Быт русского народа. Часть 6

IV РУСАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ

Верование в существование высшего бытия господствовало в незапамятные времена язычества; но изображение его не дерзали ни вырезать, ни рисовать, страшась навлечь гнев невидимого Бога, коему молились с трепетом. Жертвы приносили на открытом поле, неприступных скалах и в сокровенных рощах. Руками не смели прикасаться до жертвенника, который охраняли жрецы с длинною бородой, ибо они одни имели право отращивать ее как можно длиннее. Такой властитель вселенной был Громоносец. Они воображали его в рев бурь и ветров; в грозе, освещавшей небо молниеносными лучами, вылетавшими из-за горных сводов, — величественный бог! В глазах смертных эти искры зажигали небо пожаром, сыпались на землю при страшных ударах грома, обхватывали здание, разбивали вековые дубы и убивали людей — ужасный бог! Действие природы оковывало человека безмолвием. Люди думали, что такому божеству непременно подчинены другие боги, которые получили от него в управление частицу света, земли и водяной стихии. Это самое породило множество других богов, богинь, нимф, наяд, похожих на наших русалок, леших, домовых и т. п.

У восточных народов верховные существа отличались от людей своею уродливостью и кровопийством. Верования в них греков заключались в песнях Орфея (жившего за 1250 л, до Р. X.), древнейшего стихотворца. По его мнению, все, что было, есть и будет — содержится в недрах Юпитера, который есть всему начало и конец. Философы Анаксагор и Сократ (живш. во время Перикла, великого правителя Афинского, в полов. V в. до Р. X.), развили идею о единстве божества, но пылкое воображение греков придало каждому предмету божеские свойства. Гомер и Гесиод, почти современники между собою (живш. за 900 л. до Р. X.), назначили пределы божествам и образовали многобожие. Народ приписывал своим богам свойства добрые и злые, а потому старались умолить их возлияниями, жертвами разных животных и растений. Они сотворили богов, похожих на людей. На небе, как на земле, были свои праздники и шумные пирушки. Там Аполлон забавлял богов пением и лирою, а Терпсихора веселила пляскою.

Греки удостаивали отличных людей названиями: полубогов, полубогинь, нимф, которые служили богинями и пр. Ничего подобного не было у славян, но у них были свои священные воды, рощи и водяные очаровательные существа. Русские славяне приписывали озерам и рекам особую святость. В глазной боли они умывались водою целебных источников и бросали в них серебряные монеты [57], молились деревьям, особенно дупловатым, обертывая ветви убрусами; поклонялись березам, липам и дубам. Ничего не было священнее старых дубов. Никакая жертва не была приносима без украшения ее ветвями; никакой таинственный обряд не был столь приятен богам, когда совершали его под дубовыми ветвями [58]. Последний обряд изменен в посыпание травою и ставление березок в домах на зеленую неделю. Народ верит, что душистые деревья, наполняя воздух приятным запахом, изгоняют злых духов и не допускают русалок тешиться людьми. Грубый ум людей, блуждавший во мраке идолопоклонства, творил богов на всяком шагу; представлял их великанами со многими головами и окружал их гнусными изображениями: змеями, жабами, ящерицами и разными гадами, и преклонял с робостию колена перед чудовищными истуканами, из коих иные были такой величины, что несколько пар волов не могли сдвинуть их с места [59].

