другого вида труда; пропорции обмена определяются исходя из средних общественных затрат труда, содержащихся в обмениваемых продуктах. Развитие труда в сторону все большего его разделения требует развития товарного обмена, определяющего становление рабочей силы в качестве товара. Товарный обмен и обращение стоимостей являются неизбежными спутниками разделения труда, а социальные последствия их функционирования в виде крайне неравного распределения общественного богатства – ценой, которую общество платит за выгоды от развития разделения труда.

Развитие труда, однако, подчиняется не только закону общественного разделения труда, но и закону обобществления труда, который определяет необходимость интеграции выделившихся видов труда через распредмечивание их результатов в потреблении каждого члена общества и опирается на потребительностоимостную сторону труда и его результатов.

Потребительная стоимость продукта может реализовываться и без обмена, т. е. он может потребляться после производства на основе не опосредованного стоимостью отношения человека к вещи, в котором общественные отношения содержатся в снятом виде. Если же потребительную стоимость необходимо обменять, то в условиях развитого разделения труда она неизбежно принимает стоимостную форму, которая и определяет движение данного продукта в сфере обмена и обращения. И поскольку производители вступают в общественный контакт между собой через обмен, то считается, что только стоимостной обмен имеет общественный характер, а обмен потребительными стоимостями не может им обладать, поскольку они не в состоянии принимать общественную форму.

Между тем определенность общественной формы продукта, как и формы обмена, задается трудом, общественный характер которого предполагает общественную форму как продукта, так и обмена продуктами: коллективный характер производства с самого начала делает продукт коллективным, всеобщим [283]. Поэтому потребительная стоимость продукта, как и стоимость, обладает общественной формой, которая имеет иную качественную определенность, задающую соответствующую общественную форму обмена. Общественная определенность стоимости задается средними общественными затратами труда на производство данного продукта, стоимостной обмен предполагает эквивалентность обмениваемых продуктов по содержащемуся в них абстрактному труду.

В настоящее время в сфере обращения материального продукта продолжают господствовать законы стоимостного обмена. Отсюда возникает вопрос: имеет ли стоимостной обмен потенциал для функционирования в условиях действия закона социализации собственности? Как было показано К. Марксом, если в обществе существует стоимостной обмен, даже если он первоначально реализуется только в сфере обращения продуктов труда, то соответствующие ему отношения неизбежно проникают в сферу труда и производства. В результате этого труд также начинает обмениваться по закону стоимости: работник за свою рабочую силу получает лишь ее стоимость в размере стоимости жизненных средств, необходимых для ее воспроизводства, в то время как результаты труда оказываются в собственности работодателя. Функционирование стоимостного обмена объективно приводит к реализации нетрудовой собственности, что несовместимо с действием противоположного ей по сущности закона социализации собственности. Это означает, что функционирование стоимостного обмена оказывается неэффективным в условиях, складывающихся в результате развития обобществления труда и производства.

В настоящее время функционирование рыночного (стоимостного) обмена связывается с категорией трансакционных издержек. В самом общем виде эти издержки представляют собой затраты на осуществление трансакций – взаимодействий между экономическими агентами по перемещению разного рода благ от одних агентов к другим. Потребность в трансакциях возникает с развитием разделения труда и необходимостью интегрирования в единое целое сначала выделившихся видов труда (профессий), а затем и кооперирования все более дифференцирующихся операций в рамках одного вида трудовой деятельности. Степень разделения труда и его кооперации, а значит и интенсивность обмена, предполагают соответствующее количество трансакций и соответствующий уровень издержек по их осуществлению. Одновременно трансакционные издержки противопоставляются производственным (трансформационным) издержкам, связанным с изготовлением продукта, которые переносятся на него в виде себестоимости.

В литературе считается, что издержки по трансакциям необходимы для поддержания экономической системы «на ходу», что они аналогичны затратам энергии по преодолению трения в физике [284]. В то же время, если эти издержки становятся слишком большими, то общество оказывается не в состоянии выделить нужное количество труда для их осуществления. Поэтому экономическая система стремится к их минимизации, что выражается в создании различного рода социальных институтов, организаций, выступающих реакцией общественного организма на наличие трансакционных издержек с целью их сокращения, и через это – увеличение выгод от обмена.

Очевидно, что сокращение издержек в данном случае происходит не по причине устранения обмена как такового, а вследствие изменения его общественной формы. Трансакционные издержки – это затраты стоимости по осуществлению взаимного перемещения благ между людьми вне определенного общественного института. Экономические агенты компенсируют друг другу издержки по доставке благ, исходя из среднего количества содержащегося в этих благах общественно необходимого труда. Когда те же самые обменные операции начинают осуществляться в рамках общественного института (например, фирмы), то определяется не сколько необходимо затратить стоимости (оплатить партнеру и его издержки, и его прибыль) для получения необходимого блага, а сколько, что и как необходимо сделать, чтобы удовлетворить имеющуюся потребность в том или ином благе. Тем самым в основе экономии трансакционных издержек общественной системой лежит изменение общественной формы обмена со стоимостной на потребительностоимостную. Если действие закона общественного разделения труда в условиях слаборазвитой производительной силы общества определило эффективность развития стоимостного обмена, поскольку увеличивающаяся за счет разделения труда производительность труда экономила хозяйственные (трансформационные) издержки настолько, что выгоднее было нести все увеличивающиеся трансакционные издержки, то в условиях высокообобществленного производства и действия закона обобществления труда стоимостная форма обмена начинает препятствовать дальнейшему развитию производительных сил труда, что выражается в стремлении общества сокращать трансакционные издержки через изменение общественной формы обмена.

