Сразу вспомнился тот их с Вайолет пятый боевой вылет в Греции. Первые четыре боевых вылета каждая из них выполнила во второй кабине русского учебного легкого бомбера 'Поликарпов U-2'. Ночные полеты над Болгарией с русскими девушками-пилотами, оказались не только волнительными, но и давали бесценный боевой опыт. Да и последующий дальний полет на бомбардировщике-торпедоносце оказался для них откровением. В тот раз они летели на русских двухмоторных бомбардировщиках 'Илья-3'. Эти дальние машины были новыми, но выглядели изнутри, довольно, спартански. Места для второго пилота не было вовсе, как не было и обогрева кабины. На высоте четырех-пяти километров холод в кабине был зверский, спасал лишь тяжеленный зимний комбинезон пилота и меховые унты. К приборам в метрической системе американки немного привыкли еще в сквадроне Расковой. Боевую задачу им ставил начальник Штаба Добровольческой Армии полковник Амбруш. Звену предстояло перед рассветом нанести бомбовый удар по портовым складам и корабельным стоянкам Реджиа Марины в Таранто. Новая подружка Вайолет, кэптен Раскова, летела штурманом на головной машине. Вайли оказалась штурманом у левого ведомого, а сама Джеки была штурманом правого бомбардировщика. Напросившуюся с ними Маргарет Крафт взяли стрелком на машине Купер. Пилотом лидирующей машины оказался старший по званию из советских добровольцев русский греко-украинец подполковник Владимир Коккинаки. Подчиненные ему экипажи оказались смешанными, помимо Расковой и американок, там были стрелками два греческих капрала, а ведомыми пилотами оказались француз Эжен Тирье и чех Иржи Ромек. Инструктаж шел на французском и русском. Купер синхронно переводила выступления Амбруша и Коккинаки на английский. А капрал Теодориди, чуть запаздывая, переводил на греческий.


-- Обращаю внимание всех. Атакуем цели с одного захода. Короткий противозенитный маневр, и сразу встаем на 'боевой'. Все, как на вчерашней тренировке. И чтобы, никаких повторных атак. Запрещаю увлекаться! Потери нам не нужны. Все ясно? Тогда по машинам!


Коккинаки завершил это послание русской поговоркой 'bog ne vydast, svinja ne syest!', которая переводу не подлежала. Было ли это идиомой или, наоборот, славословием небес, Жаклин не задумывалась. В их с девушками задачу входила отработка в реальных условиях бомбовых ударов по Итальянскому флоту и порту. Задача была учебно-боевой, а вот риск был вполне реальным, хотя, возможно и ниже, чем при отработке ударов из Франции по Германии.


Взлетали по темноте, чтобы без помех проскочить над Адриатикой еще до утреннего вылета дальних дозоров и истребительных патрулей Реджиа Аэронаутики. Раскова оказалась мастером своего дела, поэтому к цели подошли очень удачно, со стороны суши, и перед самым рассветом. Ее успех был понятен, ведь тридцатилетняя кэптэн воюет не первый день, и к тому же имела опыт дальних перелетов. Как оказалось, она даже участвовала в потоплении фашистских эсминцев у Варны. А, чтобы ведомым в сумерках не пропустить команды ведущего, уже перед самым ударом по порту, Раскова на несколько секунд включала огни на крыльях, и выключала их перед самым моментом сброса. Сигнал 'Сброс' дублировался по радио, зажигательные бомбы ведомых уходили к цели после отсчета 'по ведущему', без использования прицела. После первого удара по складам, самолеты разошлись веером для ударов с разных углов. Штурмана разобрали цели, пилоты выполнили противозенитный маневр, и самолеты стремительно атаковали корабли. Прицел Герца, который оказался намного проще установленного на их 'Дугласах DB-7' нового 'Norten'а', но был, однако, не столь удобным. И все же, свои бомбы Джеки в тот раз положила кучно. Минимум одно прямое попадание и два положенных у борта разрыва Жаклин заметила. Зенитчики итальянцев проспали налет, хоть и успели пострелять им вдогонку. Несколько пуль и осколков задели хвосты и крылья, но серьезных повреждений не нанесли. А уныло стоящие на рейде два линкора или линейных крейсера были подсвечены взрывами пяти шестисотфунтовых бомб (или 'chetvert'tonki', как их зовут русские). Отметив, начавшиеся пожары, лидер звена громко скомандовал по-русски - 'Правая нога! Идем домой!', и развернулся в сторону далекой Греции. Но приключения их на этом не завершились. Со стороны Сицилии к ним уже спешили пара трехмоторных 'Савои SM-79'. Эти скоростные бомбардировщики-торпедоносцы летели без нагрузки, и были немного быстрее своих русско-греческих визави. Воинственные намерения фашистов вызывали ухмылку, но Коккинаки скомандовал 'приготовиться к бою', и не ошибся. Вместо того чтобы разойтись бортами над морем, итальянцы агрессивно пошли в атаку на превосходящий их числом вражеский строй. На 'Савоях' было по пять пулеметов, и огонь их оказался довольно мощным. Было ясно, что эта пара фашистов пытается связать врага до подхода своих истребителей. Греческим бомбардировщикам, оставалось не "купиться" на эту наглость, и тянуть подальше в море, отстреливаясь от вражеских атак из хвостовых турелей. Вставать в оборонительный круг было нельзя, хотя это и уменьшало количество бьющих по противнику стволов. Бой длился минут восемь, но всему наступает предел. Получив несколько ответных очередей по моторам и кабинам, настырные 'Савои' все-таки отвязались. Звено набирало высоту, ожидая ударов новых противников, но истребителям с Сицилии и юга Италии уже не хватило бы дальности, чтобы догнать, атаковать и вернуться. Новый курс звена был проложен к Татое. Теперь их смогли бы перехватить только базирующиеся в Албании новые скоростные монопланы-истребители 'Макки Саетта MС-200'. Однако, отрыв от противника обошелся звену недешево. В экипаже Жаклин был ранен стрелок. На самолете Расковой заглох мотор. И, самое страшное - куда-то пропал самолет левого ведомого, где штурманом была Вайолет Купер. Напрасно Джеки вызывала их по радио, связи с самолетом Ромека и Купер не было. Вся на нервах она летела за ведущим, в надежде, что пропажа вот-вот найдется. До Татои они долетели уже без приключений. И, лишь через два часа после приземления, узнали, что потерянные соратники все-таки сели в Лариссе. Вот, только, не раненных среди этих 'потеряшек' не оказалось. Но слава Небесам, все вернулись живыми...


Как потом рассказывала ей сама Вайолет, она даже не сразу поняла, почему их 'Илья' выпал из строя. И, лишь оглянувшись на пилота, сержант заметила от боли хватающего ртом воздух Ромека. Одной трясущейся рукой он еще держал штурвал, а второй судорожно пытался остановить кровь своим шелковым пилотским шарфом. Стрелок турельного пулемета 'Бреда' одной из этих 'бешеных Савои' все-таки добился цели. Было ясно, что с таким ранением вести и посадить самолет Иржи не сможет. Да и просто может истечь кровью. Вайли отстегнулась со своего сиденья, выхватив из кармана индпакет, зубами порвала упаковку, и резво кинулась перевязывать командира, как их когда-то учил Моровски. Пока шла перевязка, почти неуправляемый бомбардировщик летел со снижением куда-то на юго-восток. Самолетов звена видно уже не было. Перевязанный Ромек получил укол морфина, и сполз с пилотского кресла вбок. А Вайли быстро перехватила штурвал, пока самолет не потерял управления. В кабине было тесно. Автопилота на русском самолете не было, поэтому оттащить, и поудобнее уложить чеха в штурманской кабине, было нельзя. Они и так на всех этих маневрах потеряли больше трех тысяч футов высоты, и сейчас шли куда-то в неизвестность. Вайли припомнила карту, сменила курс с 220 на 170, и стала медленно подниматься до десяти тысяч футов, чтобы оглядеться. Пока лишь серое море было под крыльями...


Ориентировку они восстановили поздновато, из-за чего оказались в районе, регулярно посещаемом воздушными охотниками фашистов. Шестерка 'Фиатов' перехватила их ковыляющий самолет уже на подлете к аэродрому Лариссы. Дальше все замелькало в памяти Купер нечеткими образами. Вот она орет - Мэгги! Я кручу влево! Бей ведущего! На это Крафт успевала угукнуть, и сама, дико ревя, словно гризли - Вот вам, получите бастарды!!! - выпускала очередь за очередью из спаренного верхнего пулемета, периодически добавляя огнем из люковой установки. Уже после этого боя, Купер утвердилась в новой мысли. Не будь того самого первого их опыта в Монтгомери, когда холостой стрельбой из станкового 'Виккерса' они с Мэгги отгоняли с холма учебный штурм солдат национальной гвардии, в этом воздушном бою все могло закончиться плохо. Даже боевые тренировки 'амазонок' не столь сильно поменяли сознание девушек, как те короткие учения. А между тем, итальянцы трижды успели изрешетить крылья и кабину их машины. Сбить упрямого 'Илью' так и не смогли, хотя даром их атаки тоже не прошли. На правом крыле 'Гном-Рон' вдруг заработал с перебоями, выпустив тонкую струйку дыма. Мэг получила касательное ранение плеча и царапины на лице от осколков остекления, а к Купер прилетел рикошет от бортовой бронепластины. Пуля пятидесятого калибра вошла неглубоко под кожу голени. Поначалу боли Вайолет не чувствовала. Наконец Мэгги смогла зажечь одного фашиста, второго завалил русский 'Поликарпов-16', взлетевший с аэродрома Лариссы. Спасителем оказался командир сквадрона добровольцев кэптэн Григорий Бахчиванджи, остальных итальянцев отогнали его подчиненные. Вайли с трудом посадила малознакомую ей тяжелую русскую машину, на полосу, и расплакалась. Адам готовил их именно к таким боям и посадкам, и даже текст марша написал об этом же. Но вживую все оказалось намного страшнее.


Из последних сил Вайли заставила бомбардировщик сползти с полосы, и выключила моторы. Вокруг самолета сразу появилась толпа. Вперед вылез врач, и что-то громко кричал на своем греческом. Языка хозяев страны Вайли почти не знала. Когда их уносили на носилках, сбоку появился их спаситель кэп Бахчиванджи, и положил ей в ладонь какой-то медальон. 'Носи не снимая. Ты молодец!' сказал он по-русски, и очень ласково улыбнулся. И от его улыбки как-то сами собой высохли слезы. Тем же вечером в палате госпиталя Купер узнала, что спасенный ею Иржи Ромек, хоть и потерял много крови, но остался жив. Впрочем, летать он теперь сможет очень не скоро. Через пять дней их с Мэгги навестила внушительная делегация. Вместе с нервно закусившей губу Кокрэн, и улыбающейся Расковой, в палату зашли виденные ею в штабе Генерал Скулас, Генерал Корнильон-Молинье, штабные офицеры Амбруш, Будин и Коккинаки. А их спаситель Григорий Бахчиванджи где-то раздобыл цветов и, нарушая все требования субординации, первым вручил свой подарок им с Мэгги. А Маргарет, так засмущалась, что лицо её стало свекольного цвета. Когда потом остались в женской компании, над ней подтрунивали - мол, не буксуй, хватай русского и тащи его в церковь. Но Раскова огорчила великаншу, мол, в Русском институте военной авиации у Григория имеется жена с грозным именем Ираида.


Толпа гостей вела себя шумно, и даже получила замечание главврача. Но тут греческий генерал взял слово. На английский его спич перевел полковник Амбруш.


-- Ваша доблесть леди навсегда останется в памяти греческого народа! Спасибо вам от всей Греции! Вставать не нужно, лежите. Через три дня состоится ваше награждение. И я буду очень рад лично наградить столь достойных воительниц дружественных нам стран.


Генерал их не обманул. Временно отпущенных из госпиталя американок, вместе с русскими летчицами, вскоре привезли в столицу Греции Афины. Одноцветные летные комбинезоны сменились на специально пошитую женскую офицерскую форму. Церемония прошла очень торжественно. Оркестр играл военные марши. На удивление четко были исполнены женский военный марш 'амазонок', и советский 'марш воздушного флота'. Местный генералитет соревновался в длине своих речей. А Купер во все глаза смотрела на восхищенно аплодирующих ей военных. Жаклин тогда несколько сумбурно выдала ответную речь. Сказав, что борьба с фашизмом дело общее и женщины не оставят мужчин одних в этой борьбе. Ее речь вызвала аплодисменты и выкрики греков и добровольцев. Потом был банкет...


Купер и Крафт получили тогда Греческий 'Добровольческий Крест' и специально для них учрежденный орден 'Афины разящей'. Такой же набор орденов достался девицам Расковой и самой Кокрен, хотя последняя считала свою награду не столь заслуженной. После выписки Вайли была переаттестована на лейтенанта греческих ВВС. До их отъезда во Францию, командированным американкам удалось совершить еще три вылета на ближнюю разведку. В дальние рейды заокеанских летчиц больше не выпускали. Вскоре они вернулись в Шербур, чтобы приступить к тренировкам их только что созданного франко-американского сквадрона, которым командовала Журжон. И вот теперь ситуация вывернулась на изнанку, теперь сама Кокрен ранена в боевом вылете. Это ей подруги говорят приятные успокаивающие слова, и выражают свою любовь и заботу. И очередная приятная церемония награждения еще впереди...


Все это Джеки ощутила под веселый щебет своих подруг и подчиненных. Ей вдруг стало очень уютно. Все-таки в мужском или смешанном коллективе, отношения между ними были бы несколько другими. Между боевыми подругами возникло бы соперничество за мужчин, и начались бы интриги. А интриги на войне это лишнее, и без того хватает сильных переживаний. Впрочем, от хорошего флирта она и сейчас отказываться не собиралась. Французы вели себя очень галантно. Не то, что их 'загадочный странник' Моровски, который словно какой-то ледяной принц, никак не мог выбрать себе достойную его принцессу. Пусть этот 'стоик' так и остается не взятой твердыней ('амазонки' все равно будут вечно ему благодарны за все, что он сделал). К тому же, она и ее крошки в монахини идти не планируют, и всегда легко найдут себе пару. Размышляя об этом, Жаклин лишь немного позавидовала подружке Вайли, которой Хьюз написал отдельное письмо, приглашая ее на главную роль в новом фильме. Что ж, Купер заслужила это, когда спасала от смерти своего командира Ромека и, когда водила в бой 'амазонок'. Вместе они стали легендой для многих девчонок в Америке и в Мире. Жаклин вдруг ощутила спокойную гордость. Все тревоги и душевные терзания куда-то отступили, и в этот момент Жаклин поняла, что ее мечта сбывается прямо на глазах. Что все у них будет хорошо, и уже совсем скоро их ждет Америка. Они побывали на настоящей войне, и своими делами доказали скептикам, что их обучение вовсе не блажь 'казановы' Моровского. И появилась уверенность, что честолюбивая мечта Джеки возглавить женскую авиацию когда-нибудь точно сбудется...



