Бухта мертвых

Глава девятая

— Дыши глубоко, — говорил Энди самому себе. — Вдох, выдох. Вот так… Вот так.

Он понемногу заставил себя успокоиться. Он больше не держал руль мертвой хваткой и не давил на газ изо всех сил. Дважды после выезда с больничной стоянки он терял контроль над управлением. Было бы нелепо, сбежав от хищной нечисти, погибнуть, врезавшись в фонарь или навес автобусной остановки.

Рядом с ним, на пассажирском сидении полулежала Давн. Она была без сознания. Энди на минуту позавидовал ей. Было бы неплохо проспать весь этот кошмар и проснуться, когда все закончится.

«Конечно, если она вообще когда-нибудь проснется», — пробормотал голосок у него в голове. Невозможно было не заметить, что она выглядит очень больной. Ее кожа стала желтоватой и влажной, губы — почти фиолетовыми, глаза утонули в потемневших глазницах.

Энди по-прежнему считал, что ее необходимо отвезти в больницу. Но в какую? Что, если зомби окружили все больницы? Принимая это во внимание, лучшим выходом было бы вернуться в отделение полиции и найти там врача, чтобы он осмотрел ее. Это не было идеальным решением — запас медицинского оборудования там был невелик — но это хоть какой-то выход.

Наметив цель, он огляделся вокруг, стараясь найти самый быстрый путь к ее выполнению, но из-за белого фургона, припаркованного сбоку от дороги, вышла, пошатываясь, фигура, и ступила на дорогу прямо перед ним. Это была привлекательная молодая женщина в блестящей обтягивающей майке и короткой юбке. Но ее состояние позволяло предположить, что она — один из ходячих трупов. Ее светлые волосы торчали во все стороны, как крысиные хвосты и она так сильно хромала, что, казалось, просто тащит за собой левую ногу. Энди сжал зубы, решив за секунду, что объедет ее, если сможет, но, если она не оставит ему выхода, то снесет ее с пути.

Затем, увидев в свете фар ее глаза, широко раскрытые и полные абсолютного — и очень человеческого — ужаса, он вдруг нажал на тормоза и повернул руль в отчаянной попытке избежать наезда.

Хоть все и случилось так быстро, что он не успел ни о чем подумать, у него все же появилось странное ощущение de ja vu, когда машина развернулась влево, взвизгнув тормозами.

Девушка мелькнула справа, бледная как призрак. Теперь на пути у Энди, по другую сторону от тротуара с высокой обочиной, была стена, длиною в улицу, перемежающаяся садовыми калитками. Он рывком повернул руль вправо, но все же не был достаточно быстр, чтобы помешать колесам врезаться в высокий край обочины. Его челюсти болезненно стиснулись от удара. В какой-то момент ему показалось, что машина наклонилась вправо. А потом она резко остановилась в середине дороги. Мотор заглох, и в мире вдруг наступила жуткая тишина. Решив, что это определенно самая напряженная ночь за все время его карьеры, если не всей жизни, Энди упал на сидение и облегченно глубоко вздохнул.

«Это похоже на смертельную игру в прятки», — подумала Гвен, — красться вместе с Рисом по улицам Кардиффа, выглядывать из-за углов, перебегая от одного укрытия к другому. Выйдя из Бюттауна, они пытались добраться до центральной штаб-квартиры полиции на стадионе Миллениум. В обычное время это заняло бы полчаса даже пешком, но нынешние обстоятельства превратили этот поход в экспедицию по опасной зоне боевых действий. Зомби были везде — разобщенные и медлительные, но смертоносные из-за их количества. Снова и снова Гвен и Рис натыкались на зловещие подтверждения того, какими опасными могут быть эти существа. Они уже нашли четыре частично съеденных человеческих тела и одну выпотрошенную собаку.

Риса вырвало, когда он увидел первое тело, внутренности которого были разбросаны вокруг, как мусор. Он сразу извинился перед Гвен за это проявление слабости.

— В этом нет ничего плохого, Рис. Это просто доказывает, что ты человек, — уверила его Гвен.