Поскольку общественная форма потребительной стоимости полагает труд со стороны его результатов и потому определяется потребительной силой труда, то непосредственной целью обмена будет выступать достижение более полного удовлетворения потребностей индивидов, вступающих в обмен. Между тем целью любого обмена в конечном итоге выступает удовлетворение потребностей индивидов, выполняющих качественно различные виды труда. Стоимостной обмен в этом смысле также связывает производство и потребление, когда «владелец [товара] стремится сбыть свой товар в обмен на другие, в потребительной стоимости которых он нуждается» [285]. Но при стоимостном обмене работник производит продукт не для своего потребления, а для потребления его другими, «все товары суть непотребительные стоимости для своих владельцев и потребительные стоимости для своих невладельцев. Следовательно, они должны постоянно перемещаться из рук в руки» [286]. Продукт, чтобы распредметиться и реализоваться как потребительная стоимость, должен сначала обрести общественную форму стоимости. Тем самым удовлетворение потребностей при функционировании стоимостного обмена не может выступать его непосредственной целью: ее достижение опосредовано стоимостным превращением.

Непосредственная цель стоимостного обращения как обмена рабочей силы на ее стоимость заключается в присвоении работодателем всего создаваемого трудом продукта в обмен на стоимость жизненных средств, необходимых для восстановления сил работника. В данном виде стоимостного обмена его основной целью становится концентрация превращающегося в стоимостную форму прибавочного труда в руках собственника средств производства, т. е. увеличение стоимости (капитала). Если стоимостной обмен осуществляется как обмен стоимости на жизненные средства, то его целью выступает удовлетворение потребности производителя. Однако данный вид обмена существует лишь постольку, поскольку воспроизводство производителя является обязательным условием функционирования обмена рабочей силы на ее стоимость. Тем самым непосредственная цель стоимостного обмена – увеличение стоимости через ее концентрацию в руках собственников средств производства, а удовлетворение потребностей работников – его опосредованная цель. Такое опосредование означает, что удовлетворение потребностей работника превращается из цели в средство (условие): достижение непосредственной цели – накопления капитала: «рабочий, для того, чтобы постоянно находиться на рынке в качестве материала, пригодного для эксплуатации капиталистом, прежде всего должен жить, следовательно, должен поддерживать себя индивидуальным потреблением» [287].

В противоположность этому общественная определенность потребительной стоимости базируется не на затратах абстрактного, а на результатах конкретного труда, продукт которого со стороны своей общественной формы призван удовлетворять определенную потребность, т. е. общественная форма потребительной стоимости предполагает труд не со стороны его затрат, а со стороны его результата в виде удовлетворения разного рода потребностей. Она определяется потребительной силой труда, условиями потребления.

Сейчас данная форма обмена более всего применима к сфере научного производства, в рамках которой субъекты производства связаны между собой не посредством товарного обмена, а непосредственно в обмене своей деятельностью. Результатом такого производства выступает знание, предполагающее непосредственную (т. е. не опосредованную стоимостью) связь между людьми и становящееся условием их взаимного развития.

Становление потребительностоимостного обмена восстанавливает удовлетворение потребностей производителей как непосредственную цель обмена и упраздняет общественные издержки, связанные с превращением общественной формы продукта из потребительностоимостной в стоимостную, и наоборот. Это означает, что именно условия потребления, а не накопление капитала, становятся фактором, определяющим обращение как обращение потребительных стоимостей.

В потребительностоимостной форме обращение реализуется: а) как производственный обмен деятельностей и способностей, совершающийся в процессе труда; б) как обмен продуктами между производителями, выполняющими качественно различные виды трудовой деятельности; в) как обмен продуктов индивидуального потребления [288]. Данные виды обмена совершаются в любом обществе, но в зависимости от уровня развития общественных производительных сил реализуются посредством соответствующей этому уровню общественной формы обмена. Например, в докапиталистических обществах обмен совершался в потребительностоимостной, а не меновой форме и при этом, выступая обменом деятельностей, не терял своего общественного содержания функции обслуживания коллективных потребностей [289]. Аналогичным образом при становлении закона социализации собственности стоимостная форма обмена должна утратить свое значение и развиться в потребительностоимостную.

Так, К. Маркс считал, что в будущем обществе место денежного обращения займет обмен продуктами, когда общество заранее определяет, сколько труда, средств производства и жизненных средств оно может выделить для осуществления того или иного производства и реализует необходимый для этого обмен трудовой деятельностью и продуктами труда [290].

Процесс взаимообмена благами между людьми всегда характеризуется определенными пропорциями, поэтому необходимо определять, что составляет основу пропорций потребительностоимостной формы обмена. Меру стоимостного обмена составляет содержащийся в продукте овеществленный труд, затраченный на производство данного продукта. В таких условиях и потребление привязывается к затратам труда, т. е. удовлетворение потребностей исходит из того, что производится. В противоположность этому мера потребительностоимостного обмена базируется не на затратах, а на результатах труда и потому в своей основе предполагает количество потребности в том или ином продукте: «Совокупное потребление выступает в качестве меры обращающейся потребительной стоимости, а потому и определителем количества рабочего времени, затраченного на ее производство» [291]. Тем самым не производство задает качественную и количественную определенность потребления, а потребление определяет сколько и как необходимо трудиться, чтобы достичь нужных условий потребления для воспроизводства производительной силы труда, т. е. затраты разных видов труда в виде затрат рабочего времени будут зависеть от степени общественной полезности их результатов.

Подчиненность производства условиям потребления производителей может реализоваться только в том случае, когда производители сами определяют, каким образом будет осуществляться процесс производства, а это возможно только тогда, когда работники являются собственниками средств производства. Становление потребительностоимостной формы обмена и обращения в масштабах всего общества требует соответствующего уровня обобществления производства и собственности, т. е. общественной формы собственности на средства производства, развития которой требует закон социализации собственности.