***






Войдя в кабинет и доложившись, Шеннолт сразу почувствовал раздражение своего шефа, но пока не понимал причин оного. Все текущие задачи группой были выполнены. И никакой иной вины он за собой также не знал. К тому же, всесильный командующий Авиакорпуса слыл человеком уравновешенным, и не склонным к импульсивным проявлениям. А, значит, дело было в чем-то другом. И в процессе дальнейшего общения, многое должно было проясниться.


--- Что там за рапорт вы привезли, подполковник?

--- Рапорт о готовности к переброске в Китай, генерал сэр! Как я вам уже докладывал, парни немного застоялись, и даже недовольны, что мы не можем отметиться в Дании и Норвегии. А пятеро уже взяли отпуска для лечения... Поэтому, я прошу санкционировать наш отъезд из Бельгии, как можно скорее. После недавних 'нейтральных учений', командиры звеньев и пилоты полностью обучены ведению боя. Дополнительную подготовку наземного состава можно будет провести уже в Китае. Сейчас все дело лишь в авиатехнике...

--- И какова общая готовность авиагруппы?

--- Авиазавод неделю назад передал нам для тестирования последние две дюжины новых Р-40. Звену приемщиков осталось опробовать восемь машин. После этого останется согласовать дату прибытия разобранных 'Кертиссов' в Бангкок. Оттуда мы их перегоним своим ходом на две базы выделяемые генералом Чаном на Юге Китая. Сразу после завершения нашей приемки, тыловики обещали отправить технику...


Арнольд оторвал свой взгляд от бумаг на столе. Ответная фраза остановила речь подчиненного. Причем, в спокойном голосе генерала пока еще негромко, но довольно, явственно, лязгнул метал.


--- Достаточно, подполковник. Ваши планы меняются. И меняются, довольно, сильно. Весь, этот груз вместе с экипажами должен быть срочно отправлен по другому адресу. С авиабазой Шербур вы достаточно знакомы?

--- Не слишком хорошо знаком, генерал сэр. Но простите, сэр, а в чем причина изменения нашего маршрута?

--- Ваш вопрос, Шеннолт, заставляет меня предположить слабое знание вами текущей политической ситуации. Вы читали свежие газеты, подполковник?

--- Читал, сэр. Но я не понимаю...

--- Шеннолт! Вы их слишком поверхностно читали! Иначе, вы бы знали, что ваш отъезд из Европы был бы, моментально, признан трусливым бегством. Причем, от этого пострадала бы, не только репутация 'Летающих Тигров', но и репутации всей американской Армии. А это недопустимо!

---....

---Вот, полюбуйтесь!


_____________________________________________________________________

***

Французская 'Le Parisien '

'Капитан Америка просит политического убежища у эскимосов и китайцев, испугавшись хруста баварских сосисок и тушеной капусты'.


***

Голландская 'De Telegraaf '

'Американцы просят бельгийцев делать вид, что они никуда не уехали, чтобы не терять свое лицо'.


***

Бельгийская 'De Morgen'

'Когда в мире спокойно, они лезут всех учить, а когда они нужны для защиты, их не доищешься'.


***

Шведская 'Dagens Nyheter'

'У Белого Орлана заболели крылья и клювик, он не может летать и клевать, а потому просит у тевтонского черного орла тайм-аут'.


***

Британская 'The Daily Telegraph '

'Американки из 'Неистовой Мари' единственные воины на американском континенте'...


***

Большевистская 'IZVESTIJA'

'Никто не заставит воевать Америку, если ей это не выгодно. Сострадание, удел бескорыстных'.


_____________________________________________________________________


--- Сэр, а какое нам дело до писак из Старого Света? В наших газетах, ведь...

--- В американской прессе чуть мягче тон, но ситуация комментируется почти теми же, словами. Мало того! Компания 'Marvel Comics' выпустила вот такой комикс 'Дымящиеся пятки. Или вечный поиск надежного укрытия'. В нем майор Синно, и капитан Америка, получив от Геринга хорошего пинка в первом же воздушном бою, дружно спасаются от войны, которая их везде находит. Но они от страха не хотят воевать, и прячутся даже в женском монастыре, и в султанском гареме. Чтоб вам стало понятнее, тот майор Синно из комикса, карикатурно, похож на вас, Клэр. А, вот, его напарник Америка больше смахивает на нашу вечную головную боль, капитана Моровски. Только с усами и эспаньолкой. Зато в том журнале превозносится настоящая героиня Мисс Америка, которая пачками сбивая немцев, и каждый раз вытаскивает из очередной передряги кэпа Америка и мейджа Синно. При этом, то и дело, восклицает - 'живите долго слюнтяи!'. Домохозяйки, студентки и школьницы скупают весь тираж, который постоянно допечатывается. Комиксы о победах этой воительницы уже проникли и в Европу. Ну, что? Оценили это 'творчество'?! И как вам таланты, эти мерзавцев - писак?!

--- Гм...

--- Вот именно, 'гм', подполковник!!! А в это время во Франции наши ветераны из польской воздушной бригады 'Сокол' создают новый 'Лафайет' и, судя по всему, готовы воевать под командованием французов. Кстати ваша пропавшая пятерка 'пилотов на лечении', всплыла именно там. Им просто стало стыдно за нашу страну, вот они по-тихому и сбежали на фронт. Прямо как дети!

--- Генерал сэр, все эти инциденты не отменяют поставленной штабом задачи об оказании помощи армии генерала Чана. Тем более что сроки были согласованы...


О том, что лично он, Шеннолт, с этого вояжа, может иметь некий побочный согласованный с Чан Кайши гешефт, Клэр благоразумно промолчал.


--- Шеннолт! Вы меня расслышали, или оглохли?! Тот китайский деспот будет ждать вас столько, сколько нужно. За несколько недель Китай не успеет провалиться в бездну!

--- Я все расслышал, генерал сэр! Но, как же, тогда политика невмешательства Америки в Европейские дела?!

--- Ваш последний вопрос, влезает на уровень высоких соображений правительства, вас не касающихся! Но я вам, так и быть, отвечу... На днях, при проходе датских проливов, нью-йоркской приписки грузовое судно 'Альбакор', с промышленным грузом для балтийских стран, было атаковано и потоплено торпедами. Повреждения получили многие суда нейтральных стран (даже большевики, чуть не потеряли тоннаж и приостановили трафик). Причем, в этих водах, уже не первый день хозяйничают германцы, закрывшие этот район для британцев и французов. И как выяснилось, не только для них! В Сенате уже идут слушания о военных преступлениях Германии! Войну объявить они еще не готовы, но если та оплеуха останется совсем без ответа... То правительство может получить недоверие, и уйти в отставку. В общем, подполковник... Принято решение, временно, для накопления боевого опыта, задействовать в Европе ограниченные силы.

--- Это в смысле...

--- Туда войдут все участвовавшие в учениях нейтралов части, и даже с некоторым усилением. Под эгидой 'Армии волонтеров' будет развернут отдельный американский волонтерский корпус 'Миротворец'. Возглавит генерал Фрэнк Маккой, вы с подполковником Мэтью Риджуэем - его заместители по авиации и сухопутным частям.

--- А политическое прикрытие и конвенции, сэр?

--- Все привлекаемые военнослужащие фиктивно выходят в отставку, и получают новые звания в Париже, одновременно числясь военными советниками у нас. Помимо вашей авиагруппы, штаб Авиакорпуса рассчитывает во Франции вернуть контроль и над сквадроном майора Кокрэн 'Амазонки'. Да и над, создающимся в Шербуре, новой авиагруппой 'Лафайет', тоже. Это уже политика, подполковник! Так что если все еще планируете получить когда-нибудь генеральские звезды на погоны, то ваша задача блеснуть в Европе против Люфтваффе. В первые ряды не лезьте, но и чтобы совсем в тылу не ошивались! Задача простая - отобьете первые удары колбасников, пополните свои досье воздушными победами, отступите вместе с французами и дождётесь стабилизации фронта. Газеты выжмут из этого все что можно - 'Американцы спасли Париж!'. И сразу после этого, уедете с вашими парнями в Китай. У вас неделя на развертывание в Шербуре, доучивание пилотов на Р-40, и достижение полной боеготовности. Срок маловат, но и вы в Европе отнюдь не новичок, поэтому штаб рассчитывает на ваши таланты. Вам все ясно, подполковник?!

--- Все ясно, генерал сэр! Может ли авиагруппа получить обратно капитана Моровски?

--- Моровски? Нет, у капитана будет другая задача. Хотя в воздухе вы с ним, возможно, встретитесь. Удачи в Старом Свете! А пока, вы свободны, подполковник.

--- Благодарю, сэр!


Выйдя из здания, Шеннолт поправил туго затянутый узел галстука, вытер лицо платком, и пригладил коротко стриженые волосы. Морщины над его орлиным носом выражали легкую досаду, и готовность смести нежданное препятствие. Однако спокойные движения, говорили о полном самоконтроле. Шеннолт водрузил на голову форменную фуражку и поправил козырек. Пусть его прибыльный восточный бизнес временно отложен, зато желанные им слава и признание были уже не за горами. Впрочем, к будущим европейским противникам Шеннолт испытывал двойственные чувства. С одной стороны, нордические корни подполковника взывали к восхищению германским ордунгом, и заставляли уважать победы войск Оси над силами 'комми' в Испании. С другой стороны, обидные 'щелчки по носу', полученные Люфтваффе от Сил Поветжных, рождали в его душе снисходительность к будущим визави. Уж если поляки с редкими вкраплениями добровольцев смогли им навалять, то настоящие-то американцы зажарят их живьем. Правда, предварительные итоги Датской и Норвежской кампаний свидетельствовали, что совсем уж легкой победа не будет. Но в целом, этой войны Клэр не боялся. Отложенная на время встреча с японскими пилотами, ему казалась, более серьезной 'проверкой боеготовности'...


***

Новый знакомый Джеймс Мелвилл был отличным инженером, а еще фанатом британского бокса. Для получения агента влияния в стенах подрядчика, советскому разведчику то и дело приходилось бывать с новым приятелем на боксерских матчах. Вот и перед самым отъездом на Континет, поступило очередное приглашение на элитный турнир, в котором должны были участвовать не простые спортсмены, а в основном дети политической элиты. Приходилось все это терпеть. К счастью, испытания уже подходили к концу. Нервюры в местах установки тяжелых и мощных пушек были усилены, внутри крыла добавлен легкий ажурный раскос к лонжерону. Мягкие протектированные бензобаки были разделены на несколько отдельных секций и сдвинуты, освобождая места для орудий с их барабанными магазинами на 17 патронов. Переделанные плоскости выдерживали без деформаций стрельбу короткой очередью на 2-3 снаряда (максимум на 5 снарядов), а большего и не требовалось. Инженерам 'Роллс-Ройс' по требованиям американского заказчика, удалось снизить массу орудия с первоначальных 152 до 143 килограмм (ствол был укорочен, а казенник с затвором максимально облегчены). Скорострельность при этом, также, несколько снизилась (с 245 до 220 выстрелов в минуту). За это пришлось расплатиться снижением начальной скорости снаряда до 690 м/с и дальности эффективного огня, но отдача все равно оставалась очень большой. Спасала проект изначальная избыточная прочность конструкции самого аппарата. В свое время, в виду недостатка опыта проектирования военных самолетов, инженеры 'Брюстер' перестраховались, и получили несколько перетяжеленную машину, которая именно из-за этого существенно проигрывала в маневре тем же японским истребителям А5М и Ки-27. За то, мощная отдача экспериментальных 40 мм авиапушек 'Роллс-Ройс ВН', после всех усилений крыла, уже не разрушала крылья летающей машины, чего так опасались британские военные. Даже шесть легких осколочных бомб удалось подвесить под плоскости 'Брюстера', что, впрочем, сразу исчерпало допустимую предельную нагрузку аппарата. А сам 'Заокеанский бычок', потеряв в скорости километров двадцать пять (сравнявшись в этом с истребителями 'Кулховаен-58'), превращался из грубоватого истребителя в, довольно, неплохой штурмовик и "истребитель бронетехники".


Этот проект как водится, был чистой импровизацией. Находясь в командировке на 'Эглин-Филд' по делам разработки пушечных установок для Авиакорпуса, Павле вспомнился пушечный 'Харрикейн' воевавший с 42-го года в Северной Африке. Воспоминание о 'заряженном конкурсе', между фаворитом и законодателем мод в артиллерии 'Виккерс-Армстронг', и дебютантом 'Роллс-Ройс', наделило советского разведчика гениальным озарением. Из британских компаний именно 'Роллс-Ройс' несла в себе наивысший потенциал инноваций, не считая конечно, фирм-разработкиков и производителей радарно-сонарной и прицельной техники. Из ТОЙ Истории помнилось, о закупленных в конце 40-х лицензий на два типа ТРД ('Дервент' и Нин'), позволивших Стране Советов выйти на первое место в послевоенной авиации, и накопить бесценный опыт для новых рывков в неведомое. Да и сейчас новейшие британские авиамоторы 'Мерлин' и 'Грифон' несколько опережали разработки остальных мировых держав. А, значит, оказав сейчас 'условно копеечную помощь', можно было получить неплохой канал получения новых бесценных технологий на долгие годы. Никто ведь не знает, чем закончится Вторая Мировая война в этом варианте Истории. А вдруг после войны к власти придут не лейбористы, а консерваторы, которые откажутся делиться современными реактивными моторами с 'комми'?