— Это не совсем то, что ты говоришь, когда я утром сую голову в сортир, после того, как выпил лишнее, — слабо отшутился он.

Они собирались перейти через реку Тафф и вдоль Пенарт Роад без помех дойти до Улицы Святой Марии. Но когда Гвен свернула за угол недалеко от площади Каллахан, она быстро отскочила назад в тень.

Рис стоял позади нее, сжимая клюшку для гольфа.

— Что там? — прошептал он.

— Зомби. Много.

— Дай посмотреть.

— Только быстро. И осторожно.

Он поднял брови:

— Я не собираюсь выскакивать, чтобы помахать им.

Гвен улыбнулась, извиняясь. Она знала, что часто слишком уж опекает Риса, даже иногда обращается с ним, как с ребенком, но только потому, что у него не было такого опыта поведения в опасных для жизни ситуациях, как у нее. Дойдя до края стены, он плотно прижался к ней и заглянул за угол. Через несколько секунд он юркнул обратно.

— Как мы пройдем через эту толпу? — спросил он.

Перед тем, как Гвен успела ответить, послышался звон разбитого стекла, за которым немедленно последовал крик — скорее страха, чем агонии.

Она сразу встала на цыпочки.

— Там, в кафе, наверное, люди. Мы должны им помочь.

— Как? — спросил Рис.

Гвен опять заглянула за угол. Ее встревожила толпа зомби вокруг кафе, в котором были люди, но она не могла ничего разглядеть за их шныряющими телами. Свет в кафе был выключен, и она понимала — это может означать либо то, что лампы повреждены нежитью, которая пробралась в кафе, либо его обитатели намеренно выключили свет в надежде, что существа не обратят внимания на это место.

— Может быть, можно зайти туда с заднего входа?

Рис высказал сомнение:

— Если бы можно было зайти с заднего входа, что мешает людям выйти через него?

Она смотрела на него, не зная, что ответить, но уверенная в том, что не может просто пройти мимо, что она должна как-то помочь этим людям. В конце концов, она просто пожала плечами:

— Я не знаю, Рис. Но давай посмотрим. Может, мы все же сможем что-нибудь сделать…

Он с готовностью кивнул, и она догадалась, что он чувствует то же самое.

— Идем.

Повинуясь внезапному порыву, она схватила его за лацканы куртки и крепко поцеловала в губы.

— Что это? — спросил он. — Последний поцелуй перед боем?

Она вздрогнула:

— Никогда не говори «последний». Даже не думай так, — она вновь выглянула за угол, определяя направление.

— Я пойду впереди, — сказала она, — я сверну влево и буду двигаться к красному «Ситроену». Как только я подойду к нему, иди следом. Я прикрою, если тебя заметят, но будь настороже, Рис. Не дай им застать себя врасплох.

Он кивнул, и она снова быстро поцеловала его:

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Я тебя тоже люблю, — ответил он. — Удачи.

Гвен снова посмотрела на зомби, которые все еще были сосредоточенны на кафе, затем скользнула за угол как тень и, пригнувшись, побежала к «Ситроену», на который указывала Рису. Рис последовал за ней, как только увидел ее возле автомобиля. Позади него опять разбилось стекло, опять раздался крик, затем он услышал, как какой-то мужчина кричит «Назад!». Через секунду он уже сидел на корточках рядом с Гвен.

— Они входят вовнутрь, — сказала она. — Нам надо спешить. — Она указала влево: — Теперь на автобусную остановку, хорошо? Та же процедура, что и раньше.

Рис снова коротко кивнул, и Гвен ушла, поспешно и тихо. Таким образом, быстро, но осторожно передвигаясь от одного укрытия к другому, они обогнули около трех десятков зомби, скопившихся у входа в кафе и вокруг переулка позади торговых рядов.

Переулок был узкий, маленький с очень плохо освещенным входом, недостаточно широкий даже для одной машины. По обе стороны к нему примыкали задние входы в киоски. Здесь были пожарные выходы, служебные входы, возле которых валялись выброшенные ящики и промышленные стальные баки с вонючим мусором. Это был мир полумрака и хороших мест для укрытия.