Но каким образом появились у наших предков русалки, которые доселе служат предметом суеверных толков? Народ, сроднившийся с языческими понятиями, заимствовал их от переходных верований в бытие водяных существ. Греческие Нереяды и Гамадриады, римские Наяды и кверкветуланы, речные богини преобразовались в наши русалки. У всех обитателей Европы они были известны под особыми именами: у немцев под именем дунайских дев, у галлов Сольникские женщины, от обитания в реке Сал, у англичан девы, у французов Ондины или Ундины (водяные), у литовцев и жмуди Дукни и дугни (речные), Гуделки (чужеземки), Упины (речные), Вунданы, Ондыны и Вилии от реки Вилии; Немшшки от реки Немень [60]; в Польше Свитезянки от реки Свитези; в Сербии Вилы, которые живут на горах, скалах и при берегах рек. Они представляются молодыми, в белотонкой одежде, с длинными развевающимися волосами по спине, грудям и плечам; они никакого не делают вреда человеку и еще благодетельствуют ему, если захотят; они невинные и прелестные существа, потому в Сербии обыкновенно сравнивают красавицу с Вилою, говоря: «Она прекрасна, как горная Вила». Вилы собирают облака, готовят молнию и гром; они иногда собираются пировать вечером, и к ним в то время заезжает рыцарь танцевать коло. Всякий другой смертный платит жизнью: стрела поражает его в ногу, руку и сердце. Вилы иногда пророчествуют людям и с ними дружат. Марко Королевич, сербский Ахиллес, ранил саму Вилу за то, что она уязвила стрелой его товарища: он принудил ее помогать ему во всем и вылечить его друга. Пан Секул, разъезжая по горам и лесам, наехал сперва на вертеп разбойников, потом на волчьи берлоги и, наконец, на забавы Вил. Секул схватил одну: напрасно она умоляла его о пощаде, предсказывая ему любовь его дружины, рождение сына от милой жены, поражение турок. «Все это случится само собой», — сказал он, отвел в плен и продал дяде, грозе османов, Иоанну Гунияду. Сербские девушки ищут Вил в лесах, и одна из них, по имени Милица (милая), особенно есть любимая ими: она с длинными бровями, румяными щечками и скромная. Однажды, во время танцевания девушками коло, не было Милицы; все горевали: вдруг нашли облака, молния осветила небо, и они, смотря вверх, говорили: «Вот увидим очи Милицы!» Но они обманулись; она стояла между ними, смотрела на зеленую траву и сказала: «Я не Вила, которая собирает облака; я девица, и стою пред вами» [61]. Вот увлекательный мир воображения славянского, которое творило неземные существа, облекало в высшую силу и жило с ними в дружбе

Русалки получили свое наименование от русла (источника), потому что они были обитательницами источников, рек и озер [62].

В Европе долгое время верили в существование русалок, почти до конца XVIII в. Барон Волвазор уверяет [63], что он сам видел среди белого дня вышедшую из реки Лайбаха водяную женщину, которая утащила с собою ребенка в воду. В северной Шотландии, по утверждению докт. Туреля и учителя Моиро, они два раза видели в Ренмансе нагую женщину, которая, сидя на морском берегу, расчесывала русые волосы [64].

В Малороссии говорят, что русалки являются с великого тыждыня (Страстного четверга), как только покроются луга весенней водою, распустятся вербы и зазеленеют деревья и поля, и живут на земле до глубокой осени. Их представляют обнаженными прелестнейшими девушками и молодыми женщинами с полными вздымающимися грудями и страстными глазами, станом гибким и ловким, с руками круглыми, ногами маленькими, лицом не всегда румяным, но по большей части бледным и тоскливым; волосы на голове волнистые, густые и длинные до пядей, но зеленые, как трава. Выходя на берег, они расчесывают и плетут свои косы; при виде незнакомого бросаются в воду. Там плещутся, играют и заманивают их к себе. Кто попадается им в руки, того защекочивают до смерти.

В Украине и Малороссии господствует еще поверье, что дети, умершие без крещения, превращаются в мавок, малок и гречух, сопутников русалок; что злые духи мучат этих младенцев, которые освобождаются от их власти только на зеленые святки. В течение семи лет души их летают по воздуху и просят жалобно, чтобы их окрестили. Кто услышит плачевный их голос, тот должен произнести: «Крещаю тебя, Иван да Марья, во имя Отца и Сына и Св. Духа». После этих слов они возносятся на небо [65]. Некоторые из суеверов утверждают, что им случалось видеть мавок в воде вместе с русалками.

Олицетворение водяных существ между славянами происходит оттого, что они поклонялись рекам, например Бугу, Днепру, Двине, Дунаю, Дону и т. п. У славян были даже особые названия женских водяных существ, как-то: Девонии, Дзеванны и Даны, и должно думать, что это суть имена рек Дуная, Двины и Дона. Доселе в обрядных песнях звучат окончательные слова дан, дунай, вздунай, дон, Дон Иванович и другие.

Во всех языческих религиях вода была предметом обожания, и ее освящали таинственными молитвами. Последователи учения Зороастра признавали ее после света чистейшей жизненной силой и потому совершали омовения при торжественных обрядах. Индейцы и египтяне почитали воду за начало жизненное и оказывали ей божеские возлияния. Египтяне разумели еще под именем воды саму Изиду, и у них сосуд с холодной водою выражал воскресение Озириса. Греки приписывали воде воскресающую силу и по воде отгадывали будущее. У них родилась из воды Афродита, всеобщая любовь, а сама вода была осуществляема ими женою солнца. Брачное сочетание воды с солнцем есть первообраз любви с всеоживляющей вселенной. Таким образом, вода, всегда живительная и целительная, была часто превращаема то в деву обворожительную, то в жену всеоживляющего солнца. В Богемии и Польше долго почитали воду под именем девонии и дзеванны, а у прибалтийских славян под именем девы, и ее храм находился в Девин-граде, который переименован немцами в Магдебург [66]. В Лужицах сохранилось поверье, что в лунные ночи бегает девона с собаками по лесу и пугает зверей [67], а у нас бегают русалки по лесу, рощам и траве или плещутся в реках и озерах: тогда мавки часто разделяют удовольствия и забавы русалок. В некоторых местах доныне сохранился обычай, что в русальную неделю развешивают по деревьям полотно, которое будто бы мавки и русалки берут себе на рубашки. Иные суеверы раскладывают еще горячий хлеб по окнам, думая, что паром его бывают сыты русалки.

