Бумеранги

Глава 35

Элен

Этот глухонемой социопат не пишет мне сутки, и только Богу известно, как сильно в моей тишине не хватает его молчания. Всю прошлую ночь он снился мне. Не оставляет ни на минуту, мучает.

И вроде бы все хорошо, Костя пообещал, что вытащит Кристину из геймерского плена, но видя, как тяжело ему дается с ней общение, я начинаю переживать. И впервые за долгое время не за Кристину, а за кого-то другого. За него.

***

Торопясь в фитнес клуб, я вспоминаю, как, заметив его дурное настроение после донации, осталась с ним ночевать снова. Мы медленно целовались в темноте, обнимали друг друга. Я думала о том, что люблю его. Хотела и одновременно боялась произнести это вслух.

Наверное, если бы его отец запретил сыну играть в компьютерные игры так много, мы бы сейчас имели перед глазами совсем другого Костю, не таскающего в кармане кастет, не хранящего в машине пару бит, и не готового в любой момент кинуться в драку, чтобы обозначить свое право на жизнь.

Он сильно переживал, пока вез свою собаку в ветлечебницу, я была с ним, переводила его объяснения ветеринарам. В такие моменты он - сильный, смелый, богатый - со своим севшим телефоном, мятым блокнотом и ручкой, кажется беспомощным и уязвимым. Ели бы не я, ему бы пришлось потратить много времени на писанину, объясняя проблему, и хорошо, если бы кто-то согласился ее внимательно прочитать.

Тогда, наблюдая за ним возле полуживого Акцио, я впервые подумала о том, что, возможно, Косте проще бы жилось, будь он последним говнюком. Возможно, поэтому он периодически пытается им стать. Но вот проблема, не получается. А раз не получается, у нас есть шанс выбраться из зыбучих песков, в которые провалились.

***

Передо мной подъезд Кристины, возле которого припаркован чистенький «Ровер». Костя стоит рядом с машиной, мрачно смотрит в мою сторону. Трофимов за рулем.

Разовский нервно курит, с удовольствием и нетерпением втягивает в себя табачный дым, подольше задерживая дыхание, словно давая ему получше усвоиться, перед тем как выпустить обратно в атмосферу.

Быстро подхожу к нему и, на волнах эмоций, вытаскиваю сигарету из его рта. Быстро оглядываюсь, но урны поблизости нет, поэтому сажусь на корточки и тушу ее об асфальт, засовываю в карман. Он, конечно, оторопел от такой наглости. Недоволен. Приподнимает брови, я всё жду улыбки, но ее не следует. Костя хмурится, достает и пачки новую и зажимает между губ, подносит ко рту зажигалку. Он так сильно втягивает щеки, когда затягивается, а мне так жаль его здоровье, молодые сильные легкие, которые он глупейшим образом портит, что снова забираю сигарету, проделываю с ней то же, что и с первой.

- Хочешь, я тебя буду целовать каждый раз, когда ты потянешься к этой дряни? - спрашиваю с надеждой, умоляюще сводя брови. Обычно он всегда смеется, когда я таким образом прошу о чем-то, но в этот раз невозмутим. Холоден. Не подступиться.

«Куда? - смотрит в упор: - Целуй, раз заикнулась», - говорит, опуская взгляд вниз. Быстро проводит рукой по животу вниз, дернув большим пальцем ремень. И это обидно. Настолько пошло и жестоко, что отступаю на шаг. От разочарования руки опускаются. Настроение мгновенно портится, едва удается сдержать слезы. Привыкнуть к его колким шуткам непросто. Он бывает разным. Какой же из двух настоящий?

«Извини, это было грубо. Не должен был. - Он берет меня за руки и притягивает к себе. - Ты мне нравишься. Если бы тебе так сказал кто-то другой, я бы его покалечил», - говорит он мне, невесело улыбаясь одним уголком рта. - Я… - он снова смотрит куда-то вверх, жестикулирует будто нехотя, делая над собой усилие. - Мне… - прижимает руку к груди, - сложно доверять кому-то. Прости, я просто не понимаю, откуда ты такая взялась. Странная, до дурости смелая. Я стараюсь, но у меня не получается».

