Буранный год

***

Полученное из Берлина от агента 'Брайтенбах' донесение о готовящемся германском воздушном ударе в Средиземноморье, неожиданно совпало по времени с сообщением 'Кантонца' о британских планах по бомбардировке Кавказа, и планируемой международной блокаде СССР в случае войны с Финляндией. Прямой связи между этими сообщениями вроде бы не было, но, у старшего майора госбезопасности Фитина вдруг возникла странная ассоциация с недавними 'польскими авантюрами', и с 'началом греческих событий'. Тогда, в сентябре и октябре, наспех подготовленные действия диверсантов РККФ, РУ Генштаба Красной Армии и НКВД дали очень интересный эффект. Одна из стран Оси (Италия), вопреки всем прогнозам аналитиков НКВД, сцепилась с другой страной Оси (Грецией). Мало того, в эту кашу полезли югославы, французы и абиссинцы. И СССР от этого получил невероятный выигрыш. В активе того успеха числились, несколько крупных и очень выгодных советской стороне международных контрактов с Францией, Грецией, Югославией и Абиссинией. Вдобавок укрепление связи с 'Добровольческой армией', да еще и получение боевого опыта отдельным 'Греческим корпусом', в который входили практически все рода наземных войск, авиация и флот. Попутно, на советских полигонах и тренировочных базах, шла тренировка новых боевых частей, возрождаемой Абиссинской армии. То есть, всего несколько скоординированных диверсий, фактически, развалили условный южный фронт стран Оси, и сильно укрепили позиции СССР на юге Европы. И такой опыт грех было не развить, тем более что в этой игре, на кону стояло успешное противодействие заново собираемому британцами международному агрессивному блоку, направленному против Страны Советов. И теперь, в какой бы момент, СССР не объявил бы войну своему северному соседу, скандалисты из прозападной прессы не упустят случая, обильно полить грязью нашу страну. А нам, было бы очень неприятно, терять только недавно полученные уважение и серьезные преимущества на международной арене. Фитин не был дипломатом, но специфика его работы, требовала вдумчивого подхода к межгосударственным хитросплетениям. В общем, было ясно, что операцию нужно планировать, но вставал вопрос, кому это поручить? Да и своему 'патрону' народному комиссару Берии, старший майор госбезопасности собирался докладывать эти новые соображения, только после тщательной проработки.

Двое суток прошло в напряженных раздумьях, завершившихся кратким докладом Фитина руководителю наркомата (лишь "о начале проработки планов операций по использованию международной ситуации в Средиземноморье"), и приглашением на установочную встречу пяти человек. Присутствие на встрече пилота и порученца генсека, а также главного разведчика РККА, было разрешено лично Берией. Помимо наркома Берии, самого Фитина и Голованова, на совещании присутствовал также капитан госбезопасности Судоплатов, начальник Разведуправления Генштаба Красной Армии комдив Проскуряков, и командир отдельной смешанной авиабригады НКВД Семенов. Кстати, последний из гостей, не так давно, участвовал в авантюрной операции по захвату германских самолетов под Краковом. Но, те сентябрьские задачи смотрелись крайне бледно в сравнении с новыми прожектами его коллег чекистов.

А предлагалось, ни много ни мало, серией тщательно подготовленных диверсий, образно говоря 'перевести стрелки' с СССР на Германию, Британию, Италию, Финляндию и еще на пару нейтральных стран (вроде Турции и Венгрии). К слову сказать, операций такого масштаба советские секретные службы еще ни разу не проводили. На выходе, требовался международный скандал, в котором будут 'все против всех'. Понятное дело, без решения 'Хозяина', такие рискованные операции проводить было нельзя. Но и, не реагировать на полученные наркоматом и разведуправлением РККА предупреждения зарубежной резидентуры было крайне опасно. Кого там, совсем скоро обвинят в ожидаемой в ближайшем будущем международной блокаде СССР, никому из присутствовавших, гадать не хотелось. Как не хотелось, и отвечать за возможный провал очередной авантюры. Но все же, небольшой опыт подобных операций был собравшимися 'коллегами' накоплен, а значит, шанс повернуть ситуацию к пользе страны, имелся неплохой.

Прежде чем, через неделю, доклад лег на стол генерального секретаря ЦК , группа собиралась еще несколько раз. Были тщательно проработаны планы основных операций, и операций прикрытия. Греческий опыт оказался творчески переосмыслен. Сталин выслушивал аргументы, соглашался с желательностью срыва британского нападения на СССР, но высокий риск провала операции его не устраивал. И только альтернативный пакет угроз, озвученный народным комиссаром иностранных дел Молотовым смог убедить его, что 'польский вариант' в Финляндии гарантированно не пройдет. Готовность шведов, норвежцев и британцев, и даже французов слать на помощь финнам хорошо вооруженных волонтеров, а также реальный риск получить под боком фронт против 'Добровольческой армии', в итоге убедили Вождя. А американский 'иезуитский подход', с предоставлением кредитов и вооружения, в обход их же собственной изоляционистской доктрины, Сталина и вовсе взбесил. Под таким углом зрения риск операции стал восприниматься, как наименьшее зло. А поддержка проекта со стороны Буденного и Ворошилова, поставила финальную точку в прениях.

Сразу после первых же атак брандеров Люфтваффе против британцев, руководством страны было намечено начать новую секретную операцию (получившую код 'Огница' - якобы в честь описанной в летописях военной хитрости княгини Ольги в ее борьбе с древлянами). Впервые столь широко было запланированы совместные действия диверсантов НКВД и РУ Генштаба РККА...

***

Майора Гаврилова вместе с десятком его соратников в декабре 1939-го неожиданно отозвали с Сицилии прямо в Москву. За спиной у майора уже были освобождения узников Неаполя, островов Устики и Лампедузы, четыре потопленных фашистских корабля (от сторожевика, до среднего транспорта) и захваты нескольких складов оружия. Этот отзыв в Центр выглядел странно, поскольку операции против Реджиа Аэронаутики, Реджиа Марины, и прочих сил итальянских фашистов в регионе, только-только начали набирать ход. Но майор был военным человеком, и ненужных вопросов не задавал. Награждение недавних добровольцев греческой кампании (майору достался орден 'Красного Знамени'), в силу особенностей ведомства, прошло камерным порядком на конспиративной даче Разведупра. А вот перспективы новых задач, озвученные советским диверсантам, вызвали недоумение. Ну, допустим, захватить на пару часов военный аэродром иностранного государства, задача была хоть и сложная, но выполнимая. Но, маскировать эту диверсию нужно было под бунт местных реакционеров, которым предстояло угнать самолеты неизвестно куда. Причем, нескольких живых, но накачанных спецпрепаратами чужих пилотов нужно было увезти с захваченного аэродрома на паре угнанных самолетах. Само планирование деталей предстоящей миссии, нервных клеток майору и его коллегам сожгло немало. Но обстрелянные диверсанты, почесав затылки, решили, что начальству виднее. Надо, значит сделают! Ну, а потери... обойтись без них это редкая удача в столь сложном деле...

***

Геринг был в своей стихии. Именно сегодня он должен заткнуть рот всем своим недругам и прочим партийным интриганам. Соратники по партии, и прочие влиятельные люди в Рейхе и дружественных странах, должны теперь навсегда забыть недавние мелкие неприятности Польской кампании. Боеприпасы и взрывчатку, фельдмаршал распорядился отправить на трех кораблях к базам подскока на Средиземноморье, даже не дожидаясь разрешения фюрера, так велика была его вера в будущий успех. Приказы сыпались из штаба Люфтваффе, как из рога изобилия. Фельдкурьеры уносились вдаль на скоростных самолетах. Операция была на полпути к цели, когда на стол перед фюрером лег лист с уже начатым выполнением, но еще не подписанным приказом, и Геринг не прогадал. Благоволение фюрера к Люфтваффе, после трагедии Кригсмарине в Монтевидео, и после фантастических посулов его верного товарища по партии, оказалось всеобъемлющим. Гитлер мечтал о блистательном реванше 'лимонникам' и такой реванш очень вовремя был подготовлен его старым другом Германом. Отказ был невозможен...

Итальянский Родос в этот раз был набит самолетами, словно бочка с традиционной баварской капустой. Хвосты и крылья с тевтонскими крестами и свастиками торчали из-под каждого навеса. При этом, сами хозяева острова (итальянцы) были вынуждены перегнать большую часть своей авиатехники на материк. Первыми через Родос, как точку подскока, пронеслись в Ливию "Дорнье-17" из 3-го воздушного флота фельдмаршала Шперле. Их задачей должно было стать закрепление ожидаемого успеха. За ними, через Болгарию, на остров перелетели 'Юнкерсы Ю-87'. Их было две авиагруппы, причем лететь на максимальную дальность им пришлось без бомб с подвесными баками. Сразу после посадки, все одномоторные пикировщики на руках укатывались в разные стороны от полосы. Аэродромы Родоса, хоть и были расширены для принятия большого количества самолетов, но не могли вместить всех. Последними палубы этого 'непотопляемого авианосца дуче' касались колеса грядущего огненного возмездия "просвещенным мореплавателям" - сцепок 'Драйблиц'. Авиетки пилотов-операторов, так и приехали сюда 'на горбу' своих недогруженных взрывчаткой носителей. Бомбы и короткие экспериментальные торпеды для 'Юнкерсов' были доставлены на остров несколькими турецкими, болгарскими и немецкими кораблями. И вот в конце декабря, на повидавшем многое, клочке суши сосредоточилась для удара по врагу серьезная армада в количестве около двухсот боевых самолетов. Еще примерно сотня аппаратов, ждали своего часа на площадках в итальянской Ливии. Приборы контроля высоты и длинные щупы дистанционной детонации заняли свои места в фюзеляже 'Хейнкелей-111' вместе с дополнительным запасом взрывчатки.

Раннее утро не предвещало каких-либо проблем. Порт Александрии продолжал трудиться. Ревуны кораблей перекликались с криками чаек. Дымили буксиры и сторожевики охраны водного района.

Сигнальщики заметили летящие на средней высоте самолеты, когда те уже выстраивались для пикирования к цели. С четырех тысяч метров, направленные в сторону крупных кораблей и портовых сооружений тройки самолетов, перешли в крутое пикирование, отцепив со своих спин легкие 'Шметтерлинги'. А город под их крыльями досыпал свои последние мирные минуты.

Адмирал Канингхэм застал атаку Люфтваффе в состоянии глубокого сна. Поэтому когда его каюта вместе со всем линкором была резко завалена на бок, сразу понять ничего не смог. Первая мысль, появившаяся у полуодетого командующего эскадрой - 'Нас потопила подлодка'. И нельзя сказать, чтобы эта версия была слишком наивной, тем более, что на траверзе Александрии на своих позициях действительно стояли в готовности одиннадцать германских подлодок серии 'VII'. Их задачей было добивание 'поверженного льва' сразу после ударов последней волны пикировщиков. И эта подводная завеса была далеко не последней, смена из такого же количества "U-ботов" стояла в готовности на итальянской базе Таранто.

Но самыми первыми по стоящим в портах Мальты судам и по ее аэродромам и батареям отработали 'драйблиц' авиагруппы 'Слейпнир'. Сразу после их атаки, в прямой видимости берега нагло всплыли в позиционное положение и выпустили первую волну десанта на надувных лодках двадцать подводных лодок адмирала Денница. Во второй волне шли катера с десантом, дотянутые на буксире итальянскими эсминцами на расстояние десяти миль к берегу. Но черед морской пехоты наступил только после вспухания над побережьем огненных шаров от одиночных и строенных ударов брандеров эскадры возмездия. Трехмоторные 'Юнкерсы Ю-52' с четырьмя батальонами воздушного десанта, под командованием полковника Штудента к острову подходили последними. В их задачу входила окончательная нейтрализация ПВО острова и захват аэродромов для постоянного подвоза подкреплений.

Серьезных боев, практически не было. Ощетинившиеся автоматическим оружием и стволами минометов 'викинги Штудента', даже не ожидали такой пассивности от врага. Отдельные схватки случались, но быстро сходили на нет, под скоординированными ударами германского десанта. После недели агонии Мальта капитулировала. В отдельных уголках острова, десантники Штудента все еще азартно охотились на оставшихся британских солдат. Ночами с пляжей все еще уходили на спрятанных до поры рассохшихся челноках последние защитники острова. Но все чаще блокированные группы англичан предпочитали выбросить не слишком чистые белые тряпки, из разорванных нательных рубах и даже кальсон. Всего по предварительным итогам на рейдах, у швартовых стенок и в открытом море было потоплено около двух с половиной десятков единиц средиземноморского флота Его Величества (из которых шесть относились к тяжелым боевым кораблям). Втрое большее количество было повреждено, и несколько эсминцев и катеров удалось захватить на Мальте неповрежденными. На аэродромах Александрии и 'британского непотопляемого авианосца' было уничтожено и повреждено около сотни самолетов, и некоторое количество техники досталось парашютистам в почти целом виде. Такого успеха, ни в период 'Странной Войны', ни в период 'Польской кампании', ни даже в 'Великую войну', германский меч не помнил...

Гитлер торжествовал. Сразу же после доклада об этом успехе, состоялось вручение Герингу погон Рейхсмаршала (высшего чина в Германском Рейхе), и сразу нескольких высших орденов. Не были забыты и остальные участники операции. Гросс-адмирал Редер получил крест с дубовыми ветвями и бриллиантами. Адмирал Денниц крест с дубовыми ветвями. Штудент поднялся на ступень, стал генерал-майором и также получил крест. Командиры рангом пониже, также получили ордена и следующие звания. Правда, в Берлине царило, удивление в отношении нескольких, очень удачно случившихся, атак по британским и русским объектам, которых Люфтваффе совсем не планировали. Часть из таких атак, случились на британской базе Мосул в Ираке (вроде бы их удачно атаковали итальянцы), другая часть случилась на балтийском побережье СССР и Эстонии. Там финны зачем-то атаковали Ленинград и военные корабли в нейтральных портах. Гитлер, слегка заинтересовавшись, затребовал проведение расследований, но куда больше его интересовала реакция британского правительства и Америки. Германия в этот раз громко стукнула своей латной перчаткой по столу, наказав британских джентльменов за былое к себе пренебрежение.