Сохранилось еще поверье, что в дни русальные не должно бросать скорлупу от выеденных яиц, а надобно раскрошить на мелкие части, потому что если скорлупа попадет в воду, то русалки состроят из нее кораблик и будут плавать назло людям. Если же кто выбросит на двор скорлупу, потом накопится в ней вода и напьется сорока, то на того нападет лихоманка. Смысл этого поверья, конечно, состоит в одной острастке: чтобы выбрасываемые скорлупы не приучали собак таскать яйца и не поваживали бы домашнюю птицу разбивать свои яйца и выпивать их.

Между малороссийскими поселенцами Саратовской губернии переиначены поверья о русалках. Там думают, что они безобразные: косматые, горбатые, с большим брюхом и острыми когтями, длинной гривою и железным крючком, коим они ловят проходящих. Бегают по садам и лесам, ища себе добычи; ныряют в водах, и если кто станет купаться на Троицу, не прочитав молитвы, того русалка непременно утащит на дно. Если кто пойдет в сад или лес без пучка полыни, то он погибнет, потому что русалки вдруг спросят его: «Шо у тебе в руках: чи полынь, чи петрушка?» Он должен отвечать: «Полынь». Русалка побежит мимо и скажет: «Ховайся пид тын» (прячься под плетень). Если ответить: «Петрушка», то она скажет: «Ах! моя душка». С этим словом начнет щекотать его, пока не повалится пена из его рта.

По убеждению поселян Олонецкой губернии в их озерах находятся подводные царства русалок, которые при закате солнца плещутся, играют в воде, выходят на берег и расчесывают свои длинные мокрые волосы. Русалки, по словам рассказчиков, походят на обыкновенных женщин с тою только отменою, что волосы у них на голове зеленые. Добродушные верят произносимым против них колдовствам и заговорам; верят в существование лесовиков, водяных и домовых, называя их хозяин, он, другая половина, дедушка. Иные думают, что ежели кто пожелает видеть домового, стоит только в светлый праздник между заутренею и обеднею отправиться с зажженною свечою в хлев; там, в каком-нибудь углу, будет непременно стоять он лицом к стене. Чтобы вызвать лесовика, надобно нарубить молоденьких березок и верхушками сложить в середину; потом снять с себя крест и, став посреди этих березок, крикнуть: «Дедушка!» Он тотчас явится. Другие рассказывают, что им случалось встречать в лесу нечистого, который весь мохнатый, с зелеными волосами на голове и с такой же бородой. Нечистым духам приписывают многие страсти людей: иные из них картежники и проигрывают между собою всю рыбу, даже с озером и рекою, а другие большие пьяницы: взяв ведро, выпивают из него водку одним залпом [68].

В народе употребляются предохранительные травы от нападения и щекотания русалок: это — полынь и заря, которые так сильно на них действуют, что довольно им бросить эти травы в глаза — и они тотчас разбегутся.

Греческие телонии и прекрасные женщины имеют сходство с мавками. Телонии суть дети, умершие без крещения; они выходят из преисподних жилищ и живут в утренних парах. Мать слышит голос своего дитяти в шуме южного ветра и для успокоения тени курит ладан перед иконою Божьей Матери, которую украшает белыми ризами. В продолжение сорока дней после Воскресения Христова души телонии носятся над лугами в виде радужных бабочек, пчел и других разноцветных и красивых насекомых; они питаются соком цветов [69]. Прекрасные женщины живут в дремучих лесах, на душистых полянах и в селениях; иногда посещают шумные города, собираются при источниках и забавляются плясками; отдыхают в тени густых дерев, похищают хорошеньких детей, юношей и девиц или наделяют их сокровищами [70]. Греческие поверья, во многом сходные с русалками и мавками, имеют в своем основании те же ручьи, озера, источники, дремучие леса и рощи: различаются только местностью.

