Бывшие в прошлом (СИ)

Глава 31

ЛЕВ

Не видел и не слышал происходящего вокруг себя, когда в руки вложили крохотный свёрток. Внутри всё замирало от страха — такая маленькая, беззащитная и невероятно красивая. Девочка. Моя дочь недовольно морщила личико, что-то выискивая губками.

— Она красавица, — взором счастливого отца посмотрел на Женю, что робко стояла рядом. Девушка улыбнулась и осторожно коснулась малышки.

— Да… Очень похожа на маму, — молвила она, и гортань мгновенно сдавил комок скорби. — И волосики, как у тебя.

— Леся хотела… И сбылось, — дрогнувшим голосом уронил я, и ладонь бывшей ободряюще коснулась плеча.

Сморгнул слезу вознамерившуюся покинуть веки. Нет, ничего не кончено. Мы даже ещё не начали бороться за жизнь её матери. Надо торопиться.

— Ты останешься с Лесей? — умоляюще посмотрел на Женю. Да, ей надо к сыну, и я пойму, если откажет.

— Конечно, — кивнула девушка. — Буду держать тебя в курсе.

— Спасибо, Жень, — благодарно посмотрел в ответ и, вернув дитя в руки патронажной медсестры, направился прочь из больницы.

Набирал Алику, садясь в машину, которому уже успел сообщить о происходящем ещё перед кесаревом жены.

— Я звонил Славе, — зачем-то сообщил тот. — Почему он недоступен?

— Не знаю, — вырулил с парковки, двинувшись в сторону Кольцевой. — Он исчез сразу же после новости о Лесе. Срать на него!

— Не так быстро, друг, — выдохнул Альберт. — Слава — её родной брат, он вполне может стать одним из первых на донорство. Если Слава подходит, то проблема решена, если нет, то сам понимаешь… Реципиенты могут месяцами ждать подходящий донор, а у твоей жены нет на это времени.

— Блядь! — в досаде хлопнул по рулю. — Он же алкоголик…

— Стал им не так недавно и ощутимого вреда органу пока нанести не должен. Печень способна восстанавливаться, а этанол и продукты интоксикации полностью перерабатываются организмом через пару недели. Найди этого идиота и заставь его взять себя в руки.

Найти? Знать бы где искать. Для начала сам несколько раз набрал шурину, а не достигнув цели, решил позвонить домой. Трубку взяли не сразу, но и тут потерпел провал — Вячеслав Сергеевич не появлялся. Чертыхнулся и бросил аппарат на пассажирское. Где ты, придурок? Что за херня? Этот идиот сейчас обязан облететь половину Москвы, чтобы найти выход из столь ужасной ситуации. Или он этим и занят? Без телефона?! Телепатией он пока не обзавёлся. Неужели решил залить нелёгкую?! Скотина!

Ворох мыслей внезапно привёл в его холостяцкую халупу. А продал ли он её?! Резво развернул машину и помчал в новенький элитный район. На мой трезвон в дверь долго не было никакой реакции, пока замок на другой стороне не щёлкнул, и в щель не пролезла женская голова. Соня! О связи шурина с горничной узнал не так давно, и наблюдая за Женей, понял, что и ей всё известно о похождения мужа. Снова терпит или в светлой головке моей бывшей есть стратегия? Спрашивать её об этом язык не повернулся. Женя умная девочка и все её решения всегда были взвешенные и чёткие, нечета мне. Но в этот раз от меня зависит жизнь моей супруги, пусть и не любимой, но женщины, что подарила дочь. Этого достаточно, чтобы бороться за неё.

— Без него ты бы здесь не торчала, — процедил я и, силой толкнув дверь, вошёл в квартиру. — Слава! — позвал, оглядывая апартаменты.

На журнальном столике стояли: пустая бутылка водки, банка сардин, заветренный кусок сыра и полная пепельница окурков. Уже надрался, пока его сестру оперировали?

— Он спит, — боязно пискнула Соня, следуя за мной и обнимая себя руками.

Окинул её взглядом — одета. Ну спасибо хоть на этом.

— Слава был не в себе… Я никак не могла его успокоить. С Олесей Сергеевной… Это правда?

Слушать её лепет было некогда, а отвечать на вопросы и подавно. Метнулся в поисках спальни, держа кулаки наготове. Сейчас будет тебе с добрым утром, родственник! Войдя в комнату с широкой не расправленной кроватью, поморщился от стойкого запаха перегара. Слава спал на животе, распластав руки в стороны, прямо в том же, в чём видел его несколько часов назад.

— Слава! — позвал я и стукнул по плечу. — Хорош спать, пьянь! Подъём!

— Это бесполезно, — мрачно покачала головой Соня, наблюдая за нами.

— Что надрался и решил этим все проблемы, козёл? — разъярился я и, впустив в вены ярость, перевернул шурина на спину и со всей мочи хлестнул по щеке. — Вставай!

Ударил второй, третий и четвертый разы — без толку. Ничего, я упрямый.

— Вызывай Скорую, — велел я горничной.

— Что? — испугалась девушка. — Но он же просто спит! Утром очнётся и поговорите с ним…

— Я твоё мнение спрашивал? — рявкнул на несчастную. — Живо! Говори, что алкогольное отравление. Без сознания. А там я сам разберусь.

Соня выбежала из спальни, надеюсь, выполнять поручение. Пока ждали медиков продолжал тормошить Булатова, но добился лишь короткого посыла заплетающимся языком. Фельдшер безусловно был недоволен, поняв суть происходящего, но хорошая сумма в его карман, мгновенно облегчила всем жизнь.

— Капельница с витаминами и гепатопротекторами, — скучающе проинформировал работник Скорой. — В себя придет часа через три не раньше. После этого советую к наркологу, там уже назначат необходимые препараты для лечения алкогольной интоксикации. Психиатра тоже не помешает, чтобы не сорвался.

— Спасибо, — кивнул я, немного нервничая, что на скорость пробуждения повлиять не вышло. — Дальше разберёмся.

— Удачи, — пожелал фельдшер и покинул квартиру.

— Дерьмо, — тихо выругался я, маяча от стены к стене.

Вибрация телефона в кармане заставила напрячься — Женя.

— Да? — принял вызов немедля.

— Олеся пришла в себя, — услышал обеспокоенный голос бывшей. — Приезжай скорей.

— Еду, — отчеканил без лишних вопросов и, сбросив вызов, поспешил на выход. — Оставайся с ним, — скомандовал Соне, которой похоже и не требовался мой наказ. — Я пришлю сюда кого-нибудь. Мне надо срочно ехать.

В больницу примчал быстрее любой Скорой. Жену уже успели перевести в палату интенсивной терапии, а Женя подобно личной медсестре сидела у изголовья её постели. Супруга, обвитая множеством катетеров и подключенная к аппарату жизнедеятельности, в надежде глянула на двери. Мгновенно расцвела в блаженной улыбке, увидев в проёме меня. Приблизился и поцеловал суженую в лоб.

— Ты её видел? — в глазах плескалось счастье наравне с гордостью. — Видел, да?

— Да, детка, — нежно гладил по лицу. — Она настоящая красавица. Светлые волосы, и вылитая ты.

Олеся лучезарно улыбнулась.

— Она вырастет белокурой красавицей, как её тётя, — и посмотрела на Женю, что тихонько стояла рядом, наблюдая за нашей идиллией.

Мысленно изводил себя от догадок, что сейчас может чувствовать бывшая, наблюдая за нами. Конечно же обиду и негодование, ведь меня не было рядом, когда она также подарила мне Костю. Я не целовал её с такой же с благодарностью и не хвалил. Женя была одна, брошена и унижена мной. В груди до боли сдавило, отчего стало трудно дышать, говорить и думать. Но это лишь одна сторона вопиющей несправедливости, другая сейчас кажется ещё более жестокой и чудовищной.

— Почему меня прокесарили? — начались вопросы. — С дочкой было что-то не так? Умоляю, скажите мне. Не скрывайте!

— С малышкой всё замечательно, — мягко пленил ладонь супруги, заверяюще глядя в упор. — Небольшие проблемы у тебя.

— Проблемы? — мгновенно ухватилась за сказанное. — Что за проблемы? Я помню только, как меня рвало кровью… Что со мной было?

И вот тут понял, что не могу сказать правду. Как такое сказать? Наравне с радостью материнства сообщить, что прости, но оно возможно недолгое? Недолгое, если я и твой горе-брат не найдём тебе новую печень?! Сука!

— Олеся, — на помощь пришла Женя. — На фоне беременности у тебя возникли проблемы с печенью. Увы, но довольно серьёзные. Проблема решаема, не беспокойся. Выход есть и… — тут Женя слегка запнулась, глянув на меня.

— Слава сейчас полностью занят этим, — дополнил я, и почти уверен, что обе девушки усомнились вместе со мной.

— Да, твой брат ради тебя стены перегрызёт, — солгала бывшая.

— Что со мной? — едва ли не шепотом спросила супруга и посмотрела отчего-то на Женю, а не на меня. Знает, что не смогу сказать правду? Да, не смогу. Бывшая и в этом сильнее меня.

— Леся, придётся побороться, — вкрадчиво молвила золовка, осторожно взяв её ладонь в свои. — Но ты не одна. Мы с тобой все двадцать четыре часа. У тебя проблемы с печенью. Из-за беременности и тяжёлого токсикоза, она пришла в негодность.

