Кэмерон Кроу
«Быстрые времена в Риджмонт-Хай»
Перевод: Екатерина Чернецова
Добро пожаловать в кафетерий. Вон там сидит Спиколли, он изо всех сил пытается снять упаковку с сэндвича «Болонья». Глаза у него все еще красные после трех выкуренных утром косяков. Стейси Гамильтон выглядит как прежде, хотя прошлой ночью она наконец рассталась со своей девственностью и теперь чувствует себя совершенно иначе. Линда Баррет, лучшая подружка Стейси, хочет знать все подробности, ведь это она давала Стейси советы. А вот и Брэд Гамильтон, король школьного кафетерия и принц местного кафе с фаст-фудом. Брэд – тот самый парень, что страшно гордится жареной картошкой собственного приготовления. У Майка Деймона из Филадельфии, откуда он недавно переехал, тоже немало поводов для гордости. А вот и заморыш Марк Ратнер. При виде девушек его бросает в жар. Что же, должно быть, он покраснеет, как помидор, и задымится, когда увидит, что на фотографии из ежегодника он выглядит весьма необычно.
Все эти ребята, хм… Будущее Америки. Кэмерон Кроу провел год вместе с ними в школе Риджмонт-Хай в одном калифорнийском городке. Если вы не помните, что такое прыщи, лабораторные по биологии, вечеринки субботними вечерами и смущение от присутствия родителей, «Быстрые времена в Риджмонт-Хай» напомнят вам о подростковой жизни. Она напряженная, совершенно безумная, веселая и никогда больше не повторяющаяся.
Предисловие
Семь лет я писал разные статьи для молодежных журналов, и, наверное, не было и дня, чтобы слово «Дети» не звучало у меня в ушах. Редакторы подбирали подходящие для «детей» статьи. Люди, связанные с музыкой или киноиндустрией обсуждали, понравится ли «детям» то, что они собирались представить. Рок-артисты соглашались изменить свою рекламу так, чтобы можно было показать ее «детям». Детей обсуждали повсюду, о них говорили все. Дети были негласными судьями, которых следовало охранять.
Эта идея завораживала меня. Дети были повсюду, на улицах, в магазинах, в концертных залах. Но несмотря на их близость ко взрослым, последние едва ли помнили, что значит быть ребенком.
Летом семьдесят девятого мне исполнилось двадцать два. Вместе с издателем из Нью-Йорка мы обсудили идею моей книги. Возвращение в старшую школу с тем, чтобы понять, что же на самом деле чувствуют те самые «дети», о которых говорят на каждом углу. Я размышлял об этом все выходные, а затем взялся за проект.
Я ходил в школу Риджмонт-Хай в Редондо-Бич, штат Калифорния, семь лет назад. Дело было летом, и те восемь недель стали запретной темой для разговоров, ведь ходить в школу летом ужасно. Вообще-то я учился в католической школе с очень строгими порядками, и тогда мы верили, что все наши проблемы будут решены, а наши мечты исполнятся, если только мы переведемся в Риджмонт-Хай. Потому-то я и пошел в летнюю школу.
Осенью семьдесят девятого я вошел в кабинет директора, Уильяма Грея, и рассказал ему о своей задумке. Мне хотелось учиться в школе весь год, чтобы, говорил я ему, понять, чем живут старшеклассники, а затем написать об этом книгу.
Директор Грей был осторожным человеком. Он пристально взглянул на меня и, не доверяя моему плану, поинтересовался, что я писал раньше. Я сообщил, что брал интервью у многих известных людей, а после публиковался во многих изданиях.
- С кем, к примеру, вы разговаривали?
Я назвал несколько имен. Сын президента. Несколько рок-певцов. Несколько актеров. Моя последняя статья была посвящена автору песен и актеру Крису Кристофферсону.
Директор Грей откинулся на спинку стула.
- Вы знакомы с Крисом Кристофферсоном?
- Конечно. Я был с ним в турне несколько недель.
- Черт побери, - покачал головой директор. – Какой он?
- Замечательный человек, - и я поделился несколькими историями из тура Криса.
- Ну, - заключил директор Грей, - полагаю, вам можно доверять. Думаю, ваша затея сработает.
Так и вышло. Директор позвал в кабинет учительницу английского, миссис Джину Джордж, и определил в ее класс. Обо мне сказали еще четырем учителям. Со следующей недели меня ждали на занятиях в качестве семнадцатилетнего новичка.
Поначалу я волновался перед тем, как зайти в школу. На мне была типичная одежда калифорнийского школьника: джинсы, кеды и футболка, а на плече висел рюкзак, но, стоило мне оказаться среди старшеклассников, я немедленно забеспокоился. Не иду ли я слишком по-взрослому? Может, у меня на лбу написано «Я – ЖУРНАЛИСТ»?
Но никто не нашел меня подозрительным. Более того, в первый месяц в Риджмонте меня вообще игнорировали. Я слушал разговоры в классе, делал записи, подмигивал учителям, которые знали, кто я, и так день за днем. В какой-то момент я даже начал чувствовать себя шпионом.
Однажды после уроков я зашел в класс, где был кружок журналистики, и увидел там девушку, которую замечал раньше, но знакомы мы не были. Она что-то набирала на печатной машинке и подняла голову при моем появлении.
- Извини, не хотел мешать.
- Ты не мешаешь, - отозвалась она, возвращаясь к машинке.
Это была Линда Баррет, и вскоре она стала расспрашивать меня, словно заполняя анкету. Есть ли у тебя девушка? Где ты работаешь? Кто больше всего нравится из учителей?
Мы болтали, пока не пришли уборщики, и тогда мы продолжили разговор в ее машине. Она показывала мне школьные достопримечательности и рассказывала о популярных ребятах. Она знала всех в школе, а вся школа знала ее. Линда работала в местном торговом центре, в кафе, где подавали мороженое.
Совсем скоро я понял, что нашел очень ценного друга. Через Линду Баррет я познакомился с ее лучшей подругой Стейси, братом Стейси, Брэдом, и многими другими, о которых я напишу. Это было начало моего «вливания» в Риджмонт-Хай. Шло время, и они стали моими хорошими товарищами, людьми, с которыми я проводил много времени. Они стали моими друзьями.
Как это часто случается с писателями, мне захотелось продолжить свой эксперимент и никогда его не заканчивать. Тот год изменил всю мою жизнь. Я ходил в торговые центры, на вечеринки, на пляж, в бесконечные кафешки с фаст-фудом. Не могу даже пересчитать, сколько раз я выходил в уборную и слышал там вещи, достойные записи. Без сомнения, в Риджмонте меня запомнили, как парня с черным блокнотом.
Как выяснилось, заново стать подростком нетрудно. Трудно превратиться обратно во взрослого. Я возвращался в Лос-Анджелес и изредка посещал друзей и знакомых. Все они казались отстраненными и очень далекими от меня.
- Еще жив? – шутили они. – Еще пишешь?
(Журналисты, публикующиеся в периодике, считаются пропавшими с лица Земли, если в газетах не видно их статей)
Даже мама одарила меня грустным взглядом, когда я однажды вошел в гостиную.
- Ты был таким взрослым, - заметила она. – Помню, тебя не волновали машины и выпускной, - она покачала головой. – Ты так изменился. Что случилось?
К концу учебного года я настолько влился в коллектив, что даже директор Грей забыл о моем проекте. Я пришел на выпускной и прошел мимо стола, за которым он и миссис Грей приветствовали студентов. Увидев меня, директор слегка изменился в лице, он словно не мог припомнить, кто я и откуда.
- Это был отличный год, - сказал ему я. – Спасибо.
Вернувшись к друзьям, я задумался. У меня появились хорошие приятели, за жизнью и проблемами которых я следил, как за собственными. Мне не хотелось стать очередным взрослым, выпускающим очередную книгу о подростках с высоты возраста. Думаю, эта история написана взрослым, который в душе по-прежнему остался подростком.
Тем летом я наведался в гости к друзьям и рассказал о своем проекте. Реакция была одна и та же.
- Книга? – удивлялись они. – О Риджмонте?
Я взял интервью у героев книги, восстановил в памяти с помощью записей все детали каждой истории, произошедшей за этот год. В своей книге я стремился описать жизнь, начавшуюся с первым звонком учебного года, день за днем, такой, какая она есть. Моей же инициативой было поместить в книгу все – от соперничества за оценки до первого сексуального опыта. Все герои книги появятся в ней под другими именами и будут выглядеть иначе, но их истории останутся правдивыми.
Этот опыт полностью изменил мое понимание слова «Дети». Старшеклассники действительно вели себя как «дети» лишь в одном случае – когда рядом были их родители.
Всё, что вы прочтете дальше – мой рассказ о годе, проведенном в Риджмонт-Хай.
Кэмерон Кроу
Февраль 1981
Прошлой ночью
Стейси Гамильтон, полностью одевшись, лежала под одеялом и смотрела в потолок. После долгих раздумий этим нескончаемым летом она приняла важное решение. Ни за что на свете она не пойдет в старшую школу, будучи девственницей.
Она прислушивалась к звукам за дверью своей комнаты. Ее родители готовились ко сну, как и всегда выключая телевизор в половину двенадцатого, затем гасили свет, потом в ванной шумела вода. И вот, наконец, Фрэнк и Эвелин Гамильтон поднялись в свою комнату. Они засыпали быстро, а разбудить их было непросто. Брат Стейси, Брэд, частенько говорил, что, если в соседней комнате будут производить запуск баллистических ракет, родители проснутся лишь при запуске второй.
Той ночью Стейси выпрыгнула из кровати и быстро завязала шнурки на кроссовках. Затем прихватила красный шерстяной свитер на случай холода, бесшумно открыла окно и вылезла наружу.
Это должен был быть Невероятный Побег Стейси Гамильтон. Ей только исполнилось пятнадцать, и девушка была самой юной хостесс в кафе «У Свенсона» в местном торговом центре. Подружка Стейси, Линда Баррет, которая была старше ее на два года и перешла в выпускной класс Риджмонт-Хай, нашла для нее эту работу. Она пришла в Стейси в апреле и посветила ее в детали своего плана под названием «Иди работать к нам, и твоя жизнь изменится».
Ну, а теперь наступил сентябрь. Все лето Стейси провела в длинном платье Мятной Пэтти – так называлась ее униформа. Может, ее жизнь и изменилась, думала девушка, но явно не от того, что она рассаживала одних и тех же с детства знакомых ей мальчишек за столики, ну и уж совершенно точно не от громких замечаний родителей, которые журили детей за игру с мороженым. Нет, если жизнь Стейси и изменилась, то этому способствовали разговоры старшеклассниц, работавших там же официантками.
Официанткам «У Свенсона» запрещалось разговаривать друг с другом в зале, разговоры были разрешены только на кухне. В кафе уже появилась традиция – каждый раз, когда случалось что-то интересное, все официантки улучали момент и собирались на кухне. Однажды Мятная Пэтти Стейси пришла на кухню по какому-то делу услышала разговор двух девушек.
- Ты видела парня из кабинки Б-9?
- Это Билл из «Наших игрушек». Он все еще живет с родителями.
- Серьезно?
- Кристи ходила с ним на свидание. Говорит, он мамочкин сынок.
- Да ну его. Так, тунец готов?
Из разговоров на кухне Стейси узнала, что все девчонки в мире делятся на две группы. Одни проводят выходные с родителями, а другие - с Алленами или Бобами. Последние были высшим классом. Эти девушки по-особенному рассказывали о своих парнях. Их повествование заканчивалось улыбкой и цоканьем языком, и становилось понятно – они хорошо провели время и даже занимались этим.
Стейси Гамильтон не относилась к этой группе девушек. Она чувствовала, что все остальные официантки в кафе давно поняли это, но все равно относились к ней доброжелательно. Да и почему нет, если она была всего лишь хостесс и не угрожала ничьим чаевым. Девушка тихо слушала. Она была подругой Линды Баррет, которая всем нравилась, поэтому всем нравилась и Стейси. Иногда старшеклассницы в шутку гладили ее по голове.
- Однажды ты станешь очень красивой, - говорили они ей.
Стейси была миловидной девушкой со светлыми волосами и почти пропавшей детской пухлостью. Тем летом случился забавный случай – она подхватила простуду и похудела, так что ее фигура, как говорила мама, стала весьма привлекательной. К этому обстоятельству Стейси до сих пор не привыкла. Она замечала внимание со стороны мальчишек, но, как не уставала повторять Линда Баррет, мальчишки были не в счет. Нужно заинтересовать мужчину.
В тот вечер, когда Вет впервые зашел к «Свенсону», Стейси стояла за кассой. Парню на вид было лет двадцать с небольшим. Он сел за столик С-9, побарабанил пальцами по столу, размышляя, а затем заказал французский сэндвич. Хостесс краем глаза наблюдала за официанткой, которая приняла заказ и ушла на кухню. Парень был привлекателен, подумала Стейси, а его волосы очень аккуратно уложены феном.
Парень не сводил с нее глаз. Это не была игра воображения, даже другие девушки заметили. Парень доел сэндвич, отказался от мороженого и направился прямо к Стейси, чтобы расплатиться.
- Итак, - улыбнулся он ей, - у тебя тут трудная работа? Или трудно заставить себя работать?
Стейси улыбнулась в ответ (они должны были положительно реагировать на каждую шутку клиента, если только это было не оскорбление).
- Трудная работа, - пожала она плечами, принимая чек на десять долларов.
- Слушай, - парень наклонился к ней, - я – Рон Джонсон.
Она отсчитала ему сдачу.
- Я Стейси.
- Ты очень похожа на человека, с которым мне хотелось бы познакомиться получше. Я обычно этого не делаю, но… - Рон вынул из кошелька визитку и написал на обратной стороне номер домашнего телефона. – Почему бы тебе не звякнуть мне? Я был бы рад пообщаться с тобой за ужином. Что скажешь?
Стейси, уже было готовая спросить, не желает ли посетитель взять с собой что-то на вынос, замерла.
- Посмотрим.
- Буду ждать твоего звонка.
- Хорошо. Спасибо, приятного вечера.
Как только он вышел из «Свенсона», три официантки окружили Стейси.
- Как его зовут? Он сказал?
- Ну что за лис!
- Он работает здесь?
На визитке значилось, что парень был ветеринаром в клинике неподалеку. Его звали Рональд М. Джонсон, но с того дня в «Свенсоне» его знали под именем «Вет».
Послушав совета Линды Баррет, Стейси выждала три дня прежде, чем позвонить Вету. Он был дома, а жил, как выяснилось, с двумя приятелями, торгующими стереосистемами. Они мило поболтали о мороженом в «Свенсоне» и об учебе в ветеринарной школе. Рон Джонсон очень умело задавал наводящие вопросы.
- Судя по тому, как ты выглядишь, ты, должно быть, еще в старших классах, - заметил он.