Первый рапорт ушел в штаб Авиакорпуса еще в январе 1940, до завершения тренировок на авиабазах Сан-Диего и Эль-Сегундо. Одновременно было отправлено письмо руководству 'Роллс-Ройс' о гарантируемом выкупе сорока орудий до начала мая. Аванс покрывал лишь часть расходов на разработку и производство опытной партии, но поначалу неспешные работы над орудием у британцев сразу пошли быстрее. Директорат автогиганта, конечно, мечтал диверсифицировать производство, в направлении производства оружия, но лишних иллюзий не питал. Корпорация 'Виккерс' зубами держалась за военные заказы, имела мохнатое лобби в Королевском закупочном министерстве, и обойти этого монстра в конкурсе на создание авиапушки было очень непросто, если вообще возможно. А вот эта, полученная из-за океана 'стипендия', позволяла в принципе не заморачиваться с интригами и гонками с конкурентом. Ведь орудия фактически шли на экспорт, а за слова Моровски имелось ручательство самого миллионера Хьюза. И пока 'Виккерс' умасливала свое лобби, дебютант в отрасли вполне мог получить пригодный к принятию на вооружение образец орудия, имеющий экспортные перспективы по обе стороны Атлантики. И, разумеется, внесенный аванс способствовал большему энтузиазму в работе, как самих начинающих инженеров-оружейников, так и их начальства. Первые три опытных образца орудия попали к Моровски в Бельгию, как раз ко времени наиболее интенсивных зимних контактов с Люфтваффе, и были им испытаны на своем трофейном 'Мессершмитте-110'. В основном тренировки проходили по наземным целям, но и в небе 'Роллс-Ройс ВН' сумели отметиться. Итогом испытаний стала пара десятков пробитых уголков, швеллеров и бронелистов разной толщины, и всего одно получившее повреждение экспериментальное орудие. К тому же, капитаном Моровски случайно был добит еще один уже подбитый британцами германский бомбардировщик, покинутый экипажем на границе с Германией. Даже паре, залетевших в чужое небо, 'Велингтонов', пришлось почувствовать на своих крыльях удары вылетевших из этих стволов болванок. Но главным тут было другое. Все три, проходившие испытания авиапушки и поврежденные ими мишени, были оперативно вывезены через Ла-Манш, на завод 'Роллс-Ройс' в Дерби. В том же направлении, убыл с бельгийской земли и один 'Брюстер В-339', поврежденный пилотами Шеннолта при вынужденной посадке. Самолет был отправлен Моровски 'в ремонт'. О том, что этот 'ремонт' производился за Ла-Маншем в мастерских вспомогательного производства 'Роллс-Ройс', командир 'Летающих Тигров' Шеннолт узнал только по прибытии из Штатов, перед самыми учениями. Моровски, как водится, получил выговор за самоуправство, не моргнув и глазом. Его не волновала карьера, ни в группе у Шеннолта, ни в Авиакорпусе в целом. Зато уже к середине апреля 1940 инженеры 'Роллс-Ройс' смогли наладить мелкосерийное производство, и самого доработанного орудия, а также магазинов, механизма перезарядки, и крыльевых лафетов к нему. А сурово понукаемая партнером Моровски, Кристофером Фарлоу, заокеанская самолетостроительная фирма-подрядчик смогла своевременно отправить в Британию две с лишним дюжины специально переделанных под установку в крыле нового орудия 'Брюстеров В-439' (синхронные пулеметы остались без изменений). Спешка Моровски объяснялась назревающими грозными событиями, о начале которых, теперь, оставалось лишь гадать. Если, в той Истории, немцы, вроде бы, начали свое наступление на Бельгию, Голландию и Францию в первую неделю мая, то после недавних событий сроки начала военной кампании на Западе могли, как отодвинуться, так и приблизиться. Так что, времени оставалось совсем немного, а Павла торопилась набрать и подготовить личный состав для фронтовых испытаний.


Согласие штаба Авиакорпуса советником Моровски было получено вместе с чековой книжкой отягощенной существенным долларовым счетом. Озвученные капитану, драконовские меры ответственности за возможные растраты казенных средств, разведчика ни разу не пугали. Ему фактически удалось "ухватить Фортуну за хвост", получив от начальства карт-бланш, ведь в этот проект никто из заокеанских бюрократов не лез. В новую авиагруппу Павла решила собрать всех доступных пилотов, оказавшихся не у дел в Британии. С осени 1939, на Остров перебралось несколько офицеров разбитых в Польше 'Сил Поветжных'. Пяток из числа отправленных для приемки 'Харрикейнов', но не успевших вернуться из-за капитуляции Польши к себе на родину, и столько же прибывших позже. Здесь же оказались и четверо польско-литовских, а также пятеро датских 'бывших варягов' капитана Терновски, вместе с ним самим. Эти, геройски вернувшиеся из Финляндии бойцы, были обстрелянными и готовыми драться дальше. Их здорово обидел итог Карельской кампании, и очень хотелось хоть где-нибудь доказать, что та неудача к ним отношения не имеет. А тут такой случай. Самого Анджея Терновского не составило труда уговорить остаться в Британии в качестве приемщика авиапушек у 'Роллс-Ройс'. Напарник даже обрадовался этой оказии. Уже месяц, как он торчал на Острове, но, даже, ни на шаг не приблизился к выполнению поставленного Центром задания, по выведыванию британских ракетных секретов. Все старшие командиры RAF, с которыми он успел пообщаться, глядели на орденоносного капитана, как на душевнобольного. Только что у виска не крутили. Совокупное мнение английских профессионалов от авиации о ракетах всех видов пока было крайне скептическим. А на 'Роллс-Ройс' Анджей неплохо пришелся ко двору, хоть и не имел официального статуса, такого же, как у своего напарника.


Но вернемся к созданию нового летного подразделения. Начальство расщедрилось и докупило полторы дюжины "Брюстеров", заодно проплатив и установку на них бомбодержателей, и авиапушек взамен крупнокалиберных "браунингов" в центроплане. Теперь дефицит пилотов стал ощущаться еще острее. Моровски даже пытался уговорить британское командование ВВС на участие во фронтовых испытаниях авиапушек пилотов RAF. Но добился лишь отправки одного офицера-наблюдателя, и разрешения привлекать свободных от службы канадских пилотов. И все-таки к концу апреля удалось собрать почти два десятка будущих воздушных штурмовиков, и даже потренировать их в пушечной стрельбе с опытного 'Брюстера', на выделенном RAF полигоне. Помимо этих кадров, нашлось и несколько американцев с различным летным опытом. Все они, и даже группа болтающихся без дела канадских летчиков, прошли ускоренное собеседование у орденоносного капитана, на предмет найма в штурмовую эскадрилью. Согласившиеся на контракт, стремительно подключились к тренировкам. В положении Моровски было и еще одно маленькое преимущество. У него имелось, дарованное бельгийским монархом вместе с орденом, право прямого обращения к Леопольду III. Чем разведчик, долго не раздумывая, и воспользовался. И не прогадал, телефонная беседа прошла успешно. Теперь платить за весь этот 'банкет' с штурмовой авиагруппой должно было Бельгийское королевство. Самолеты передавались в аренду королевству с возможностью последующего выкупа и, конечно же, снабжались бельгийцами. Последние выделяли приморские аэродромы и выкупали у Флота Его Величества соседнего монарха партию снарядов 40х158R от скорострельных морских пушек. Ну, а набранные в авиагруппу пилоты получали достойное денежное содержание. Легендарный командир группы 'Сокол' был демонически убедителен, потому за исключением нескольких отказников, собранный в Дерби 'пилотский неликвид' шустро втянулся в тренировки на первых же прошедших перевооружение истребителях-штурмовиках. Темп занятий капитаном был задан высокий, поэтому без аварий не обошлось. К счастью, жертв удалось избежать, хотя два самолета попали в средний ремонт. Британцы поглядывали косо, но в свете соглашений с Леопольдом III и с Армией Соединенных Штатов, процессу мешать не спешили. Тем более, что никто не мешал им дождаться результата и воспользоваться плодами усилий энтузиастов ("Роллс-Ройс" и заокеанского Авиакорпуса). Всех устраивала текущая ситуация, кроме... кроме, почувствовавшей конкуренцию компании 'Виккерс-Армстронг', но прицепиться им было не к чему...


Но все это также было фоном к разведывательным успехам. Для Павлы главным была возможность надавать по сусалам фашистам еще в 1940-м, и частично поломать им планы "освоения европейских арсеналов", необходимых для нападения на СССР. Вдобавок, молодому концерну, в котором немалая доля принадлежала Моровски и его компаньонам, удалось заключить с 'Роллс-Ройс' предварительный договор о разворачивании производства в Штатах авиационных моторов. Под залог акций американской группы компаний, была получена документация по мотору 'Мерлин-XII', и обещано предоставление в будущем новейшей модификации 'Мерлин-XX'. Помимо этого, три доработанных пушки 'Роллс-Ройс ВН' удалось получить для передачи их на испытания в США. Причем, уже через неделю, фото разрыва одной из них вернулось разработчикам. На самом деле, якобы взорвавшееся орудие, и копия документации на 'Мерлин', хоть и кружным путем, но довольно шустро, убыли в Ленинград. Убыли вместе с некоторыми комплектующими из ЗИП, и с полусотней бронебойных снарядов 40х158R. А в Германию через тайник ушла несколько измененная копия документации по мотору 'Мерлин', вместе с чистоплюйским вопросом юного агента, о причинах странного, если не бесчестного, нападения Фатерлянда на нейтральные страны, являющиеся гарантом защиты германских границ от вторжения с этой стороны альянса Британского Льва с Гальским Петухом. В своем сообщении этот агент демонстрировал свое разочарование в германской политике, и слабую надежду на получение объяснений.


Эту посылку Вильгельм Леман получил, как раз за три дня до начала германского вторжения по плану 'Гельб', и незамедлительно довел до начальства. И тут же получил от своего шефа Шеленберга приказ на 'срочную эвакуацию' агента 'Люфткомет' с Британской земли. По счастью личного участия Лемана в этой "эвакуации" не требовалось. Задуманная Шеленбергом операция, с вовлечением Пешке-Моровски в многообещающие игры с профашистскими силами в Британии, теряла свою актуальность, как из-за неудачного политического момента, так и в силу продемонстрированной агентом чрезмерной щепетильности. По мнению Шеленберга, всему виной была иная схема инфильтрации агента на Запад (организованная Герингом), вызвавшая потерю времени. И с этим уже ничего нельзя было поделать. Капитана Пешке-Моровски нужно было срочно забирать из-за Ла-Манша, но задача эта была совсем не простой даже для штатного 'волшебника диверсий' из РСХА штурмбанфюрера СС Альфреда Науйокса.


А в это время, в Европе, только-только остывшая зимой Вторая Мировая Война, полыхнув новыми угольками в апреле, уже готова была разгореться в мае во всю ширь настоящего огненного шторма. И до победного окончания той войны пока было далеко всем ее нынешним и будущим участникам. Весы Судьбы еще покачивались в неустойчивом равновесии...






***


Новое назначение Вильгельма не особо радовало. Это временное повышение могло ведь стать и концом его карьеры, после возвращения Шелленберга в рейх. Уж ревнивость-то шефа к чужим возвышениям, Леману была отлично известна. Вальтер умел влезть в душу любому, но при этом никому из подчиненных не позволял добиваться самостоятельного успеха. Все многообещающие проекты он делал СВОИМИ проектами, оставляя инициаторов лишь в роли помощников, допускаемых к наградам и почестям только в ореоле славы своего шефа. Ведь все триумфы должны были принадлежать лишь ему одному, а вот неудачами он щедро наделял других. И потому Леман, временно возглавив отдел, даже не стал переезжать в кабинет шефа, оставшись в своем. Некий авторитет им был уже наработан, и этого вполне хватало, чтобы начальство о нем помнило. Ну, а Шелленберг... Глава РСХА Гейдрих, конечно, постарался сгладить углы в том деле, для сохранения лица Управления Имперской Безопасности перед фюрером. Поэтому командировка Вальтера в Бельгию и Голландию была обставлена, как задание особой важности и срочности. А его обратное понижение до штурмбанфюрера, внешне обозначалось лишь, как конспиративная мера. Но в их шестом отделе все, включая Дитриха, знали о настоящей подоплеке. Грубо выполненная работа по внедрению Пешке (впрочем, не без помощи Геринга), привела не только к потере ценного агента. Но с этим Пешке-Моровски было много странностей с любой точки зрения. Силезец зачем-то усиленно готовил американцев и нейтралов к войне с рейхом (уж себе-то Леман не врал). И парень многого добился. Чего стоило одно лишь появление в Европе в самый разгар вторжения, добровольческого американского корпуса! А затем, юный агент демонстративно сорвался с крючка, причем со скандалом! Зачем ему это понадобилось, догадок у Вильгельма не было. Ведь, очевидно же, что более глубокое внедрение в рейхе (которое даже после сбитых над Бельгией воздушных нарушителей, оставалось вполне вероятным), куда лучше отвечало интересам Московского Центра. Конечно, о полном доверии к нему Гитлера речи не было, но для их неявного 'тандема' с Леманом, открывались интересные перспективы. А вместо этого, он прислал Фаттерлянду свое 'фе', за нерыцарское поведение с оккупацией нейтральных стран, и открыто перешел на сторону франко-британской коалиции. Сможет ли теперь, отправленная в прорыв вместе с войсками, айнзатцгруппа Шелленберга, хоть как-то минимизировать эти потери, серьезных надежд никто не питал. У Вальтера оставался лишь шанс импровизировать на месте, и добиться яркого успеха в чем-то другом. В чем-то столь же, или даже более важном для Рейха, что позволит забыть о его неудаче с вербовкой Пешке. Ну, а Леману оставалось двигать дальше все уже начатое отделом, доказывая свою незаменимость. Его операция в Швейцарии уже оказалась столь многообещающей, что попала под личный контроль рейхсфюрера СС Гимлера. Британские эмиссары пока торговались с агентом Лемана о покупке новейших материалов по германским радарам, а в Лозанну прилетел один из старших офицеров Ми-6. Под прикрытием этой завесы, Леман уже собрал для своих русских партнеров куда более достоверное досье по данной теме. Причем, все было, строго официально, в рамках подготовки дезинформации для 'лайми'. Труднее было доставать сведения по самолетам-снарядам...


