А в награду советское правительство готово признать автономную саамскую республику в составе СССР, пригнать в Петсамо пятьсот голов оленей, и крупную партию продуктов и материалов, в качестве материальной помощи братскому саамскому народу. В случае отказа от соглашения, советская авиация методично, но быстро могла уничтожить все поголовье полудикого украшенного раскидистыми рогами и изящными рожками скота. В реальности последнего у саамов сомнений не возникло. Сомнения были в выполнимости массового отзыва саамов-охотников со всех фронтов Финляндии, и в том, что финны не поймут, причин дезертирства саамов. Были и опасения, в том, что русские отберут всех оленей, а самих саамов лишат имущества и загонят в колхоз. Вот это сомнение можно было разрешить, только лично посетив живущих через границу советских саамов. В итоге, согласие на полет через границу было русским озвучено. И в тот же день радиограмма ушла в штаб в Сегежу.
Через два дня, с заснеженной площадки между холмов, делегацию саамов унес в сторону Мурманска обутый в лыжи самолет Р-5 с кабиной типа 'Лимузин'. А советским разведчикам пришлось дожидаться возвращения делегации в качестве добровольных заложников. Улле теряться не стал и, несмотря на комсомольское воспитание, уже на второй день напропалую флиртовал с местными девушками. И даже звал напарника поучаствовать в посиделках, но, одетые в теплые шубы местные красотки, оказались не во вкусе Михаила Кулешова. Впрочем, ветеран Халхин-Гола был человеком выдержанным, и потому уже на второй день выпросил разрешение покататься на оленьей упряжке. Худо-бедно, но управлять нартами Кулешов немного умел. Население поглядывало снисходительно, но в конце развлечения пришлый наездник даже удостоился похвалы старого охотника и чаши с горячим бульоном. Так что действенные методы борьбы с бездельем были найдены.
Выезжать за пределы стойбища и ходить на охоту не разрешалось. Поэтому, чтобы не зачахнуть от скуки, Кулешов и Улле продолжили свое обучение финскому языку. За неделю терпеливого ожидания прогресс был ими достигнут. Но когда все сроки ожидания прошли, в стойбище сгустилось напряжение. Улыбки исчезли даже с лиц знакомых саамских девиц. Наконец, на девятый день появились нарты с вернувшимися делегатами. Договор между СССР и частью финских саамов был заключен. Оленеводам удалось себе выторговать, снятие с саамов ответственности за изгнанных из родов отщепенцев и партию пушного и дробового охотничьего оружия по завершении войны. Через день оба разведчика улетели домой в кабине Р-5. Вскоре в ходе войне должны были произойти существенные изменения...
К слову сказать, затребованная русскими от саамов мелко колотая древесина отлично годилась для питания топок газогенераторных грузовиков ЗИС-5, ЗИС-8, ЗИС-13 и ГАЗ-АА. А санные оленьи прицепы должны были также повысить подвижность артиллерии и пехоты намеченного десанта. Такими мерами командование РККА планировало насколько возможно удешевить мобильность своей западной группировки войск высаживаемой в нескольких районах финской Остробортии недалеко от берега Ботнического залива...
***
В конце ноября 1939 года на одной из тренировок ОКОНа случилось ЧП. При отработке противодействия фланговому огню финской противотанковой обороны, средний танк Т-28 принял в борт сразу два боевых бронебойных снаряда калибра 45-мм. Случилось это от неразберихи приказов, спешки и излишней ретивости полигонного начальства. На полигон под Каргополем прибыла комиссия в лице военного советника по применению бронетанковых войск Павлова с сопровождающими его красными командирами из АБТУ и штаба округа, и с несколькими инженерами конструкторами ленинградских заводов. От комиссии прозвучал приказ - перед началом условного штурма обороны, провести стрельбы противотанковой артиллерии по мишеням боевыми снарядами. В том смысле, умеют ли расчеты вообще попадать по танкам, или тут высокому командованию просто 'очки втирают', а танки тренируются без реального противодействия.
Сказано-сделано, и батарею старых противотанковых пушек 19К, изображавших заслоны финнов, резво прицепили и выдернули тягачами 'Комсомолец' на имитирующую засаду позицию. К паре освободившихся от буксируемых пушек арттягачей, подцепили по колесному прицепу с фанерными мишенями танков. Громко рявкнули команды - 'Батарея к бою! Разобрать цели! Первый взвод по головному, второй по замыкающему!'. В казенники пушек шустро нырнули унитары УБР-243СП со сплошными бронебойными болванками. Сигнальщик махнул флажками, и 'мишенный караван' медленной рысью припустил по колее, поперек директрисы стрельбы 'сорокопяток'. Начальство скомандовало 'огонь!'. Противотанкисты лицом в грязь не ударили, и точными выстрелами поразили все мишени. Поставленным командным басом прогремели команды 'стой!', 'заряжай учебными!', 'танкистам на рубеж!'. Но от лица командарма Павлова сразу же прогремело звучное 'отставить!'.
Скептически настроенное автобронетанковое начальство неожиданно передумало, и захотело лично пострелять по мишеням на прицепах. Павлов вместе с полковником Яркиным персонально поработали наводчиками двух орудий, а подносчиками снарядов поставили еще нескольких командиров их своей свиты. Штабные отстрелялись, в целом, неплохо. Хотя мишени столь спешно покинули сектор обстрела, что орудия Павлова и Яркина последние два снаряда выпустить просто не успели. Краскомы, довольные собой, покинули позицию батареи. Артиллеристов тоже слегка похвалили, но Павлов тут же потребовал, спешно поменять и перетасовать состав расчетов орудий. Дабы тренировку стрельбы по настоящим танкам показали сначала, те, кто сегодня еще не стрелял. При этом никто не успел опустошить казенники, приготовленых к стрельбе орудий.
--- А ну ка, давай, артисты-артиллеристы! Бегом, сюда свежие расчеты к орудиям! И пусть себя как есть покажут. Да и танкистов ваших заодно в деле поглядим. И чтобы рысью мне! Пушкарям сразу бить, без раскачки! Настоящий-то танк врага вам и пары минут в бою не даст!
Командовавший полигоном полковник Митин, не задумываясь, бегом пригнал личный состав четырех новых расчетов из учебного класса. В процессе пробежки накрутив подчиненных, чтобы все было 'шустро и с огоньком'. Бравые наводчики подскочили к панорамам прицелов. Новые заряжающие выполняя указание, 'делать все шустро и без раскачки', в секунды убедились, что снаряды уже в казенниках, проорали 'Заряжен!', и подхватили из ящиков на руки по учебному унитару. Отмашка флажками, и два танка Т-28, поводя стволами, стреляющих холостыми пулеметов, лихо вынеслись на рубеж 'обстрела из засады'. Головной танк сразу получил сочные шлепки парой учебных красящих снарядов. А вот вторая машина тут же, с жидким снопом искр, получила в бронированный борт пару бронебойных болванок. Первый снаряд пробил моторный отсек замыкающей машины между парой задних поддерживающих катков, и заглушил конверсионный авиа-танковый мотор М-17Т. Второй ударил в борт носовой части заглохшего танка, при этом едва не убив водителя.
На этом тренировки тут же были остановлены, и ошалевшее от происшествия начальство всех причастных и не очень затребовало в штаб полигона ОКОНа 'на разбор бардака'. По результату гневных разбирательств, полковнику Митину, чуть не влепили 'неполное служебное несоответствие', но за него сразу вступился сам Павлов.
--- Нечего тут крайних искать, товарищи! Мы-то с вами, тоже хороши, и свою руку к этой хреновине приложили. Не будь здесь нашей комиссии, может, и бардака бы этого не случилось!
--- Но, товарищ командам...
--- Что товарищ командарм?! Яркин! Это ведь мы с тобой Николай за собой не подтерли! Так или нет, полковник?!
--- Так точно! Наша то вина.
--- Ну, то-то же! А я еще и перед второй стрельбой расчеты поменял, а о боевых снарядах в казенниках даже не вспомнил. Да еще такого страху тут на аборигенов мы нагнали. Они, вон, боятся даже секунду лишнюю потерять на перезарядку орудий. Хотя, вот за это, Митин, ты сейчас последний раз прощен! Учти, в последний! А кабы цель в бою поменялась, и по атакующей пехоте теми болванками вместо картечи бы влепили?!
--- Виноват, товарищ командарм!
--- Ладно. Акт о повреждении на учениях я подпишу. Машину срочно в ремонт! Хреново, конечно, но пока учимся, и счастье еще, что не в бою, и что людей зазря не угробили!
Но одним помилованием начполигона то стихийное совещание комиссии и командиров ОКОНа не завершилось. Присутствовавший тут же командир Учебной инженерной бригады Карбышев, доложил о результатах осмотра подбитого Т-28. И сразу поставил вопрос ребром - до начала боев в Финляндии, нужно срочно усилить броню среднего танка. Присутствующий здесь же главный конструктор завода N174 Гинзбург живо отреагировал предложением приварить к башне и корпусу танка дополнительные листы брони. Павлов хмыкнул, но идея навески дополнительной брони на Т-28 тут же подверглась жесткой критике инженеров Кировского завода во главе с конструктором Духовым.
--- Эту старую песню еще год назад слышали, когда Т-26 модернизировали! Тоже тогда всякую белиберду предлагали...
--- Лучше бы выпуск серии наших противоснарядных танков ускорили. Вот, тогда, будет толк.
--- Погодите, Николай Леонидович. Товарищи Гинцбург и Карбышев. А вы уверены, что наваренные на танк броневые экраны решат эту проблему? Вспомните сколько с противоснарядной броней Т-100 и СМК намучились. А ведь там сплошная броня, а не 'бутерброд'.
--- Разрешите, товарищ командарм?
--- Давай, комбриг, отвечай инженерам 'огоньком'.
--- Для начала, 'бутерброд' из нескольких слоев брони, поможет разрушить легкие снаряды, и осколки в себе задержит. А, вот, проблем у нас, товарищи, несколько. Первая проблема - с минимальным ущербом проскочить между пристрелянных позиций вражеской противотанковой артиллерии. Для этого машине нужна динамика. Вторая проблема - прямой наводкой выбивать вражеские орудия на позициях в бетонных капонирах, которые тяжело разрушить дальнобойной артиллерией. Там придется дуэлировать с крепостными системами. А для этого нужна не только маневренность, но, и снарядостойкость, и мощь боеприпаса танкового орудия. И все это можно получить только в новом танке, вроде тех, которые построили ваши КБ, но делать такие танки долго и дорого. Хотя делать их тоже нужно. Без поддержки, одна пехота крепостные районы не возьмет, танки необходимы. Поэтому мы предлагаем доработать серийные Т-28, усилив спереди толщину брони вдвое, и по бортам в полтора...
--- Товарищ Карбышев! Вы же сами себе противоречите! От навески бронелистов танки Т-28 сильно потяжелеют, ресурс ходовой уменьшится. Да и трансмиссию перегрузите. А, ну как, застрянет техника, и всю дорогу задним заблокирует??
--- Разрешите, мне ответить, товарищ Павлов?
--- Слушаем вас, Семен Александрович.
--- Проблема действительно есть. Имеющиеся гусеницы Т-28 шириной в 380 мм для увеличенной массы танка действительно узковаты. Когда мы Т-29 разрабатывали, вопрос о более широкой гусенице уже ставился. И пять опытных машин мы тогда в такие переобули. Танку, ведь, нужна подвижность и проходимость, а в глубоком снегу широкие гусеницы обеспечат ту же проходимость, что и нынешние гусеницы на твердом грунте. У Т-35 насколько я помню гусеницы шириной 580. У нашего Т-100 и того больше 660. Думаю, за месяц - полтора, переобуть хотя бы сотню Т-28 на широкие гусеницы, и наварить броневые экраны, вполне реально.
Однако и это вполне аргументированное выступление конструктора Гинцбурга и комбрига Карбышева спорщиков не утихомирило.
--- Но это же такие неподъемные фонды!!! Откуда их взять?!
--- Когда финны сожгут своими противотанковыми хлопушками несколько батальонов Т-28, и не дай бог, в плен возьмут десяток подбитых, сразу и деньги найдутся. Да и вопросы пропадут.
--- Это все, товарищи, хорошо, но, увы, бесполезно.
--- Это почему же?!
--- Да, потому, что в предполье у финнов бронебоек мало, а на основных линиях обороны помимо рейнметалловских и бофорсовских 'мухобоек', наши танки будут ждать трехдюймовые полевые и зенитные пушки. А, вот, они-то раскатают ваших экранированных монстров, как бог черепаху! Поймите, Т-28 устарел! Для прорыва укрепленных оборонительных полос годятся только наши машины противоснарядного бронирования - СМК, Т-100 и КВ.
--- И сколько их у вас, этих машин?
--- Вместе с соседями сейчас можем выставить три тяжелых машины...
--- Три, и все?!
--- Пока все, но к весне дадим больше...
--- То есть, вы предлагаете, всему фронту стоять ждать, пока ваша 'святая троица' поможет в одном месте оборону взломать?! Или смотреть на финские провокации до весны, чтобы потом при наступлении в болотах половину техники потопить?!
--- А вы, что предлагаете?!
--- Товарищи, успокойтесь!!!
--- Да мы-то как раз предлагаем, сиднем не сидеть, а имеющиеся средние танки защитить. Пусть, они прямое попадание крупного калибра своей броней не держат. Пусть! Но, зато, хоть от каждого 37 мм выстрела колом не встанут, а спокойно воевать будут! А ваши тяжеловесы их местами усилят.
--- А вы чего же затихли, товарищ Карбышев? Хватит уже с товарищем Гинцбургом шушукаться, изложите ка нам ваше видение. Как-никак вы у нас тут главный военспец по оборонительным полосам. Как вы предлагаете финские укрепрайоны брать?