— Насколько? — помрачнела больная, явно пытаясь принять этот пинок судьбы достойно.

— Абсолютно, — безапелляционно ответил я. — Будем искать донора.

Олеся накрыла лицо ладонями, явно принимая столь неприятную и ужасающую новость.

— Когда мне принесут дочь? — наконец произнесла она, спустя длительную минуту тишины.

— Я спрошу у медсестры, — вызвалась Женя и спешно скрылась в коридоре.

Молчание вновь повисло в воздухе, снедая дюйм за дюймом.

— Слава правда сейчас занимается этим вопросом? — осторожно спросила Олеся, недоверчиво глядя на меня.

Смотря в эти глаза уже не смог солгать. Мотнул головой, опустив веки.

— Он не пил почти пятнадцать лет после того случая, — горько молвила супруга.

Вопросительно уставился на неё, нутром почувствовав момент нового откровения.

— Слава… Мой брат изнасиловал девушку. По пьяни, и едва не убил. Он почти задушил её, пока ему не помешали. Тогда я была ещё маленькой, но помню всё, что происходило в доме. Слава стал бунтарём, когда мама ушла. Пил, гулял и дебоширил. Постоянно ругался с папой, шпынял меня и создавал ад вокруг себя. Ночные тусовки, алкоголь и даже наркотики. Вот и случилось в неадеквате. Я не знаю, как, но полагаю, что деньги отца сыграли немалую роль в решении проблемы. Брата освободили и сняли все обвинения. Даже судимости нет. Чист. После этого Слава наконец одумался и пошёл по верному пути — семья, полный отказ от алкоголя и психотропных, бизнес и спорт. Он усердно работал над собой и был успешен. Слава патологически боялся вернуться к прошлому и к тому, что едва не убил человека. Мы были уверены, что он победил. Папа велел забыть о прошлом, полностью сменил прислугу в доме, даже мачеха не знала об этой истории. Но, кажется, он всё же сломался. Прости, но твоя бывшая надломила первую ветвь, а дальше просто в мясорубку. Ему тоже нужна помощь… Квалифицированная помощь.

В шоке отступил, вдруг осознав, что Женя в опасности, каждую секунду, когда засыпает рядом с ним.

— Почему ты раньше не рассказала об этом? — совестливо посмотрел на неё. — Почему только сейчас?

— Папа унёс эту правду с собой в могилу, и я не хочу уйти так же, не предупредив, — слезливо пискнула Леся.

Тяжело выдохнул и обнял жену.

— С тобой ничего плохого не случится. Обещаю. Из кожи вон вылезу. Не бойся, малышка.

— Я люблю тебя, — снова эти три слова, как мольба.

— А я тебя, — мягко улыбнулся в ответ, впервые ощутив искренность в этих словах.

Да, похоже простил и полюбил. Не так как Женю, но тоже с заботой и благодарностью. Потеря родителей и тяжелая беременность сильно изменили её и наш мирок. Я больше не мог и не имел право поворачиваться к ней спиной.

В палату влетела приободрённая Женя, но увидев нашу идиллию слегка потускнела, а следом за ней вошла патронажная медсестра со свертком в руках.

— Моя милая! — Олеся счастливо протянула руки, прося себе этот комочек. Медсестра осторожно вложила младенца ей в объятия. — Боже мой, какая же ты красавица! Здравствуй, родная! Я твоя мамочка!

Олеся упоительно заворковала с дочерью, нежно и бережно целуя её в щечки, носик и лобик.

— Она неголодная? Мне можно её кормить? — жена в надежде посмотрела на медсестру.

— Вам капают серьёзные препараты, — с сожалением покачала головой медик. — Увы, но вы не можете кормить малышку грудью.

Леся расстроенно поникла, но вновь ушла в сладостный мир матери и ребёнка.

— Вы придумали ей имя? — спустя паузу спросила Женя, решив оправдать своё пребывание в палате золовки.

— Н-нет, — неуверенно посмотрел на жену.

— Мария, — нежно пропела та. — Как мою маму.

— Маша? — улыбнулся я в ответ и осторожно присел рядом с ними, заглядывая в сверток. — Машенька… Ей подходит.

Леся счастливо кивнула, а я слегка вздрогнул от вибрации телефона.

— Мне необходимо ответить, — извинился я перед супругой и вышел в коридор.

— Мы на месте, — прозвучал в трубке голос Никиты. — Чего с ним делать?

— Ждите, когда очухается. Никуда не выпускайте и уничтожьте в его доме всю выпивку. Звони мне, как оклемается.

