Была бы только любовь…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

На ужин было холодное мясо, салат, свежие булочки и масло. Конечно, ножа, чтобы мазать масло, уже не было, однако свою ошибку со столовыми приборами Селия искупила щедростью. Сьюзи и Брэйди уселись на кровати, поставив между собой коробки как стол.

— Неплохо, — похвалил Брэйди, вгрызаясь в булочку. — Лучше бутерброда с сыром, который ждет меня дома.

— Я думала, ты никогда не ешь дома.

— Правильно, я питаюсь в закусочной, ты разве не заметила?

— Заметила.

Как она могла не заметить? В зале, полном посетителей, Сьюзи всегда точно знала, где Брэйди сидит, с кем разговаривает и что ест. Она знала, что он любит поливать жареную картошку кетчупом, яичницу — острой перечной приправой, а кофе пьет со сливками. Может, Брэйди и прав. Она уже очень много знает о нем.

— Как это у тебя получается? — спросил он. — Как ты умудряешься выглядеть такой спокойной после всего, что с тобой случилось? Знаешь, любая другая женщина бесновалась бы, если бы ей пришлось провести ночь в тюрьме.

— Ты слишком скромен, Брэйди. Любая другая женщина в городе ничего бы не пожалела, чтобы провести с тобой ночь.

— Даже в тюремной камере? Это для меня новость.

— Потому что ты ясно дал всем понять: тебя не интересуют длительные отношения. Судя по тому, что я слышала, именно поэтому женщины от тебя и отступились, побоялись с тобой связываться. Они боятся, что ты разобьешь их сердца.

— И ты этого боишься?

Сьюзи долго молчала, уставившись в кружку, словно там могла найти ответ.

— Ты знаешь, что мне нужно, — сказала она наконец. — Мы сто раз об этом говорили. Держи.

Она отдала ему кружку, встала и беспокойно обошла камеру, что заняло около тридцати секунд.

Брэйди сделал глоток, почувствовал на краю кружки вкус ее губ, и в нем вспыхнуло желание поцеловать Сьюзи, обнять, почувствовать, как смягчаются и раскрываются ее губы. Она была так близка и в то же время так далека.

— Я должен извиниться за приглашение, вернее, за то, что пригласил тебя не первую. Нельзя было приглашать тебя только потому, что приятель отказался. Но я просто подумал… черт, я не предполагал, что ты поехала бы со мной.

— Не знаю, может, и поехала бы. Я никогда не ходила в походы. Подозреваю, это лучше, чем сидеть в тюрьме.

— Конечно, лучше. Я обычно развожу костер и жарю что-нибудь на ужин. Потом ложусь на спину и смотрю на звезды.

— Звучит соблазнительно, однако по выходным я обычно остаюсь с Тревисом, так что поход отменяется.

— Тревису бы понравилось. У меня есть трехместная палатка, а у тебя рюкзачок, чтобы нести его.

— У него есть маленький спальный мешок, — мечтательно сказала Сьюзи.

— А из двух моих можно сделать один, — добавил Брэйди. Он представил, как лежит с ней под звездами в двуспальном мешке. Сьюзи прижимается к нему, он чувствует на щеке ее теплое дыхание. Ее волосы разметались по его походной поролоновой подушке. Потом он перекатился бы на нее, спрятал бы лицо между ее грудями… Брэйди подавил стон.

В маленькой камере снова стало тихо. Думает ли Сьюзи о том же, что и он? Представляет ли то, что представляет он? Их взгляды встретились на долгую, бесконечную минуту. Ее глаза, прекрасные карие глаза с зелеными крапинками, сказали ему «да». Да, она хочет того же, что и он. Она хочет его. Однако Сьюзи не откликнулась на упоминание о спальном мешке на двоих. А это означало «нет».

— Всего семь часов вечера, — заметила Сьюзи, резко меняя тему. — Что мы будем делать до сна? — Она взглянула на узкую койку так, будто увидела ее в первый раз. — И где мы будем спать?

— Ты на койке, я на полу.

— Ты не можешь спать на полу. Он твердый и холодный.

— Как в горах. Минус звезды.

— И минус спальный мешок, — пробормотала Сьюзи.

