Бывшие в прошлом (СИ)

Глава 33

ЛЕВ

Всё время казалось, что не могу надышаться перед собственной кончиной. Жуткое предчувствие оплетало душу и тело, как бы я не боролся с ним, убеждая мозг и сознание, что всё пока хорошо. Жена держится, малышка здорова и под надлежащим уходом, Слава подходит, как донор и целеустремлённо лечится. Женя…

С Женей всё иначе. Она хочет уйти, забыть меня и всё связанное со мной, как страшный сон, и я впервые понимаю её. Впервые сознаю, что без меня она наконец сможет вдохнуть полной грудью. Разумом понимал, но душа никак не пускала, стонала, кровоточила, выла, но не пускала. Я бы продал эту упрямицу дьяволу, лишь бы забыть, не чувствовать и не тосковать.

"Займись своей женой и ребёнком", последнее, что девушка бросила в ответ и была права. Я обязан перенастроить сердце и душу в правильное русло, пока не потерял и их.

— Где моя дочь? — в очередной раз прошелестела Олеся, глядя на меня желтушными белками глаз.

— Она дома, детка. Ждёт тебя, — ласково заверил я, поглаживая безжизненную руку.

Шла вторая неделя после родоразрешения супруги и без ужаса смотреть на неё было невозможно. Девушка напоминала скелет, обтянутый кожей, желтизна кожных покровов и ногтей. Сознание часто перемешивало хронологию памяти. Жена могла раз двадцать спросить о дочери, а потом рассказывать, как её только что навестил отец. По словам врачей, болезнь Олеси плавно перетекла в тяжёлую стадию и с пересадкой печени стоило поторопиться.

— Она плачет? Я слышу, как она плачет… Дай мне её, — в который раз просила супруга, и я на стену лез, объясняя и объясняя ей ситуацию.

Лечение шурина изводило не меньше. Отсчитывал чуть ли не секунды, ожидая день икс, который настал и на мой взгляд слишком поздно. Жену погрузили в медикаментозную кому, желая помочь организму бороться с болезнью во сне. Тогда и начался сущий ад. Маячил от её постели к постели Булатова, нервно заламывая пальцы и кисти рук. Хотелось орать благим матом на всех, что находились в радиусе пяти метров, но понимал, что так не помогу ни себе, ни супруге.

Ещё через двое суток, показатели Олеси ушли на ту границу, когда ждать уже было нельзя, а в её состоянии прослеживалась последняя крупица просвета для хирургического вмешательства. Часы ожидания в операционном боксе извели в конец. Женя находилась рядом, как супруга Булатова, но отчего-то был уверен, что она больше желала поддержать меня, чем его.

— Сколько времени восстанавливается печень до нужного объема? — задумчиво спросила девушка.

— Около четырёх месяцев.

— В этот период ему нельзя пить? — уточнила она.

— Конечно. Думаешь, может сорваться?

— Не знаю, — пожала плечами бывшая и вгрызлась в большой палец, явно что-то обдумывая в своей голове. — Лёв, а кто сейчас ведёт дела на фирме?

— Ник с Аликом. Почему ты спрашиваешь?

— То есть ты вообще пока несведущ в этом?

— Моя жена при смерти, Жень, — напомнил я. — И после операции ей также предстоит долгая реабилитация.

— Да, конечно, — кивнула она, кажется занервничав ещё больше. — Но ты всё равно постарайся не забрасывать фирму, ладно?

Оценивающе осмотрел девушку, заметив, что она явно чем-то обеспокоена. С каких пор её волнует наш семейный бизнес? Но обдумать до конца не успел, отреагировав на появление хирурга. Замер, вопрошая одним взглядом.

— Операция прошла успешно, но судить ещё рано. Будем наблюдать, — после повернулся к Жене. — Ваш супруг так же в полном порядке, но под действием наркоза. Рекомендую отдохнуть и вам, поезжайте домой и поспите. Пока вы ничем не можете им помочь, вся работа за нами.