***


Из Дерби вылетали по темноте, специально чтобы присесть на точке подскока перед самым Ла-Маншем. Гемпшир встретил заходящую парами на полосу авиагруппу ласковым майским солнцем и мощным морским ветром. Самолет лидера контролировал посадку, а сам кэп Моровски не без юмора комментировал по радио наблюдаемые огрехи подчиненных. Сразу после приземления на заштатном аэродроме в Фарнборо, попавший в руки британских техников 'Брюстер В-439' (последний из сорока двух машин группы) был заправлен и подготовлен к дальнейшему перелету. Обслуживание по обе стороны Канала было заранее согласовано с хозяевами, хотя на опознавательные 'триколоры' соседних ВВС, косилась местная наземная братия с легким удивлением. Зато на Бельгийской земле авиагруппу уже нетерпеливо ждала пара небольших грунтовых аэродромов с нанятым вольнонаемным персоналом, полевыми мастерскими, и с зенитно-охранными взводами бельгийской армии. Вообще-то был возможен и другой вариант их прибытия. Нью-йоркское начальство по телефону настаивало на морской транспортировке техники авиагруппы, но капитану Моровски удалось разъяснить всю пагубность такого решения. Помимо активности Кригсмарине и Люфтваффе в зоне Канала, важно было сэкономить время, не теряя его на разборку, упаковку, сборку и повторный облет аппаратов. Да и лететь-то здесь было совсем не далеко. Дальность перелета ни шла, ни в какое сравнение, ни с давним перелетом из Шербура в Торунь, ни даже с боле поздним перелетом 'Хариккейнов' из Британии во Львов. Но отдых пилотам был необходим, поэтому, сегодня их ждали экскурсия в Уинчестерский замок, стены которого, якобы еще помнили легендарный 'Круглый стол' с Королем Артуром во главе. Затем прибывший сюда днем раньше Джеймс, обещал познакомить своего орденоносного приятеля с заводом компании 'Супермарин' выпускавшей легендарные 'Спитфайры', с тем самым новейшим 'Мерлином -XII'. Коллеги Мелвилла, инженеры моторного отделения 'Роллс-Ройс', как раз занимались тестированием нового мотора на заводском аэродроме. Последним пунктом экскурсии должен был стать вид на акваторию Портсмута. Если, конечно, позволил бы запас по времени...


К удивлению разведчика, расположенный на месте будущего авиасалона аэродром оказался небольшим. Когда-то здесь поднимались в небо военные воздухоплаватели Великобритании. Построенная тут в 1908 году Его Королевского Величества фабрика воздушных шаров, еще и сейчас что-то производила. По всей видимости, баллоны построенных тут аэростатов воздушного заграждения, еще долго будут пользоваться спросом на Острове. Однако характерных черт будущего великолепия мировых выставок воздушной и космической техники, в Фарнборо еще было не отыскать.


'Мдя-я. Гэта 'Аэромекка' ще пока сама на себе не похожа. Как, впрочем, и виденный мной, Ошкош в Штатах. Деревня - деревней! Еще только впереди ваш расцвет, 'прекрасная маркиза'. Так сказать, сосите соску в своей колыбели. Кстати, в этот раз в Британии может все случиться несколько по-другому. А, что если 'Мохноусый' все-таки даст команду на 'Морского Льва'? Судя по намекам моего связного от Лемана, там уже готов прототип 'Гиганта', который даже крупнее и грузоподъемнее 'Мамонта' Ме-321/323 из ТОЙ моей Истории. Если к середине лета успеют 'фрицы' накопить хотя бы дюжины две таких, то вполне могут рассчитывать высадить за один рейс шеститысячную десантную дивизию прямо в британский тыл. А потом, за неделю довели бы контингент десанта и до полной армии в полсотни тысяч. И тут 'лайми' не помог бы их крутой флот. Угу. А если все-таки сначала на нас это бешеный крыс кинется? Эх-х! И, натворила же ты дел, попаданка хренова!'.



Вылет группы был назначен на завтрашний полдень, и личный состав был отпущен отдохнуть. А их строгий командир, сейчас закреплял полезные связи с инженерным корпусом 'Роллс-Ройс', составив приятелю компанию на любимом тем британском спортивном шоу. Мероприятие проходило в большом спортивном зале, до которого от аэродрома ехали на машине...


Разведчик с удивлением заметил мелькнувшее среди гостей Уинчестера лицо бывшего командующего Сил Поветжных генерала Зайоца, который беседовал с каким-то британским полковником. А на боксерском ринге в этот момент сражались совсем молодые парни. Павла ожидала чинных танцев с почти неподвижными перчатками в стойке, как у Ватсона с Шерлоком Холмсом в известном фильме. Но этот британский бокс оказался гораздо более динамичным, хотя и не дотягивал по зрелищности до будущих боксерских сражений, с сальто на ринге, и с откусыванием ушей в клинче.


'Ну, прям, как в том мультике 'Брэк' с пластилиновыми человечками, тут у них. Только соответствующей музыки не хватает. Угум. Скукотень, одним словом. Хоть бы мороженное продавали, что ли! Ромку Буланова бы против этих аристократов выпустить, он бы им показал бокс. Начистил бы морды, и сам бы с подбитым глазом остался. О! Гонг. Наконец-то! Скорее бы уж, улететь с этого острова...'.


Павлу тяготило бездействие. К реактивным секретам англичан приблизиться так и не удалось. Причем Терновский буксовал по этой теме на месяц больше. Проникнуть на аэродромы где испытывались первые британские реактивные 'Глостеры' было не реально. Даже попытки просто наладить в Британии производство уже отработанных во Франции и Польше компрессорных ускорителей встречали массу препятствий. На все были нужны разрешения. Впрочем, заказ на детали четырех ускорителей на 'Роллс-Ройс' как раз был удачно размещен, что позволяло рассчитывать на дальнейшее сотрудничество с автогигантом именно по части реактивных новаций.


Звонкий стук сталкивающихся перчаток, и глухие шлепки пропущенных соперниками ударов, то и дело, заглушали подбадривающие выкрики из зала. В первых рядах сидела VIP-публика, чопорно аплодирующая успеху своих любимцев. Прошло уже три коротких схватки, но до конца соревнований было еще далеко. После очередного объявления победителя, и его ухода с ринга, в заботливые, видимо, отцовские руки, Джеймс, извинившись, отошел поздороваться с кем-то из знакомых. Поэтому уточнять состав следующих бойцов разведчику пришлось у пожилого джентльмена, сидящего рядом на трибуне. Тот оказался отставным майором, воевавшем в уланском полку Его Величества, еще в Великую Войну.


-- Простите, сэр. А вот этот молодой человек, кто?

-- Энтони Мортон? Неплохой боец. Редко тут появляется. Ему скоро исполнится девятнадцать. Обратите внимание, капитан.... У него, довольно, сильный, и всегда неожиданный удар слева! Хотя владеет он обеими руками очень достойно. Про него мне мало что известно. Впрочем, ходили слухи, что это внебрачное дитя сэра Арчибальда... О! Мое почтение, сэр Джастин! Простите, мистер Моровски, но я вас ненадолго покину!


'Ну, вот! И этот свалил! Все меня бросили! Грустно. Чегой-то устала я за последнее время. Никогда алкоголизмом не страдала, а тут просто напиться хочется до потери человеческого облика. К чему бы это? Словно яд какой-то в душе разлит. Ничего же, не радует. Все раздражает. Домой, наверное, хочу. А, может, это я так перед новыми боями трушу? Тело предчувствует перегрузки, вот и кобенится. Не? Ну, хоть чем-нибудь бы отвлечься, чтобы в порядок прийти! Уличную музыку, как в Мюнхене, слушать и искать мне некогда. А все эти рыцарские замки с круглыми столами, и прочие красоты... Да, глаза бы на них не глядели! Мда-а, уж. Ну, и высшее общество тут. Сплошь аристократы, да богема. Тоска. Слава Партии, я от крикета местного отмазаться сподобилась. Угу. Фламингом по ежику! И как же меня занесло-то сюда с моим пролетарским происхождением? И куда это делся мой местный дружище Джеймс?! Второй ниндзя ведь, сразу после полковника Петровского. Как исчезнет, так не доищешься! Скукатень тут смертная-аа! Кабы не мои связи с 'Роллс-Ройс', которые вскоре должны вывести меня на прототип ТРД 'Гоблин', плюнуть бы на все вот это, да и свалить, дальше готовиться к отбытию в Бельгию. У нас же там еще конь не валялся! Боекомплект к пушкам до сих пор не погружен. Запасные моторы вообще еще не прибыли! А я тут непонятно чем занимаюсь...'.


Зрители разбились на партии болельщиков, и шумно подбадривали своих кумиров. А, поочередно, сходящиеся в поединках, студенты и дети политиков получали свою долю их восторгов или противоположных эмоций. В зале становилось душновато. Выйдя в парк, разведчик огляделся. Вдруг какой-то более резкий шум привлек внимание, заставив обернуться на эти звуки. Где-то недалеко громко спорили, почти ругались, очень юные голоса. Через один ряд кустов от разведчика, назревал явный эксцесс. Несколько хорошо одетых молодых людей на вид от 17 до 20 лет, вели себя просто вызывающе. А предметом их нападок оказались более юные подростки, почти дети, обоего пола, непонятно как оказавшиеся на сегодняшних соревнованиях, или просто прогуливавшиеся в парке. Возможно, они с родителями приехали на экскурсию в 'Замок Короля Артура'. Накал беседы все нарастал. В этом месте традиционного английского парка о приличном поведении в британском обществе окончательно позабыли. Тут уже было явно не до этикета.


-- Поглядите ка парни, кто тут к нам пожаловал!

-- Так, так, так. Это же малышка Хелен со своим младшим братиком Мартином! Узнаешь это мордашку Никки?!

-- Нне хочу даже видеть ее!

-- Ты прав, их наглость не знает границ! Сегодня здесь собрались патриоты Британии, кроме вот этих 'розовых улиток' и их же 'розовозадого' папаши!

-- Придется взять их на срочное перевоспитание! А, как думаешь, Николас?!

-- Ддумаю, с них хватит и одного ннамека на 'воспитание', пусть идут куда хотят...

-- Не-ет, дружище, я еще даже не начинал их воспитывать! Э-эй, пламенеющая юная мисс! Как вам пришла мысль, оказаться в нашем обществе? Вам известно, что в Уинчестере и окрестностях лейбористам и их отпрыскам вообще-то не место. Здесь территория 'Британского Союза'. Ну, а вам тут нечего делать в обществе Патриотов Британии, после предательства британских интересов вашим недостойным батюшкой?!

-- Не смейте так говорить о моем отце!

-- Твой отец, о, юная Эттли, с потрохами продался большевистским комиссарам!

-- Точно! Он даже ездил в 37-м в Испанию к 'комми'. Целовался там взасос бандитами Фреда Коупмена, чтобы показать свою поддержку их трепыханиям, против патриотов Франко!

-- Ппарни Франко - вот настоящие ппатриоты Испании! Как и мы, настоящие ппатриоты Британии! А твой ппредок ппредал всех нас!

-- Отлично сказано, Николас! Хотя в остальном ты излишне мягок с этими личинками изменников.

-- Да, джентльмены, этот слизняк уже давно перестал быть истинный британцем! Давно пора его выгнать из страны!

-- Точно, его нужно гнать в Россию! Пусть там отморозит себе уши!

-- И детей его туда же!

-- Альфред, пппойдем. Ссссс... с них уже хватит!

-- Успокойся Николас! С нами ты можешь ничего не бояться. Тут, конечно, не твой Итон, но в обиду мы тебя не дадим. Даже этой свирепой кошечке, Эттли.

-- Ох, насмешил!!! Свирепая кошечка! Ха-ха-ха!

-- Алльфред. Но, мне ннн.... ннужно найти отца...

-- Сэр Освальд никуда от нас не денется. Будь спокоен. Да и, развлечение тут в самом разгаре...


Молодой предводитель хулиганов видимо решил перейти от слов к действиям и резко сократил дистанцию...


-- А что это у вас за пятнышко на этой милой шляпке? О, свирепая и милая изменница Британии...

-- Да, как вы смеете?! Вы-то что ли, с вашим Мосли, 'истинные британцы'?! В то время как наши моряки и пилоты сражаются с врагом в Европе и Медитеррании, вы превозносите до небес нацистских и фашистских вождей! Вот это настоящее предательство!

-- За такие слова вам придется отвечать, дорогая Хеллен...


Но тут на защиту, видимо, старшей сестры, бросился мальчишка лет одиннадцати - двенадцати.


-- Хеллен, не разговаривай с ними! Они не достойны даже смотреть на тебя! Ты права, это они с их мерзавцем Освальдом предатели Британии!

-- Сам ты предатель Британии! Маленький гном, Мартин! Кто дал тебе право открывать здесь свой рот?! Рискнешь выйти с нами из парка, или ты трус и маменькин сынок!

-- Не троньте Мартина! Альфред, Николас! Вам не стыдно вызывать ребенка, который вдвое младше вас?!

-- Вот этого красно-розового слизняка, твоего братца?! Да я с восторгом раздавлю его каблуком!

-- Альфред, х-хватит! Ннне надо! Ппп-пойдемте отсюда!

-- Вот еще! Если ты такой чистоплюй, Никки, то наше звено не боится пыли.

-- Майкл не отвлекайся, я его сам успокою. А ты, Николас, не бойся. Задачу по охране твоей драгоценной жизни наше звено выполнит. Просто постой в сторонке пару минут...


'Мать в детсад! Это что тут такое у них творится!!! В Британии... Ёж... На родине 'файфоклока', и 'Биг-Бена'. В стране кичащейся своей толерантностью. Это что я тут такое наблюдаю, нахрен! Эх! Видать мои молитвы были услышаны, сейчас я тут свою тоску-кручину развею...'.


Китель на плечах и локтях у Моровски уже натянулся в ожидании драки. Оглядывающемуся в поисках знакомого инженера капитану еще казалось, что перепалка вот-вот завершится, и стороны разойдутся миром. Или что с минуты на минуту появится констебль. Но тут к агрессорам подошло подкрепление из двух крепких молодых парней. После недолгой словесной пикировки, юная мисс с невысоким подростком внезапно оказались зажаты в круг что-то громким шепотом скандирующими фашистами. Теперь это было ясно, как день, что других защитников можно не ждать. Юного защитника девушки активисты фашистского Союза уже успели пару раз толкнуть...


-- Не смейте!