— Мой мешок — легкий, набитый пухом, с фланелевой подкладкой и очень просторный.

Она тихо откашлялась.

— Можно спеть что-нибудь.

— У костра?

— Нет, в камере. Чтобы провести время. Знаешь, здесь становится прохладно.

— Не знаю. Ты не могла бы напеть пару строк?

— Брэйди, ты прекрасно меня понял. Он ухмыльнулся и поднял правую руку.

— Клянусь, я решил, что это название песни. — Он раскрыл рот и напел глухим баритоном: — Зде-есь стано-овится прохла-адно.

Сьюзи хихикнула. Более чувственного хихиканья Брэйди никогда не слышал. Почему он не замечал этого раньше? Как бы рассмешить Сьюзи снова? Ее смех так заразителен. Брэйди ухмыльнулся, расхохотался. Сьюзи покатилась со смеху, ее глаза наполнились слезами во второй раз за вечер.

— Так глупо, — всхлипнула она. — Я не знаю, почему смеюсь.

— Чтобы развеселить меня?

— Должно быть. Ладно, никакого пения. Что же остается?

Ответ был так очевиден, что Брэйди просто молча смотрел на нее, смотрел, пока она не отвернулась, закусив губу.

— Брэйди…

— Почему бы нет?

— Потому что.

— Тебе это не нужно, Сьюзи?

— Правильно, мне не нужна любовная интрижка. И полагаю, тебе тоже.

— Может быть. Но ты и я… это было бы по-другому.

— Да, конечно. Потому что мы в тюремной камере?

— Нет, потому что мы — это мы. Потому что ты — это ты, а я — это я и нам хорошо вместе.

— На сколько? На одну ночь? На выходные? На неделю? Нет, спасибо.

— На сколько ты захочешь, идет?

— На всю жизнь, идет?

Его челюсть отвисла.

— Я не могу.

— Не можешь… или не хочешь? А, Брэйди?

— Я не собираюсь это обсуждать.

— Прекрасно. Я прилягу отдохнуть. У меня был тяжелый день.

Брэйди поднялся и поклонился.

— Койка к твоим услугам. Да, и если захочешь воспользоваться удобствами, я не буду смотреть.

— Спасибо. Я тоже не буду.

Закутавшись в одеяло, отвернувшись лицом к стене, Сьюзи лежала на узкой жесткой койке. Она не видела, как Брэйди ходит из угла в угол, но слышала. Вскоре стало тихо. Что же Брэйди теперь делает? Не о чем беспокоиться, он привык спать на голой земле. Но она и не беспокоилась, а размышляла. Наконец она не выдержала и перевернулась.

Брэйди сидел на полу, подтянув колени к груди, обхватив голову руками.

— Что с тобой?

Он поднял на нее глаза, темные, как бездонные озера.

— Ничего. Спи.

— Не могу. Ты сидишь на полу, и я чувствую себя виноватой.

Брэйди поднялся.

— Хорошо. Я займу кровать, ты спи на полу.

Сьюзи вцепилась в одеяло, как будто Брэйди собирался его отнять.

— Не настолько виноватой.

— Я подумал, что настолько.

— Нет.

Брэйди пожал плечами.

— Ну, попытка не пытка.

Сьюзи вздохнула и приподняла одеяло.

— Ладно. Раз мы оба одеты… Только боюсь, что мы вдвоем не поместимся. — Она вжалась в стену, но освободилась лишь узенькая полосочка, явно недостаточная для его большого тела. — Ничего не выйдет.

Койка заскрипела и застонала под их общей тяжестью. Брэйди обхватил Сьюзи руками.

— Брэйди! — предупредила она, с трудом подавляя желание капитулировать, распластаться под ним, слиться с ним…

— Ты что, хочешь, чтобы я свалился? — спросил он, согревая своим дыханием ее шею, сводя с ума своей близостью.

Сьюзи не ответила, приказала себе расслабиться и наслаждаться тем, что может себе позволить. Она может помечтать. Она может притвориться, что они женаты. Они вместе едят и вместе спят в общем доме, они ходят в походы со своим ребенком и спят под звездами в двуспальном мешке. Только на одну ночь, пообещала она себе, только на эту ночь.