- Да, - отозвалась Стейси. В старшие классы она пойдет только через три с половиной недели. – Так все говорят.
- Сколько тебе лет?
- Девятнадцать. А тебе?
- Двадцать пять. Как думаешь, мы все еще можем быть друзьями?
Они сходили на два свидания, включавших в себя кино и кафе, прежде чем Стейси позвала подругу в кафе, чтобы обсудить важный вопрос. Вопрос Уходящей Возможности Невероятного Побега.
- Я расстроена, - вздохнула Стейси.
- Из-за Вета?
- Наверное. Он мне нравится. Он милый, хорошо выглядит. Мы ходим на свидания, нам весело, но… Ничего не происходит.
- Не верю я этому парню, - нахмурилась Линда. – Знаешь, кого он мне напоминает? – слова слетали с ее губ, точно приговор. – Обычного старшеклассника. Неужели ты еще ничего не поняла о мужчинах, а, Стейси? Большинство парней просто… Тряпки. Я несколько лет гонялась за парнем, который казался мне милым. Я-то считала, что, если буду милой с парнями, они все поймут и в меня влюбятся. Ну и знаешь, что? Никто мне не перезванивал. Я бесилась, но толку-то. Так что я сама стала делать первый шаг, и что из этого вышло? Большинство парней слишком зашоренные, просто цыплята пугливые.
Стейси кивнула. Не было смысла спорить с Линдой Баррет. Их два года разницы в возрасте имели огромное значение. Линда была выше, очень красива, с темными волосами с перманентной завивкой, а ее макияж всегда был безупречен. Линда знала мужчин и понимала, как следует себя вести. У нее было, как она это назвала, «сексуальное понимание».
- Мне все равно, кто он, - продолжала Линда. – Двух свиданий вполне достаточно. Ты уверена, что он не гей?
Она замолчала, когда к ним подошла официантка. Девушки заказали кофе и салат, а затем рассчитались на кассе.
- Не думаю, что он гей, - откликнулась Стейси. – Он сказал, что расстался с девушкой пару месяцев назад.
- Ладно. Тогда чего ты ждешь? Ты красивая. Тебе надо лишь научиться брать то, чего ты хочешь. Знаю, делать первый шаг страшно, но подумай вот о чем. Через три года тебе будет восемнадцать, и все это уже будет ерундой.
В этом был смысл. Спустя два дня Стейси позвонила Вету и предложила встретиться вечером и покататься по городу. Неважно, куда они пойдут, сказала она, просто ей надо выбраться из дома. Вет согласился.
Она ждала его в тени у своего дома, стоя возле почтового ящика.
- Спасибо, что заехал за мной, - по коже бегали мурашки, несмотря на свитер. – Скорее бы съехать отсюда.
- Без проблем, - улыбнулся Вет. – Куда едем?
- Еще не придумала. Ты знаешь, где Мыс?
- Мыс? – Вет с любопытством взглянул на Стейси, и на секунду она подумала, что он понял, сколько на самом деле ей лет. Мыс был знаменитым местом, куда приезжали парочки, желавшие побыть наедине. – Мыс – хорошая идея.
Они проехали по Риджмонт-драйв, миновав яркие огни кафе и торгового центра, оставили позади школу Риджмонт-Хай и поднялись на холм за ней. Парковка пустовала. Вет остановил машину в дальнем углу. Они прошли через школьное бейсбольное поле на возвышенность. Мыс.
С этого места открывался прекрасный обзор на город. На самом Мысе было темно, фонарей здесь никогда не стояло, да они были не нужны, ведь холм освещался огнями города. Неярко, но достаточно, чтобы разглядеть кучи коробок из-под молока, разбросанных под ногами. Коробочки с соломинками. Большие коробки с остатками молока. Смятые коробки. Без них Мыс не был бы Мысом.
Кроме Стейси и Вета здесь больше никого не было. Их руки едва соприкасались, а их третье свидание проходило под чуть приглушенные звуки города, раскинувшегося перед ними.
- Давай присядем, - предложил Вет. Вокруг были только камни. Линда говорила, что такие парни, как он, могут тормозить, и только теперь Стейси поняла, о чем шла речь.
- Посидеть можно там, - Стейси махнула рукой в сторону поля. – Там, наверное, есть скамейки для запасных или тенты.
Перешагивая через коробки из-под молока, они пошли к кирпичному тенту, построенному для команды-гостя. Там они сели на скамейку. Над ними одиноко сиял единственный тускловатый фонарь. Вид на город остался позади.
- Ты очень красивая сегодня, - произнес Вет.
- И ты.
Молчание. Стейси положила руки на колени.
- Тепло сегодня.
- Да. Правда, тепло. Интересно, сколько простоит такая погода?
Вет наклонился и поцеловал девушку в щеку. Это первый шаг? Пару секунд Стейси сидела, не шевелясь. Это должен был быть первый шаг. Она подождала еще немного. Когда мне будет восемнадцать, все это будет ерундой.
Она потянулась к Вету и решительно поцеловала его в губы. Сперва удивленный, парень обнял ее и с готовностью ответил на поцелуй. Она запустила пальцы в его уложенные феном волосы.
Вет заговорил первым.
- Тебе в самом деле девятнадцать?
- Да, - откликнулась Стейси. - Мне правда девятнадцать.
И она снова его поцеловала.
- Лучше мне отвезти тебя домой.
- А что скажут твои соседи?
- В смысле, к тебе домой.
Но никто из них не пошевелился. Пару минут спустя Вет, по всей видимости, решил свой внутренний конфликт. Его рука слегка потянула пояс красных вельветовых брюк Стейси. Девушка уставилась на его пальцы.
Вот оно. То самое. В ее голове пронеслась тысяча советов и поучений Линды Баррет вперемешку с тысячей вопросов. Будет больно? Сложно? Она забеременеет? Они влюбятся друг в друга?
- Ты правда хочешь этого? – не задумываясь, спросила она. – Это твое окончательное решение?
- Думаю, мы оба этого ходим.
Медленно и неловко Стейси начала помогать ему. Она расстегнула молнию, и Вету больше не понадобилось подтверждений. Он уложил ее на широкую скамейку, пока они продолжали лихорадочно целоваться, а его рука скользнула под ее блузку. Он мял ее грудь, затем стянул с нее кроссовки. Потом штаны. Потом свои штаны. Рон – Вет – Джонсон очень отличался от тех ребят, на свидания с которыми она ходила раньше. У него была Техника.
- Это твой первый раз?- прошептал он.
- Дааа…
Обнимая его за плечи и чувствуя, как мужчина впервые входит в нее, Стейси смотрела на потолок тента. Она навсегда запомнит граффити, нарисованные там:
«Героин в шее»
«Линкольн был здесь ... Зиг Хайль»
«Лед Зеппелин»
«Дэн Роберто (Диско-гей)»
Пятнадцатилетняя Стейси Гамильтон бесшумно вернулась в свою комнату в три часа утра. Теперь комната казалась ей совершенно иной. Глупые чехлы для подушек, нудные книги в бумажных обложках, заказанные ею в средней школе, совершенно детская цепочка из вкладышей от жвачек, приклеенная к шкафу… Все это казалось неуместным.
У нее слегка кружилась голова, спать не хотелось. Стейси села на край кровати и стала пристально изучать себя в зеркало напротив. Никаких перемен. В какой-то степени все было так, как рассказывала Линда Баррет. Первое чувство – легкость, желание переспать со всеми симпатичными парнями в мире, потому что это так здорово. Стейси улыбнулась и включила радио. Затем подняла телефонную трубку и набрала номер.
Голос Линды на том конце провода напоминал сонное мурлыканье.
- Так ты заполучила его?
- Да.
Линда рассмеялась и кашлянула.
- Поздравляю.
- Увидимся завтра.
- Да, увидимся завтра.
Стейси положила трубку, а затем подняла снова и набрала другой номер. Она звонила на радио.
- Доброе утро. KXLY, - бодро отрапортовал диджей.
- Привет! Вы можете поставить «Лестницу в небо» Лед Зеппелин?
- У вас до сих пор нет ее на кассете? – ничего личного в этом вопросе не было. «Лестница в небо» Лед Зеппелин была самой популярной и часто заказываемой песней на радио в последние десять лет. Все диджеи знали, что каждый третий подросток попросит поставить «Лестницу в небо».
- Есть, но музыкальный центр в другой комнате. А на радио будет лучше.
Наверное, диджею понравилось объяснение, потому что он сказал:
- Хорошо, сделаю все возможное.
Стейси хотела услышать особенную колыбельную в этот особенный для себя день. «Лестница в небо» со всем ее оптимизмом и надеждой была ее любимой песней с четвертого класса.
Когда KXLY поставили песню, девушка уже спала. Ей снились кафе «У Свенсона» и Дэвид Боуи, рок-звезда. Во ее сне Дэвид Боуи пришел к «Свенсону» и заполнил заявление на работу. Он ждал ребенка от актера Чеви Чейза, а Линду Баррет пригласили помогать ему освоиться в кафе. Дэвид Бои умолял повысить ему зарплату, чтобы обеспечивать малыша, когда его прервало пробуждение.
Будильник запищал, и Стейси оторвала голову от подушки. 6:45.
- Просыпайся, Стейси, солнышко, - позвала из-за двери мама. – Наступают лучшие годы твоей жизни!
Зелёный
Официальными цветами школы Риджмонт-Хай были красный и желтый. Но каждый, кто когда-либо учился в этом месте думал не об этих цветах, если речь заходила о школе. Все они думали о зелёном.
Зелёный был повсюду. Стены спортзала были выкрашены в зеленый. Зеленые классы. Зеленая веранда. Даже доски зеленые. Граффити? Самые разные оттенки зеленого. Трещины на стенах? Закрашены зеленой краской. По школе ходила шутка, что, если никто не мог справиться с непослушным учеником, приходили уборщики – и красили хулигана в зеленый.
В первый учебный день в Риджмонте возникла одна проблема, связанная со знаменитым зеленым цветом. Рано утром, когда Стейси и Вет уезжали с Мыса, кто-то пришел к школе. Кто-то стащил металлические буквы.
Первое, что бросалось в глаза на подъезде к школе – зеленая металлическая инсталляция на парковке. Она была поставлена здесь в память о погибших во Вьетнаме выпускниках Риджмонт-Хай и представляла собой крупные буквы, складывающиеся в слова «СТАРШАЯ ШКОЛА РИДЖМОНТ-ХАЙ». Тем утром от надписи осталось лишь: «СТАР АЯ ОЛА ИДЖМОН Й».
Но и это еще не все! Здание и деревья вокруг были сплошь обвешаны туалетной бумагой. Эта бумага, самое коварное из всех хулиганских оружий, свисала деревьев, козырька над входом, веранды и скамеек. Даже не приглядываясь, можно было понять – снять это «украшение» будет весьма нелегко. А на окна она и вовсе была приклеена с помощью смеси сырых яиц и воска, оттереть которую – настоящее мучение.
Разумеется, бумага была зеленой.
А перед зданием, где был кабинет директора и приемная, на лужайке бумагой же было выложено: «Серферы-нацисты из Линкольна». Старшая школа Линкольна, находившаяся чуть дальше, была давним соперником Риджмонт-Хай.
- Я знаю, кто это сделал, - нахмурился семнадцатилетний Брэд Гамильтон, стоявший у регистрационной стойки в ожидании своей карточки для отметки посещений. – Это те мелкие гаденыши. Безмозглые тупицы. Только перевелись из средней школы Пола Ревира и уже портят нам жизнь.
Брэд Гамильтон был Важным Парнем в школе. Всегда окруженный друзьями, сейчас он стоял в компании четверых приятелей. На всех пятерых были одинаковые кепки. Друзья с готовностью закивали в ответ на слова Брэда. Все они работали вместе в «Гамбургере Карла», где Брэд давно завоевал звание «лучшего по картошке», как шутили приятели.
- Надо было утопить их, - проворчал Брэд, - одного за другим.
Каждый год в июне в средней школе Пола Ревира девятиклассники устраивали выпускной парад, проходя колонной по улицам города. А старшеклассники Риджмонт-Хай «топили» их, закидывая пакетами с водой из своих укрытий. Для них выпускной парад школы Пола Ревира был грязной рекой, которая вот-вот готова была затопить город.
Впрочем, бывшие девятиклассники быстро менялись. Едва поступив в старшие классы, они вдруг понимали, что вести себя, как придурок, больше не круто. Перед ними появлялись новые перспективы, а вместе с ними и новая ответственность. Так что самой известной фразой среди бывших девятиклассников школы Пола Ревира были слова: «Я завязал с наркотой в средней школе».
Будучи старшеклассником, можно было сдать на права, а машина требовала денег. Совсем скоро становилось ясно, что родители не будут оплачивать прихоти детей до конца жизни, а потому, если у тебя нет работы, ты – никто. Однако хорошо оплачиваемые работы давно были разобраны, так что приходилось хвататься за все, что найдется. Так, например, поступил Брэд Гамильтон.
- Я работаю с фаст-фудом, - говорил он с гордостью профессионала.
Его жареная картошка была хорошо известна в городке, и, хоть работа повара в кафе была не бог весь какой престижной, Брэда узнавали, хвалили, а менеджер быстро повысил его до шеф-изготовителя картошки.
Как и большинство друзей, Брэд работал шесть дней в неделю. Школа не была для него главным делом в жизни. Она вообще стояла на четвертом месте после Машин, Девушек и Счастья. Школа – не проблема, особенно в этом году. Брэд мог выпуститься еще в прошлом году – он посетил нужное количество часов по всем предметам – но зачем? Спустя два года в Риджмонт-Хай Брэд знал всех, а его все любили. Самое лучшее в школе – возможность видеться с друзьями каждый день, так зачем заканчивать это аж на целый год раньше.
Этот год будет интересным. Брэд взял всего четыре курса: ремесло, физкультуру, урок здоровья и публичное выступление. Ему хотелось, чтобы этот год был неспешным и легким.
- Привет, Брэдли! – это его сестра, Стейси, десятиклассница.
- Ты чего такая довольная?
- Ах, извините, пожалуйста.
- Кто у тебя первым уроком?
Стейси заглянула в расписание.
- История США. Мистер Хэнд.
- О-о-о… - протянул Брэд.
- У-у-у, - подхватили его друзья.
- Не пропускай, - посоветовал парень сестре. – Самое интересное начинается после третьего звонка.
Когда Стейси ушла, один из друзей Брэда повернулся к нему.
- А твоя сестричка стала красоткой.
- Это ты ее просто утром сегодня не видел, - откликнулся Брэд.
Мистер Хэнд
Стейси Гамильтон села за парту. Прозвенел третий и последний звонок.