'Ох, же ёлки-моталки! Цэж, патентованные британские бандерлоги, мать их в детсад! Глазам своим не верю! Тут в центре Британии, оказывается, есть своя 'пятая колонна'. Которой лишь дай ей волю, как она порвет страну, и заставит всех ходить в 'британских вышиванках', и зигуя, кричать - 'Слава Британии!'. Не знаю, кто эти дети, но мой долг офицера, взять их под охрану Бельгийской Армии. Надеюсь, из-под ареста меня выпустят, чтобы сразу улететь в Бельгию. А-то время упустим. Но, не дать им боя, тут в этом парке, я права не имею. Я ведь боевой офицер, ядрена-матрена, а не сикушка в бантиках!'.


И хотя до настоящей драки дело еще не дошло, но слова 'Позовите полисмена!' уже слетели с дрожащих губ девушки. Это и стало толчком к началу действий со стороны советского разведчика. Сил, смотреть на этот беспредел, у бывшего парторга уже не было. Рывок офицера заставил группу активистов раздаться в стороны и качнуться назад.


-- Застыли все! Военная полиция! Отдел по борьбе с фашистами! Это, что тут у нас происходит, а?! А ну ка в сторону, мерзавцы! Не сметь прикасаться к этой юной леди и ее брату!


Но их растерянность продлилась недолго, боевики сразу попытались охватить противника полукольцом. К уличным дракам их кто-то готовил.


-- Эй, ты чего?! Какая полиция?

-- Да он же не 'Бобби'!

-- Я вас научу уважать женщин! Разошлись отсюда, бездельники! Есть у вас с собой письменное разрешение, собираться больше, чем по два?!

-- Парни, он точно не 'Бобби'?

-- Эй, самозванец! Кто дал тебе право влезать в чужую беседу?!

-- Да! Отвечай, кто ты такой?!

-- Воспитанные люди, задавая свои вопросы, добавляют, 'сэр' или 'мистер'. Но я вам, неуважаемые мной молодые люди, отвечу. Я тот, кто надерет вам зад, фашистские слизняки! Тот, у кого на счету батальон и сквадрон тевтонцев! И тот, кто всегда уважает женщин и девушек, в отличие от разных неджентльменов вроде тебя, 'штурмовичок'. Я капитан Моровски! Запомните это имя! А ну брысь отсюда, мелкие пакостники!

-- Это тот самый 'Лунный Моровски'! Бей его!

-- Точно! Бей поляка, парни! Адольфи пощадил его, а этот трусливый гад еще смеет оскорблять наше движение!

-- Зря вы так, ребята. Ой, зря! С этим у вас будут большие проблемы!


И видимо, в этот момент тщательно сдерживаемые эмоции захлестнули советского разведчика, прорвав, наконец, плотину самоконтроля. О том, что очередной эксцесс вполне может для 'защитника слабых' закончиться за решеткой, мозг думать категорически отказался...


-- Звено вперед! Бей грязного поляка!

-- А за грязного поляка, я ведь могу и нос сломать. А, вы мисс, отойдите пока в сторонку, и лучше вызовите полицию. Я вас ненадолго покину.


После первого же замаха приблизившихся агрессивных юных активистов БФС, кулаки и ноги недавнего ученика японского капитана Огиты замелькали с неожиданной для его противников скоростью. Прикрываясь одним избиваемым, Павла не подпускала к себе остальных. Несмотря на бешенный темп, все волны нападавших, были аккуратно разведены для последовательной встречи. Юные боевики уже валялись на земле, когда, наконец, раздался заливистый свисток, и в проходе между трибун появилась пара запыхавшихся полицейских в высоких шлемах. Из зала выходили встревоженные люди. Двое из них с фотоаппаратом на груди и блокнотом в руке, явно принадлежали к репортерской братии. Красная пелена начала потихоньку рассеиваться перед глазами, и победитель закончившейся схватки тут же сообразил начать информационное закрепление достигнутой победы...


'Прямо, дежавю, какое-то. Словно опять в Гавре с парохода высадились. Драка, полиция. Все до боли знакомо. Хотя, надо признать, настроение они мне повысили. За это рахмат бедолагам'.


-- Долго же вас пришлось ждать, джентльмены!

-- Констебль Уиппет, сэр. Что тут у вас произошло?!

-- Да, вот... На двух беззащитных детей напали вот эти хулиганы с антибританскими лозунгами, но мне удалось часть из них обезвредить. Как офицер и джентльмен я не мог пройти мимо...

-- Это, правда, мисс?

-- Да, констебль. Так все и было. Мартин, ты цел?

-- Все хорошо, Хеллен.


Но тут с земли раздался истерический выкрик одного из поверженных противников.


-- Это ложь, мы из 'Британского Союза' и мы за Британию!

-- Он первый к нам подошел! Он вообще не британец!

-- Да, я не британец, но долга джентльмена это не отменяет. И кто это только что был не согласен со словами мисс о защите Британии от внешнего врага, а? Ну, а я не собираюсь спокойно смотреть, как кучка совершеннолетних трусов толкает и задирает одиннадцатилетнего мальчика и его старшую сестру. Или этого не было?!

-- Сам ты трус! Мы бы тебя...

-- А вот тут леди и джентльмены, в этой занимательной беседе пора поставить точку! ВНИМАНИЕ ВСЕМ! Я командир авиагруппы бельгийских ВВС капитан Адам Моровски. Завтра я улетаю на фронт, воевать против кумиров вот этой шпаны, против германских нацистов. Если среди вот этих слизняков найдется хотя бы один НАСТОЯЩИЙ патриот Британии... То завтра он подойдет и запишется добровольцем в мою авиагруппу, чтобы сражаться с внешним врагом Британии! Хотя бы просто заряжая на земле наши пулеметы. Ну, а коли такового не окажется, пусть вся Британия узнает, что ни один из членов местного 'Союза Фашистов' не является ее настоящим патриотом!


Импровизированному выступлению самодеятельного боксера и защитника Британии, помимо застывшего истуканом Николаса, охрана которого корчилась на земле, внимали спасенные брат с сестрой, пара полисменов, и стихийно собравшаяся группа из почти двух десятков зевак. Репортеры тут же почти синхронно клацнули затворами своих фотоаппаратов.


-- Все меня слышали?! Вот и отлично! Где в Гемпшире расположен аэродром Фарнборо, вы все, наверняка, знаете! Ждать завтра мы никого не будем, но шанс защитить интересы Британии этим 'лже-патриотам' я предоставлю. Но только один!

-- Простите, сэр...

-- А любой их последующий писк об интересах Британии, и ее величии в мире, после отказа от моего щедрого предложения, станет не более чем лживым бахвальством. Так что мои юные друзья, либо бросайте свою фашистскую партию, и вступайте в бой за Британию с ее внешним врагом, либо снимите с себя 'овечью шкуру патриотов', и покажите британскому народу свое настоящее шакалье лицо! Лицо фашиста-предателя Британии! Третьего не дано! И мне почему-то кажется, что вот этот молодой человек по имени Николас, уже совсем скоро наденет на себя военную форму, для защиты Британии от вражеских полчищ. Не так ли, юноша?

-- Простите сэр, я корреспондент утренней газеты, Бенжамин Трентон! Вы ведь тот самый Моровски?! Моровски-ракетчик?! Я не ошибаюсь?! Могу я взять у вас интервью?

-- Все, что я хотел сказать, я уже сказал этим юным фашистам, и ничего к этому добавлять не планировал. Если они патриоты, то пусть докажут это делом. А если нет, то 'таких' нужно гнать с вашего славного Острова. С родины Ньютона, Шекспира, Бэкона, Нельсона, Дефо и Оскара Уайльда. Я все сказал!


В этот момент через толпу протиснулась группа взрослых. Впереди вышагивали два усатых джентльмена примерно одного возраста. Лицо наиболее высокого из них было вполне узнаваемым. А, на лице второго застыло выражение тревоги за детей...


-- Хеллен! Мартин! С вами все хорошо?!

-- Да, папа! Мартина стали толкать эти мерзавцы, но вот этот мистер капитан спас нас.

-- Адам Моровски, к вашим услугам, сэр.

-- Клемент Эттли. Благодарю вас, капитан. Вы поступили благородно.


Но в этот момент к Николасу подбежал второй усатый мужчина, и стал трясти его за плечо.


-- Николас! Я же велел вам ждать меня тут?! Что с Альфредом? На вас напали?

-- ...

-- Мы ничего не делали, сэр Освальд!


'Ох, тыж, в бигуди твою шерсть! А мне уж подумалось, что всякая хрень от усталости мерещится. Неужели же, Освальд Мосли собственной персоной? Живое 'божество' британских романтиков фашизма. Ёпть. Не дай судьба, вот с таким на одно фото попасть. Пора бы мне отсюда ноги делать. Мной малина ему тут и так нормально испорчена. Пора бы и честь знать'.


-- Сэр, этот поляк первый начал!

-- Да! Мы просто стояли рядом с младшими Эттли. Это все он...

-- Наглая ложь, сэр Освальд! Отец!!! Они кричали и замахивались на нас, и уже толкали Мартина.

-- Николас, это правда?

-- Ппп... отец, м-мы больше не будем!

-- Кто из них толкал вас?

-- Все кроме Николаса. Но даже он не слишком-то спешил их останавливать!

-- Ах ты, маленькая лейбористская тварь!


На этот истерический выкрик, резко ответил старший Эттли, который уже все понял об инциденте, и в новых доказательствах не нуждался.


-- Освальд уйми своих невоспитанных варваров! Раз ты не сумел научить их приличному поведению, запрети им вообще посещать общественные места! Констебль, благодарю вас, вы свободны, дальше мы разберемся сами...

-- Да, сэр. Но если что, мы близко...

-- Альфред, у вас минута, и я вас больше не вижу. Минута!

-- Как скажете, сэр, Освальд.

-- Все-все, леди и джентльмены, они уже уходят! Хватит! Это всего лишь, глупое недоразумение! Не нужно это фотографировать. Эй, мистер! Вы меня слышите!


Отец Николаса еще полминуты яростно глядел вслед убежавших к своей машине репортеров, но наконец, с участливой улыбкой развернулся к несостоявшимся жертвам нападения и их отцу.


-- Я приношу самые искренние извинения за действия этих идиотов. Это была ошибка, за которую я строго взыщу с виновных. Капитан! Разрешите пожать вашу мужественную руку! Благодарю, что вы преподали юным глупцам этот урок! Давайте же все вместе, посетим кафе, где, наконец, забудем это досадное недоразумение, и восстановим мир! Освальд Мосли, к вашим услугам.


'Ага, сейчас! Сову на ежа, восемь раз и потом наоборот! Сейчас, прям, поздоровкаемся с главным британским фашистом, которому пробы ставить негде! Да ты ж, гад, на свободе свои последние дни гуляешь, и туда же - 'дайте вашу руку'. Чтобы я, советский летчик-разведчик, коммунист и комсомолец в одном флаконе, да еще твою грязную фашистскую 'граблю' пожал?! А вот хрен! Не бывать такому, во веки веков. Гитлеру руки не подала, и тебе четыре дули, а не мое рукопожатие!'.


Повернувшись к Освальду Мосли боком, словно бы не слыша его речей, и не замечая протянутой тем руки, спаситель поспешил коротко попрощаться с семейством Эттли. Найдя Джеймса, удалось в темпе отбыть машиной в Саутгемптон на завод 'Супермарин'. Там советского разведчика уже ждал для тренировочного полета, заправленный 'Спитфайр' с новым мотором и кинопулеметом. Сегодня три британских пилота-истребителя согласились проверить пилотажные умения американского капитана в учебном бою. И в этом полете Павла как раз собралась сбросить с себя все накопившееся за последнее время напряжение. По счастью, очередной неожиданный скандал обошелся для разведчика, без взятия под стражу...


Старший Мосли, несколько секунд, ошарашено, молчал от столь наглого игнорирования его 'величайшей' эгоцентричной личности. Но вскоре, хорошо знакомые между собой лидер лейбористов Клемент Эттли, и лидер британских фашистов Освальд Мосли, продолжили громко выяснять отношения по завершившемуся эксцессу. Первый сюда приехал по делу, а для второго Уинчестер был практически малой родиной. Именно здесь в юности обучался Освальд Мосли в закрытой гимназии для аристократов. И сейчас тут его позиции были все еще достаточно сильны. Настолько, что боевые звенья активистов без дополнительного вызова сами обеспечивали охрану своему кумиру. Но для Эттли, Освальд был врагом, и политическим и идеологическим. Когда-то собеседники даже были однопартийцами, но в 31-м Мосли разочаровался в левом движении и покатился резко вправо. Копируя своих кумиров Гитлера и Муссолини, он даже проводил яркие костюмированные шествия. В 34-м и 35-м годах его движение переживало расцвет, расширившись до полусотни тысяч участников и имея свои детские организации, отделения в армии, и в большинстве графств. Но те времена прошли. После сборища в 'Олимпии', фашистов теперь частенько били, и никто не удивился очередному рукоприкладству, а полиция сегодня даже не стала регистрировать инцидент. Сейчас 'Британский союз', резко уменьшился в размерах и своем влиянии, а начавшаяся война, и вовсе, грозила ему роспуском. Не столь давно штурмовикам Мосли запретили шествия в форме, поэтому сейчас глава БФС снизил градус политической риторики, сосредоточившись на интригах и альянсах с единомышленниками из других партий и на поиске спонсоров и покровителей. И со многими ему удавалось найти точки соприкосновения. Но только не с бывшим однопартийцем Эттли. А после драки в Уинчестере общение между ними и вовсе прекратилось. А вот молодого американского капитана, ставшего нежданным спасителем детей, член коалиционного правительства Черчилля Клемент Эттли смог хорошо разглядеть и запомнить...



А утренние газеты в Гемпшире и соседних графствах на разные голоса протрубили новости об отголосках той неожиданной встречи:


_____________________________________________________________________


- 'Фашистский Британский Союз - либо трусы, либо предатели британских интересов!'.

- 'Маленькому фюреру, Мосли, не подал руки, 'Лунный забияка Моровски'!'.

-- 'Шесть местных фашистов посрамлены в боксе одним американцем!'.

- 'Капитан Пешке-Моровски призвал членов 'Британского Союза фашистов и национал-социалистов' доказать делом их патриотизм, добровольно вступая в армию, и воюя с внешним врагом'.