— Здесь мы — легкая добыча, — прошептал Рис, шмыгнув в переулок следом за Гвен.

— Значит, чем скорее мы это сделаем, тем лучше, — ответила Гвен.

Их тени сокращались и удлинялись, пока они передвигались от одной лужицы оранжевого света к другой. Рис сжимал обеими руками свою клюшку, вертя головой направо и налево. Его сердце замирало в груди всякий раз, когда разыгравшееся воображение заставляло его видеть зомби везде — в окнах домов, в проемах дверей, в темных местах, куда не попадал свет. Впереди его Гвен поворачивала пистолет из стороны в сторону, направляя его в любое из возможных укрытий. Они все еще слышали звуки паники с улицы — бессловесный рев нежити, однообразный стук и звон, сопровождающий ее попытки найти доступ в кафе, редкие крики людей изнутри. Сначала звуки были слабыми, но становились громче по мере тог, как Гвен и Рис продвигались дальше вдоль переулка. Это помогло им определить, в какое здание направляться. Сзади они все выглядели одинаково.

Когда они были в нескольких метрах от арки в высокой кирпичной стене, которая вела на задний двор кафе, Гвен внезапно остановилась и подняла руку.

— Что там? — прошипел Рис.

— Мне кажется, я видела какое-то движение.

— Какое?

— Не знаю. Тень, — она нервно улыбнулась: — Может быть, мне показалось.

Стену омывал тыквенно-оранжевый свет, но это только делало темноту под аркой еще более непроницаемой. Чернота и впрямь была такой плотной, что казалась почти твердой. Гвен и Рис около тридцати секунд неподвижно стояли, затаив дыхание, в дальнем конце переулка, вглядываясь в узкий темный вход. Они ждали, что что-то может появиться оттуда, но этого не случилось. Наконец, Гвен взмахнула пистолетом и прошептала:

— Я вхожу.

Прижимаясь спиной к стене, держа оружие впереди себя, она прошла через переулок к арке. Рис наблюдал за ней, облизывая пересохшие губы. Гвен уже почти достигла проема в стене, когда белая рука, змеей выскользнувшая из-за стены над ней, захватила в горсть ее густые черные волосы.

Она вскрикнула от боли, невольно поднимаясь на кончики пальцев, когда рука сжалась в кулак и дернулась вверх. Рис пробежал по переулку, поднял клюшку и обрушил ее на костлявое запястье. К своему удивлению, на этот раз он услышал крик боли с другой стороны стены, и рука ослабила захват, позволив Гвен вырваться на свободу. Не думая, Рис пробежал через отверстие в стене, готовя клюшку к очередному удару, и оказался в полной темноте заднего двора кафе.

Едва покинув освещенный участок, он понял, что совершил ошибку. Он часто моргал и быстро вертел головой, пытаясь осмотреться, но, с таким же успехом, мог бы надеть повязку на глаза. Ему не требовалось слышать, как Гвен гневно и испуганно шепчет его имя, чтобы понять, какую глупость он сделал. Он решил сосредоточиться на участке темноты, где, как ему казалось, может находиться владелец руки, и, постепенно, его зрение прояснилось настолько, что он смог разглядеть длинное белое лицо мужчины, прячущегося в углу двора.

Мужчина подвывал, как зверь, баюкая поврежденное запястье. В темноте он напоминал гигантское насекомое, весь как будто состоящий из угловатых локтей и коленей. Рис почувствовал запах гнилой еды из баков, и теперь, оказавшись во дворе, он понял, что кто-то бешено стучит во, вроде бы, железную дверь слева от него. С замиранием сердца, он ощутил движение позади себя и быстро повернулся. Но это была всего лишь Гвен, бегущая к месту, из которого доносился стук.

— Рис, — крикнула она, — помоги мне с этими баками.

Рис посмотрел через двор на ее призрачную фигуру, и увидел, что она делает. Она пыталась отодвинуть от железной двери пожарного выхода один из двух баков из нержавеющей стали, каждый из которых был больше ее самой. Он прибежал ей на помощь, но, как только он навалился на бак и начал толкать, костлявый мужчина вскочил на ноги:

— Нет! — крикнул он. — Нельзя!

