Был ли Навальный отравлен? Факты и версии

«Он перестал умирать»

Вдогонку улетевшему А. А. Навальному, невольному инспектору состояния и качества омской медицины, министерство здравоохранения Омской области выпустило заявление. Запоздало и невпопад. Это то самое ведомство, которое бросило на произвол судьбы БСМП № 1, государственное медицинское учреждение, руководители которого могли закрыть двери для всех на законных основаниях, включая родственников, на период пребывания пациента А. А. Навального в реанимации.

«Сразу же после поступления пациенту были проведены необходимые анализы, проведены МРТ и КТ. Одной из версий состояния пациента было отравление неопознанным токсином. Поэтому незамедлительно были взяты анализы на наличие токсических веществ в организме. Уже сегодня можно сказать, что оксибутираты, барбитураты, стрихнин, судорожные или синтетические яды не обнаружены. В моче обнаружены алкоголь и кофеин (более детальная выписка представлена сопровождающим пациента). Параллельно в поверхностных смывах с одежды и с рук Навального обнаружен 2-этилгексил дифенил фосфат, вещество не обладающее токсичным действием и используемое в промышленной химии при производстве полимеров (или гидравлической жидкости в самолетной гидравлике. — Авт.). При этом данное вещество не найдено в биоматериалах пациента. Врачи все это время проводили лечение, благодаря которому удалось стабилизировать состояние пациента, наблюдалась умеренная положительная динамика… Беспокоясь о состоянии и интересах пациента, с согласия родных Алексея Навального мы готовы предоставить всю необходимую информацию, а также осуществлять иное взаимодействие в целях дальнейшего лечения пациента со специалистами немецкой клиники Charite». В омском минздраве также сообщили, что, разумеется, в Омске сохраняют образцы «биологических жидкостей» пациента, то есть крови и мочи А. А. Навального. Предусмотрительно. Как покажет самое ближайшее время, это не остановит затеянную аферу, но совершенно точно сделает позицию России непоколебимой.

В Омске теперь могут перевести дух, подвести итоги и ужаснуться. В частности, числу посланий с угрозами физической расправы в отношении руководства БСМП № 1.

Анатолий Калиниченко в тот же субботний день, 22 августа 2020 года, совершил удручающее открытие, может быть, самое горькое, после многих часов неожиданного столкновения с миром политики и власти. В субботу, 22 августа, после того как он лично сопроводил пациента А. А. Навального в самолет, он вернулся в больницу, отработал смену, а затем уже дома, впервые за три дня, вошел в интернет и поразился потоку негативной информации в свой адрес и больницы. И десяткам угроз в социальных сетях. Ему, его семье и детям.

История со спасением и комой Навального в омской больнице показала, что врачи совершенно беззащитны во время исполнения своего долга. От любого давления, от угроз, элементарного хамства и физического воздействия во время работы. Государство самоустранилось. Ни политической воли, ни элементарного порядка. А давление, инициированное ФБК, было беспрецедентно.

И в реале, в частности, посредством организации пикетов на территории больницы, по сути, физического воспрепятствования будничной работе БСМП № 1, которая в день госпитализирует 100 — 200 пациентов. И продолжала это делать в течение двух суток, пока в больнице лежал А. А. Навальный.

И в виртуале — унижая, оскорбляя, обижая, организовав психологическое давление на врачей, непосредственно спасающих и А. А. Навального, и многочисленных пациентов больницы.

По сути, речь об угрозе безопасности в отношении врачей и сотен пациентов. Потому что под угрозой срыва был лечебный процесс в главной скоропомощной городской больнице Омска, огромного города-миллионника, то есть под угрозой были здоровье и жизнь сотен, даже тысяч больных, в случае срыва лечебного процесса.

Ни городской, ни областной департаменты здравоохранения, ни мэр Омска, ни омский губернатор, никто не пикнул во время этого совершенно очевидного политического кризиса в условиях мощнейшего психологического давления на врачей. Полная недееспособность. В момент, когда несколько сторонников Навального пытались диктовать, навязать свою волю врачам БСМП № 1, по сути, врачебному российскому сообществу, навязать обществу свою волю. Отчасти им это удалось. Конечно, практикующий многие годы врач должен быть и обычно психологически устойчив. Но к такому агрессивному давлению врачи оказались не готовы.