«А как насчет завтра, следующего вечера, следующей ночи?» — поинтересовался противный внутренний голос. Сьюзи отказалась слушать. До завтра еще так далеко.

Брэйди обхватил ее руками, его ладони оказались в опасной близости от ее грудей. Сьюзи затаила дыхание, ожидая, изумляясь, разрываясь от желания. Ее груди набухали, рвались из кружевного бюстгальтера, мучительно жаждали ласк. Когда ладони Брэйди забрались под свитер, Сьюзи накрыла их своими ладонями.

— Сьюзи, — прошептал Брэйди. — Ты такая теплая, такая чудесная, и я так хочу тебя.

Он покрыл поцелуями ее шею, его пальцы заскользили кругами вокруг ее сосков. Его тело излучало тепло. Ей стало жарко, она словно таяла в его объятиях, и скоро ничего от нее не осталось. И от него тоже. Только ошеломляющее чувство близости. Одно существо там, где только что было два.

Стон вырвался из ее горла. Она хотела сбросить и бюстгальтер, и всю остальную одежду. Она хотела почувствовать Брэйди рядом с собой, вокруг себя, внутри себя. Вжавшись лицом в тощую подушку, она молилась, чтобы Бог дал ей сил сопротивляться всем этим желаниям.

Ей не пришлось долго молиться. Брэйди явно образумился и с разочарованным вздохом скатился с койки.

— Не сработало. Я останусь на полу.

Сьюзи перевернулась, посмотрела на него сверху вниз и попыталась за невозмутимым тоном скрыть всю боль неудовлетворенного желания. Может быть, холодный твердый пол утихомирит ее похоть.

— Если кто-то должен спать на полу, то это я.

— Нет уж. Моей репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

— А кто узнает? Я никому не скажу, — уверила Сьюзи, спуская одну ногу с койки.

— Ты не будешь спать на полу.

Брэйди забросил ее ногу обратно на койку. Сьюзи потянула его за руку.

— Тогда возвращайся.

Он понял ее призыв по-своему и упал на нее. Они вместе перекатились и ударились о стену.

— Поверить не могу, что мы сражаемся из-за тюремной койки, — задыхаясь, выдавила Сьюзи. — Что с нами происходит?

Брэйди смотрел на нее горящими от желания глазами.

— Совершенно очевидно. Ты не успокоишься, пока не переспишь со мной.

Не успела Сьюзи отреагировать на его наглость, как Брэйди накрыл ее рот поцелуем. Он целовал и целовал ее, она задыхалась и жаждала новых поцелуев. Притянув его к себе, она так же жадно целовала его.

Между поцелуями Брэйди говорил, как сильно хочет ее, что он хочет сделать с ней и для нее. Его губы оставляли обжигающий след на ее коже. Его слова обжигали еще сильнее.

В ее затуманенный мозг ворвался голос здравого смысла и собственного жизненного опыта: Вот так ты попала в беду в последний раз!

Сьюзи решительно оттолкнула Брэйди и перевела дух.

— Меняемся местами — и спать.

— А? Что? — просипел Брэйди, глядя на нее подернутыми пеленой глазами. Он сумел сфокусировать зрение только секунд через тридцать.

Когда ее слова наконец дошли до него, он перебрался через нее и уткнулся лицом в стену. Сьюзи обхватила руками его талию, прижалась грудью к его спине, чтобы не упасть. Она уткнулась лицом в его шею, вдохнула аромат его кожи и волос. Где-то в середине ночи она сумела расслабиться и заснула.

Утром он ушел. Недалеко. Но она почувствовала пустоту рядом, там, где он был. Она почувствовала жуткую боль утраты. Подавив разочарование одинокого пробуждения, Сьюзи повернулась и увидела, что Брэйди готовит завтрак.

— Хорошие новости. — Он улыбнулся так равнодушно, словно они и не провели ночь вместе, хоть и одетые. — Кофе еще теплый. Не горячий, но теплый.