Британия наоборот пребывала в ступоре. Помимо нападения немцев, и их стремительного средиземноморского триумфа, в мире случилось несколько очень странных и крайне неприятных для Великобритании событий... И пока островитяне взаимно плескались ядом в палате лордов, еще одна 'жертва агрессии', вдруг громко и резко заявила о своем нежелании быть жертвой. Почти одновременно с британцами атакованный авиацией СССР, уже через день объявил о начале войны против агрессора в лице Финляндии. На площадях столицы Октябрьской Революции лежали обломки нескольких сбитых красными зенитчиками, бомбардировщиков с финскими ломаными крестами, созданных британскими инженерами и рабочими на авиазаводе компании 'Бристоль'. И, вот это, никак не вписывалось в британскую картину мира. Причем, один из самолетов неудачно упал прямо во дворе британского посольства в центре города. Двое финских пилотов-убийц были взяты в плен доблестными милиционерами северной столицы, и сейчас давали показания следователям НКВД. Их фото тут же напечатали все советские газеты, давая намек на одновременность этого подлого удара с ударами фашистов на юге Европы и на тихоокеанском побережье Азии. И вот такой пассаж объяснить кознями самих большевиков, у британской и финской дипломатии пока никак не получалось. При этом сами наглые большевики тут же отправили во многие европейские газеты статьи о бесчестном нападении на их мирный город. В общем, война разгоралась и на страницах газет, и сразу в нескольких регионах многострадального Старого Света. А газетчики всего мира сходили с ума от предположений. Ведь удары финнов оказались практически одновременными с ударами немцев и итальянцев. А Финляндия и раньше была замечена в симпатиях к Германскому Рейху. Поэтому обвинять СССР в агрессии, в этот раз, 'свободная пресса' не спешила. Ведь, если Финляндия уже стала страной Оси, то СССР вроде бы автоматически становился союзником Великобритании и Франции... Однако САСШ, не стали вдаваться в такие тонкости, и 'моральное эмбарго коммунистам' было все-таки объявлено. Хотя выглядело это осуждение совсем не столь категорично, как ожидалось советской разведкой...

***

Толково организовать отдых боевого командира в осенне-зимний период дело не совсем уж, простое. Тем, кто возвращался из командировок весной и летом, обычно доставались санаторные путевки. А, вот, холодной осенью, напрашивались иные решения... Сразу после награждения, капитан получил месячный отпуск, и до середины декабря сорвался домой, в край полярных сияний у самого Белого моря. Позабыть негостеприимную Монголию, на неласковом Севере, дело не хитрое. Что называется - 'клин - клином'. Зато, тут все ему было знакомо с детства. И стоящие у пирса рыболовные суда, и кочующие среди холмов и долин северяне со своими шустрыми оленьими стадами. За, чуть ли не ежедневной охотой и рыбалкой (прерываемыми только на период сурового ненастья), подернулись в памяти пеленой забвения, и рвущий души вой и грохот японских артналетов, и яростные атаки баргудской конницы, да самурайской пехоты с танками. Первые ночи, бывало, даже просыпался от любого звука. Все ждал посыльного от давно уже покойного майора Кольчугина, и искал во тьме свой оставленный на плацдарме японский пулемет. Потом его стало отпускать. Постылые монгольские степи и болота с вездесущим голодным комарьем постепенно уходили вдаль. Но совсем разнежиться на отдыхе Кулешову не дали. Вызов в штаб Ленинградского военного округа пришел за два дня до окончания отпуска.

А город Вождя Революции, сразу напомнил только что произведенному капитану, необходимость его военной профессии. В практически прифронтовом Ленинграде уже чувствовалось дыхание новой войны. Пятнали небо аэростаты противовоздушной обороны. По улицам раскатывали колонны военных грузовиков. На самых видных местах Северной Столицы окруженные зеваками торчали разбитые при падении фюзеляжи и крылья бомбардировщиков с финскими крестами.

Но все это, было лишь вершиной айсберга. На самом деле примет начинающейся войны было гораздо больше, просто не все из них бросались в глаза. В 'военторгах', то и дело, становились дефицитом армейская фурнитура и знаки различия. Швейные фабрики северо-западных областей СССР неожиданно почувствовали недостаток белого полотна, которое массово изымалось со складов и передавалось в тыловые службы РККА. Шились маскхалаты, белые чехлы для брезентовых палаток и тентов армейских грузовиков. Транспорт тоже жил в предвоенной лихорадке. В кассах, в пользу военной 'брони', сильно сократилось количество пассажирских билетов. Авто и мотовладельцы вдруг почувствовали трудности в получении бензина. Бульдозеры с отвалами, массово откочевывали из МТС, сельскохозяйственных тракторных парков и из городских уборочных служб, в технические службы армии и ВВС. По дорогам потянулись автопоезда с топливными цистернами. Но военному человеку капитану Михаилу Кулешову, хватало и увиденного на улицах, чтобы кивнуть самому себе - новая война уже на пороге.

В кадровом управлении Ленинградского военного округа капитана ошарашили странным и совсем неожиданным вопросом.

-- Товарищ Кулешов, в вашем личном деле есть запись об имеющемся разряде по мотоспорту. Ездить еще не разучились? Навык остался?

-- Никак нет, товарищ майор, не разучился! В Монголии приходилось на Л-300 между штабом бригады и батальоном мотаться. Навык сохранен в полном объеме!

-- Вот и хорошо! Тогда вот вам направление в Котлас. Вы же почти оттуда из отпуска приехали??

-- Точно так. В тех краях, чуть западнее и родился...

-- Ну, вот, и возвращайтесь к себе обратно. Есть там для вас дело, и как раз по вашей спортивной специальности, а также по смежным к ней дисциплинам...

Предписание красному командиру было выдано вместе с финансовым довольствием. А новую форму обещали выдать уже на месте в Коряжемском Учебном Центре. В душе у капитана царило легкое разочарование, за время отпуска, Север ему уже наскучил. Да и с теми "ракетными трубами" хотелось капитану попробовать разобраться, но пока его рапорты оставались без ответа. Обратно в северные холода его пока не манило. Впрочем, предписание давало срок прибытия к новому месту службы с небольшим запасом, поэтому два дня Кулешов все же, по Питеру погулял. Зашел в гости к нескольким армейским знакомым. Посидел в кафе-мороженном на Невском, но не сильно шиковал. Сходил на сеанс кинофильма 'Истребители'. Полюбовался на Адмиралтейство и Петропавловку. Потолкался в Гостином Дворе, выбирая родне новых подарков (перед отпуском в Москве закупался). Маме с сестрами накупил конфет, всяких кофт, жакетов и платков, отцу коньяк с твердой колбасой, и новую пресс-машинку для зарядки охотничьих патронов. Младшему брату Вовке взял командирские часы и тельняшку. Себе нашел, практически форменное, и недешевое, подбитое мехом, кожаное пальто, в цвет ему ушанку с кожаным верхом. Купил даже специальные мотоциклистские перчатки, и прочные ботинки на толстой подошве. А вот, сапоги покупать не стал, пусть уже там, на месте, выдают. Вечером второго дня, Кулешов затолкал свои три чемодана в купе мурманского поезда, а сам отправился в вагон-ресторан, добирать остатки отпускного шика. Когда ведь, еще доведется?! Может и вовсе на пару лет на северах застрянет. Места конечно родные, но торчать тут всю жизнь...

За остаток дней Михайло успел наведаться домой. Успокоил родных, что служить будет тут недалече. Под восторженный визг сестер, раздал всем подарков. Помылся в бане, да и отбыл к месту назначения.

Подъезжая на машине к Коряжемскому УЦ, Кулешов задремал и очнулся от звука летящего самолета. Спросонья, от неожиданности даже окно открыл поглядеть - кто это там летает. Самолет был где-то очень близко. Настолько близко, что даже уши закладывало. Но небо было пустым. В правом зеркале Кулешов тоже ничего не увидел. И тут, со стороны водителя, вырвалось вперед незнакомое транспортное средство, и бывшее источником шума.

'Аэросани, тудыть его в качель! Фу, напугали чеpти! Вот оно, значит, куда, меня определили. А чего тогда майор про мотоциклы спрашивал???'.

Через час капитан уже представлялся своему новому начальству полковнику Пустынину.

-- Ага. Тебя как раз и ждем, капитан. Вон в соседний кабинет иди, знакомься со своим командиром.

Кулешов переступил порог, увидел слегка знакомое лицо, и, не задумываясь, откозырял и доложился.

-- Товарищ майор, капитан Кулешов в ваше распоряжение, прибыл.

-- Ну, здорово, разрядник! Забыл меня?

-- Простите. Не припоминаю, товарищ майор!

-- Что и стадион 'Динамо' зимой 38-го не помнишь?!

-- Это где вы... Вспомнил, товарищ майор! Э Сергей... не помню вашего отчества.

-- Хрен с этими этикетами, Михайло. Зови Сергеем. Только не в строю. Нас теперь всех, кто на мотоциклах по льду гонял, тут собрали. Ты как, готов?

-- Готов! Только на чем же гонять придется?

-- Не гонять, а совершать маневр. В общем, я на тебя пока разведвзвод вешаю, будешь своим монгольским опытом делиться. И нас по серьезному доучивать. А то, тут почти одни спортсмены собрались, ваших кадровых-то раз, два и обчелся.

-- Во, здорово! И много тут наших?!

-- Прудников, если знаешь такого. Чеботаревский, Шаров, Иваненко, Кароль, Сушинский, Митин... Про многих ты, наверное, еще даже не слышал. В общем, пока только учебная мотоснегоходная рота, а в перспективе несколько отдельных рот и батальонов развернем. Коля Закревский у нас тут за зампотеха. Вчера как раз его модернизированный "снеголедоход" испытывали. В общем, не соскучимся, думаю. Ну, так как, научишь наших 'спортсменов' правильной тактике?

-- Так точно, научу! Командуйте товарищ майор!

И с этого дня для Михаила Кулешова началась новая жизнь. Рокот моторов, брызги снега и льда, барабанящие по его новым перчаткам и по настоящим летным очкам, выданным вместе с пилотским шлемом. Ставить Капитана на взвод вроде бы понижение, но Кулешов ни минуты не жалел об этом. Его первая 'военно-прикладная любовь' - мотоспорт снова затянул боевого красного командира в свои адреналиновые тенета. И техника тут была сказочная, шипованные шины, с маленькими лыжами по бокам, и кергесовские гусеницы вместо задних колес. В учебной роте недавнего чемпиона, а ныне майора Бучина служить для Михаила было счастьем. Да и сам Коряжемский УЦ был местом очень интересным. Московский глиссерный завод еще с октября резко увеличил выпуск своей продукции. И теперь, от железнодорожной станции по накатанному зимнику, что ни день, подъезжали к паркам целые 'поезда' аэросаней, буксируемых на жестких сцепках трехосными ЗИС-6. Рядом по декабрьскому снегу гоняли какие-то глиссера и прочая экзотика. А Кулешов как самый опытный в пехотных боях, да еще и знающий местную природу лыжник и охотник, теперь гонял сорок молодых мужиков в освоении премудростей боя. Ну и сам, конечно же, учился, ведь за время его службы появилось много новинок...

***

Русские шутят, мол, 'пуля-дура, штык-молодец', но иная пуля оказывается слишком умной среди своих сестер. Бригадиру Болеславу Стахону горько было сознавать, что это последнее воздушное ранение способно поставить крест на всей его дальнейшей судьбе. Военные медики сделали что смогли, спасли от кровопотери, вынули осколки костей, сшили мышцы и сухожилия, и честно предупредили, что нужно еще несколько сложнейших и дорогих операций. Деньги сослуживцу добровольцы готовы были собрать хоть всей армией, но дело было в оснащении местных клиник и в опыте докторов. Боль была сильная, и бывший командир смешанной авиабригады 'Сокол' Сил Поветжных Войска Польского, а ныне второй заместитель командующего Добровольческой Армии по авиации, боролся, как мог. От морфина отказывался, но иногда доктора не слушали пациента. За спиной остались недели операций и консилиумов в двух военных госпиталях, но к концу октября стало ясно, что в Греции его беду победить просто невозможно. Тут, конечно, имелись хорошие врачи, но опыта столь сложных операций у них просто не было. Впрочем, как и у врачей дружественной соседней Югославии. Вот, волшебные руки опытных немецких хирургов, наверное, быстро бы поставили его на ноги, но появление в Германии польского офицера могло закончиться только одним... Лагерем для таких же, как и он военнопленных соотечественников. Ехать же во Францию или Британию резон был, однако, риск транспортировки лежачего пациента через всю неспокойную Европу, казался чрезмерным. Самолеты на Юг континента, в сражающийся с фашистами Архипелаг, сейчас летали только с одной стороны... Со стороны Советской России. Правда, о том, что ждало бригадира у большевиков, ему думать также не хотелось, даже, несмотря, на показной нейтралитет русских на русско-французской базе 'Мурмелон', и успешное боевое сотрудничество с русскими коллегами в самой Польше, да и здесь, в Греции. По всему выходило, что те раны, нанесенные крупнокалиберными пулями 'Бреда' в последнем разведвылете на 'Савойе', подводили черту в жизни авиатора. Однако, в почти погасший костер надежды, внезапно подкинул угля его русско-греческий сослуживец, недавно произведенный в подполковники Владимир Коккинаки.

-- Болеслав, не упрямься! Ничего плохого тебе у нас не сделают. Мало тебе действующего договора с 'Армией', так, я тебе еще свое письменное ручательство напишу?!

-- Вова ты настоящий друг, но я присягал моей Польше, которой уже нет. Случись годом раньше война между нашими странами, я бы выполнил приказ. Я стрелял бы в тебя и в твоих хлопаков. И твои начальники в Москве это знают, и не простят... И там меня ждет, только тюрьма... Это в лучшем случае...