-- 'Если наши фашисты откажутся воевать с Гитлером в Европе, то им не место в Британии!'


______________________________________________________________________


***


Спустя день после перелета, авиагруппа Моровски, получившая от короля Леопольда III почетное наименование 'Белые Драконы', уже сделала свои первые тренировочные вылеты с новых площадок. И как-то так совпало, что еще всего через двое суток первые ударные колонны Вермахта хлынули через границу, очищая перед собой путь мощными артиллерийскими налетами, и бросая в прорывы танковые ударные части. Вот только стремительных захватов фортов и мостов в этот раз почему-то не случилось. Бельгийское и голландское ПВО в первый же день вторжения смогли сбить без малого сотню самолетов и планеров агрессора. На ряде направлений укрепленные районы приковали к себе большие силы вторжения, и не спешили сдавать свои позиции. Держался 'Форт Эбен-Эмаль'. Держалась 'Крепость Голландия'. По приказам Объединенного командования Бельгии, Голландии и Люксембурга, наносили неожиданные контратаки по врагу моторизованные части и уцелевшие самолеты-штурмовики. Даже вытащенные из резерва и модернизированные 'финские' И-5 и Р-6, отметились ночными налетами по врагу. А дождавшаяся своего часа авиагруппа 'Белые Драконы' в первых же вылетах смогла частично уничтожить и рассеять несколько колонн панцерваффе. Французские и британские части, тоже не остались в стороне от веселья. Теперь над Западной Европой шла не вялая 'Странная Война', а настоящие сражения. Радиопередачи Геббельса еще кричали о скором прибытии на германских штыках 'Свободы европейским народам от еврейской плутократии'. Но запланированный в Берлине 'Блицкриг' уже начал явно отставать от графика...






***








Вообще обстановка на фронтах мало походила на нормальное развитие наступления по планам операций 'Гельб' и 'Рот'. В Арденнах группу армий 'А' генерал-полковника фон Рундштедта, довольно неожиданно, встретила группировка из более тридцати дивизий, с полевыми фортами насыщенными артиллерией и мощными подвижными резервами (из сотни танков и нескольких бригад моторизованной пехоты с противотанковой артиллерией). Зенитное прикрытие войск союзников и мощное фронтовое воздушное прикрытие в значительной степени связали руки 'орлам Геринга'. Их потери сразу резко превысили такой же показатель первых недель Польской кампании. Налицо были стратегические ошибки планирования операций, или утечки сведений к противнику из самых верхов ОКХ и ОКВ. Досталось за утрату внезапности и Имперскому управлению безопасности (РСХА). Зимний инцидент с попаданием в руки нейтралов вместе с упавшим самолетом старого варианта плана 'Гельб' вряд ли мог дать такой эффект, но откуда-то явно текло. Вдобавок, сильно навредила делу активность Пешке в нейтральных странах. Из-за которой, вместо рыхлого конгломерата разрозненных частей голландцев, бельгийцев, англичан и французов, группа 'Б' генерал-полковника фон Бока получила перед собой достаточно сильный фронт, мало уступающий его группе армий по своей мощи. Объединенное командование в Брюсселе даром штаны не просиживало. В местах вероятных прорывов группировки были усилены. С первыми выстрелами на границе в Голландии были затоплены целые районы. А противоштурмовые батальоны на лодках и специально привезенных по суше транспортных и артиллерийских понтонах прикрывали оставшиеся транспортные пути, уничтожая германские авангардные части и десантников. Господства в небе над Бельгией и Голландией не имела ни одна из сторон. С обеих сторон количество сбитых самолетов росло, но Фортуна еще не сделала свой главный выбор. И поэтому, конца этому противостоянию, не усматривалось. Немцы подтягивали вторые эшелоны и готовились проламывать оборону всей своей мощью. А союзники также не теряли время, собирая отовсюду войска для усиления фронтов. К примеру, британцы ухитрились еще в апреле перебросить вокруг Африки две дивизии из Индии, и еще две дивизии прибыли из Канады. Этим соединениям сначала прочили участие в обороне Метрополии, но потом перенацелили их на позиции на Континенте. После эпического провала 'политики умиротворения' проводимой, отправленным ныне в отставку премьером Чемберленом, правительство его приемника Уинстона Черчилля, готовилось к настоящей борьбе с Гитлером за гегемонию в Европе. Сдаваться без боя никто не собирался, хотя получить ослабленную и повязанную долгами Францию британскому льву хотелось. И все же не все сюрпризы объяснялись утечками из штаба.


Как удалось узнать от старины Канариса, у французов оказалась на диво эффективная высотная воздушная разведка, что позволило им еще в апреле разглядеть сосредоточение крупной группировки войск на расстоянии броска от Арденн, и довести эти сведения до объединенного командования. И кто-то очень неглупый во французском Генштабе, осознав всю опасность прорыва к Седану, приказал даже заменить в укрепленных районах запасниками часть кадровых войск. Что позволило снять порядка двадцати дивизий с оборонительных узлов 'Мажино', и создать ее бледное подобие в Арденнских горах. Впрочем, оборона там была не слишком сильной, и сейчас пусть и сильно поредевшие, но еще грозные дивизии фон Рундштедта постепенно и методично продавливали фронт. Хотя разведка уже докладывала о мощной группировке французов уже развернутой в Шампани и далее на пути группы армий 'А' к Седану.

Штурмбанфюреру пришлось сходу включаться в процессы своей айнзацгруппы. Главными целями группы Шелленберга стали: дезорганизация союзного командования за линией фронта и вербовка пленных на отвоеванных территориях. Процессы шли нелегко. В штабе Группы армий 'В' под командованием генерал-полковника фон Бока, состоялась еще одна беседа, добавившая красок разведданным о штурмовой авиагруппе Пешке-Моровски. Шелленберг уже почти смирился со своей потерей, но только сейчас он по-настоящему понял, чего он на самом деле лишился, и к каким последствиям для Рейха привели его игры с агентом.


-- И, представьте, дружище Вальтер. Этот, как они говорят, 'сосунок', Пешке, наплевав на все вопли рейхс-министра пропаганды и прикормленных им газет, преподает Вермахту и Люфтваффе один урок за другим. Слышали, как недавно тут 'отличился' Роммель?!

-- Без подробностей.

-- Ну, так вот вам подробности... Очевидно решив, что он самый хитрый лис в этом курятнике, любимчик фюрера попытался обмануть бельгийцев. И, что же у него вышло? Он, уходит в прорыв (устроенный фон Боком), и коварно поднимает над своим авангардом большие Бельгийские флаги, чтобы авиация союзничков, ослепла и не вздумала атаковать его 'ролики'. Движется ускоренным маршем во фланг французскому корпусу Вейгана у Самбра. Еще пара десятков километров и враг будет внезапно атакован и повержен!

-- Но?!

-- Именно 'НО'! Но в этот момент их заметил одинокий барражирующий район 'Церштёрер' (Bf-110). Пилот двухмоторника снизился, и ювелирно подстрелил мотоцикл передового дозора, кротко и застенчиво покачав колонне крыльями. Словно пальчиком им погрозил - 'Ай-ай-ай!'.

-- Думаете, это был Пешке?

-- Не спешите, мой друг, слушайте дальше. Командир идущей в авангарде полка танковой роты, вместо того, что отогнать нахала огнем зенитных пулеметов, просигналил ракетами этому якобы 'своему'. Мол, 'не стреляй, тут мы - СВОИ!'. Ну, не идиот ли?!

-- Он сам же нарушил маскировку?!

-- Угум. Мало того! Этот идиот, чтобы уберечься от 'дружественного огня', на полминуты убрал знамена королевства, выложив на крыше головного танка штандарт со свастикой. И вот тут-то и началось самое интересное!

-- Представляю себе...

-- Двухмоторный 'мессершмитт' как будто бы совсем успокоился. И, даже, покачал крыльями! Мол, 'простите камерады я не со зла, просто погорячился'. Внизу эти 'камерады' глубоко выдохнули, сменили мокрые подштанники, и успокоились! Недоразумения ведь на войне случаются. Но уже через пять минут на них налетели три восьмерки 'Белых Драконов', и размолотили своими скорострельными двухфунтовками все железяки авангарда Роммеля, потеряв от пулеметного огня слегка подбитыми всего пару машин. Да и те, хоть и шатаясь, как от шнапса, уковыляли к себе! Каково?!

-- Каковы общие потери у Роммеля?

-- Всего от первых налетов потеряно тридцать шесть танков и почти полсотни грузовиков. А забуксовавшие чуть дальше главные силы группы Роммеля, утром следующего дня были зажаты в клещи мобильным франко-бельгийским резервом, и за сутки практически уничтожены. Днем их остатки снова добивали 'Белые Драконы'. Вырвались из ловушки всего с пару десятков танков, и не более батальона пехоты.

-- Вы уверены, что...

-- А контролировал всю их штурмовую работу, угадайте, кто? Пра-авильно! Наблюдал за качеством их ударов спокойно висящий чуть в стороне 'Церштёрер' с эмблемами Люфтваффе!

-- Какая низость! А где же было воздушное прикрытие Роммеля?

-- Прикрытие появлялось, сильно потрепанным, после атак нескольких штафелей 58-х "кулховенов". Позже этого Пешке ловили целым штафелем 'BF-109', но он каждый раз вызвал себе на подмогу звено прикрытия на 'B-439'. В одном из боев, лично сбил двоих 'охотников', и ушел к себе. Кстати, придраться-то к нарушению гауптманом обычаев войны, уже не выйдет!

-- Но почему не выйдет?!

-- Да, потому, что перед их атакой Пешке снял на пленку танки со свернутыми бельгийскими и развернутым нашим флагом. А после той атаки, он сфотографировал, все то, что осталось от 'германо-бельгийской колонны'. И уже на утро, вместе с фотографиями статьи об этом были в десятке французских, голландских, бельгийских и британских газет! А еще через день, даже шведы с португальцами пару слов об этом написали!

-- Но еще можно представить это дело, как фальшивку....

-- Бросьте! Любой, кто после этого назовет Пешке молокососом и глупцом, сам окажется идиотом и недоноском. Ибо, такого хитрого, смелого и удачливого мерзавца нужно еще поискать! И очень жаль, что он не с нами!


'А ведь не с нами этот 'Дракон', как раз потому, что я упустил его в Британии. Увы, я был ослеплен самолюбованием. Адам мне тогда казался наивным романтиком, которого удастся держать на поводке. Я не успел повязать его кровью. Не спешил выбить из-под ног мировую известность. Увы, я был слишком самонадеян. И был наказан за это. Да и поделом мне...'.


-- Ну, что ж, вы правы герр оберст! Но перетягивать его на нашу сторону теперь, это напрасная трата времени. Из волка не сделать сторожевой собаки. Но вы правы - очень жаль!


Вальтер вернулся из штаба к своей айнзац-группе. Досада не оставляла его, но уроженец пограничной с Францией провинции, с юных лет научился аристократичности во всем. Он так успешно умел держать в узде свои чувства, что порой мог улыбаться и говорить комплименты даже явным врагам. Такая уж у него была служба.


***


А по другую сторону фронта, в штабе сводной мобильной бригады, шел разговор об ином. Дискуссия обнажила явное противоречие между требованиями устава и патриотизма. Исполняющий обязанности командира сводной мобильной бригады подполковник Мэтью Риджуэй (он же заместитель по пехоте командира отдельного добровольческого американского корпуса 'Миротворец' генерала Маккоя) выглядел устало. За последнюю неделю его часть трижды затыкала дыры во фронте. Работали словно безумная пожарная команда. Дежурные батальоны, усиленные танками, бронеавтомобилями и моторизованной пехотой с противотанковыми пушками на буксире, срывались с места по первому приказу штаба, занимали оборону на неподготовленных рубежах и встречали прорвавшегося противника. Иногда случались и атаки врага прямо с колес. Потери бригады росли, подкреплений из-за океана прибыло куда меньше, чем рассчитывал Риджуэй. И потому инициатива подчиненного воспринималась двояко. С одной стороны прямое неподчинение, с другой их похвальное желание остаться в строю даже в ущерб личной карьере. И все-таки приказ есть приказ...


-- Рэндалл успокойтесь! Ваша стажировка тут закончилась, и я не имею право вас удерживать, в Бельгии. Приказ есть приказ! Мы с вами не гражданские, чтобы воротить нос от приказов командования!

-- Сэр! Я все понимаю... Но мы с Чарли отказываемся от офицерских званий, и остаемся здесь с вами крошить германскую колбасу! Подполковник сэр! Если нас снимут со взводов, то мы можем принять отделения на самых опасных участках! Можем даже остаться рядовыми. Со всем нашим уважением, но...

-- Замолчите, Майкл! Вы, что думаете, свет клином сошелся только на этой заварушке?!

-- Сэр, повторюсь, мы готовы...

-- Да, мне чихать, на что там 'Вы готовы' с Роузом! Мне сейчас в бригаде и потом в десанте, как воздух нужны опытные офицеры, а не 'кадеты-недоучки' на сержантских должностях! Мне нужно чтобы уже к осени, вы оба могли командовать парашютными ротами! И не хуже, чем наш талантливый 'спортсмен' это делал на учениях в июле! А к следующей весне в Китае я хочу видеть двух опытных железных командиров парашютных батальонов! Но для всего вот этого, вам еще целых два месяца учиться на ускоренных курсах. Вам ясно!

-- Ясно, сэр! То есть мы получим в августе свои звездочки. И потом, до конца наших дней, будем слушать за спиной от парней, что за свои офицерские регалии мы расплатились жизнями ребят, прикрывших здесь в Бельгии наше поспешное бегство. Не так ли, сэр?!

--....

-- Неужели нет другого способа выполнить этот приказ, подполковник сэр? Кэп Моровски учил нас всегда думать головой, а не тупо следовать букве бумаги...

-- Ох уж мне этот, кэп Моровски! Если бы не он, все эти парни, и мы с вами, не угодили бы в эту передрягу! Вы знаете, скольких мы уже потеряли?!

-- Но если поглядеть на это с другой стороны, сэр. То такого случая отличиться мы могли бы ждать еще пару лет. Думаю, Моровски, неплохо подпихнул с тылу нашу карьеру. Ведь ваше решение об отправке нас с Чарли на ускоренные курсы, тоже в свое время, попало под критику штаба.