Сьюзи кивнула, пробежала ладонью по спутанным волосам. Она чувствовала себя так, словно на нее вылили ведро холодной воды. Сколько еще ждать Хэла? Ей надо срочно принять ванну, горячую ванну. Сьюзи встала, ополоснула лицо…

За завтраком, состоящим из оставшихся булочек и тепловатого кофе, Сьюзи как можно безразличнее заметила:

— Между прочим, я нашла ту фотографию со мной и Тревисом.

— Неужели? Отлично.

— Не хочешь знать где?

— Не очень.

— В верхнем ящике твоего стола.

Брэйди пожал плечами.

— Может, уборщик ее туда сунул.

— У тебя нет уборщика.

Брэйди нахально улыбнулся:

— Тогда назови это колдовством. Черной магией.

— Я бы назвала это кражей.

— Подай на меня в суд.

Сьюзи просто окинула его взглядом, словно спрашивая, какого черта этому одиночке понадобилась ее фотография с Тревисом. Брэйди не заметил ее взгляда. Он так внимательно изучал надписи на пакетиках, будто всю жизнь мечтал узнать состав заменителя сахара.

— Как ты думаешь, когда придет Хэл?

— Не знаю.

Когда молчание стало слишком угнетающим, Сьюзи все же набралась мужества спросить Брэйди о его прошлом. В конце концов, это ее последний шанс вообще о чем-либо спросить его.

— Брэйди, я вывернулась перед тобой наизнанку, а ты так ничего и не рассказал мне о своем браке.

Он прислонился к решетке и долго молчал. Сьюзи уже решила, что ей не дождаться ответа, однако Брэйди все же заговорил:

— Что ты хочешь знать?

— Кто она была? Почему расстроился ваш брак?

— Я говорил тебе — почему. Из-за моей работы. Полицейские — поганые мужья.

— Да, это я знаю. Но из-за чего конкретно?

— Каждый раз, когда полицейские выходят на работу, их жизнь висит на волоске. Они не знают, вернутся ли домой живыми, и их жены этого не знают. Я все это уже говорил тебе. Зачем пережевывать снова?

— Говорил, но не все, — возразила Сьюзи, подбирая под себя ноги. — У многих полицейских и шерифов есть жены, значит, должны быть и счастливые браки.

— Я о таких не слышал. Ты понятия не имеешь об опасностях полицейской работы.

— Думаю, имею. Я работала в твоей конторе больше года.

— Это был тихий год, и признай, что Хармони — не Сан-Франциско. Вот почему я здесь. Но если что-то случится, я первый подвергну риску свою жизнь. Представь, что твой муж ушел ночью разнять пьяную драку и к утру не вернулся домой. Что бы ты делала?

— Ты… ты хочешь сказать, если бы я была замужем за… за… шерифом?

— Да.

— Ну, я, конечно, тревожилась бы. Однако думаю, он бы справился. Он бы справился с чем угодно.

Брэйди прищурился.

— Ты действительно так думаешь?

— Да. Особенно если этот шериф — ты. И все в городе в тебя верят, поэтому и голосовали за тебя.

— А если это станет повторяться снова и снова, что ты будешь делать?

— Я постараюсь наслаждаться теми моментами, пока… пока шериф дома. — Сьюзи покраснела. — Я хочу сказать, что, если выходишь замуж за полицейского или шерифа, надо быть готовой ко всему.

— Невозможно подготовиться к тому, что в твою дверь могут позвонить и сказать: твоего мужа застрелили, у твоего ребенка больше нет отца.

Ее губы задрожали.

— Да, наверное, ты прав.

— Мне однажды пришлось сообщать такое жене своего напарника. Я видел, как застыло ее лицо, когда она открыла дверь и увидела меня. Я еще ни слова не сказал, а она уже знала, почему 1 пришел. Я видел его детей, стоящих за ее спиной. Я видел, как сморщились их личики. — Его голос прервался. — О Боже, это было ужасно.

Сьюзи хотела подойти к нему, обнять, утешить, но она боялась. Она боялась, что Брэйди оттолкнет ее, отвергнет ее утешения.

— Тот день стал переломным в твоей судьбе? — тихо спросила она. — Именно тогда ты решил покинуть город и переехать в Хармони?