--- Брать укрепрайоны нужно комплексно, и танками и саперами и пехотой и тяжелыми артналетами, и бомбежками. Это сейчас обсуждать не будем. А, вот, применительно к сегодняшнему обсуждению, меры предлагаются такие. Перво-наперво, товарищи, заказываем 500 мм траки, усиливаем катки и заказываем партию новых опытных пушек Л-10, которые существенно мощнее старой трехдюймовки КТ-28. Катанные бронелисты-экраны берем стандартных толщин. Причем, на базе Т-28 делаем сразу две машины. Штурмовой танк и штурмовую самоходку. Броня каждого усиливается 15-ти и 30-ти миллиметровыми бронеэкранами до 45мм по борту и 60мм лоб. С несколько увеличенными углами наклона (хотя бы градусов до 15-20-ти). В щели меж листов можно залить бетон, чем немного добавить стойкости стальному 'бутерброду' (в наших укрепрайонах, это уже опробовали на БОТах). В первом случае, мы снимаем с танка обе малые пулеметные башни, но оставляем более толстую и тяжелую вращающуюся коническую башню. По типу конической башни Т-26 выпуска этого года, но размером побольше с трехдюймовым орудием, синхронным пулеметом и еще двумя ДТ в углах расширенной тыльной ниши башни (это чтобы со спины мог от гранатометчиков отбиваться). А, во втором случае, устанавливаем вместо трех башен одну неподвижную просторную рубку со 122-мм гаубицей. Примерно, как в самоходке "малого триплекса" СУ-5-2, но с увеличенным внутренним объемом и с усиленной броней. Для базы такой самоходки, как мне подсказал товарищ Гинцбург, можно взять старые Т-28 выпуска 1932 года. Они чуть покороче, броня у них слабее, и их не так жалко пустить на переделку. Такая пара 'штурмовиков' сможет эффективно выбивать вражеские доты прямой наводкой. И несколько таких же тягачей-спасателей делаем, чтобы вытягивать из-под артогня и чинить прямо на фронте наших подбитых 'тяжеловесов'...
Публика еще шумела, обсуждая уточненное предложение спевшейся парочки Гинцбург-Карбышев, когда командарм Павлов, энергично подвел итог прениям. Для себя он все уже решил.
--- Значит так, товарищи! Все-таки хорошо, что мы с вами сегодня тот бардак учудили. Вон сколько всего полезного под это дело прямо на ходу придумалось! После драки-то кулаками махать, куда хуже бы вышло. И если вам, конструкторам, только железок и денег жалко, то мне, командарму и военному советнику, в первую голову за экипажи обидно. Не для того их страна учила, кормила и одевала, чтобы впустую хоронить, вместо победы над врагом. Решение комиссии сегодня же оформляем и отправляем в Москву. Средние танки в штурмовые варианты надо срочно переделывать, и точка! К Новому Году проверю. Танкистов ОКОНа я лично еще через неделю проверю. Ну, а местным пушкарям пока поставим оценку 'удовлетворительно', пусть на своих ошибках учатся.
С расчетными сроками энтузиасты экранирования почти угадали. Правительство пошло навстречу хоровой жалобе. Первые Т-28Э появились под Сертолово уже в конце декабря. Но настоящие объемы штурмовой бронетехники удалось накопить в советской Карелии только к середине января 1940-го, как раз к началу 'святочного наступления'. К слову сказать, машины с усиленной броней пользовались любовью танкистов. Широкие гусеницы не давали машинам застревать в снегу. И пусть техника стала несколько более медлительной и чуть хуже преодолевала подъемы и препятствия. Пусть башни стали медленней вращаться, а для походного ремонта ходовой приходилось снимать часть тяжеленных экранов. Пусть даже запас хода стал меньше. Зато новые пушки били куда сильнее старых КТ, и амбразуры вражеских дотов частенько оказывались расстрелянными метким огнем, даже под несмолкаемый звон попаданий и рикошетов финских противотанковых снарядов. Так была открыта новая боевая страница истории средних танков Т-28...
Помимо этого, развитие самоходных орудий выиграло от того нежданного ЧП даже больше чем танкостроение. Так, в начале декабря состоялось еще одно совещание по планированию глубокой операции с высадкой в финских тылах сразу нескольких воздушных десантов. Правда, десантные бригады на конец 1939-го года оказались чрезвычайно слабо вооруженными частями РККА. Поэтому командованием ВДВ был поднят вопрос оснащения десанта хоть какими-нибудь "эрзац-танками" - "желательно, с орудиями покрупнее". В качестве примера, десантным командованием приводились два случая в недавней Польской кампании, когда от острой нехватки вооружения в "Добровольческой армии" на британско-польские танкетки "Карден-Ллойд" устанавливали германские 3,7 см противотанковые пушки PAK-36. Эти гибридные системы в боях показали себя в целом неплохо. И потому вернувшиеся обратно в Союз недавние "добровольцы" хотели получить для ВДВ нечто подобное. Конструкторов Астрова и Гинцбурга, как инициаторов проекта новой самоходки на шасси Т-28, и в виду наличия у них опыта постройки арттанков и артятгача "Комсомолец" вызвали в Кремль, и затребовали предложений по новой задаче. Семен Александрович и Николай Александрович, не ломаясь, включились в мозговой штурм. Во главу угла они сходу поставили устойчивость шасси при стрельбе, и принципиальную способность этой техники приземлиться вместе с тяжелым самолетом на укатанный снежный аэродром. Так родилось техзадание, под которое, после нескольких обсуждений, более-менее подходила гибридная система из доработанного и частично бронированного арттягача Т-20 "Комсомолец" с установленной на нем на тумбе за складывающимся бронещитом 76-мм горной пушкой образца 1909 года. Вес всей системы был получен около четырех тонн. Некоторой раскачкой шасси самоходки при стрельбе испытатели были не слишком довольны (стрельба с ходу была сильно затруднена). Но, желаемого удлинения гусеничной ходовой "Комсомольца" на один балансирный каток, не мог пока обещать завод (это бы сильно замедлило переделку). В итоге, решено было обойтись тем что есть. За то, как и "экранированную бронетехнику", эту авиадесантную самоходку было вполне реально получить в войсках также в январе 1940-го. Заказчик ознакомился с опытным экземпляром самоходки уже в середине декабря, благо и шасси и орудия были в наличии, и их сопряжение оказалось не особенно сложным делом. Тренировки посадочного десантирования прошли в Подмосковье. В целом, система получилась интересная. Обутый в усиленные лыжи, десантно-транспортный четырехмоторник ТБ-3 мог на расстояние до трехсот километров доставить под фюзеляжем одну полностью готовую к бою установку, вместе с экипажем. Более серьезную проверку нового оружия десанта удалось провести во время учений первого авиадесантного самоходного артдивизиона, уже в первых числах нового 1940-го года, на аэродромах Тихвина и Каргополя. Способная четырьмя десятками трехдюймовых осколочно-фугасных гостинцев, прямо с марша, разрушить полевой узел обороны, или вкатить снаряд за броню британско-финского танка "Vickers Mk E", боевая машина просто очаровала десантников. Поэтому симпатизирующий "крылатой пехоте" маршал Ворошилов, пробил производство в количестве необходимом для оснащения целого десантного самоходного артполка (в составе которого, помимо всяких тягачей, автоцистерн и грузовых автомобилей, имелись бы 55 новых ДСУ-76 - буква "Д" означала "десантая"). Мелкие недостатки сборки самоходок все же выявлялись, но быстро устранялись уже прямо в расположении полевых лагерей десантных бригад, тренирующихся, в ожидании приказа командования. Дальнейшую мудрость предвоенных решений по модернизации бронетехники подтвердил ход "Зимней Войны"...
***
***
Надежды на длительный отдых в Швейцарии не оправдались. Ближайшие его руководители, Мюллер и Шелленберг, что ни неделя озадачивали новой проблемой. То, они требовали от свежеиспеченного штурмбанфюрера, экспертной проверки безопасности секретных исследований. То, наоборот, бросали его срочно готовить очередную провокацию против британских секретных служб. Для отдыха времени не было. Помимо этого довольно сильно активизировались запросы от русских кураторов. Для Вильгельма Лемана (он же советский агент А-201 'Брайтенбах') работа на Москву становилась все более сложной, хотя и приносила ему неплохой доход, удачно маскируемый выигрышами на бегах. В доме Леманов на вечерних посиделках с женой, ее подругами с мужьями и знакомыми, периодически появлялись новые лица. Вильгельм в этих компаниях считался знатоком конных соревнований и мог часами рассказывать истории про лошадей и жокеев, попутно вербуя агентов. Под этим прикрытием удавалось совершать оперативные контакты с посещавшими их дом советскими курьерами. В СССР уходили доклады и материалы, обратно Леману возвращались значительные денежные суммы и новые все более изощренные запросы. Последние из них Вильгельм анализировал, перед тем как сжечь компрометирующий листок в камине своего кабинета.
________________________________________________________________________
1. Необходимо срочно найти подробную информацию по создаваемому конструктором фирмы 'Фокке-Вульф' Куртом Танком новейшему фронтовому истребителю, и используемым на нем радиальным двухрядным моторам BMW-139 и BMW-801. Интересуют отчеты об испытаниях и выявленных проблемах, сведения о конструкции планера самолета, авиамоторов, нагнетателей и винтов. Достигнутые технические характеристики и ожидаемый прогресс характеристик аппарата, вместе с предполагаемыми мерами обеспечения прогресса. Особенно интересуют сведения по техническим решениям уже примененным, для управления мотоустановкой и шагом винта, а также для охлаждения мотоустановки, и для размещения синхронного крупнокалиберного оружия между цилиндров мотора в фюзеляже. Крайне желательно получение образцов и фотографий фонаря кабины, оборудования кабины и арматуры двигателя.
2. Интересуют детальные сведения, образцы агрегатов и материалов в отношении реактивных моторов, создаваемых в моторных отделениях фирм 'Юнкерс', 'БМВ', 'Хейнкель-Хирт'. Интересуют сведения о возможных подходах для внедрения 'источников' непосредственно в штат данных фирм, или в штат их фирм подрядчиков. Наибольший интерес вызывает технология производства жаростойких и особопрочных сплавов для деталей турбин и компрессоров реактивных моторов. По данному вопросу НЕОБХОДИМО получение информации из первых рук, для чего Центр просит подобрать наиболее подходящего кандидата в источники (вплоть до изоляции последнего и получения сведений напрямую).
3. Интересует информация о конструкции и результатах исследований по бесхвостым ракетным самолетам, создаваемым под патронажем доктора Липпиша и конструктора Мессершмитта на планерных заводах института DFS (а также на баварском авиационном заводе) и оснащаемых ЖРД конструкции Вальтера (в частности по новому самолету 194). Также нужны сведения по бесхвостым самолетам типа 'летающее крыло' конструкторов Реймара и Вальтера Хортен. В том числе нужны сведения по предназначенной для этих самолетов специальной композитной обшивке, снижающей заметность аппаратов для радиометрических средств обнаружения.
4. Интересуют детальные сведения о применении работающих на перекиси водорода устройств и агрегатов конструкции инженера Гельмута Вальтера, в том числе высокооборотных парогазовых турбин. А также планы применения этой технологии для создания единого двигателя подводных лодок, и для совершенствования турбонасосных агрегатов и ускорителей боевых жидкостных ракет Дорнбергера и Брауна. Также, нужна любая информация о цикле производства подобного оборудования и подходы к образцам (включая сведения о доступе к утилизируемым аварийным агрегатам и запчастям).
5. Интересуют сведения по самолетным радиометрическим системам и прицелам, создаваемым на основе технологии стационарных радиометрических средств ПВО (полученных ранее).
6. Интересуют детальные сведения о разрабатываемых планирующих бомбах на авиазаводе фирмы 'Хеншель' в г. Шёнефельде под руководством профессора Герберта Вагнера, и о любой подобной технике. Исключительно интересны сведения о системах управления и наведения этих систем. Крайне желательно наладить оперативное получение координат падений опытных образцов на дне водоемов и в труднодоступных местах, с параллельной дезориентацией и задержкой официальных поисковых работ...
________________________________________________________________________
Вильгельм еще раз перечитал послание, и отправил листок в камин, поворошив угли кочергой. Желтые лепестки пламени быстро поглотили бумагу, оставив лишь черные хлопья, растаявшие на красных углях. Разведчик помассировал переносицу, и прикрыл глаза. В этот раз русские коллеги требовали от него слишком многого. И хотя большую часть запрошенного он, наверное, смог бы предоставить, но риск разоблачения все более повышался. Поэтому для себя Леман решил, что частоту поступления запросов ему придется сократить, изменив свой ритм жизни, и согласовав с берлинским руководством активизацию операций в нейтральных странах. Если, конечно, ему еще не надоело вести свою партию в этой игре...
'Они там считают меня всезнайкой?! Почти на год после смерти Саши (Агаянца), они про меня почти забыли. И тут, получите - словно прорвало их, после того 'маньчжурского инцидента'. Будто с цепи сорвались. Раньше я сам настойчиво подкидывал им что-нибудь интересное, и порой даже казалось, что русских мало что из этого интересует. Зато теперь их аппетиты, вон как, выросли. Причем, полученные вопросы свидетельствуют, что на них явно работает кто-то еще. И, кстати, этот 'кто-то' очень неплохо работает в рейхе. Части, перечисленных в послании, научных и технических тем я вообще никогда не касался, а некоторых касался очень мало. А у них уже в руках очень четкие запросы и направления поисков. И почему-то, при чтении этого послания, мне сразу вспомнилась упрямая маска на лице хулигана Пешке. Гм... Странно. Хотя он-то сейчас в Америке. Не может же он, находясь за океаном, узнавать о новейших проектах рейха, к которым тут его даже и близко не подпускали? Или все-таки может? Но усиление заинтересованности русских по столь многим секретным темам, может стать для меня началом конца. А Адам очень советовал мне, быть осторожным - не делать глупостей самому, и убедить 'друзей' в том же. Возможно, он уже тогда предвидел все это, и пытался меня предостеречь. Хотя темы в запросе по-настоящему интересные. Гм... Все это нужно хорошенько обдумать...'