Учитель вошел в класс уверенной походкой, затем дважды постучал по доске, призывая к тишине. Он закрыл дверь одним движением и запер замок-задвижку. Стекла в окнах слегка задрожали. Этот человек знал, как вести себя в классе.
- Алоха, - произнес он. – Я – мистер Хэнд.
Никто не произнес ни слова. Он написал имя на доске. Мел крошился при каждой выведенной линии.
- У к вам лишь один вопрос, - продолжил учитель. – Вы можете посещать мои занятия?
Он обвел глазами класс, полный десятиклассников, на лицах которых было написано «Лето продолжается!».
- Пакало? На гавайском это означает: «Вы меня понимаете»?
Ученики с любопытством оглядели мистера Хэнда. Его квадратное лицо хранило вопросительное выражение. Черные волосы были зачесаны назад, обнажая покатый лоб. Он чем-то напоминал ведущего новостей, на нем был строгий костюм и желтая рубашка.
Он определенно не был гавайцем.
Мистер Хэнд, как и некоторые другие учителя достался Стейси «в наследство» от Брэда. Арнольд Хэнд преподавал в Риджмонт-Хай уже долгие годы, борясь с тем, что он считал наибольшей угрозой для молодого поколения – с незнанием истории.
По словам Брэда, таких учителей, как мистер Хэнд, следовало уважать. Он был Учителем учителей, как назвал его брат Стейси. Большая часть преподавателей работала по так называемой контрактной системе. Учитель и ученик заключали некий негласный договор, по которому учитель озвучивал ученикам свои требования и план на предстоящий учебный год, а ученики выполняли задания. Оценки выставлялись в зависимости от того, какая часть запланированного в начале года была выполнена к его концу. Посещения же не имели никакого значения.
Мистер Хэнд презирал эту систему. Он любил повторять, что хуже ленивого ученика может быть только ленивый учитель, и с ним нельзя было не согласиться, потому что иначе он начинал выискивать недостатки в работе других учителей – и неизменно находил их. Своим коллегам он казался тем чудом сохранившимся преподавателем, которому по какой-то загадочной причине не наплевать на знания учеников. Он проводил незапланированные проверочные работы и строго следил за посещаемостью. Так Брэд рассказывал Стейси.
Другим важным моментом были звонки. Первый звонок был коротким, он предупреждал о том, что урок закончится через три минуты. Второй был громче и длиннее, он заканчивал урок. Третий звонок раздавался через семь минут и обозначал начало следующего урока. Мистер Хэнд считал, что, если ты не в состоянии планировать свое время так, чтобы укладываться во время, предоставленное тремя звонками, в жизни тебе настанет крышка, потому что ты просто-напросто не выживешь.
- А выживание, - строго сказал он в то утро, - одна из важнейших целей образования.
В пятьдесят восемь лет мистер Хэнд не видел причин покидать Риджмонт-Хай. Да и зачем, если в последние десять лет жизнь только началась? Он нашел человека, который мог бы быть достойным примером для подражания, который выживал в джунглях. Мистеру Хэнду было совершенно неважно, что его кумир был ни кем иным, как Стивом МакГарретом, детективом из телесериала «Гавайи 5.0».
Ученики каким-то образом узнали об этом и иногда пользовались слабостью преподавателя, вкрадчиво спрашивая:
- Мистер Хэнд, почему вы ведете себя, как тот парень из «Гавайев 5.0»?
- Понятия не имею, о чем вы, - следовал неизменный сухой ответ.
Разумеется, мистер Хэнд был слишком горд, чтобы признать свою привязанность к сериалу. Вот только это не мешало ему временами преследовать своих учеников так же, как МакГаррет преследовал преступников: расчетливо, без лишних эмоций и громких слов.
- История, - серьезно произнес он, - история США или любая другая, доказывает нам одну вещь. Люди не делают ничего, от чего им не будет пользы. Вам не будет пользы от прогулов на моих занятиях. А если вы не сможете посещать их… Я смогу вас заставить.
В дверь кто-то нетерпеливо постучал. Мистер Хэнд не обратил на это никакого внимания.
- У нас будут проверочные работы. Каждую пятницу я даю тест из двадцати вопросов по всему материалу, который мы пройдем за неделю. Исправить эти оценки нельзя. Историю страны важно знать, и вы скоро это поймете.
В дверь снова постучали.
- Оценка за год – средний бал, который высчитывается из оценок за тесты, как запланированные, так и незапланированные, плюс экзамены в середине и в конце семестра. Последний экзамен будет на треть влиять на вашу оценку за год.
Стук повторился, на этот раз тише и чуть медленнее. Никто не осмелился заикнуться об этом.
- Кроме этого. В классе запрещено есть. Я хочу, чтобы вы научились делать свои дела в отведенное для этого время. Это мое основное требование. Вы занимаетесь своими делами в свое время, я занимаюсь своими в свое. Я не собираюсь задерживаться с вами после урока, это мое личное время. Вам не хочется, чтобы я приходил к вам домой в выходные и рассказывал об истории США, не так ли? Пакало?
Наконец Хэнд обернулся, как будто только теперь услышал стук в дверь, и открыл задвижку. Затем приоткрыл дверь на пару сантиметров.
- Да?
- Ага, - отозвался ученик. – Я записан на этот курс.
- В самом деле?
- Ага, - ученик протянул ему карточку для отметки посещений. – Это же история США, да? Я видел в окне глобус.
Джефф Спиколли, легенда Риджмонта аж с третьего класса, попытался протиснуться в дверь. Его длинные грязные светлые волосы были расчесаны на пробор. Он говорил невнятно, точно его рот был набит жвачкой. Каждое утро Спиколли просыпался до рассвета, выкуривал три косяка марихуаны из маленького металлического бонга, убирал его в карман и шел на пляж гонять на доске по волнам. По пятницам он не появлялся в школе, а понедельник был единственным днем, когда его совершенно точно можно было увидеть. Сейчас его красные глаза блестели, а еще мокрые волосы висели сосульками.
- Так я могу войти?
- О, пожалуйста, - отозвался Хэнд. – Мне всегда становится так тоскливо, когда я вижу, что не все дети сидят в классе после третьего звонка.
Серфер рассмеялся – смеялся только он – и опять протянул учителю свою карточку.
- Извините за опоздание. Это новое расписание очень странное.
Хэнд внимательно изучил карточку.
- Мистер Спиколли?
- Да, сэр. Это моя фамилия.
Мистер Хэнд медленно разорвал карточку на два, четыре, а затем восемь мелких кусочков, тем самым эффектно уничтожая сам факт существования пятнадцатилетнего Джеффри Спиколли в школе. Кусочки карточки полетели в мусорную корзину.
Спиколли так и застыл на месте, держа на весу рюкзак, который собирался снять.
- Вы порвали мою карточку, - пораженно выговорил он. – Да что с вами такое?
Мистер Хэнд наклонился к Спиколли.
- Со мной все прекрасно, - холодно ответил он. – Думаю, вы знаете, где кабинет директора.
Пару мгновений Спиколли молчал.
- Сукин сын.
Учитель склонил голову набок и окинул парня взглядом. Ученики затаили дыхание, боясь того, что будет дальше. Что он делает? Ударит его? Исключит из школы? Пристрелит?
Но Хэнд просто отвернулся от Джеффа Спиколли, точно тот был пустым местом, и продолжил говорить.
- Я не поленился распечатать вопросы первых трех контрольных с теми главами, которые они охватывают. Раздайте, пожалуйста, - он положил стопки листов на первые парты.
Спиколли так и стоял у доски, покрасневший и пытавшийся сообразить, что вообще произошло. Хэнд продолжал свою лекцию, точно ничего не случилось. Спиколли выудил из мусорки несколько кусочков от своей карточки и вышел из класса.
Судя по всему, Брэд был прав. Хэнд не менялся из года в год и был уважаемым учителем. Учителем, которого лучше не злить.
- Итак, - подвел он итог занятию ровно перед вторым звонком, - давайте повторим. Первый тест в пятницу. Приходите. Алоха.
Линда Баррет
Вторым уроком у Стейси были основы журналистики, единственное занятие, на которое она ходила вместе со своей подругой Линдой. Школа Риджмонт-Хай гордилась своей газетой. «Риджмонтский репортер» писал о событиях как в стране, так и в школе, и все это на шести страницах. Десятиклассники редко допускались к работе над газетой, но Линда Баррет организовала такую возможность для Стейси.
Учительницей была молодая женщина, ей было едва за тридцать, и она убирала короткие темные волосы в хвостик. Ее следовало называть миссис Шиан, но большинство учеников обращались к ней просто «Рита». На первом занятии миссис Шиан сидела за одной из парт, расставленных в полукруг. Прямо на учительском столе сидела Энжи Парици, выпускающий редактор «Риджмонского репортера». На ней была черная обтягивающая футболка.
- Так, - начала Энджи, - у всех есть задания?
Крепко сбитый парень в красно-желтом спортивном бомбере хмуро посмотрел на нее.
- И когда должна быть готова моя колонка?
Энжи окинула его неодобрительным взглядом.
- Может, в пятницу? Как у всех, Уилльям.
- В пятницу футбол, а я хотел написать что-нибудь о первой игре, видишь ли.
Энжи издала раздраженный вздох.
- Скажи спасибо, что у тебя вообще есть колонка, Уилльям.
Это замечание успокоило спортсмена.
- Так, - продолжала девушка, - где Алан Дэвидсон?
- Я здесь, - руку поднял невысокого роста паренек в синем джемпере, из которого он не вылезал ни зимой, ни летом.
- Алан, как дела со статьей про кальянщиков с Луна-стрит?
- Они почти ничего не говорят. Я им задаю вопросы, а они просто смотрят на меня, как будто…
Его слова прервало появление Линды Баррет. Как и всегда опоздав, она проскользнула в класс, неся в руках стопку книг. Девушка направилась прямо к свободному месту возле Стейси Гамильтон и со стуком поставила свою ношу на парту. Все присутствующие притихли, глядя на нарушительницу тишины. На Линде были обтягивающие джинсы и синяя блузка. Три верхние пуговицы расстегнуты.
- Мне извиниться сейчас или потом, Рита? – весело поинтересовалась она.
Миссис Шиан устало взглянула на девушку. Это был ее третий год в компании с Линдой Баррет.
- Постарайся приходить вовремя, пожалуйста, Линда.
- У меня сломался замок на шкафчике, миссис Шиан!
- В следующий раз приходи вовремя.
- Извините.
Занятие продолжалось.
Линда подтолкнула Стейси. Девушки еще не виделись сегодня,и у них не было возможности поговорить с тех пор, как Стейси позвонила подруге в три часа ночи.
- Ты так хорошо выглядишь! – прошептала Линда. – Где это было?
Стейси улыбнулась.
- Ну так где?
- На бейсбольном поле.
- На бейсбольном поле?
- Ну, не совсем там. В тенте.
- В тенте?!
- А куда еще можно было пойти?
Линда похлопала Стейси по руке.
- Я тебе не верю. Ты серьезно?
- Да ладно тебе, - хихикнула Стейси. - Это же просто секс.
Девушки тихонько рассмеялись, а Линда преисполнилась гордости от того, что ее подруга процитировала ее любимую фразочку.
Каким-то образом все дороги в Риджмонт-Хай вели к Линде Баррет. Ее знал каждый. Она всегда была приветлива, ее настроение было неизменно хорошим. Она умела общаться, одеваться и красиво ходить.
Даже в начальной школе девочки бегали к Линде за советами. Ее мама работала медсестрой в городской поликлинике, и Линда знала о жизни куда больше других детей ее возраста.
Мнение Линды о сексе было таковым: люди преувеличивают его значимость.
- Многие девчонки используют секс, - говорила она Стейси, - чтобы удержать парня. Чтобы быть ближе к нему. «У нас был секс, за это ты мне что-то должен» - вот их позиция. Но это совершенно неправильно. Лично я возненавидела бы себя за такое.
У Линды был авторитет, с ее словами никто не спорил. Пока другие девчонки только учились слезать с трехколесных велосипедов, Линда читала любовные романы. Сейчас в шкафчиках девушек лежали дурналы «Семнадцать», а Линда держала в своем книгу Ш. Хайт. (*ответы 3000 женщин на 58 вопросов. Вопросы, в основном, про секс)
Прошлой зимой Стейси с Линдой ждали автобус на остановке, когда Стейси вдруг повернулась к подруге.
- Линда, ты можешь помочь мне выбрать противозачаточные?
Линда, тогда шестнадцатилетняя, немедленно обратилась в профессионала.
- Мы пойдем к доктору, и уже завтра они у тебя будут.
- Так надо просто прийти?
- Ага. Их дают бесплатно. Но они должны быть тебе нужны.
- Линда, - решительно произнесла Стейси, - они мне понадобятся.
На следующий день они прогуляли третий урок и поехали в городскую клинику. На прием они опоздали, так что пришлось еще час погулять в округе. Девушки выглядели такими юными, что даже моряки к ним не подходили с тем, чтобы завязать знакомство.
- Когда придешь, скажешь, что занимаешься сексом дважды в неделю, - инструктировала Линда. Стейси кивнула. – Если скажешь правду, таблетки тебе не дадут. Они будут пытаться уговорить тебя на диафрагму (*барьерный метод контрацепции) или еще на что-нибудь, но не соглашайся. Теб нужны только таблетки.
Это заняло целую вечность. Городские клиники, думала Стейси, напоминают саму жизнь – тебе приходится ждать, чтобы получить желаемое. Медсестра проводила девушек в коридор, где они могли присесть в ожидании приема. Стейси разглядывала плакаты на стенах. Они напоминали плакаты с уроков здоровья в восьмом классе. В виде диаграмм и рисунков описывалась ответственность, которую на себя берут люди, занимающиеся сексом.
Когда же Стейси наконец позвали в кабинет, ее усадили на стул и сказали ждать доктора Беткина. Через пятнадцать минут он появился.
- Добрый день.
- Здравствуйте.
Он внимательно посмотрел на Стейси.
- Вы выглядите очень молодо. Почему вы решили ко мне обратиться?
Стейси ответила ему со всей храбростью пленного солдата на допросе:
- Я занимаюсь сексом дважды в неделю.
- Дважды в неделю? А сколько вам лет?
- Пятнадцать.
Врач кивнул и взглянул на свои записи.
- Ну что же, я могу вам порекомендовать Норинил 1+. Через три месяца подойдете на консультацию. Также хочу вам порекомендовать воздержаться от секса в течение тридцати дней. Это возможно?
- Да. Спасибо, доктор.
Доктор Беткин помолчал, прежде чем выйти из кабинета.
- Вы девственница?
Стейси чуть было не сболтнула лишнего, но сумела ловко (по ее мнению) выкрутиться.
- Вроде того.
Врач кивнул и вышел из кабинета.