— Нет, в ту ночь, когда нас вызвали на уличную драку. Я кинулся разнимать, а оба бандита набросились на меня. Один вытащил пистолет, другой — нож. Меня подлатали в отделении скорой помощи, и я приехал домой в шесть часов утра.

— Но с тобой уже все было в порядке, — озадаченно нахмурилась Сьюзи.

— Было в порядке, пока я не вошел в свою квартиру и не увидел свою жену в постели с другим парнем. С моим другом. И она сказала, что это не в первый раз. И не в последний. Что так будет продолжаться, пока я коп. Я сказал, что найду другую работу, — и нашел. Я рассказал ей о Хармони, о том, как все изменится, станет гораздо лучше. Только я опоздал, ей уже было неинтересно. Она решила уйти.

Брэйди говорил ровным голосом, без всякого выражения. И лицо его было непроницаемым, но в глазах стояла боль, которую он не мог скрыть. Сьюзи поняла, почему он не хотел говорить об этом, каких усилий ему стоил этот рассказ. Ее сердце дрогнуло, глаза налились слезами. Она подавила слезы. Ему не нужна ее жалость, и все же…

— Мне очень жаль.

Брэйди передернул плечами.

— Все давно в прошлом. Она вышла замуж за другого, за хозяина фирмы по упаковке замороженного мяса или что-то в этом роде. У нее новая жизнь. Как и у меня.

— Но у тебя нет новой жены.

— Я никогда больше не женюсь.

— Не из-за твоей работы.

— Из-за работы.

— Брэйди…

— Я сказал, из-за работы.

Пусть говорит, что хочет, но Сьюзи видела его глаза, слышала его голос и знала, что настоящая причина — в неверности его жены. Его предали, и он не пережил предательства.

Сьюзи, может, и продолжила бы спор, но в этот момент они услышали, как в замке поворачивается ключ, и увидели Хэла, неторопливо приближающегося к камере. Когда Хэл увидел их, он остановился как вкопанный и выронил ключи.

— Шериф. Сьюзи. Какого дьявола?

— Я все объясню, только выпусти нас, — сказал Брэйди.

Едва дверь распахнулась, Сьюзи схватила одну из ресторанных коробок и, протиснувшись мимо Хэла, бросилась к своей машине. Брэйди догнал ее со второй коробкой.

— Я не знаю, что сказать, — произнес он, ставя коробки в багажник.

— Ничего не говори. Просто попрощайся. Он нахмурился.

— По-моему, этого недостаточно. Я не могу вот так тебя оставить.

Сьюзи села в машину, боясь, что разревется, а она уже вылила на Брэйди столько слез, что и ему, и ей хватит до конца жизни.

Брэйди наклонился к открытому окну.

— Я хочу кое-что сказать тебе. Можешь согласиться, можешь отказаться, но я подумал… может, ты согласишься…

Ее сердце остановилось.

— На что?

— Как бы ты отнеслась к почетной должности заместителя шерифа? Ты ее заработала.

— Нет.

Сьюзи повернула ключ зажигания, закрыла окно и уехала.

Брэйди долго стоял перед своей конторой в тишине субботнего утра и смотрел на угол, за которым исчезла машина Сьюзи. Он не винил ее за отъезд, похожий на бегство. На что он надеялся, вылезая со своим идиотским предложением?

Сейчас ему надо было оформить документы, сделать множество телефонных звонков, разослать объявления о бегстве Барта Хенли. На все это у него ушло полдня, а потом он поехал в свой пустой дом, к своей пустой постели. Он сам себе казался пустым. Он стоял под душем и чувствовал себя выпотрошенным и одиноким.

Не с кем говорить. Не с кем есть. Не с кем спать. Как будто он не привык к одиночеству! Одна ночь со Сьюзи избаловала его. Он уже к ней привык.

Гулкая пустота дома вдруг стала нервировать Брэйди. Поэтому после душа он оделся и отправился в город, в закусочную. Сьюзи там не было. Он поел в одиночестве. Люди останавливались у его столика, но ему не хотелось разговаривать с ними, не хотелось объясняться. Он поел и проехал несколько кварталов до дома Сьюзи.