-- Ты отстал от жизни, друже. Я пару недель, как вернулся из Союза, и теперь точно знаю, что все там совсем по-другому. Но, раз уж ты в опаске, давай поступим вот так. Завтра приду к тебе с Бабичевым, он оформит тебя по контракту инструктором абиссинской армии. Наши бы, и так тебя не тронули, но, чтоб совсем не зудело, будет тебе и двойная защита. Годится?

-- Не забудь, что Сикорский в Лондоне собирается объявить войну России. Если придет приказ, я встану в строй. И за Советы воевать точно не стану!

-- Болек, не делай мне смешно! Вашу Польшу подмяли немцы. Предали ее британцы и прочие 'гаранты'. Наши предложили вашим союз, так ваши отказались! Наши, безо всяких условий прислали добровольцев и технику на защиту ТВОЕЙ Польши, и кровь за нее пролили! Да еще мы тут в Греции вместе с вами плечом к плечу насмерть бьем фашистов. И теперь, ты же мне тут про войну с Союзом вату катаешь! Я же тебя не в партию зову, а съездить к союзникам, полечиться.

-- А если наплюют они на этот контракт эфиопский, или каверзу какую подстроят?

-- Тогда пусть меня Эдуар вместе со штабом лично пристрелят! Или ты трусишь, бригадир?!

-- Бис с тобой, зови Бабичева. Я рискну...

-- Ну, вот и умница! Да расслабься ты, Болеслав. Скоро двадцать второй 'Антей' сюда в Суда-Бей за раненными придет. А до Одессы тебя Гриша Бахчиванджи на нем проводит, да с рук на руки врачам сдаст. Его там, в Маме-Одессе каждая собака знает, надо будет чего редкого, так он по своим каналам контрабандой из Турции добудет. В общем, не бзди, бригадир, прорвемся!

На следующий день прибыл зам командующего абиссинских ВВС, и страдающий не только от ран, но и от тягостных мыслей, Стахон тут же, чин по чину, был оформлен в штат эфиопского войска. Причем, не рядовым инструктором, а сразу советником по авиации. Комбинация отдавала легким бредом, но смуглый сын офицера Белой Армии тут же, в присутствии Эдуара и Яноша подтвердил, что бояться Болеславу нечего, и пожелал ему скорого выздоровления...

Потом был тот утомительный перелет над Черным Морем, когда гул моторов выматывал настолько, что даже смог притупить боль в теле. В грузовых отсеках лодок-поплавков были смонтированы подвесные койки для раненных. Помимо них в Россию летели полтора десятка чернолицых военных и трое русских. Чуть позже Болеслав узнал, что это была обычная ротация младших командиров. Перед этим, в Грецию эта же летающая лодка привезла на боевую стажировку вдвое больше черных выпускников русских ускоренных курсов сержантского состава. А вместе с Болеславом возвращались со стажировки будущие командиры взводов и отделений тренирующихся в Средней Азии учебных бригад Абиссинской королевской армии.

Госпиталь оказался не в Одессе, а в Нижнем Новгороде (с 32-го года переименованном в честь наиболее почитаемого большевиками писателя Максима Горького), но это не было важным. В России удивляло дружелюбие. Никто не издевался над бывшим офицером Войска Польского. Никто не морщил нос, и не цедил фразы через губу. Даже подписавший с врачами какие-то бумаги чекист из НКВД, просто кивнул пациенту, и больше ему на глаза не попадался. В двухместной палате хирургического отделения уход был отличным. Но дальше пришлось собрать в кулак всю волю и терпение. Осмотры шли за осмотрами. Потом анализы. Потом рентген. Потом оказался на столе, под яркими лампами, и с очередным вдохом эфирной смеси, накрыла темнота. Очнулся в надежде, но от внезапно накатывающей боли, повеяло отчаянием. Не вышло! Снова осмотры. Перевязки. Уколы и не слишком приятые санитарные процедуры. Беспомощность и злость на себя. Кормление с ложечки. Опять осмотры. Шипение перекиси водорода на кровавых рубцах. Рентген. Снова операционный стол... И снова боль пробуждения. Трудно было не пасть духом, между несколькими операциями. Врачи ходили с насупленными бровями, о чем-то долго и громко спорили на своей латыни. Болеслав был католиком, и латынь в детстве учил, но суть перепалок от него ускользала. Ясно было лишь, то, что появились какие-то проблемы, и требуется заново прооперироваться. Накатил фатализм, и Стахон был готов терпеть все, что придется. Ел что приносили. Терпел уколы и холод плоской ночной вазы. Молча, с закрытыми глазами, слушал, как пожилая медсестра читает газету соседу по палате. Соседом был какой-то русский полковник. С ним почти не общались. Видимо полковника предупредили, поэтому всех бесед-то было спросить который час, и пожелать доброго утра или доброй ночи...

После очередной операции наступил цикл реабилитации. Стахон был сильно измучен, но надежда снова проснулась в нем. Боли еще были, но тело слушалось все лучше и лучше. А руки смуглой и улыбчивой сестры выполняющей массаж, порой заставляли забыть, что сейчас он недолеченный калека. Черноокая столь явно флиртовала с раненым польским офицером, что чуть не поддался. Остановила его память о жене и сыне, и вечная настороженность в кругу коммунистов.

Как-то раз, когда бригадир, неуклюже, хромал с тростью от стены к стене, заново учась ходить, в палату зашел главврач с двумя людьми. Усатое лицо одного из них, было смутно знакомо...

-- Знакомьтесь, пан бригадир. Вячеслав Михайлович Молотов, министр иностранных дел советской страны. А это господин Сокальский.

-- Пан бригадир, доктора говорят, что вы идете на поправку. Как вы себя чувствуете?

-- Уже лучше. Благодарю.

-- Не за что. Это мы благодарим вас за то, что вы честно воевали против фашистов вместе с русскими добровольцами. Примите уважение советского правительства за то, что вы не складываете оружия в борьбе за свободу.

-- Что вам угодно, пан министр?

-- Мы хотим предложить вам небольшую экскурсию, и пан Сокальский сможет вам показать много интересного, перед тем, как вы сможете приступить к выполнению вашего контракта перед абиссинской стороной. Чувствуете в себе силы?

-- Что ж. Я готов. Но вы даете мне честное слово, что моя свобода не будет ограничена.

-- От лица советского правительства гарантирую вам это...

Выехали рано утром. Начали с авиационного завода N21, на котором производились знакомые по Греции истребители И-16. Потом был легкий завтрак и новые поездки. Уже несколько небольших военных городков остались позади. Удалось полюбоваться на воздушные бои настоящих 'мессершмиттов' против русских 'поликарповых' и четырехмоторных бомбардировщиков 'туполев'. Откуда у большевиков немецкие самолеты, Стахон знал. Их передавали при нем еще на авиабазе 'Мурмелон'. Так что развлечение было так себе... После обеда, на новом полигоне под Гороховцом, гостей ждало очередное и уже не слишком интересное Болеславу представление. Солдаты в русской форме ползали, бросали гранаты. Но что-то в облике солдат было неправильным. Стахон недоверчиво сощурился и замер в недоумении. На головах русских солдат были рогатывки без кокард. РОГАТЫВКИ! Кровь прилила к лицу, но сопровождающий словно бы не заметил этих эмоций...

-- Вот, пан бригадир, это пока только учебная бригада. Сейчас они тренируются наступать на полевой укрепрайон...

-- Для чЕго все это?! Ваши люди от этого маскарада не перестанут быть большевиками.

-- Вообще-то, это как раз ваши соотечественники, пан бригадир. Они поляки из самой Польши. И большевиков среди них нет.

-- Зачем! Или, вы думаете, что жолнежи и офицеры пойдут с вами делать всемирную революцию?!

-- Во-первых, наша страна сейчас строит социализм внутри своих границ, а за мировой революцией это вам, пан, к троцкистам и масонам. Ну, а во-вторых, перед вами одна из частей возрождающейся Польской освободительной армии.

-- Сейчас я не вижу перед собой поляков и польской армии. Это всего лишь предатели Польши!

-- Напрасное оскорбление. Вы ошибаетесь, пан бригадир, и я вам это докажу.

-- Попытайтесь, пан чекист.

Пан Сокальский, одетый в форму русского полковника, задумчиво закурил, глядя в даль. В ленивой кошачьей грации этого человека угадывалась его тайная натура. Несмотря на форму, перед Стахоном был типичный разведчик. Таких как он, Болеслав немало повидал, и в родном Войске Польском, и среди сотрудников Дефензивы, и даже в Греции.

-- Ответьте мне пан Стахон. Где сейчас остальные поляки? Что они делают для свободы Польши? Молчите? Так, я вам отвечу. Худшая часть из них сейчас поудобнее пристраивается у немцев. Некоторые уже вступают в Вермахт, другие делают карьеру в нацистской администрации страны-агрессора. Болото из трусов и болтунов кричит, что за Польшу должны воевать все страны демократического Запада, но сами палец о палец не ударили, чтобы защитить и отвоевать назад свое отечество. А, вот, лучшая часть польских граждан, прямо сейчас воюет в Польше за свободу родной земли. Их мало, им не хватает оружия и боеприпасов, но они не сдались, не спрятались под подол прекрасных панночек, и дерутся с врагом. А те, кого вы видите перед собой... и кого вы только что несправедливо оскорбили, это как раз такие бойцы. После этой переподготовки в России, они отправятся на стажировку... в Польшу.

-- В Польшу?!

-- Именно в Польшу! Там сейчас сражаются с фашизмом диверсионные части 'Армии Свободы'. Кстати, как раз, завтра, вы встретитесь с Бригадиром Берлингом, который возвращается оттуда, с ранеными, и заберет с собой лучших из этих бойцов.

-- В это трудно поверить, зная ваш августовский договор с бошами. Но, допустим, я все-таки поверил вам. И что вы от меня хотите?

-- Вы никогда не задумывались о том, что ваше правительство наделало слишком много фатальных ошибок?

-- Это, каких же? Напрасно защищались от вас в 20-м?!

-- Не спешите, пан бригадир. Просто задумайтесь. Почему Польша не подписала 'договор коллективной безопасности' предлагаемый СССР? Зачем, к примеру, вы участвовали в разделе Чехии? Почему не пропустили наши союзные части, готовые выступить на помощь Бенешу в 38-м? Можете не отвечать, пан бригадир, вопрос не к вам.

-- А то, что вы, вместе с бошами, напали на мою Польшу, это не ошибка вашей компартии?!

-- Мы защитили людей от нацистов. Тех самых людей, которые до 20-го года знать не знали никакой Великой Польши. Их предки кровью связаны с Россией, поэтому мы не могли поступить иначе. В истории Европы слишком много примеров онемечивания славянских народов. Думаю, вы немного знаете о никлотских и грифских правящих домах западных славянских княжеств. Да и Пруссия не всегда была оплотом 'германского духа'. И мы защитили тех самых людей, которых не смогли защитить ни Великая Польша, ни щедро раздающие обещания Западные страны.

-- И, поэтому, вы пришли, и заняли наши восточные территории?

-- Именно поэтому, мы пришли и заняли территории отторгнутые Польшей от России в 20-м. Причем сделали мы это, только после переговоров с вашим командованием, и не ранее чем, через три недели после истечения всех сроков помощи, обещанных вам 'европейскими гарантами'. Теми самыми 'гарантами', которые бросили Гитлеру пару костей. Догадываетесь каких?

-- А эта форма на ваших поляках...

-- А что форма? Подумаешь, не столь красива, как форма жолнежей... Просто московское руководство и штаб генерала Свободы решили, что сейчас важнее скрыть от нацистов наличие частей 'Сражающейся Польши' в Советском Союзе. Тем неприятнее для них будет сюрприз в будущем. Кстати после перехода границы, все они снова наденут форму Войска Польского. Там это будет уместно...

-- Вы, пан, гм... Сокальский, хотите меня убедить, что русские сами создают оружие против себя?

-- Как, насчет, оружия против фашизма? Вы ведь воевали с фашистами и в Польше и в Греции. И теперь уже знаете, что это такое. Ну, а ваша параллельная служба в Абиссинской армии только поможет нашему общему делу. Делу борьбы с нацистами.

Капитан госбезопасности Павел Судоплатов, представлявшийся своему подопечному паном Сокальским, отвез Стахона обратно в госпиталь. И сразу отбыл в Москву на доклад...

***

Сразу после того эпохального ноябрьского совещания, на котором было принято решение о ротации командующих Ленинградским и Северокавказским округами, к небольшому северному поселку Коряжме Сольвычегорского района Архангельской области, где стало активно расширяться Котласское аэросанное училище Архангельского Военного округа, стали свозить большую часть изъятых из народного хозяйства аэросаней. И практически новых и совсем древних, поцарапанных еще белогвардейскими пулями. Вторую часть аэросанного парка перегнали под Тихвин к полигонам ОКОНа. Всего в начале декабря насчитали около восьми десятков, не требующих ремонта единиц лыжно-винто-моторной техники. Причем часть из аэросаней до новых мест дислокации ехало на жесткой сцепке за трехосными вездеходами ЗИС-6, к тому же ехали прицепами, временно, переобутыми на колеса. По прибытии техники, в спешном порядке был организован ремонт, переобувание на лыжи, модернизация, частичное бронирование, и вооружение аэросаней всех четырех еще пригодных к эксплуатации типов.

В части вооружения этого 'цыганского табора' сюрприз подготовил Давыдов. Оказывается, на заводе, фабрикующем унитары для новых опытных авиапушек французского калибра 33 мм, выход брака по гильзам и стволам побил все рекорды. Видя такую картину, ушлый Таубин предложил срезать замятую горловину гильзы, и из оставшегося 'окурка' наладил пока мелкосерийное производство патронов для перестволенного и максимально облегченного автоматического гранатомета своей конструкции АГТМ-2 калибром 35 мм.