Прошедшая в понедельник, 24 августа 2020 года пресс-конференция была нужна не только журналистам и общественности, но и непосредственным участникам событий, связанных с комой, спасением и отправкой Навального, и омской БСМП № 1, и всему врачебному сообществу в Омске и, пожалуй, шире, в России. Надо было выговориться.

Для передачи атмосферы процитирую омский информационный интернет-ресурс Oml.ru, на котором в прямом эфире в понедельник, 24 августа (то есть через четверо суток после поступления Навального в больницу, даже примерно в то же утреннее время) 2020 года, шла прямая трансляция пресс-конференции руководства омского департамента здравоохранения и БСМП № 1:

«…Представители областного минздрава и руководство омской БСМП № 1 дают пресс-конференцию, на которой обещали раскрыть подробности лечения политика Алексея Навального.

Перед журналистами выступает главврач БСМП № 1 Александр Мураховский. Он говорит, что Навальный поступил в БСМП № 1 уже в состоянии комы. Время от вызова скорой до транспортировки Навального в больницу заняло 26 минут. В 10.10 часов 20 августа он был уже переведен в реанимацию. 11.08.

Слово взял заместитель главврача БСМП № 1 Анатолий Калиниченко. Он непосредственно принимал участие в спасении Навального. По его словам, врачи сработали максимально оперативно. Он объясняет, почему возникли проблемы с постановкой диагноза. «Не все так просто в медицине», — говорит врач. 11.10.

«Когда пациент в коме неясного генеза, есть десятки возможных диагнозов, и здесь работа идет методом исключения диагнозов одновременно со спасением. После исключения большинства диагнозов мы стабилизировали состояние Навального», — говорит Калиниченко. И произносит фразу: «Он перестал умирать». 11.12.

По поводу ядов в организме. Изначально Навального госпитализировали с диагнозом «отравление». Врачи привлекли к диагностике лаборатории судмедэкспертов. Этот диагноз оставался ключевым до конца дня (20 августа 2020. — Авт.). Затем были получены ответы из томской и московской лабораторий, где сообщили, что ядов в крови Навального нет. 11.15.

Также Калиниченко объясняет, почему прессе рассказывали не все. Он аргументирует это ФЗ № 323 (Федеральный закон № 323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». — Авт.). Врачи не могли разглашать информацию без письменного распоряжения больного. «Если бы он подписал разрешение, мы бы вам все рассказывали», — говорит врач. 11.16.

«С родственникам общались конструктивно, после того как напряжение спало. Негатива не было. Близким пациента сообщались все моменты лечения пациента. Их запускали в палату», — говорит врач. 11.17.

Калиниченко говорит, что лично сопровождал Навального в самолет. Он рассказал, что после этого вернулся в больницу, отработал смену, затем вернулся домой, открыл интернет и остался в шоке от новостей. 11.18.

Калиниченко поблагодарил персонал больницы за работу. 11.21.

Мураховский: Связывались с клиникой в Германии. Они готовы делиться информацией и обещали сообщать о состоянии больного. 11.24.

Вопрос от журналиста Life: «С чем связана задержка рейса в Германию до утра?». Отвечает Калиниченко: по его словам, немецкие специалисты посчитали пациента транспортабельным во время посещения больницы. «Чтобы вы понимали, сотрудники авиации (санитарной авиации. — Авт.) — это не врачи, они не ставят диагноз. Они перевозят пациента из точки А в точку Б», — говорит Калиниченко. За Навальным решили понаблюдать еще в течение некоторого времени, чтобы убедиться, что он стабилен в своем состоянии. «В 23.00 мы убедились, что готовы передать пациента, но неожиданно оказалось, что вылет будет в 8 утра», — говорит Калиниченко. 11.26.

«Это было неожиданно, потому что мы старались, стабилизировали пациента, а что с ним будет в ближайшие восемь часов, мы не знаем», — признался Калиниченко и добавил, что это было не решение медиков, а требование к полетам. 11.27.

Еще один вопрос: «Будут ли премированы врачи за спасение Навального?» Отвечает Мураховский: «Это наша рутинная работа, но, учитывая крики с улицы, вопросы премирования мы учтем». 11.28.

Вопрос про туалет, который прославился на всю страну. Отвечает Мураховский: «Это фото было сделано из приемного отделения. Сейчас там идет ремонт, который будет завершен до 1 октября». 11.29.

Работа врачей от внимания не пострадала, они выполняли все как положено. А вот работа больницы от наплыва журналистов пострадала. Толпами бродили по отделениям, фотографировали пациентов. 11.31.

Вопрос от «БК55». «Почему не дали родственникам пообщаться с немецкими специалистами?» Отвечает Мураховский: «Немецкие коллеги сами не захотели ни с кем общаться. Они сели в машину и уехали». 11.33.

Вопрос от корреспондента «Дождя»: «Не было ли влияния на врачей от людей, которые присутствовали в больнице?» (Люди в штатском, работающие в больнице. — Ред.) Мураховский ответил, что никакого влияния на медиков не было, они занимались спасением пациента. 11.35.

«Московские врачи, прибывшие на помощь в БСМП № 1, сняли эмоциональное напряжение, но, я уверен, мы и омским консилиумом приняли бы те же самые решения», — Калиниченко. 11.36.

Поступил вопрос от журналиста «Города55» о прогнозах касательно состояния Навального. Отвечает Калиниченко: «Предварительных прогнозов мы дать не можем». 11.37.

Вопрос от «Омск-информа»: «Сказала ли вам спасибо жена Навального?» Отвечает Мураховский: «Мне — нет. Может быть, кому-то другому сказала». 11.40.

В приемное отделение больницы поступали звонки с угрозами. Из-за толп народа на территории больницы даже возникали проблемы с подъездом машин скорой помощи.

«Но мы — врачи, и наша задача — лечить», — отметил Мураховский. 11.42.

Вопрос от журналистов: «Почему в крови не нашли алкоголь, а в моче нашли?» Отвечает Калиниченко: «Такое бывает, когда человек выпивает накануне. Но речи об алкогольном отравлении не шло». 11.45.

Калиниченко объясняет разницу между транспортабельностью пациента и решением о его транспортабельности. Транспортабельность — это возможность перевезти человека. Решение о транспортабельности — это решение, которое подразумевает, как себя будет чувствовать пациент после перевозки. 11.50…»

И ее несколько подробностей от участников пресс-конференции.

Калиниченко сказал, что угрожали даже его детям: «Я не скрываю свою личную жизнь. Бог судья этим людям, это ни на что не повлияло. Серьезно эти сообщения я не воспринял. Мы просто выполняли свою работу. Семья Алексея Навального тоже не виновата в этих угрозах». Калиниченко также смутило, что авторитетные врачи позволяли себе комментарии, не владея информацией, упрекая омских врачей в том, что они неправильно лечили.

Александр Мураховский угроз не получал, но были тысячи звонков в больницу. По его словам, были предприняты все усилия, чтобы состояние пациента, поступившего в коме, стабилизировалось. В БСМП спасли ему жизнь, «этот факт оспаривать нельзя».

Анатолий Калиниченко: «Это была наша обычная работа. Кома неясного генеза — целая панель диагнозов, их несколько десятков, и мы, с одной стороны, оказывали реанимационные мероприятия, с другой стороны — проводили диагностику, исключая диагнозы один за другим, включая инфаркт, инсульт, черепно-мозговые травмы, другие болезни. Мы организовали дистанционный консилиум с токсикологами, реаниматологами, с врачами других специальностей. Привлекли лабораторию из бюро судебно-медицинской экспертизы, потому что случай похож был на криминальный. Не всегда в медицине все просто. Диагнозы, на которые мы вышли, позволили нам стабилизировать пациента, он перестал умирать. Никаких химикотоксикологических веществ, которые можно было бы расценить как яды или продукты действия ядов, в трех лабораториях не выявили. Если бы нашли, нам было бы проще, диагноз был бы понятен».

То есть Калиниченко подтвердил, что это по их инициативе была привлечена судмедэкспертиза омского УМВД, специалисты которой и обнаружили следы промышленной химии на одежде и руках А. А. Навального. Но не яд. Потому что это вещество используется при изготовлении упаковки, пластиковых стаканов и др.

Особо руководители БСМП № 1 отметили общение с родственниками А. А. Навального. По словам Калиниченко, первая встреча была несколько эмоциональной, но врачи к такому привыкли. Позже родственники поняли, что делается все возможное для спасения пациента, и далее общение было конструктивным.

Александр Мураховский: «С Юлией Борисовной (Навальной. — Авт.) встречались раз пять, более того, с приглашением врачей и врачей из Москвы, очень толковых и высококлассных специалистов. Это все происходило у меня в кабинете».

Навальный-старший в упомянутом интервью немецкому журналу Der Spiegel, то есть в первом интервью, опубликованном в СМИ в конце сентября, после выхода из комы, скажет буквально следующее: «Возьмите врачей в Омске, которые сначала сказали моей жене в лицо, что, конечно, я могу вылететь за границу, а потом вдруг заявили, что я не транспортабелен. На мой взгляд, главный врач омской больницы хуже разведчиков, убивающих людей. Для них убийство — по крайней мере их профессия. А этот человек, называющий себя медиком, все знает — и врет миру о «нарушении обмена веществ». Ненавижу ли я их? Вероятно. Хочу ли я получить в руки большой меч и отрубить им головы? Нет. Я за верховенство закона. Эти люди должны быть преданы справедливому суду».

Разумеется, омские врачи высказались и насчет сторонников Навального, которые, собственно, и запустили в публичное пространство версию с отравлением своего лидера-работодателя.

Калиниченко: «Мы понимали, что от всей страны есть запрос на информирование… Для нас это была не самая простая задача, мы этому не учились. Но главное здесь — ограничения законодательства. Ни общественный интерес, ни запросы родственников не могут повлиять на разглашение информации… Эмоционально на каком-то уровне это давило, но помощь оказывали в круглосуточном режиме, несмотря на внешние обстоятельства. Внешние обстоятельства даже помогли привлечению других специалистов».

Мураховский о людях в штатском: «В моем кабинете побывали многие люди, пациент, как уже было сказано, сложный, но я не могу сказать, что они на что-то повлияли. Представители правоохранительных органов тоже побывали, разумеется. Пришли, поинтересовались, все ли нормально, и уехали».

Калиниченко вновь подтвердил, что, если бы не требование родственников, пациента имело бы смысл оставить для дальнейшего лечения в Омске, врачи были готовы поставить его на ноги, тем более что ведущие российские специалисты вызывались лично прилететь в Омск, чтобы оказать посильную помощь: «Необходимость транспортировки за границу на лечение, с нашей точки зрения, была сомнительной.

Мы приняли во внимание желание родственников, хотя юридически мы можем ориентироваться только на пожелание пациента (он в коме) либо мнение врачей, то есть свое мнение. Учитывая приличную клинику, куда решили транспортировать, мы согласились с этим. С нашей точки зрения, транспортировка в Германию не была такой уж необходимостью. Но желание родственников было однозначным. Поэтому мы довели больного до того состояния, когда его относительно безопасно можно было перевозить, и после этого дали разрешение. Предварительно осмотрев самолет, разумеется, пообщавшись с врачами, которые прилетели из Германии, пригласив их в клинику, чтобы убедиться в их квалификации. Около 23 часов в пятницу (21 августа 2020 года. — Авт.) мы были готовы передать пациента транспортирующей бригаде… Это было точно не мнение врачей, они-то были готовы, как я понимаю. Решение принималось либо летчиками, либо их руководством. Прямо мне не сказали причину, но при мне пилот с кем-то созванивался, они долго что-то обсуждали, а потом объявили окончательное решение — перелет состоится утром».