Во всех окнах горел свет. Он видел ее силуэт в окне гостиной. Она держала на руках Тревиса. Может, она смеялась. У Брэйди сжалось сердце, чего раньше он за собой не замечал. Там, в комнате, были любовь и смех, а он еще никогда не чувствовал себя таким одиноким. И никогда никому так не завидовал.

Он не вошел. Не хотел вторгаться в семью. Могут ли двое создать семью? Он видел, что могут…

Брэйди стоял перед домом, пока Сьюзи не задернула шторы и не выключила свет. Потом поехал домой.

Следующие несколько недель Брэйди всячески избегал походов в закусочную. Он не мог смотреть, как Сьюзи обслуживает посетителей, и задаваться вопросом, нашла ли она подходящего жениха. Шериф посылал одного из помощников за едой или разогревал в микроволновой печи консервированный суп. Брэйди работал допоздна, хотя особой необходимости в этом не было. Но все лучше, чем возвращаться домой. Домой? Это был не дом, а просто стены.

Иногда, сидя до глубокой ночи в конторе, Брэйди спрашивал себя, зачем так добивался переизбрания. Работа шерифа — самая неблагодарная работа в мире.

Как-то утром, через несколько недель после проведенной в тюремной камере ночи, в контору ворвался Хэл.

— Слышал о Сьюзи?

Брэйди поднял глаза. Кровь отхлынула от его лица. Если бы он не сидел, то, наверное, упал бы.

— Нет, и ничего не хочу слышать.

Хэл изумился:

— Но…

— Я сказал «не хочу», и точка.

В подтверждение своих слов Брэйди ударил кулаком по столу. Он не желал слышать, что Сьюзи помолвлена или уже выскочила замуж. Он ничего не желал о ней слышать.

— Ладно, как хочешь, — не стал настаивать Хэл и вышел.

Новость пожирала Брэйди. Новость, которую он не слышал. Новость, которую он не хотел слышать. Эта новость разрывала его на части. Он метался по кабинету, как зверь в клетке, потом не выдержал, схватил шляпу и открыл дверь. Потом снял шляпу и сел за стол. Потом он схватил телефонную трубку и тут же бросил ее.

Как она могла? Как она могла выйти замуж за другого? Если ей так нужен муж, то это должен быть не кто иной, как он.

А как же быть с теми ночами, когда он не будет возвращаться домой? Будет ли она искать утешения на стороне, как его бывшая жена? Нет, потому что это — Сьюзи. И он не позволит ей выйти замуж за другого!

Брэйди схватил куртку и решительно прошагал три квартала до закусочной. Он открыл стеклянную дверь как раз в тот момент, когда Сьюзи выходила.

— Подожди минутку, я пришел к тебе, — сказал он, хватая ее за руку.

— Забавно. Я как раз шла к тебе.

— Сообщить мне новость?

— Значит, ты уже слышал? — спросила она, застегивая жакет.

— Догадался, — сухо произнес он. — Поздравляю.

Поскольку он все равно ничего подобного не допустит, Брэйди попытался выдавить улыбку.

— Спасибо. — Она взглянула в его горящие глаза и не сразу осмелилась спросить: — Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? Я хочу тебя кое о чем попросить.

— О чем? — пробормотал он. — Быть шафером на твоей свадьбе?

— Что? — спросила она, не веря своим ушам.

— Мы могли бы вернуться в закусочную, или ты…

— Нет, закусочная вполне подойдет.

Они заняли кабинку в дальнем углу. Дотти автоматически поставила перед ними кружки с кофе, затем, словно почувствовав невидимую стену, которую они возвели вокруг себя, удалилась на кухню.

Сьюзи была потрясена ужасным видом Брэйди. Он так изменился, будто они не виделись вечность. Его лицо осунулось, глаза ввалились. Казалось, что он мучается от боли.

— Значит, ты слышал, что я увольняюсь.

— Увольняешься? Уже?

— Я понимаю. Это плохо скажется на моем резюме, но… — она пожала плечами, — но мне уже все равно.

— Конечно, ты нашла своего Мистера Образцового Папашу. Послушай, Сьюзи, я не знаю, кто он, но ты не можешь выйти за него замуж. Выходи за меня.