-- Ладно, сержант. Еще один способ выполнить тот приказ мы придумаем. У нас тут все равно намечалась ротация. Я перевожу ваши два взвода в Антверпен. Будете охранять штаб генерала Маккоя и одновременно доучитесь. Там пройдете срочную переаттестацию в бельгийской королевской военной академии. Проблемы со знанием языков мы как-нибудь решим. Командование получит рапорт о необходимости продлить ваши стажировки, и сдвинуть продолжение обучения. И в Форте-Беннинг мы с генералом замолвим за вас словечко, чтобы задержка не повлияла на срок выпуска...

-- Благодарю, подполковник сэр! За себя, и за сержанта Роуза.

-- Идите, сержант. Мне и без вас хватает хлопот. До отъезда на вас подготовка трех опорных пунктов. И свое взыскание за пререкание со старшим по званию вы с Роузом получите, как только бригада окажется на отдыхе!

-- Да, сэр! Спасибо, сэр! Мы вас не подведем!

-- Конечно, не подведете, если только вернетесь отсюда...


Последнюю фразу подполковник Мэтью Риджуэй тихо произнес уже в спину убегающего по ходу сообщения подчиненного. Как кадрового офицера его бесили нахальные выходки и пререкания этих бывших сержантов, а ныне, фактически, лейтенантов-стажеров. Но в душе подполковник согласился с Рэндаллом. Их новая оборонительная позиция пока еще была не готова. А в перспективе у них была встреча с танками и пехотой фон Бока. Эти двое будут 'землю рыть' от усердия, они настоящие солдаты, и в будущем неплохие командиры. Ну, а приказ... Пусть этот приказ командования временно не мог быть выполнен, зато у Риджуэя появлялся неплохой резерв на крайний случай....




***






Сразу после той второй высотой воздушной победы, Григория с соратниками отозвали в Москву. Отбывали на Родину все пилоты-перехватчики обученные полетам на новой машине, охрана и все техники получившие опыт ее обслуживания. Командование забирало всех причастных, чтобы сохранить секретность. И тех, кого отбирали из 'греческого' сквадрона и обучили в апреле, и испытателей с инженерами НИИ ВВС. Да, и сама секретная техника уплывала морем до Одессы. Больше над Грецией вражеские 'высотники' не летали, а значит и надобности в высотных перехватчиках, тут больше не было. А на бывшем секретном аэродроме недалеко от Салоник, теперь снова могли дислоцироваться обычные летные части Греческих ВВС. Прощание вышло недолгим. Соратники по 'Добровольческой армии' устроили небольшой, как говорят буржуи, 'фуршет'. Генерал Корнильон-Молинье под дружные аплодисменты и свист вручил всем отбывающим памятные подарки, и озвучил на родном французском языке немало теплых слов, не нуждающихся в переводе. Капитан Бахчиванджи к своим советским наградам, двум Греческим крестам и знаку участника 'Греческой компании', получил еще и почетный знак 'Молнии Олимпа' за свой сверхвысотный перехват германского разведчика, выполненный на секретном мото-реактивном истребителе (последний факт дружно замалчивался в поздравительных речах). Друзья и бывшие подчиненные из Ларисского сквадрона надарили капитану всяких сувениров. Этот сквадрон 'ишаков', которым ранее командовал Григорий, теперь уже окончательно принял опытный капитан Алекса. Ну, а их временное 'особое звено высотных перехватчиков' и вовсе прекратило свое существование. Все четыре опытных аппарата И-180ВР возвращались на Родину. А орденоносный личный состав ждала Москва.


На деле, индекс высотной машины был типичным 'камуфляжем' для запутывания вражеской разведки. Примерно так, немцы свой рекордный 'Мессершмитт' Bf-209 называли 109-тым гоночной модификации, а такой же гоночный 'Хейнкель Не-100' объявили боевым самолетом. Об этих хитростях через московских кураторов поведали внедренные в гестапо советские разведчики, и СССР быстро научился у вероятных противников методам сокрытия своих тайн. К тому же, в ходе операции прикрытия, несколько обычных И-180 (6-й серии с пушками ШВАК-20), действительно, прибыли в Архипелаг на дополнительные войсковые испытания (и даже смогли пополнить свой счет, сбив четыре скоростных итальянских моноплана 'Фиат G-50', пять трехмоторных бомбардировщиков и три обычных биплана-истребителя). Вот, только, новый высотный перехватчик, с серийным фронтовым истребителем И-180 имел крайне мало общего. В лучшем случае от 'однофамильца' была частично унаследована поршневая винтомоторная группа. Да установки крыльевых 23-мм пушек МП-3 (такие же стояли на 8-й малой серии И-180, испытанной в феврале в Карелии). Да и тут в конструкции имелись существенные отличия. К примеру, винт самолет имел пятилопастной, увеличенного диаметра и с саблевидно загнутыми законцовками лопастей (в точности, как было на набросках, полученных Проскурой от Павла Колуна). Механическую систему автоматической установки шага винта подсмотрели на немецких 'Мессершмиттах' серии Е (один из таких аппаратов, был в марте получен из Франции в обмен на техническую помощь, моторы и вооружение). Гермокабина была взята от высотной 'Чайки' И-153 РУ-3, и доработана. Ну, а планер нового самолета и вовсе отличался от самолета Поликарпова, как небо и земля. Удлиненный цельнометаллический фюзеляж в хвостовой части был оснащен малогабаритным ТРД 'Кальмар-1-7М' со стальной жаростойкой обшивкой в районе сопла. Цельнометаллический киль был приподнят над соплом и увеличен в размерах. Убираемое шасси на удлиненных стойках с хвостовым колесом, также убираемым плашмя в нишу фюзеляжа под реактивным мотором. А вместо обычного крыла размахом 10,5 м, имелось нечто невообразимое с ламинарного профиля огромными консолями, и мощной механизацией. Общий размах нововведения составлял 13,2 метров. Со стороны заказчиков не было жестких требований по скоростям и дальности, машина была экспериментальной и не предназначенной для серийного производства, поэтому коллектив разработчиков ориентировался только на рабочий потолок и маневренность на больших высотах. В разработке этого высотного перехватчика с ноября 1939 принимали участие, помимо самого Поликарпова, его нынешний коллега Яценко, реактивщики - Люлька, с Лозино-Лозинский, Еременко, несколько специалистов ЦАГИ и МАИ, конструкторы Сухой и Грушин, а также конструктор высотных машин Чижевский, и конструктор высотных кабин Щербаков. Техническое задание на столь непростой истребитель родилось сразу же после случившегося в Карелии в конце осени воздушного боя курсантов на мотореактивных спарках 'Зяблик' против новейшего германского высотного разведчика HS-130. Командованием ВВС округа, командованием ПВО и УПР, совместно был сделан обоснованный вывод, что не окажись в тот раз учебной группы с курсантами на высоте 11 километров, и враг просто ушел бы к себе безнаказанным. А значит, ПВО стал необходим аппарат, способный достать любого современного 'высотника' даже на 15 тысячах метров (раз уж у немцев завелись такие 'высотники'). Вот только инженеры обещали пока потолок не более 14-ти, да и то при наличии большого крыла с ламинарным профилем и мощного мотора (и, желательно, с реактивным ускорителем). Компрессорные ускорители 'Тюльпан' к концу 39-го были хорошо отработаны, выпускались серийно, но выше 12-13 тысяч даже с ними, истребителю было не забраться (вернее, забраться-то он смог бы, а вот воевать уже нет). И тут консультант проекта профессор Проскура вспомнил об одном интересном решении, предложенном его студентом-заочником Павлом Колуном. У него в одной из предложенных концептуальных схем аппаратов, была предложена установка двух разных моторов. Поршневой впереди с тянущим многолопастным саблевидным винтом. И турбореактивный небольшого размера в хвостовой части аппарата. Сама схема была обозначена студентом как паллиатив, применяемый только для отработки реактивных моторов (чтобы при отказе ТРД не терять целиком самолет) и для сверхвысотных тренировочных полетов. Оставалось дело за малым построить модель, продуть ее в трубе с имитацией будущих режимов полета. Коллеги профессора не подвели, и смогли в течение одной недели набросать обоснование, подкрепив его результатами кратких испытаний модели и расчетами.


Предложение ХАИ, что называется, пришлось 'ко двору'. И поскольку единственными наиболее скоростными и высотными серийными самолетами на тот момент являлись серийные И-180 (и несколько малосерийных И-28), то и за основу нового проекта взяли в основном их (с глубокой переработкой конструкции будущего "высотника"). Макет был утвержден уже в декабре. А чтобы враг думал, что это просто очередная модификация 'улучшенной крысы' (так на Западе именовали истребители-монопланы Поликарпова), индекс остался с минимальными изменениями. Заказ оказался срочным, поэтому новые аппараты собирали из сильно доработанных агрегатов других машин, переделываемых прямо по эскизам без чертежей. Оперение увеличенных размеров использовали от первого таировского двухмоторника. Набор удлиненных консолей крыла взяли от опытных самолетов. Фюзеляж сильно напоминал конструкцию одномоторного бомбардировщика "Иванов"АНТ-51 (конструктора Сухого) с туннелем под реактивный мотор в хвосте, и с новой дюралево-стальной обшивкой. На первых испытаниях показалось, что аппарат вышел перетяжеленным. С не запускаемым ВРДК 'Тюльпан-6', установленным в хвосте, вместо еще не готового ТРД, (и используемым в качестве массогабаритного макета разрабатываемого параллельно ТРД), машина весила на старте почти четыре тонны. Один звездообразный М-88Р с трудом отрывал ее от бетонки где-то в самом конце полосы. Управляемость на малых высотах оказалась нормальной, но вел себя самолет, довольно, заторможено. В конце января провели один взлет с пороховыми ускорителями. В начале февраля на аппарат поставили опытный ТРД 'Кальмар-1-6' тягой 270кгс. С этого момента взлет осуществлялся сразу на двух моторах. Затем ТРД выключался, и самолет набирал высоту порядка пяти тысяч, и уже там снова запускался ТРД для определения потолка самолета. К середине февраля на трех опытных машинах удалось достичь высоты 12 тысяч метров. На такой высоте недостатки самолета превращались в его достоинства. Тут истребитель становился послушным и маневренным. Удалось даже разогнаться до скоростей 590 километров в час. Но доработка самолета и ракетного двигателя продолжалась. Одну машину потеряли в аварии, но московское руководство разрешило продолжить работы по доводке. К марту имелось уже четыре аппарата, и на всех шла отработка высотных перехватов против дальнего высотного разведчика РДД. Результаты были, довольно, скромными. Перехват удавался примерно в половине случаев. Начальство уже подумывало о временном закрытии проекта, и создании вместо него полностью реактивного перехватчика, как от берлинского резидента пришло сообщение, что в Австрии сосредоточены новые самолеты группы высотной разведки под командованием подполковника Ровеля. Новой машиной оказался не известный по Карелии HS-130, а модернизированный вариант старого бомбардировщика Юнкерс-86, способный летать на высотах более 13 километров. Целями этой группы явно должны были стать силы греческих ВВС и наземных войск союзников. Чтобы снизить риск неудачи с перехватом 'Юнкерсов' над Грецией решено было привлечь к программе несколько лучших пилотов советского добровольческого корпуса воюющих в Греции. Первым кого вспомнили, оказался Григорий Бахчиванджи, который еще полгода назад был штатным испытателем НИИ ВВС. Ему поручили негласно отобрать четырех лучших летчиков-истребителей, способных к высотному перехвату. Григорий с заданием справился довольно быстро, и вся пятерка убыла в Союз на переподготовку. Эскадрилью он временно передал своему заму. С любимой женой, по прибытии, встретился всего на полдня, да и отбыл к месту переподготовки.


В Раменском греческих ветеранов ждали очень странные и совсем не красивые аппараты. Назвать их истребителями язык не поворачивался. Хвост длинный, крыло большое, шасси, как оглобли, а винт и вовсе кривой, словно с похмелья. Командированные краскомы напряглись, уже готовые писать рапорт о возвращении их обратно на греческий фронт, но первый же показ в деле новой авиатехники их расслабил. Эти несерийные, а вручную собранные машины имели не только поршневой, но и реактивный двигатель, и могли сбивать врага запредельно высоко. Тут было о чем подумать, прежде чем отказываться. Обучение как всегда началось с показа и теории, и лишь через пару недель 'грекам' разрешили погонять на новых аппаратах в рулении и подлетах. Машина еще непослушная - на взлете она словно бомбовоз медлительная. Под каждым крылом висит небольшой обтекаемый блок на четыре реактивных снаряда. Григорий знает, бывают на семь и больше, а этот столь компактен, наверное, чтобы аэродинамику не снижать. В центроплане самолета стоят две 23-мм пушки МП-3. Пушки очень мощные и дальнобойные, жаль только что не скорострельные, и патронов всего по шестьдесят на ствол. Промажешь, и уйдет супостат. По хорошему освоение таких боевых машин требовало нескольких месяцев интенсивной учебы, но времени оказалось очень мало. Первый полет 'Юнкерса-86Р' в сторону Афин уже состоялся. Сейчас он там летает безнаказанно. Дальше учеба пошла в разы быстрей. Взлет, полет по маршруту на средних высотах, и отработка посадки. Пробег у машины, как у бомбера, полоса будет нужна не маленькая...