Назавтра штурмбанфюреру Леману предстоял очередной доклад Гейдриху и Шелленбергу по запланированной на январь встрече с эмиссарами Интеледженс Сервис, в Лозанне и проведению с ними переговоров в рамках оперативной игры 'Трал' (нацеленной, как на дезинформацию вражеской разведки, так, и на перевербовку британских агентов).
***
А по другую сторону границы, перед начальником Управления перспективных разработок старшим майором госбезопасности Давыдовым замаячила перспектива многолетней работы без отпусков. Руководство ГУ ГБ целый месяц прикидывало разные пути решения проблемы, озвученной в октябре на научно-практической конференции по газотурбинным моторам, прошедшей на базе ХАИ. На той конференции, выяснилось, что имеющиеся в наличии материалы и оснащение производств не позволяют в промышленных количествах производить, ни турбинных лопаток, ни подшипников, ни компрессорных ступеней для новых ракетных моторов. До большой серии, смогли довести только элементы двигательной арматуры, и жаропрочные камеры сгорания пяти основных типов и четырех размеров (еще два типа камер довести не удалось). Начинался трудный период освоения и отладки технологий. Опытные самолеты с реактивными моторами уже были в СССР созданы, и даже кратковременно поднимались в воздух, но производить их, даже не массовой, а хотя бы малой серией, было нереально даже к началу весны. И это, несмотря на беспрецедентные полномочия УПР, и настойчивые требования со стороны ЦК партии и руководства наркомата. Приоритетное снабжение УПР НКВД всем необходимым от импортных станков до квалифицированных кадров уже дало отличный эффект в плане кристаллизации концепций, но теперь управлению требовалось совершить прорыв в материаловедении.
Озадаченная еще в октябре зарубежная разведка с большим риском установила, что в Германии для производства лопаток турбин применяется, разработанный еще в 1936 году исследовательским отделом фирмы Круппа, специальный жаропрочный сплав аустенитного класса 'Тинидур'. Важность проблемы, была столь высоко оценена Центром, что потребовалось тщательно спланированное и произведенное на квартире в Брауншвейге похищение инженера Морица Фрейнберга, являющегося ассистентом одного из создателей сплава 'Тинидур' Клауса Гебхарда. Получив от агента 'Брайтенбах' (курирующего охрану института DVL, секретных лабораторий Круппа и проектных групп фирм 'Юнкерса', 'БМВ' и 'Брамо'), все нити доступа к Фрейнбергу, группа Судоплатова, сработала ювелирно, замаскировав все под несчастный случай. От вывезенного в Чехию немецкого инженера разведчики ГУ ГБ смогли получить насколько возможно подробные сведения по рецептуре сплава и технологии производства лопаток, но этого было явно недостаточно. Промышленное производство входящего в состав сплава металлического титана еще не было полностью налажено в СССР, хотя сырьевую базу на Урале удалось развернуть еще в 20-х. В основном шло совершенствование производства титановых белил и испытания различных методов получения ферротитана. Как раз к текущему году усилиями С. С. Штейнберга, Н. С. Кусакина, В. П. Елютипа, Н. П. Шипулина и их коллег производство ферротитана, и получаемого сернокислотным способом из отечественных ильменитовых концентратов пигментного диоксида титана, наконец, приблизилось к промышленным объемам. Радовало, что производящие титан небольшие заводы действительно заработали, но для работы с металлическим титаном у советских ученых и производственников не хватало, ни опыта, ни оборудования, ни сырья. Поэтому для экспериментов с аналогами 'тинидура' требовалось срочно закупать рутиловое сырье за рубежом, и пока, увы, в объемах непригодных для крупного производства.
Однако, озадаченные НКВД ученые не унывали, ведь разведка помимо этого прислала им и другие 'подарки'. Так, из-за океана были получены непроверенные сведения о планирующемся использовании в САСШ для той же цели сплавов с высоким содержанием никеля, хрома, и присадками из титана и молибдена. Озвучены были и сведения по формовке лопаток из сложенных вдвое листовых заготовок с использованием штамповки и сварки. Было много и другой информации, нуждавшейся в тщательной проверке. Принципиальные схемы создаваемых на Западе ракетных моторов и рецептуры сплавов для турбинных лопаток, хоть и частично облегчали решение научной задачи, но и ставили много вопросов перед советской наукой. Фактически нужно было создавать отдельный научно-промышленный сектор. Оставался и риск потерь времени при отработке тупиковых направлений. Выступавший на повторной ноябрьской конференции директор недавно достроенного в поселке Норильск горно-металлургического комбината, Авраамий Павлович Завенягин, предложил перенести поближе к норильскому комбинату опытное производство жаропрочных лопаток, колец и прочего, вместе с научными лабораториями. Эта мера, по его мнению, позволяла ускорить получение отечественных уже серийных жаростойких никелевых сплавов и изделий из них, поскольку сырье было всегда под боком. К тому же процесс можно было гибко регулировать на основе данных научных исследований. Предложение Завенягина бурно обсуждалось в Москве и, несмотря на противодействие ряда экспертов, получило поддержку Сталина. Деньги на оснащение нового металлургического центра были выделены и закупки оборудования начались. Необходимое для опытного производства сырье планировалось получать разными путями. Рутил для производства титана планировалось закупать в Бразилии и во Франции вместе с другими минералами, как ювелирное сырье. Молибден можно было в достаточных объемах получать из планируемого к разработке Зангезурского месторождения в Армении. Со стороны внешней разведки также была обещана помощь. Майор госбезопасности Фитин поставил своей резидентуре задачу внедрения созданных этим летом разведкой реальных машиностроительных фирм в качестве подрядчиков и клиентов для британских компаний "Ровер" и 'Роллс-Ройс', "Пауэр Джетс", швейцарской 'А.Г.Браун Бонетти' и французской 'Турбомека'. Пока главными задачами были обозначены: сбор информации, отработка технологии получения новых сплавов и изделий из них. И хотя ряд советских ученых были не в восторге от назначенных им командировок из респектабельной Москвы на Север и на Кавказ, но спорить с ЦК никто не рискнул. И работа по постройке научно-производственной базы резко ускорилась. А сами научные исследования по созданию новых сплавов временно получили прописку на базе московского института стали имени И.В.Сталина.
И эта работа разворачивалась вовсе не на пустом месте. С 1930 года институт уже занимался проблематикой жаропрочных сплавов. Однако разработанные к 1939-му сплавы еще далеко не полностью обеспечивали потребности реактивного моторостроения. К примеру, советский жаростойкий сплав ЭИ-69 с рабочей температурой в районе 600-650 'С был на уровне лучших зарубежных образцов. Но даже этот сплав пока не мог решить проблему создания комплектующих для серийных ГТД. Применение его на экспериментальных турбинах создаваемых в ЦИАМ группой профессора Уварова, доказало - что для реактивных турбин нужно срочно создавать технологичные сплавы с более высокими параметрами прочности и термостойкости. Конечно, проблемы КБ Уварова, взвалившего на свои плечи создание высокопараметрических ТРД и ТВД - с рабочими температурами до 1300-1600 'С, в значительно меньшей степени касались работы коллег-конкурентов из КБ Люльки и Лозино-Лозинского. Ведь исследуемый харьковчанами рабочий цикл ТРД был низкопараметрическим - с рабочими температурами до 700-800 'С, что вроде бы позволяло рассчитывать на скорый переход от опытных образцов к серийным, с теми же конструкционными материалами, что и у экспериментальных турбин Уварова. Однако не тут-то было. Малую серию собранных вручную 'Кальмаров-5/6' (с тягой до 430-510 кгс) действительно удалось произвести еще в ноябре, но реальный ресурс этих двигателей не превышал 4-6 часов до замены турбинных венцов. И даже с полным ресурсом вели себя эти изделия крайне капризно. Реактивные моторы ломались слишком часто, и не всегда удавалось обойтись без жертв (трое техников-испытателей погибли при взрыве опытного мотора, еще десяток лечились от полученных травм). Причины были на виду. В описываемый момент каждую лопатку индивидуально вытачивали из заготовки сложной формы. А такая трудоемкость, плюс последующая тонкая ручная подгонка и сборка турбинных колес, ставили крест на сколь либо массовом производстве. С такой надежностью и технологичностью, не могло быть и речи, не только о скором начале войсковых испытаний опытной авиатехники, но даже о длительных заводских испытаниях реактивных самолетов. Так, два ДБ-А 3-й серии, получившие четыре мотора М-35 с ТК-2 и по два дополнительных 'Кальмара' под крыльями, были еще в ноябре представлены на испытания. Но уже через три дня были сняты с испытаний, и отправлены на доводку реактивной мотоустановки. Из-за этого, запланированное УПР НКВД оснащение эскадрилий ОКОНа в Тихвине и Каргополе боевыми самолетами с дополнительными полностью серийными ТРД было отложено до конца января. Вместо них в Карелии должны были проходить освоение экипажами и техническими службами четырехмоторные и двухмоторные бомбардировщики, двухмоторные разведчики, и одномоторные истребители-штурмовики с дооснащенными 'Тюльпанами-7' поршневыми моторами. Старший майор Давыдов выкручивался, как мог. Он даже инициировал производство в Харькове специальных 'наземных' реплик ТРД 'Кальмар', которые должны были применяться только для отработки наземной эксплуатации, а также для пробежек и подлетов. Моторы были тяжелыми, слабыми, и не пригодными для полетов. Зато ресурс их работы был доведен до 30 часов. И эта хитрость позволяла начать более-менее массовое обучение личного состава наземных служб и пилотов будущих реактивных полков. Более всего для обучения подошли, полученные в декабре из-за океана десять бездвигательных планеров бомбардировщиков 'Дуглас ДБ-7'. Эти машины имели носовое колесо шасси, и оснащенные нелетными 'Кальмарами' очень удачно имитировали руление и подлеты боевых самолетов с ТРД. На максимале тяги их удалось разогнать по бетонке до ста девяносто километров в час. Теперь, под грохот работы этих 'бескрылых драконов' через испытательные площадки одного завода и нескольких учебных Центров за месяц-два удавалось прогнать до двух-трех сотен будущих эксплуатантов реактивной техники. И среди новоиспеченных обучаемых-реактивщиков, теперь частенько мелькали совсем юные лица курсантов технического и летного отделений Ефимовского училища...
***
Несколько иные, но схожие проблемы навалились и на бывшего заместителя Давыдова майора ГБ Валентина Александровича Кравченко, которого возложенное на его плечи руководством наркомата 'Урановое задание' не особо радовало. Постановка проблемы пока сильно напоминала сказку 'Пойди туда, не знаю куда'. Но в НКВД никто не спорил с приказами, поэтому к заданию Кравченко приступил хоть и без восторга, но по-серьезному засучив рукава. Причем к моменту перевода на новую тему, майор ГБ оную практически не знал. Смысл всей секретности сначала понимался чекистом примерно так - 'СССР должен первым получить эту сверхмощную взрывчатку, и оснастить ею все бомбы и снаряды наших авиации, артиллерии и флота, а потом уж пусть буржуи себе локти кусают'. Поэтому и отношение Валентина к проекту было довольно примитивным. Намеки на 'адское происхождение' будущего оружия с усмешкой игнорировались...
--- Ну, подумаешь, новая взрывчатка! Сперва в Истории черный порох китайцы изобрели. Потом появились всякие там бертолетова соль, нитроглицерин и динамит, вместе с пироксилинами, лиддитами, мелинитами-шимозами и прочими тротилами. Ну, а сейчас и новые, гексаген с аматолом имеются. Первые из перечисленных самые слабые взрывчатки, вторые чуток помощнее. Ну, а третьи и вовсе, самые мощные в мире на текущий момент. А когда новое задание осилим, сразу появится у РККА и РККФ еще более мощная урановая взрывчатка. И все, амба! А то, что после взрыва той взрывчатки местность отравленная остается, так тоже ничего особенного. Вон, шимоза-мелинит при разрыве тоже мерзкие ядовитые газы дает, от которых и задохнуться можно...
И такое слегка несерьезное восприятие продержалось в голове майора ГБ, целый месяц. Да, читал он разведывательные донесения американской резидентуры, в которых проводились интересные параллели с Тунгусским метеоритом и силой его удара. Мол, будь там, в тайге, каменный город, так его бы в пыль перемололо, и огнем прижгло до расплавления камней. Рассматривались в тех донесениях и варианты с детонацией целых арсеналов, и с подрывами на рейдах начиненных взрывчаткой судов (а такие в Истории уже случались). Даже одновременный взрыв целого полка 'польских летающих сцепок' был приведен, как менее мощный аналог взрыва урановой бомбы. И все равно, не складывалась в голове майора картина. Казалось, что, вот, подберут ученые рецепт новой взрывчатки за полгода, и можно будет просить о переводе на другой участок работы. Через месяц это благодушное настроение пошло на убыль. Начало сказываться увеличение знаний по проблеме 'расщепления атомного ядра'. На первый план вначале выходили задачи по консолидации производственных и научных мощностей да постройка целого завода по обогащению урана. И еще требовалось стремительно запустить проектирование первого уранового реактора. Просветление наступило, когда Валентин понял, что практически нет целых отраслей промышленности, необходимых для производства урана, и негде взять необходимое для создания реактора оборудование. Почти все нужно строить заново. Даже мастеров и рабочих нужно массово учить и переучивать. Но оставалась надежда, что вскоре и этот процесс наладится, и уже дальше-то начнется резкое ускорение работ...