По дороге обратно девушки увидели коробочку для пожертвований, стоявшую у выхода из больницы.
- У тебя есть мелочь?
- Нет, - покачала головой Линда. – В другой раз.
Еще в средней школе девушки не были подругами. Стейси училась в шестом классе и помогала в приемной школы. Линда была яркой и шебутной восьмиклассницей, которая не обращала внимания на таких, как Стейси.
Вокруг Линды всегда было много парней. Она же вела себя так, будто не понимала причины внимания к ней, чем лишь усиливала зависть со стороны остальных девочек. Среди девчонок в средней школе Пола Ревира Линда была первой, кто стал носить лифчик. У нее были не жалкие прыщики, а полная и упругая грудь. Уже в двенадцать лет Линда гордо вышагивала по школе, словно была признанной красавицей.
Линда одевалась, как модель из «Вог», и носила стильные плащи даже в солнечные и теплые дни. Она гуляла со старшеклассниками и проводила с ними долгие вечера в их машинах на парковке торгового центра. Один из ее парней дал ей попробовать травку, и она выкурила косяк так, будто делала это сотни раз. Позже она сама начала покупать и продавать ее буквально килограммами. Затем к марихуане добавились колеса и кокаин. В те дни Линда Баррет не торговала только героином и ЛСД.
Но даже ее активная деятельность никак не меняла положения вещей. Она по-прежнему оставалась той самой Линдой с веснушками на носу, которая ни за что не станет откладывать деньги на «машину мечты» - красный камаро, как же! – или покупать косметику. Линда Баррет не покупала ни косметику, ни журналы, ни еду, ни одежду, ни кассеты. Она продавала наркоту и гуляла с парнями, которые везде за нее платили.
Одним субботним вечером Линда с друзьями из Риджмонт-Хай пошли в городской кинотеатр, посмотреть фильм-концерт Джими Хендрикса. Линда, как обычно, тайком выбралась из дома и встретилась с мальчишками на улице.
Они курили какую-то травку и прихлебывали текилу из фляжки. Парень по имени Гэри припарковался и кинотеатра. Они купили билеты и зашли в зал.
Когда начался фильм, не прошло и пяти минут, как двое друзей Линды начали подвывать в такт гитарному соло Джими Хендрикса. Люди, сидевшие вокруг них, начали шикать, а затем кто-то запустил в возмутителей спокойствия пустой бутылкой. Компанию выгнали из зала.
В десять минут первого ночи делать в Риджмонте было нечего. Ребята сидели в машине Гэри, и Линда достала из косметички несколько отменных колес. На карманном зеркальце она выложила четыре дорожки кокаина, и каждый из них вдохнул по одной. Затем они допили остатки текилы. Это была их личная вечеринка в машине.
Кто-то предложил вернуться на парковку торгового центра. Гэри вырулил на Риджмонт-драйв, когда Линда постучала его по плечу.
- Меня сейчас стошнит, - тихо сказала она.
- Открой окно и высуни голову, - посоветовал он ей.
Полдороги окно Линды было опущено, но закон подлости все же сработал, и девушка сделала самую неграциозную вещь, какую только можно себе представить. Ее вырвало прямо на пол машины.
- ТВОЮ МАТЬ! – заорал Гэри.- Тут же будет вонять неделю!
Один из ребят встал на защиту Линды.
- Заткнись, мудак, и езжай на заправку. Там почистим.
- Ты думаешь, у меня есть, чем ее чистить?
- Да поезжай уже!
Линда сидела, откинув голову на спинку кресла.
Гэри и его друзья не сразу заметили, что Линда ничего не говорит и даже не двигается. Они пытались ее растолкать, но, когда это не помогло, ребята запаниковали. Они пытались вытащить ее прогуляться по парковке. Брызгали на нее холодной водой. Нажимали на нерв на плече. Ничего. Затем решение нашлось само. Они оставят ее на скамейке и нажмут на кнопку охраны торгового центра, а потом уберутся оттуда как можно быстрее.
Охранник торгового центра вызвал полицию, которая первым делом проверила сумочку Линды. Затем полицейские позвонили мистеру и миссис Баррет и сообщили, что в два часа ночи их дочь не мирно спала в своей постели, а находилась без сознания в машине скорой помощи на полпути к больнице, где ей будет сделано промывание желудка. Предполагаемые причины – алкогольное отравление и передозировка марихуаны.
Линда Баррет пришла в себя и поняла, что вокруг нее разыгралась настоящая драма. Миссис Баррет стояла возле кровати дочери и, обращаясь к потолку, вопрошала:
- Что я сделала не так? О, боже милостивый, где я ошиблась?
Линда растерянно поморгала.
- Зачем мне промыли желудок? – поинтересовалась она. – Меня ведь уже вырвало.
Ее мать замолчала от неожиданности. Затем продолжила кричать в потолок:
- ИИСУСЕ ПРАВЫЙ, ЧТО ЖЕ…
Девушка рассказала родителям обо всем. Она сказала, что все к лучшему, и теперь она знает, что эти мальчишки – еще сами дети, а она вела себя очень глупо. Линда не отрицала своей вины и дала слово измениться.
Как ни странно, она сдержала обещание.
Она начала общаться с прилежнейшей девушкой из всей школы – со Стейси Гамильтон. Стейси жила неподалеку и была помощницей в приемной. Линда перекидывалась с ней парой слов, звонила ей, заходила в гости, садилась с ней за обедом. Мало-помалу ответственная и послушная Стейси Гамильтон стала для Линды Баррет хорошей подругой.
Когда в пятнадцать Линда перешла в Риджмонт-Хай, там еще учились многие из ее старых знакомых. Ребята, оставившие ее в ту ночь на скамейке, делали вид, что ничего не произошло. Они смотрели на Линду другими глазами и увивались за ней, как верные собачки. Они звали ее на свидания. Предлагали руку и сердце. Засыпали комплиментами, синея от усталости. Линда Баррет больше не ходила на свидания с мальчишками из школы – и это делало ее еще более желанной в их глазах.
Будучи на реабилитации, Линда вступила в христианскую молодежную организацию, называвшуюся «Жизнь в кампусе». Они собирались раз в неделю во время третьего урока – пока, алгебра! – и по нечетным выходным во время молитв.
В один из таких выходных Линда и увидела Дуга Сталлворта. Она играла с другими девушками в мяч в тени дерева, когда к ним подошел парень.
- Вы не видели тут маленькую золотую цепочку?
Их глаза встретились. Линда внимательно оглядела юношу, который на вид был старше школьников, но ненамного. Его подбородок слегка заостренным, а нос слегка большеват, но он был взрослым. У него была борода.
Они стали ходить на свидания, Линда и ее мужчина. Дугу Сталлворту было двадцать. Он только выпустился из старшей школы Линкольна. Он не только был старше, но и закончил враждующую с Риджмонтом школу. Сама же Линда была для Дуга той девушкой-красоткой, какой у него никогда не было. Они были влюблены и встречались весь десятый и одиннадцатый класс Линды. Почти каждый день Дуг ждал свою девушку после занятий на Луна-стрит.
Фотографии Дугла Сталлворта заполнили кошелек Линды. Она показывала эти снимки всем. Дуг дурачится. Дуг такой сексуальный! Дуг улыбается. Дуг. Его имя было написано на всех обложках ее тетрадей. Дуглас Рэймонд Сталлворт. Миссис Рэймонд Дуглас Сталлворт. Сталлворт Рэймонд Дуглас. Дугги. И имена их m будущих детей.
Именно так Линда Баррет и стала экспертом по вопросам секса и начала давать советы своей подружке Стейси.
В мае Линда позвонила Стейси и сообщила невероятную новость. Они с Дугом собирались пожениться. Дуг сделал ей предложение, и она согласилась.
С того момента все несколько изменилось, и в поле зрения Линды стали появляться другие парни. Разумеется, помолвка оставалась в силе, но, Иисусе, Линда понятия не имела, когда они поженятся.
Большая перемена
Найти хорошее место на обеденной площадке Риджмонт-Хай было труднее, чем отыскать свободный столик в ресторане в субботу вечером. Кафетерий находился в здании школы, а большая обеденная площадка с многочисленными столиками - во внутреннем дворе школы и по размерам напоминала бассейн. Народу всегда было много, и уже в первый учебный день старшеклассники занимали места, которые будут принадлежать им весь год.
И все эти старания – ради двадцати шести минут большой перемены.
Чем дольше разглядываешь внутренний дворик, тем интереснее картина. Самое лучшее место – под большим раскидистым дубом, поначалу там сидели серферы и спортсмены. Семь лет спустя они переместились на парковку и в кафетерий (который был аж в два раза больше обеденной площадки, но так сложилось, что там собирались изгои).
Теперь под дубом сидели ребята, работавшие в престижных для подростков местах – в кафе и кинотеатрах. В окружении друзей в самом центре площадки ел обжаренную до золотистой корочки курицу Брэд Гамильтон.
Брэд был популярным. Работа в одном из самых посещаемых кафе Риджмонта «Гамбургер Карла» принесла ему всеобщую любовь, а звание Лучшего работника месяца принадлежало ему уже дольше полугода. У Брэда было много друзей, и он охотно помогал им устроиться в «Гамбургер», давал советы и подсказывал новичкам. А почему, собственно, нет?
- Ни один мой друг, - сказал Брэд однажды, - не станет работать в продуктовом магазине.
Он держал свое слово, за что друзья его уважали.
«Гамбургер Карла» считался одним из лучших кафе по нескольким причинам. Во-первых, он находился на Риджмонт-драйв, так что любой, кто куда-то направлялся, неминуемо проходил или проезжал мимо него. Во-вторых, там было чисто, в зале стоял небольшой фонтанчик, а между столиками дети не гоняли на велосипедах (как в некоторых других кафе). Брэд, как и многие другие работники, приходил туда даже в выходные – так что недостатка в посетителях тоже не было.
Но почему именно «Гамбургер Карла»? Почему не «Бургер Кинг» или не «Макдональдс»?
Ответ был прост, Брэд ввел бы вас в курс дела, даже если бы вы разбудили его посреди ночи. В других местах готовили ужасную еду. «Бургер Кинг», например, разрешал детям кататься на велосипедах прямо в зале, и они превращали кафе в сущий бардак. А «Макдональдс»… Ну, это «Макдональдс». Его и так все знают, он уже успел наскучить и мог быть достойным выбором только при отсутствии других вариантов. К тому же, теперь Брэд ни за что не поменял бы «Гамбургер Карла» на другие кафе, ведь он уже давно чувствовал себя шеф-поваром в «Гамбургере».
- Эй, Брэд, - улыбались ему гости, - твоя картошка куда лучше, чем в «Макдональдсе»!
- Разумеется, - отвечал обычно Брэд.
Все в жизни Брэда было хорошо, размеренно и спокойно. Он встречался с прелестной девушкой по имени Лиза, которая работала вместе с ним. Его друзья, Дэвид Лэмон, Гэри Майерс и Ричар Мазута, работали в том же кафе. Они много времени проводили вместе – то на работе, то прогуливаясь по городу. А на работе у Брэда был собственный метод. Он называл его «Методом отсутствия сигналов». В «Гамбургере Карла» работники ориентировались на короткие гудки, когда жарили картошку. Первый, звонкий, сигнал – картошка готова. Второй сигнал, чуть пониже – надо сменить масло. Брэд не обращал внимания на сигналы, он и так знал, когда менять масло, а когда картошка готова. Чутье ни разу его не подводило.
В школе Брэд был не особенно шумлив, но на работе он частенько вмешивался в диалоги других работников или через интерком слушал заказы от автомобилистов.
Обычно заказы на интеркоме принимала Лиза, и очень часто водители пытались заигрывать с ней. Они не видели лица, но слышали милый девичий голос.
- Еще что-нибудь? – спрашивала Лиза, приняв заказ.
- Только тебя, детка.
Затем несостоявшийся Ромео подъезжал к окошку выдачи, где ему широко улыбался Брэд.
- Добрый день, как у вас дела? – говорил он. – С вас четыре доллара тридцать пять центов.
- Знаешь, у тебя был голос, как у девушки, - замечал растерянный гость.
- Серьезно?
- Ага. С кем я говорил?
Брэд не мог удержаться от ехидства.
- Со мной, детка.
А затем выдавал заказ, предварительно «случайно» уроненный на пол незаметно от чужих глаз.
Все-таки звание Работника месяца давало Брэду некоторые привилегии. С ним все были вежливы, от его указаний зависела работа других поваров. Единственная проблема была лишь в том, что продажи время от времени падали, и в меню добавлялись всякие новшества вроде сырных стейков или «Голодный парень» - тонко нарезанная грудка индейки, свернутая в ролл с майонезом и специями. Эта чепуха занимала кучу времени, а какие-нибудь макдональдсовские клоуны приходили и заказывали по пятнадцать штук.
Но Брэд никогда не жаловался.
- Восемь сырных стейков, Брэд!
- Без проблем.
- Мне надо отойти, ты упакуешь?
- Конечно, иди.
В десятом классе Брэд хотел быть адвокатом. Родители были довольны. Школьный советник подобрал ему несколько колледжей, и Брэд пошел на подготовительные курсы. Через три недели его иллюзии и мечты развеялись. Он пришел к преподавателю и спросил:
- Если вы найдете лазейку и освободите человека, который совершил убийство, вы будете хорошим адвокатом или плохим человеком?
- Попробуй себя в экономическом праве, - таков был ответ.
Брэд последовал его совету, но нашел экономику скучной, и ему приходилось бесконечно пить кофе, лишь бы не спать на занятиях. Тогда он решил, что с юрисдикцией покончено. Теперь он стал Лучшим работником месяца в «Гамбургере Карла» и чувствовал себя на порядок счастливее, нежели во время подготовительных курсов юридического факультета.
Всю большую перемену ребята бурно обсуждали случай с Хэндом и Спиколли. Через три урока слухи нарастали, как снежный ком.
- Да он ему пистолетом угрожал, - уверял Брэд. – У этого Спиколли в карманах чего только нет. Не удивлюсь, если кроме пушки у него там и ружье завалялось.
- Брэд, - позвал его один из друзей, - а он сказал «Ах ты козел» или «Отсоси у меня»?
- Он подошел к мистеру Хэнду вплотную, - поведал Брэд, - и такой… - он помолчал, собираясь с мыслями. – «Ты, ГРЕБАНЫЙ МУДАК!». А мистер Хэнд ничего не ответил. Спиколли мне потом рассказал, что точно бы его пристрелил, если бы он что вякнул. Он и хотел бы выбить ему мозги, но не стал.
- Ого!
- Он больше не придет в школу, - кивнул Брэд.
Но Спиколли появился на следующий день в лучах славы.
Пока все обсуждали и пересказывали историю о нем и мистере Хэнде, лишь немногие заметили, что в школе кое-что изменилось после лета. Администрация школы уволила прежнего завуча по воспитательной работе. Теперь за дисциплину отвечал другой человек. Не Винс.