Врач вежливо откланялся и исчез в одном из помещений операционного бокса, а я заботливо посмотрел на бывшую.

— Он прав. Поезжай домой, Жень. Я останусь пока.

— Его совет и тебя касался, — помотала она головой. — Правда, Лёв, поехали со мной. Ты здесь уже трое суток. Дети тебя не видят.

Девушка мягко взяла меня за локоть, прося следовать за ней.

— Ладно, — выдохнул я и поплёлся следом.

Действительно, по детям я безумно стосковался. Машу весь вечер не выпускал из рук и общался с юлящим рядом Костей. Женя так же была рядом, поддерживая наши беседы.

— Почему ты спросила меня о фирме? — тихо молвил я, качая люльку.

Женя явно напряглась, задумчиво глядя на засыпающую малышку.

— Слава угрожал мне, — решилась на ответ девушка, боязно посмотрев на меня. — Угрожал, что лишит тебя всего, если я потребую развода.

Молча переварил её признание и вдруг стало смешно.

— Что? Чего ты смеёшься? — поразилась девушка.

— А разве не весело, что взрослый мужик пытается спасти шантажом брак, который сам же развалил? Он уже опустился ниже некуда.

— Не думала, что стану супругой такого человека, — горько произнесла она.

— Мы не оставили тебе выбора, — с сожалением выдохнул я и, не сдержавшись, взял её ладонь в свою. — Но я обещаю тебе, что больше не позволю ему манипулировать тобой. Не обращай внимание на его угрозы. Я взрослый мальчик и сам разберусь с шурином, а ты… Наладь жизнь на своё усмотрение, в этом я готов тебе всячески помочь, только попроси.

Женя глубоко вздохнула и еле заметно кивнула. Нутром чувствовал, что ей не по себе в очередной раз слышать от меня такое, но уговор, есть уговор. Мы больше никто друг другу и должны наконец обрести эту свободу.

— Почему так? — спустя некоторое молчание произнесла она.

— Что так? — повёл головой, но сердце уже предчувствовало упрёк.

— Почему тебе всегда проще уйти, отказаться, сдаться, чем бороться за нас? Ты не боролся с обидами, когда погиб Константин Юрьевич, не пытался наладить отношения, когда снова встретились и ты узнал о сыне, не боролся за нас перед моей свадьбой, пойдя на поводу Леси, даже сейчас отпускаешь вот так спокойно, без напряга.

— Неправда, — тут уже не смог молчать. — Да, я проявил глупость до всего этого, но после нашей последней ночи, я был готов свернуть горы ради тебя…

— Но не сделал этого! Почему не пришёл в тот день? Почему позволил выйти за него?! — в медовых глазах заплескалось отчаяние.

— Олеся… Из-за неё. Она грозилась разводом и прессой, где намеревалась вскрыть всё о тебе. Это бы начало угрожать репутации Кости, а значит и твоего отца. Если бы вскрылось, что ты танцовщица в клубе, даже брак с Булатовым не спас бы нашего сына, зная о категоричности Виктора. А сейчас… Сейчас я осознал, что стал корнем твоих бед. Так больше нельзя.

— Значит уйти для тебя проще? — проронила она, склонив голову без надежды.

— Не проще, а быстрее и не так болезненно для тебя. Я решил двигаться путём меньших бед.

Девушка усмехнулась, но промолчала, оставив в себе свои мысли.

— Женя, я счастлив уже от того, что мы больше не враги. На фоне всего этого мы смогли наконец найти безобидные точки соприкосновения. В основном конечно больше твоя заслуга, я очень благодарен тебе, что ты не отвернулась от меня в тяжелую минуту, была рядом и поддерживаешь до сих пор. Ты не представляешь, как это для меня важно.

— Когда-то и ты поддержал меня с больной матерью… Считай, что квиты, — угрюмо молвила бывшая. — Я пойду спать. Доброй ночи.

Женя взглянула на сладко сопящую Машу и направилась к выходу. Слушал звук закрывшейся двери и её удаляющиеся шаги.

Квиты… Всего лишь квиты?! Не потому что правильно, не от сердца, а всего лишь обязанность, справедливый обмен, бартер. Только вот не верю. Женя не станет вмешиваться в чужие проблемы, но и не останется в стороне, когда без её помощи никак.

Из мыслей вывела вибрация телефона, покоящегося на тумбочке. В такое время могут позвонить только из больницы! Дрожащими руками принял вызов и после получил смертельную дозу боли.

— В связи с длительной интоксикацией организма у вашей жены отказали почки, что привело к проблемам с другими жизненно важными органами. Полиорганная недостаточность один из распространённых симптомов гибели реципиента после трансплантации. Сожалеем, но ваша супруга скончалась час назад…

ЕВГЕНИЯ

Если после гибели Сергея Булатова дом был ранен, то после кончины Олеси это место окончательно погибло. Я ходила по склепу, а не по жилым коридорам поместья. Уйти, однако отсюда снова не смогла. Если Лев был похож на собственную тень, то мой муж окончательно сошёл с ума. Мужчина проклинал шурина, лез в драку, и самое страшное люто возненавидел маленькую Машу, считая именно её убийцей матери.

— Его отродье убило мою сестру. Сожрало изнутри! — со злыми слезами шипел супруг в минуты слабости. — Эту паскуду надо подушкой придушить, а не холить и лелеять…

— Она твоя племянница, — в шоке смотрела на благоверного. — Частичка твоей сестры. Олеся днями и ночами боролась за её жизнь. Ждала и любила больше всего на свете. В этой крохе вся её душа.

— Олеся была дурой, потому что сперва свихнулась по твоему козлу, а после решила породить его копию, — отчеканил он и вылетел из супружеской.

Лёва держался из последних сил. Заботился о дочери, полностью отдавая всего себя, и не забывал о нас с Костей. Для меня оставить крошку без материнской ласки было дикостью. Часто помогала овдовевшему отцу, меняла подгузники, кормила и играла с девочкой. На удивление Маша родилась спокойным ребёнком, может именно поэтому агрессия моего мужа была не столь частой и откровенной.

Между этим не переставала науськивать бывшего, заставляя его вернуться на фирму.

— Слава в трауре по сестре, трезв и зол, — предупреждала я. — От него можно ожидать чего угодно. Будь настороже. Не заключай с ним сомнительных сделок или проектов. Переключись немного в рабочее русло, тем более это неплохое отвлечение… Я побуду с Машей, не беспокойся за неё.

Пару недель спустя наконец удалось сдвинуть гору с места. Лев привел себя в надлежащий вид и вернулся в офис. Я же усердно бдела за домом, сыном и племянницей. Однако, раздражители извне всё же нашли доступ к моей персоне. На пороге прямо в послеобеденные часы нарисовался Зуев Андрей Николаевич — охранник, соратник, советник и тонна других неизвестных глупых для меня определений.

— Кто вас сюда пустил? — возмутилась я, прижимая к себе Машу.

— У меня редко бывают проблемы с дверями, — издевательски улыбнулся он, осматривая гостиную. — Неплохи хоромы, но всё же не замена деньгам батюшки.

— Если размер кошелька для вас счастье, то мне вас очень жаль, — горделиво хмыкнула я.

— Нет, уважаемая Евгения Викторовна, для меня куда важнее размеры иных вещей, — и его карий взор вдруг чётко упёрся в вырез моего декольте.

Вот же жук бессовестный! Демонстративно сдвинула края выреза, сверкнув на него испепеляющим взором.

— Очевидную красоту я также склонен замечать, но цель визита у меня всё же иная. Истекают сроки документов. Вам необходимо поехать со мной в нотариальную контору.

— Я не могу, — вздёрнула вверх подбородок, с нежностью посмотрев на Машу, что размеренно покачивалась в автоматической люльке. — Мне скоро сына ехать забирать из детского сада, да и девочку пока не с кем оставить. Так что простите.