- Я в курсе, кто ты. Необязательно постоянно отпихивать меня, напоминая. Я всё про тебя знаю.

«Не всё».

- Тебе плохо. И общение с Кристиной делает еще хуже, верно?

«Нормально. Хорошо, что я узнал твои мотивы».

- Костя…

Он наклоняется и шепчет мне на ухо: Raza. Называй меня Raza. Я ведь зову тебя Элен.

Я округляю глаза.

«Дистанция», - жестикулирует он, объясняя свою мысль.

- Она нам не нужна.

«Уверена?» - он скрещивает руки на груди.

Вот-вот должны подойти Кристина и Миланка, всей этой дружной компанией мы выдвинемся в сторону кинотеатра. А сейчас стоим с Костей под сильным снегопадом, на его плечах уже две копны белого пушистого, хочется стряхнуть.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

- Хочу, чтобы ты знала. Изменишь мне - уничтожу, - совершенно серьезным голосом, и от понимания, что он не шутит - перехватывает дыхание. Ладони заледенели, и я засовываю их в карманы его куртки. - Тебя, его или… себя? Не играй со мной, я этого не понимаю. Элька, будешь еще с кем-то спать, у меня ж крышу сорвет. Она и так неустойчивая, - он улыбается, старается выглядеть грозным, а сам будто просит.

- Этого не будет, - приходится отстраниться, чтобы он прочитал по губам. - Слишком сильно уважаю тебя, чтобы унизить так сильно.

«А теперь говори правду: кто этот хрен у пейнтклуба, и что было в том пакете, который ты отдала ему? - ошарашивает меня, отступая и скрещивая на груди руки. - Ну, давай, у тебя всегда получается удивить меня».

- Ты следил за мной?

«В том-то и дело, что не за тобой».

- Ты будешь в шоке.

«Да ладно! - всплескивает он руками. - Куда уж сильнее!»

Так искренне и эмоционально жестикулирует, что едва сдерживаю улыбку.

- Я трудная, да? - приподнимая брови и сводя их вместе.

«Да уж скучать не приходится!»

Он охотно кивает, тянется за сигаретой, но я привстаю на цыпочки и нежно целую его в шею, мягко забирая сигарету и ломая ее. Он замирает - не ожидал. Колеблется. А потом обнимает в ответ. Я целую снова, увереннее, наслаждаясь вкусом его кожи, знакомым запахом одеколона.

Костя подхватывает меня под бедра и поднимает, прижимая к себе, да так, чтобы я обхватила его в ответ ногами, что я и делаю. Клепки на пуховике резко расстегиваются, может, отрываются.

- Я сделаю, что скажешь, только не предавай, ладно? Что бы тебе ни предложили, ни пообещали, чем бы ни напугали, дай мне шанс предложить больше, - шепчет мне на ухо, и я обнимаю его еще крепче. Кажется, ему нравится разговаривать. Болтать со мной. Не только я становлюсь смелее, он - тоже.

Мы продукты непростого детства. Мы не были рождены трудными, нас такими сделали. Пусть неумышленно. Сложно понять, что я нашла в этом подозрительном парне, вообще неизвестно, чем его заинтересовала неуравновешенная дурочка без имени. 
 Но порознь уже не хочется.

Мой «попаданец» быстро касается языком моих губ, словно пробует, та ли я, что прежде, нет ли на мне чужого вкуса, слово это возможно почувствовать. Он что-то шепчет, беззвучно, наверное, нечто особенное, но навсегда утерянное. Его потребность очевидна, и от нее кружит голову. Он тоскует, и делится этим. Нуждается. Его руки прижимают меня ближе, он осторожно ведет сухими губами по моей щеке, но целовать не спешит. Это мучительно нежно.

И я рассказываю ему про Вадима. Про то, что он запихал меня в «Без имени», а затем потребовал за это деньги. И о его неожиданном утреннем предупреждении - бежать от Разовских, куда глаза глядят.