На вопрос, что будет дальше с Навальным, Мураховский заявил, что убежден: жизнь А. А. Навального уже спасена. В день отправки 22 августа, в субботу, он направил в берлинскую клинику Charite письмо о готовности к сотрудничеству с немецкими коллегами. В воскресенье, то есть 23 августа, он «получил обратную связь» из берлинской клиники с благодарностью за помощь и информацией о том, что пациент находится в стабильно тяжелом состоянии. Представитель клиники благодарит, что мы беспокоимся, они будут рады нас информировать и продолжать общение: «Пока никакой информации у нас не запрашивали, но почти все мы уже передали ранее, включая результаты всех анализов и исследований А. А. Навального».

В завершение пресс-конференции доктор Калиниченко сказал: конечно, на все лечение оказали влияние и другие внешние факторы — общение с правоохранительными органами, общение с родственниками. Но ни общественные интересы, ни внимание политиков, ни запросы друзей и даже желания близких не могут быть выше интересов пациента. Калиниченко, категоричен: «Ни один диагноз я ни с кем точно не согласовывал, никакого давления на нас не было. Никакого влияния на лечение не было и быть не могло. Все решения принимались через консилиумы. У нас цель — не удовлетворить интересы всех людей, которые интересуются мелочами, а наша цель, чтобы пациент выздоровел и вернулся домой здоровым. Я считаю, мы провели хорошую работу. Около полутора суток мы реально каждую минуту боролись за жизнь пациента. И добились хорошего результата… в то же время мы получили и огромную поддержку, спасибо за это».

С целью поддержки омских коллег о командировке в Омск написал в Facebook Борис Теплых, заведующий отделением анестезиологии-реанимации № 1 ФГБУ НМХЦ им. Н. И. Пирогова М3 РФ. По сути, выступив убедительно в защиту оклеветанных и оболганных омских врачей, спасших А. А. Навального (цитируется в авторской редакции):

«Рискую в еще большем шквале утонуть. Картина состоит из множества точек, потому, не претендуя на полный взгляд на проблему, моя точечка: По итогам омских «каникул». Это были сумасшедшие 36 часов без сна и с бесчисленными моментами истощения батареи айфона. Я не знаю, почему выбрали меня в команду от М3 (директор сказал: «Лети») — есть умнее, опытнее и регальнее, чем я. У меня только одно предположение — когда происходит трагедия, нужны люди, четко транслирующие ситуацию, без поправки на информационный шум. Мы вылетели в тот же день, точнее, ночь, когда произошло трагическое событие, до этого провели несколько дистанционных консультаций совместно со специалистами института нейрохирургии Бурденко. Команда минздрава в лице меня, реаниматолога института Бурденко и нейрофизиолога оттуда же выдвинулась в аэропорт. В ожидании рейса стало понятно, что состояние пациента дестабилизируется. Мы экстренно обсудили с врачами в Омске меры коррекции и диагностики, которые необходимо провести, пока мы в воздухе. Одновременно были в контакте с токсикологическими лабораториями и получали от них обновления онлайн. Стоит сказать, что один из директоров профильных институтов лично координировал исследования в различных лабораториях на протяжении всей тревожной ночи. По прилете сразу отправились в больницу Омска. Состояние пациента стало чуть стабильнее. Пока оно улучшается, просим дать нам еще времени, чтобы состояние стало уверенно стабильным. Вот потому у меня в новостях такое странное лицо. Семья выбрала тактику максимального привлечения внимания, для людей в политике это нормально, с нами семья была максимально корректна и внимательна. Однако в то же время их окружение разыгрывало информационную вакханалию, не разделяя врачей и администраторов. Это те люди, которые жалуются на госпропаганду, тут они перепропагандо-нили всех. У врачей нет диагноза — ага, нет, но все версии, которые отрабатываются, рассказывали семье. Комы неясного генеза — целая панель, требующая исключений одного за другим, что и происходит, о чем честно говорится, и проч. проч. Транслируется же все наоборот. Больнице 30 лет, капитального ремонта не было, и как раз сейчас его частями начали делать. Токсикологическая реанимация, кто хоть раз бывал, тот знает — бомжи, наркоманы, отравления всем и сразу и неизбывный запах крови, старой мочи, давно нестиранных тряпок… Еще перечислять? Так вот, в Омской БСМП 1 этим в токсикологии не пахнет, за сутки это не отмоешь и за месяц не отмоешь, решается это только обдиранием стен и потолков до корпуса и бетона. В скромных интерьерах — гордая чистота и чистые, отмытые, отскобленные «особенные» пациенты. И персонал без признаков профвыгорания. А вы попробуйте не выгореть, когда у тебя глючные тритон, хирана, РО-6, условный противопролежневый матрац и «особенные» пациенты. Настоящие консилиумы, не те, где высказались и записали мнение председателя, а коллегиальные, равноправные и трудные, свое мнение нужно аргументировать, доказать и отстоять. Когда пациент стабилизировался, бригаде санавиации (немецкая бригада прилетевшая за Навальным. — Авт.) было предложено начать транспортировку пациента, еще час назад немецкие коллеги, утверждавшие, что готовы транспортировать в любое время и в любом состоянии, заявили, что пилотам требуется отдых. И что больной находится в стабильном состоянии и может находиться там, где он находится, еще десять часов, пока пилоты не отдохнут. Вот если бы он был в критическом состоянии, тогда бы они полетели. Ждал, что толпа пойдет к гостинице с криками: «Увози, Увози». Неа. И окружение вдруг замолкло. Переживали за пациента только врачи и несчастная семья. Как это называется? Избирательная подача новостей? А тем временем главный токсиколог, зав. токсикологической реанимацией и еще много умных, добрых и профессиональных омских врачей и сестер продолжали свою уже 36-часовую вахту… Но нужно защитить омских врачей, они выжимали максимум из той ситуации, что сложилась, и сделали максимум, что было возможно».

Старшая медсестра отделения острых отравлений БСМП № 1 Анна Смирнова: «Сторонники Навального! Это отдельная тема… площадь больницы была усыпана ими. Вместо того чтобы спокойно переживать, они устраивали пикеты, выдвигали целые теории заговора, на ходу организовывали диагнозы один круче другого. Орали под окнами, не думая о том, что пациентам надо спать. Их это не интересовало. А как вам требование чуть ли не каждый час выходить и докладывать о состоянии больного?! Каждый час! А лечить-то когда?! А теперь врачи из Германии, которые забрали Навального, заявляют, что скажут о состоянии только в понедельник (24 августа, то есть спустя двое суток после госпитализации 22 августа. — Авт.). И наваль-новцы молчат. Там правила одинаковы для всех. Это у нас они вели себя как хозяева. Родственники и окружение без масок. Требования повышенного внимания. Хотя куда уж выше было?! Конец недели был самым напряженным за много лет моей работы. И знаете, обидно, что до сих пор в интернете врачей поливают грязью. Наши врачи Навального спасли, он реально в стабильном состоянии полетел в Германию, хотя мы бы его и здесь подняли! Наши медики — молодцы, огонь, они профессионалы, дело свое знают. И не важно, что Навального привезли. Да хоть кого — человека спасать надо, а тут за спиной дышат, очень нам тяжело было… Но, знаете что, в этой ситуации мы остались Людьми!»

Высказалась сотрудница БСМП № 1: «Хоть кто-то реально смотрит на ситуацию! Я 16 лет работаю в БСМП 1. Да, у нас нет евроремонта, да, не всегда персонал любезен! Но у нас работают отличные врачи, медсестры! Работа напряженная. Я не жалуюсь и не скулю! Сейчас начнут забрасывать камнями! И ни за что на свете я не поменяю свою профессию, место работы, тем более место жительства! Очень люблю свой город и БСМП».