Приехал серьезный майор из Разведупра Генштаба РККА. Его рассказ о будущем противнике интригует. Пилоты рады, что скоро вернутся в Грецию, а германский 'высотник' вызывает лишь сильный интерес. Страха, или еще каких переживаний, ни в одном глазу. Наконец, начинается настоящая боевая учеба. Перехваты Р-10 на высоте восьми километров. Тренировки полета в облаках, за лидером РДД. Перехваты такого же 'высотника' на одиннадцати тысячах. И, наконец, полет на полный потолок и стрельба по конусу, который тащит за собой высотный разведчик РДД на тринадцати с половиной километров. Выше РДД не подняться, а вот 'Юнкерс', наверно, сможет. Последние тренировки и экзамен. Вместе с боевыми пилотами, на корабле, идущем к проливу, маются от качки трое московских летчиков-испытателей (некогда соратники Григория по НИИ ВВС). Звено особого назначения укомплектовано двойным составом пилотов специально. Полет высотного истребителя длится более четырех часов, и второй полет в день один и тот же летчик производить не имеет права. Но, если потребуется, то всегда есть второй летный состав готовый к немедленному вылету, даже для одновременного повторного взлета полным звеном. После прибытия на аэродром у Салоник, роли меняются. Там форсили испытатели. Теперь 'греки' натаскивают 'москвичей' в местном ориентировании. Горы, это не равнина, а рядом еще и море с береговой линией, которую нужно выучить, 'как отче наш'. Полеты на УТИ-4 - тренировки поиска аэродрома. Полет на 'Дугласе DС-2' вдоль береговой черты. Ветеранам это лишь как напоминание, а московским испытателям подготовка к зачету. Проигрывание ситуаций на картах. 'Что делать, если разведчиков окажется несколько? А если у границы Албании или Болгарии его будет ждать сильное прикрытие, как у того 'Хеншеля' в Карелии? А если уходить будет вообще над морем?'. Игры сменяются полетами. Летают ранним утром и до позднего вечера. Кто не летает, устает еще больше от наземных тренировок. Но, вот, тренировки завершены. Звено признается боеготовым. Бахчиванджи докладывает в штаб 'добровольческой Армии'. Пока тренировались, один пролет 'Юнкерса' все же случился, но их специально не поднимали. А, вот теперь можно охотиться по-настоящему. Немец летает не часто. Ожидание в кабинах выматывает. Чтобы не потерять форму, одну машину ежедневно поднимают до 12000м. Каждый раз по разному маршруту. Больше вылетов делать бессмысленно - израсходуется ресурс ТРД, и машина встанет на прикол. Первым врага должен обнаружить патруль обычных 'ишаков', но 'Юнкерсы' как будто затаились. Ждут, летают, проводят профилактическую замену моторов. Снова ждут. И вот неожиданно команда от штаба. Воздушный патруль нарушителя засек.


-- Сотый, это Гора. Вам взлет. Хорек идет с севера.

-- Гора, Сотый взлет подтверждаю. Хорек далеко?

-- Должен быть примерно над вами.

-- Сотый понял. Взлетаем!


Немец пролез со стороны Болгарии на высоте больше 12 тысяч. Григорий решает лететь парой с Таракановским. Кстати, у ведомого есть опыт высотных перехватов в Монголии, так что неизвестно, кто из них лучше подготовлен к этому вылету. Набирают пять километров, и включают 'кальмары'. За кабиной гудит с посвистом 'реактивный моллюск'. Рабочая высота 'полдень' (так условно обозначена 12000 м) В прицеле только облака лежащие внизу. Небо пустое. 'Упустили?'. По команде Григория пара расходится километров на тридцать. Радиостанции французские намного мощнее обычных истребительных, поэтому связь устойчивая. 'Юнкерс' уже проскочил дальше, и ушел куда-то к столице, но туда лучше за ним не ходить. Вдруг, шуганется, и в Турцию уйдет, и там сядет. Теперь этого гада можно взять, только на обратном пути. А если он пойдет домой другой дорогой? Вопросы-вопросы. На высоте от кислородной маски чешется лицо. Глаза устают от однообразия. Час проходит в нарезании кругов. Михаил по радио предлагает все же сходить до столицы, топлива пока хватает. Григорий решает по-другому. Поднять еще одного перехватчика, и перекрыть путь в сторону Флорины. Третью машину ведет 'москвич' Вася Степанченок, у него боевого опыта поменьше, зато он испытатель со стажем. Если придется идти наперехват, форсируя 'Кальмара', то у него это выйдет лучше, чем у любого из 'греков'. Должен справиться. Снова минуты тянутся как планерный амортизатор. Григорий запрашивает штаб, чтобы подняли пару звеньев для наблюдения за 'хорьком'. 'Хорь уже в курятнике' и пока себя не проявляет. Михаил Таракановский снова вызывает, напоминая об остатке горючего - до возвращения чуть больше часа. Обидно, что не успели встретить над границей. Еще обидней будет, если 'немец' уйдет. Василий сообщает, что на средних высотах кто-то летает, но явно не наш клиент. И вдруг снова оживает радио от Таракановского.


- Сотый! Гриша, я его вижу! Идет курсом 300 - 320. Удаление пятнадцать! Ниже 'полпервого' (высота меньше 12500 м).

-- Срежь его! Я от линии фронта прикрою, чтоб не прорвался.

-- Понял, Сотый!


Командир звена вызывает штаб с просьбой через три минуты забить радиочастоту немцев. Сам уходит ближе к лини фронта. Туда, где греческие войска окопались против болгар. Григорию очень хочется помочь Михаилу, но у него сейчас другая задача, подстраховать на пути отхода вражеского разведчика. Снова радио от Михаила.


-- Сотый! Эрэсами не попал! Из пушек бью по моторам и кабине - хорек уходит к тебе. Высоту набирает!

-- Понял тебя. Встречаю!


Григорий включает ТРД и забирается на самый потолок. Высота больше тринадцати километров.

Над головой видны звезды. Вглядывается в синь неба, до рези в глазах, и наконец, видит 'немца'. Тот идет на максимальной скорости чуть ниже, так что моторы дымят от натуги, а с концов крыльев срываются белые ленты инверсии. Григорий осторожно приближается, на дистанции в километр выпускает все ракеты разом, и открывает огонь из орудий.


-- Есть! Зацепил! Теперь не уйдет! Сто пятый слышишь меня?

-- Слышу, но я пустой!

-- Это ничего. Обгони его и встань за мной.

-- Понял тебя, Сотый! Может вчетвером, а? Поднимем Стопятнадцатого?

-- Рано еще. Сто десятый! Василий возвращайся, ты тут нужнее.

-- Буду, через четверть часа, Сотый.

-- Понял.


Ракеты видимо все же повредили 'Юнкерс', а после третьей очереди из пушек брызнули осколки остекления и разведчик посыпался вниз. Дымить не дымил, но и не управлялся. Проводили его до самой земли. Лежал с отломанной консолью и хвостом на спине. Один мотор от удара улетел куда-то в расщелину. Парашютов экипажа советские пилоты в небе так и не увидели. К упавшему восемьдесят шестому тут же отправилась группа охраны с задачей снять и увезти все, что можно, что нельзя, снять на пленку и тоже увезти.


Разбор вылета Григорий провел, стараясь не улыбаться. Получалось плохо. Так и хотелось пуститься в пляс. Стрельбу из пушек они с Михаилом хвалили, но отмечали малую скорострельность и малый запас снарядов. Из главных проблем в этом вылете все отметили ненадежную стрельбу ракетами. Но отказываться от них никто не предлагал. Не ахти какое оружие, и все же лишний шанс, зацепить 'хорька'. Михаил отметил перебои в работе своего 'Кальмара' сразу после пуска ракет. Быстро составили отчет для Москвы, и передали шифровальщику. А дальше был праздник. Первая высотная победа здорово взбодрила личный состав. Если б не грозный окрик из штаба по телефону, то так и отмечали бы греческим вином до самого утра. А утром все началось сначала. Но первым заданием для техников стала замена всех 'Кальмаров' (всего на каждый борт имелось по четыре комплекта ТРД). Ресурс реактивных моторов был уже близок к нулю, и риск остаться без ускорителя рос с каждой летной минутой. После опять переговоры с наблюдателями. В этот раз решили ждать второго 'хорька' и встречать его у самой границы. Для этого нужно было поднимать перехватчики минимум два раза в день, а лучше, три. Надолго ли хватит ресурса аппаратов при такой интенсивности оставалось лишь гадать. Но по всему 'Юнкерс' должен был прилететь, через день-два. На крайняк, через неделю. Пилоты сменяли друг друга в кабинах. Уставали от ожидания больше чем от полета. Ежедневно звено выполняло три вылета вдоль линий фронта. На пятый день очень рано утром 'Юнкерс' появился. Ждала его вся 'Добровольческая Армия', поэтому наблюдателей хватало - не упустили. Тут Григорий решил не мелочиться, и поднял сразу всех четверых. Ресурс ТРД и запас горючки жалеть не стали - сразу 'на факеле' набрали почти 14000 и стали зажимать 'хорька', не выпуская. Наземные радисты устроили гвалт в эфире, не давая экипажу 'Юнкерса' вызвать подмогу. Дальше бой был похож на медвежью охоту. Эрэсы оставили как последний довод, огонь вели короткими очередями по пять-семь патронов. Двое отвлекают, третий бьет из пушек, четвертый на стреме. Потом меняются. В пятой атаке 'Хорек' загорелся, и пошел к земле. А четыре аппарата с настоящими хоть и слабенькими турбореактивными моторами поочередно пошли на посадку. Теперь осталось сфотографировать останки второго 'Юнкерса', собрать все самое интересное на месте падения. Передать все материалы и отчеты под роспись начальнику охраны для отправки в Москву. Дальше можно было разбирать перехватчики, и готовиться к отплытию. Звено особого назначения свою боевую задачу выполнило. Впереди их ждало воздушное путешествие. Морем уплывала только секретная авиатехника. На случай попытки захвата советского корабля, тот был надежно заминирован. Григорий вдруг понял, что Грецию он теперь покидает по-настоящему надолго. Стало немного грустно. Вспомнил о жене Ире, и стало легче. Жизнь ведь штука долгая, глядишь, когда-нибудь они с Ирой вдвоем приедут сюда, как туристы. Это было бы волнительно...


***


После смены руководства, жизнь народного комиссариата авиационной промышленности пусть и не сразу, но начала входить в нормальную колею. Благотворное влияние на эти процессы оказало укрупнение конструкторских бюро, улучшение их МТБ (включая, станочный парк), улучшение снабжения, и более разумная унификация. Так, созданные в конце 1939 года отдельные конструкторские бюро по шасси, самолетным кабинам, бронезащите и ВМГ, частично разгрузили самолетостроителей, от регулярного 'изобретения велосипеда'. Новые истребители, бомбардировщики, штурмовики и разведчики теперь должны были иметь улучшенную эргологию (так в 30-40-х называли эргономику). Для достижения улучшенных условий обитания и боевой работы самолетных экипажей, целая группа инженеров и летчиков, занималась изучением и систематизацией параметров зарубежной авиатехники. Были отобраны лучшие типы пилотских и штурманских кабин, кабин стрелков-радистов, и бортинженеров. Теперь качество обзора из кабины, удобства входа-выхода и покидания борта с парашютом, а также удобство расположения приборов, кнопок и тумблеров, лючков и прочего, определялось заранее, еще до появления чертежей аппаратов. Впрочем, часть новых аппаратов уже находилась в постройке, и вот их конструкцию, с принятыми в конце 1939 года стандартами, приходилось увязывать. Если внедрение в серийном производстве СБ 'агрегатно-панельного метода' останавливало производство, лишь на переоборудование (кроме сборки аппаратов из оставшегося задела). То, для имевших высокую агрегатную готовность опытных самолетов, КБ Яковлева, Таирова, и 'триумвирата' (Горбунов, Лавочкин, Гудков), наступали непростые времена. Нужно было наряду с постройкой прототипов по исходному проекту, срочно создавать переработанный проект. И столь же срочно строить по нему вторую стандартизированную версию самолета, принципиально готовую к массовому производству (которую и предстояло передавать на государственные испытания). Пример КБ Мессершмитта у всех был на слуху. Немец в 1935-м создал не просто хороший, но технологичный, простой в постройке и обслуживании, самолет с большим резервом для модернизации. Поэтому самолеты 'однодневки', либо чрезмерно дорогие в постройке, либо устаревающие уже через год, почти без шансов на улучшение летных качеств, были СССР не нужны. В оснащении новых машин подход оказался революционным. Многие решения конструкторы получали в готовом виде, уже отработанными на базе других самолетов - таких как И-180, И-19 (развитие И-17 Поликарпова), И-40 (развитие МПИ, ВИТ-1), ПБ (развитие ВИТ -2), И-39Ф (модернизированные французские 'Девуатины D-510/511С' с русскими моторами, шасси и вооружением). Кстати, о новой версии 'Девуатина', замеченной в период войны в Польше, советские разведчики докладывали еще в сентябре-октябре. Мнение пилотов-разведчиков было однозначным - 'с улучшенным мотором самолет заткнет за пояс 'мессершмитта''. И поскольку именно эта задача считалась приоритетной и для молодых советских КБ, то представителей этих коллективов еще в 1939 году направили во Францию для изучения уже летающего 'будущего конкурента Bf-109'. Поначалу французы держали форс, и не спешили делиться сведениями по новейшей технике, еще проходящей доводку (в это время они мучились с ненадежными нагнетателями и вооружением). Помимо некоторого снобизма, на это немало повлияли и агрессивные планы армейского генералитета буржуазной республики. Тон в этом планировании задавал генерал Вейган, выступавший за совместные с британцами бомбардировки Баку, и отторжение от СССР части Кавказа, в пользу прозападного правительства Ирана. Но все начало быстро меняться, после нападения Италии на Грецию. Военная опасность росла с каждым днем, а мощнейшая авиапромышленность Третьей Республики раз за разом срывала сроки поставки в 'Арме дель Эйр' современных самолетов. При этом союзники что-то не сильно торопились на приемлемых условиях делиться своим авиационным вооружением (попросту 'драли три шкуры', как говорят русские - что было вполне в деловом стиле англо-саксонцев). Парижские политики, вдруг почувствовали, что при сохранении Британией 'курса на умиротворение Оси', вскоре уже и сама Франция вполне может оказаться один на один с агрессором, как совсем недавно случилось, с Абиссинией, Австрией, Чехословакией и Польшей. И осознав столь зловещие перспективы, французское министерство авиации пошло на ряд серьезных, хоть и небескорыстных, уступок Советской России. Помимо совместной работы по внедрению и совершенствованию авиамоторов 'Гном-Рон' и 'Испано-Сюиза', и производства самолетов для Греческих и Абиссинских ВВС, были приняты и новые решения. В первую очередь, по продаже коммунистам оборудования, и в предоставлении советским конструкторам и пилотам-испытателям доступа к французским авиационным новинкам, к купленным в США и Британии аппаратам (и даже к трофеям). Война переставала быть 'Странной', и потомки Наполеона озаботились скорейшим качественным и количественным обновлением собственного боевого авиапарка, в том числе с помощью готовых на сотрудничество большевиков. Вскоре это сотрудничество укрепилось в совместной доводке 'Девуатинов D-520' в 'Святая Святых' французских конструкторов и испытателей...

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги