Мирослав вышел из тюрьмы днём, когда всё замело, и снег ложился ровными полосами. Уже вечером он привычно сидел с Иржи в любимом «Старом Томасе» и рассказывал о пережитом.
Тот в ответ хмыкал, удивлялся, возмущался, что-то предлагал. Но Мирослав отказывался от помощи.
— Ничего, денег я заработаю, — сказал он. — Звонил на работу — директор ждёт меня послезавтра. Сегодня же пойду к пани Миллеровой. Пара игр — и я при деньгах.
— Но тебя же что-то гложет, — заметил Иржи. — Я же вижу, переживаешь из-за чего-то.
Мирослав думал — говорить или не говорить ему об исчезновении Виолы, о её письме. Но что-то заставило его промолчать.
— Ну, а как ты думаешь, хорошо ли я могу чувствовать себя после всего, что случилось? На меня же убийство вешали! До сих пор как вспомню того идиота со стеклянным глазом — кулаки сжимаются!
— Да, им обвинить человека — раз плюнуть, — соглашался Иржи и отхлёбывал от янтарного моря пива.
Попрощавшись с Иржи, Мирослав решил пройтись по свежему воздуху. Очень не хотелось возвращаться в домашние стены. Хотелось гулять, дышать во всю грудь. Воспоминаниео камере вызывало содрогание. Кроме того, дома не было Виолы.
Она писала ему:
«Дорогой Мирослав! Я была счастлива провести с тобой эти дни. Ты спас меня, спас мою душу… И я сделала всё, чтобы вызволить тебя из застенок. Но я не могу более оставаться с тобой. Я приношу людям лишь несчастья. Не хотелось бы для тебя подобной судьбы. Я должна вернуться к отцу. Надеюсь, что у тебя всё будет хорошо!».
Сцепив зубы, Мирослав шагал по улице. Он побывал в кабаре «Монмартр». Там танцевала другая девушка, а Миранда была в отлучке на неопределённый срок.
Опечаленный Мирослав до полуночи сидел у пани Миллеровой. Выиграл кучу денег, выпил и зашагал домой. И лишь среди ночи он вспомнил об Ольге.
Отпустив подчинённых, комиссар Майнер медленно прохаживался у сгоревшего сарая, скрипя снегом. Ему нужно было побыть в уединении и поразмышлять. Чёрная птица, снявшись с ветки, уронила снежинки на давно остывший пепел.
Страшную гибель полицейского Кучеры комиссар мог бы объяснить несчастным случаем. Но ещё раньше он побывал на Гусовой улице, на месте смерти Франтишека Колаша. В том, что его убили сомнений не было. Полицейский был избит и задушен. Рядом был найден револьвер, из которого не было выпущено ни одной пули. На снегу у кустов были обнаружены отпечатки следов больших ног.
Внезапная гибель сразу двух его полицейских заставила комиссара призадуматься.
Майнер уже успел опросить жену Кучеры. Помимо всего прочего, та сообщила ему о раненой руке мужа.
— Он пришёл с какой-то раной на руке. Сказал, что получил её от задержанного во время допроса.
Комиссар и виду не подал. Ему больше нечего было делать у пожарища.
Майнер уехал в департамент и долго возился с делами.
В частности, он узнал, что никакого допроса арестованного полицейский Кучера не проводил. Внимательно осмотрев вещи другого убитого сотрудника — Колаша, Майнер обратил внимание на фото. Красивая женщина, с ярко накрашенными губами в светлой в горошек кофточке и клетчатой серой юбке, склонилась над столом, изящно опершись правой рукой.
Комиссар вызвал к себе инспектора Карла Шипку.
Когда тот вошёл, благоухая, Майнер заметил:
— От тебя как всегда — как от парфюмерной лавки… Слушай, узнай — ка у наших блюстителей нравов, не их ли это клиентка.
Получив утвердительный ответ, он велел разыскать некую Марту Хоффман.
Карл Шипка, побывав на улице Красных фонарей, привёз и жрицу любви.
— А какие ко мне претензии, начальник, я налоги плачу исправно, — развязано произнесла Марта, усевшись напротив комиссара и закуривая сигарету.
— Я что тебе налоговый инспектор? — едко спросил Майнер.
— Значит клиент? — игриво улыбнулась Марта.
Вместо ответа Майнер бросил на стол фото Франтишека Колаша.
