Бумажная любовь

Глава 13

Пока я шествовала по полутемному коридору к своим покоям, в моей голове крутился бесконечный ураган мыслей.

Ожидая результатов, я поняла кое-что важное, во-первых не хочу вылетать с отбора, во вторых покидать Доватсткого. В третьих это гад так сладко целуется! Постоянно возвращаюсь к своим воспоминаниям об этом.

Все-таки как же жаль, что я не могу узнать, подходят ли наши ауры друг другу.

Быть может у цветочной арки на ярмарке просто случился магический глюк? Ведь и сам принц говорил, что это все не более чем шарлатанство.

Да и вообще как можно быть такой глупышкой, чтоб влюбиться в Майкалсана, который к тому же притворяется его высочеством. Между прочим, обманывая тем самым меня изо дня в день.

А больше всего заботит вопрос, если чувства у него. Конечно же, под действием артефакта он ласков, и ему жизненно необходимо быть рядом. Но все эти заботливые взгляды, нежные прикосновения, ревность, это лишь чары? Я очень сильно надеюсь, что нет.

Эти вопросы без ответов просто съедали меня изнутри. Решила, что пришло время нам наконец-то поговорить обо всем.

Заскочив в комнату, обнаружила Минь спящей, Лидия, что уже не удивительно, как всегда отсутствовала.

— Минь, Минь просыпайся! Вставай бездельница, я весь день плутаю по замку сама, а ты здесь отлеживаешься.

Феечка открыла один глаз, и недовольно что-то пробубнила, разобрать, я конечно не смогла, но поняла она крайне возмущена.

— Ну же не будь злючкой, отведи меня в ту тайную комнату на чердак к Майклу, и можешь спать сколько пожелаешь.

Малышка фыркнула, и нехотя выбралась из крошечной кроватки, которую я соорудила для нее еще по прибытию.

Крылышки ее затрепыхали, и медленно в полудреме она полетела за дверь.

По пути никто не встретился, заметила еще в первый раз, что от чего-то эта часть замка достаточно пустынна. Не смотря на то, как здесь красиво и можно даже сказать уютно.

— Интересно и почему же столь чудесное Западное крыло не заселено? Возможно какое-то суеверие?

Минь услышав, резко остановилась. По ее выражению поняла, сейчас начнёт рассказывать, заранее зная о том, что понять ее не возможно, а остановить эмоциональный рассказ будет проблематично, пресекла попытку на корню

— Стой! Минь лучше покажи, если что-то знаешь.

Феечка задумалась, видимо, силясь понять, как же это выполнить. Спустя каких — то пять минут она радостна закружилась в воздухе.

Затем подлетев к одному из магических светильников, жестом указала мне, что я должна взять его с собой.

Так и поступила.

Сначала мы следовали примерно по тому же маршруту. Я решила, что разгадка в комнате Майкалсона. Но затем резко свернули, а затем еще и еще раз. Становилось жутковато, светильников и фонарей здесь практически не было. Казалось, за одним из этих углов меня будет поджидать чудовище. Тишина стояла мертвая, лишь звуки моих шагов отдавались эхом, в пустынных коридорах.

Минь остановилась перед большими двухстворчатыми деревянными дверьми, украшенными ковкой и гербом рода Доватсткого. Эти двери мне показались смутно знакомыми.

Минь кружилась над моей рукой со светильником давая понять, что его необходимо зажечь.

У нас на земле с людьми порой происходит ужасная глупость, они сначала открывают газ, а затем уже зажигают спичку и получается маленький «Бум». Вот и я сейчас устроила примерно такой мини-врыв, опять неправильно рассчитав количество силы требующейся для зарядки светильника.

Минь слегка зацепило, и она отлетела и стукнулась головой.

Но сейчас уже недовольно смотрела на меня, значит все в порядке.

— Извини, малышка я правда не хотела.

Минь махнула рукой, думаю, это значило «Что еще можно было от тебя ожидать…»

Наконец-то с трудом отворили тяжёлые двери, трудно подававшиеся и поскрипывающие при каждом движении.