В днепровской России утверждают поселяне, что огни, которые светятся ночью на могилах, насыпных курганах, в рощах, лесах и на полях, разводятся днепровскими русалками для того, чтобы заманить к себе людей и потом, схватив их, бросить в Днепр [71] [72]

Русалки до Троицына дня живут в водах: на берега выходят только поиграть. С Троицына дня до Петрова поста шатаются по земле; живут тогда в лесах на деревьях. Любимое их дерево клен и дуб. Качаются на зеленых сучьях и разматывают пряжу, которую уносят от поселянок, заснувших без молитвы [73]. С клечальной недели они аукают в лесах и зазывают к себе с хохотом прохожих: «Ходите к нам на рели качаться». Уводят их в чащу рощи или леса и защекочивают до смерти. Знатоки в заклинаниях нечистой силы сохраняют как величайшую тайну один чародейный заговор, который разгоняет русалок; даже сами дьяволы разбегаются со страхом от этих заклинательных слов:

При последних словах бросают за плечи полынь или зарю и убегают не оглядываясь [74].

В народных рассказах сохранились некоторые загадки русалок, которые загадывают первому попавшему парню или девушке.

Путник задумывается и не отгадывает, но русалка, как говорит поверье, не дает ему отгадывать, сама отвечает ему:

Русалки немедленно бросаются на девушку, обвиваются около ее шеи и щекочут под мышками: сначала тихо и с припевом, потом сильнее и сильнее с адским хохотом. Девушка смеется с ними, но после умирает от щекотанья.

На русальную неделю никто не осмеливается купаться в реке и хлопать в ладоши, потому что в это время веселье русалок и хлопанье страшное, так что оно раздается по всем окрестностям. На их удары стекаются прочие русалки; одни киевские ведьмы только могут купаться с ними. На зеленой неделе в четверг никто не должен работать, чтобы русалки не попортили домашний скот, птицу и все хозяйственное заведение. Этот день называется велик день русалок. Девушки тайно ходят в лес, имея при себе полынь и зарю, бросают завитые венки русалкам, чтобы они доставляли им богатых женихов. В этих венках бегают русалки по хлебным полям [75].

В Белоруссии поселяне верят, что русалки бегают нагие и кривляются, и если кому случится их увидеть, тот сам будет всегда кривляться.

В России сохранялись темные сведения о русалках под именем водяных, лесных, домовых и чертей, водящихся в тихом омуте, и все они находятся под властью водяного дедушки. Нет сомнения, что это суть остатки верований дунайских славян, которые поклонялись морянам и водяным. На Руси господствует мнение, что все эти духи при ниспровержении Вельзевула со всею нечистою его силою в ад частию попадали в воду, другие рассеялись по полям, а прочие скрылись то в лесах, то в домах. Водяные живут в омутах и под крутыми речными порогами. Они выходят на берег с растрепанными волосами и чешут голову костяным гребнем; хватают купающихся, уносят их с собою на дно водяное и там замучивают до смерти. Они разрушают плотины на мельницах и мосты и при разливе рек уносят строения. Если раздаются со стоном слова: «Рог есть, головы нет», то услышавшему непременно приключится несчастье: он может утонуть в реке, вода зальет его поле или другое какое-либо случится ему бедствие.

Лешие представляют собою среднее между дьяволом и косматым чудовищем. Они скитаются вокруг лесов и по лугам, в лесу ходят наравне с деревьями, по траве наравне с травою, принимая их вид.

Прохожие часто обманываются призраком и заходят в глушь леса, отчего говорят, когда кто запутается в лесу: «Эка куда завел его леший!» или когда кто рассердится: «Леший тебя побери!» Ночью кричат лешие по-звериному и по-птичьему, свищут и ревут. Если лешему попадется человек, то он сначала шутит с ним, потом хватает его и защекочивает до смерти. От щекотания избавиться можно произнесением слова «чеснок». Если прохожий собьется с дороги, то думают, что леший обошел или запутал его, но и тут есть средство выйти из беды: должно немедля выворотить верхнее платье и надеть наизнанку. Отсюда вошло в употребление говорить, когда увидят наряженного в вывороченное или какое-нибудь другое странное платье: «Эка леший!»

По разным местам рассеяны рассказы о русалках. В Тульской губернии сохранилось предание о лесной русалке: она молоденькая, прекрасная лицом и прелестная, как девица; она поет и живет в густом лесу. Русалка эта совершенно безопасна во все время года, кроме русальной недели; в это время она качается между двух деревьев, хохочет, аукается с людьми, ходящими по лесу; обманывает их, принимая голос знакомых и привлекая к себе лестью, защекочивает до смерти. Некоторые из поселян, особливо дети, так напутаны этим преданием, что во время русальной недели ни за что не пойдут в лес и даже со страхом идут в соседние деревни. Многие с божбою утверждают, что им случалось много раз видеть русалок. На русальной неделе во вторник крестьяне поминают удавленников. Родня умершего приносит на могилу покойника блины, вино и красное яйцо, которое разбивает на могиле за упокой души удавленника; потом пьют вино и закусывают блинами, причем призывают русалку:

Русалке оставляют часть блинов и после уже отправляются по домам.