— Только не говори, что ты его не знаешь!
— Ой, да он же из ваших! Что, уже начали борьбу за нравственность в своих рядах?
Комиссар махнул рукой.
— Слишком много лишних слов. Ты лучше скажи, встречалась с ним вчера?
Марта отвела взгляд.
— Ну было дело…
— А теперь скажи, с кем ты договорилась его обчистить?
Марта возмущённо привстала.
— Да ты что, начальник! Я такими делами не занимаюсь! Он был у меня дома и ушёл…
— В котором часу?
— Да уже около десяти было…
— Подозрительного ничего не заметила?
— Да ничего!
Отпустив Марту, Майнер бросил в рот леденец и какое время задумчиво перебирал бумаги.
У него появились некоторые мысли, и он долго сидел задумавшись, склонив голову и прикрыв ладонью лоб.
Когда зимние сумерки стали подкрадываться к городу, Майнер отправился перекусить в любимое место — старую корчму «У короля Брабантского» на Туновской улице. Он любил там бывать, тем более, по рассказам, это место посещал сам великий Моцарт.
Комиссар ехал в фиакре через Манесов мост, чьи массивные опоры переходили в колонны и были украшены скульптурами, изображающими сцены из жизни влтавских рыболовов. По обе стороны моста горели старинные фонари.
Бородатый и суровый с виду корчмарь зажёг свечи, и, спустя время, принёс аппетитное блюдо — свиные запечённые в меду рёбра с пикантным соусом и кружку пива.
Майнер долго размышлял над имеющимися фактами. Итак, погибло двое полицейских. Поставим закономерный вопрос: каковы причины их гибели?
Первой приходит в голову странная смерть Якуба Кучеры. Возможно причиной его гибели стал несчастный случай. В дровяном сарае полицейский сделал неосторожное движение, опрокинул лампу, она разбилась. Старое тряпьё, бумага, а затем дрова вспыхнули. Но здоровому и сильному человеку, каким был Кучера, вполне было по силам потушитьпламя. Или, по крайней мере, он мог бы выбраться из сарая, позвать людей… Почему этого не произошло? Задохнулся, потерял сознание от дыма? А может до пожара он выпил,оступился, упал, а когда очнулся — всё вокруг пылало… И выбраться уже не было возможности! Далее. Вызывает вопрос эта его раненая рука. На каком допросе он её повредил? Так он объяснил жене. Возможно просто не хотел говорить правду.
Ладно, перейдём к убийству Франтишека Колаша. В том, что это было убийство сомневаться не приходится.
После службы Франтишек Колаш, мужчина одинокий, посещает некую Марту. С ней он проводит время до десяти вечера. Затем отправляется домой.
И на Гусовой улице его настигает преступник. Кто он? Случайный грабитель?
Но у Колаша ничего не было взято, даже деньги остались при нём! Может быть было ещё что-то более ценное? А быть может это была запоздалая месть закоренелого преступника за старые дела? Надо будет взять список вернувшихся из мест заключения в последнее время.
Итак, неизвестный злоумышленник задушил свою жертву. Рядом, на снегу — следы больших ног. Искать нужно крупного мужчину!
Хлебнув пива, Майнер посмотрел на закопченные своды потолка.
Где он недавно встречался с удушением? Конечно же убийство барона Габора!
Он был поздно вечером, около одиннадцати. Его задушили, вероятно, во время борьбы, сдавив грудную клетку, так, что треснули кости… Это же какую нужно иметь силу! А потом сдавили горло…
А что если оба убийства совершил один и тот же преступник? Огромной силы человек! Но каковы мотивы преступления? Какая связь между бароном Габором, известным карточным игроком и полицейским Франтишеком Колашом? И тут ещё под горячую руку попадает этот Липский, последний, кто видел Габора. Нет, он не мог совершить этого убийствапо своим психофизическим данным! Кроме того у него алиби, это проверено… Липский был с девушкой, как её… Виола Висконти…
Вот ещё странноватая девушка! Молчала несколько дней и вдруг пришла…
Да, вот ещё что… Первыми, кого встречает Виола в полицейском участке, были именно Якуб Кучера и Франтишек Колаш.
Стоп! Вот тут Майнер явственно вспомнил, как вошёл в дежурку, как увидел раскрасневшуюся Виолу, растерянного Франтишека с бегающими глазами, хмурого Кучеру с виноватым взглядом, прячущего руку за спиной. Что там произошло?
