Буря в бункере (СИ)

Глава 10 Сборы

Ручка двери провернулась, и Лысый зашёл в нашу спальню. Лавина присела, прикрывая грудь одеялом. Но от меня не скрылось, как жадно Лысый смотрит на неё.

— Так кто наш поджигатель? — громко спросил я, переводя внимание на свою непревзойдённую персону.

— А, точно, — опомнился ночной гость. — Это кто-то из новеньких. Охотник говорил, что видел, как до начала пожара в поле шёл кто-то в защитном костюме. А после бежал со всех ног. Только вот одна странность была.

— Какая? — озадачился я.

— Охотник Васильич говорит, что когда он обратно бежал, то сорвал противогаз, — усмехнулся Лысый. — Значит, наш поджигатель скоро и без нашей помощи умрёт.

— Либо бункерских подставили, как в лучших традициях детективов, — задумчиво предположила Лавина.

— Похоже на то, — согласился я.

— Так, я зря пришёл, получается, — расстроился Лысый, но показал это через раздражение в голосе.

— Не зря. Сможешь у бункерских узнать, кому они свои костюмы давали?

— Так, вечером фуру разгружали после вылазки на склад. Сами бункерские забрали себе половину добра, а вторую нам передали, как плату. Так что, у Хранителя сейчас до полным-полно ящиков и мешков, а там может быть что угодно.

— Всё равно узнай, вдруг кто специально про химзащиту спрашивал. Петра Степановича позови и озадачь, но это лучше утром уже, — начал я. — А пока иди к Хранителю и составь список, кто помогал с разгрузкой фуры и вообще подходил к добытому. Есть вопросы?

— Нет. Пошёл тогда список составлять. Утром доложу.

Лысый уже развернулся, чтобы уйти, но я остановил его:

— Слушай, а ты чем при Князе занимался? Ну, кроме вылазок.

— Да разные поручения выполнял и за порядком следил.

— Прямо полицейский, — усмехнулась Лавина.

— Отлично, будешь делать то же самое, только теперь эта должность называется: помощник главы города и его зама.

— Солидненько, — оценил Лысый.

— Ага. До утра нас не тревожь.

— Как скажешь, босс, — усмехнулся Лысый и вышел, закрыв за собою дверь.

Благо Лавина не стала снова расспрашивать о моём решении, оставляя столь нелёгкий выбор на мои извечные думы. Вот и хорошо. Потому что я уже давно для себя всё решил.

Лысый вернулся утром, когда мы сидели внизу и завтракали. Тётя Клава приготовила омлет из остатков свежих яиц и молока. Дальше придётся довольствоваться заготовками, но я был уверен, что Тётя Клава и из них приготовит шедевр.

Лысый подошёл с планшетом и протянул его мне.

— Бумаги не нашёл, поэтому занял Эльфа, — ответил он на мой немой вопрос. — Классная штука, кстати. Можно я себе такой же возьму у Хранителя? А то без твоего разрешения он ничего не выдаёт.

— Хах, хорошо, — ответил я. — Передам распоряжение. Вообще, надо всё раздать, пусть народ образовывается.

— На всех не хватит, — подметила Лавина.

— А всем и не надо. Надо только тем, кто с мозгами, — высказался я и уставился в монитор.

На сенсорном экране было написано два десятка имён.

— Я, как понимаю это те, кто фуру разгружал? — спросил я у Лысого.

— Ага. Твой Пётр Степанович сказал, что ни с кем они костюмами не делились. Да и из-за купола их никто не мог украсть. А сами бункерские побаиваются пока к нам выходить. Я с их дозорными побазарил: территорию купола никто не покидал, ну кроме того же Петра Степановича, так он с тобой был.

— Ясно. Это либо кто-то из наших, либо бункерские нам врут, — сделала свой вывод Лавина.

— Не врут, — отрезал я. — Знают, что один прокол, и им не жить. Пётр Степанович ясно донёс до них, пока мы к Князево шли.

— Ты ж рядом со мной шёл, я вот ничего не слышала, — возмутилась Лавина.

— Эльф слышал. А ему я доверяю, как себе. Так что, есть идеи как поджигателя будем вычислять?

— Под пытками? — предположил Лысый.

После этой фразы подбежала Тётя Клава и замахнулась сковородкой над головой Лысого.

— Окстись! Пыталка ещё не доросла!

Я прикрыл рот рукой, чтобы не бесить Тётю Клавой своей улыбкой, да я еле сдерживал смех.

— Как насчёт допроса? — Лавина в предвкушении потёрла ладони. — Я буду злым копом, а ты хорошим.