Основную массу винто-санной техники собирал Глиссерный завод под Москвой. Еще два типа аэросаней спешно проектировались и строились на нескольких авиационных заводах. Правительство решило не скупиться, и выделило для производства новых аэросаней около полутысячи разных иностранных авиамоторов (доставшихся РККА в ввиде трофеев в Освободительно походе в Польшу). Еще столько же совсем древних но неезженых 300-т сильных моторов М-6 (в девичестве 'Испано-Сюиза', ставившаяся в 20-х на истребители 'Фоккер Д-11'), и довеском еще шестьсот моторов М-11 (в 100 л.с.). А, для частей вооружаемых редкими дизельными танками и аэросанями выделили не менее редкие и не слишком надежные германские авиадизели 'ЮМО' в 300 л.с. Проблем с выпуском и с освоением новой техники хватало. Но воодушевленные полученными возможностями новаторы (инженеры, техники, спортсмены и красные командиры) ломали и гнули своим энтузиазмом и смекалкой все трудности и препятствия на пути развития молодого и относительно нового рода войск. Самыми тяжелыми аэросанями стали НКЛ-20 (способные перевозить до 16 человек десанта). Гроховский с Андреевым и Веселовским даже предлагали строить тяжелые бронированные аэросани, но присутствовавший на совещании Давыдов, вспомнил про 'блиндированные' штурмовики 'Кирасир', и предложил в укоренном порядке выпустить серию на основе транспортных аэросаней НКЛ-6, добронированных экранами из толстого дюраля. К тому же вооружить их предлагалось не только пулеметами, но и новейшим 35-мм автоматическим гранатометом Таубина АГТМ-2 имевшим вес всего 23 кг (вместе с улиткой на 15 снарядов, до 31 кг веса). Мощность снаряда АГТМ-2 была получена почти как у 50-мм ротного миномета.

Предлагался и другой вариант буксируемого легкого орудия АГТМ-3 на специальном санном станке (тот же АГТМ-2, но с бронещитком как у пулемета 'Максим'). В качестве буксировщика, кудесниками из УПР было предложено переобуть тяжелые мотоциклы вроде Л-500 или ИЖ с колес на широкие лыжи и гусеницу 'Кергесс'. Причем на мотоцикл предполагалось поставить бронекозырек из трехмиллиметровой стали с тремя небольшими бронестеклами. А самих 'мото-артиллеристов' предлагалось одевать в специальные кирасы поверх толстых зимних бушлатов, и в прикрывающие голову и шею, глухие шлемы с бронестеклами (по типу использованным на учениях ОКОНа в октябре). Вторым вариантом использования подобных 'мотосанных вездеходов' предполагался вывоз сразу двух раненных на узких санных прицепах. Можно было таким же способом подвозить и боеприпасы передовым частям. Производство новинок разворачивалось медленно, но за три недели удалось получить два десятка мото-снегоходов на базе тяжелых мотоциклов разных моделей. Большая часть из них попала в Коряжемский центр, куда со всего Союза нагнали спортсменов мотоциклистов для освоения новинок зимнего армейского транспорта.

Людей для освоения и обслуживания новой техники не хватало. Поэтому с начала декабря в Москве было принято решение передать во вновь формируемые санно-снегоходные части, значительное количество немолодых пилотов-инструкторов из аэроклубов ОСОАВИАХИМа и планерных школ, и большое количество авиатехников и мотористов из ГВФ и транспортных частей ВВС РККА. К началу войны с Финляндией в Коряжме удалось в черновом варианте обучить экипажи и подготовить матчасть примерно для шести смешанных аэросанных батальонов. Рядом обучались лыжники спешно создаваемых лыжных батальонов. Таких батальонов пока имелось всего десять. Еще два были только начаты формированием.

Таким образом, не считая отдельных разведывательных и диверсионных частей и лыжно-санных частей НКВД, в отдельные смешанные лыжно-санные бригады должны были входить по два лыжно-стрелковых батальона, по одному аэросанному батальону из трех боевых аэросанных рот, и одной транспортно-десантной аэросанной роты. Помимо этого имелся артиллерийско-зенитный дивизион на машинах высокой проходимости ЗИС-6 (с движителем типа 'Кергесс') и с четырьмя батареями (две батареи трехдюймовок, одна батарея легких гаубиц и батарея зенитных пушек). Одна танковая рота Т-28. И две лыжно-санных разведроты, оснащенных помимо трех аэросаней, и трех вездеходов, еще десятком мотовездеходов с лентой 'Кергесс'. Общая численность такой бригады превышала четыре тысячи человек, при трехстах пулеметах, двух десятках средних и полусотне малых минометов, тридцати орудиях, десяти танках, восьмидесяти аэросанях, и при пяти десятках разных авто-мотовездеходов. Такое соединение, могло вести самостоятельный поиск и даже разведку боем в местностях пригодных для маневра по снежно-ледяному покрытию, где было мало опорных пунктов противника.

Нарком обороны Ворошилов частенько приезжал полюбоваться на боевую учебу батальонов за белые маскхалаты прозванных им 'снеговиками'. А инициатор создания этих частей комкор Штерн, продолжал настойчиво 'клевать печень' своему начальству по усилению снабжения и обеспечения своего детища...

***

К концу ноября разведкой НКВД и РУ Генштаба Красной Армии были добыты сведения о некоторых участках оборонительных линий воинственных северных соседей. И, хотя, материалы были получены довольно скупые и разрозненные, для советских экспертов инженерного дела, этого вполне хватило, чтобы сделать совершенно правильный вывод. С наскока взять такую оборону не выйдет. В пользу такого вывода свидетельствовал и весь опыт крепостных сражений минувшей Мировой Войны (Осовец, Перемышль и Верден оставили в памяти множество тому наглядных примеров). Ни избыточная масса пехоты, ни могущество тяжелой артиллерии, ни даже химическое оружие, ни давали гарантий по быстрому прорыву грамотно возведенной и глубоко эшелонированной обороны. Примененные финнами капониры флангового и косоприцельного огня, сильно усложняли разведку огневых точек противника. А полученные от разведки сведения о наличии многочисленных и разветвленных туннелей и отсечных позиций, и вовсе сулили большие потери от частых и болезненных ударов во фланг и в тыл прорвавшихся через основные позиции частей РККА. А уж неграмотного командования войсками, от опытнейшего генерала-фельдмаршала Маннергейма ожидать не приходилось. Ситуация требовала надежных решений, и после приезда с Кавказа командарма Тюленева в штаб Ленинградского военного округа, процесс поиска таких решений там шел непрерывно...

Из Москвы поторапливали, но сроки начала первых ударов, все же, согласились перенести на конец декабря, или даже на начало января 40-го. Это позволяло тщательнее отработать планы ударов, и научить правильному бою хотя бы командование основных ударных соединений и подчиненные им отдельные штурмовые подразделения. По настоянию комбрига Карбышева отработка штурма финских укреплений проводилась 'в обстановке приближенной к боевой'. Часть занятий шла на специально построенных в районах Каргополя и Тихвина полигонах ОКОНа, другую часть 'отрабатывали на натуре', в качестве которой использовались настоящие укрепрайоны на 'старой польской границе' в Белоруссии. Причем, сам Карбышев организовал переброску сводной инженерной бригады из Карелии и всеми силами взялся за дооборудование построенных в 20-х годах укреплений по стандартам финской обороны середины и конца 30-х годов. Построенный инженерно-саперными частями 'укрепрайон', поочередно штурмовали сразу несколько дивизий. Против них условно воевали кадровые арт-пульбаты РККА и лыжно-стрелковые роты НКВД, имитирующие финские легкие части. Вместе с пехотными дивизиями ленинградского округа в штурме укрепленных позиций тренировались еще две другие инженерных бригады с приданными им тяжелыми артиллерийскими парками и танковыми полками прорыва (оснащенными Т-28). С большим трудом Генеральному штабу удалось убедить Командование РККА выделить для этих тренировок достаточное количество боеприпасов. Ворошилов рвал и метал, но Шапошникову и Василевскому удалось доказать, что выпущенные по врагу 'в молоко' шестидюймовые снаряды окажутся гораздо дороже тех же снарядов выпущенных на учениях. Нарком вынуждено согласился с их доводами, и представление началось.

К концу второй недели учений пятнадцатикилометровая оборона противника оказалась условно взломана. Сводные ударные полки уже на второй день смогли гаубичным и пушечным огнем перемешать с землей тонкостенные бетонные коробки устаревших дотов. Но на третий день штурмовые танковые роты по-настоящему забуксовали на минных полях перед второй полосой укреплений, где чуть ослабленные противотанковые мины успешно рвали гусеницы грозных трехбашенных танков, а замаскированные пушки обороны, тут же, изображали обстрел застрявших стальных чудовищ. Пехота лежала в снегу в ожидании подавления огневых точек. Бомбардировочная авиация в полигонных условиях сыпала сериями 'полусоток' и 'соток' по выявленным узлам обороны. Атакующие в белых маскхалатах бросались на штурм прямо за огненным валом, но по команде посредников, вынуждены были откатываться под внезапно открывшимся огнем проснувшихся или сменивших свою позицию вражеских пулеметов, минометов и полевых орудий.

Командование требовало повторить атаку. Удары в лоб натыкались на фланговый огонь, темп продвижения падал до нуля. Посредники снова фиксировали большие потери. Тюленев нервничал, и требовал снова вызвать авиацию, Штерн с Карбышевым на карте проигрывали варианты новых атак. После прорыва очередной линии обороны, войска втянулись на лесную дорогу меж замерзших болот, заросших густым кустарником. Головная походная застава оторвалась почти на три километра, и какое-то время все было тихо. Неожиданно прямо из-под ног следующего за парой головных танков стрелкового батальона, вырвались дымы взорвавшихся 'условных фугасов'. И тут же походные порядки были внезапно атакованы одетыми в белое лыжными отрядами противника. Вооруженные самозарядными винтовками фланговые лыжные охранения "снеговиков" походной колонны, по команде посредников, были "смяты" и тут же попали в "безвозвратные потери". А их противники "снежные черти" ОСНАЗ, помимо автоматических карабинов, ручных пулеметов и ротных минометов, оказались вооружены даже установленными на санных станках германскими авиапушками (трофеями Освободительного Похода в Польшу). 'Вражеские' снайперы стали шустро и дружно выбивать настоящими пулями буксируемые на санях манекены, изображающие красных командиров и пулеметные расчеты. Наступающие спешно рассыпались с дороги, в поисках укрытий от вражеского огня. Группы прорыва в этом неудобье под вражеским огнем суетливо и немного бестолково занимали оборону. Посредники, снова и снова, фиксировали потери. Условно раненых на импровизированных волокушах и носилках начали оттаскивать в тыл. В этот момент, изображаемые ОСНАЗом НКВД "мобильные отряды противника", повторили налеты. А пытающиеся их преследовать уже неполные штурмовые роты, оказывались на внезапно обозначенных посредниками минных полях, и снова несли 'условные потери'. Наконец атаки были отбиты, а вызванная по рации авиация еще и проштурмовала убегающего 'врага' холостыми очередями пулеметов и "эрзац-бомбами" (мешочками с крашеным мелом и хлопушкой). У наступающих частей появилась короткая передышка, совмещенная с повзводным приемом пищи. Расслабляться не получалось, даже несмотря на ненастоящую опасность от их визави по учениям...

И вот, в перекрестье биноклей очередной рубеж обороны. Штаб атакующих привычно командует артналет, но выясняется, что выпустив несколько залпов по ложным ориентирам, сменившие перед этим позиции, артбатареи наступающих остались практически без боеприпасов. Тыловики где-то застряли с новым БК, и повторение артналета откладывалось, а тут и вечер наступил. Новый день тратился на перегруппировку сил атакующих. Вновь, корректируемый с воздуха удар артиллерии, и повторение атаки. Но, в этот момент, над полем боя появляются, до поры до времени спрятанные на паре площадок подскока, силы штурмовой авиации противника, разрисованные кривыми голубыми крестами. Командарм гневно орал в трубку на своего зама по авиации. Истребители прилетали в атакованный район, но никого не обнаруживали. Зенитчики рапортовали об уничтожении вражеского штурмовика. Бомбардировщики нанесли удар по узлам обороны, штурмовые роты снова пошли в атаку, и в очередной раз уперлись в неподавленные огневые точки. И, как назло, посредники снова зафиксировали большие условные потери в технике и живой силе. Тюленев охрип от раздачи разносов подчиненным...

Вдруг, приехавший на КП командующего учениями комбриг Громов, тактично отозвал в сторону комбрига Карбышева, и поделился новостями. Спустя несколько минут очень эмоциональной беседы, оба военных новатора попросили у командарма разрешения отбыть с учений, для изучения возможности новейшей разведки вражеских позиций. Непечатное и гневное разрешение командующего Лен ВО их вовсе не обескуражило. Оба комбрига, глазом не моргнув, тут же испарились, пока грозный командарм не передумал. А прорыв вражеской обороны продолжался вместе с сопутствующим ему бардаком. Но силы 'красных' упрямо гнули оборону 'синих'. И в итоге, к концу второй недели, таки прогнули ее, что вроде бы воодушевляло. Правда, большие условные потери в пехоте и танках заставляли задуматься о цене такой "победы", но хвалебный рапорт уже унесся в Москву. И все бы ничего, но сами только что прошедшие учения, наглядно продемонстрировали будущим победителям Линии Маннергейма, что тщательно замаскированные и сильно укрепленные позиции кадровых войск быстро штурмовать не получается, даже при наличии сильных танковых кулаков, бомбардировочных ударов и активной воздушной корректировки арт-огня тяжелой артиллерии.

Через два дня после учений, итоги подводили уже в здании главного штаба, что на Дворцовой площади Ленинграда. На совещании помимо участников учений и командования, присутствовали комбриг Громов и майор Грязнов (командир отдельной дальней разведывательной эскадрильи вооруженной высотными мотореактивными разведчиками РДД). А в приемной перед закрытыми дверями дожидались вызова "на ковер" несколько инженеров, кроме Громова и Карбышева практически незнакомых присутствующим красным командирам...