Он вспомнил крик за дверью… Вероятно полицейские издевались над девушкой, а быть может даже пытались совершить насилие… И Виола Висконти укусила за руку Якуба? Или ранила её ножом? Последнее — вряд ли…
Вот и свелось всё к Виоле Висконти. Погибли все, кто так или иначе был причастен к унижению её. Барон Габор… Франтишек Колаш… И, вероятно, Якуб Кучера… Кто-то мстит за неё? Но кто? Друг? Родственник? Поклонник?
Нельзя же допустить, что опытного полицейского поздним вечером придушила сама Виола, девушка хрупкая, субтильная? Может быть ей кто-то помогал? Кто? Смысл?
А может эти убийства никак не связаны? Может быть это ложный путь?
Майнер стал вспоминать Виолу. Красивая девушка. Всё вокруг неё вертится! Бывают такие — роковые женщины! А собственно, почему она попала в кабалу к этому Габору? Хорошо бы об этом подробнее расспросить других… И начать с этого… Мирослава Липского.
Приняв для себя важное решение комиссар полистал свою записную книжку, залпом допил кружку, вытер губы мягким платочком и покинул заведение.
В сумерках снежинки кружились в лучах фонарей. Сначала он шёл медленно, а потом поспешил — дома его ждала жена.
В модной шляпке с поднятой сеточкой вуали Ольга курила тонкую папироску и, закинув ногу за ногу, чуть хрипловатым голосом читала «Сказку зимы и лета».
У Мирослава картины зимы смешивались с воспоминаниями. Персонажи его собственной истории проплывали тенями. Иногда он отвлекался, наблюдал за тонкой струйкой дыма, поглядывал на ноги женщины в тонких ажурных чулках, в зеленоватые холодные глаза, и быстро улавливал хвостик рассказа.
— Ах, Мирек, милый, да ты меня почти не слушаешь, — говорила ему Ольга.
— Нет, слушаю тебя, очень внимательно слушаю. Значит король приревновал жену…
— Да это место я уж давно прочла.
— Слушай, а давай сейчас просто прогуляемся. Выйдем из этого душного зала на свежий воздух, — вдруг предложил Мирослав.
— А сказка?
— А сказку я обязательно возьму с собой. И прочту вечером, — улыбнулся Мирослав, собираясь с мыслями.
В последнее время, после возвращения из заключения, он жил, как во сне. Медленно и невнимательно. Иногда, подобно механическому роботу из книги Чапека, ходил на работу, дома сидел отрешённый, задумчивый. Вспоминал те места, где любила бывать Виола, те уголки дома, где садилась она и, казалось, ощущал её аромат.
Сосредотачивался лишь тогда, когда играл партию в фараон или бридж. А потом вновь терял чувство реальности.
На город мягко опустились голубые сумерки. С покатых черепичных крыш массивными льдистыми иглами свешивались сосульки. Скрипя и лязгая, словно старик с железной клюкой, протащился трамвай.
Они шли, говоря о чём-то малозначительном, как обычно бывает, когда между мужчиной и женщиной давно уже свершилось нечто важное, а всё остальное — малозначащий довесок.
Показалось Малостранское кладбище. Столбы каменного забора, державшие решётку, были украшены пышными головами снега. Из белого савана сугробов выглядывали тёмныестволы деревьев.
Это место упокоения мёртвых хорошо было знакомо Ольге. Здесь покоилось тело её матери. Идти туда не очень хотелось, но женщина попросила её сопроводить.
Мирослав, никогда не бывавший здесь, с интересом и с некоторым изумлением оглядывался вокруг.
— Знаешь, как возникло это кладбище? — спросила Ольга.
— Я слышал, что здесь хоронили умерших от чумы, — промолвил Мирослав, остановившись у могилы композитора Януша Витасека. Крылатый ангел на могиле был прекрасен.
— Да, так и было в старину, в веке, кажется, семнадцатом. Возле костёла святого Вацлава стали хоронить жертв эпидемии чумы. Одного из первых похоронили учёного Томаша Пешина. Но потом император Иосиф запретил хоронить умерших от чумы в пределах города. И это место стало общим коммунальным кладбищем Малой Стороны и Градчан.
— А сейчас здесь уже не хоронят?