И теперь мне стало понятно, почему тот тронный зал называется центральным, сейчас я стояла практически в точной его копии, лишь с небольшими отличиями в цветовой гамме и незначительных деталях. Здесь было менее помпезно и более уютно, цвета спокойнее и больше росписи.

Торжества, и приемы здесь не проводили очень давно. По углам висела паутина, свечи в канделябрах давно превратились в огарки, а краска на стенах кое — где потрескалась.

Продолжив свое изучение, двинулась вперед. В конце зала в тусклом свете одного единственного светильника, перед моим взором предстало три трона.

Один самый большой и строгий, второй чуть — поменьше, но более изящный и самый маленький. Должно быть, он принадлежал ребенку не больше трех — четырех лет.

— Что же здесь произошло? Почему это зал закрыли и забыли?

Подняв руку, направила свет вверх и позади трона увидела, большую картину.

Точнее сказать это был портрет.

Король Эрик совсем молодой. Он счастливо улыбается, обнимая женщину и ребенка.

По правую сторону от него Королева. Хрупкая и изящная. Глаза медового цвета, волосы высоко зачесаны, на губах играет улыбка, а на щеках ямочки.

На ее руках мальчик, совсем кроха. Наверное, ему около года. Серые глазки, кудряшке по всей голове, сжимает ручки в кулачки, и на его щеках точь-в-точь такие же ямочки, как у королевы. Маленький ангел.

Роняю фонарик из рук и вскрикиваю от неожиданного осознания, Майкасон и есть принц, он им не притворяется. Так зачем же он прячет свою внешность, нося морок?

— Анна как же далеко вы готовы зайти, копаясь в чужих тайнах? И как же сильно вы любите совать свой маленький носик, куда не следует.

Голос Доватсткого даже в темноте я узнаю из тысяч других.

— А когда вы прекратите пугать беззащитную девушку, постоянно подкрадываясь сзади?

— Это кого вы назвали беззащитной? Усмехнулся мужчина.

— Хотя если учесть обстоятельства, мы здесь наедине в полной темноте, и абсолютно никто нас не услышит…

Его горячие дыхание щекочет мне шею, внутри от этих слов все сжимается в предвкушении. Конечно же, я не должна думать или хотеть, то, что сейчас на уме, но разве можно удержаться, от такого соблазна?

— В эту игру могут играть двое, произношу я с хрипотцой.

— В какую Анна? Шепчет мне на ухо Майкл.

— Все просто, отвечаю я. Охотник и жертва, но однажды правила могут поменяться, и вот уже кто-то попался в свои же собственные силки.

Поворачиваюсь и накрываю его губы поцелуем.

Через несколько секунд Доватсткий впечатывает меня в стенку, все еще продолжая наслаждаться нашими страстными поцелуями.

Оказывается, кто-то неплохо ориентируется в темноте. Руки мужчины блуждают по всему моему телу, задерживаются на ягодицах, а губы Майкалсана прокладывают дорожку по изгибу шеи прямо вниз.

Умелые пальцы мужчины без труда справляются с множеством маленьких пуговичек на лифе платья, и вот уже моя грудь оказывается в плену его горячих поцелуев и ласк.

Стон удовольствия срывается с губ.

— Если бы ты знала, какая сладкая, моя девочка. Отзывается мужчина.

Он снова находит мои рот, наши языки танцуют в неведомом ритме.

Руки мужчины, забравшись под платье, с нежностью гладят внутреннюю поверхность бедра.

Внизу живота собирается сладкая нега удовольствия, я буквально схожу сумма.

Наконец-то мужчина касается самого укромного уголка. Аккуратно круговыми движениями массирует чувствительный бугорок.

Еще секунда и не выдержу. Никогда я не заходила столь далеко. Но благодаря магасети и множественным рассказам земных подружек, знала, что меня ожидает, и не хотела падать в бездну одна.

Поэтому перехватываю инициативу, дрожащими пальцами кое-как справляюсь с его рубашкой. Глажу гладкий упругий торс, задерживаюсь на животе и обратно.

Затем делаю хитрый финт, приложив к этому чуть ли не всю свою физическую силу, и вот уже Майкалсан прижат к стене, а я покрываю всю его грудь маленькими поцелуйчиками.

