Буря в бункере (СИ)

Глава 21 В бункере

Буря призналась отцу:

— Да. Я считала тебя монстром ровно до тех пор, пока мы вновь не встретились. Понимаешь, когда я была ребёнком, было очень легко навешать мне лапши на уши. Да и Роман тебя ненавидел, — со скорбью закончила она.

Я же про себя подумал, что чем опаснее монстр, тем больше он дорожит своей семьёй. По крайней мере, так было у меня.

А Степанов? Нет, он не монстр. Всего лишь фанатик своей идеи. Будь это не так, то Буря бы не стала мутантом.

— Я не убивал твою мать, она много лет живёт в этом бункере и не выходит, — объяснил Степанов. — Но ты стала мутантом, когда тебе было три года. И потом большую часть времени проводила с матерью Романа, а я не заметил, когда ты стала воспринимать её, как свою мать. Мать Романа я и убил.

«Да как такое можно не заметить?» — подумал я, но промолчал. Сделал свои выводы.

— За что? — спокойно спросила Буря, но в глазах мелькнул огонёк скорби и осуждения.

— За то, что позволила твоему брату сбежать. В тот день она хотела уйти с вами обоими. Но я не позволил. Именно этот момент ты помнишь?

— Да. Мне было шесть. Пустошь. Машина. И ты появляешься из ниоткуда и стреляешь в мать. Я кричу. Она умирает на моих руках. А Роман уезжает, — она говорила так, словно снова пережила эту сцену, но теперь уже с другой точки зрения.

— Ты возненавидишь меня за это?

— Нет. Это же была не моя мать. А сейчас очень хочу познакомиться с той, кого считала мёртвой.

Отец обнял дочь. Глаза Степанова влажно блестели. Я же говорил, что чем опаснее монстр, тем больше он защищает своих. Не грех и повторить эту фразу.

Я демонстративно закашлял, перебивая идиллию.

— А что насчёт родственников моих людей? — спросил я. — Вы можете выяснить живы ли они.

— Да, конечно, — ответил Степанов. — Как раз спустимся, и я скопирую списки.

— Вы обещали мне экскурсию, если глава бункера будет не против, там же его территория, — напомнил я и повернул голову к Прохорову. — Так что, Евгений, мы бы хотели прогуляться по вашим владениям.

Глава бункера замялся, но всё же ответил:

— Я бы с радостью вас пригласил, если бы не мощный радиоактивный вокруг вас. Он может представлять угрозу для моих жителей. Да, и Михаил Леонардович ещё не объяснил, как он собирается взять с собой дочь без моего разрешения.

— Она одна из нас, ей не нужно разрешение! — возмутился учёный. — Да и я подготовил для неё специальный костюм, который не пропустит излучение.

— А у вас всего один такой костюм? — внезапно спросил Мрак. — А то мне бы тоже хотелось познакомиться с матерью моей девушки.

Факел присвистнул. А я улыбнулся. Добился-таки Мрак своего! И я был безумно рад за друга. За обоих друзей. Ведь Факел отнюдь не однозначно обнимал Ведьму за талию и прижимал к себе.

Осталось только Синему пару найти, и в нашем отряде будет полный комплект.

— К сожалению, я не подумал о тебе, Мрак, — почесал затылок Степанов. — Понадобится часа три-четыре, чтобы модернизировать ещё один костюм.

— А что, если я окружу каждого своим полем? — предложил я. — Вы же заметили, что это прекрасная замена химзащите?

— Да, но мы не проводили исследований, чтобы узнать, насколько от поля фонит.

— Так, давайте проведём! — предложила Буря. — Взять дозиметр и измерить фон — минутное дело.

— Да, но это нужно делать в стерильном помещении, — подметил Степанов.

— Вот не поверю, что у вас такого нет. А до него можно и в костюме дойти, — сказал я.

— Есть, — ответил Степанов и задумался. — Идея хорошая. Евгений Олегович, вы одобряете?

— Полностью. Только пусть первым Мор идёт. Что-то мне подсказывает, что вокруг него самый сильный фон. И если он сможет усмирить его полем на самом себе, то сможет и на остальных.

Дельное рассуждение. В этот раз я даже возражать не стал, а только кивнул.

От такого эксперимента грех отказываться. Мне и самому стало интересно, получится ли обезопасить окружающих от прекрасного меня.

Все одобрили идею, и мы вернулись в здание исследовательского центра. Я остался на первом этаже ждать, пока Степанов сходит за костюмом.

А остальные предпочли на это время вернуться в комнаты, чтобы помыться и отдохнуть. Как никак приехали вечером и всю ночь не спали.

