– Кем был для тебя Лукас? Друг или нечто большее? – Доктор Хоуп встает с кресла и отходит к столику, где расставлена вода в бутылках и стаканчики.
– Все вместе взятое.
– Вы встречались?
– Да. На паркете.
– Не понимаю, объясни.
– Для того чтобы показать номер, одной хореографии мало. Надо чувствовать своего партнера, доверять ему, как самому себе. Прожить с ним все эмоции от гнева до желания. У нас с Лукасом была эта особенная связь, когда понимаешь без слов. Мы были способны показать секс на паркете, но для этого нам не нужно было состоять отношениях, как настоящие парень с девушкой.
– Но все думали, что вы пара.
– Да.
– Почему вы не опровергали это?
– Ну… а почему бы и нет? Мы с Лукасом оба выходцы из обеспеченных семей, оба танцоры с блестящим будущим, где в перспективе бы могли родиться красивые дети, как и их родители.
– Странно, я будто слышу какое-то «но» между строк. Он был геем?
– Что? О, Господи, нет. – Предположение мужчины вызвало во мне смех. – Между нами попросту не было никакого влечения. Как бы кто ни говорил, но у нас была дружба и сотрудничество, о которых мечтают все девушки. Да, мы могли вытворить такое на сцене, что делают только любовники. Но стоит музыке закончиться, как мы вновь становились сами и собой. Отправлялись в бар пить пиво или же спокойно разъезжались по своим домам, где нас кто-то да ждал.
– То есть у вас были отношения с другими людьми?
– Естественно. Я не монашка, да и Лукаса явно не стоит считать евнухом.
– Понятно.– Джон возвращается обратно. – И правильно ли я тебя понял, что вы попали на тот ужин в честь дня рождения одного из судей?
– Да, попали. – Моя улыбка моментально меркнет. – И поразили всех.
– В хорошем смысле этого слова?
– И да, и нет…