***

Перед главным расширенным совещанием по начавшейся войне в Карелии, в узком кругу людей посвященных в ракетные планы страны, обсуждались новые и тоже очень секретные вопросы. Сталин слушал магнитофонную запись (с наложенным поверх нее синхронным переводом), задумчиво сложив руки на столе. Нарком НКВД Берия и Старший майор госбезопасности Давыдов сидели на стульях, и напряженно ловили своими взглядами каждый жест Вождя. Запись с этой катушки с проволокой сами они уже слышали...

------

--- Юлиус, ты сошел с ума! Ты не полетишь!

--- Это потому что Сталин воюет с Маннергеймом? Выходит, ты боишься прослыть 'красным' в газетах?!

--- Я чихать хотел на всех этих мерзавцев-писак! Эту войну начали не русские. И я рад, что последние четыре ступени 'Фоккер' успела нам сюда прислать, пусть и за два дня до финского налета. Но я запрещаю тебе первые полгода даже думать о полете на ракете! Запрещаю!

--- Но, почему, папа?! Только потому, что ты дал обещание первого полета этому нахалу Пешке?! Поэтому?!!!

--- Не говори так о нем! Я дал слово Адаму, но дело совсем не в этом, мой мальчик... Конечно, я хочу сдержать свое слово. Ведь Оберты всегда были людьми чести. Однако если бы первый полет был точно безопасным, то я нарушил бы то свое обещание, и отправил бы на орбиту тебя...

--- Но, ты же сам говорил...

--- Дай мне сказать! Прояви хоть каплю уважения, Юлиус. Твоя мать никогда не простит мне твоей гибели. К тому же... сейчас ты еще просто не готов к этому полету.

--- 'Просто не готов'? Да, почему это! Я теперь умею летать и прыгать с парашютом, а технические и математические задачи я в уме решаю в разы быстрее этого чикагского недоучки!

--- Мальчик мой, ты забыл...

--- Ничего я не забыл! Я отлично помню, что Пешке чуть не погиб на автогонках, но победил, и что он летал на всем, что летает. Даже на шарах. Что твой любимчик успел повоевать в Польше, а потом поставил в Мюнхене рекорд скорости со своими компрессорными ракетами. Да, он был много раз ранен и травмирован, но оставался живым. Но почему ты не веришь в меня?!! Я же твой сын!!!

--- Ты сам перечислил почти все причины моей веры в Пешке, но позабыл одну маленькую деталь.

--- И какую же?!

--- Удачу, сынок. Временами мне кажется, что Адаму подыгрывает сами Небеса. А может, и преисподняя... Он много раз был на волосок от гибели, и оставался жив. Притом, что другие-то в тех же ситуациях гибли десятками. Дай ему хотя бы выявить основные сбои машины в первых полетах, а там посмотрим.

--- А почему бы русским это не сделать сейчас без Пешке? Мы же договорились, что останемся тут в России до конца 40-го года, а уже потом решим, что нам делать дальше. Пока война идет, нам все равно не вывезти ракеты в Европу. Да и почему-то не горят желанием нам помогать в испытаниях, ни шведы ни голландцы. К тому же... Я ведь позавчера сдал пилотский экзамен русского ОСОАВИАХИМа, и уже получил права пилота. Герр Стефановский даже пригласил меня пройти обучение на пилота-испытателя в их исследовательском институте военной авиации. Да и русские пилоты-испытатели могут...

--- Доннэрветэр, Юлиус! Неужели ты не понимаешь?!

--- Чего, не понимаю, папа?!

--- Я боюсь, что они украдут выстраданную нами идею! Как только мы перестанем быть сами по себе, и останемся в какой-либо стране надолго, нас возьмут в оборот. Так было бы в Германии. Тут Пешке тысячу раз прав. И то же самое случилось бы в России или Британии. И в Швеции или Америке разницы не будет... Даже Адам, при всем его предпринимательском таланте и умении везде находить деньги и спонсоров, не столь опасен нашему делу, как те, у кого в руках большая власть.

--- Но ведь, после моего полета Пешке станет только 'вторым'. И имя Обертов навсегда останется в Истории. Даже если потом нас оттеснят от проекта... А, уж я-то сумею договориться с русскими, чтобы...

--- Как ты не поймешь, сын, что нам необходимо остаться нейтральными. Мы не можем вечно рассчитывать на благоволение герра Сталина. Не забывай, на меня давят из Германии. Марта даже показывала фотографию строящегося 'Гиганта' на заводе Мессершмитта. Они хотят, чтобы мы вернулись, но не спешат обещать нам постройку большой ракеты, именно поэтому я в раздумьях. Хотя, уже в апреле...

--- Из-за этого ты планируешь отложить старт третьей ракеты, до завершения подготовки к которому осталось всего три недели. А если русские заберут своего 'воздушного монстра' и не станут нас ждать до апреля??? Или они устроят каверзу, и сожгут нам все четыре оставшиеся ступени, чтобы покопаться в технических решениях под видом тушения пожара??

--- По аренде их 'Туполева-20 бис' (который ПС-124) у нас с ними письменное соглашение, которое они не посмеют нарушить. Да и про страховку не забывай. Если ракета сгорит по их вине, то будут вынуждены строить нам новую, и не хуже, чем была. Хотя, ты прав идеи они у нас подглядят, да и время будет потеряно. Но ждать-то уже не долго. В феврале прилетит Пешке, и тогда начнем испытания. Если же он не прилетит, я обещаю тебе, что договорюсь о русском испытателе с герром Сталиным. В общем, я не хочу пустых споров, и прошу тебя поверить мне. После первых двух полетов, мы, как ты помнишь, планировали переделать первую кабину на не слишком высокий полет с экипажем из двух человек.

--- Те два кресла сделанные русскими по образцу, привезенному Адамом из Мюнхена?

--- Да, Юлиус. И нормальные скафандры, которые раньше мая, увы, готовы не будут. И это твой шанс, мой мальчик. А где-то в июле нам желательно будет выехать из России, чтобы обезопасить наш проект. И очень бы хотелось уехать триумфаторами. А пока готовься по той методике, которую прислал мне Пешке из Америки.

--- Но этого мало, папа! Мы же с тобой мечтали, что первыми в стратосферу и в космос полетят Оберты!

--- Все, Юлиус! Разговор окончен...

Слышен звук хлопнувшей двери. Спорщики покинули прослушиваемое помещение, и нарком НКВД остановил шуршание записи.

-------

Сталин встал, и задумчиво прошелся по кабинету.

--- Это вся запись?

--- Здесь самое главное, остальное мелочи.

--- Товарищ Берия, вы всерьез считаете, что нам удастся привлечь молодого Оберта на свою сторону, и оставить его работать в СССР?

--- Такая возможность не исключена. Хотя аппетиты у них с отцом быстро растут. 'Кантонец' ведь увлек старшего Оберта лишь ракетными полетами собак и доработкой ракеты для своего 'высотного прыжка', а они вон, уже и к парному полету готовятся...

--- Пусть они пока готовятся... СССР им поможет, хотя, брать на себя много расходов по их проекту наша страна, пожалуй, не станет. Пусть Оберт с сыном сами себе делают рекламу, и ищут для своего "европейского агентства" богатых меценатов в Европе. Так будет правильно...

Взгляды наркома и хозяина кабинета ненадолго встретились. Берия понимающе кивнул, и торопливо поставил своим 'паркером' пометки в записной книжке, вслушиваясь в новый вопрос Вождя.

--- А, как вы, товарищ Давыдов, оцениваете вероятность успешного полета человека на ракетах Оберта? Что вам подсказывает опыт работы советских ракетчиков?

--- Вероятность высокая, товарищ Сталин. Хотя долететь до космоса они пока не в состоянии. Но высоту порядка тридцати- пятидесяти километров набрать в принципе могут. Главное, чтобы не случилось аварии.

--- Какой аварии вы опасаетесь?

--- Например, аварии на старте. Или при расцеплении ступеней. Или при спуске в стратосфере. И даже при приземлении. Вариантов сбоя у столь сложной техники очень много...

--- Политически важно, товарищи, чтобы в СССР с Обертом не случилось никаких аварий. Вот если Оберт, один, или вместе с сыном, сбежит от нас в Британию, или Германию, то пусть с ним там и случаются аварии... Но не в Советском Союзе.

Берия снова поймал взгляд генсека, и опять незаметно кивнул, но записывать ничего не стал. Этот приказ был понятен без уточнений. В такой момент, дать буржуазной прессе еще один повод для антисоветской шумихи было бы преступлением. А вот после отъезда из России любая авария Оберта начала бы работать на престиж его совместных с советской страной достижений. Дескать, 'глядите, нищие коммунисты справились, а богатые буржуи, бездарно, обос...лись'.

--- А какие детали в устройстве этой ракеты могут оказаться наиболее важными для работы наших советских ракетчиков?

--- Товарищ Сталин. В принципе мы уже сейчас неплохо изучили всю эту конструкцию. Ангар для хранения ступеней им предоставили с секретом. Поэтому, по ночам, целая бригада инженеров НИИ-3 и группа курсантов института военных ракетчиков тщательно осматривала и фотографировала устройство всех ступеней. При доступе к агрегатам, несколько раз пришлось обходить контрольные провода, оставленные голландскими сборщиками. Бригвоенинжинер Королев, по итогам этих осмотров, подготовил закрытый доклад о ракетах Оберта, и даже предложил использовать похожие пилотируемые аппараты для отработки запусков тяжелых боевых ракет. Там слишком сложным оказалось наведение на цель, поэтому смысл в этом есть. На начальном этапе...

--- Он что же, предлагает стрелять по врагу ракетами с людьми?

--- Нет, Товарищ Сталин. Речь идет только об отработке длительного полета на всех режимах. Пилот должен иметь возможность катапультироваться с парашютом на любом этапе маршрута. Разбрасываться ценными кадрами летчиков-испытателей наша страна не может.

--- Вы правы, товарищ Давыдов. СССР не может разбрасываться опытными специалистами.

Звонок Поскребышева поставил точку в беседе. Маленькое совещание по секретной ракетной тематике пришлось закруглить, поскольку подоспело время для оценки ситуации и принятия срочных решений по начатым военным действиям. Причем военные действия шли уже не только в Карелии...

***

Первые негритянские кинозрители за океаном смогли ознакомиться с краткими версиями этого кинопроизведения лишь в январе на подпольных кинопоказах в Новом Орлеане, Чикаго, в нескольких небольших городах Алабамы и Калифорнии и даже на Кубе. Причем, несмотря на страшные клятвы, взятые перед просмотрами, уже через день и полиция и ФБР отлично знали, что кто-то привез в Америку и показывает 'нигерам' опасное с идеологической точки зрения кино, способное вызвать противодействие властям. Но, пока шел фестиваль негритянской культуры, поддержанный, в преддверие новых выборов, даже несколькими конгрессменами, устроить шумную облаву на 'забывших свое место черномазых' никак не получалось. Гувер злился, но вынужден был ждать более удобного момента. В сенате пока только шли разговоры, но серьезных слушаний по делу не планировалось. А полиция тоже не горела желанием попасть в прицелы журналистов.

С точки же зрения идеологических противников 'американских ястребов', такой фильм нужен был как можно скорее. И по другую сторону океана, молодой коллектив 'Звезды', воодушевленный сценарием дописанным Бен Салемом, несколькими текстами негритянских песен и первыми кинопробами, очертя голову бросился в омут нового кинотворчества. Работа была большая, хотя часть материала собранного еще при съемках 'Соколов' уже дожидалась своего часа на запасной полке. И киношники вновь подтвердили свой талант. Незадолго до нового 1940-го года руководство советской страны все же увидело скороспелый двадцатиминутный минифильм, собранный из отснятого материала киностудии 'Звезда', фрагментов, полученных от эфиопов, и просто кадров удачно совпавших по фактуре. Вместе с этой, практически 'короткометражкой', ближний круг Вождя и их титулованные абиссинские гости, в лице маршала Имру и офицеров его штаба, смогли оценить и, смонтированный параллельно, документальный фильм об абиссинской войне. Причем второй фильм, был создан советскими мастерами монтажа из киноматериалов отснятых личным кинооператором короля Селласие, и в ряде мест дополнен постановочными кадрами отснятыми Гольдштейном в Средней Азии еще в сентябре. Просмотр удался. А оба фильма так понравились высокопоставленным зрителям, что разрешение на камерный кинопрокат в САСШ и во Франции, не только документальной военной киноленты, но и даже недоделанной версии художественного фильма, было сразу дано. Такой случай, ускорить сбор средств на войну с фашистами, и на набор черных добровольцев по обе стороны Атлантики, упускать было никак нельзя...

Советское название игрового фильма 'Живи свободным!' родилось в громких спорах киношников с их куратором от НКВД. Чекист оказался умным. И вскоре, снял свои же первоначальные требования, по полной переделке сюжета, в русле отправки в Эфиопию негров не из САСШ, а из СССР. Но, вот, по названию советского фильма он встал насмерть. Впрочем, в САСШ фильм так потом и шел, под своим пилотным названием 'Ты будешь жить!'.

И, так уж получилось, что первый настоящий показ на экранах СССР этого по своей форме и актерам очень негритянского, а по содержанию остро антиимпериалистического кинофильма, удалось провести в больших городах советской страны только в марте 40-го года. Но здесь, 'на родине социализма', никакой спешки с показом уже не усматривалось, тем более, что в советском кинопрокате успех фильма, ожидаемо, вышел грандиозным.

Зрителей по обе стороны океана подкупала, показанная в фильме, жизненная правда тяжелого положения черных американцев в их вроде бы такой демократической, но слишком уж внимательной к цвету кожи, стране. Кстати актером главной роли стал Мартин Робсон, один из племянников Пола Робсона, который давно симпатизировал коммунистическому движению и даже помогал своему дяде готовить концерты в Америке. Его юный актерский талант Гольдштейн сумел раскрыть и использовать в фильме. Переживающему на экране драматические моменты, молодому добровольцу зрители верили, искренне сочувствовали и восхищались им. Причем, глядя на поведение в кадре белых актеров изображающих 'гринго', даже "латиносы", стали сильнее сочувствовать своим черным братьям-пролетариям.