И омский врач Михаил Гайдаленок, когда-то работавший в БСМП № 1, в ответ на гневную реплику одного из рьяных обвинителей омских врачей и в целом российской медицины: «Ваша моральная позиция не подлежит оценке цензурными словами. Я — врач из Омска, и я горжусь, что в той больнице, в которой я работал раньше, мои более молодые коллеги (моих ровесников и более старших товарищей там практически не осталось, многие из них не могут справляться с напряженным графиком работы) смогли сначала стабилизировать, а затем сохранить здоровье Навального А. А. Если вы посмотрите видео, снятое внутри самолета, а затем, когда его вынесли на носилках из самолета, то сможете увидеть, как стремительно ухудшалось состояние его здоровья. Я понимаю, что состояние было критическое. Так что с медицинской точки я считаю, все было сделано правильно… И заметьте, что только в омской БСМП сотрудники говорили: «Мы готовы продолжить лечение пациента». При этом ни одна клиника в Москве и Санкт-Петербурге не хотела, не требовала, чтобы Навального А. А. перевели к ним. Да и родственники больного такого желания не изъявляли. А что в сортире и коридоре больницы — срач, отсутствие ремонта, так, может, вся страна увидит и поймет, как мало денег государство выделяет не на больницы и врачей за околицей Москвы, а на здравоохранение (то есть охрану их собственного здоровья). Но большей части населения страны это все по барабану, пока что-то не прижмет…»

В защиту врачей БСМП № 1 на сайте «Эха Москвы» высказался их коллега, профессор Омского государственного медицинского университета, доктор медицинских наук Николай Николаев: «Люблю слушать Юлию Латынину, искренне люблю! Но сегодня Вы, Юлия Леонидовна, в своем «Коде доступа» сморозили фигню об омской медицине. И поскольку Вы с этой фигни «Код» начали и затем неоднократно к ней возвращались (не буду пересказывать, кому интересно — перечитают Вас или переслушают), скажу несколько слов по этому поводу».

Чтобы понимать причину уверенного ерничества и возмущения омского профессора, процитирую выступление Юлии Латыниной: «Они (омские врачи. — Авт.) реально повели себя, как врачи в комедиях Мольера. Вот было такое впечатление, что последние 6 веков развития медицины счастливо миновали омских врачей стороной, и у нас не только режим соблюдает традиционные ценности времен Александра Борджа и Аква Тофа-на. Яд же входит в набор традиционных ценностей вместе с колесованием и домашним насилием. Врачи тоже соблюдают традиционные ценности. И даже странно, что еще не прозвучало по телевизору, что они все сделали для Навального: они кровь пустили, пиявки поставили, корень мандрагоры, обложили его иконками… Возможно, что если человеку отрубят голову, то главный врач Александр Григорьевич (Мураховский — главврач БСМП № 1. — Авт.) может сказать, что этот человек страдает от последствий нарушения кровообращения…». И т. п.

Николай Николаев продолжает: «Первое. Алексей Навальный не летел в Омск на плановое лечение. Думаю, как и Вы, лечиться он предпочитает не в России. Напомню, ему стало плохо в самолете, крайне плохо. И самолет совершил экстренную посадку в Омске. И Алексея доставили в ближайшую и крупнейшую в Омске Городскую клиническую больницу скорой медицинской помощи № 1 (ГКБСМП-1). И Вы, и я не знаем пока, что с ним произошло (и лечащие врачи этого не знают тоже), но человек поступил в больницу в нестабильном состоянии (это признают все), а покинул ее в стабильном (это тоже признают все). Как можно после этого лить грязь на врачей и больницу? Не понимаю Вас!

Второе. Вы хотя бы удосужились посмотреть, что такое больница, персонал которой Вы походя критикуете (я сейчас говорю не об администрации, а именно о персонале)? ГКБСМП-1 — это 13 клинических отделений с 600 койками и несколькими реанимациями и это около полутора тысяч сотрудников. Это 28 000 стационарных пациентов в год (один из них — Алексей Навальный), 98 % которых поступает по неотложке. Это не халупа, Юлия Леонидовна, не забегаловка, а крупный клинический центр, на базе которого действуют 6 кафедр медицинского университета, в котором я имею честь работать.