— Нет уж. Сама этим займись. Вон, Лысого можешь припахать, — кивнул я в сторону мужчины. — А у меня других забот хватает.

— Это каких?

— Завтра утром планирую в Зержинск выехать. А может, и сегодня ночью. В общем, дел по горло, — ответил я и встал из-за стола.

Нашёл Факела в автомастерской. Друг осваивался и с новой должностью и проводил учёт всего содержимого. А добра здесь было мама не горюй.

— Здорова! — я подошёл и пожал ему руку.

— И тебе не хворать, — улыбнулся Факел. — По делу пришёл?

— А как же. Готовь машину к поездке в Зержинск. А увидишь Синего, передай, чтоб грузили всё, что можем обменять. Только не в ущерб городу. И пару ящиков тушёнки с макаронами распорядись загрузить.

— Не много вам на четыре дня-то? — усмехнулся Факел.

— Это для дела. Также ещё одну машину готовь для похода в Кировскую область. Как приедем обратно из Зержинска, она уже должна быть готова. Фура не нужна, давай лучше пару внедорожников.

— УАЗы тогда. По любой дороге пройдут.

— Добро. Сразу загрузи туда продовольствия на неделю и запас оружия, на всякий.

— Слушай, может, кого-то из бункерских взять хотите? Они в бункере Кировской будут, как рыба в масле.

— Хм, — я задумался, мысль была дельная. — Можно. Но согласятся ли? Пойду разузнаю.

Закончив высказывать пожелания по поводу двух ближайших рейдов, я направился к своему куполу.

Бункерских тоже необходимо было подготовить на время моего отсутствия. Как минимум — убрать радиацию из еды и воды.

Я окружил себя защитой и вошёл в купол. Этот слой был нужен не для меня, а чтобы исходящее от меня излучение не трогало людей. Ведь во мне собрано столько частиц, что не на одну атомную бомбу хватит.

Я зашёл в полуразрушенный дом, куда мне указал охранник и там же нашёл главного среди бункерских.

— Доброе утро, Пётр Степанович! Обживаетесь?

— Доброе, Мор! Да, потихоньку.

Мы где-то час обсуждали насущные темы, и только потом я задал самый важный вопрос:

— Пётр Степанович, слушайте, а может, пару ваших захотят составить нам компанию в рейде на бункер?

Старик аж поперхнулся. Откашлялся, и только потом ответил:

— Это зачем? Да и почему рейд? Вы собрались и этот бункер уничтожить?

— Нет. Зачем нам его уничтожать? — усмехнулся я. — Мы любую вылазку из городом рейдом зовём, ведь кто знает, что или кто встретится на пути. Да и твои ребята могут нам помочь, если в бункере что-то случится. Конкретно я рассчитываю, что они помогут нам выбраться оттуда.

— Хм-м, — задумался Пётр Степанович. — Тогда вам нужны инженеры. Один хороший инженер.

— Всего один? — разочарованно спросил я, поскольку рассчитывал хотя бы на твоих.

— Да, главный инженер всего один на бункер. А его ученики только метаться под ногами будут.

— А он согласится? Да и хотелось бы ещё кого-то ради страховки.

— Какой страховки? — удивился Пётр Степанович.

— Ну, — я замешкался, не говорить же, что если одного убьют, то останется второй. — Не может же один человек знать всё, — выкрутился я.

— Может, — уверенно ответил старик.

— Ладно, — смирился я. — Зовите этого волшебного инженера.

Пётр Степанович замешкался, тяжело выдохнул и ответил:

— Он перед вами, Мор. Коли уж приходится быть откровенным.

— А почему сразу не сказали? — насупился я, поскольку ненавидел, когда мне врут. — Зачем было искажать информацию?

Я хотел ещё спросить: «И как после этого я должен вам доверять?», но решил сначала послушать Петра Степановича. А вдруг причина будет резонной.

Старик присел на деревянный табурет в углу комнаты, его колени захрустели.

— Понимаете, уже возраст, не могу долго стоять, — пробормотал он.

— Ничего, Пётр Степанович, продолжайте.

Я последовал примеру старика и тоже опустился на второй табурет.

— Ведущий инженер — это главная контролирующая должность в бункере. Я занимался их постройкой и защитой от внешних угроз. И если быть честным, то вообще случайно оказался во взорвавшемся бункере. Я приехал на неделю, чтобы проверить безопасность. И через три дня за мной должна была приехать машина. А теперь уже никто не приедет.

— Почему в бункере не было другого транспорта?