Огонь, бушующий в мои венах, заставляет быть такой смелой. Сгорая от страсти и страха одновременно решаюсь, на отчаянный поступок. Хочу доставить ему удовольствие, хочу, чтоб он наслаждался, так же как и я.

Тянусь к его брюкам и начинаю медленно расстёгивать их.

Довасткий грубо хватает меня за запястья. Не понимаю, что творится.

— Кто научил тебя этому? Его ледяной тон, словно ушак холодной воды.

Я все еще дрожу от возбуждения и не в силах разобрать, что происходит.

— Кто научил тебя этому? повторяет вопрос мужчина. А впрочем, не отвечай, все и так понятно. Ты такая же шлюха как и моя мать.

Громкий звук пощечины, эхом проноситься по пустынному залу.

Мужчину это не остановило.

— Я не ошибся, предполагая, что все землянки такие. Знаешь ли ты, что моя драгоценная матушка, бросила меня и отца, сбежав с любовником? Девушки с вашей планеты испорчены до мозга костей и если бы не этот дурацкий артефакт, я бы никогда к тебе не прикоснулся. А сейчас вынужден желать тебя, всю без остатка.

Вторая пощечина опускается на лицо Доватсткого.

Каждое слово, словно скальпель хирурга, кромсало мое сердце на тысячу кусочков.

Еще немного и оно будет, не просто кровоточит, а превратится в обыкновенный истерзанный кусок мяса.

Слезы от боли и унижения душили, но, тем не менее, я не пустилась наутек. Застегнув пуговицы и оправив платье, спокойно удалилась из зала.

Это уже за дверьми ноги подкосились, а из глаз брызнули мокрые струйки, увлажняя мои щеки. Это уже потом я побежала, что есть мочи, даже не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого человека. И это уже в своей комнате, я позволила себе, рыдать в подушку целую ночь, коря себя за огромную глупость влюбленного сердца.

Лидия так и не вернулась ночевать, так что мое горе могла разделить лишь Минь. Феечка жалобно попискивала и гладила мою щеку своей маленькой ладошкой.

— Минь, и куда ты только запропастилась? — спросила всхлипывая. — Почему там, в тронном зале испарилась, оставив нас наедине? Если бы этого не сделала, я бы не совершила эту огромную глупость.

Под утро голова раскалывалась от слез и бессонной ночи. А сон все так и не шел. Поэтому, когда на рассвете в комнату на цыпочках стала пробираться Лидия, я как заору:

— Стой, кто идет?

От испугу девушка запуталась в подоле своего платья и смачно упала на пятую точку.

Улыбка растянулась на моем лице.

«Так с чувством юмора все в порядке, — констатировала про себя. — Значит и случившееся смогу пережить».

— Где это ты была? — со всей строгостью спросила подругу.

— А ты почему не спишь? — попыталась выкрутиться рыжая бесовка.

— Так, а ты почему не спишь в своей кровати, я являешься в пять утра? — наседала на девушку.

— У меня было свидание, — наконец-то сдалась Лидия.

— Ох, знал бы твой папенька, что его дочка не ночует дома… Наверное у него и рога со стыда б покраснели, — произнесла я самым серьезным тоном, на который была способна.

Тут же на лице Лидии отразился испуг.

— Но ты ведь не скажешь ему? Правда?

Не выдержав все — таки рассмеялась:

— Да я шучу глупышка. Выкладывай, давай все, что произошло.

Девушка подбежала в порыве обняла меня и чмокнула в щечку.

— Как же хорошо ты такая демократичная, не то, что эти венарийцы. Это был самый чудесный день в моей жизни. Мы гуляли по ночной Венарии. Он был такой галантный и обходительный. Он прислушивался ко мне, а не считал за красивую игрушку как все демоны с Ариуса.

Подруга плюхнулась со мною рядом на кровать. Разделили одну подушку на двоих, тесно прижавшись, друг к другу.