Гвен оглянулась на него:

— Там люди в ловушке, — сказала она, — разве вы их не слышите? Мы должны их выпустить.

Выпрямившись, мужчина подошел к ним, держа на весу поврежденную руку. В своем длинном черном пальто, с белым лицом, он был похож на призрак. «Как Джейкоб Марли[3]», — подумал Рис.

— Если вы их выпустите, они поймают нас, — причитал костлявый человек, — эти мертвецы. Они узнают, что мы здесь.

Стиснув зубы, и все еще пытаясь подвинуть бак, Гвен пробормотала:

— Если мы не выпустим этих людей, эти мертвецы поймают их.

Человек в отчаянии затряс головой. Длинные, прямые волосы разлетелись вокруг его лица, как крысиные хвосты..

— Разве вы не понимаете? — взвыл он от разочарования. — Так и должно быть. Если они поймают их, то не поймают нас. Это мой план.

Рис нахмурился, внезапно осознав, что именно сказал этот человек.

— Ты хочешь сказать, что это ты поставил здесь эти баки? Чтобы не дать людям выйти?

Человек склонил голову на бок. Рис не разглядел как следует в сумраке, но ему показалось, что он оскалил зубы в льстивой улыбке.

— Выживает сильнейший, — провыл мужчина. — Закон джунглей. Человек человеку волк.

Голос у Гвен был тих, но не предвещал ничего хорошего. Рис посмотрел на нее и понял, что она направила на мужчину пистолет.

— Сядь и заткнись, — пробормотала она, — или, клянусь Богом, я сама застрелю тебя прямо здесь и сейчас.

Около минуты мужчина оставался на месте, по-прежнему держа руку на весу, как будто стремясь ее обездвижить. За тем рука безвольно упала в бок, и он поплелся в угол, свернувшись там клубком, как раненное животное.

Запыхавшись и вспотев, Гвен и Рис все же возобновили свою борьбу с баками. Рису, казалось, понадобилась вечность, чтобы сдвинуть один из них хотя бы на несколько сантиметров. За это время стук в дверь стал еще безумнее. Девушка, которая, судя по голосу была близка к истерике, завизжала:

— О Боже, Мартин, открой! Открой!

Они слышали, как мужчина огрызнулся в ответ, пытаясь замаскировать гневом свой собственный страх.

— А я что, по-твоему, пытаюсь сделать? Там закрыто или завалено или еще что-то.

Все еще толкая бак, Гвен с болью посмотрела на Риса и прервала работу, для того, чтобы крикнуть:

— Вы, там, слушайте меня. Что-то блокирует дверь, но мы выпустим вас через минуту. Постарайтесь сохранять спокойствие.

— У нас нет минуты, — заорал мужчина в ответ так, словно это была вина Гвен.

— О Боже, скорее, скорее! — взвизгнула девушка.

Рис и Гвен с новыми силами набросились на баки. Гневные и отчаянные крики Гвен смешивались с испуганными мольбами девушки. Мучительно медленно они сумели отодвинуть один из баков достаточно далеко от двери и взялись за второй. Они отодвинули его не более, чем на пару сантиметров, руками, скользящими по холодному мокрому железу, когда девушка вдруг хрипло завопила:

— О Боже, они здесь!

— Выпустите нас! Выпустите нас! — Рычал мужчина. У него был грубый и хриплый голос, и в нем звучал первобытный, животный ужас. Затем вновь последовал яростный град ударов и пинков в дверь, потому что людей, застрявших внутри, переполнило чувство абсолютной паники. Дверь открылась, заставив Гвен отпрыгнуть назад. Но она открылась лишь на пару сантиметров, перед тем как с лязгом удариться о край второго бака.

Гвен заглянула вовнутрь и увидела пальцы, вцепившиеся в дверную раму, как бы в отчаянной надежде протащить все оставшееся тело через невозможно узкое отверстие. Она снова бросилась к баку, плача и ругаясь от отчаянья, напрягая каждое сухожилие, умоляя проклятую штуку сдвинуться с места. Но даже с помощью Риса бак не двигался, хоть и его колесики, увязшие в грязи, скрипели по асфальту двора.

