Бундовский «адик»

Самолеты, поезда…

Закрутилась, завертелась моя новая жизнь. Первая поездка состоялась 8 марта 1991 года. Мы вылетели рейсом Владивосток — Киев, приземлявшемся в Барнауле. Спустя несколько часов полета уже были в Киеве, столице Украины.

Здравствуй, Украина! Здесь я когда-то служил в учебке — в Винницкой области, город Могилев-Подольский. Украина встретила нас теплом. На киевских улицах давно не было снега, а у нас в марте еще морозы трещали. А бывает ли там снег вообще?

Взяв билет на поезд «Киев — Черновцы», мы пошли гулять по городу. Киев — очень красивый город. Особенно понравился мне Крещатик, и еще запомнились лианы. Они висели на стенах многих домов, делая улицы красивее.

Местное население относилось к нам доброжелательно. Только несколько раз я столкнулся с открытым украинским национализмом. Как-то, проголодавшись, мы зашли пообедать в одну из киевских столовых. Весело о чем-то разговаривая, мы с Игорем подошли к кассе, неся на подносах наш достаточно скромный обед. Кассирша, толстая украинка неопределенного возраста, была мрачнее тучи. Злость буквально разрывала ее изнутри. Не выдержав внутреннего напряжения, отбивая мне чек, она вдруг выдала:

— Понаехали москали. Езжайте в свою Россию, Украина — независимая страна! Едите наш хлеб, мы вас кормим. Все из нас тянете в свою Москву. Да мы без вас давно бы процветали…

После таких словесных помоев стало как-то гадко на душе. Откуда такая ненависть? Что, Украина плохо жила при СССР? Какое там национальное угнетение! Уровень жизни в союзных республиках был зачастую выше, чем в России, и это всячески поддерживало руководство, стремясь угодить национальным меньшинствам. Один из советских генсеков, питая нескрываемую симпатию к этой советской республике, даже землицы русской не жалел, передав Крым Украине.

России Крым никто не дарил, мы его присоединили после многочисленных войн. Этот полуостров, пропитанный русской кровью, был передан Украине. И опять мы плохие, москали, оккупанты. Я думаю, что большинство украинцев так не думало и не думает. Украинцы — это братский нам народ, был, есть и будет.

Вечером поезд увозил нас в Черновцы. Территория Украины небольшая. Это ведь Европа, где всё рядом. Черновцы — небольшой город с узкими мощенными улицами, расположенный вблизи румынской границы, был знаменит своим базаром. Здесь продавались многочисленные товары из Румынии, Турции, Польши и других стран и были на порядок дешевле, чем у нас.

Набрав турецких свитеров, штанов и футболок мы благополучно возвратились домой. Весь наш товар реализовали очень быстро, с большой прибылью. Доход достигал 100, а иногда и 200 процентов.

Продавали вещи в основном на барнаульской барахолке (базаре), которая располагалась на улице Малахова (около поселка Мирного), чуть ниже Малаховского кольца.

Воскресенье, барахолка полна народу. Сюда ехали как барнаульцы, так и жители соседних городов и районов. Огромный людской поток с трудом передвигается по кривым рядам торговцев, спотыкаясь о камни и неровности. Многие с удивлением разглядывают «заморские» товары, постепенно просачивающиеся к нам из-за границы.

Спрос явно превосходил предложение. Наши товары быстро раскупались, постепенно обогащая молодых коммерсантов. Появились деньги. Игорь Калней сильно выделялся из общей студенческой массы. Каждый день появлялся на занятиях (когда не был в поездках) в новых, модных вещах. Он носил свой товар. Игорь перестал стирать вещи, он их просто менял. Его девизом были слова: «Поносил сам — продай другому».

Скопив немного денег — опять в дорогу. Киев. Черновцы. Базар. Киев. Барнаул. Весь товар уже не успевали реализовывать на базаре (барахолка была только раз в неделю — в воскресенье), начали отдавать на продажу в комиссионные магазины. Одна комиссионка располагалась в хозяйственном магазине, что на Павловском тракте (ост. Магистральная), другая в магазине «Одежда» (Красноармейский проспект).

Бизнес Калнея стремительно набирал обороты. Меня восхищали его трудолюбие и целеустремленность. Частые авиаперелеты многих изматывали, но, похоже, только не Игоря. Во время поездок он постоянно что-то считал, делая ревизию своего капитала: доход, расход, итого.