Вскоре, очередная по сути своей пропагандистская кинокартина полностью оправдала ожидания, инициировавшего всю эту историю Пола Робсона, и его друзей из Советской России. Но еще до ее выхода на экраны, к концу декабря, активной агитацией черных в Америке на участие в войне за свободу Абиссинии, а также сбором средств и подготовкой добровольцев, руководил уже целый штаб 'Черной Свободы'. В эту новую организацию "цветных", Пол, вместе с бывшим черным капитаном РККА, а ныне уже полковником Кадором Бен Салемом убедили вступить черных добровольцев Таскиги и черного полковника американской армии Дэвиса старшего, а также ряд других негритянских активистов. А первые застрельщики и будущие командиры черных наземных частей еще с конца с ноября 1939-го включились в боевую подготовку, совмещенную с партизанскими действиями в фашистских тылах на Абиссинском нагорье.

В конце декабря, в те же края, но во французский Джибути, для освоения ТВД, отправились и первые авиационные части 'Легиона Саванны' и 'Легиона Пустыни'. В их состав вошли, возглавляемый негритянским лейтенантом Майклом Дорном сборный сквадрон оснащенный отремонтированным в Греции десятком бывших истребителей Аэронаутики (которыми оказались трофейные 'Фиат CR-42' 'Фалько', и более ранние 'Фиат CR-32'), усиленный тремя старыми британскими истребителями 'Бристоль 'Бульдог' и четверкой их 'земляков' - легких бомбардировщиков 'Хоукер 'Харт'. А сводный сквадрон, под командованием мулата Рэя Фишера (на самом деле лейтенанта госбезопасности и командира звена авиачастей НКВД СССР), оказался оснащен двенадцатью 'таинственными немецкими' истребителями 'Хейнкель-45' (которыми на деле оказались уже отметившиеся в Польше в составе 'Сражающейся Европы' модернизированные советские И-7 'Ястреб') и шестью выкупленными у Авиации Корпуса морской пехоты САСШ старыми одномоторными пикировщиками-торпедоносцами Мартин ВМ-2. Для последних вместо их вдребезги изношенных 650-ти сильных моторов 'Прат энд Уитни R-1690-44 Хорнет', из СССР прислали вместе с моторамами и с запчастями десять моторов М-100 (760-ти сильная реплика 12-ой 'Испано-Сюизы').

В общем, несколько недель фестиваля негритянской культуры 'Африка в сердце', предоставили скороспелому проекту не только толпу желающих записаться добровольцем, но и неплохие связи с негритянской общиной, немалые суммы денег на закупки вооружения. И все это время, не останавливаясь, шли тренировки. Десятки и совсем юных, и недавно отслуживших в черных частях Армии цветных парней азартно метали макеты бомб, и учились воздушной стрельбе. Обученных пилотов в двух сквадронах имелось пока даже меньше чем самолетов, но дело было совсем не в этом. Боевой дух черных добровольцев оказался довольно высоким. Впереди их ждали трудные месяцы учебы на секретных аэродромах во французских колониях. А немного позже их ждали и настоящие воздушные бои с лучшими по опыту и оснащению, боевыми пилотами региона Медитеррании. И для хоть сколько-нибудь сопоставимого по силам противостояния с опытными итальянскими асами, черным пилотам еще предстояло изо всех сил учиться и трудиться...

***

Еще в конце октября, в кабинет тогда только что вернувшегося из Москвы ректора ХАИ, как уж повелось, без доклада, постучались заслуженный мастер ракетного производства Савва Цымбалюк, в компании Глебом Лозино-Лозинским. Вид у этой беспокойной парочки новаторов был, мягко говоря, слегка очумелый. Профессор Проскура, в последние полгода, наслушавшись от соратников разных завиральных идей и насмотревшись в чертежах и схемах всяких 'технических феерий', удивляться уже почти разучился. Впрочем, до новых идей и открытий он был жаден, поэтому от народа не бегал, и оборонительных линий вокруг своей персоны и своего кабинета не возводил. Единственное, что могло его встревожить и выбить почву из-под ног, это аварии с человеческими жертвами. Но, в этот раз, разговор пошел несколько о другом..

--- Войдите!

--- Доброго дня.

--- Здоровья вам, товарищ профессор.

--- Приветствую коллеги!

--- Георгий Федорович, мы тут эта... Посоветоваться нам нужно.

Странное звучание голосов визитеров тут же было отмечено чуткими ушами многоопытного педагога и ученого. Быстро протертые фланелью линзы очков тут же украсили лицо ректора. И выявленное с их помощью, выражение некоторой растерянности на лицах подчиненных, вызвало нешуточный интерес и тревогу.

--- Что это с вами коллеги!

--- Нам бы, э...

--- Случилось что-то необычное? Авария?! Есть жертвы!? Да говорите же не играйте на нервах! Савва Михалыч!

--- Та ни, товарищ профессор. Вси целы покудова. Испытания 'Кальмаров' идут себе и идут, потихоньку. Тут эта... Не, пусть лучше Глеб Эугеньич сам доложит.

--- Даже не знаем, как вам сказать, Георгий Федорович... Мы ведь нарезной артиллерией и не занимались никогда. А тут, пока вас не было, из УПР пришел секретный приказ - 'срочно начать разработку специальных артиллерийских снарядов'.

--- Вот как? Снарядов? Не ракет? Гм... действительно, очень странно и интересно. Но пока, повода для паники я не усматриваю. Где там те документы? Ну ка, все сюда на стол кладите!

--- Вот, читайте, товарищ профессор.

--- Так-так. Гм... Получено от разведки... 'Для увеличения дальности стрельбы тяжелых орудий'. Угу... Ясненько. Ага. Что ж, отлично! Теперь вполне понятен нетленный замысел наших столичных мудрецов-заказчиков!

--- Но сроки, Георгий Федорович! Да и...

--- Тихо-тихо! Вот что, многоуважаемые коллеги. Стране, видимо, срочно понадобились реактивные артиллерийские снаряды. Тема вообще-то известная. Если не ошибаюсь, еще в 33-м начатая. Результаты тогда вышли не ахти и ее закрыли. То, что высокая дальнобойность и мощность таких снарядов Красной Армии понадобились, тоже ничуть не удивительно. Вон, сколько немцы в Гданьске с польскими фортами провозились! И выбранный калибр 152-180мм прямо намекает - готовятся операции против сильных укреплений, и удаленных целей, защищенных дальнобойной артиллерией и авиацией. Но мы с вами люди думающие, и отлично понимаем, что об этом нигугу. Наше с вами дело - лишь сделать такое изделие и предложить принципиальные решения.

--- Но ведь это для пушек, Георгий Федорович, мы же...

Профессор властным жестом пресек стенания растерянных подчиненных, мгновенно подтвердив свой статус мудрого начальства.

--- Спокойно коллеги! Хотя вопрос вроде бы не нашего института, но понятна и логика руководства. У нас с вами тут на ракетном участке товарищи Баткин с Пиротти испытывают свои новые 130мм ракеты для 'безоткатных авиационных барабанов'. Стало быть, некоторый опыт уже есть. Ведь так? Опять же монгольские результаты тут точно пригодятся. Да и взгляд у наших ракетчиков наверняка не столь замылен, как у артиллеристов. Так что и с современнейшими артиллерийскими задачами мы бы вполне...

Посетители неловко переглянулись и профессор осекся.

--- Что не так, товарищи? Чего вы тут мнетесь, как курсистки на экзамене, и такими томными глазами на меня смотрите? В чем, собственно, дело?!

--- Дело в том, Георгий Федорович... что у Михалыча дома нашелся прообраз проекта всей системы, под заказанный у нас боеприпас. Причем, привез ему эти наработки один знакомый вам крылатый полковник из...

--- Из Житомира. И ничего удивительного! Я так понимаю, что Василий Иванович Петровский в тот раз привез Савве Михайловичу очередное письмо от Павла Колуна. Но ничего ужасного и зубодробительного я в этой истории не усматриваю. Да-да. Не напугали!

--- Это если не вспоминать намеков на 'сведения, полученные от разведки'.

Брови профессора лишь слегка собрались у переносицы. Проскура тут же вспомнил закрытый доклад Королева, на котором присутствовали со своими замами руководители научных групп и КБ ракетных направлений УПР.

--- Даже тут, коллеги, я не вижу повода для демонстрируемых вами отчаяния и беспомощности. Ведь, если вы не забыли, дорогие коллеги, Павел еще полтора года назад в Китае смог получить новейшие разведывательные сведения о реактивных опытах на Западе. Ага! А в мае, как вы помните...

--- Все так, Георгий Федорович. Но, в той бандероли, которую Михалыч в октябре получил, помимо набросков лепестковых механизмов регулировки тяги 'Кальмара', были и наброски вот этих многоколесных артиллерийских установок со сменным вооружением. Вам это странным не кажется?

--- Мда-а.

--- Глядите. Это, первый вариант - пусковая установка для легкого реактивного истребителя ПВО. Второй вариант - спаренная пусковая установка мощных зенитных ракет с ТРД. А рядом на таком же тягаче и радиолокационная антенна. Третий вариант - тяжелая дальнобойная ракета с боевой начинкой в одну тонну взрывчатки (как следует из пометок под рисунком).

--- Вот эту я в Москве видел уже в чертежах. Даже вот этот вариант с лафетом-треллером на многочисленных авиационных колесиках. И зарядную машину с краном для установки второй ракеты нам тоже показывали. Кстати в Ярославле, в дополнение к их малой серии ЯГ-10, по моим данным, еще с июля разворачивается производство и других тяжелых многоосных грузовиков 'ЯГ' и 'Я'.

--- Неужели смогли пятнадцать тонн грузоподъемности сделать?!

--- О том ничего не знаю. Но слышал, что возродили забытый в 1935-м ЯГ-12. В вариантах с двумя передними управляемыми осями и тяжелые седельные тягачи с полуприцепами и трейлерами на его базе. И вот такую как на рисунке 'полукабину' смещенную вбок, чтобы не мешала носовому обтекателю ракеты, я на фото тоже видел. Для них даже закупили партию моторов в Германии, и производство лицензионных американских моторов 'Континенталь' налаживают.

--- Подождите, профессор! Это все очень интересно, но глядите сюда. Вот, четвертый вариант - тяжелая пусковая установка для залповой стрельбы ракетами из пакетов труб калибра 200-250мм.

--- Гм... Это почти повторение залповой системы ракетного института с ракетами М-8 и М-13. Только направляющие трубы на ней, как у наших РСШ-60 и РС-130. Кстати, фильм про испытание рельсовой ракетной установки я у Давыдова в гостях уже видел.

--- Но, вот этот последний, пятый вариант! Как вам это?! Тяжелая артиллерийская установка с длинным гладкоствольным орудием калибра 180-200мм для стрельбы реактивными снарядами на дальность 40-80 км. Теми самыми из нашего нового задания. Вот даже схема их работы показана!

--- Угум... В высшей степени занятно.

--- Гм....

--- Мы с вами конечно не артиллеристы, но коллеги, обратите внимание на остроумные решения! Длина базы автомобиля специально увеличена, продуманы даже гидравлические упоры и автомат заряжания! И вот эта конструкция отделяющегося от снаряда поддона, весьма хороша. Да и прямоточный двигатель, и вот эти наклонные отверстия в корпусе для создания вращения в полете. На первый взгляд это технический шедевр, коллеги! Хотя сложности, несомненно, будут. Гм... А когда полковник привозил вам бандероль?

--- Да где-то с неделю назад. Аккурат, перед началом работы по 'Кувшинке'. А уж про наброски я и не стал никого тревожить той заумью. Думал, шо хлопец просто лишнего нафантазировал. И, вот...

--- А теперь, выходит, что и все "фантазии" нашего "блудного новатора" оказываются совсем даже не лишними. Кстати, коллеги! А проекты зенитных ракет на автомобильных лафетах я также видел в УПР у Давыдова. Так что, думаю, все те проекты не одним только вашим путем Павел начальству отправлял.

И тут задумчивое настроение ректора вдруг резко пошло в гору. На лице высветилось начальственное озарение.

--- А знаете, соратники... Этот проект установки для залповой стрельбы (рельсовым аналогом которой сейчас занимается НИИ-3) мы, кстати, можем ведь и сами разработать. Благо, старший лейтенант ведь наш родной студент-заочник! И проект он нам отдельно прислал, ни у кого не подглядывали. Ну, а мы, товарищу Колуну, пожалуй, зачтем автоматом осеннюю сессию, и спишем за это все его хвосты. Есть возражения?! Что у вас еще коллеги?

--- В том письме Павлуша просил с Сталинградским заводом 'Баррикады' насчет рассверливания стволов 152мм на калибр 180мм знакомство свести. Но, я в том деле, не ухом, ни рылом! За шпиона еще примут...

--- Глупости! Я сам обращусь к Давыдову за содействием. В рамках этой новой темы по тяжелым реактивным снарядам для пушек нужно срочно начинать формирование штата проектировщиков, и готовить списки всего необходимого. Отличная и глубокая научная тема, коллеги! И начать можно как раз с орудия на грузовике. У этих двух проектов теоретически возможна высокая унификация по автомобильным лафетам. И это здорово! Ведь каждый из проектов может частично работать на своего 'соседа'. Безусловно, там много нового и непрофильного для нас. Но нам же требуется, лишь принципиальный работающий макет построить, и боеприпас к нему создать. Ведь наш ХАИ в этом проекте не один будет. Вот и пусть, смежники готовят нам эти "многолапые автомобильные лафеты", которые параллельно подтолкнут ведь и наши с вами ракетные опыты. Под это дело и финансирование и материалы выбьем. Артиллеристы пусть высверливают нам ствол, и ладят станок для грузовика. Вот эти гидравлические упоры тоже найдем, где заказать. И останется наше дело - двигатель и корпус ракеты-снаряда. А сами наработки по 'прямоточникам', могут нам еще и помочь при совершенствовании наших же тяжелых эрэсов.

