Паша
Впервые за пять лет, что живу в этой квартире, встречаю в ней рассвет. От момента как небо начинает светлеть, розоветь, до того, как солнце появляется на горизонте.
Я подозревал, что будет непросто. С того самого момента, когда решил воспользоваться шансом, что любезно предоставила мне судьба, и забрать Тину в свою квартиру.
Но и не догадывался, что настолько.
Мне буквально приходится останавливать себя каждые пять минут, чтобы не сорваться к той, что сейчас спит за стенкой. Возбуждение не спадает ни на минуту, что усложняет задачу в разы и делает ее практически невыполнимой.
В момент, когда я почти беру себя в руки, случается то, что заставляет кровь в жилах свернуться.
Я все же оказываюсь в комнате Тины, в ее постели, но…ни за что не хотел бы при таких условиях…
Мне удается задремать под утро. Когда просыпаюсь, Тины рядом уже нет.
Моя ранняя пташка.
В сердце щемит, когда вспоминаю, как моя девочка специально вставала раньше меня, порой по будильнику, чтобы приготовить для нас завтрак. Вкус и аромат ее блинчиков еще пару лет преследовал меня везде. Но ни разу я не ел и близко чего-то похожего.
Но сейчас, особенно после такой морально тяжелой ночи я не надеюсь, что Тина стоит у плиты с утра пораньше, да еще и ради меня. Несмотря на то, что она позвонила именно мне и попросила о помощи, ее злость и ненависть никуда не делись. Я, конечно, до сих пор не предполагаю теорию их происхождения. Но сейчас намерен докопаться до фактов.
Рывком поднимаюсь с кровати, иду в ванную. Наспех принимаю контрастный душ, привожу себя в порядок. А когда выхожу…
Погодите, у меня глюки, или это правда блинчики?!
Широким шагом прохожу на кухню. И замираю на пороге, как вкопанный. Крепко жмурюсь, хоть и до икоты страшно, что, как только открою глаза, онаисчезнет.
Но нет.
Тина стоит в коротеньких шортиках и простенькой маечке и…жарит блинчики!
Как раньше. Как хренову тучу лет назад. У меня аж желудок судорогой сводит.
Очевидно, его «крики» доносятся и до Тины, потому что она оборачивается через плечо. На ее лице — следы усталости и недосыпа. Краснеет и скорее опускает голову, возвращаясь к своему занятию.
— Доброе утро.
— Доброе, — с трудом выдавливаю из себя. Горло сводит спазм. И не то, что говорить, дышу через раз. Осторожно, не моргая, опускаюсь на стул и продолжаю следить за Тиной.
Она заметно напрягается. Ее движения становятся рваными, резкими. Спина выпрямлена, как будто штырь металлический воткнули.
— Прости, я похозяйничала на твоей кухне…
— Ничего не имею против. Чувствуй себя как дома.
— Я тебя разбудила? Извини, мне не спалось. Всегда плохо сплю на новом месте.
— Я помню.
Также, как и то, что я всегда был исключением. Только со мной она засыпала сладко в любом месте. Главное, чувствовать мое тело за своей спиной, — Тина часто любила это повторять.
Моя девочка деловито ставит передо мной блюдо с блинчиками, кофе и миску с медом. Где только откопала его?!
Молча садится рядом и принимается за еду. Наблюдать за ней одно удовольствие. Как отпивает горячий кофе, как жмурится, когда кусает блинчик…
Ска, как же я скучал по всему этому!
— Что? — бормочет с набитым ртом, осторожно отпивая латте.
— Ничего, — мотаю головой, сворачивая блин в трубочку и обмакивая в меде. Откусываю и едва не стону от блаженства. Это лучше, чем секс. Это то, что я искал столько лет и готов продать душу. — Ешь давай, совсем исхудала. За модой гонишься?
По лицу Тины пробегает тень. Она мрачнеет и откладывает блинчик на блюдце. Отпивает кофе и смотрит задумчиво в окно.
Я что-то не то сказал?
Тина поворачивается и впивается в мое лицо цепким взглядом. Тормозит на губах, слегка краснея.
— У тебя мед…вот здесь, — осторожно показывает на уголок рта.
— Так слижи, — предлагаю нагло, считывая ее реакцию. Откидываюсь на спинку стула и внимательно слежу за эмоциями на красивом личике.