Этот факт сразу показался мне странным, но всерьёз я задумался только сейчас.

— Чтобы никто не сбежал, — ответил Пётр Степанович. — Вы же не думаете, что всем нравится всю жизнь прозябать в крошечном бункере без права уйти?

— Логично. А вы вообще выдержите такую долгую поездку? Сможете бежать, если придётся?

— Выдержу, коли надо. А больше никто не согласится ехать с вами. Понимаете, Мор, люди большей частью не очень умны. Заметьте, я не говорю, что они идиоты. Просто уж так нас воспитывали. В ненависти к любым мутантам.

— А вас разве воспитывали иначе? — усмехнулся я.

— Да. Я родился ещё до судного дня. И уже тогда занимался проектировкой и постройкой бункеров.

— Для правительства?

— Для всех, у кого были деньги. Даже частную компанию открыл. Сейчас это уже не важно. Понимаете, Мор, сперва я боялся рассказать вам правду, чтобы избежать пыток. Или того хуже: вдруг вы бы решили использовать меня, как козырь для обмена. Пожалуй, я здесь единственный кого бы приняли обратно. Но обратно я не хочу. Хочу дожить свои годы на поверхности. На воле.

— Понимаю ваши желания. Но не могу понять, с чего вы решили, что мы будем вас пытать?

— Я знаю очень много. И, честно, Мор, я готов поделиться этими знаниями. Всеми, что не станут угрозой для людей в бункерах.

— У меня нет цели вредить вашим. Скорее, наоборот…

Я замялся. Стоит ли рассказывать о своих планах?

Да к чёрту! Расскажу, хуже не будет.

— Пётр Степанович, взамен на вашу откровенность, я поделюсь кое-чем. Но никто, кроме вас, не должен об этом знать. Никто.

— Можете на меня рассчитывать.

Взгляд старика стал заинтересованным.

— Я знаю о планах профессора Степанова предотвратить судный день. Он сотрудничал с моим предшественником — Князем. И от того, что приходилось делать бывшему главе этого города у меня, волосы дыбом встают. Петя стал последней каплей. Именно за ним мы пошли в ваш бункер.

— Если честно, Мор, то я всегда считал профессора Степанова психом. Самым натуральным. Ну кому ещё придёт в голову мучить людей ради опытов? А тем более собственных детей.

— Согласен. Но, как в традициях лучших фильмов, безумные учёные гениальны. И вашему Степанову удалось добиться успеха.

Пётр Степанович смутился.

— Мор, я вас не понимаю. Совсем.

— Я должен был умереть в вашем бункере, — тихо начал я. — Не успел выбраться. И подох был с Петей на руках, если бы этот ребёнок не остановил время.

— Что? — у Петра Степановича аж челюсть отвисла.

— А если он смог остановить время, то с развитием способностей сможет и изменять его. Вы понимаете, что это значит?

— Да, — прохрипел старик.

— Вы только представьте, что сможете прожить другую жизнь. За стенами бункеров.

— Если это случится, то об этой я и не вспомню, — улыбнулся старик.

— Вы поможете мне? Спасти этот умирающий мир.

Пётр Степанович замешкался. Его взгляд заметался по комнате. И я его понимал: в такую возможность крайне сложно поверить.

— Я-то да. Но, тогда вам придётся взять Петю с собой к Степанову. Тогда он прекратит мучить других и займётся одним ребёнком.

А теперь уже я застыл. Снова отнять Петю у семьи? Да как я им это объяснять буду?

— Понимаю вас, Мор, — продолжил Пётр Степанович, видя мою нерешительность. — Но коли вы приняли такое решение, то без жертв не обойдётся. Тем более, с вашим Петей будут обращаться, как с самой великой ценностью в мире. Оказывается, Катрина не единственный ваш туз в рукаве. И по сравнению с ними я обычная шестёрка.

Я покосился на старика. Что кроется за этой фразой? Проверка?

— Шестёрка бьёт туза, — медленно проговорил я.

— А об этом знали только те, кто родился до судного дня, — Пётр Степанович посмотрел мне в глаза. — Вы очень странный для мутанта, Мор.

— Не страннее вас. Объяснитесь, что вы имели в виду, — требовательно сказал я.

— Проверял свою догадку, — улыбнулся старик. — Как вы так хорошо сохранились? Не встречал прежде такую мутацию.

Я не успел ответить, как в соседнем помещении послышался громкий звук. Будто мешок картошки на пол свалился. И сразу за ним крики боли.

Мы подскочили с табуретов и ринулись посмотреть: что же случилось.