К концу 1939-го отношение поменялось еще более кардинально, проблема оказалась титанически сложной и требовала многих лет неистовой работы. Сильнее всего понимание специфики стало прогрессировать в голове Кравченко после заслушивания закрытого доклада Я.Б. Зельдовича и Ю.Б. Харитона. Причем первым этапом работы Валентина Александровича, как раз и стало обеспечение секретности в стране по всем атомно-урановым научным направлениям. Пышущих энтузиазмом и патриотизмом ученых-физиков пока более интересовал научный приоритет страны и их личное первенство в изысканиях по новейшей научной теме. Они готовы были срочно трубить в статьях по всему миру про новизну своих подходов, чтобы стать зачинателями нового направления и маяком для новых адептов. Вот поэтому, майору госбезопасности пришлось этот восторг 'научных светил' слегка притушить. Индивидуальные беседы с учеными вроде бы давали толк, но попытки широкого обсуждения, все же, не прекратились. Первоначально Я.Б. Зельдович с Ю.Б. Харитоном планировали зачитать свой доклад по атомной теме, открыто, на семинаре Ленинградского физико-технического института. Кравченко доложил народному комиссару Берии, и получил жесткий запрет открытых слушаний. Мероприятие прошло келейно, но не менее плодотворно. Наступал этап детальной организации проекта. По примеру Давыдовского УПР, решено было создать отдельное управление, да еще и замаскированное под гражданское ведомство.
Для работы над атомным проектом было создано секретное 'Управление полярного строительства' (УПС, в просторечии 'Тундра'). Логика в этом была. Уже сейчас приходилось искать место для будущих испытательных полигонов, и Арктика для этой цели подходила лучше всего. А взаимодействие с Управлением Северного Морского Пути позволяло удачно легендировать привлечение крупных инженерно-строительных сил. Но прежде, чем что-то строить, нужно было сначала разобраться в потребностях, а в этом снова могла помочь только 'большая наука'. Направленным к нему ученым, майор госбезопасности в рот не заглядывал, но относился к ним с уважением. Состав 'научных светил' был представительным: Абрам Фёдорович Йоффе, Игорь Васильевич Курчатов, Лев Владимирович Мысковский, Александр Павлович Жданов, Лев Ильич Русинов и Георгий Николаевич Флеров. Помимо известных ученых были привлечены несколько бригад проектировщиков рангом пониже, вместе с расконвоированными расчетчиками и лаборантами. Управлению была поставлена задача, всего за полгода-год создать проект атомных реакторов, и проекты оборудования для обогащения урановой руды и производства металлического урана. Вот только за что и как браться в первую очередь, ученым и чекистам нужно было решить. До этого ученые двигали теорию процесса деления ядер, и все их лабораторные опыты работали лишь на отдаленное будущее. Масштабы поставленной прикладной проблемы манили, но и тревожили. Большинство членов этого нового коллектива вышли из Радиевого института. Поставленная им правительственная задача была им близка, а перспективы захватывали дух.
От разведки помимо сведений о предполагаемых конструкциях урановых реакторов на воде и графите, а также кратких оценочных сведений об ожидаемых характеристиках американской атомной бомбы, ученые получили доступ к перечню оборудования и оснащения, закупаемого их заокеанскими конкурентами из Нью-Йорка и Чикаго. Благо, соблюдаемый коллегами Силларда и Ферми, режим секретности был пока 'курам на смех' (ФБР и управление разведки Армии еще не научились нормально работать). Это преимущество давало советским ученым возможность не блуждать впотьмах, а более осмысленно подойти к решению задачи, что называется - 'зная прикуп'. Часть вопросов для нового направления должны были разрабатывать профессор Ландау со своими коллегами по Институту физических проблем. Кроме того, в УПС помимо отдела физиков-ядерщиков появился строительный отдел и металлургический отдел. Во главе последнего встал старший инженер ВИАМ Скляров Николай Митрофанович, работы которого патронировали лично Директор института металлургии и материаловедения Бардин Иван Павлович и профессор московской горной академии Павлов Михаил Александрович. В заместители Склярову был назначен молодой, но уже опытный и очень талантливый металлург Иван Григорьевич Арзамасцев, вызванный из Сверловской области с Серовского металлургического завода. Этому отделу помимо задач получения металлического урана, ставились параллельные задачи по разработке жаростойких и прочных сплавов для реактивщиков (эта работа шла параллельно с ВИАМ и институтом Стали). Поэтому сюда, бывший руководитель майора ГБ Кравченко, старший майор ГБ Давыдов, получил "ограниченный доступ в части касающейся"... В остальном секретность атомщиков была возведена в ранг культа, сотрудников режимных и охранных служб накрутили изрядно. Для проверки, нарком НКВД Берия сам же инициировал несколько провокаций с поддельными документами, успешно выявленных бравыми чекистами. По счастью, до стрельбы по пойманным "условным шпионам-диверсантам" дело не дошло, но бодрости этот инцидент добавил всем...
Мозговые штурмы шли несколько недель. Затем начался процесс разработки проектов сразу двух водяных урано-графитных реакторов. Один из них предполагалось сделать энергетическим для опытной электростанции, а второй должен был выдавать урановые материалы для проектируемого атомного боеприпаса (изотопы 235 и 239). Сроком окончания разработки для двух проектов был установлен август 1940 года. К январю 1940 года силами УПС удалось только оснастить в Чите металлургическую лабораторию и представить проект опытной центрифуги. Помимо этого начался сбор накопленных рудных концентратов. И несколько изыскательских партий были отправлены для разведки рудоносных районов в Читинской области и в Казахстане. Проектировщикам реакторов пока было нечем похвастаться, их работа к январю едва-едва вошла в рабочий ритм...
***
***
В мире усиливался политический кризис. На севере Европы уже готовы были сцепиться Россия и ее потерянная в годы революционного развала скандинавская провинция. На Юге в Средиземноморье шла активная взаимная охота морских сил Германии, Италии, Болгарии против флотов Британии, Франции, Греции и Югославии. На востоке Япония все более усиливала стальной нажим на своего материкового соседа (Китай). А внутри границ того соседа множество различных сил никак не могли договориться и организовать единый фронт противодействия агрессору. Как раз в этот момент на всех упомянутых ТВД стала все сильнее ощущаться нехватка современной авиатехники. Словом, наступало благословенное время для мировых производителей оружия. Для захвата сегмента рынка, как правило, приходилось пускать пыль в глаза, и новые образцы для этого годились лучше всего. Однако эпоха дефицита позволяла сбывать, не только новый, но и залежалый товар. К примеру, весьма средний во всех отношениях кроме цены американский истребитель 'Кертисс Р-36', несколько лет шел нарасхват по всему миру. А в Китае даже попытались наладить его серийное производство, правда, без особого успеха. Но, к концу 1939 стала очевидной излишняя дороговизна этой машины, что существенно поубавило аппетиты заказчиков. Более того, "Арме дель Эр" (ВВС Франции) находилась в поисках куда более дешевого, но столь же эффективного боевого самолета. Одним из таких образцов оказался удешевленный аналог американского истребителя 'Кертисс Р-36', голландский истребитель 'Кулховен FК-58'. Эта машина была специально спроектирована в 1938, как лучший бюджетный вариант истребителя для невзыскательных, но не нищих. Конструктор аппарата Эрих Шацки был немецким евреем, сбежавшим из гитлеровской Германии. На его бывшей родине о нормальной конструктороской работе, равных с немцами правах и даже просто о спокойной небедной жизни, еврею можно было и не мечтать. И в поисках свободы и самореализации оказался в Голландии. А идеи у Шацки были наисовременнейшие. Однако в фирме 'Фоккер' те его идеи вызывали скепсис, как излишне дорогой подход к производству. И на основе упрощенного проекта Шацки Фоккером был построен лишь куда более скромный и консервативный коллониальный истребитель 'Фоккер FD-XXI' с неубирающимися шасси и грубоватой аэродинамикой. Самолет вышел удачным, и стал поставляться в ВВС Голландии, а также в Швецию и Финляндию. В декабре с такими машинами даже покрутились в воздушном бою русские истребители под Каргополем. Там 'двадцатьпервые' показали себя в целом неплохо, хоть и понесли существенные потери. Но самому Шацки было мало концептуально упрощенного FD-XXI. Его мечтой было создать быструю, маневренную, прочную, но при этом дешевую и максимально легкую в производстве и обслуживании машину. Покинув, непонятым и обиженным излишне прагматичный коллектив 'Фоккер', Эрих смог реализовать свои мечты в цехах компании 'Кулховен'. Так и появился в 1938-м году скоростной моноплан 'Кулховен FК-58', в конструкции которого слились воедино и собственные разработки Кулховена и новейшие концепции Шацки. Самолет имел убирающееся шасси, закрывающийся фонарь, радиостанцию, мог разгоняться быстрее 500 километров в час, и нес приемлемое вооружение из четверки пулеметов. Вдобавок, чрезвычайно технологичную машину (стоившую почти в два раза дешевле Р-36) можно было производить в куда больших количествах, нежели дорогие аппараты вроде 'Девуатина D-520', 'Блока MB.151' и прочих. И Французское министерство авиации уже подумывало о замене 'пятьдесятвосьмыми' совсем не дешевых американских заказов авиатехники, для оснащения авиачастей колониальных войск в африканском Джибути и Алжире. Поглядывали на эту машину и другие страны. Да и военные авиаторы Голландии подумывали о немаленьком заказе 'Кулховенов' для авиачастей своих островных колониальных войск. Единственным останавливающим моментом была необходимость разворачивания полноценного серийного производства, которое пока было еще в стадии опытных работ.
Французы еще только подумывали о размещении производства FК-58 на заводах своей авиапромышленности, измученной слияниями и политикой прототипов. Но пока Франция лишь выгадывала себе перспективы, очередная делегация восточных военных, посетила Голландию, и впечатленная рекламными проспектами новой машины, предложила свой вариант счастливого будущего фирме 'Кулховен'. Вот так, конкурент голландской авиафирмы 'Фоккер', внезапно для себя стал обладателем вкусного зарубежного контракта. Правда, сам контракт оказался довольно странным. Китайско-монгольская делегация в этот раз поставила в известность, производителя, что хочет строить самолеты не в Европе, а где-нибудь поближе к границам Монголии и Китая. Причем такое место должно было быть безопасным, и удовлетворять еще массе разных условий. Предложенные хозяевами голландские колонии на Филипинах, были почему-то забракованы (якобы из-за риска морской войны в регионе), а сам придирчивый заказчик выбрал русское Забайкалье. Там, нейтральный Голландии, Китаю и Франции Советский Союз уже предоставил место для концессии, сырье, электроэнергию и даже рабочих. Поскольку переговоры с русскими прошли еще в ноябре, договор был гостями заключен, и работа там уже шла. На выданном в аренду участке вблизи ответвления железнодорожного полотна Транссиба рядом с Иркутском уже были возведены: ТЭС, поселок, склады авиаматериалов, станочный цех, и даже целый завод по производству фанеры и пиломатериалов. И сейчас туда как раз свозились стальной и дюралевый прокат, просушенное древесное сырье для набора, шпон и полотно для обшивки крыльев будущих самолетов. Несколькими бригадами строителей уже возводились цеха собственно сборочных авиационных производств. Гостями, по великому секрету, было поведано руководству 'Кулховен', что СССР, в силу подписанных с Японией новых договоров о нейтралитете, вынужден сворачивать свою военно-техническую помощь Китаю. Но Китай при этом не хочет переплачивать за получение из Европы боевой техники слишком большие суммы, поэтому на перспективу строит завод в безопасном, но не сильно удаленном месте. При всем при этом, фирменный знак и юрисдикция поставщика остаются полностью голландскими, а значит, приличия и дипломатические церемонии окажутся соблюдены.
Так или иначе, несмотря, на политический кризис и войну в Карелии, на территории СССР началось производство вполне современной авиатехники в бюджетном варианте, но с капиталистическим качеством и с социалистическим размахом производства. Голландские инженеры взялись за дело серьезно. Станки закупались по всей Европе. Из Швейцарии шли прицелы, из Франции радиостанции. Планируемые к установке моторы М-88 (советская реплика 'Гном-Рон - 14") были признаны вполне достаточными для первых серий. Еще одним немаловажным условием стало расположение поблизости нового моторного завода, в областном центре Омске, где лицензионные 'Гном-Роны' начали уже выпускать на мощностях "дублера" запорожского моторного завода N 29. Причем с Рождества там надолго прописались инженеры французской технической делегации завода 'Гном-Рон', занимающиеся наладкой долгое время буксовавшего в СССР производства французских моторов. В это же время на Рыбинском заводе N 26 и Воронежском заводе N 16 в крупную серию под индексом М-106А запускалось производство рядного мотора жидкостного охлаждения 'Испано-Сюиза-12Z'. В качестве альтернативы пока еще малосерийным советским М-105. Взаимовыгодность сотрудничества двух стран в моторостроении была обеспечена крупными обратными поставками произведенных в России моторов во Французские колонии в Африке и Индокитае. Причем ответственность советского поставщика простиралась до выгрузки груза на причалы портов Латакии и Хайфона с последующей гарантией. В трудное военное время, этой комбинацией расширялся выпуск французских моторных заводов (производительность которых не справлялась с постоянно растущими запросами самолетостроителей и ВВС). Заодно, французы экономили на перевозках (ведь Советский Союз не был в состоянии войны и мог отправлять корабли по всему миру без охраны и конвоев). А СССР получал серьезную техническую помощь и развитие своих производств. В Москве опасались, что Лондон надавит на Париж, но воюющим с двумя странами британцам, сейчас было явно не до этого, и "бакинские планы" были надолго отложены. Таким образом, в новом "восточном проекте" оказались задействованы не только китайцы, монголы и русские, но и французы. Голландские инженеры были впечатлены широтой международной промышленной интеграции, и также воспылали трудовым энтузиазмом.