Со мной остался лишь глава бункера, чтобы проследить, как проходит эксперимент.

Забавное у них тут разделение: внизу территория Прохорова, наверху — Степанова. И лишь формально Евгений является главным начальником центра. Так, у них получилось вечное противостояние мнений. И ни один, ни другой не могут ничего изменить.

Вскоре я облачился в белый костюм из толстого прорезиненного материала. Он напоминал тот, в котором выходят на поверхность сами бункерские. Только они носили противогазы, а здесь баллон с воздухом крепился на спине, и сам костюм был цельным.

Экран слегка запотевал от моего дыхания. На втором шаге зачесалась спина. Уж очень некомфортно было передвигаться в этой защите. Да я как космонавт себя чувствовал.

Мы зашли в лифт, и я убрал своё поле со Степанова и Прохорова.

Лифт остановился. Зашумела система фильтрации воздуха. Мы стояли под очищающими парами не меньше пяти минут, и только потом двери раскрылись.

Этот бункер особо ничем не отличался от остальных. Разве что коридоры уже, да на стенах при ярком освещении было видно, что там уже десятый слой краски.

— У вас тут тоже реактор? — спросил я у идущих впереди мужчин.

Наверняка для них мой голос прозвучал глухо из-за костюма. Если они вообще меня услышали через такой-то защитный слой.

— Да. На нижнем уровне, — ответил Степанов.

— Но туда экскурсии не водим, — иронично добавил Прохоров.

— Да мне уже хватило ваших реакторов, — отмахнулся я. — Это я из чистого любопытства. Неужели до судного дня было добыто столько ядерного топлива, что до сих пор хватает?

— Нет, конечно! — ответил Степанов. — Но в нынешних условиях нет проблем с его добычей.

— Удивительно, — усмехнулся я. — Кирпичный завод мы восстановить не можем. Но зато если надо ядерное топливо то, пожалуйста.

Прохоров и Степанов остановились у стальной двери. Глава бункера достал из кармана карту-ключ и прислонил к замку.

Дверь отъехала вбок. Евгений жестом велел заходить, и я зашёл. Это было крошечное помещение два на два метра.

А Степанов начал инструктаж:

— Как закроются двери, снимайте костюм и выстраивайте свою защиту. Как будете готовы, помахайте в камеру, и я открою следующую дверь.

— Хорошо, — согласился я, и дверь закрылась.

Как же приятно было избавиться от этого костюма! Провёл в нём не больше пятнадцати минут, а уже весь вспотел. Вытер рукавом пот со лба, и выстроил вокруг себя защиту, которая должна была удерживать радиоактивное излучение внутри купола.

Помахал на камеру. Открылась следующая дверь. И я зашёл в помещение, очень похожее на операционную. Кушетка. Две тумбы. Незнакомая аппаратура.

Ну и что мне дальше делать? Я посмотрел в камеру, что висела в углу комнаты, и пожал плечами. Сел на кушетку и стал ждать. Правда, непонятно чего.

Я так просидел минут десять, пока дверь в коридор обратно не открылась. Точнее, две двери. А значит, я не опасен для окружающих.

— Там что есть встроенный дозиметр? — спросил я у встретившего меня Степанова.

— А как же! У нас тут дозиметры везде распиханы. Особенно на верхних уровнях, на которые опускается лифт с поверхности.

— Ну и как от меня фонит?

— Никак. Так что пойдёмте за остальными. Сперва сходим к матери Катрины, потом устрою вам экскурсию.

Степанов повёл меня обратно к лифту.

— Её зовут Буря, — поправил я. — Это чтобы вы не забывали, кем она стала. Да и сдалась мне эта экскурсия. Давайте найдём брата Факела и мать Ведьмы. Это первостепенные задачи. Я им обещал.

— Хорошо. Только мне всё равно нужно будет подняться и отдать распоряжение насчёт Пети. Доверенные люди начнут эксперимент с осколками. Так, постепенно мы к чему-то и придём.

— Ага. Только хотелось бы побыстрее.

Мы зашли в лифт. И я слегка переделал свой купол, и создал новый вокруг Степанова. Пока он ходил к своим учёным, я собрал наших ребят. Только Синий предпочёл остаться в комнате и дальше спать. Ну и ладно, чем меньше народа, тем мне же проще будет.

Когда мы спустились на первый этаж, я застал Евгения у мониторов, транслирующих происходящее перед центром. Видно, камеры уже восстановили.

— Да они совсем в уборке не продвинулись, — сказал я, кивая на один из мониторов. — Может, вам будет проще это землёй засыпать?