В Смоленской губернии кроме русалок лесовых существуют водяные, которых также боятся дети во время русальной недели. В этих местах верят еще, что русалки и лешие заводят людей в непроходимые места, сбивают с дороги и заставляют ходить по одному и тому же месту несколько дней сряду. Кажется, все знакомо, а выйти не могут. Когда лесовой идет по лесу, тогда он ровен с лесом; а когда идет по лугу, тогда ровен с травою. Лесовые и водяные имеют свои отдельные друг от друга владения; посещают даже ярмарки. Отличаются от людей тем, что у них завернута пола серяна (армяка), вместо правой на левую сторону; пояс завязан без узла, потому что на узле есть крест; оборы (веревочки или ремни у лаптей) закручены в одну сторону, а не крестообразно. Они всегда стоят к солнцу спиною, и человечки в глазах (зрачках) у них вверх ногами.

Лесовые и водяные пьют водку, играют в карты без крестов (трефей) и один другому проигрывают свое имущество, оттого-то в ином месте бывает много рыбы, а в другом ничего; в ином месте бездна дичи и зверей, а в другом ровно как никогда ничего не бывало, между тем все знали, что здесь или там всего водилось много.

Лесовые и водяные также дерутся: оттого в самую тихую ночь слышен по лесу грохот и треск, а на воде, когда и рыба спит, бывают всплески.

В Сибири думают, что русалки во время русальной недели играют с парнями и девушками или, по тамошнему выражению, декуются. В прочих местах России бывает гулянье под именем русального.

Русалки и водяные представляются вообще тоскующими и враждебными. Они — то души младенцев, плод незаконной любви или умершие без крещения; то злые духи, преследующие человека и принимающие на себя разные виды по произволу.

Неделя от седмицы св. Отцев называлась на Руси в древности русальною [76] а сами забавы русальи или скоморошьи. Праздновавшие русальи представляли беснование чертей. Одни в виде человека ходили по улицам, били в бубны, играли на волынках и на свирели; других надевали на себя, чтобы их не узнали, скураты или личины (маски) и смеялись над христианской набожностию. Из Стоглава (состав. 1550 г.) видно, что накануне Иванова дня, Рождества Христова и Богоявления мужчины, женщины и девицы сходились с хохотом и рукоплесканием на ночное веселие и шумную забаву, превращавшуюся в чувственное наслаждение; пели бесовские песни, плясали и скакали. По происшествии ночи шли с великим криком к реке, как беснующиеся, и умывались водою. Церковь наша строго воспрещала эти забавы, налагая разные духовные наказания.

Западная церковь преследовала русалии (гуsalia), происходившие после Пасхи, когда расцветали розы; оттого Св. Пятидесятница называлась розовою пасхою, а самое воскресенье розовым.

Известно всем, что папы ввели в обычай освящать в этот день золотую розу. В бытность в Риме императора франков Карла В. папа поднес ему в подарок вместо красного яйца золотую розу, а потом многие папы посылали от себя знаменитым монархам или великим людям, в коих они нуждались, золотую розу, что считалось тогда за величайшую почесть. Древние римляне посыпали могилы своих друзей и родных розами, думая, что они услаждают души умерших.

Русалки были страшны для наших предков, потому они выдумали противу них изгнания и проводы. Девицы и женщины собирались с разных улиц деревни или города с пением веселых песен для того, чтобы ободрить друг друга. Они становились по углам с чучелом, которое было в виде женщины и представляло русалку, потом составляли хоровод, в средине коего женщина с чучелом производила

смешные телодвижения и скакала. Пропев песнь, они разделялись на две половины: оборонительную и наступательную. Одни защищали свое чучело от нападений, другие бросали им в глаза песок и обливали водою. Наконец, все толпой отправлялись в поле; там разрывали чучело и разметывали его по воздуху. Это называлось проводить русалочку. Девицы, которые не могли защитить своих русалок, возвращались домой печально, веря, что последние не дадут им покоя в первую ночь супружества и что они будут преследовать их, пока не прибегнут к предохранительным средствам опытных знахарей.

Провожание русалок совершается и ныне почти с тем же самым обрядом в первый понедельник после Троицы, который называется русальньм провожанием, а воскресенье русальным заговением.