В один из летних дней 1991 года мы летели на самолете, возвращаясь в Барнаул. Калней, как обычно, что-то считал.

— Знаешь, Жень, у меня есть заветная мечта, — неожиданно сказал он, закончив очередные подсчеты ожидаемой прибыли. — Хочу бундовский спортивный «адик», бундовские адидасовские кроссовки, турецкую кожаную куртку и машину «Жигули»-восьмерку.

Его глаза блестели от счастья. Еще бы! Все эти вещи составляли джентльменский набор «крутого парня» начала 90-х годов.

— Да это же стоит кучу денег!

— Нужна в жизни цель. И я этого добьюсь, несмотря ни на что. Я буду богатым человеком, я стану крутым. А без цели и жить неинтересно. Посмотри, многие живут одним днем, думают, что все с неба к ним упадет. Дебилы! Нужно много денег. Сейчас времена наступили совершенно другие. Будут деньги — будет всё! И все девчонки твои, и друзья крутые будут. Прилетим в Барнаул, куплю себе бундовский «адик»!

Спустя нескольких дней после приезда он подошел ко мне в институте.

— Поехали на выходных в Бийск, на барахолку. Там, говорят, натуральные бундовские «адики» продают.

— Поехали, смотаемся.

Ночью сев на поезд, утром были уже в Бийске. Побродили по местной барахолке, вскоре Игорь купил у цыган красно-черный спортивный костюм «Аdidas» и белые кроссовки «Аdidas» за приличные по тем временам деньги. Он светился от радости. Казалось, что от жизни ему ничего больше не надо.

— Бундовский «адик»! — он бережно погладил спортивный костюм, не веря своей удачной покупке.

Нужно было работать не один год (с учетом инфляции, бушевавшей в стране), чтобы скопить на покупку таких дорогих вещей. У Игоря был в эйфории. Нужно сказать, что импортные спортивные костюмы ценились населением нашей страны в то время очень высоко. В них ходили все, от мала до велика. В спортивных костюмах красовались и в ресторане, и в кино, ходили на работу и на свидания и т. д.

Чуть позже наш город (как, впрочем, и всю страну) накроет волна недорогого китайского ширпотреба. В изобилии появятся и доступные по цене спортивные костюмы низкого качества. Это были неуклюжие подделки известных фирм.

В один из летних дней 92-го года я увидел целую семью, одетую с ног до головы в «фирмý». На всех них были новенькие спортивные костюмы, явно китайского производства. Впереди важно шел глава семейства, какой-то сорокалетний усатый работяга. За руку с ним мальчик дошкольного возраста. За ними следовала мамаша с сыном-подростком. Все в темных костюмах псевдо-«Монтана». Огромные орлы, больше похожие на бролейных куриц (орел — фирменный знак «Монтаны»), были безобразно криво пришиты на штаны и олимпийки. Все были обуты в «деревянные», несгибающиеся кроссовки из кожзаменителя «Абибас» (это не ошибка китайцев, так легче опровергнуть нарушение авторских прав). Этих кроссовок хватало максимум на пару месяцев, затем они просто разваливались. И довершали экипировку всего квартета китайские бейсболки «Калифорния».

…У Калнея дела шли в гору. Привезенные вещи ему уже некуда было складывать, а жил он в общежитии. Как его друг, я предложил временно хранить их у меня дома, к большому неудовольствию родителей и некоторому моему неудобству. Все пространство под моим письменным столом под завязку было забито всевозможными джемперами, штанами и футболками, завернутыми в трескучие полиэтиленовые пакеты.

Воскресный день, очередная барахолка подходила к концу. Мы удачно реализовали все принесенные турецкие свитера. С нами были еще несколько наших знакомых. Приветливо светит солнышко. У нас отличное настроение, улучшающееся с каждой выпитой бутылкой пива.

Мы уже всё распродали. Вдруг изрядно подвыпивший Калней снимает свой свитер, довольно сильно закатанный и слегка грязный, и небрежно кидает его на землю, где находился наш «прилавок». Он даже не успел приземлиться, как был ловко схвачен цепкими руками какой-то женщины. За ней маячила многочисленная родня, наверняка приехавшая в наш город издалека. Она радостно закричала:

— Наконец-то нашла!