— Нет, тогда запах останется ещё долго. А это лучшая приманка для хищных мутантов. Ещё не хватало нам червей и прочей нечисти.

— Это вы на моего питомца намекаете?

— И на него тоже. Уже два мутанта в его тоннели провалились.

— Так, пусть смотрят, куда идут, — усмехнулся я. — А вы дальше наблюдать за уборкой будете или же составите нам компанию? Хочу быстрее добраться до вашей базы данных и пройтись по пленным.

— Хм, хорошо.

И мы вчетвером спустились в бункер, не дожидаясь Степанова. Евгений шёл впереди. За ним — я. А за мной, держась за ручку, семенили Факел с Ведьмой.

Они тихо беседовали, но я уловил опасение каждого узнать, что дорогой человек давно умер.

Мы вышли к другому лифту и опустились на десятый уровень. Прошли по коридору к кабинету Евгения. Он открыл карточкой ничем не примечательную стальную дверь, за которой скрывалась роскошь цивилизации.

Здесь пахло деревом и кожей. И старыми книгами, которыми были уставлены шкафы. Над головой мерцала хрустальная люстра.

Мы прошли по ковру из шкуры бурого медведя и присели на кожаный диван, стоявший неподалёку от стола хозяина кабинета.

Евгений присел в своё кресло и открыл ноутбук известной всем в моём времени фирмы. За две минуты компьютер включился, и вскоре Прохоров попросил назвать интересующие нас имена.

— Костюк Сергей Викторович, — назвал имя брата Факел.

Евгений ввёл имя на клавиатуре и задумался.

— Хм, было три мутанта, которые представились таким именем.

— Брату сейчас должно быть двадцать три.

— Мне жаль, но все мутанты с таким именем мертвы, а их тела кремированы.

— Как он умер? — печально спросил Факел и устремил взгляд в пол.

— Он попал под программу «Из мутанта в человека», там набирали детей. Пятнадцать лет назад это было. Из этой программы не выжил никто.

— Ясно, — поник Факел.

— Если вас это утешит, то он не страдал. Мы всегда проводим эксперименты под мощным обезболивающим.

Факел промолчал, а я тихо пробормотал себе под нос:

— Ага, гуманитарии хр*новы.

Но благо Евгений меня не услышал и попросил продолжить. Если бы Прохоров был мне не нужен, то я бы и сам его прикончил за такое. Но, выбор уже сделан.

— Фролова Дарья Михайловна, — назвала имя матери Ведьма.

— Странно.

— Она жива⁈

— Здесь нет отметки. Вот в чём дело.

— А что есть? — уточнил я.

— Порядковый номер. Такое чувство, что её карту не оформили до конца.

— Специально?

— А это уже у Степанова надо спросить.

— Так спросите. У вас же наверняка связь есть, можете позвонить, чтоб мы пешком к нему не топали.

— Да, у нас имеется внутренняя вышка для связи на территории центра. Секунду.

Евгений достал из кармана смартфон и набрал номер. По моей просьбе поставил на громкую связь.

— Чего надо? — недовольно ответил Степанов.

— Ты на громкой. У наших гостей вопросы к тебе.

— А, слушаю.

Тон учёного мгновенно сменился на дружелюбный.

— Некую Фролову Дарью Михайловну знаешь? Привезли нам четыре года назад. В базе нет никаких данных, кроме номера.

— Фролова… Фролова, — вслух рассуждал Степанов. — А, вспомнил.

— Где она? — вскочила с вопросом Ведьма.

Но в трубке была тишина.

— Степанов? Ты тут? — спросил Евгений.

— Да, тут. Думаю, как лучше выразиться.

— Что с моей матерью? — вспылила Ведьма.

Я понимал её. Невольно будешь беситься, когда ответ близко, но кто-то его скрывает.

— Что с ней? — настойчиво спросил уже я.

— Она жива, — ответил Степанов. — Только вот…

— Что⁈

— Да не кричите вы. Я пытаюсь помягче сказать.

— Да как есть говорите! — воскликнул я, надоело ходить вокруг да около.

— Она в девятом секторе на первом этаже, — ответил Степанов и бросил трубку.

А у Прохорова глаза чуть не выпал из орбит от удивления.

— Отведите нас! — указал я.

— Хорошо, — ответил Евгений и встал из-за стола. — Только вот…

— Говорите, что знаете, — настойчиво велел я. — Мы не дети, чтобы нам страшные новости не рассказывать.

— Весь первый этаж занят работающими на охране центра мутантами. В девятом секторе у них что-то вроде борделя.

— Капец… — выдала Ведьма. — Вы можете её вызволить?