— Нет. Но я, как ни странно, люблю сюда ходить. Здесь так много красивых памятников. Это настоящая обитель покоя. Кроме того, здесь лежат мои предки.
Ольга замолчала, они шли по заснеженной аллее в полной тишине. Кричали только чёрные птицы, перелетая с ветки на ветку, прыгая с застывшего памятника на безмолвный крест. Из белых пушистых рукавов снега выглядывали острые пальцы веток.
Мирослав попрощался с Ольгой у дома её сестры. Возвращаться пришлось вновь через кладбище. Мирослав шагал по кладбищенской дорожке, кое-где освещённой фонарями.
Сумрак сжался, каменные стелы высились серо и одиноко.
Показался тёмный и высокий склеп с памятником. Мирославу показалось, что памятник двинулся. Едва заметно скользнула тень и пропала.
Оглядев ещё раз бронзовую фигуру человека в старинном одеянии, Мирослав зашагал между могил.
Чем дальше он шёл по кладбищу, тем больше ему казалось, что его преследуют. Кто-то ловкий и сильный перебегал от склепа к дереву, нагибаясь, прячась за плитами, памятниками, оградами. Шаги были мягкие, неосторожно задетая ветка осыпала снег.
Мирослав решил изменить направление. Сердце гулко билось. Особенно когда он различил тень от массивной фигуры.
Какой-то человек вышел из-за дерева, миновал ограду могилы и направился к нему.
Мирослав ускорил шаг, но спиной чувствовал, что незнакомый человек со скрытым лицом шагает за ним. Он шёл, припадая на одну ногу.
Мирослав теперь нарочно замедлил шаг, стараясь пропустить незнакомца вперёд, поглядывая в сторону — не появился ли тот, другой? Но никто не показывался среди нагромождения могил, а идущий следом замедлил шаг, продолжая неумолимое преследование. Видимо никого другого и нет, ему показалось. Но кто его преследует — бандит, нищий?
Мирослав решительно свернул на глухую аллею и бросился к кустам. За спиной был слышен топот бегущего человека. У самых кустов шаги отозвались в сердце ещё сильнее, казалось, сейчас преследователь догонит его и схватит.
Мирослав резко остановился, мгновенно обернулся, сжав кулаки. Сам облик преследовавшего поразил Мирослава. Это был человек со страшным лицом, исполосованным рубцами. Красноватые глаза горели в темноте, будто угли.
Изумление сыграло с Мирославом плохую шутку, страх сковал его тело и это позволило преступнику нанести удар. Но, по чистой случайности, этот его удар не достиг цели.Пытаясь уклониться от увесистого тумака, Мирослав поскользнулся на мёрзлой земле и упал. Кулак урода скользнул лишь по уху, но это был будто удар чугунного молота.Ухо налилось кровью. Страшные руки потянулись к упавшему.
Мирослав перехватил эти заросшие, волосатые руки. Резкий звериный запах ударил в ноздри. Нападавший обладал неимоверной силой, казалось, что от напряжения руки Мирослава сломаются, как тонкие веточки.
Вот уже незнакомцу удалось громадными ладонями охватить шею Мирослава, и он стал сдавливать её. Мирослав зашипел и стал конвульсивно дёргаться.
И вдруг хватка ослабела, пальцы разжались. Человек со шрамами закачался и с жутким рёвом обернулся.
Перед взором Мирослава завертелись цветные круги, и сознание стало гаснуть.
Очнувшись, он сначала увидел холодное звёздное небо, на котором круглилась луна, а потом склонившегося над ним человека в шляпе.
— Как вы себя чувствуете Липский? Да, очнитесь же вы…
И он выругался.
В свете фонаря Мирослав узнал комиссара Майнера.
— Вам легче? Выпейте глоток — это хороший коньяк, он вас взбодрит.
Мирослав хлебнул из фляжки, закашлялся.
Майнер протянул ему руку, помог подняться с мёрзлой земли.
Подойдя к каменной плите, Мирослав тяжело сел, потирая шею. Комиссар поставил рядом переносной фонарь.
— Ну как, уже лучше?
— Да… — просипел Мирослав, превозмогая боль. — А где этот…
— О, с этим возни будет много. Представьте я ему дважды изо всей силы врезал по голове — а ему ничего! Ударил и третий раз, дубина сломалась, тогда лишь, наконец-то, онстал «отключаться»…
Мирослав оглянулся вокруг, глядя на застывшие могилы. Лунные лучи серебрились на снегу.