Чего на самом деле не знали подрядчики, так это того, что фактически были построены два завода. Один должен был выпускать адаптированные к материалам и технологиям варианты голландских самолетов, а вот второй уже начал выпуск новых предсерийных самолетов совместной разработки Поликарпова и Яценко под временным индексом И-205 (развитие И-180 и И-28). Эта машина должна была разгоняться до 580-600 километров в час и более. И могла нести вооружение в количестве четырех новых авиапушек Б-20, и до 400 кг бомб на подкрыльевых пилонах. А рядом в еще одном ангаре началась постройка прототипа истребителя-бомбардировщика конструктора Кочеригина с внутренней подвеской бомб-торпед (до полутонного калибра включительно). Фактически Кочеригин получил задание дать ВВС РККА так необходимый им одномоторный пикировщик, но с истребительными чертами и современными ТТХ. Правда крутое пикирование более 55 градусов на машине не предполагалось. Между двумя машинами (И-205 и БИ-3 что означало "бомбардировщик-истребитель") сразу закладывался довольно высокий уровень унификации. Мотоустановки с редукторами, выхлопными патрубками создающими дополнительную тягу, и юбкой регулирующей охлаждение. Оборудование кабин с приборными панелями. Фонари кабины из бронестекла по типу "капля" с большой сдвижной секцией и малой неподвижной под установку прицела, сам прицел. Штурвал и элементы системы управления. Бронеспинки, топливные баки в крыле, колеса шасси и частично синхронное вооружение (на БИ-3 планировалась только две пушки и два пулемета). К тому же обе конструкции проектировались под новый панельно-агрегатный метод сборки. В качестве двигателей для них пока планировалось использовать те же самые моторы М-88 мощностью 1100-1200 л.с. (советская реплика 'Гном-Рон-14'), с ними скорости самолетов должны были достигать 520-580 километров в час (после установки систем непосредственного впрыска топлива ожидалась прибавка на 30-40 километров). Впрочем, московское руководство рассчитывало вскоре получить и более мощные отечественные моторы М-71, М-81, М-82 (диапазоном мощностей 1500-2100 л.с.). А с такими моторами, оба боевых самолета вероятно могли потягаться в скорости с лучшими серийными и, возможно, даже с новыми истребителями вероятных противников. В результате толково проведенных переговоров, страна получала как международный контракт, так и полноценный завод в восточной части страны. Да и новая, передовая авиатехника впитывала в себя не только отечественные, но и зарубежные достижения, что не могло не сказаться в будущем на ее качестве и боевых характеристиках. Впрочем, до первых испытательных полетов новых отечественных самолетов было еще много месяцев. Хотя ряд технологических новинок уже проходил испытания на серийных истребителях И-180 и опытных И-282. А вот, освоение передовой технологии (и советской, и голландской) шло семимильными шагами. Группы советских инженеров из Горького, Москвы, Саратова, под видом бригадиров рабочих, сменяли друг друга на новом производстве. Одновременно с регулярной ротацией самих рабочих между импортным и отечественным заводами. Вскоре высокое качество голландских авиастроителей должно было прописаться и в цехах советских заводов...
Бонусом в этом совместном проекте стало льготное получение "китайцами" лицензии на разработанные фирмой "Кулховен" редукторы соосных винтов противоположного вращения, установленных на прототипе FК-55. Этот интересный самолет был концептуальной копией скоростного самолета американской фирмы "Белл" с задним расположением мотора, и с расположением пилотской кабины сразу за отсеком вооружения и редуктора винта (будущей "Аэрокоброй"). Голландцы свой аппарат подняли в воздух раньше, но увидев массу сложностей, отступили, отложв свой проект на будущее. А полученные китайцами для ознакомления соосные редукторы винтов двух моделей (а на самом деле получили их советские инженеры), после Нового 1940-го года сразу же попали в цепкие руки УПР, где в Харькове и Подмосковье как раз с большим трудом шли работы по созданию турбо-винтового двигателя на основе "Кальмара". И подобные, полученным от голландцев, редукторы винтов противоположного вращения занимали в том проектировании далеко не последнее место, и уже выпили немало конструкторской крови...
***
Жилль Суво не сразу поверил в удачливость своего нового нанимателя-подельника прибывшего в Бель Франс из Америки. Подумаешь, вытащил его из тюрьмы, и пристроил к делу?! Ну что ж, свой долг он вернул Моровски уже на вторую неделю, работая с 'профсоюзом', и доставая в обход таможни всякие железяки для их странной компании. Конечно, пусть не глубокая благодарность, но некая симпатия к Шустрику у Жилля осталась. Ведь американец собрал из 'гаврских сидельцев' очень интересную шайку. С Карлито Понци было довольно приятно работать, как, в прочем, и с остальными бывшими гостями Гаврской камеры предварительного заключения. Понци администрировал, Вигаль творил, металлист с наборщиком работали, а он, Жилль, очаровывал людей и налаживал связи. Каждый оказался при знакомом и любимом деле. Появилось даже некое ощущение уюта. Словно в гостях у дальних родственников. Нанятая типография помогла 'почистить перышки', и подготовиться к получению настоящих документов, оплату которых снова взяли на себя заокеанские гастролеры. Вот, только серьезного куша, на горизонте не наблюдалось слишком долго. А если нет куша, то зачем нужны эти хлопоты?! Ответ на этот вопрос пока был для Суво сомнительным - 'все появится в свое время'. И приходилось ждать, продолжая эту непонятную игру в порядочность. Потом был отъезд, и прощание с Понци. Вновь вся их компания собралась уже в Амстердаме, где Жиль снял им новые апартаменты, мастерскую и арендовал ротатор. Потом были поездки в Бельгию и Швецию. В дороге Жиль ненадолго забывал о своих сомнениях. Приезжали гости из-за океана. И некоторые интересные дела, провернутые с их подачи, убеждали француза, что выбор он сделал, все же, правильный. Их маленькая фирма, оказалась нужна многим. Сделать документы - запросто. Договориться о провозе груза - не проблема. Получить лицензию, купить патент или заказать необходимое оборудование - легко. Заезжали к ним и прочие знакомые Шустрика, из Польши, Греции, и Дании. Говоря по-американски - бизнес крутился.
Между тем, и сама жизнь мошенника потихоньку улучшалась. Помимо хороших знакомств, он обзавелся легальными документами помощника адвоката, и честно получил целую пачку настоящих рекомендательных писем. Даже приобрел необходимую для его новых занятий респектабельность. И хотя, Жиль и раньше пыжился казаться удачливым посредником, но только теперь стал на такового по-настоящему похож. Удалось даже завоевать известность и некоторое уважение в среде таможенных брокеров в пограничных и портовых городах, и удачно влиться в ряды прочих поверенных и стряпчих. Да и в здания судебных и прочих присутствий Жилль теперь входил без малейшего душевного трепета. В кармане и в папке крокодиловой кожи теперь всегда находились полностью легальные 'индульгенции', не позволяющим голландским, бельгийским, шведским, датским и прочим полицейским найти даже малейшего повода для его задержания. К тому же, теперь его фамилия писалась несколько иначе, поэтому даже запросы в Сюрте были не слишком опасны. И жизнь у старого 'фармазона' потекла тихая и спокойная, словно у добропорядочного бюргера, не знакомого с криминалом. Вроде бы и деньги в бумажнике стали появляться, передвигался все чаще на взятых на прокат машинах. И одеваться стал у портного, а не на барахолке. Можно было даже раз в неделю посидеть с какой-нибудь вдовушкой в ресторане, в качестве прелюдии приятного вечера. Но все равно точила старого мошенника заноза (ну где же, этот 'канальский куш'?!). Ну, никак не верилось Жиллю в законопослушность американцев. И когда терпение уже стало покидать француза, испытанная интуиция провозгласила, 'подожди еще чуть-чуть!'. И Жилль, с растущим нетерпением снова окунулся в ожидание. И вскоре дождался...
Сигналом к гонке за кушем стал приезд очередного курьера от Валлоне из Милуоки. Молодой итальянец о чем-то целый час шептался с хитрым Понци на их щебечущем языке. Вскоре, новости коснулись и ушей Суво. Оказывается, друзья Шустрика в стане добровольцев, сейчас занимались сбытом доставшейся им в Польше авиатехники. На продажу выставлялись самолеты, моторы, запчасти... Вот только стрелкового и бомбового вооружения и боеприпасов, в этом списке не было. Инсайдерские сведения давали возможность удачно вклиниться в цепочку реализации, где-нибудь между старым и новым владельцами имущества. Переведя на французский всю эту историю, старый Понци весело подмигнул своему приятелю, и на лице Суво расплылась предвкушающая улыбка. Он дождался! Шустрик, явно не хотел светиться сам в этой сделке, и потому лишь обозначил подельникам толковые схемы выхода на продавцов, покупателей и контролирующие ведомства. И еще, контакты представителей ремонтных и самолетостроительных заводов в Бельгии Шустрик также прислал. На выкуп нескольких имеющих рыночную историю мелких фирм-посредников деньги давала Семья из Милуоки. Даже банковский кредит под залог американских ценных бумаг был предусмотрен. Тут Жилль разом убедился в мудрости Шустрика, и сразу же вызвался поучаствовать в продаже этого 'клада милитариста'. Единственное, что его слегка огорчило, так это затянутость самой процедуры по времени. Вся эпопея была разбита на несколько этапов. Первую партию хорошо подготовленного товара, зачем-то, непременно, требовалось скинуть нищим финнам, вооружающимся против русских. Почему нельзя было устроить аукцион - 'кто больше предложит', и получить толковую прибыль, Суво не понимал, но догадывался. По-видимому, вместо оптового сброса за хорошую цену, но с мелким кидаловом, тут планировалась какая-то хитрая "многоходовка". Впрочем, отказываться от участия в ней, француз не собирался. И вскоре, дело закрутилось...
В ноябре Жиль приехал в Россию, под именем Мориса Легара - технического директора задешево выкупленной в Брюгге торговой компании-посредника. Документы у него в этот раз были чужие, но надежные. Нужно было заключить со штабом 'Добровольческой Армии' долгоиграющий контракт на перепродажу в Бельгии, Голландии и в Скандинавии, не используемого летного парка. Когда-то Суво точно также торговал в Марселе и Ницце угнанными автомашинами. Так, что задача была для мошенника в целом привычной. Добирался кораблем до Эстонии, и поездом через Минск. На взятой Францией в аренду у России, авиабазе 'Мурмелон', ему посчастливилось установить дружеские отношения с несколькими соотечественниками из тыловых служб 'Добровольческой Армии'. Француз, француза всегда сможет понять, даже если один из них по паспорту бельгиец. Там же Суво смог наладить побочный гешефт, пригнав из Таллина цистерну с пивом, в качестве части платежа за выкупаемые самолеты. На авиабазе ему теперь всегда были рады. Первая продажа прошла вполне успешно. Прибывшие в Талин, финский подполковник с дюжиной пилотов облазили все пятнадцать этажерок, но не нашли к чему придраться. Вскоре аппараты, облетанные тут же на местном аэродроме, перелетели через пролив, над штормящей Балтикой, к столице своих новых владельцев - Хельсинки. А Суво вполне довольным вернулся в Роттердам.
***
После 'русского возмездия', генерал Лундквист в одночасье превратился из командующего воздушными войсками, в командира жалких шести десятков не самых современных самолетов (часть из которых еще вчера были учебными). Финская авиация потеряла за сутки сразу более сотни с лишним машин. Конечно, часть из них еще можно было вернуть в строй, но готовой к боям с агрессором воздушной эскадры сейчас не было. Единственное, что утешало, это согласие итальянцев на поставку трех с половиной десятков вполне современных истребителей 'Фиат G-50'. А перед самым началом войны успела проскочить в Стокгольм поставка американских 'Брюстеров В-239'. На новой технике, недель через пять имелся шанс подготовить два-три истребительно-штурмовых полка, что дарило надежду. А вот, наносить бомбовые удары по коммунистам, было практически нечем. И когда на стол командующего легло донесение, о готовящейся модернизации и отправке в Грецию крупной партии боевых самолетов, Лундквист задумался. Эту поставку, по идее, нужно было выкупать, и выкупать срочно. Тем более, что несколько устаревших, но вполне пригодных к боям аппаратов были получены финскими ВВС из того же источника всего чуть более месяца назад. Генерал Лундквист помнил эту бельгийскую компанию. В ноябре он лично отправлял в Талин подполковника Ларса Шалина принимать, выставленную на продажу 'Добровольческой Армией' бывшую польскую авиатехнику. В тот раз им пришлось поторопиться, чтобы товар не выкупили ушлые латыши и эстонцы. И все равно пятнадцать хоть и устаревших, но в довольно приличном состоянии аппаратов, достались Суоми задешево. Это были модернизированные самолеты из довольно известной авиабригады 'Сокол'. Добровольцы в тот раз продавали через посредника двенадцать старых истребителей PWS-10 и тройку разведчиков 'Люблин'. Первые с немецкими моторами BMW-VIz могли из себя выжать до 305 километров в час (и были лучше британских 'Геймкоков'). Вторые были откровенным старьем, но поставщик отказывался продавать одни истребители, и желал сдать разведчики 'в нагрузку'. Слишком многого от этих древних 'гробов' ждать не приходилось. И все же, совсем недавно эта авиатехника воевала с Люфтваффе, и даже в условиях значительного превосходства врага, показала себя вполне достойно. В тот раз в Талине, подполковник Шалин вместе с финскими пилотами, смогли проверить каждый самолет с пристрастием. Генерал хмыкнул, вспомнив тавтологию 'Шалин - Талин'. Подняв трубку, Лундквист вызвал из штаба Ларса Шалина, который пока остался без своих бомбардировщиков, и временно замещал начальника отдела разведки ВВС. Генерал устало потер веки, и встретился взглядом с вошедшим.
--- Здравствуйте Ларс.
--- Приветствую, экселленц!
--- Что вы думаете о бывшем польском авиапарке, подполковник? Как нам правильно поступить с продаваемыми в Бельгии самолетами? И давайте без церемоний, сейчас время дорого!
--- Разрешите уточнить?
--- Слушаю вас.
--- Что там за состав авиапарка? В каком состоянии? И куда его должны были продать?