Мужчина прошёл к люльке с интересом разглядывая Машу. Малышка уставилась на незнакомца своими голубыми глазками, пуская пузыри. Дернулась всем телом, когда этот наглец нагнулся и без должного разрешения взял девочку на руки, причём так, словно передержал уже армию таких крох.

Немного спасовала, увидев, как брутальный и самовлюблённый бандюган светло улыбнулся девочке и заворковал с ней. В ответ та тоже заулыбалась, напускав ещё больше слюней. Все женщины одинаковые, даже маленькие!

— Мы можем ехать и с этой маленькой принцессой. Погода на редкость хорошая сегодня. Идите собирайтесь, а я пока за ней присмотрю, — властно повелел он, и я впервые растерялась. — Живее, иначе не успеем потом заехать за вашим сыном.

Глянул так, что моя женская субстанция сама покорилась ему. Кивнула и направилась наверх переодеваться. Спустя полчаса, сидела на заднем сиденье его машины и поглядывала за уснувшей Машей.

— Вы предупредили отца девочки, что уехали из дома? — невзначай поинтересовался мужчина.

— Не ваше дело, — свойских отношений от него я не жаждала.

Бандюган помолчал пару минут, следя за дорогой, а после всё же не сдержался.

— Я вам не враг, Евгения Викторовна. И совсем не претендую на ваше наследство. Не делайте из меня чудовище.

— Но и доверять вам всецело я не обязана, — парировала я. — И вообще, что за преданность такая моему отцу? Кто он вам?! Не говорите, что вы просто пёс и вечно верны своему хозяину.

— Виктор и мой отец были друзьями много лет. Папа тогда выполнял роль советника и помощника. Когда я учился в армейской школе, отцу поставили диагноз — рак желудка. Виктор выложил немалую сумму, чтобы вылечить его и помочь нашей семье. Для меня этот человек — святой…

— А для меня сволочь, — перебила его хвалебную оду, чувствуя, как ком обиды и несправедливости подступил к горлу. — Я валялась у него в ногах, чтобы он дал денег на лечение матери, которая тоже болела раком. Мне! Своей дочери было за подло помочь, но помог другу детства. Просто класс!

Андрей слегка вспыхнул от моих слов, но сдержался.

— Я не знал об этом… Простите, — уронил он виновато.

— Вы тут не причём. Камень не в ваш огород, но впредь, пожалуйста, давайте без восхищенных речей, — смилостивилась над мужчиной. — К счастью, нашёлся другой благодетель, мама жива и здорова. Вопреки вашему отцу, сожалею без злорадства.

— В конечном итоге, Виктор всё равно не забыл о вас, — помолчав снова активизировался Андрей. — Вы его наследница и он назвал вас дочерью.

— Потому что совесть на старости лет взыгралась. Не при вас ли он угрожал отобрать у меня сына и вынудил выйти замуж за нелюбимого?

— Не при мне… По крайней мере, я бы вас запомнил, — бандюган явно слегка негодовал от моих реплик, и я прямо почувствовала, что ему стыдно. Нет, не за себя, а за моего чёртового папашу.

Стало отвратно. Этот Зуев слишком много берет на свои плечи: вину, защиту и оправдание. Словно, всё, что совершил мой родитель либо по его указке, либо он был важнее моему отцу, чем я. В последнем увидела больше логики.

— Если бы не было меня и моего сына, то кому бы всё было завещано? — вопросила я, когда вылезла с малышкой из машины.

Андрей закрыл машину, поправил кобуру за пазухой и потянул руку к автолюльке, чтобы забрать у меня.

— Нет уж, — повернулась плечом, уводя ношу в сторону от него. — У вас огнестрельное оружие. Я сама.

Мужчина капитулируя поднял вверх ладони и жестом указал к подъезду офисного здания. В лифте продолжала сверлить бандюгана взглядом.

— Вы проигнорировали мой вопрос, — напомнила я.