— Да. Давайте я попрошу перевести её на ваш этаж, её приведут в порядок и через пару часов вы уже встретитесь?

— Нет, я хочу сейчас!

— Мы согласны! — я настойчиво посмотрел в глаза Ведьмы. — Так будет лучше, поверь.

— Ладно, — процедила она.

Весь путь до второй половины нашей группы Факел пытался успокоить Ведьму. Но она лишь сильнее злилась, поэтому начала срываться на всех вокруг.

Мы спустились на шестнадцатый уровень. Здесь был подземный сад. Трава. Фруктовые деревья. Настоящий рай по сравнению с поверхностью.

Буря сидела на лавочке и мило беседовала с очень похожей на неё саму женщиной. Степанов стоял рядом.

И Факелу пришлось держать Ведьму, чтобы она не накинулась на учёного. Этот переполох заметили все. Ведьма кричала и плакала. Проклинала Степанова всеми известными матерными словами.

И я её прекрасно понимал. Если бы кто-то сделал такое с моей матерью, то был бы уже мёртв. Но, как я уже сотню раз говорил, пока наши цели совпадают. В этом случае месть придётся отложить.

Внезапно Буря поднялась с лавочки и подошла к Ведьме. Крепко обняла её и погладила по волосам. А через пару мгновений откуда-то из-за деревьев выскочила Лавина и потребовала объяснений. Пришлось рассказывать.

Буря тоже внимательно слушала, успокаивая подругу, и в то же время недобро косилась на отца. Она уже начала понимать, кого он из себя представляет. Волк за маской кролика.

Мы несколько часов провели в саду. Я гулял с Лавиной по уложенным плиткой дорожкам. И на какое-то время жизнь показалась такой безмятежной.

Но это продлилось недолго. Вскоре Степанову позвонили, и он пригласил нас подниматься наверх.

Путь через коридоры, лифты и систему очистки перед выходом занял около получаса. И вскоре мы оказались на нашем этаже.

Одна из дверей была открыта, и возле неё стоял мутант. Ведьма ринулась туда со всех ног. А вот Степанов поспешил ретироваться.

— Пойду проверю, как там Петя, — сказал он и вернулся в лифт.

Я даже остановить его не успел, так быстро он смылся.

И молодец. А то я опасался своей реакции после того, что Ведьма обнаружила за открытой дверью.

Заглянул в комнату, и солдат отошёл, освобождая остальным нашим дорогу.

На кровати сидела женщина в длинном цветочном платье. Рыжие волосы с проблесками седины. Синяки на лице и лодыжках. Остальное прикрывало платье.

Ведьма стояла со слезами на глазах, а женщина смотрела в одну точку, словно в комнате никого не было.

Я приблизился. Её зрачки были расширены так, что скрывали цвет радужки глаз. Я задрал левый рукав женщины и оглядел исхудалую руку. Место сгиба превратилось в один большой синяк от уколов.

— Её чем-то накачали, — произнёс я.

— Чем? — спросила Ведьма, вытирая слёзы.

— Это не важно, — я поднялся и посмотрел в зарёванные глаза девушки. — Отходняк будет жуткий. И если она выживет, то вы сможете познакомиться вновь.

— Лучше закрыть её здесь и не выпускать. Давать только обезбол, — посоветовала Буря. — Я сама так отходила. И это было худшее в моей жизни. Но если поддаться на уговоры, она так и останется в забвении.

Ведьма слегка кивнула, и мы вышли из комнаты.

— Тебя приставили следить за ней? — спросил я у солдата, кивая в комнату.

— Да. Чтобы с ней не возникло проблем.

— Тогда слушай и запоминай. Из комнаты её выпускаешь только в туалет и в душ, и там следишь, чтоб она не окочурилась. Обезбол давать каждый день по мере необходимости. И следи, чтоб она ела. Как начнёт ясно мыслить, сразу сообщи. Всё ясно?

— Ты мне не начальник, чтобы я тебя слушал.

— А, то есть предлагаешь мне из-за такой мелочи к Степанову идти? Ну так я схожу, — с усмешкой пригрозил я.

На самом деле я бы не стал искать учёного, чтобы тот построил солдата. Но мне не нужны были возражения в деле касательно моих людей. Поэтому я ловко блефовал.

И это возымело успех. Солдат замялся и уже без спеси ответил:

— Всё понял. Выполню.

— Вот и славно, — я похлопал его по плечу.

В это время открылась дверь в комнату Синего. И оттуда выглянуло его заспанное лицо. Он увидел меня и сразу взбодрился.

— Мор! Тебя тут по рации вызывают. Эва какая-то. Говорит срочно.

Ну, только этого мне сейчас не хватало!