--- Мне доложили, что это собранные во Львове самолеты особой бригады 'Добровольческой Армии'. Бомбардировщики 'Ведмежко-1', и истребители 'Ястжеб-1', из тех, что воевали в начале октября под Люблином. В Бельгии первым из них должны сейчас ставить убирающиеся шасси, как на голландских 'Фокер Т-V', и крупнокалиберные браунинги под французский патрон 13, 2 х 96 мм Гочкисса. Истребителям должны были поставить закрытые кабины по типу 'гладиаторов', обтекатели на стойки коробки, и новое шасси со свободными стойками. Модернизацию должны завершить через полторы недели. А покупатель все это ждет в Салониках.
--- Докладываю, экселленц...
--- Бросьте этот официоз, Ларс! Я вас слушаю...
--- Бомбовозы, судя по всему помесь русских 'Туполев Р-6' и 'Туполев СБ', я видел их на фотографиях. Машины это не особо скоростные, но зато цельнометаллические с обтяжкой полотном поверх гофра, для лучшей аэродинамики. С новым убирающимися шасси и 'Испано-Сюизами-12', они могли бы разогнаться примерно до 350-ти. Бомб почти тонна, и три крупнокалиберных 'Браунинга', сделают из них действительно боевые машины. Вопрос сколько их можно получить?
--- Есть сведения, что там полных три десятка, или даже больше.
--- Тогда нужно их брать, экселленц!
--- Там вроде бы есть еще десяток чуть более крупных трехмоторных бомбардировщиков менее скоростных, но способных нести под две тонны бомб. В Польше они летали только ночью....
--- Тем более, экселленц! Брать все!
--- Может, лучше, дождаться 'Бленхемы-IV'?
--- Я всего декаду, как вернулся с Острова. Завод 'Бристоль' нам их поставит не раньше конца февраля - начла марта, а значит, упустим инициативу. Большевики нас ждать не станут...
--- Ладно, что там со вторыми?
--- Что касается истребителей, а это бывшие 'Григорович И-5', то там весь вопрос в моторах. С русскими 'Райт-Циклонами' модели М-25, или с их аналогами, они могли бы выдавать скорость, примерно как у 'Бульдога'. А со старыми моторами М-22, они лишь чуть быстрее 'Геймкоков'. Да, кстати, если на них поставят новые кабины, шасси и обтекатели, то прибавится еще километров 15-20. Сколько за них хотят продавцы?
Оглашенная сумма повергла подполковника в ступор. Но количество продаваемого авиапарка заставляло задуматься. Если бы удалось все это разом выкупить, то с учетом прибывающих из Швеции и Британии добровольцев, авиапарк ВВС Суоми мог вдвое превысить свою численность на конец декабря. Тут было о чем поразмыслить. Но и препятствий усматривалось немало.
-- Сколько?! Миллион долларов?!!! Они с ума сошли, экселенц! Надо сбить цену хотя бы на четверть!
-- Невозможно, Ларс! Рыночная цена даже 'такой' авиатехники, и так получается, больше в полтора раза. Это не простая задача, подполковник. Министерство финансов жмется за каждую марку, выделяемую на закупки вооружения. А тут целый миллион долларов, то есть, несколько миллионов марок...
--- Экселленц. А если взять кредит в Британии?!
--- Мауно Пеккала уже столько кредитов набрал, что новый премьер Рютти и его кабинет, просто не одобрят столь крупной задолженности. Да, и если одобрили бы, то британцы неохотно дают кредиты, на закупки, производимые не на Острове! Вот так-то Ларс!
--- Одобрят, экселленц! Если уговорим главнокомандующего. Но думать долго нельзя, их выкупит Греция или Абиссинцы. Мы еще можем успеть первыми! Только представьте! Целых сто десять машин!
--- Но устаревших машин. Устаревших, Ларс!
-- Зато сразу! Кстати, почему 'добровольцы' их продают? Ведь им самим эта техника может пригодиться в Архипелаге?
-- Вероятно потому, что заканчивается срок аренды, но остается возможность выкупа на льготных условиях. Вот, только у 'ДА' таких денег нет и в помине. Поэтому, этот актив куда больше интересует штаб их армии, именно как продаваемый 'горячий товар'. Но, цену они не снизят, поскольку наняли посредника, которому нужны свои комиссионные.
--- Может, хотя бы выкупить часть авиапарка?
--- Они продают все сразу, и на этом стоят твердо! А у нас нет времени долго торговаться. Или берем или отказываемся! Ладно! Летите в Антверпен, полковник. Еще раз поглядите, на этого 'кота в мешке' и поищите варианты сбросить цену. Если сможете найти приемлемый вариант, не ждите ни минуты, выкупайте! Не найдете, возвращайтесь. Будем воевать тем, что есть.
--- Слушаюсь, экселленц!
Возглавляемую Шалиным закупочную комиссию отправили из Стокгольма в Антверпен на арендованном 'Локхид-Электра'. Вожделенную финнами технику, собирались продавать на Юг Европы. Якобы поэтому ее провезли через проливы, даже не предложив балтийским государствам. Самолеты нужно было собрать, протестировать на земле и облетать. Два полета на 'Ястжебе-I' и на 'Ведмежко-I', убедили Ларса, что дело, похоже, стоящее. После всех облетов большую часть самолетов, требовалось разобрать, и упаковать в ящики для отправки морем через Швецию. Эту армаду из 65 истребителей 35 средних и 10 тяжелых бомбардировщиков нужно было срочно выкупать. Вот только запрошенный миллион долларов изрядно портил подполковнику настроение. На такие деньги, можно было бы спокойно накупить втрое или вчетверо меньший авиапарк, зато полностью современной авиатехники. Тех же 'Брюстеров В-239', к примеру. Или дивизион бомбардировщиков 'Бристоль Бленхем-IV'. Но все же, получить сразу больше сотни боевых самолетов! Нет, устоять против такого искушения, было решительно невозможно! Закупщики финнов торговались два дня. Наконец выяснилось, что посредническая фирма интересовалась помимо получения денежной оплаты, поставками экзотического мяса в британскую и голландскую ресторанные сети. Причем один срочный контракт на такие поставки уже был ими заключен. Поэтому поставки необходимо было развернуть в ближайшее время. Посредник мог пойти навстречу ожиданиям покупателя, только если вместо планируемой закупки лесной дичи, им немедленно предложат мясо молодых оленей. Это означало, что появлялась интересная возможность обменять часть авиатехники на крупную партию замороженной убоины, за остальную часть нужно было платить 'живыми' деньгами. Но под таким углом зрения, контракт становился вполне реальным, и был тут же, согласован. Покупатель обязался в недельный срок поставить несколько вагонов свежезабитого и замороженного оленьего мяса. Финские пилоты перегоняли первые четырнадцать модернизированных 'Ястжеб-1' своим ходом через Амстердам и Стокгольм. Следующая партия готовилась к отправке, и завершала модернизацию. Третьими должны были уплывать на корабле в разобранном виде двенадцать бомбардировщиков. Посредники получали денежный залог в размере трети общей суммы. Все довольны, все счастливы. Вот только, указанная в контракте сумма неустойки за затягивание финнами поставки мяса, оказалась больше суммы залога. Да еще и расторгнуть контракт поставщик мог в любой момент, в случае задержек с выполнением условий их финским контрагентом. Шалин немного понервничал, но после телефонных консультаций с интендантской службой в Хельсинки и лично с командующим ВВС, успокоился. И в тот же день, подполковником и сопровождавшими его интендантами контракт был подписан...
В прессу тут же просочились репортажи о самоотверженности финских саамов, решивших помочь своей стране в получении импортного вооружения. Газетчики атаковали улетающих из Антверпена на купленных самолетах финских пилотов. А несколько репортеров бельгийских и голландских газет даже выехали в Суоми для отражения в репортажах этой патриотической истории. Правда, вскоре из воюющей с СССР северной страны потекли совсем не бравурные новости. Примерно через неделю, 'самолетно-мясной' контракт был со скандалом расторгнут бельгийским поставщиком, с требованием неустойки. Причем, расторжение случилось в полном соответствии с условиями контракта, из-за срыва покупателями авиатехники поставок оленьего мяса. И тот срыв поставок сопровождался очень неприятным инцидентом. Как, потом подробно расписали в газетах очевидцы, саамы были не в восторге от приписанного им патриотического действа. Продовольствие закупалось у них и раньше, но без спешки и аврала, и с уважением к соблюдению традиций оленьего народа. Старшины и в этот раз согласились на поставки, но четко оговорили порядок пригона оленьих стад и забоя. А вот, дальше начались проблемы.
Несколько хладобоен интендантского ведомства ожидали скорого прибытия оленьих стад, спешно выкупленных у саамских старшин правительством. Стада задержались в пути уже на целые сутки, из-за атак, резвящихся над полями и дорогами Суоми русских штурмовиков и пикировщиков. В это же время, рядом с хладобойнями прямо по полям, другие саамские роды спешно перегоняли свои стада, эвакуируемые подальше от опасных районов. Кто-то из интендантов видимо решил, что ждать заказанных оленей рискованно, и предложил саамам-пастухам отдать часть их стада на бойню. Взамен, тем были обещаны другие олени из числа ожидаемых. Саамы на столь поспешное предложение восторга не высказали, и согласия не дали. Разгорелся яростный спор, в ходе которого дошло до рукоприкладства. Кто там первый начал стрелять, не смогла потом установить даже правительственная комиссия. Главным стал итог. В перестрелке погибли и были ранены несколько финских солдат и саамов, а часть эвакуированных оленей все же, попали на бойню. Причем, если по договору с саамами, те обещали 'чистый забой', предполагающий предварительное усыпление-удушение скота, то после конфликта, саамские забойщики покинули хладобойни, и финнам пришлось обходиться своими силами. К тому же, остаток своего уменьшившегося в поголовье стада саамы со стрельбой увели от места заклания. Мало того, задержавшиеся в пути оленьи стада, предназначенные под забой, были тут же развернуты обратно, оперативно получившими сигнал об инциденте старейшинами саамов. И, крайне некстати тут оказавшиеся европейские журналисты, никак не могли пройти мимо такой сенсации, поэтому моментально передали телеграфные сообщения в свои редакции. Так, что сведения о нападении финнов на мирных оленеводов разошлись далеко. Контракт на поставку авиатехники был сорван. Финны успели получить помимо первых модернизированных И-5, еще шесть таких же аппаратов в разобранном виде. Причем последние прибыли морем в деревянных ящиках, вместе со всяким хламом, в неполной комплектации, с сильным износом и без моторов. Да и первые из поставленных аппаратов уже через неделю показали ошибочность сделанного выбора. Двигатели М-25 оказались с минимальным остаточным ресурсом. Поэтому все четырнадцать 'Ястребов' уже через несколько дней после перелета начали выходить из строя во время тренировочных полетов. А после замены русских моторов старыми французскими 'Юпитерами', все они едва могли выжать двести шестьдесят километров. То есть были ничуть не лучше И-5, недавно сбитого в Лапландии капитаном Терновски.
Вызванный к командующему подполковник Шалин, не находил слов для доклада своему патрону. На лице бывшего командира бомбардировочного полка царили стыд и растерянность.
-- Ларс, вы что-нибудь понимаете?
-- Нет, экселенц! Это похоже на издевательство. Формально бельгийцы правы, наша сторона не выполнила прописанные условия. Но из-за столь мизерной задержки рвать контракт... И это их столь циничное выплевывание огрызка нашего заказа, притом, что им досталась хорошая денежная компенсация! А уж эта их подлость с моторами...
--- Похоже, мы попали в ловушку, подполковник. Я уверен все это придумали русские. Да, чеpт меня раздери, прямо в мотор! Чтоб мне неба не видеть, это точно они!!!
--- Но как? Как, экселленц?! Эту фирму проверяли еще в ноябре, они работают давно...
--- Нет никакой фирмы, Ларс! Те, с кем мы подписывали контракт, перепродали свои права на оставшуюся авиатехнику другой совместной франко-бельгийской фирме в Госселье. И, те уже заключили контракт с Абиссинцами на поставку им самолетов! И никакой суд нам не поможет, Ларс! Они просто знали, что мы не успеем выполнить свои обязательства. Русские не зря три дня подряд бомбили дороги, предварительно разбросав листовки с предупреждением! Вот так-то подполковник.
--- Я готов немедленно подать в отставку, экселленц!
--- А воевать с русскими кто будет! Я! Я один!? В отставку подать легко! В случившемся нет вашей вины. Никто не мог знать об этой провокации. Никто!
Генерал закурил сигарету, и кое-как справился с душившей его бессильной яростью. Терять лицо даже перед офицером своего штаба он права не имел. Он смог успокоиться, правда, не надолго.
--- Если бы кроме вас там не было представителей интендантского ведомства, то не только вам, а еще и мне грозила бы отставка. Так что, не вздумайте предавать огласке низкие ТТХ купленного нами 'русского крылатого дерьма'!
--- Я понимаю...
--- Все должны думать, что проблема только в срыве контракта из-за волнений саамов. Только в этом! Кстати, и тут нас русские переиграли - саамы уже отозвали своих военных из армии. В Валпо поговаривают о связи саамов с русскими. Но это вряд ли...
Как, впоследствии, выяснилось, заказ крупной партии оленьего мяса также был инициирован кем-то со стороны. Ресторанные сети о нем знать не знали. Уже с середины декабря, продаваемые в Бельгии самолеты, не принадлежали ни арендодателям, ни арендовавшей ее 'Добровольческой Армии'. А после срыва контракта с Суоми, несколько посреднических фирм последовательно перепродавали свои права на авиатехнику, так что концов было уже не сыскать.