--- А кому всем этим заниматься?

--- Савва Михайлович, будь добр, сходи к Малышеву, и отберите с ним группу станочников и сборщиков из нового пополнения. Толковых человек восемь-десять нам хватит пока. А ты, Глеб Евгеньевич, договорись с Эрнестом, чтобы взять к ним с Пиротти в КБ еще пять-семь человек из 'спецконтингента'.

--- Сделаем, товарищ профессор.

--- Ну, а я, коллеги, послезавтра напрошусь на прием к Давыдову. Нечего резину тянуть! Сразу официальные запросы подготовлю. А еще через недельку выбью-таки решения по разработке готового комплекса в четвертом и пятом вариантах, и заодно командировку в Сталинград на завод 'Баррикады' получу. На пушки их полюбуюсь, с начальством согласую, да и на обратном пути, на Ярославский автозавод съезжу, чтобы пару-тройку новых удлиненных ЯГ-ов нам зарезервировали, или уже начали собирать. Тут резину тянуть нечего. Раз уж задание нам сверху спущено, значит, результаты скоро потребуют в готовом виде. Давыдов это понимает, и сам будет рад нашей инициативе. Правда, задач вместе с текущими уже многовато выходит...

--- Вот-вот. Как бы портки у нас не лопнули, за все те новые проекты хвататься. А потом, как взгреет начальство за невыполненное.

--- Отставить уныние, коллеги! Нам 'резинку на портках' еще весной один очень упрямый старший лейтенант крайне надежно затянул. Так что справимся, и 'портки не потеряем'. Не имеем права не справиться, иначе грош нам цена! В общем, за дело коллеги! Время не ждет...

Как не обмирало сердце у харьковчан от мрачных перспектив завалить новое задание, но работа ими была начата, и велась довольно бодрыми темпами. Уже в первых числах ноября в ХАИ прибыл первый ярославский 'грузовой лафет', и к нему ствол рассверленного сталинградцами с завода 'Баррикады' на калибр 180мм (от не принятого военной приемкой орудия БР-2). К слову сказать, с 36-го года таких стволов, в основном с мелкой нарезкой, там в Сталинграде на заводе 'Баррикады' скопилось приличное количество (и Проскуру не оставляла мысль, что Павел Колун об этом знал заранее). Заводское начальство знать не знало, куда их девать. И потому за идею расточки ненужных стволов для новой перспективной артсистемы ухватилось всеми конечностями. Проекту тут же дали 'зеленый свет' и выделили кадры и средства. Пока первое поступившее орудие не имело затвора, но уже могло использоваться для отстрела слабыми зарядами опытных 'активных снарядов' из незакрытого ствола. Практически как при стрельбе снарядами из динамореактивных пушек Курчевского, или эрэсами из "монгольских ракетных барабанов" самого ХАИ. С тяжелыми грузовиками было сложнее, их выпуск еще только налаживался и пока был мелкосерийным. Впрочем, к концу года можно было рассчитывать примерно на 12-15 машин ЯГ-14, в варианте с пятью осями на удлиненной раме. На эту технику облизывались многие, и Артуправление РККА, и "танкисты", и "горняки", и другие прочие. Но решение "забронировать" матчасть для ракетной и сопутствующей ей техники, протолкнул в верхах лично народный комиссар Берия. Уж он-то отлично понимал потребности ракетчиков в столь мощных и грузоподъемных тягачах-транспортерах. При надлежащем подходе нашлось все, включая и дефицитные мощные моторы для грузовиков. И нарком остался довольным, тем более что решение, выделить для ракетчиков шасси танков Т-35 всячески тормозилось автобронетанковым управлением РККА и Генштабом (несколько лет назад их выделили всего два для самоходных установок СУ-14 и после этого сразу включили "красный свет").

Как бы то ни было, но в 20-х числах декабря первые четыре опытных самоходных 180-мм орудия были показаны на Софринском артиллерийском полигоне в Подмосковье. Берия сильно переживал за подопечных, ведь сравнивать должны были с отработанными нарезными орудиями. Причем, новой опытной артсистеме пришлось соревноваться с мощным, проверенном испытаниями и доводкой, 203мм орудием Б-4 1931 года, на гусеничном лафете. Конкурент имел уже почти восьмилетнюю историю и, в отличие от своего колесного собрата, был практически избавлен от детских болезней. По точности стрельбы конкуренции не вышло. Новичок мог закинуть менее мощный, чем у Б-4 примерно стокилограммовый снаряд на дальность около 43 километров. Дальше пока не получалось, да и точность была получена - 'плюс-минус полкэмэ'. Впрочем, при наличии толковой корректировки с воздуха, и эта проблема как-то решалась. Делегация АУ РККА тут же подвергла такие показатели жесткой критике (аргументы были теми же, что и в 35-м, когда обсуждались опыты с трехдюймовыми ракето-снарядами). Но за проект внезапно вступился лично нарком Ворошилов. Для начала, он предъявил присутствующим материалы по активным снарядам, полученные разведкой из Германии. На фото и в таблицах ТТХ 'блистал' новейший германский 150мм снаряд 'R.Gr.19', использующий для разгона в полете новые ракетные шашки фирмы 'ДАГ'. На треть большая дальность стрельбы сразу примирила противников и сторонников активных снарядов. Направление решили развивать, чтобы не отстать от Запада.

К тому же 'харьковско-ярославская многоножка со сталинградской оглоблей' была на порядок подвижней и маневренней буксируемых систем. Время перевода его в готовность к стрельбе исчислялось всего тремя минутами, а время ухода с позиции было еще меньше. В отличие от десятиминутной готовности Б-4, которую накрыть контрбатарейным огнем, было раз плюнуть. Снабженный большими колесами с высоким протектором артиллерийский вездеход мог даже преодолевать ледяные торосы, поваленные стволы деревьев и бездорожье (высокий клиренс, продуманная подвеска и три ведущих моста ему это позволяли). Такую установку легко было вывести на позицию укрытую от контрбатарейного огня и ударов вражеской авиации. Это и определило интерес военных к системе. Вторым 'открытием показа' стал пока только макет системы залпового огня (с 16 трубами калибра 210мм под создаваемую в ХАИ ракету М-20). Обе системы были на шасси пятиосного ЯГ-14 (развитие ЯГ-12 с двумя управляемыми осями, но с длинной рамой и всего пятью осями вместо четырех). А присутствовавший на том же полигоне бригвоенинжинер Королев демонстрировал вместе с Костиковым и Победоносцевым созданные в НИИ-3 системы с 82мм и 132мм ракетами (М-8 и М-13) и с двутавровыми направляющими. Их опытные установки на шасси ЗИС-5 в принципе нормально отстрелялись залпами на четыре-шесть километров. Но их пределом была лишь залповая стрельба по фронтовым целям, максимум по второй линии обороны, и потому обе системы никак не могли конкурировать по мощности, дальности и точности стрельбы с показанными артиллерийскими орудиями, бьющими втрое - вчетверо дальше. Да и на фоне будущих характеристик залповой 210мм установки харьковчан на базе ЯГ-14, обе показанные на Софринском полигоне системы НИИ-3, вероятно, смотрелись бы бледновато.

Главный артиллерист Красной Армии Григорий Кулик даже съязвил, обозвав эти ракетные установки 'трещотками ближней обороны'. Семен Буденный его тут же поправил, что из засад, дивизион с такими 'метлами' целое скопление вражьих войск выметет. А комдив Говоров предположил эффективное использование 'оргАнов' для прорыва полевых укреплений на направлении главного удара. Начался спор о необходимом количестве боеприпасов при таком использовании. Но дискуссию снова прекратил народный комиссар Ворошилов. Решение о продолжении работ по эрэсам уже было принято в Кремле. На вопрос маршала, есть ли у кого другие соображения по перспективам показанного оружия, Королев сразу попросил конфиденциальной беседы. Во время приватного общения с маршалом, под косыми взглядами коллег из НИИ-3, Королев честно признался, что показанный Харьковчанами макет залповой системы с трубными направляющими калибра 210 получит в будущем серьезные преимущества перед рельсовыми установками. Но при этом упрямо заявил наркому, что развивать нужно и те системы и другие, 'чтобы не остаться у разбитого корыта'.

--- Товарищ маршал. Ни сегодня завтра начнется война с белофиннами (слухи уже с октября по всей армии гуляют), и какие там системы окажутся нужны на самом деле, покажут только боевые действия. Дайте возможность испытать все эти новые системы в бою, тогда и можно будет решить, что, в каких условиях, и для чего годится. Поддержите нас, а мы не подведем!

Ворошилов, хоть и слегка недолюбливал ракетчиков, как бывших протеже расстрелянного 'наполеончика' Тухачевского, но был по-настоящему впечатлен сегодняшним показом. И горячность Королева ему также была близка, поэтому предложил маршал талантливому инженеру содействие, но на своих условиях.

--- Вот тебе мой ответ бригадный инженер. Если поможешь харьковским спецам довести их систему до Нового Года хотя бы до войсковых испытаний, то будет тебе 'ракетный комбриг' учебная смешанная ракетная бригада и армейские испытания к ней будут (ну или хотя бы смешанный ракетный полк). Это я тебе могу обещать. Ну, а коли обос..тесь вы там на войне, хрен вам будет, а не финансирование! Лично с Самим поговорю, чтобы половину денег и ресурсов от вас другим конструкторам забрали. Идет?!

--- Идет, товарищ маршал! Мы от своего ни за что не отступим!

--- Ну-ну, поглядим....

К слову сказать, оба участника тех событий свои обещания полностью выполнили. К середине января 1940-го, на ночной лед Финского залива, натужно гудя моторами, выезжали длинные колонны грязно-белых камуфлированных грузовиков. На фоне толп полуторок, топливозаправщиков, машин с боеприпасами, 'ремлетучек', и автокранов, выделялись ЗИС-6 и ЯГ-14 с очень странными похожими на самосвалы кузовами. Причем, замаскированные, но мало походящие на автокраны, артустановки, учебного дивизиона 180мм самоходных орудий, среди этого ракетного шабаша смотрелась не менее грозно. Охранение на марше осуществляли две роты выкрашенных в белое БТ-5, две батареи зенитных ЗИС-6 и двадцать пулеметных аэросаней.

***

Сидя в камере, Марко ждал оглашения своей участи, и апатично вспоминал последние события. Сначала свою беззаботность по прибытии на Родос. Кипарисовые рощи, уютные кафе с маргаритками и цикламенами в ящиках на окнах. Улыбчивые девушки с греческим профилем. Нахальные и спесивые немецкие пилоты за соседним столиком в пиццерии. Потом представление командованию, и пробный вылет. Неожиданный испуг первых пережитых им вражеских бомбежек. Раненые на носилках. Развалившаяся на части туша подбитого британского бомбера. Неразбериха приказов и наконец, полет на предельную дальность к далекому британскому форпосту, находящемуся где-то на границе Ирака и Турции. Вспышки зенитных разрывов, резкая боль ранения и горящий 'Альфа-Ромео' на крыле. Мельтешение строп над головой, и удар земли по подошвам ботинок. Пинки и ворчливая ругань захвативших его в плен британских солдат с винтовками времен Великой Войны и в шлемах, почти как у книжного Дон Кихота. И еще его тревожило некоторое непонимание причин тех недавних событий, которые привели его в эту, похожую на тюремную камеру, британской гауптвахты. Британский врач перевязал его задетую осколками руку, а вечером за него взялся рыжий английский офицер из контрразведки МИ-5. Итальянская речь его был грубовата и лаконична.

Днем позже запись с допросом несколько раз прокручивали разные офицеры контрразведки, что-то выписывая на листах писчей бумаги.

--------------------------------

--- Я майор, Харрис. Как военнопленный, вы будете отвечать на мои вопросы. И советую вам делать это быстро, если хотите режима плена без строгостей. Ваше имя и звание?!

--- Соттотененте ди эскадрилья Марко Танзини, сеньор команданте!

--- Вам известны британские эквиваленты воинских званий? Вы лейтенант, я майор! Впредь приказываю отвечать, используя только подобные варианты званий!

--- Да, сеньор майор!

--- Подчинение? Воинская часть? Когда были переведены? Каким способом добирались?

--- За три дня до германского воздушного наступления в штабе 2-й воздушной эскадры в Палермо получил направление в Авиацию Эгейских Островов в 281-ую эскадрилью на Родос - аэродром Гадурра. Меня привез с Сицилии транспортный 'Пипистрелло SM-81'.

--- Кем был подписан приказ о вашем переводе?!

--- Начальником штаба генералом Де Пинедо, сеньор майор!

--- Кто ваш командир на Родосе? С кем из штаба авиации в Родди успели встретиться?

--- Моим командиром эскадрильи был капитан Карло Бускалья, сеньор майор. В штабе авиации островов я не был, попал сразу на авиабазу.

--- На какой технике летали? Специализация и личный боевой опыт.

--- Спарвьеро Э... 'Савойя-Маркети SM-79', сеньор майор. Пилот бомбардировщика-торпедоносца. Десять патрульных вылетов с Сицилии, опыт боевого соприкосновения только на Родосе.

--- Что вы слышали, и что знаете сами о бомбовых налетах на остров?

--- Тоже что и все, сеньор майор...

--- Отвечайте на вопрос! Рассказывайте в деталях все вам известное, лейтенант! Какие события тому предшествовали?!

--- Да, сеньор майор! Первый день после моего прибытия, из наших летали только поплавковые CANT-506. Потом я демонстрировал пилотирование в учебном вылете. Сеньор капитан разрешил нам съездить в город отдохнуть. Сидели в ресторане. В местном террариуме кормили ручную фласкануру. Танцевали и гуляли по городу с местными сеньоритами...

--- Эти подробности опустите. Ближе к началу бомбежек. Что там происходило на авиабазе?