— Господи, помилуй! — взмолился Пётр Степанович, видя эту картину.

В этом помещении чинили лестницу. Да и дыры в полу пытались заделать. Видимо, бункерские поняли, что здесь безопасно и перестали носить противогазы.

Вот один такой незадачливый ремонтник и свалился вниз. И приземлился на торчащую арматуру, что пробила его спину насквозь.

Пётр Степанович выскочил наружу и прокричал:

— Врачей сюда! Срочно!

Я наклонился над раненым. Парень глухо стонал и не шевелился. Здесь и без врачей было понятно, что он — не жилец.

Прошло не больше минуты, как прибежала парочка знакомых мне врачей. Они тоже были без привычного защитного костюма. Мужчина и женщина осмотрели раненого.

— Ему не помочь, — огласила женщина. — Мы можем лишь сделать укол, чтобы он не так болезненно умирал.

— Давайте, — с досадой в голосе разрешил Пётр Степанович.

Второй врач порылся в сумке с красным крестом и неутешительно заявил:

— Морфий закончился.

— Так сходи и принеси ещё.

— Больше нет.

— Мор, может, ваша больница поделится? — попросил Пётр Степанович.

— Да пока мы дойдём и договоримся, Костя умрёт, — печально сказала женщина. — У него минут десять от силы.

Я присел на корточки и посмотрел в открытые глаза умирающего. Они заплыли кровью.

— По…мо…ги, — еле слышно прохрипел парень. — У…убей.

— Пётр Степанович, вы позволите? — спросил я у старика, ведь это был его человек.

— Да, Мор. Так будет лучше, — печально согласился он.

Тогда я взял умирающего за руку. А вторую ладонь положил на лоб. Чтобы всё закончилось как можно быстрее.

— Он не будет страдать, — пообещал я, хотя не знал об уровни боли, что испытывали люди, которых я убил таким способом.

Судя по их лицам, умирать от ножа или пули куда больнее.

Парень со стоном выдохнул и закрыл глаза. Его лоб и рука начали чернеть.

Я специально начал с головы, чтобы первым делом убить мозг. Тогда больше не будет ни боли, ни страданий. А за руку взял чисто, чтобы поддержать умирающего парня. И пусть он почувствовал это всего на миг.

И у меня получилось. Голова умирающего почернела секунд за семь. И больше он не дышал.

— Как такое возможно? — спросил стоящий позади меня мужчина-врач.

— Сам не знаю, — ответил, убрал руки от покойного и встал. — Похороните его в земле, как подобает.

— Сделаем. Благо теперь у нас есть такая возможность, — отозвался Пётр Степанович.

Мы со стариком вышли на улицу, пока врачи остались снимать тело убитого с арматуры. Я не хотел на это смотреть, да и Пётр Степанович, думаю — тоже.

Мы стояли молча. Пару минут. Своим молчанием почитали память умершего.

Всегда тяжело хоронить своих. Даже если их толком не знаешь. А всё, потому что уже взял на себя ответственность за их жизни.

Внезапно из-за угла дома выбежал охранник в костюме хим. защиты, но без противогаза.

Светловолосый парень лет под тридцать перешёл на быстрый шаг, и не успев дойти до меня, выдал:

— Мор, там вас ваши ищут. Говорят срочно. Какого-то поджигателя нашли. Сказали, что на этот раз уже точно.

Я усмехнулся. «На этот раз точно». Детективы чёртовы. Ну, посмотрим, кого они там поймали.

Вышел за купол, где меня уже ждали Лавина и Лысый. И у обоих был крайне довольный вид.

— Ну что, местные следователи, какие успехи? — насмешливо спросил я.

— Это Циклоп устроил пожар, — гордо выдал Лысый. — Его даже пытать не пришлось.

Я вопросительно посмотрел на Лавину, и она это заметила.

— Ага, даже скучное расследование вышло. Я заметила на его лице следы от противогаза, и этот урод признался. В его комнате нашли украденный со склада костюм химзащиты.

— Он хотел бункерских подставить? — спросил я.

— Да. Думал, что его гениальный план никто не раскроет, — усмехнулась Лавина. — Полный идиот.

— Мор, так что? — начал Лысый. — Когда показательную казнь устраивать будем?

— Что? Какую ещё казнь?

Улыбка мгновенно спала с моего лица. Стоит ли сохранять жизнь тому, кто создал проблемы с продовольствием? Но при этом никого не убил. Хотя именно его поступок может послужить чьей-то голодной смертью, если я не разрулю вопрос в ближайшее время.