— Такой же свитер, как у Витька! — выдавил из себя розовощекий бугай.

— Берем. Сколько стоит? — и тетка нервно, в каком-то радостном возбуждении стала отсчитывать деньги под одобрительные кивания неразговорчивых сородичей.

Развернув свитер для примерки, тетка робко спросила:

— А почему он грязный, весь в волосах?

— При перевозке немножко загрязнился. Не хочешь не бери.

— Да ладно, постираем, бритвой очищу от закатанных клубочков… Берем, берем! — затараторила она.

Вот такой был товарный голод. Не избалованный советским сервисом и привыкший к дефициту товаров, наш покупатель был, наверное, самым непритязательным в мире. Все сметалось с прилавков.

Игорь допивал очередную бутылку пива. Оттопырившиеся карманы его спортивного костюма (бундовского «адика») были набиты деньгами.

Мы уже собирались уходить, когда к нам подошли парень с девушкой и начали с интересом рассматривать женские кофты. Неожиданно парень повернулся спиной к своей спутнице, а та стала примерять на него женские вещицы. Немая сцена. От неожиданности вся наша компания застыла в изумлении.

— Ладно, мы берем вот эту кофту. Сколько стоит?

Я не выдерживаю, говорю им:

— Это же женская кофта! Вы что, не видите?

Они сконфуженные быстро ретировались, исчезнув в редеющей толпе.

— Ты зачем им сказал? Уже, фактически, продали, — беззлобно спросил мой компаньон.

— Да стрёмно как-то. Зачем ему нужна эта женская кофта? Засмеют же потом.

— Они же лохи! Всех жалеть — бизнеса не будет, — глубокомысленно сказал Игорь. — Ну ладно, пошли уже.

И мы медленно поплелись ко мне домой, попивая по дороге пиво и делясь своими планами и впечатлениями от базарного дня (я жил недалеко от барахолки, на Мастерских), неся при этом изрядно похудевшие баулы. У меня Игорь хранил основной запас своих вещей.

Постепенно и у меня появился небольшой достаток. Так как все эти поездки были очень рискованны и можно было остаться без всего, я не торопился расширять свой бизнес. Да и не мог всерьез, не хватало оборотных средств. Часть своего дохода тратил на одежду. Вскоре купил себе спортивный костюм «Montana» и кроссовки «Аdidas», хорошую зимнюю обувь югославского производства, модные брюки, свитера, рубашки, норковую шапку-«формовку» и т. д.

Постепенно в поездки втягивалось все больше и больше людей. Андрей Дорошенко, Меркел, Феликс, Леха Пчелкин, Ваня-«динозавр», Николай Пахоменко, Евгений Кузнецов, Най и др. Это были в основном студенты педагогического, сельскохозяйственного, политехнического институтов и Алтайского государственного университета.

Разношерстная бригада. В поездках было весело — смех, шутки, разные истории. Мы были молоды, беспечны, оптимистически смотрели в будущие, хотя в стране царил тяжелый экономический и политический кризис. Какие-то невзгоды, проблемы переносились нами легко.

В июне 1991-го не могли выехать из Киева. Билетов нет. Заплатили проводнику, вчетвером ехали стоя всю ночь в тамбуре купе. Пытаясь немного отдохнуть, старались примоститься на складывающие сиденья. Утром базар, «затарка» и обратно домой.

В один из летних дней не могли вылететь из Киева, все билеты на самолет до Барнаула были проданы. Заплатили экипажу и они взяли нас «зайцами». Весь полет стояли, шарахаясь, в салоне самолета.

Осенью произошел комичный случай. Приехавшая вместе из Барнаула небольшая компания рассредоточилась по всей черновицкой барахолке. К одному из наших, Алексею Пчелкину, подошли местные рэкетиры.

— Откуда будешь?

— С Алтая.

— Нужно заплатить за вход.

— Да вы че, оборзели что ли, да нас здесь десять человек!

— Ну, вот за десятерых и заплатишь!

Леху начали теснить со всех сторон. Пришлось ему расстаться с частью своей налички. Вечером он безуспешно пытался компенсировать свои потери. Ребята над ним только смеялись.

— Ну ты, Леха, и лоханулся. Зачем сказал, что нас десять человек? Нас ведь всего пятеро.

— А я думал, что они испугаются… Я же за вас заплатил, отдавайте мне деньги.

— А мы тебя просили?..