В Риджмонт-Хай почти всегда была очень тихая и мирная обстановка. В основном, благодаря Винсу Люпино, завучу по воспитательной работе. Одно лишь его присутствие и грозный вид настраивали спорщиков закончить свой конфликт словами, а не кулаками.
В этом году Винса уже не было в школе. Поговаривали, что это от того, что у него было много друзей среди старшеклассников. Мол, он и с выпускницами был не прочь за обедом посидеть, и с ребятами футбол обсуждал. Такое панибратство не понравилось администрации – и теперь место Винса занял лейтенант Лоуренс (Ларри, как его называли за спиной) Флауэрс. Он был высоким, темнокожим и всегда носил темно-синюю полицейскую форму. Имя было выдавлено на золотистой табличке, которую он не снимал. У него были усики толщиной с карандаш и лицензия на ношение оружия. Его пригласили из какой-то богом забытой школы в Питтсбурге. Когда он шел по коридору, то молниеносно оглядывал всё и всех вокруг себя. От его взгляда невозможно было укрыться. В первый учебный день он вышел на обеденную площадку никем не замеченным, но вряд ли так будет продолжаться дальше.
Урок биологии
Следующим уроком у Стейси была биология. Далеко не все уроки вызывали у учеников восторг – тот же мистер Хэнд, к примеру – но ни в одном классе не царила такая мрачная атмосфера, как в классе мистера Варгаса, учителя биологии.
Войдя в класс, Стейси поразилась стерильности помещения. Казалось, все здесь было белым. Каждый ученик сидел за отдельным белым столом, а вдоль стен стояли белые металлические стеллажи. На белых подоконниках были выставлены колбы, в которых плавало что-то заспиртованное. Подойдя поближе, Стейси прочитала надпись на одной из колб: «Эмбрион свиньи, 6 месяцев». Девушка поежилась и выбрала другое место, тоже у окна, но рядом хотя бы не было эмбриона в формальдегиде.
Судя по разговорам других ребят, занятия не всегда будут проходить в классе, поняла Стейси. Когда-то они пойдут в медицинский центр, чтобы там изучать тело человека. Девушка с трудом представляла, почему они должны идти именно в больницу, но решила, что всему свое время.
- Я вам так скажу, - говорила девушка, сидевшая через два места от Стейси, - я не пойду туда. Меня вырвет. Мне точно станет плохо в комнате, набитой трупами.
Трупами? Они, что, идут в морг? Стейси прислушалась.
- Пойдешь, - махнул рукой один из парней.
- Да ты хоть слышал, что там делают, Майк?
- Чего?
- Я серьезно. Ты знаешь, что там происходит?
- Ну и что?
- Трупы вскрыты, Майк, а мистер Варгас достает органы и показывает их, ясно?
- В смысле, достает прямо из тела?
- Да?
- Например, как сердце?
- И сердце в том числе.
Марк просиял.
- Крутяк!
Мистер Варгас – худой, высокий и несколько нервный мужчина, вошел в класс.
- Добрый день, - кивнул он. – Я перешел на кофе без кофеина, так что пока немного не в себе. Прошу прощения заранее.
Майк театрально округлил глаза.
Так вот она какая, старшая школа, подумалось Стейси тем временем. Странные учителя, куча листочков и заданий… От всего этого ей захотелось сбежать к «Свенсону» и не высовывать оттуда носа.
Вечер
Когда Стейси Гамильтон пришла домой из школы, ее брат, Брэд, мыл машину на подъездной дорожке. Свой седан он называл «Круизным судном». Кто-то ездил на спортивных камаро, кто-то предпочитал тойоты, но Брэду нравился просторный и истинно американский автомобиль, несмотря даже на то, что на него уходили почти все деньги, заработанные в кафе. Но Брэд считал это совсем небольшой платой за удовольствие.
- Ну, как тебе нравится быть старшеклассницей? – спросил он у сестры.
- Некоторые учителя очень странные.
- Ты скоро привыкнешь.
Стейси постояла с минуту возле него, наблюдая, как брат любовно полирует стекла автомобиля.
- Брэд, почему вы с Лизой больше не гуляете вместе? Я уже давно не видела вас вдвоем.
- Господи боже, - вздохнул Брэд, - все внезапно захотели поспрашивать меня о Лизе. Вы что, все с ней дружите?
- Извини. Я просто спросила.
- Тебе там прислали какие-то цветы. Они в гостиной.
Стейси поспешила в дом. И правда, на кофейном столике в гостиной стоял прекрасный букет, наполнявший ароматом всю комнату. Между цветов была спрятана карточка.
«Думаю о тебе. Рон Джонсон»
Сердце Стейси заколотилось. Это была опасная ситуация, девушка тут же занервничала. Дело в том, что ее мать, Эвелин… Что ж, сказать, что она строгая – это ничего не сказать. Сначала она отказала Стейси в покупке лифчика. Потом, спустя два года, запретила дочери гулять одной. При ней нельзя было упоминать ни наркотики, ни алкоголь. Из-за рок-музыки в доме Гамильтонов вообще происходили сражения ни на жизнь, а на смерть. Миссис Гамильтон однажды выкинула кассету AC/DC «If You Want Blood» лишь потому, что на картинке у гитариста на губах и груди была кровь. А о свиданиях даже заикаться не следовало. Пока Стейси не исполнилось шестнадцать, ее мать даже обсуждать этот вопрос не стала бы.
Обоняние у Эвелин было, как у ищейки. Как-то раз, когда Стейси пришла домой с первого концерта, на который ей удалось попасть (та еще была ссора!), миссис Гамильтон обнюхала ее одежду.
- От тебя пахнет марихуаной! Ты вся ей пропахла!
- Нет, мам. Ты сходишь с ума.
- Не смей мне дерзить, юная леди! И чтобы больше не приходила домой с запахом, как на фабрике наркотиков, ты меня поняла?
- Да, мама. Но от меня ничем не пахнет, ты ошиблась.
Разумеется, Эвелин была права. Травку в тот вечер курили буквально все вокруг Стейси. Девушке было не совестно за ложь. Она уже давно заключила сделку со своей совестью о том, что ложь и тихие сбегания из дома до шестнадцати – жизненная необходимость.
Стейси сгребла цветы в охапку и поспешила к брату.
- Брэд! Мама с папой видели?
Брэд поднял голову от фар, которые заботливо протирал мягкой тряпочкой.
- Они еще не приходили.
- Брэд, - взмолилась Стейси, - положи их в багажник и выброси где-нибудь, прошу тебя.
- А кто такой этот Рон Джонсон?
Стейси думала, что, когда она пойдет в старшие классы, от Брэда будет не меньше неприятностей, чем от родителей, но на деле ее старший брат всегда был готов помочь и поддержать. Судя по всему, сейчас он старался вести себя, как взрослый. По-своему.
В детстве они много ссорились. Бывали даже драки из-за Телефона. Когда Телефон нужен был Брэду, он стоял на своем и любыми путями старался заставить Стейси положить трубку, в том числе – подслушивал ее разговоры через вторую трубку. Стейси кричала на него, грозилась пожаловаться родителям. Тогда Брэд начинал петь, смеяться или комментировать беседу сестры, и, когда Стейси бежала к родителям, он спокойно звонил, кому хотел.
Эвелин и Франк Гамильтоны были очень лояльны к Брэду, своему старшему сыну. Они считали, что юноша должен быть самостоятелен и должен уметь сам решать свои проблемы, чтобы в будущем обеспечивать семью. Как это их убеждение переросло в освобождение от домашних дел – оставалось для Стейси загадкой. Брэд не мыл посуду. И пол в своей комнате. И не зашивал свои вещи. Нет, Брэду было поручено самое важное и ответственное, истинно мужское дело – Вынос Мусора.
- Везет тебе, - говорила Стейси брату. – Как так вышло, что родители никогда не запрещали тебе выходить из дома вечером в будни?
- Просто меня не изнасилуют на улице, - отвечал Брэд.
- Ну-ну.
Когда Брэд пошел работать в «Гамбургер Карла», Стейси заметила, что брат очень изменился. Он тщательно собирался, следил за состоянием своей униформы, несмотря на то, что в самом начале получал всего лишь два доллара девяносто центов за мытье полов и туалетов. Ему нравилось работать и получать за это деньги, он хотел добиться успеха.
Из-за Телефона они тоже больше не препирались. Стейси частенько спрашивала брата, прежде чем звонить самой:
- Тебе нужен телефон?
- Нет, - качал головой Брэд, - я звоню с работы.
В тот вечер в комнату Стейси постучали.
- Кто там?
- Брэд.
- Заходи, - брат открыл дверь. После вечерней смены в «Гамбургере Карла» он был вымотан. – Что-то случилось?
- Я выкинул твои цветы.
- Ой, спасибо тебе огромное! – воскликнула Стейси. – Это было так неловко.
- Что ты такого сделала, что он прислал цветы?
Стейси посмотрела на туалетный столик.
- Да это просто парень из «Свенсона», ты его не знаешь.
- Он из нашей школы?
- Нет. Вы незнакомы.
- Ну ладно. Какая разница, - махнул рукой Брэд, садясь на стул. – У меня все равно голова другим занята.
- На работе все нормально?
- Да. На работе все хорошо.
- Тогда что случилось?
- Лиза. Вот, что случилось.
- Ты опять хочешь с ней расстаться?
Брэд вскочил со стула и начал мерить комнату шагами. Они с Лизой встречались полтора года, а познакомились на информатике. Она была симпатичной, дружелюбной. Брэд даже сказал бы, слишком дружелюбной. Он и понятия не имел, как много у нее друзей, пока подружки Лизы не начали улыбаться ему в коридорах, подходить с глупыми вопросами, передавать записочки со словами «Ты нравишься Лизе». Однажды они сходили на свидание – и начали встречаться. Брэд устроил ее в «Гамбургер Карла», где она принимала заказы через интерком. Она хорошо училась, и, как Брэд один раз сказал Стейси, такие девушки, как Лиза, легко подружатся с родителями.
- Мы вместе почти два года, - произнес Брэд. – Я много об этом думал. Новый учебный год, я теперь выпускник. Мне хочется свободы.
- Почему? Потому что она с тобой не спит?
Брэд мрачно посмотрел на сестру. В конце концов, это у него в машине висела картинка «Секс-инструктор».
- Где ты это услышала?
- Просто подумала.
Брат пожал плечами.
- Ну да.
- В смысле?
Парень пристально посмотрел на Стейси. Все в его облике говорило, что он не шутит. Он говорил таким голосом, по которому было ясно: это уже не разговор вечно ругающихся из-за Телефона брата и сестры.
- Я не знаю, что мне делать, - сказал он. – Мы бываем близки, но не настолько. Она не хочет идти дальше. У нее какие-то предубеждения насчет секса. Она не считает, что это приятно. Каждый раз она говорит «Я не хочу, чтобы это было так». «Так» - это как? Мы вместе почти два года! А потом она заявляет, что больше не хочет это обсуждать, потому что это все портит. И вообще у нее нет настроения. Меня это убивает! А потом в школе все такие: «Эй, приятель, как Лиза? Она красотка!», - Брэд покачал головой. – И я просто думаю: «Так – это как?».
- Может, тебе дать ей время? Она милая, Брэд. Она очень тебя любит.
- И Лизу все любят! Ее все обожают. Но они-то с ней не встречаются.
Они разговаривали несколько часов. Такие беседы случались редко. Они оба понимали, что глупо доверять свои секреты членам семьи, которые потом могут припомнить тебе их при случае, но на этот раз все было по-другому. Стейси немного подождала, а затем задала важный вопрос.
- Брэд, - она помолчала, - ты еще девственник?
- А что?
- Да ничего, мне просто интересно.
Брэд ухмыльнулся.
- Может, да, а может – нет.
- Так ты не девственник!
- Я этого не говорил.
- У тебя на лице написано!
Они расхохотались.
- А ты еще девственница?
- Может, да, а может – нет.
- Вот только не надо мне тут. Я знаю, что девственница.
Стейси только улыбнулась, и разговор сам собой вернулся к Лизе.
- Что ты будешь делать?
- Я уже решил. Мы расстанемся. Надо поставить все точки над «i», в мире полно девчонок. Когда ты молод, нельзя зацикливаться на чем-то одном. Я свободный и успешный парень, надо быть честным с собой.
- Только сделай это лично, так будет честнее,- попросила Стейси. – Лиза – хорошая девушка, - она усмехнулась. – Вообще-то это ты должен рассказывать мне все, а я тут даю тебе советы.
- Дай мне передохнуть, - фыркнул Брэд. – Я же не о смысле жизни тебя спрашиваю.
Их разговор прервал стук в дверь.
- Что бы там ни было со смыслом жизни, это подождет, - мистер Гамильтон погасил свет в коридоре. – Дети, вам завтра в школу вставать, уже одиннадцать.
- Хорошо, пап.
Брэд улыбнулся сестре и пошел к себе. Стейси выключила свет и забралась в кровать, думая об их разговоре. В чем-то она уже успела обойти своего брата.
Отношение
Одна из самых больших несправедливостей старшей школы – взросление. Девочки вырастали раза в два-три быстрее, чем мальчики, и, даже учась в одном классе, они думали о мужчинах и сексе, и все это уже было в их жизни, а мальчики еще только перестали кидаться бумажными самолетиками и просыпались посреди ночи от снов с участием своих одноклассниц. Старшие классы были настоящим мучением для таких ребят, как шестнадцатилетний Марк – Рат – Ратнер.
Он не обладал ни успехом, ни внешностью Брэда Гамильтона. Одиннадцатикласснику Марку Ратнеру девушки представлялись чем-то загадочным и недоступным. Они были так близко к нему – и вместе с тем очень далеко.
- Я влюбился, - мечтательно произнес Марк. Он решил открыть свой секрет лучшему другу, Майку Деймону. Друзья сидели у Майка после уроков. Это была третья неделя сентября. – По уши!
- Да ладно?
- Ага. Эта девушка – идеальна. Она – та самая. Серьезно.
- Она ведет себя, как твоя мама? – ехидно поинтересовался Деймон. Он занимался привычным делом: каждый раз после уроков готовил себе чай со сливками и включал рок на музыкальном центре.
- Деймон, послушай меня, - Ратнер был серьезен как никогда. Многие старшеклассники обращались за советом к своим друзьям, и советы Марку давал Майк. Сейчас, когда Марку необходима была помощь, Майк не обращал на него никакого внимания. – Эй, дружище!
Ребята учились в одиннадцатом классе и жили в Риджмонт-Хиллз, но на этом их общие черты заканчивались. Марк – Рат – Ратнер был невысоким, бледным пареньком с темными волосами, зачесанными на одну сторону. Он жил в Риджмонте всю жизнь, вырос в доме, где жил по сей день и учился в школах по соседству. Родился он в городской поликлинике, которая находилась прямо через дорогу от его дома.