— Что? — Ее сердце глухо ударилось в ребра. Точно, Брэйди сошел с ума. — Но ты же говорил…

— Я знаю, что говорил. Я верил в то, что говорил. Что не должен и не могу снова жениться. Это было бы несправедливо по отношению к моей жене, ко мне, к моей работе, но я подумал… — он запустил пятерню в волосы, — что ты и я… что у нас могло бы получиться. Потому что я доверяю тебе… Ты ищешь отца для Тревиса. Почему я не могу стать его отцом? Почему ты и я…

Тронутая его сбивчивой речью, Сьюзи накрыла ладонью его руку.

— В этом нет необходимости. Ты очень великодушен, Брэйди, и я это ценю, но за последнюю неделю я поняла, что хочу вернуться к прежней жизни. Я… я хотела попросить тебя, ты не возьмешь меня снова к себе?

Брэйди резко отставил кружку, и кофе выплеснулся на стол.

— Тебя к себе? А как же Тревис? Ты же хотела сидеть с ним дома?

— Да, знаю. И сейчас хочу. Однако я поняла, что невозможно иметь все, что пожелаешь. Поэтому я собираюсь снова работать с тобой, если ты примешь меня обратно. Я накоплю денег и, когда смогу себе это позволить, уйду и буду сидеть дома.

— А как же Мистер Идеал? — спросил Брэйди, изумленно глядя на нее.

— Не думаю, что такой человек существует. После всех моих поисков я даже в этом уверена.

— Значит, ты ни за кого не собираешься выходить замуж?

— Нет.

Был только один человек на свете, за которого она хотела бы выйти замуж, и он даже только что сделал ей предложение, но и сам до конца не осознал своего поступка.

— Почему ты не хочешь выйти замуж за меня?

Сьюзи долго смотрела в его глаза. И чуть не сказала «хочу». Ей так много хотелось сказать ему. Она так сильно любит его. И всегда любила.

— Потому что ты меня не любишь. Ты очень великодушен, Брэйди, и очень добр. Но этого недостаточно. Мне недостаточно. — Она потупилась, чтобы он не видел ее слез, и тихо спросила: — Ну, договорились?

— Нет. — Брэйди ухватил ее за подбородок и заставил посмотреть на него. — Не договорились. Мне не нужна помощница. Мне никто не нужен на работе. Все последние недели я прекрасно справлялся один.

— Понимаю. — Сьюзи закусила губу. Еще секунда, и она точно разревется.

— Прекрасно справлялся в конторе, но дома было ужасно. Я скучал по тебе. Я мечтал есть с тобой и спать с тобой. Мне не хватало твоего смеха и твоих слез. Все это время… — Брэйди покачал головой. — Все это время… я любил тебя и не понимал этого.

Сьюзи обмякла на пластмассовой скамье, горячие слезы ручьями потекли по щекам. Брэйди бросился к ней, обнял и стал собирать губами эти слезы счастья.

— Только еще одно, — прошептал он ей на ухо. — Ты не сказала, какие чувства испытываешь ко мне. Ты считаешь меня добрым и великодушным, но мне этого недостаточно.

— Чего же ты еще хочешь? Восхищения? Уважения?

— Больше.

Сьюзи положила голову на его плечо и прошептала:

— Ох, Брэйди, ты же знаешь, что я люблю тебя. Вот поэтому от тебя и сбежала. Я понимала, что никогда не найду мужа, если останусь рядом с тобой. И по той же самой причине хотела к тебе вернуться. Я никого не смогла бы найти. Никто не может сравниться с тобой, поэтому я сдалась.

— Не сдавайся, — тихо сказал он, целуя ее в губы.

Появившаяся с меню Дотти многозначительно кашлянула, и они неохотно отпустили друг друга. Брэйди отмахнулся от меню.

— Шампанского, — сказал он. — Шампанского за мой счет для всех.

— Я что-то упустила? — поинтересовалась Дотти, глядя на залитое слезами лицо Сьюзи и взлохмаченные волосы Брэйди.

Брэйди ухмыльнулся:

— Все должны кое-что узнать. Сьюзи Фентон покидает работу, чтобы заботиться о муже и ребенке.

— Неужели? — спросила Дотти, приподнимая брови. — И кто же этот счастливчик?

— Я, и только я.