— Ах, я не знала, что даже спорить с мужчиной может быть так прекрасно. А как он целуется… Словно Бог! После первого же прикосновения его губ, поняла это. Ну, ты помнишь ту историю с фолиантом, — обратилась Лидия ко мне. — Так вот, с тех пор хотелось еще и еще…

Когда стало достаточно поздно, и прогулка подошла к концу, решили выпить кофе у него и посмотреть семейный фотоальбом…

— Проще говоря, вы направили автолет к дому, прекрасно зная к чему это приведет.

— Абсолютно верно, — усмехнулась подруга. — Всем известны эти кодовые фразочки.

Он оказался очень страстным и выносливым любовником. Меня всегда смущала его небольшая худощавость, но издеваясь над ним в академии, я ведь еще не знала, что скрыто под одеждой… — хихикнула она.

— Избавь меня от подробностей, — прокомментировала рассказ подруги.

— Он был таким ненасытным, что мы не спали до утра. А потом, только на минуточку прикрыла глаза, а когда распахнула их, перед нашей постелью стоял его отец.

Заметив мое пробуждение, он сказал: «Как я рад, наконец-то ты перестала упрямица. На какое число будем планировать свадьбу?» — Лидия очень смешно парадировала голос старика.

— В этот момент, я и поняла, пора делать ноги. На выручку мне пришел, уже проснувшийся Карик.

— Карик!? Я так и знала, что это он. Ведь это тот лучший друг Майкалсана? Получается, вы знакомы с детства? Если так почему не хочешь за него замуж?

— Стой подруга, помедленнее, — остудила мой пыл Лидия. — Да мы и правда, знакомы с девства. Когда встретились в академии, я сказала Карику, чтоб он не вздумал хоть кому-то рассказывать об этом. Думала, что ненавижу его, но это был самообман. Он всегда был очень мил со мной начиная с пятилетнего возраста, — мечтательно улыбнулась Лидия.

— Моя ненависть скорей относилась к отцу и его вечным желанием руководить и навязывать всем и всё. Я хотела сделать выбор самостоятельно, сама понимаешь, никто не должен навязывать брак.

— Но теперь ты выбрала Карика сама, так почему же сбежала?

— Я все еще не хочу доставлять папочки такого удовольствия, как наша свадьба.

— Но ведь видно, что парень влюблен в тебя по уши. Да и ты испытываешь к нему глубокие чувства, разве я не права?

— Анна, ты не росла на Ариусе и поэтому не понимаешь! Жить всю жизнь по чьей-то указке невыносимо. Брат, отец они все решат, что я послушная кукла и наконец-то готова выполнить их приказ. Не бывать этому, — гневно сказала подруга.

— Хорошо, поступай, как считаешь нужны. Но сейчас ты такая глупышка.

Снова обняла ее крепко-крепко. Почувствовала, как ее холодные слезы капают на мое плечо.

— Анна, я думаю, что люблю его. Все так сложно. Прошу только не смотри наши ауры, не хочу узнать, что он мой единственный, а вместе нам не быть. Невозможность находиться рядом с Кариком, уже разбивает мне сердце, а если узнаю, что он мой истинный и вовсе умру.

— Иногда ты такая упрямица, — заключила я. — Поплачь, мне это помогло. Надеюсь, и с тобой сработает.

— О чем ты? — сквозь слезы спросила подруга.

Друзья ведь для того и существуют, чтобы всем делится. Вот и я рассказала Лидии о своем позоре и унижении.

— Получается этот гад решил, что ты опытная соблазнительница? Да он сдурел, разве не знает, что тебя даже Снежкой зовут из-за неприступности.

— Точно, припоминаю, что впервые это услышала от Майкалсана, выходит он в порыве все забыл. А может просто детские обиды причинённые матерью так сказываются…

Вздохнула:

— Ох, Лидия он ведь сказал, что все это лишь чары. У него нет никаких чувств ко мне…

— Так ли это? — прозвучал риторический вопрос из уст подруги.

— Я не уверенна, ни в чем. Но мне так больно.

И расплакалась не впервые раз за последние восемь часов, и откуда столько влаги в моем организме. Так и заснули, плача и обнимаясь.

Как же прекрасно, когда на свете ты не одинок, и кто-то близкий поддержит в нужную минуту.