Майк Деймон был смуглым, его черные волосы отросли до плеч и лежали небрежно, придавая образу парня очарование. Он улыбался понимающей мудрой улыбкой и выглядел, как тот самый человек, к которому хочется обратиться за советом. Он приехал из Филадельфии, где «женщины быстры, а жить дешево». У Деймона с Ратом было полное взаимопонимание. Деймон говорил, Рат слушал.
- Ну ладно, - кивнул Деймон, - хорошо, - он поставил стул напротив своей кровати, где сидел Рат. – Рассказывай мне все.
- Так вот, - начал Рат. – Это был обычный день. Я пришел в офис за расписанием. Я думал много о чем, но тут увидел ее и все забыл. Она невероятная! Такая красивая! Знаешь, что-то между Синди Карр и Шерил Ладд! И она работает в школьном офисе, - Рат перевел дыхание.
Деймон молчал, ожидая подробностей. Их не последовало.
- И все? – приподнял бровь он. – Ты не узнал, как ее зовут?
- Нет. Еще слишком рано.
- Слишком рано не бывает, - заявил Деймон. – Девушки решают, как далеко позволят тебе зайти, в первые пять минут. Разве ты не знал?
- И что ты предлагаешь сделать? Подойти к незнакомой девушке и сказать: «Привет! Было бы здорово, если бы ты разделась и запрыгнула на меня»?
Деймон пожал плечами.
- Я бы так и сделал.
- Да пошел ты.
- Мне уже и так все ясно, - хмыкнул Деймон. – Будет так же, как с той девушкой из фотосалона. Ты влюбился в нее, купил кучу пленок, а с ней так и не заговорил.
- А что ты делаешь, Майк? Расскажи мне. Вот ты в каком-то общественном месте видишь девушку, которая тебе понравилась. Ты будешь просто стоять и смотреть на нее? Или подойдешь к ней и пошутишь, например? Ты же крутой, ты все об этом знаешь.
- Ну ладно, ладно, расскажу, - Деймон вздохнул, но на самом деле ему нравилось чувствовать себя гуру. – Слушай внимательно, - он встал со стула и начал ходить по комнате, размахивая руками, как заправский оратор. – Обычно я не говорю с девушками. Я посылаю ей сигналы. Чтобы она поняла. Язык тела, язык жестов – все это важно. Ты просто посылаешь им сигнал. И я лично выяснил, что девушки понимают все это и отвечают тебе.
- Ага, Деймон, только вот ты-то посылаешь свои сигналы тридцати миллионам девушек, естественно, кто-нибудь да ответит.
- В том и дело, - кивнул Майк. – Это Отношение.
Под Отношением Майк Деймон понимал талант привлекать противоположный пол. И, судя по его популярности, этот талант у него был.
Они познакомились в «Морском мире», знаменитом парке развлечений. Ратнер пришел на собеседование и его определили в кафетерий, следить за порядком и собирать оставленные на столах пластиковые стаканчики. Впрочем, ему работа была по душе, потому что коллектив был хороший. Сотрудники друг друга знали и частенько выбирались вместе на танцы или просто поиграть в мяч. Правда, когда люди узнавали, где именно в «Морском мире» работал Рат, их выражение лица менялось.
- Привет. Я Лесли из павильона «Чудо-кит», а ты?
- Я Марк из кафетерия.
- А-а… - и все. На этом знакомство заканчивалось. – Ладно, Марк, как-нибудь увидимся.
Да, заводить друзей было нелегко, а уж знакомиться с девушками и подавно. Рат чувствовал себя разбитым после таких всегда провальных попыток.
Иногда Рату казалось, что сама судьба привела Майка Деймона в кафетерий «Морского мира». Этот новый работник поначалу не заговаривал с Ратом, а Рат не заговаривал с ним. Было неловко работать в одном зале и игнорировать друг друга, так что на второй день Рат решил расколоть лед.
- Жарко сегодня.
Деймон поднял голову от стола, который вытирал, и улыбнулся.
- Это точно.
И тут его глаза закатились, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог издать ни звука. Схватившись за столешницу, он вцепился в нее изо всех сил, пытаясь удержаться на ногах, но потихоньку сполз на пол и начал дергаться. К нему сбежались сотрудники
- Сделайте же что-нибудь!
- У него приступ!
- Кто-нибудь может ему помочь?
Когда еще человек десять посетителей подошли к обступившим Майка Деймона людям, тот, как ни в чем не бывало вскочил на ноги, обвел глазами окружающих и просиял.
- Я сегодня сам не свой.
Через три недели его уволили, но за это время он успел сдружиться с Марком Ратнером. Для Марка он был этаким кумиром, которому стоило подражать и у которого было, чему поучиться. Деймон вроде и вел себя, как все обычные люди, но вместе с тем было в нем что-то притягательное.
В чем был его секрет, интересно?
- Я тебе скажу, - потянулся Деймон. – Отношение – это такая штука, которая дает понять ей, что тебе наплевать, стоит она, лежит или уходит. Что бы ни случилось, ты будешь выше этого. Когда ты ведешь себя, как крутой, ты становишься крутым. И тогда появляется Отношение.
Майку Деймону из Филадельфии не страшен был переход в новую школу. Он знал, что Отношение неизменно завоюет ему друзей и почитателей. Так и случилось. Нужно было лишь вести себя правильно.
Отношение. Рат и Деймон сидели на уроке биологии в самом начале учебного года, и откровенно скучали. Деймон наклонился к другу.
- Есть хочешь?
- Умираю с голоду.
- Было бы круто съесть по куску пиццы, а?
- Издеваешься, что ли?
Пять минут спустя в дверь класса кто-то постучал. Учитель прервал лекцию и открыл дверь.
- Кто заказывал пиццу? – в проходе стоял парень в униформе пиццерии «Мистер Пицца».
Дэймон помахал рукой.
- Мы тут.
Все, кто находился в этот момент в классе, с изумлением наблюдали, как курьер ставит коробку с еще теплой пиццей на парту перед Деймоном. Последний невозмутимо расплатился и даже оставил курьеру чаевые. Мистер Варгас растерянно моргал, глядя, как Рат и Деймон поедают пиццу.
- Только мне все это кажется странным? – поинтересовался он.
Отношение. Вот такое оно.
Деймон продемонстрировал классическое Отношение на следующий же день после рассказа Рата о девушке его мечты. Он пошел в офис, чтобы посмотреть на эту незнакомку, а Рат остался наблюдать за ним из-за угла. Подразумевалось, что Деймон только посмотрит на девушку, но он сказал ей «Привет». Три минуты они говорили о чем-то, а Рат нетерпеливо кусал губы.
- Она миленькая, - сказал Майк Деймон, вернувшись к другу, - но на Шерил Ладд не похожа.
- Пошел ты, Деймон.
- Ее зовут Стейси Гамильтон. На в десятом классе, у нее есть основы журналистики. Чего еще тебе надо?
- Это она тебе сказала?
- Конечно.
- Знаешь, я думаю, у нас с ней что-то получится.
- Да ты сначала встреться с ней, тряпка.
На следующий день Рат пришел в офис с планом. Он дождался перерыва и пошел прямо в приемную. Она была там! Стейси Гамильтон. Она и Майк Брок о чем-то говорили с двумя учениками. Пятьдесят на пятьдесят…
Майк закончил первым, но тут к нему подошел какой-то парень, не заметивший Рата. Затем освободилась Стейси Гамильтон.
- Следующий.
Но не успел Рат к ней подойти, как вдруг телефон на ее столе зазвонил. Девушка подняла трубку. От Майка Брока отошел парень.
- Сюда, пожалуйста, - кивнул Рату Майк.
И что теперь делать? «Нет, спасибо? Без тебя обойдусь»? Ничего из этого Марк Ратнер не сказал. Он лишь пожал плечами и подошел к окошку Майка.
- Чем могу помочь?
- Эээ… Я хотел бы узнать, когда собирается клуб паранормальных явлений, - промямлил Рат.
- Я не знаю, - покачал головой Брок. – Посмотрите на стенде объявлений.
- Спасибо.
Рат развернулся, чтобы уйти.
- Сэр? – Стейси положила трубку привстала. – Клуб собирается по вторникам в классе 400.
- Спасибо, - кивнул Рат. – Увидимся.
Она назвала меня «сэр»!
Рат был в восторге. Она ни за что бы ни назвала его «сэр», если бы он ее не заинтересовал, ведь так?
Майк Деймон лишь покачал головой, услышав этот рассказ.
- И все?
- Это лучше, чем вчера!
- Да, Рат, но ты всего лишь приоткрыл дверь, а затем снова ее захлопнул. Тебе надо поговорить с ней.
- Завтра!
- Нет, не завтра, - строго отрезал Деймон. – Завтра будет очевидно, что она тебе небезразлична.
- Ты прав, ты прав, - вздохнул Марк. – Отношение.
Но для такого парня, как Марк Ратнер, два дня ожидания были слишком долгими. Чем заполнить это пустое время? Какую интересную передачу посмотреть? Что хорошего найти в торговом центре?Какая книга может отвлечь его от мыслей о ней?
Я не знаю
Мистер Хэнд вышагивал по классу, бросая листки с проверенными контрольными на парты.
- Три.
- Два.
- Единица.
- Единица.
- Два.
Он круто развернулся.
- Что с вами, люди? Вы, что, обкурились? – он осуждающе покачал головой. – Что сложного в этом материале? Мы три недели обсуждали программу Гренвиля, еще даже не дошли до Американской революции, а вы ничего не можете мне сказать об Акте о гербовых сборах. Неужели… - тут он замолчал. – Где Джефф Спиколли?
Тишина.
- Я видел его сегодня в коридоре. Где он.
Молчание.
- Ну, кто-нибудь.
Разумеется, всегда находился тот, кто был готов продать душу за хорошее расположениемистера Хэнда.
- Я его тоже видел, - сказаль Уилльям Десмонд. – В кафетерии.
- И я, - добавил Майк Брок. – Там же.
- Давно?
- Десять минут назад. Как раз перед уроком.
Хэнд хлопнул в ладоши.
- Хорошо. Идите за ним.
Десмонд и Брок поспешили в кафетерий, а мистер Хэнд продолжал ругать нерадивых учеников, поулчивших двойки и единицы. Пять минут спустя в класс зашел Спиколли и разочарованно обвел его взглядом покрасневших глаз.
- Вы меня обманули! Тут нет никакого Дня рождения.
- Спасибо, мистер Десмонд, мистер Брок. Садитесь, - сказал учитель, не сводя глаз со Спиколли. – Какова причина вашего прогула?
- Просто не успел к началу, - развел руками Спиколли.
- Значит, не успели, - повторил Хэнд. – А может, не хотели успеть?
- Я не знаю.
- Почему вы все время опаздываете на урок, мистер Спиколли? Почему вы бесстыдно тратите впустую мое время?
- Я не знаю.
Хэнд склонил голову набок. Затем повернулся к доске и написал на ней большими буквами слова: «Я НЕ ЗНАЮ».
- Мне это нравится, - он отступил от доски, с восхищением глядя на слова. – «Я не знаю». Это замечательно. Мистер Хэнд, я сдам экзамен? Ну, Джефф, я не знаю. Мистер Хэнд когда тест? Я… НЕ… ЗНАЮ! Мне нравится это, мистер Спиколли. Теперь я так и буду отвечать на ваши вопросы.
По просьбе мистера Хэнда уборщики не стирали «Я НЕ ЗНАЮ» с доски всю неделю. Ребята останавливали Спиколли в коридорах и спрашивали:
- Это ведь ты тот парень, который сказал «Я не знаю»?
Неудачный день
Зеркало, висевшее в мужской раздевалке, было, наверное, одним из самых лучших зеркал, в которые Брэд Гамильтон когда-либо смотрелся. Оно было хорошо освещено, висело на идеальной высоте, словом, просто великолепное зеркало! То самое, которое показывает парню, как он на самом деле выглядит.
Поскольку физкультура была первым уроком, Брэд очень серьезно относился к зеркалу. «Если в зеркале все хорошо – день пройдет удачно», таким было его кредо. Он помахал себе рукой в разных позах, а потом проверил, как смотрятся разные выражения лица. Брэд свистит. Брэд улыбается. Брэд грустит. Брэд-мачо. Затем – боже милостивый! – он заметил черную точку на носу. Кто-то говорил, что, если выдавливать черные точки, к двадцати пяти годам все лицо будет в шрамах. Парень мысленно взвесил все «за» и «против». Вообще-то тот чувак, что сказал ему об этом, утверждал, что зубная паста – мощный афродизиак. Что он вообще понимает? И Брэд решительно устранил нахальную черную точку.
Так. Дальше. Парень отошел от зеркала и оглядел себя целиком. Ему говорили, что он похож на молодого Рональда Рейгана, и Брэд был не против такого сравнения. А почему бы, собственно, и нет? Ему так и виделись усы, пробивающиеся над верхней губой. Да и футбол пошел ему на пользу… Что тут говорить, он определенно был в форме. Брэд сколотил на лице свое лучшее выражение: легкая полуулыбка, изогнутая бровь и прищур. Вот он, Голодный и Притягательный взгляд. Идеально.
Тон для успешного дня был задан. Брэд кивнул себе и вышел из раздевалки. Пора было отправляться на работу.
Он хорошо ладил с менеджером «Гамбургера Карла», Деннисом Тейлором. Вообще-то, Деннис Тейлор был помощником менеджера, который сидел в офисе в деловой части города, так что все дела лежали на Деннисе. Ему было тридцать три, и он по-прежнему жил со своими родителями. Он обожал чистоту и мыл машину минимум раз в неделю. Он даже по кафе ходил с пульверизатором с чистящим средством в руках. Иногда Брэд задумывался, не просыпается ли Деннис по ночам, чтобы вытереть дома пыль.
Многие в «Гамбургере Карла» подшучивал и над Деннисом, но это были те, чьи часы он по какой-то причине урезал, либо же люди, не знавшие его. А вот Брэд знал его неплохо и понимал, что Деннис – хороший простой человек. Работает в спокойном кафе, всегда уравновешен и не придирается по мелочам. Если не создавать ему неприятностей – проблем с ним не будет.
В тот вечер у Денниса Тейлора было плохое настроение. Вторник, посетителей было мало, на работу вышли только несколько ребят. Лиза не стояла за интеркомом. На кухне закончились кое-какие ингредиенты, и все это навалилось на Денниса разом. Он пытался решить все проблемы одновременно и расстраивался из-за того, что попытки были безуспешны. Звонить в главный офис ему не хотелось.