А затем девушка сказала надломленным, плачущим голосом, настолько наполненным ужасом, что он не был громче хриплого шепота:

— О Боже, нет… пожалуйста, нет…

В следующую секунду начались настоящие вопли. Пронзительные и пугающие крики невообразимой, нестерпимой муки. Рис отшатнулся, зажмурившись и зажав уши, инстинктивно пытаясь приглушить невыносимые крики с другой стороны двери.

Гвен закричала:

— Нет! — и набросилась на бак, так, как будто это был ее противник, снова и снова ударяя по нему. Ее лицо было мокрым от слез, зубы оскалены, взгляд яростен. Затем она почувствовала прикосновение руки к своей ладони и рванулась, не заметив Риса у себя под носом. Его лицо побелело, как штукатурка и осунулось от шока, взгляд стал отсутствующим.

— Хватит, любимая, — тихо сказал он. — Хватит, все закончилось.

Она смотрела на него с отчаянием и неверием, а затем упала ему на руки, содрогаясь и рыдая. Она, конечно же, много раз видела смерть раньше, Но случившееся было мгновенным и диким, и наполнено такими ужасом и мукой, что это снова заставило ее вспомнить, как погибли Тош и Оуэн. Подумать о том, как жизнь Тош иссякла прямо на ее глазах, и какой совершенно бесполезной чувствовала она себя, не имея возможности сделать хоть что-то, чтобы предотвратить это.

Крики окончательно прекратились и все, что Гвен и Рис слышали теперь из здания, были звуки насыщения и идиотский рев зомби.

Дверь хлопала, открываясь и закрываясь о бак. Гнилые, похожие на червей пальцы извивались и корчились в отверстии. Увидев их, Гвен оскалила зубы, зарычала, вырываясь из объятий Риса, и бросилась к двери. Она захлопнула ее, как гильотину, отрезав дюжину или около того пальцев зомби, которые застучали об землю, как чипсы, оброненные пьяным в субботу ночью. Эта победа не имела смысла. Существа внутри не чувствовали ни боли, ни страха. Она развернулась — и ее взгляд упал на костлявого старика, сидящего на корточках в углу двора, пытаясь раствориться в темноте. Внезапный гнев переполнил ее, и она пошла через двор, вынимая пистолет, глухая к попыткам Риса утихомирить ее.

Она подошла прямо к человеку и направила пистолет прямо ему в лицо. Он заскулил, заслоняясь руками, как ненадежным щитом.

— Это ты убил этих людей, — пробормотала она тихим срывающимся голосом, полным отвращения. — Это из-за тебя они умерли в муках. А теперь я вышибу тебе мозги.

— Пожалуйста, — прошептал человек, — пожалуйста.

— Гвен, — сказал Рис спокойно, — опусти пистолет. Ты ведь на самом деле не хочешь это делать. Ты никогда не простишь себе, если сейчас нажмешь на курок.

— О, я на самом деле хочу это сделать, — ответила Гвен. — Поверь мне, я действительно хочу это сделать.

Прошло пять секунд. Она опустила пистолет.

— Но я не буду это делать, — сказала она. — Потому что ты не стоишь той муки, которую испытает Рис, пытаясь ужиться с женщиной, способной хладнокровно застрелить кого бы то ни было.

Она содрогнулась, как будто сбрасывая с себя что-то холодное и липкое, а затем сказала:

— Идем, Рис.

Он кивнул, обнял ее за плечи, и они пошли к отверстию в стене.

Позади них захныкал старик:

— А что будет со мной?

Гвен готова была сказать грубость, но Рис остановил ее движением руки. Он вернулся к старику.

— На твоем месте, приятель, — сказал он язвительно, — я бы нашел какое-нибудь укрытие и молился бы, чтобы меня не унюхали. Не могу сказать: «Желаю удачи», потому, что я ее тебе не желаю.

Не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел прочь.