Третье. Что такое реальная неотложная помощь, думаю, Вы тоже не знаете, и слава богу. Но в условиях крупной больницы это поток, в котором, да — места для нежности и заботы часто не хватает. И финансирование медицины в провинции — да, не такое, как в Москве, и там, где Вы сейчас живете. Да, и стены есть обшарпанные, и туалеты. Можно сколько угодно заклинать, как должно быть и как хорошо бы было, чтоб было так, как должно. Но люди живут сейчас и болеют сейчас. И, как и Алексею Навальному, плохо с ними часто становится внезапно. И этих людей, представьте, тогда надо лечить и лечить быстро и эффективно. И их лечат! И по поводу жалоб и недовольных отзывов — да, они есть и будут! А что, их нет в московских клиниках? То, что Вы говорите, это очень позорная аргументация, Юлия Леонидовна!

Четвертое. Медицина давно уже не местечковая. Пока в ГКБСМП-1 спасали Алексея Навального, наши коллеги оттуда постоянно консультировались с ведущими национальными медицинскими исследовательскими центрами страны. Вначале — в дистанционном режиме, затем коллеги из Национального медико-хирургического центра им. Пирогова и Национального медицинского исследовательского центра им. Бурденко прилетели и участвовали в консилиумах и лечении лично. И что-то, в отличие от Вас, я не слышал от них осуждения работы местных специалистов.

Пламенная патетика — это очень здорово! Но лучше такую патетику подкреплять фактами. Есть хорошее правило: «Если вы в чем-то не очень хорошо разбираетесь — лучше промолчать, иначе получится неловко». Было бы понятно, если бы Вы прилетели в Омск, увидели все своими глазами. А Вы воспользовались слухами и эмоциями. Не можете прилететь сами — попросите сделать это других компетентных и столь же независимых, как Вы, людей… А так — неловко у Вас получилось…»

Заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии Российского университета дружбы народов (РУДН), главный анестезиолог-реаниматолог Минздрава РФ в Центральном федеральном округе (ЦФО) Андрей Бутров, оценивая шансы Навального на выздоровление, отметил, что перспективы у Навального благоприятные и он сможет выйти из текущего состояния: «Я поговорил с анестезиологом из Пироговского центра, который приезжал консультировать из Москвы, и с анестезиологом из Омска и хочу сказать, что все было сделано очень грамотно, точно по реанимационному протоколу». По мнению Бутрова, российская медицина совершенно не уступает немецкой, «в некоторых регионах может немного отставать, но в крупнейших центрах не уступает».

Главный врач московской ГКБ № 15 им. Н. Ф. Филатова Валерий Вечорко заявил: «Я знаю, как работают коллеги, я знаю, что для них спасти пациента — дело чести, иначе быть не может. И я понимаю родственников, их тревогу, волнение и отчаяние, когда близкий человек находится в критической ситуации, а наша помощь зачастую заключается в том, чтобы не дать пациенту пересечь черту, из-за которой уже не возвращаются. Это огромный труд. Ответственный, кропотливый, порой неблагодарный. Да и не в благодарности дело. Главное, мы свой выбор сделали и пойдем с ним до конца. У каждого своя работа. Кто-то делает хайп на горячей теме, а кто-то молча закатывает рукава и спасает жизни. Ачеловеческий организм — вещь хрупкая и очень индивидуальная, и именно поэтому важно учитывать все нюансы, прежде чем принимать какие-то решения. Особенно с учетом тяжести состояния, вызванного неизвестными причинами. На все требуется время. На диагностику, исследования, постановку диагноза. В некоторых случаях спешка может оказаться фатальной».

Глава департамента здравоохранения Ханты-Мансийского автономного округа (Югры) Алексей Добровольский, которому, по его словам, повезло начать «свой врачебный путь» в БСМП № 1, «сначала санитаром, а потом и хирургом»: «Хочу сегодня поддержать всех докторов омской больницы скорой медицинскои“ помощи № 1. Вы — молодцы! Вашему профессионализму завидуют многие! Первая омская БСМП — это известная кузница кадров для всего Омска и не только! Всему коллективу больницы спасибо за врачебную мудрость, за знания и навыки, спасающие ежегодно жизни тысяч омичей! Лечить с оглядкой, а то, что про это скажут, как прокомментируют, — так не будет! Долг врача — собрать в кулак свой профессионализм, профессионализм коллег и спасти пациента! Сделать все возможное и невозможное для этого. Сохранить врачебную тайну при этом — еще как важно!»