Сбросил вызов и повернулся, чтобы вернуться в палату, но упёрся в фигуру Жени, которая оказывается тихонько вышла за мной и слушала разговор.

— Даже в такой ситуации он напился, — горько уронила девушка.

— К сожалению, — кивнул ей. — Но я намерен вернуть его в колею. Чего бы мне это не стоило.

— Будь осторожен, он порой неадекватен, — предупредила Женя, обеспокоенно глядя на меня.

— Не переживай, — ободряюще посмотрел в ответ. — Со мной Ник и Алик. Втроём мы приведём его в чувство. Ты поезжай домой. Костя там один. Я останусь с Лесей.

— Да, ты прав. Попрощайся за меня с ней. И звони в любое время.

— Спасибо, Жень, — не сдержался и, ласково взяв её ладонь, коснулся губами тыльной стороны. — За всё спасибо…

Чувствовал, как тонкие пальцы слегка задрожали, и Женя поспешила высвободиться.

— Не за что, Лёв, — молвила она чуть сдавленно и, кивнув, быстро направилась прочь по коридору.

Смотрел ей вслед, неожиданно осознав, что наша любовь так и останется невостребованной и не восполненной. Наша любовь — болезненное недоразумение, которое мешает жить, но каждый раз напоминает о себе.

Оставался в больнице ещё пару часов, пока жена не уснула. Уже ночью подъехал к квартире, где меня ожидали Ник, Алик и уже пришедший в себя Булатов.

— Что проснулась, спящая красавица? — зло процедил я, войдя в спальню.

Слава помятый сидел на краю постели и массировал голову.

— Не ори, — прохрипел тот в ответ. — Альберт уже рассказал мне всё…

— И? Снова схватишься за бутылку? — с презрением рыкнул я.

— Нет… Даже если не подойду, как донор.

С сомнением посмотрел на шурина. Говорит пока что искренне и решительно, но надолго ли? Моя задача сохранить в нём этот настрой.

— Утром жду тебя в больнице. Будем говорить с лечащим врачом. А пока приводи себя в порядок.

С этими словами покинул квартиру, доверив его похмельную тушку друзьям. Ехать обратно в больницу не видел смысла. Жена будет спать под седативными, а дочь под присмотром медсестёр. Душа вдруг потянулась туда где моя потерянная, но тоже семья.

Дом спал, не встречая меня на пороге. Устало осел на диван, переваривая в голове всю страшную насыщенность сегодняшнего дня: рождение дочери, смертельное заболевание супруги, экзекуция шурина и… Женя. Её дрожащая ладонь в моей руке, чуть завистливый и печальный взор, когда обнимал жену и благодарил за дочь. Сердце сжалось с невероятной силой от осознания, что сегодня вынудил её наблюдать со стороны себя таким, каким должен был быть с ней, когда она рожала моего сына и так же безгранично любила. Но меня не было, я ненавидел её и пытался забыть. Обнял голову руками, в очередной раз проклиная себя и чёртову судьбу.

Почему всё так? Да, я ошибся в прошлом, но я признал вину, одумался и хотел всё исправить. Почему жизнь-злодейка продолжает действовать по-своему, ещё больше насилуя наши чувства?

Звук разбитого стекла, где-то со стороны кухни, вывел из потока мыслей. Прислуга должна уже спать. Ведомый беспокойством, поспешил на шум. Да, на кухне горел свет, а по полу ползала Женя, пытаясь прибрать осколки. Осмотрелся — на барной стойке стояла початая бутылка вина, а на пол похоже приземлился бокал с его содержимым.

— Женя, я думал ты спишь, — молвил удивлённо.

Девушка вздрогнула от неожиданности, а потом дернула рукой от боли.

— Твою мать, — сердито выругалась она, схватившись за палец.

Бросился ей на помощь. Поймал за травмированную руку и, подняв девушку на ноги, увёл к раковине.

— Я сам уберу. Промой рану, — велел ей. — Сейчас принесу аптечку…

— Не надо, — буркнула она, не поднимая головы. — Я не сильно порезалась. Сейчас остановится.

Услышал всхлип, и в грудь закралось ещё большее беспокойство. Она плачет?

— Женя, почему ты не спишь? Что с тобой?

В этот момент бывшая подняла на меня красные от слёз глаза.

— Женя… — только и смог выдохнуть я.

— Он умер, — тихо произнесла она, и я буквально растерялся, не понимая, о ком речь. — Мой отец сегодня скончался, а я… Я вздохнула с облегчением. Это неправильно, но по-другому не выходит… Что я за мразь такая?!

Голос девушки надорвался от хлынувшей, как цунами, волны слёз, и я прижал её к себе, позволяя излить всю накопившуюся боль, приправленную новой утратой.