— Так где же он? Вы его…убили?
— Да жив он, раздери его глотку… Такого сразу не убьёшь. Вон видите — неподалёку грузная тень, похожая на мешок. Это он…Приковал наручниками к ограде — теперь не убежит! Пойдёмте, нужно вызвать моих сотрудников. Вам одному здесь оставаться опасно.
Они повернули на аллею и зашагали к выходу.
Мирослав скосил глаза на Майнера.
— Комиссар, а как вы оказались здесь?
— Долго объяснять, Липский, сейчас разводить тирады ни к чему.
Мирослав остановился и взял Майнера за рукав пальто.
— Вы следили за мной? Всё-таки подозреваете…
Майнер презрительно выдернул руку.
— Какая разница? Поймите, если бы я не подоспел, вы бы уже с ангелами общались. И не с каменными, а настоящими…
Мирослав смешался и скользнул взглядом по сторонам.
— Да, вы мне жизнь спасли, согласен… Я благодарю вас, господин Майнер.
— Да не стоит, — сказал тот пренебрежительно. — Лучше давайте завершим дело. Мы задержали преступника, это факт…
На углу Плзеньской улицы стояла крашеная деревянная будка с телефоном. Опустив серебряную монету в телефонный аппарат, Майнер набрал нужный номер:
— Алло! Почему так долго не отвечаете? Кто сейчас дежурит, дьявол вас раздери! Ты, Карл? Немедленно бери одного сотрудника и приезжай. Задержал тут одного типа. Да… Нападение, покушение на убийство…Давай, живо!
И комиссар назвал адрес. Затем вынул часы на цепочке, щёлкнул крышкой.
Когда они с Мирославом вернулись на кладбище, то ещё издалека услышали сильный лязг и скрежет.
— Преступник бежал! За мной! — крикнул Майнер и взял фонарь.
Они помчались по снегу, плутая среди могил.
То, что они увидели поразило! Большой фрагмент чугунной решётки был выдернут из каменных столбов.
— Пойдёмте по следам! Вот смотрите, он тащил за собой решётку, — крикнул Мирослав.
— Вот это да! — удивился Майнер. — Это какую же силищу нужно иметь!
— Ничего, далеко не уйдёт!
Новый лязг выдал бежавшего.
— Стоять на месте! — крикнул комиссар, выглядывая притаившегося за могилами преступника.
Правая рука Майнера нащупала в кармане револьвер.
Но огромное тело уже завернуло на боковую аллею.
Майнер фонарём осветил протоптанную дорожку в снегу, сворачивающую с аллеи.
Мирослав воскликнул:
— Смотрите, капли крови на снегу…
Майнер присмотрелся, пригнувшись к земле. Затем выпрямился и промолвил:
— Послушайте, Липский. Вы станьте здесь и не пропускайте его. Он может побежать по этой дороге, а вы его задержите! Понятно?
— Но я… — хотел возразить нахмуренный Мирослав.
— Возьмите мой револьвер. В случае опасности — стреляйте. Лучше — по ногам. Вы оружием владеете?
— Шутите? — обиделся Мирослав и сжал в руке револьвер. — А как же вы, Майнер?
— Обойдусь. Возьму вот палку.
И он вырвал доску из какой-то старой деревянной ограды.
— А я пойду по этому кровавому следу…
Когда комиссар исчез за могилами, Мирослав остался один на дороге и сжал в руке оружие.
Какое-то время стояла звенящая тишина. Потом неподалёку что-то лязгнуло и затихло.
— Комиссар! — вяло позвал Мирослав. — С вами всё в порядке?
Неподалёку шелохнулся заснеженный куст на пригорке.
Мирослав осторожно подошёл к нему.
В это время, из-за стоявшего рядом памятника, на него с рёвом обрушилось громадное тело.
Мирослав успел спустить курок и тут же пригнуться — над его головой пролетела масса железа. Свист летящего железа смешался с лопнувшим выстрелом. Загрохотало упавшее железо и всё затихло.
Когда из-за дерева выкатился комиссар, весь в снегу, Мирослав стоял над распростёртым на дороге человеком.
Майнер молча подошёл, направил фонарь и стал осматривать тело.