Да тут еще появилась эта новая униформа бело-коричневого цвета… Всем девушкам предписано было надеть банданы, а парням – галстуки.
- Галстуки? – переспросил Брэд. Он терпеть не мог галстуков, если только не шел на выпускной, например.
- К нам ходят и люди в возрасте, Гамильтон. Им хочется видеть особенное место, где они могут насладиться не только едой, но и обстановкой.
- Почему бы нет, - пожал плечами Брэд. – Мне нравится выглядеть, как старый игрок в гольф, - он повернулся к своим друзьям, приглашая их посмеяться над шуткой вместе с ним. – Это круто!
Деннис Тейлор молча направился в свой кабинет, где предпочитал сидеть, пока его присутствие где-то еще не становилось необходимостью.
Для любого работника фаст-фуда сердитый посетитель назывался С. П. Обычно к Брэду приходило около двоих С. П. за смену. Насчет них Брэда тоже были свои мысли: все дело в эгоизме. Эти люди пытались кого-то впечатлить, самоутвердиться, а С. П. просто не нашел другого места, кроме кафе, чтобы показать свое превосходство над другими.
Первый С. П. пришел в половину десятого вечера. Брэд сразу понял, что эта пожилая дама в серебристом парике была С. П., потому что она начала придирчиво изучать еду, еще не заплатив за нее. Затем откусила кусочек от картошки.
- Эта картошка на вкус, как железо, - заключила она.
- Прошу прощения, - вежливо откликнулся Дэвид Лемон, следуя правилу «Клиент всегда прав». – Сейчас принесу вам другую.
- Нет, - отрезала женщина. – Вчера она была такая же. И завтра будет такая же. Я хочу видеть менеджера.
Бинго. Деннис Тейлор вышел из кабинета.
- Что случилось, мадам? – Деннис часто говорил, что даже сердитый посетитель всегда прав. Он всегда старался сделать все возможное, чтобы уладить конфликт с наименьшими потерями. Если конфликт разрастется и дойдет до офиса, Деннис будет первым, кто получит по шее.
- Я сказала, что эта картошка на вкус, как железо.
Менеджер взглянул на Брэда, который жарил картошку.
- Ты помыл посуду, прежде чем начинать?
- Да.
- А масло поменял через час после того, как начал?
Брэд начал раздражаться. Это же не просто картошка, а его специальность, можно сказать!
- Я меняю его каждый час, - отозвался он. – И всегда проверяю, заменил ли масло. По цвету видно, - он вышел из-за стойки. – Могу я попробовать?
Дама поджала губы.
- Хотите сказать, я вру? Если понадобится, я дойду до вашего директора.
Деннис Тейлор весь подобрался. Слова «Дойду до вашего директора» всегда действовали на него, как тревожная кнопка. Он улыбнулся.
- Мадам, - с этими словами он направился к кассе и открыл ее, - вот ваши деньги, - он протянул посетительнице купюры. – Весь заказ за наш счет, - он выглядел так доброжелательно, точно они были старыми приятелями, но С. П. лишь покачала головой.
- Нет. Так не пойдет, - она нахмурилась. – Я хочу, чтобы этот молодой человек был уволен. Он назвал меня обманщицей, - она указала на Брэда.
- Прошу прощения, мадам, - склонил голову Деннис Тейлор, - но Брэд Гамильтон – один из наших лучших сотрудников.
Брэд был впечатлен.
- Спасибо, - отозвался он.
- Брэд Гамильтон, - дама потянулась за сумкой. – Брэд Гамильтон, - она открыла ее и копалась внутри, пока не достала ручку. – Брэд Гамильтон, - затем достала листок бумаги. – Брэд Гамильтон, - записала имя. – Брэд Гамильтон.
Стало ясно, что посетительница в самом деле собиралась написать письмо в главный офис. Обычно люди любят внимание к себе, но жалоба начальству – это не то проявление внимания, о котором многие мечтают. Деннис Тейлор нахмурился.
- Гамильтон, - отчеканил он, - приберись в уборной.
Это, разумеется, было оскорблением, но именно так Деннис Тейлор решал проблемы. Брэд и так знал, что Дэвид встанет на его место у картошки, а через пять минут будет умолять его вернуться обратно. К тому времени посетительница уйдет.
- Мне очень жаль, - сказал Брэд, уходя в уборную. Там он достал из-под раковины губку и чистящее средство, и начал стирать с зеркала надпись, сделанную краской из баллончика: «Волосатая киска».
Жизнь, думал Брэд, борясь с надписью, это цепная реакция. Кто-то злится и вымещает все на другом, а тот – на следующем. Каждому нужно кого-то задеть.
Когда Брэд пришел домой, он позвонил Лизе и порвал с ней.
Развитие ребенка
Одним из интересных уроков, на которые ходила Стейси Гамильтон, было развитие ребенка. Это был экспериментальный класс, где рассказывали сначала о том, как развивается маленькая жизнь, а затем давали общую информацию об уходе за ребенком, лечении и прочем. Словом, эти занятия были призваны повышать уровень грамотности будущих родителей и дать им необходимые во взрослой жизни знания. Занятия проходили в большой аудитории, которая была раза в два больше обычного класса. Вдоль стен стояли пятнадцать маленьких газовых плит и столов. Уроки вела миссис Мелон.
На первом занятии она поделила учеников на группы по четыре по алфавиту, выдала им задания на весь семестр и рассказала, что необходимо будет сделать, чтобы получить хорошую оценку за год.
У миссис Мелон была вредная привычка: если она нервничала, то начинала чесать предплечья. Чем больше она переживала, тем краснее была кожа на руках. Сегодня она чесала руки больше обычного. Она выдавала брошюры с информацией о безопасном сексе и различных инфекциях, передающихся половым путем, и по ее виду становилось ясно, что предстоящий рассказ обо всем этом не вызвал у нее радости.
По большей части занятия у миссис Мелон проходили кое-как, никакой дисциплины на них и в помине не было. Ученики приходили и уходили, все уже и так знали достаточно о детях и том, как они появляются, так что тратили это время с большей пользой для себя. Кто-то начинал делать домашнее задание, чтобы освободить свой вечер.
Стейси уже в третий раз записывалась на этот курс, ей казалось, что он уже пересмотрела все возможные фильмы и все существующие диаграммы и перечитала всю статистику, но тем не менее в классе всегда были ребята, пришедшие на него впервые, и наблюдать за ними было забавно.
В седьмом классе, например, на занятия пришел парень, которому мать сказала, что в женской вагине есть зубы, и он, видимо, поверил в это, потому что на одном из занятий поднял руку – Стейси сама это видела и слышала – и спросил:
- А многим мужчинам откусывают члены?
За парнем быстро закрепилось прозвище «Челюсти», а на следующий год он не появился в школе. Говорили, он переехал в Алабаму.
Сама же Стейси узнала от сексе от своей матери, когда они были в отделе товаров для женской гигиены.
- После свадьбы взрослые люди делают определенные вещи, - сказала ей миссис Гамильтон, - потому что хотят завести ребенка, - она стала описывать все сложными медицинскими терминами, и Стейси поинтересовалась:
- Это такая операция? Для этого нужен доктор?
- Нет. Мы с папой справились сами.
На этом разговор был окончен, и миссис Гамильтон больше никогда не сказала ни слова на эту тему. Да и вообще всячески обходила ее стороной. Когда Стейси повзрослела, самое большое, на что миссис Гамильтон была способна, это фраза:
- Не подпускай к себе пьяных. Ты же понимаешь, чего они хотят.
Так что Стейси была рада тому, что у них есть занятия по развитию ребенка. Там давали куда больше информации, и она была куда четче и понятнее.
Когда миссис Мелон начала лекцию, Стейси развернула записку от Линды, которую получила еще во время перерыва, но пока не имела возможности прочитать.
ДОРОГАЯ СТЕЙСИ!
ПРИВЕТ! КАК У ТЕБЯ ДЕЛА? ЧТО НОВОГО? ЗДОРОВО ПИШУ, ДА? КСТАТИ, ЭТО ПИСЬМО НАПИСАНО КАРАНДАШОМ ДЛЯ ГЛАЗ, КОТОРЫМ Я ВСЕ РАВНО НЕ ПОЛЬЗУЮСЬ.
(тут она переходит на ручку)
В общем. Мне очень надо с тобой поговорить! Это серьезно. Мне до сих пор не верится, что Вет позвонил тебе, а трубку сняла мама. Что она тебе сказала? Это странно, да? Сначала он шлет цветы, потом начинает названивать. Опасный он парень… Нам надо поговорить. Напиши мне и скажи, что ты к нему чувствуешь.
Было бы здорово, если бы ты не работала каждую субботу! Представь, как было бы круто, если бы мы пошли куда-нибудь погулять… Но вряд ли получится. Ну ладно, мне пора. Увидимся через 52 минуты. Мне надо переписать эссе. Пока, Стейси! Напиши мне!
Твоя подруга,
Линда
Стейси вырвала из тетради листок.
О, Линда, Линда, Линда!
Я не знаю, что мне делать. С мамой все нормально, я даже не ожидала, что смогу придумать что-нибудь так быстро! Она начала: «Кто такой Рон Джонсон? Судя по голосу, это взрослый мужчина, почему он тебе звонит?», а я ей: «О, это просто парень из школы, он хочет устроиться к «Свенсону». Потом я спросила, что она ему сказала, и она: «Я сказала, что ты еще не пришла из школы». Из школы!!! Что Вет теперь подумает??? Я говорила ему, что мне 19, и я в колледже. Он, наверное, так на меня зол… А мне с ним хорошо, я хочу чаще его видеть. Но надо сказать ему правду! Что думаешь?
Твоя подруга,
Стейси
Когда прозвенел звонок, Стейси встретила Линду в коридоре и отдала ей записку.
- Вот. Ответь на следующей перемене.
После следующего урока Стейси разворачивала ответ Линды.
Стейси,
НЕЛЬЗЯ ГОВОРИТЬ ЕМУ ПРАВДУ! Он пропадет с концами, если узнает, как все на самом деле. Скажи, что твой телефон постоянно берут другие люди, и, пока тебе не проведут отдельную линию, ты будешь звонить ему сама.
Линда
Над этим Стейси раздумывала весь урок и решила переговорить с Линдой за ланчем. Нужно рассказать Вету о своем возрасте, она была в этом уверена. Она не хотела ему врать.
- Да тебе и не нужно врать, - возразила Линда, - ты просто ничего ему не скажешь. Это не ложь.
- Но я ведь уже его обманула! Сказала, что мне девятнадцать, и я закончила школу!
- Значит, врать тебе стыдно, а вылезать из окна по ночам – нет?
- Это другое.
- А вот и нет.
- Вот и да!
Так все и продолжалось. К концу дня Стейси приняла решение. Она поступит по-взрослому, расскажет ему правду, а если он не поймет ее – она его забудет. После школы Стейси зашла в магазин и купила открытку. На ней был изображен астроном, глядящий в телескоп на бескрайнее звездное небо. Звезды складывались в слова: «Забудь об ошибках прошлого. Смотри в будущее…». Стейси открыла карточку. Внутри открытки был нарисован такой же астроном, но теперь звезды сложились в другие слова: «…и на те ошибки, которые еще совершишь».
Девушка выждала день, а затем на следующем уроке по развитию ребенка написала в открытке:
Дорогой Рон,
Спасибо большое за цветы. Мне передали, что ты звонил. Извини, что пока не перезвонила. Мне надо кое в чем признаться тебе. Мне 15. Но больше я ни в чем тебя не обманывала! Надеюсь, мы по-прежнему будем друзьями. Удачи на работе, надеюсь скоро тебя увидеть.
С любовью,
Стейси
После уроков Стейси бросила открытку в почтовый ящик, предварительно написав адрес. Прошли дни и недели, от Вета ничего не было слышно. Он не писал, не звонил и не приходил к «Свенсону».
- Стейси, - подытожила однажды вечером по телефону Линда, - это не похоже на нормальные отношения.
Запасные замки
Прошло два дня, и Рат понял, что пора действовать. Отношение. Настал тот самый день.
Три урока пролетели незаметно. Марк ратнер уже хорошо знал расписание Стейси, и после испанского поспешил в офис.
Стейси сидела на своем месте, а рядом с ее окошком стояли пятеро ребят. Они о чем-то говорили с ней, а она с улыбкой отвечала им.
Рат встал неподалеку от питьевого фонтанчика и отхлебнул воды, как сделал бы каждый на его месте. Ничего необычного. Он просто ждет своей очереди. Ребята все еще разговаривали со Стейси. Стейси все еще улыбалась.
Тут Марку стало не по себе. Что, если многие парни приглашают ее на свидания? Что, если накачанные красавчики увиваются за ней целыми днями? А вдруг она гуляет с Майком Броком? Может, Рату вообще не стоило даже пытаться познакомиться с ней, потому что он недостаточно привлекателен?
Страх отказа взял его когтистыми лапами за горло, и Отношение показалось глупой выдумкой. Плечи Рата поникли, и он развернулся к выходу и пошел на следующий урок.
Через несколько дней Рат и Деймон пришли на первые в этом году школьные танцы.
- Ты уже видел Стейси?
- Вряд ли она здесь, - Рат ковырял пол носком ботинка. – Она, наверное, не из тех девчонок, которые ходят на танцы, - в расстройстве он взъерошил волосы.
Деймон собрался на танцы со всей тщательностью и выглядел очень хорошо, хоть и оделся в простую толстовку и брюки. Он прислонился к стене, наблюдая за участниками слащавой (по его мнению) школьной группы, исполнявшими «Take It to the Limit».
Мимо них прошла симпатичная старшеклассница. Лицо Рата вытянулось, словно его ударили в живот.
- Ты видел ее? Боже…
- Ну ты и тряпка, - усмехнулся Деймон. – Ладно тебе, это же всего лишь девчонки.
- Да? Ты просто не слышал, как моя сестра болтает с подружками. Они не девчонки, а какие-то грузчики!
Деймон лишь закатил глаза.
- Она такая красивая. Да посмотри же!
- Где? – Деймон лениво взглянул на друга.
- Вон там, около стульев.
- Так пойди и сделай что-нибудь, - пожал плечами Майк.
- Например?
- Что угодно. Считаешь, что она красивая? Иди к ней, - он помолчал. – Нет, ну вот что ты за тряпка?
Рат лишь посмотрел на Майка. Тот вздохнул.
- Не давай им одурачить себя. Они пришли сюда затем же, зачем и мы.
Рат снял пиджак и закинул его не плечо, как режиссер французского фильма, а затем направился к девушке.
- Рат, - окликнул его Деймон, - дай сюда пиджак.
- Пиджак?
- Да. Давай его мне. Вот так лучше.
Рат подошел к девушке и сел на стул в метре от нее. Девушка смотрела на музыкантов.