В европейских газетах к тому моменту уже хорошо примелькались несколько псевдонимов бывшего французского, а ныне свободного европейского репортера Вигаля. Его острые статьи, редко были первыми, зато они с бескомпромиссностью жестко высмеивали лицемерную политику властей европейских стран. И если бы не проживание в Бельгии и Голландии, да не постоянное использование новых репортерских имен, то вероятно, сидеть бы 'борзописцу' во французской или британской тюрьме. Обе эти демократические страны, очень ревниво оценивали появляющиеся на страницах газет мнения о своей внешнеполитической деятельности. И случись появиться хоть малейшим намекам на крамолу, как сразу для отдельных представителей свободной прессы наступали тяжелые времена. И даже самым известным 'глашатаям истины' частенько приходилось умерить свою прыть, дабы согласовывать содержание своих статей с мнением властей. Но Луи последнее время очень везло на 'горячие' новости. Одно время ему присылали почти готовые репортажи из Польши, Греции и даже Америки. Старый Гаврский знакомый, старался не давать ему заскучать, и когда лично, а когда через знакомых, присылал Луи довольно 'вкусные' сюжеты. Но в этот раз Вигаль оказался не первым. Несколько 'желтых бульварных листков' уже успели напечатать свои бредовые статьи о том, как - 'финны, чтобы побороть начавшийся голод, устроили массовую резню малого народа, и продают британцам под видом оленины, мясо саамов, закупая на выручку канадскую пшеницу'. Кто-то из газетчиков даже печатал истеричные заметки о массовых расстрелах саамов, за то, что не успели выполнить заказа правительства. Более взвешенные издания писали, о массовом забое скота, начале волнений среди финских саамов, и кризисе правящего кабинета Финляндии. Как повелось еще с сентября, первую скрипку в этом 'новостном оркестре' играли несколько некрупных французских, бельгийских и голландских газет. Далее новость уже подхватывали 'лидеры прессы'. К середине января уже все европейские газеты надрывались, описывая ужасы 'оленьей бойни', выражая сочувствие гибнущему саамскому народу. Несколько бежавших в Норвегию саамов были с пристрастием допрошены газетчиками и подтвердили начало активных репрессий против саамов в Финляндии. Отлично понимающая скотоводческие проблемы Монголия тут же выступила с трибуны Лиги Наций, требуя самоопределения для малого саамского народа, и для финских карелов, которые также давно страдают под пятой жестоких финских шовинистов. И хотя тот демарш кроме СССР и Тувы никто не поддержал, но международными последствиями такой атаки стали отказы финскому правительству в предоставлении вооружения. На новые заказы у финнов денег уже не было, даже американцы пошли на попятную. После 'саамско-оленьей' газетной шумихи, и федеральное казначейство отказано в новом кредите. Тридцать итальянских истребителей 'Фиат G-50' и сорок американских 'Брюстер В-239' становились последними крупными поставками авиатехники в воюющую Финляндию. Зато, из-за того скандального заказа, пролетали фанерой поставки более-менее современных голландских истребителей 'Кулховен КН-58' и французских 'Моран-Солнье МS-406'. Оба контрагента хотели за свою продукцию 'живые деньги', которых у Суоми не было. Вот так 'мясной контракт' стреножил раскатавших губу соседей. Остатки техники по другим контрактам можно было, как говорят русские, 'ждать до морковкина заговенья'. До середины марта получение новых самолетов Финляндией становилось просто не реальным, а за это время многое могло измениться.
***
Значительную часть прибыли от этой сделки в итоге получили Семья Валлоне, 'гаврская компания', и советская разведка. Впоследствии выяснилось, что оставшаяся в Бельгии авиатехника все-таки прошла модернизацию. Частично это было сделано, за долю малую от суммы неустойки, частично за кредиты, полученные во французских банках и внесенные эфиопами. Вскоре, большая часть аппаратов была отправлена в Джибути для передачи Абиссинским ВВС. Десять бывших ТБ-1 с добавленным еще в Харькове третьим мотором, в переделанной носовой части фюзеляжа, теперь вполне могли выжать под двести тридцать - двести сорок километров в час, и нести около двух тонн бомб (все три мотора были М-100А - мощностью 860 л.с.). Нареченные в эфиопской традиции 'Леопардами-I' русские истребители И-5 с улучшенной аэродинамикой и перебранными британскими моторами 'Bristol Pegasus XII B', доставшимися эфиопам от Сил Поветжных, были способны разогнаться до 340 километров в час. Теперь они сравнялись в боевых качествах с еще недавно стандартными британскими 'Бульдогами'. А названные 'Тиграми-I' штурмовики-бомбовозы Р-6М (Бывшие 'Ведмежко-I') с парой русских 'Испано-Сюиз' на крыльях и обтянутым полотном планером, недавно заработали себе в Польше отличную репутацию. Поэтому, в плане модернизации, им досталось лишь голландское убирающиеся шасси. И теперь машина выдавала те же 340 километров в час, с восьмистами килограммами бомб. Или могла летать с полутонной загрузкой, зато на приличную дальность. Все эти характеристики для Африки могли считаться вполне приемлемыми. Трехмоторные 'Носороги' (Бывшие ТБ-1) в Абиссинских ВВС становились ночными бомбардировщиками. Остальные самолеты после обучения экипажей должны были воевать против Аэронаутики во второй линии. В первой было зарезервировано место для более скоростных 'Дроздов' и 'Тигров-II' (СБ - югославской сборки).
К слову сказать, часть, ставшей скандально известной, авиатехники оставалась на складах в Бельгии. После 'авиационно-мясного инцидента', про этот 'неликвид' на несколько месяцев все дружно забыли. Но когда пришло время поставить в строй и эту матчасть, то 'русско-польско-бельгийские эрзацы' в считанные недели доказали скептикам, что даже устаревшие самолеты при правильном их использовании способны на многое. Однако пока их время еще не пришло...
А, вот, для прожженного преступного альянса Понци и Суво как раз наступали волшебные времена. На полученные суммы им предписывалось развернуть засекреченное производство фальшивых денег (в первую очередь американских долларов и рейхсмарок). Если первые бельгийско-голландские проекты 'Шустрика' Гаврской шайке принесли лишь известность в среде местных деловых, то новая афера с моторами и оружием, принесла нехилые дивиденды. А с такого куша уже можно было развернуться. К тому же, сам 'Шустрик' планировал убедить бельгийских военных в необходимости выкупа зависших в Антверпене военных грузов. А значит, вскоре могли открыться куда более многообещающие перспективы. Кстати, сам Пешке-Моровский уже прислал на адрес мастерской Анри телеграмму о своем прибытии в Бельгию в первых числах февраля. И Суво понял, что его терпение непременно окупится. У него с подельниками все еще было впереди...
***
***
Стрельбы слышно не было. Улицы капитулировавшего перед натиском ударных частей Рованиеми гудели 'многоголосым Вавилоном'. Навстречу ему попалось сразу несколько национальных рот народных армий. Причем понять, кто там, в метели, марширует, карелы или финны, не смог даже вслушиваясь в слова строевых команд. По заснеженной мостовой, на мото-снегоходах метались деловитые посыльные. Газогенераторные грузовики, чахоточно кашляя, и переваливаясь с боку на бок, словно объевшиеся гуси, развозили по частям боекомплект с заново расквартированных в освобожденном городе складов боепитания. Входя в переоборудованное под штаб здание финской начальной школы, Василий упрямо нахмурил брови. Преступником он себя не считал, хотя своего вопиющего нарушения устава РККА отрицать и не собирался. В директорском кабинете над разложенной картой колдовало несколько подполковников, пара комиссаров и один очень молодой комбриг. Причем явно, судя по ромбам, неуклюже теснящимся в петлицах, звание комбрига ему присвоили, буквально, только что. Вон, еще даже нормальные знаки различия пришить к форме не успел. Поздоровался Василий по уставу. Ответили спокойно, руку для рукопожатия протянули, и по отчеству представились. Это слегка удивило, ибо, командование с нарушителями и преступниками обычно не цацкается, а сразу клизму с патефонными иголками вставляет. Захотелось, чтобы в этот раз мимо пронесло, но обнадеживать себя не стал. Упекут, так пусть упекут, он свое дело сделал. И это главное. После знакомства, временное начальство, где-то с минуту молча, со странной улыбкой, рассматривало его (словно он чудо-юдо, какое). Затем новоиспеченный комбриг Лев Михайлович Доватор нарушил молчание.
-- Ты Василий Филиппович так уж сильно тут не напрягайся. Рапорту батальонного комиссара Санкина, хода не дали.
-- Точно не дали? Не шутите, товарищ комбриг?
-- Не шучу. Более того. О твоем... Хм... самоуправстве было доложено командующему фронтом командарму Тюленеву, и он твое самовольное решение поддержал. Вот так вот! Командарм сказал, что те отпущенные тобой на все четыре стороны финны, ему в одно место не упирались, а потому штаб армии постановил за победу похвалить, а за остальное мягко пожурить. Говорит, - 'Боевую задачу выполнил? Темп в наступлении не потерял? Потерь лишних не понес? Да еще и вражьи склады в целости захватил! Так пусть то самовольное звание ему по закону и присвоят!'.
-- То есть, как же это? Я же капитаном...
-- Был ты, Маргелов, капитаном, а теперь стал майором. Так что твой 'Сон Кемский' вещим оказался. И у Кондратьева я тебя своей властью забираю. Восемнадцатый лыжный полк примешь, и вливайся в ряды нашей славной лыжно-санно-броне-копытной маневренной группы. Временно над тобой старшим побудет полковник Куусинен. Задача ясна, майор?
-- Так точно, товарищ комбриг! Задача ясна, приказано принять полк.
-- Вот и зелень с твоего лица ушла, так тебе куда больше идет. Поздравляю с повышением, майор!
-- Служу трудовому народу! Спасибо, товарищ комбриг!
-- Спасибо свое командарму Тюленеву скажешь, если доведется. А если б попал ты в этот раз, 'как кур в ощип', то я бы тебя все равно по-кавказски умыкнул. Такого лихого капитана или старлея я в свою особую кавдивизию забрал бы, да сразу на лыжный разведэскадрон поставил. Не знаю, как и чего там ты на коне умеешь, зато вон, словно сразу с лыжами родился. Думаю, за год-два я тебя и в комполка бы вывел. Так что не алей, аки красна девица, майор. Будем служить, и белофиннов дальше гнать. Ясно, Маргелов?
-- Так точно, ясно! Разрешите идти?
-- Ступай Василий Филиппович, в соседний кабинет за новыми документами и назначением зайди.
В лыжно-санные части капитана Василия Маргелова привела неисповедимая судьба кадрового красного командира. В ноябре 1939 с должности начальника разведки 8-й стрелковой дивизии его неожиданно перевели в Специальный Лыжно-Санный Центр на базе запасной бригады под Котласом. В штабе Архангельского округа толково объяснили, что его опыт сейчас необходим именно на этом участке. Ознакомили со штатами создаваемых лыжно-санных бригад. Ничего трагичного Маргелов для себя в этом не углядел, и впрягся в новее дело со всей силой. К 20-м числам декабря ему довелось уже трижды покомандовать созданными в СЛСЦ батальонами, и передавать их обученных в том же центре новым командирам. Немного огорчало, то, что его самого в боевые подразделения временно не отпускали. Зато тренировок на долю капитана хватало с избытком. Трижды принимал участие в крупных 'Зимних Учениях'. Один раз 'условно' повоевал по первому снегу в Белоруссии. И два раза со сводными лыжно-санными полками участвовал в учебных боях на тактических полигонах под Каргополем и Тихвином. После взаимных игр 'в кошки-мышки' с совместно тренирующимися и работающими за условного противника батальонами ОСНАЗ, состоялось несколько неформальных встреч с чекистами. Поглядели на оснащение друг друга. Василию очень понравились новые автоматические карабины и легкие ручные пулеметы 'условных супостатов'. В конце 1939 года, вместе с другими инструкторами представил начальству письмо-предложение по изменению состава вооружения рейдовых подразделений лыжников. Прежде всего, предложения инструкторов Центра касались усиления артиллерии создаваемых бригад. Поскольку противостоять они должны были линейным частям и гарнизонам, критически важным было обеспечить уничтожение вражеской артиллерии на дальностях хотя бы до пяти километров. А для этой цели батальонные минометы 82 мм и тем более ротные минометы 50-мм никак не годились. Поэтому в предлагаемый штат бригад 'снеговиков' должны были добавляться минные взвода горно-вьючых 107-мм минометов, которые годились для указанных целей. Вторым немаловажным вопросом был упомянут максимальный носимый боекомплект рейдовых групп. Новаторы справедливо заметили, что во вражеском тылу, по израсходовании БК, лыжникам придется наверняка использовать трофеи. А значит, с точки зрения снабжения, практически неважно каким именно калибром будут вооружены лыжно-стрелковые батальоны. А вот, с точки зрения эффективности огня, и увеличения автономности, необходимо было резко увеличить носимый БК, для чего винтовочные патроны непригодны. Вместо двухсот патронов 7,62х54R, было бы куда выгоднее выдать на каждого стрелка на сотню больше новых патронов 6,5х44. И тогда основным вооружением лыжников, разведчиков и прочих десантников закономерно становились автоматические карабины и ручные пулеметы калибра 6,5 мм. Исключением являлись снайпера и ротные пулеметчики. Вот для них нормально годились новые самозарядные винтовки СВТ-38 и новые пулеметы ДС-39 (последний был нужен на станке с возможностью ведения зенитной стрельбы). Впрочем, как опытный снайпер Маргелов больше ценил безотказную и точную мосинскую винтовку с прицелом. Война была на пороге, и Василий не уставал просить начальство поставить его на боевой, а не в учебный лыжный батальон. И, наконец, допросился. Его родная 8-я дивизия тогда оказалась в первой волне соединений, отправленных на переподготовку и освоение будущего ТВД. Конец ноября был потрачен на расквартирование частей под Кандалакшей. Батальон Маргелов принял, оставалось завершить боевое слаживание. Для этого он без отдыха гонял малые рейдовые группы и взвода. Однако боевая работа на финской границе для Маргелова начиналось не особо радостно. В одной из рекогносцировок в район Аллакурти, его чуть не подстрелил финский снайпер. За секунду до выстрела, что-то шевельнулось в душе, и он быстро присел на колено. И тут же пуля с противным визгом скользнула по стальному шлему. А следующая четко пробила ключицу, идущему рядом сержанту Годыле, и еще одна впилась в еловый ствол. Сразу упали в снег и откатились за деревья, но раненого сержанта срочно нужно было перевязать, и тащить поближе к медицине. Хорошо, что вечерело, и по темноте удалось покинуть опасный район. Стрелять в ответ им пока команды не давали. Войны еще не было, но отдельные финские 'охотнички' в этих краях уже резвились.