--- Э... Сеньор майор. Как раз после взлета немецкой армады, к нам в Гадурру прибыл новый офицер связи Люфтваффе. И еще, вроде бы, перед самым вылетом немцев, кто-то из морских авиаторов летал на разведку, и видел над морем крупный британский самолет, со стороны Хайфы. Истребители 'Фиат' из 163-й эскадрильи взлетали с запасной полосы нашей базы, чтобы отогнать его. Но, наверное, ваш разведчик все нужное уже увидел. Потому что, сразу после первых атак Люфтваффе, на собранном в штабе группо совещании, нашему капитану довели, что возвращавшиеся после налета германские 'штукас', видели над морем несколько двухмоторных британских самолетов летевших на большой высоте в нашу сторону. Возможно такие же самолеты потом бомбили нас вечером следующего дня.

--- Ваш командир, капитан Бус....

--- Бускалья, сеньор.

--- Это он отдал приказ на ваш позавчерашний ' ответный' вылет?

--- Нет, сеньор майор. Капитан вместе со штабом группо погибли во время вашей бомбардировки, как раз вечером, накануне нашего вылета. Они присутствовали на втором совещании, которое собирали по просьбе Люфтваффе. Перед этим немцы только и успели освободить нам стоянки, и весь личный состав Гадурры занимался растаскиванием техники из укрытий... Уже стемнело. Потом начались взрывы. Зенитчики начали стрелять позже. Сам я по приказанию капитана, тестировал на стоянке управление отремонтированной 'Савойи', поэтому мало что видел из кабины. Утром выяснилось, что случилось несколько прямых попаданий, даже одно топливохранилище сгорело. Во временное здание штаба Люфтваффе, где происходило совещание, попала мощная бомба. Я потом видел такую же неразорвавшуюся. Выжило лишь несколько человек...

--- Вы уверены, что самолеты и бомбы были британские?

--- У 113-ти килограммовой авиабомбы стабилизатор коробчатый. Это стандарт ваших королевских воздушных сил. На корпусе клеймо арсенала в Шеффилде... Тут я даже не знаю, что еще добавить, сеньор майор. Кстати, нескольких ваших зенитчики Гадурры все-таки сбили. Капитан Чимуччи говорил, что, судя по неубирающемуся шасси, один из них это 'Бристоль MkI 'Бомбей'. Второй похож на Бристоль 'Бленхем', но он взорвался от детонации своих авиабомб, так, что его разметало на мелки фрагменты. И самих налетов было несколько, поэтому, какие там еще были самолеты, я точно ответить не могу. Ребята говорили, что видели на большой высоте 'Виккерс Веллингтон'...

--- Кто же командовал итальянскими пилотами в полете к Мосулу? И какие цели были вам озвучены в тот день?

--- Непосредственно перед вылетом сборной группы эскадрильи, старшим был временно назначен капитан Чимуччи. Он, как и я, был переведен из другой группо. На совещании он не был, поэтому не пострадал. Был, правда, еще командир истребителей капитан Агостини, но он получил легкое ранение во время того налета. Да и пилотировать бомбардировщик в боевом вылете он бы точно не смог. Первым был назначен налет на Мосул. Вторым бомбовый удар по нефтеперерабатывающему заводу в Хайфе. Затем планировались патрульные вылеты с подвеской торпеды, на поиск британских кораблей, вместе с группами поплавковых CANT-506...

--- Кто же тогда командовал всей вашей авиагруппой на Гадурре, и кто ставил задачу эскадрилье на вылет?!

--- В виду гибели под бомбами штаба группо и большинства старших командиров, приказ нашей эскадрилье отдавал старший по званию на базе офицер...

--- Его имя и звание?!

--- Вроде бы, подполковник Уэббе.

--- Немец?!

--- Да, сеньор майор. Подполковник был новым офицером связи со штабом Люфтваффе...

--- И ему подчинялись итальянские пилоты?!

--- У него с собой был приказ от штаба Реджиа Аэронаутики...

--- Кем подписан приказ?!

--- Не могу знать, сеньор майор!

--------------------------------

Офицер Ми-5 выключил магнитофон, дальше этот лепет можно было не слушать. Этот итальянский мальчишка мало что смог добавить к делу. Наконец, и этот материал был упакован, и отправлен в главную квартиру в Лондон. А сам итальянский лейтенант через день отбыл под конвоем в новый лагерь военнопленных на острове Камаран в Аденском заливе...

***

В Медитеррании и до последнего-то 'германского пинка в британский зад' было не слишком спокойно. Предчувствие войны носилось во влажном воздухе, и оседало выражением тревоги на лицах военных. И хотя французы и британцы пока еще ни с кем в этом регионе по-настоящему не воевали, но войну ждали. Для постоянного роста настороженности хватало и издержек итало-греческой конфронтации. На минах гибли и повреждались корабли и суда Роял Нэви и Реджиа Марины. В небе, то и дело, встречались друг с другом летающие лодки дальней воздушной разведки обеих держав. Ну, а после громкого германского возмездия за Монтевидео совершенного в Александрии и на Мальте... В принципе для объявления Британией войны Италии было вполне достаточно единственного факта предоставления аэродромов Родоса Люфтваффе для ударов по Британским средиземноморским твердыням. Но, сразу после этого возмутительного и недружественного жеста, взаимные удары посыпались на обе противоборствующие стороны, как из рога изобилия. Критическая масса кровавого счета, наконец, была достигнута. Сопротивляться общественному мнению дольше было невозможно, и правительство Чемберлена с согласия монарха, объявило войну Италии в первых числах января 1940-го года, а Италия днем позже ответила островитянам взаимностью.

Впрочем, взаимные воздушные 'визиты' двух стран к объектам противника в регионе длились уже почти неделю, поэтому мировая общественность не была удивлена. Посрамленными и раздосадованными выглядели соратники премьера Чемберлена и он сам. Фактически вся 'миротворческая' политика его кабинета провалилась. Все политические жертвы оказались напрасными. Вместо стравливания между собой континентальных держав и выгодной роли арбитра, Британии достались сомнительные лавры страны дважды первой объявившей войну двум странам Оси (Германии и Италии). На этом фоне даже наглые ответные бомбежки русских ВВС по аэродромам Финляндии, и стремительное наступление Красной Армии на финнов в Лапландии, не тревожили Лондон столь сильно. А с потерей британского влияния в Медитеррании, что-то срочно нужно было делать. Но что делать, Чемберлен не знал. Кого называть агрессором, британский народ определился и без его жалких заявлений, поэтому позорная отставка становилась единственной альтернативой. И вскоре, у Британии появился новый премьер...

А события на севере Африки все набирали обороты. Словно полностью потеряв всякий страх, в небе и на море хозяйничали только крестоносные самолеты и корабли стран Оси. Подводники Денница при поддержке морской авиации Германии и Италии, начали свои волчьи забавы, прерываемые только сильными штормами. И похожий на сине-красно-белую паутину 'Юнион Джек' все чаще терпел от них поражения. Еще появлялись на коммуникациях разведывательные ордеры британских легких крейсеров и эсминцев. Еще готовилась к боям крепость Гибралтар, и оставшиеся в Африке силы 'Владычицы морей', но большинству газетчиков в Европе было ясно, - 'вожжи отпущены' и Средиземное море на деле все больше становилось Римским морем 'Маре Романум'. Страховые компании Европы били в набат и повышали стоимость страховки, удорожая фрахт. Даже Турция и Россия на время активных боевых действий приостановили рейсы гражданских судов. Британские корабли из Индии, как и почти век назад, были вынуждены идти длинным путем вокруг Африки. Или дожидаться остывания конфликта в портах Индийского океана.

Так что фактуры, подтверждающей первые удары, хватало обеим сторонам военного противостояния. Около подвергшегося бомбежке эритрейского аэродрома Аэронаутики в Массауа уже коптили на земле сбитые зенитками и разбившиеся при падении двухмоторные 'Бристоль Бленхем' и одномоторные 'Виккерс Уэллсли' из Адена. По другую сторону воздушного фронта, прямо из ангара авиабазы Мосул торчал украшенный латинским крестом хвост итальянского "Спарвиеро" SM-79. А сама база горела три дня от разлитого горящего топлива и взрывающихся боеприпасов. Похожими катаклизмами обзавелись и новые противники Великобритании. Вскоре, налеты на авиабазу Массауа британских эскадрилий одномоторных дальних бомбардировщиков Виккерс 'Уэллсли' с аэродромов Порт-Судан, Хартум и Суммит в Судане, и средних бомбардировщиков Виккерс 'Веллингтон' и Бристоль 'Бленхем' с аэродрома Исмаилии в Египте, стерли последние препоны внезапно начавшегося военного конфликта.

Наиболее жаркие воздушные бои состоялись над британским Аденом. Там удалось отметиться даже истребителям с обеих сторон. В общем, 'судам присяжных' в лице штабов ВВС и правительств этих двух стран иные доказательства были уже не нужны. И хотя острый ум британских разведчиков царапало ощущение неправильности, того, что приказ на атаку с обеих сторон отдавали командиры не выше уровня авиагруппы... Но против фактов не попрешь. Война между Британской и Итальянской колониальными империями уже началась, и никакие усилия дипломатов не могли бы ее прекратить в одночасье.

Муссолини в Риме сначала замер от ужаса, ведь такое развитие 'александрийско-мальтийского инцидента' им никак не планировалось. Однако позвонив другу Адольфу, он изменил свое мнение. Друг и ученик смог убедить его, что ситуация развивается очень удачно. Суэцкий канал удалось забросать морскими минами. Если натиск союзников из стана Оси сохранится, то впереди маячили захватывающие перспективы раздела британских владений в Египте и Судане. И конечно же главным призом смотрелся Суэцкий канал. В Берлине сама эта ситуация вызвала лишь удивление. Нельзя сказать, что германского союзника огорчила эта незапланированная горячность пилотов дуче. Скорее, наоборот, фюрер увидел в этом "Перст Судьбы". Между тем, третий воздушный флот Люфтваффе, под командованием фельдмаршала Шперле, и без итальянских союзников, вполне успешно продолжал досаждать британскому военному командованию. Теперь же, после получения подтверждения из Рима в отношении вступления Италии в войну с Британией, ситуация и вовсе становилась многообещающей...

***

Вся эта, противоречащая мирным рескриптам Лиги Наций, безрадостная картина полностью устраивала лишь Берлин и Рим. А в Москве советское руководство мирилось с потерями прибылей от свободного судоходства, имея точные данные о разрушенных советской разведкой воинственных планах Британии и Франции. На одном из январских совещаний по проблемам "Южной Войны" народный комиссар иностранных дел Молотов, начальник Генштаба РККА Шапошников, и народный комиссар внутренних дел Берия, расставили все 'точки над i'.

--- А не догадаются ли в Лондоне и Париже, кем подстроена эта война? Что вы об этом думаете, товарищ Берия?

--- Есть сведения, что командующий британскими ВВС на востоке генерал Митчелл, летал в Аден, и разбирался в ситуации. Однако, товарищи, ни один из сотрудников ГУ ГБ и пилотов НКВД не был захвачен, ни в Африке, ни в Финляндии. Не все там прошло гладко, но последующие военные действия должны были скрыть все следы нашего участия. Да и потерь секретной авиатехники также не было. Не считая разбитых на посадке пары ДБ-3 и одного РДД.

--- А вы, товарищ Шапошников, согласны с тем, что наши люди не слишком сильно наследили там?

--- Согласен и поддерживаю! Это первая столь крупная операция сразу нескольких наших разведывательных служб. Раненные были. Несколько человек было потеряно убитыми, но, ни британцам, ни фашистам, они не достались. И, конечно же, мы сами не собираемся никому рассказывать о проведенных ночных вылетах своих самолетов. То, что первые ночные удары по Родосу и Массауа наносили советские ДБ-3 и оснащенные бомбодержателями РДД и даже Сталь-7, никто не докажет.

--- Это хорошо, что вы оба так сильно в этом уверены. Как вы оцениваете боевые результаты тех боевых вылетов? И какие еще меры принесли успех в этой операции?

Шапошников раскрыл портфель, достал картонную папку с завязками, и получив кивок от хозяина кабинета, начал изложение фактов.

--- У меня с собой есть доклад по действиям специальной авиабригады и групп прикрытия. Точность бомбометания была обеспечена, как наработанным на учениях опытом экипажей, так и отличной маркировкой целей, выполненной диверсионными группами Разведупра РККА. Причем на Родосе, разведчики умудрились, организовать подмену отправленного на авиабазу нового офицера связи Люфтваффе подполковника Клауса Уэбе советским агентом. Повезло, что у немцев как раз происходила ротация, и ряд авиачастей готовили к отправке на Мальту. Этот дерзкий ход позволил под прикрытием бомбежки провести диверсию по фактическому уничтожению штаба и большинства старших офицеров на аэродроме Гадурра, и спровоцировал реальный налет итальянских бомбардировщиков на авиабазу Мосул в Иракской Ниневии.

--- Для этих бомбежек хватило дальности самолетов?

--- Хватило, но почти впритык. Первый удар по Родосу наносили ДБ-3. Они взлетали отдельными самолетами с аэродромов Кубани и Кавказа. И лететь им пришлось над Турцией и Ираком, а в группу собирались уже над Средиземным морем. Итальянские "Савойя-Маркетти" покрыли почти 900 километров от Родоса до Мосула, и нормально отбомбились. Причем несколько самолетов были сбиты, что обеспечило доказательства для британцев. Той же ночью, взлетев из Баку, одиночные ДБ-3 еще раз зашли с тыла и пробомбили Мосул, обеспечив большие пожары на авиабазе. А, вот, по британской базе Аден на вторые сутки смогли отбомбиться только экипажи трех дальних и высотных РДД, вылетевших из Сумгаита. Их дальность в почти семь тысяч километров, с полутонной нагрузкой это допускает. Кроме использования советских секретных самолетов, удалось и похулиганить 'краковским угонщикам' из НКВД. В Египте они смогли угнать с авиабазы Исмаилии два британских самолета с бомбами в момент инсценированного диверсантами воздушного нападения...