- Ты, - неловко позвал парень. Девушка обернулась. – Нет, нет, сиди, - он побарабанил по спинке стула. Девушка передернула плечами и вскочила с места, а затем направилась к своим подружкам в другой конец зала. На ее место сел Деймон.
- Хотя бы что-то.
К понедельнику у Рата созрел план. Он больше не проведет ни дня, не видя Стейси Гамильтон. С мрачным выражением лица он просидел все уроки, готовясь к атаке. На перемене после пятого урока, когда Стейси приходила в офис, он поспешил к ней.
Она ничем не была занята и сидела одна.
- Привет, - сказал Ратнер.
- Добрый день.
- У меня вот есть два вопроса, - заговорил Марк, чувствуя, как паника вот-вот одержит над ним верх. Он сделал глубокий вдох. – Что вы делаете с замками на шкафчиках, когда они ломаются?
- Их вырезают и заменяют на другие, - ответила Стейси.
- Значит, сразу покупают новые?
- Нет, - Стейси открыла шкаф и вынула оттуда коробку с замками. – У нас есть запасные.
- Ого, все продумано. Я и не знал.
- Так удобнее, лучше закупить сразу и держать про запас, чем каждый раз ездить за новыми.
- Это правильно, - заметил Рат. - Иначе все это занимало бы слишком много времени, - мысленно он усмехнулся, подумав о том, что Отношение заставляло его разговаривать со Стейси о какой-то чепухе.
- Да, пожалуй, - девушка убрала коробку обратно в шкаф.
- Мой второй вопрос, - продолжал Рат, - как тебя зовут? – он непринужденно перешел на «ты». Отношение.
Она улыбнулась.
- Стейси.
- Привет. Я Марк, - он протянул руку в окошко. - Рад познакомиться с тобой, Стейси.
Кролики Риджмонта
К октябрю любимым уроком Стейси стали основы журналистики. Во-первых, это был единственный урок, на который она ходила вместе с Линдой, во-вторых, там было интересно, а время летело быстрее, чем на других занятиях.
Сегодня ребята собрались, чтобы обсудить задания, и все, как обычно, шло наперекосяк.
- Я хочу написать про рок-группу «Ван Хален», - сказал Уилльям Десмонд, обычно писавший статьи о спорте. – Я в пятницу ходил на их концерт, это было кошмарно.
- Ради бога, - фыркнул Рэнди Эддо, «распространитель» газеты. – Они зажигали!
Десмонд обернулся.
- Серьезно? Тебе понравилось, когда Дэвид Ли Рот запихнул микрофон между ног?
- Нет. А тебе, видно, понравилось, раз ты только это и запомнил.
- У нас и так слишком много рока, - перебила их Энжи Парици, главный редактор. – Может, кто-нибудь напишет о студентах по обмену.
Тишинаю
- Так, ладно, кто-то все равно должен будет писать про них, - она обвела глазами класс и взглянула на темноволосого кудрявого парня, сидевшего возле Стейси. – Может, ты?
- Хорошо.
- Как тебя зовут?
- Луи Кроули, - он подтянул синий галстук-бабочку, которая была его «отличительным знаком».
- Ага. Ты возьмешь интервью у тех троих из Индии и…
Ее перебили две появившиеся на пороге класса болельщицы.
- Ребята, - миссис Шиан встала из-за стола, - Дина Филлипс и Синди Карр хотят вам что-то сообщить. Заходите, девочки.
Капитан команды болельщиц, Дина Филлипс, вышла вперед. Ей было семнадцать и она одевалась лучше всех в школе. Ее дорогие юбки и блузки были пределом мечтаний всех девушек из Риджмонт-Хай, а улыбка буквально освещала все и всех. Никто не мог соперничать с Диной Филлипс за внимание к себе.
- Мы хотели сказать вам, - начала она, - что мы больше не «Кролики Риджмонта». В прошлом году во всех статьях группу поддержки называли «Кроликами Риджмонта», и нас все дразнили. Так что теперь мы «Хранительницы победы».
- Быть «Кроликами» - унизительно, - добавила Синди Карр.
- Никто не обзывает шахматистов «шампиньонами», а нас все сравнивали с кроликом из «Плейбоя», - продолжала Дина, - поэтому мы меняем название. И еще. В этом году мы будем выступать не только на футболе, но еще и на хоккее, баскетболе и рестлинге.
- Мы теперь будем много где участвовать, - кивнула Синди, - например…
Дина не дала ей договорить.
- Мы вкладываем много сил в то, над чем потом вы все будете потешаться, - она нахмурилась. – Но болельщицы – это не группа девиц-снобов, мы не считаем себя лучше других. Мы хотим, чтобы нас воспринимали не как зазнавшихся дурочек, а как друзей. Нам нужна ваша поддержка.
Ответом было молчание.
- Спасибо, девочки, - кивнула миссис Шиан.
Бывшие «Кролики Риджмонта» уже собрались выходить, когда в класс зашел заместитель директора Рэй Коннорс. Он был мрачен и даже не извинился перед миссис Шиан за то, что прервал ее урок.
- Могу я поговорить с Луи Кроули?
Кроули подошел к нему, не зная, что и думать.
- Крепись, - мистер Коннорс положил руку ему на плечо и вывел парня из класса.
К следующему уроку вся школа знала, что тем утром на мосту Эльдорадо произошла авария: две машины неслись наперегонки и одна из них задела автомобиль, который от удара перекувырнулся через ограждение моста и вылетел в реку. В автомобиле были отец и сестра Луи Кроули.
Дорога в ад
Печальные новости быстро распространились по школе. В тот день все вдруг стали хорошими друзьями для Луи Кроули, обнимали его в коридорах, что-то говорили или просто тихонько кивали в знак сопереживания. Ходили слухи, что он не будет посещать школу ближайшие две или три недели, но через два дня Луи пришел на занятия.
На введении в журналистику ребята неловко выразили свои соболезнования, и Луи кивнул, принимая их. Это было самое тихое занятие из всех – пока не пришел Джефф Спиколли.
Он ввалился в класс с городской газетой в руках. На первой странице была фотография, сделанная на мосту Эльдорадо в день аварии. Какой-то фотограф-любитель оказался неподалеку и сделал несколько снимков машины Кроули, плывущей по реке в океан. Он продал снимки в газету за $500, и их разместили на первой полосе, до невозможности увеличив яркость фото.
- Вы видели эти фотки? – восхитился Джефф. – Там людей можно разглядеть!
Все замерли. Никто не ответил. Луи Кроули опустил голову и начал всхлипывать. Судя по всему, со Спиколли снова начнут разговаривать только через месяц.
Для Джеффа эти бойкоты были обычным делом. Все вокруг были такими серьезными, так переживали из-за мнения окружающих. Это напоминало Спиколли альпинизм и подъем на гору. Все эти ребята держались за свои хорошенькие и насквозь положительные отзывы, точно боясь рухнуть вниз. Их целью было взобраться как можно выше, с ними было скучно, они не умели веселиться, их занимали лишь их собственные персоны. А вот друзья Джеффа из средней школы Пола Ревира были нормальными ребятами, они знали, что такое настоящее веселье.
Спиколли не считал себя источником неприятностей. Всё, чего ему хотелось от жизни: хорошая травка и крутая доска. В школе все работали в каких-то кафешках и только и болтали, что о менеджерах и зарплате. Спиколли был серфером и гордился тем, что остался последним человеком, кто скользил по волнам в Риджмонте.
Если Спиколли не был ни на пляже, ни на спортивной площадке, где они с друьзьями играли в пинбол, значит, он сидел у себя в комнате. Для Джеффа комната была его крепостью, он мог сидеть там часами. Она находилась на самом верху, почти под крышей особняка Спиколли и разительно отличалась от всего дома. На стенах висели плакаты, в большинстве своем изображавшие обнаженных моделей из «Плейбоя» и «Пентхауса». Также было несколько снимков самого Джеффа на доске и пара винтажных плакатов со словами «Будь собой» и «Любовь – это экстази». Но в основном стены были уклеены снимками моделей. Естественно, родители Джеффа понятия об этом не имели.
Мачеха Джеффа была советником в колледже, а у его отца был успешный бизнес по ремонту телевизоров. Настоящая мать парня, учительница, оставила мужа и детей, посмотрев фильм «Свободная женщина». Спиколли не держал на нее зла, как не держал зла и на отца за то, что тот женился на женщине с семью детьми. Парню было искренне наплевать на происходящее за пределами своей комнаты, если только дело не касалось серфа. Он не знал имен своих сводных братьев и сестер – да и не горел желанием узнавать.
Джефф впускал к себе только родного младшего брата, семилетнего Кертиса. Кертис нравился Джеффу. В прочем, ему понравился бы любой ребенок, который после уроков пропадает в спортзале, делая всякие гимнастические штуки.
Одним теплым октябрьским утром Кертис ворвался в комнату брата.
- Джефф, ты идешь в душ? – потряс он его за плечо.
- Угу, - пробормотал Спиколли в подушку. Вчера он допоздна тусовался в торговом центре.
- Джефф, ТЫ ИДЕШЬ В ДУШ?!
- Тебе-то что? – буркнул Джефф, выбираясь из-под одеяла и моргая.
- Я переезжаю в ванную. Теперь буду спать там.
- Нет.
- Папа так сказал.
- А если я включу воду?
- Попробуй только! – взвизгнул Кертис и выбежал из комнаты. – Попробуй только, придурок!
Спиколли встал с кровати и пинком закрыл дверь, оставленную братом нараспашку. Ему снился сон. Очень крутой сн.
Он стоял посреди… ничего. Но где-то впереди брезжил серебристый свет, и чья-то холодная рука подтолкнула его к этому свету. Кто-то вел его к чему-то важному, это было ясно.
Серебристый свет оказался занавесом, и Джефф отвел один полог в сторону. За занавесом его ждали весело галдящие зрители, а сам Джефф оказался на сцене шоу «Сегодня вечером». За столом ведущего сидел Джонни Карсон.
Спиколли взмахнул рукой, и игравшая на подмостке группа притихла. «Дорога в ад» AC/DC почему-то была главной музыкальной темой сегодняшнего вечера, но Джефф нисколько не удивился. Он сел на кресло гостя, прямо напротив Джонни Карсона.
- Ну, как у тебя дела? – ведущий слегка наклонился к Спиколли.
- Охренительно, Джонни. Здесь так круто. Я очень рад!
- У тебя красные глаза, - заметил ведущий.
- А, это я плавал.
Аудитория взорвалась смехом. Это была знаменитая фраза Спиколли.
- Плавал? Зимой?
- Ага. Кстати, Джонни, - Спиколли доверительно улыбнулся, - передай своей сестре, что бобры – крутые любовники.
Ведущий захохотал. Джефф скромно улыбнулся. Он был в ударе в своем сне.
- Серьезно, Джонни, дела идут хорошо. Я вот тут думал о том, чтобы подняться в горы на выходных…
- А что насчет школы? – поинтересовался Карсон.
- Школа, - Джефф вздохнул. – В школе никаких проблем. Там ведь всего и надо, что получать оценки. Если хоть что-то знаешь, можно пропускать половину занятий.
- Ты сам часто ходишь туда?
- Вообще не хожу.
Зрители снова засмеялись. Джефф Спиколли был их любимцем.
- Я случайно узнал, что ты принес с собой видеозапись, - улыбнулся ведущий. – Включишь нам ее?
- Конечно, - Джефф протянул кассету работнику сцены. – У этого фильма нет названия, он все скажет за себя сам. Фредди, включай, пожалуйста.
На белом экране появилось голубое небо, плавно переходящее в водную гладь.
- Джонни, - продолжал Джефф, - это пляж в шесть утра.
- Потрясающе.
- А вот и я, - Спиколли указал на серфера, несущегося по океану. Перед ним вздымалась огромная волна.
Зрители охнули.
- Ты ведь не кинешься в эту волну, Джефф?
- Смотрите-смотрите.
Серфер ловко поймал волну и победоносно вылетел на берег, выполнив несколько эффектных разворотов. Зрители зааплодировали.
- О чем ты думаешь в такие моменты, Джефф? – Джонни Карсон смотрел на своего гостя с восторгом.
- Знаешь, Джонни, я думаю о том, что эти часы – только мои, а придурки с хлипкими досками придут еще нескоро.
Зрители смеялись, хлопали и свистели. А потом милый братец разбудил Джеффа.
Решающий день
Как обычно, в понедельник утром Брэд Гамильтон пришел на работу. Стоило, ему зайти в кафе, как он понял, что что-то не так.
- Гамильтон, - подозвал его Деннис Тейлор, - мне надо сказать тебе пару слов.
- Конечно, - Брэд начал готовить рабочее место к началу смены.
Голос менеджера не был дружелюбным, но и обвинений в нем тоже не было слышно.
- Брэд, вчера из кассы во время твоей вечерней смены пропали деньги. Сто двадцать пять долларов. Мы не знаем, где они теперь, но их недостает. Впрочем, нам известно, кто их взял… Были свидетели. Ты что-нибудь об этом знаешь?
- Нет, Деннис, ничего.
Повисл долгая пауза.
- Ради бога, Деннис, не смотрите на меня так!
Но все взгляды – и менеджера, и других работников – были прикованы к нему.
- Позволь мне задать тебе один вопрос, - мягко начал Деннис.
- Я ничего об этом не знаю, - повторил Брэд.
- Гамильтон, - менеджер потер лоб, - мы уже обратились в полицию, и нам предложили полиграф. Ты не уделишь мне немного времени, чтобы ответить на пару вопросов в офисе?
- Хотите проверить меня на детекторе лжи?
- Да.
- Замечательно, - кивнул Брэд. – Мы все пройдем детектор.
- Хорошо. Завтра я буду ждать тебя в агентстве детектива Харриса, мы всегда к нему обращаемся в подобных случаях. Я предупрежу, что ты подойдешь завтра, скажем, к четырем.
Брэд оглянулся на друзей. К его ужасу, они тоже ни улыбались, ни хмурились. Они вообще были похожи на толпу зевак, стоящих вокруг места преступления и из праздного любопытства слушая разговоры. Никто не сказал ни слова. Ни Дэвид Лемон. Ни Гэри Майерс. Ни Ричард Мазута. Даже Лиза промолчала. Брэд почувствовал, как жар приливает к его щекам. Он был сконфужен и очень, очень сердит. Кто мог быть тем самым свидетелем, который якобы видел, как он, Брэд Гамильтон, крадет деньги из кассы? Из кассы кафе, которое он любил всей душой?
- Вы так и будете молчать?
Ни слова в ответ.
- Думаете, это я взял деньги, Деннис? Считаете, это был я? – Брэд швырнул на пол поварскую шапочку, вслед за ней на пол полетел форменный галстук. – Ну и пошли вы к черту! Я СВАЛИВАЮ!