— Нет, скорее ищу правильный ответ на него. Давайте вы будете думать, как вам больше нравится, — Андрей прожёг чернотой взгляда, заставив меня слегка спасовать. — Вполне готов мириться с любым вашим выводом и ярлыком, потому что уже целый час получаю тумаки непонятно за что. Я — ваш телохранитель, советник, правая рука, но никак не груша для битья. Вы мне интересны лишь потому что я дал обещание вашему отцу. Как только пойму, что вам ничто не угрожает и вы адекватна в своих действиях, разойдёмся, как в море корабли. А пока не будем портить наш мирок, в котором обоим ещё предстоит вариться. После вас, — и жестом пригласил покинуть кабину лифта первой.

Ладно, мудрое предложение. Стоит согласиться. В какой-то степени Виктор может быть прав. Мне нужна страховка. Мало ли, кто активируется после смерти крупного магната, темные делишки которого так и просачиваются в прессу. В конце концов, нет богатея без греха.

Волокиту с документами нотариус заметно облегчил, совершив большую часть за меня. Мне оставалось лишь ознакомиться и подписать.

В плане Кости, Андрей тоже не подвёл и, к моему удивлению, уже знал адрес муниципального дошкольного учреждения, название группы и даже имя воспитательницы.

— Вы теперь моя подопечная и я обязан знать о вас всё, — ответил он на мой немой вопрос.

— Только без подробностей, — скривилась я.

— Договорились, — усмехнулся он. — Бегать за тампонами для вас точно не намерен.

При виде нового мужчины рядом с матерью, Костя нахмурился.

— Кто это, мам?

— Это Андрей Николаевич, — устало уронила я. — Наш… Наш…

— Троюродный дядя, — пришёл на помощь мужчина. — Пап и отчимов пока не предвидится, — съязвил он в конце и схлопотал от меня шлепок в плечо. — Я пошутил. Легче, леди.

— Лучше закройте рот и отвезите нас домой, — скомандовала я и, расположив детей в автокреслах, села вперёд. — Костя, присмотри за сестрой.

Ехали молча, слушая рассказы сына, как он провёл свой день в садике. Уже на территории дома, когда Костя нетерпеливо выбежал из машины, Андрей сказал свои последние напутствия.

— Я скинул вам в мессенджере свои данные: номера телефонов, адрес и почту. Советую выучить их наизусть и уничтожить переписку. Храните всё в голове. И звоните по любому поводу… Можно даже в бессонницу, — последнее прозвучало двусмысленно.

— Я никогда не смогу воспринимать вас всерьёз, пока не прекратите свои неуместные колкости и шуточки, — отчеканила я, освобождаясь от ремня безопасности.

В последнюю секунду Андрей поймал меня за руку, задержав.

— Простите… Признаюсь, вы довольно интересная женщина и в вашем присутствие иногда срабатывает режим самца, но я к вам со всем уважением, правда.

— Тогда научитесь оставлять данный режим при себе, кабальеро, в противном случае, мы не сработаемся. Доброго вечера, — сурово подчеркнула я и, выдернув ладонь, вышла из машины.

Войдя в дом, едва не запнулась о брошенный сыном рюкзак. Пройдя в гостиную, освободила Машу из детской автомобильной переноски. Охнула с перепугу, когда за спиной выросла горничная.

— Соня?! Чего тебе?

— Евгения Викторовна, мне нужно с вами срочно поговорить, — нервно и даже испуганно заблеяла та.

— Прям совсем срочно? Мне надо покормить детей, — откровенно говоря, не желала её ни слушать, ни видеть.

— Пожалуйста, Евгения Викторовна, — девчонка смотрела на меня затравленным зверьком. Что неужели и тебя этот тиран успел отметелить?

— Хорошо, — сдалась я. — Идём в кабинет…

— Нет, он уже там, — ещё пуще испугалась Соня.

— Тогда говори здесь, — её странное паническое состояние уже начинало меня не на шутку напрягать.

— Евгения Викторовна, кажется я беременна… Беременна от вашего мужа.

В эту секунду едва не выронила кроху из рук. Приехали!