Василия за тот выход для порядка выругали в штабе. Но не сильно куражились, все же, ни людей, ни оружия, он не потерял. Учеба батальона продолжалась. Отрабатывали удары лыжными частями на специально построенные тренировочные "хутора" и "деревни". Видели тренировки частей ОСНАЗ и сами с ними частенько в снегу 'вальсировали'. А потом война, наконец, вылезла из подполья. Василию пришел приказ, временно оставив батальон на заместителя, прибыть в штаб к главному разведчику корпуса. В разведотделе благожелательно приняли его доклад о текущей боевой учебе батальона, и тут же озадачили сбором разведданных в ближних финских тылах.
-- Значит так, капитан, твое хорошее знание финского языка, лыжная подготовка и разведопыт в самый раз тут будут. На той стороне тебя сразу пара дел ждет. Местная агентура должна передать нам захваченного финского офицера. Ты им отдашь две радиостанции, медикаменты, продовольствие и взрывчатку. Причем, все это богатство аккуратно спрячешь и следы запутаешь, чтобы ни одна финская борзая не распутала, и не нашла. А наши чтобы все получили. Твой комдив говорил, что по лыжным рейдам и по запутыванию следов ты спец большой. Не шутил он часом?
-- Следы путать хорошо умею, товарищ подполковник. Поляки не жаловались. Да и здесь жизнь заставила, научился северным премудростям. Справлюсь.
-- Тогда, добре, комбат.
-- Мне как, своих в рейд брать, или?
-- Своих, ты пока на месте оставь. Туда вас с неба положат, поэтому я тебе других дам. Парни бывалые, даже кой-чего и подсказать смогут. Ты же сам, небось, автожиров и в глаза не видывал?
--- Так точно, про автожиры только читал. Зато парашютные прыжки с У-2 освоил на отлично.
--- Ну, значит, точно справишься. Езжай ка, давай, с сопровождающим на базу ОСНАЗ, знакомься со своими будущими напарниками в этом рейде.
--- Есть ехать знакомиться, товарищ полковник!
Мотоцикл с коляской довез Маргелова до расположенного на заснеженной поляне медсанбата. Капитан зашел в белую палатку с крестом и, прищурившись, огляделся. Сидящие военные подскочили со своих мест, при виде вошедшего начальства. Керосиновая лампа давала не слишком много света. На деревянных нарах лежали свернутые матрасы, а между ними были аккуратно выложены на газету четыре финских пистолета-пулемета с вставленными круглыми дисковыми магазинами и запасными в подсумках на портупее. С другой стороны лежала разложенная по комплектам финская военная форма. На печке-буржуйке стоял котелок, и благоухал одуряюще вкусным после мороза и мотоциклетной поездки мясным ароматом.
--- Ну, здравствуйте товарищи!
--- Здравия желаем, тащ капитан!
--- Зтрафияя шелаем, тфариищ комантиир.
--- Давайте, товарищи, знакомиться. Капитан Маргелов. Командир разведывательного лыжного батальона.
--- Старшина Гнатюк. Прикомандирован из 212-й бригады десанта.
--- Сержант Ильинский - снайпер. Прикомандирован из 214-й бригады десанта.
--- Лейтенаант Сиулво. Прикомантироован из батальо-она ОСНАЗ.
--- Ну, значит, будем знакомы.
--- Рады знакомству, товарищ капитан.
Маргелов вгляделся в лица. Парни и впрямь были спокойные. Никто не лебезил и зря суеты не наводил. И в ответ глядели спокойно и уважением. Такие должны дело знать, а надежность сейчас была на первом месте...
--- Взаимно рад. Товарищи, подходящий для задания опыт, какой у кого имеется?
--- Так точно, имеется, товарищ капитан! Мы с Вик... э-э с товарищем старшиной Гнатюком в Монголии вместе были. На Центральном плацдарме с ТБ-3 парашютным десантом высаживались, понтонный мост захватывали...
--- Там же и в рейд по тылам ходили. Да и Северный плацдарм тоже вместе сутки держали, тащ капитан.
--- Вот оно как?! Стало быть, боевые друзья! Под чьим командованием служили на плацдарме?
--- На Центральном плацдарме у командира десантной бригады майора Затевахина были. А Северным плацдармом майор Кольчугин командовал. Взводным к нам поставил лейтенанта Колуна из авиации погранвойск. Вот с ним за день почти десяток танков намолотили, и один даже захватили и в атаке использовали.
--- Да и пеших с конными самураев накрошили знатно.
--- Орлы! Весь опыт озвучен, или есть что добавить?
Старший из орденоносцев, чуть поиграв желваками, покосился на друга и степенно продолжил.
--- Что ж, можно и добавить. Лешку... в смысле сержанта Ильинского. В октябре в рейд за Львов выбрасывали. Ну, а мне еще под Люблином немного довелось между немцами и поляками окапываться. Трое суток там держались. Даже пару немецких панцеров сожгли. Потом уже нашим конникам позицию сдали...
--- Гм. Неплохо. Ну, а ты, лейтенант?
--- До училиища, в покраниичных войсках слушиил. Себеешшский покраанотряд. Здесь в Кареелии уушше была одна высаадка с автожиира. От свясноого расветчика паакет приниимал. Финский ясы-ык мне ро-оттной.
--- Подходяще. Значит, выходит, у нас тут все с нужным опытом. Это радует. Сам я, товарищи, тоже в Польше отметился, здесь от снайперов чуток поползал, да и на границах еще раньше немного постоял. Было дело. Так что, получается, что все мы тут кругом соратники. Гм. Что-то там меня в твоих, Гнатюк, ответах меня удивило сильно? О, вспомнил! А, как это ты, старшина, под Люблином-то оказался?! Зона же германская вроде?! Кстати, и сам-то ты по немцам зачем палил?
--- Да вот, пришлось, тащ капитан, на плечи панские погоны примерить. В Польшу-то меня временно к добровольцам в бригаду товарища Сверчевского записали. Благо польский, почти как второй родной знал. А вот, финскому языку нас в 212-й некому было обучить. Да и до этого как-то... не сталкивались.
--- Хм. Вообще отлично у нас выходит, товарищи. А насчет языка будь спокоен старшина. Раз уж мы с лейтенантом финским владеем, значит проскочим. Но десяток обычных фраз и ответов на ходовые вопросы сегодня будете у меня заучивать. Поможешь ребятам с освоением, лейтенант?
--- Ко-онечно, о че-ом раскоовор.
Пятого и шестого попутчика им показали уже на аэродроме (эти должны были остаться во вражьем тылу). В финской военной форме все шестеро смотрелись плакатными вражинами. Аэродромная охрана косилась. Короткий инструктаж, и заняли места в кабинах уже загруженных аппаратов. Сердце улетело куда-то вниз, а голова неосознанно прижалась к борту, подальше от крутящейся над головой страшноватой 'мясорубки'. Но вскоре интерес пересилил, и даже пытался высовываться из кабины. Под прикрытием бомбежки и обстрела, стрекот автожиров был едва слышен. Летели-то всего ничего, но бока намяли прилично. Вылезли из тесных задних кабин, в которых пришлось скрючиться по двое, словно невольникам на судне работорговцев. Помахали руками, размяли ноги. Отвязали притороченные снаружи к фюзеляжу винтокрылого аппарата лыжи с палками, и выгрузили укрытые в нишах между кабин мешки с радиостанциями и с прочими 'подарками'. Пилоты жестами показали пригнуться и отойти подальше, после чего три автожира тут же пошли на взлет. А гул бомбежки и артналета тяжелых орудий все не утихал, едва подсвечивая восточную часть ночного неба. В этот раз осечки не случилось. Пропустив мимо несколько финских дозоров, удачно изобразили на дороге такой же дозор, перед мучающимся с мотором молодым местным 'гореводителем', которого строго отчитали, и пригрозили доложить по начальству о его головотяпстве. А сами, изощренно путая следы, дотащили нарты с грузом до указанного на карте схрона, и потом уже беспрепятственно дошли до места встречи на охотничьей заимке, где получили с рук на руки 'жирного гуся'. Одну ночь провели в лесу без костра, на сложенном в удобной ложбинке еловом лежбище. Намерзлись, отогреваясь вскипяченным на спиртовой таблетке чаем. Финна поили осторожно, чтобы успеть заткнуть ему глотку, если тот вдруг заорет. Следующим днем без помех нашли ориентиры, и вышли к площадке эвакуации. Вторую ночь пришлось снова просидеть в лесу без костра, было зябко и тревожно. Но темным зимним утром вовремя успели запалить костры, и вскоре услышали тихий стрекот подлетающих рукотворных стрекоз. Получасом позже, загруженные винтокрылые аппараты шустро поднялись с вражьей земли, и взяли курс домой. На этом те приключения завершились. С товарищами по рейду тепло простились, приняв на грудь 'по пять капель' коньяка. А сам Маргелов, на приданной штабной машине с парой здоровых 'комендачей', отправился в штаб, сдавать добычу, и писать представления на всех временных подчиненных. И, видимо, привезенный финн оказался ценным языком. Вскоре посыпались благодарности командования, а про сорванный из-за снайпера поиск южнее железнодорожной станции Аллакурти уже никто Маргелову больше не напоминал.
После того Лапландского рейда капитана еще несколько раз вызывали в штаб корпуса. Причем один раз он увидел там же знакомого по рейду лейтенанта-финна. Одет тот был в явно польский мундир, но с невиданными ранее пуговицами, кокардой и знаками различия. Поговорить не успели, но вскоре все прояснилось. Оказывается, в Москве еще осенью было принято решение создавать национальные части и планировать операции с их участием. А для усиления тренирующихся чуть севернее народных армий, как раз было принято решение о придании им нескольких наиболее боеспособных частей РККА. На батальон Маргелова как раз и пал выбор. Подразделение стало отдельным. Потом их зачем-то перевооружили на мелкокалиберные японские пулеметы, винтовки, карабины, а также на автоматы и ручные пулеметы Федорова. Маргеловскому батальону была придана минная рота в составе трех взводов французских минометов 60 мм, и одного взвода советских горно-вьючных минометов 107 мм. Дальше пошла спешная боевая учеба уже совместно с финскими частями.
***
Вот только громкая армейская слава батальону не грозила. О последующих рейдах бойцов Маргелова (о которых еще будет поведано ниже) политработники на собраниях дифирамбов им не пели. Делать из особых лыжников РККА публичных героев этой войны никто не спешил, и для этого были свои причины. А вот, об их боевых соседях - о финских и прочих национальных частях, впоследствии было написано немало книг. Перед мировой общественностью, 'Ботнический Фронт' и вовсе постарались представить, как восстание финских подданных против правительства в Хельсинки.
А начиналась та история после прочтения Сталиным одного из донесений разведки. В тот раз Берия, молча, слушал долгую грузинскую ругань рассерженного Хозяина в адрес, предшественника Лаврентия на посту наркома внутренних дел. Такие моменты было лучше тихо переждать. А, то под горячую руку, могли быть завернуты любые самые толковые предложения. Когда же гроза миновала, последовал приказ - срочно провести дополнительное расследование и без задержки освободить всех арестованных в 38-м военнослужащих Карельской егерской бригады, дела которых окажутся сфабрикованными. Но дело там было не только в карело-финских национальных частях, бездарно разгромленных подчиненными Ежова. Проблемы были и в самом планировании 'Карельской кампании'. По-большевистски прямой и незатейливый 'Октябрьский план' по созданию Финской Демократической Республики ('ФДР') на первом же клочке отвоеванной у финнов земли, критики не выдержал, и был московским руководством существенно пересмотрен.
Разведка многократно подтвердила, что после первых выстрелов, ждать от пролетариата Суоми восстаний в финских тылах чрезмерно оптимистично (если не сказать глупо). После перевода на Кавказ Мерецкова, не только военную, но и политическую составляющую очередного освободительного похода решили проработать намного тщательней, с учетом, как местных условий, так и политической обстановки в мире. Международное признание новоиспеченной ФДР тремя странами СССР, Монголией и Тувой, было сочтено недостаточным, для закрепления освобождения новых областей. Новый план операции предусматривал создание на бывших финских территориях не одной республики... а сразу трех. Северо-Карельской демократической республики, со столицей в Тампере. Саамской народной республики, со столицей в Рованиеми. Финской народно-демократической республики, со столицей в Имола. Вдобавок, значительная часть бывших финских территорий включалась в состав Ленинградской области. В этом случае с одной стороны усложнялись и распараллеливались процессы планируемого плебисцита. Зато, с другой стороны, появлялась возможность временного переселения советских лопарей-саамов и советских же карелов и прочих финно-угорцев, в три новосозданные республики для получения в них подавляющего большинства на свободных демократических выборах. А уже через полгода планировалось проведение на освобожденных территориях новых свободных референдумов, и закономерное включение всех трех братских стран в состав СССР в виде еще трех новых автономных советских республик. Это было тем более целесообразно, что купировало националистические настроения в бывшей Финляндии, и затрудняло в дальнейшем судебные разбирательства в Лиге Наций с наследниками буржуазной Финской державы. Для этой же цели Монголия, в качестве дружественного жеста, присылала свои кавалерийские части в качестве полицейских сил на освобождаемых саамских землях. Вроде бы в войне Монголия не участвовала, но продолжая гнуть свою линию, демонстративно оказывая содействие защите от финской дискриминации дружественного народа северных скотоводов.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги