Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды

Судьба Улуг-Мухаммада в полной мере отражает политическую историю Золотой Орды первой половины XV в. Все это время не прекращалась борьба за власть царевичей, слишком гордых и знатных, чтобы признать над собой власть кого-либо из родичей и недостаточно могущественных, чтобы подчинить себе остальных. Орда распадалась на самостоятельные улусы, не подчиняющиеся центральной власти. Вчерашние враги становились союзниками и наоборот. Все это в полной мере испытал Улуг-Мухаммад в течение своей долгой и богатой событиями жизни.

В «Сборнике летописей», составленном тюркским историком начала XVII в. Кадыр-Али-бием Джалаири, содержится степное предание о том, что Идигу, тяжело раненный в битве со сторонниками хана Кадыр-Берди б. Токтамыша, сумел скрыться от своих врагов, однако один оглан из потомков Джучи, находившихся при нем, предал его сторонникам хана, и они нашли и прикончили старого бекляри-бека. Этим огланом был Ичкили-Хасан из крымской ветви потомков Туга-Тимура. ^{583} Предки Ичкили-Хасана обосновались в Крыму еще в 1260-е гг., его братья Али и Таш-Тимур были владетелями крымского улуса, ^{584} и можно лишь догадываться, как сам он оказался на Сырдарье, где Идигу нашел свой конец. Вероятно, Идигу захватил его с собой при отступлении из Крыма, и царевич в отместку за это выдал его сторонникам сына Токтамыша. Сам Ичкили-Хасан-оглан больше в истории не упоминается: возможно, вскоре после его предательства сыновья Идигу сумели расправиться с ним, отомстив за смерть отца. Но вскоре ханом был провозглашен сын Ичкили-Хасана – Мухаммад-оглан, впоследствии известный как Улуг-Мухаммад-хан. ^{585}

Мухаммад-оглан (Мухаммад-султан) впервые предъявил претензии на трон в 1419 г. – по крайней мере, к этому времени относятся самые ранние монеты с его именем. По-видимому, он пользовался поддержкой крымской знати: на трон он вступил при помощи могущественного эмира Текне из рода Ширин, а поддержку других аристократических родов хан снискал, подтвердив своими ярлыками ряд льгот, пожалованных им предыдущими ханами. ^{586} Пользуясь анархией, наступившей в Золотой Орде после гибели Идигу, Мухаммад-хан выступил из Крыма и сумел захватить власть в Волжской Булгарии и Хаджи-Тархане и провозгласил себя общеордынским ханом. ^{587}

Согласно завещанию Идигу, его сыновья, мангытские (ногайские) эмиры, поддержали тюменского владетеля хаджи-Мухаммад-хана из рода Шибанидов, которому с их помощью удалось установить власть над значительной частью бывшей Синей Орды. Не предпринимая попыток захватить Поволжье, Хаджи-Мухаммад довольствовался властью над Восточным Дештом. И хотя сам он и его преемники продолжали именоваться «ханами Дешт-и Кипчака», то есть считали себя преемниками золотоордынских государей, фактически они стали правителями нового государства, известного в историографии как «государство кочевых узбеков». ^{588} С этого времени восточная часть Золотой Орды окончательно вышла из-под власти саранских ханов.

Однако далеко не все царевичи даже западного крыла (бывшей Белой Орды) были готовы признать власть Мухаммад-хана. Его не поддержали даже собственные двоюродные братья – Худайдат б. Али и Девлет-Берди б. Таш-Тимур, поскольку сами питали надежду занять трон. В результате Мухаммад-хан на рубеже 1421-1422 гг. был разгромлен Бораком б. Койричаком, внуком Урус-хана. Борак имел многочисленных приверженцев в бывшей Синей Орде и пользовался поддержкой самаркандского правителя мирзы Улугбека. ^{589} Также, что было особенно важно, на сторону Борака стал Мансур, старший сын Идигу, унаследовавший после смерти отца титул бия – главы Мангатского юрта. Сначала Мансур, согласно завещанию отца, поддерживал Хаджи-Мухаммада, но потом счел более подходящим ханом Борака, который назначил Мансура своим бекляри-беком. При поддержке многочисленной мангытской армии Бораку удалось разгромить Мухаммад-хана и изгнать его из Поволжья.

Мухаммад-хан бежал в Литву, к своему союзнику великому князю Витовту, у которого провел несколько лет. Он благоразумно не стал пытаться сразу же вернуть трон, прекрасно понимая, что у Борака найдутся и другие соперники Так и оказалось: против пришельца с востока сразу же выступили несколько претендентов на трон. Первым из них стал Худайдат б. Али, двоюродный брат Мухаммад-хана, также крымский царевич. ^{590} Затем в борьбу включился Гийас ад-Дин б. Шадибек-хан, захвативший сначала Хаджи-Тархан, а затем и Волжскую Булгарию. ^{591}

Борак поначалу добился некоторых успехов: в 1422 г. ему удалось разгромить Худайдата и прогнать его к самым границам Руси. Очевидно, Худайдат рассчитывал на помощь великого князя литовского или Москвы, но ошибся: в следующем году Борак совершил предупредительный рейд в пределы Одоевского княжества результате чего ни Литва, ни Москва не стали вмешиваться в ордынскую междоусобицу, ограничившись защитой своих границ. ^{592} В 1424 г. Худайдат, вероятно, решил наказать литовского князя за то, что тот не пришел ему на помощь, и сам совершил рейд на Одоев, однако Витовт выслал против него войска, на помощь которым двинулись и отряды великого князя Московского Василия Васильевича (он был сыном Софьи, дочери Витовта). Не дожидаясь подхода москвичей, литовцы разгромили Худайдата, которому удалось бежать, однако победителям достался даже гарем хана с двумя его женами. ^{593} После этого имя Худайдата в источниках не упоминается: очевидно, лишившись войск, он вскоре был убит Бораком.

Именно в это время Витовт, увидев, что Золотая Орда достаточно ослаблена междоусобицами, счел возможным поддержать Мухаммад-хана. На рубеже 1424-1425 гг. Мухаммад с литовской помощью вновь объявил себя ханом в Крыму и вскоре подчинил себе весь полуостров, включая генуэзские колонии на южном побережье. ^{594} Затем Мухаммад-хан двинулся на северо-восток, сравнительно легко захватил Хаджи-Тархан и, наконец, вступил в схватку с Бораком за Сарай. На этот раз удача улыбнулась Мухаммад-хану: к 1426 г. ему удалось взять верх над соперником и прогнать его обратно на восток. ^{595}

Борак решил компенсировать потери на западе новыми приобретениями на востоке и попытался отвоевать часть бывших владений Золотой Орды у своего же покровителя Улугбека, правителя Мавераннахра. Улугбек и его брат Мухаммад-Джуки выступили против Борака, но были разбиты, хотя и имели больше войск. Тогда в борьбу вмешался их отец Шахрух, могущественный правитель Хорасана, которому удалось прогнать неблагодарного протеже от границ Мавераннахра. ^{596} В результате этой неудачи от Борака отшатнулись многие его приверженцы, включая бекляри-бека Мансура б. Идигу, который начал вести переговоры с одним из конкурентов Борака (возможно, со своим прежним ставленником Хаджи-Мухаммадом). Борак узнал об измене бекляри-бека и приказал его казнить. ^{597}

Казнь Мансура устрашила других эмиров Борака и тем самым несколько укрепила его положение – настолько, что в 1427 г. он вновь решился вторгнуться в Поволжье и даже победил Мухаммад-хана, захватив Сарай. Причиной победы Борака стало то, что Мухаммад-хану, вероятно, пришлось перебросить часть своих сил в Крым, где в это время объявил себя ханом Девлет-Берди б. Таш-Тимур, еще один двоюродный брат Мухаммада. В итоге Мухаммад-хан потерпел поражение от Борака и был вынужден покинуть Сарай, сохранив власть лишь над Волжской Булгарией и Хаджи-Тарханом. ^{598}

К счастью для Мухаммада, Девлет-Берди не воспользовался его трудностями и не выступил против него, а вместо этого атаковал Сарай и, в свою очередь, захватив столицу, провозгласил себя ханом Золотой Орды. Однако торжество Девлет-Берди длилось совсем недолго: но словам свидетеля событий, германского наемника Иоганна Шильтбергера, буквально три дня спустя новому хану пришлось уступить трон вернувшемуся Бораку. ^{599} Весьма вероятно, что Девлет-Берди погиб в бою с ним, поскольку после 1427 г. его имя не упоминается в источниках. ^{600}Поражение и гибель двоюродного брата принесли двойную пользу Мухаммад-хану: во-первых, исчез конкурент в борьбе за власть над Крымом, ^{601} во-вторых. Борак понес в сражении с ним большие потери, и Мухаммаду без особого труда удалось вновь изгнать его из Сарая – на этот раз окончательно. А на рубеже 1428-1429 гг. Борак-хан погиб: он был убит Гази и Наурусом, сыновьями Идигу, мстившими хану за казнь их старшего брата Мансура. Так Мухаммад-хан чужими руками избавился от трех конкурентов в борьбе за власть! ^{602}

Вернув трон, Мухаммад-хан предпринял попытку укрепить пошатнувшийся авторитет Золотой Орды на международной арене. 27 джумада ал-авваль 831 г. х. (14 марта 1428 г.) он отправил турецкому султану Мураду II послание, в котором сообщал о победе над соперниками и предлагал восстановить дружбу и союз, которые поддерживали их предки. ^{603} Годом позже хан отправил послание и в Египет, однако на этот раз дело кончилось конфузом: «с ними [ханскими послами – Р. П.] были подарок и два письма, одно из них на арабском, другое на уйгурском языке, но никто не понял содержания его (уйгурского письма), и не оказалось никого, кто бы разобрал это писание». ^{604}

Карта 7. Распад Золотой Орды,1430-1450 гг. (автор – Астайкин А. А.).

1 Владения Генуи, 2 Византийская империя, 3 Владения Венеции, 4 Герцогство Афинское, 5 Орден Иоаннитов, 6 Трапезундская империя, 7 Княжество Щеки, 8 Государство ширваншахов, 9 Гилян, 10 Мазандеран. Границы государств нанесены на 1450 г.

Приблизительно в это же время к Мухаммад-хану прибыли послы германского императора Сигизмунда, который как раз создавал коалицию для борьбы с турками. Поскольку Мурад II и его союзник египетский султан Барсбай не отреагировали на инициативы Мухаммада, хан решил вступить в контакт с их противниками и благожелательно принял послов императора, дав понять, что не против союза с ним. В то же время Мухаммад-хан активно поддерживал связи со своим покровителем литовским князем Витовтом, который в 1429 г. писал великому магистру Ливонского ордена: «Царь Махмет… через посла своего предложил нам прочный союз». Несколько позднее, в 1433 г., Мухаммад-хан и сам вел переписку с ливонским магистром. ^{605} Казалось, на трон Золотой Орды, наконец-то, вступил хан, которому удалось объединить ее под своей властью и вновь поднять международный престиж державы Джучидов.

Однако активно заняться большой международной политикой Мухаммад-хану так и не пришлось: вскоре в его государстве начались новые смуты. Во-первых, улус Борака, возглавили его сын Абу Саид Джанибек и двоюродный племянник Гирей, признавшие власть не Мухаммад-хана, а Шибанидов, правивших в Восточном Деште. ^{606} Во-вторых, Гази и Наурус, начав борьбу с Бораком, действовали отнюдь не в интересах Мухаммад-хана: около 1428 г. они поддержали нового претендента на трон – Мухаммад-султана б. Тимур-хана. Новый претендент имел сильную поддержку в Хаджи-Тархане, откуда и начал свой путь к власти. С этого времени в борьбе за трон Золотой Орды столкнулись два Мухаммад-хана, и, чтобы их не путать, нашего героя стали называть Улуг-Мухаммадом («Большим / Старшим»), а его соперника – Кичи(Кучук)-Мухаммадом («Малым /Младшим»). ^{607}

Как раз в это время волжские степи страдали от засухи и мора. ^{608} Вероятно, неспособность Улуг-Мухаммад-хана как-то помочь своим подданным справиться с бедствием оттолкнула от него многих из них и заставила их отдаться под покровительство Кичи-Мухаммада. Пользуясь поддержкой населения Нижнего Поволжья и могущественных ногайских князей Гази и Науруса, Кичи-Мухаммаду не составило бы труда победить Улуг-Мухаммада, который вряд ли мог воспользоваться поддержкой крымских эмиров или Литвы, пока находился в Поволжье. На его счастье, между Кичи-Мухаммадом и сыновьями Идигу произошла ссора, в результате которой мангытские эмиры покинули своего ставленника. Гази перешел к Шибаниду Юмадуку, новому хану Восточного Дешта, стал его бекляри-беком, но вскоре был убит ханскими приближенными, позавидовавшими его быстрой карьере. Наурус же переметнулся на сторону Улуг-Мухаммада вместе со всеми своими войсками. Обрадованный сарайский хан немедленно назначил его своим бекляри-беком и вместе с ним еще в течение ряда лет не без успеха противостоял Кичи-Мухаммад-хану. ^{609}

Однако возвышение ногайского эмира сильно оскорбило других влиятельных приближенных Улуг-Мухаммада – Текне, предводителя рода Ширин, и Хайдара, главу рода кунграт, которые уже много лет были связаны с ханом и немало сделали для его прихода к власти. А Улуг-Мухаммад, отличавшийся властностью и гордым нравом, не только не попытался вновь наладить отношения со своими приверженцами, но вскоре еще и добавил им поводов для недовольства.

В 1430 г. Хайдар Кунграт без ханского ведома напал на литовские окраины и обманом захватил Григория Протасьева, воеводу города Мценска: не сумев взять город, эмир заманил воеводу на переговоры и пленил. Но когда торжествующий Хайдар привез пленника в ставку хана, Улуг-Мухаммад «поругался Айдару и не похвали его о томь, и, почтивъ Григорiа, отпусти его». ^{610} Некоторые историки склонны объяснять этот поступок благородством хана, представлявшим собой, по словам Н. М. Карамзина, «пример чести, весьма редкий между варварами». ^{611} Но скорее всего хан поступил так, поскольку не желал портить отношения со своим союзником – литовским князем. Однако Хайдар воспринял действия хана как личное оскорбление и затаил на него обиду.

А год спустя хан сильно оскорбил и Текне Ширина.

Благодаря своим успехам в борьбе с соперниками в конце 1420 – начале 1430-х гг., Улуг-Мухаммад считался верховным ханом в глазах всех вассалов Золотой Орды и, соответственно, был для них высшей судебной инстанцией. Поэтому именно к нему в 1431 г. явились для разрешения спора о великом княжении Василий Васильевич Московский и его дядя Юрий Дмитриевич Звенигородский. Юрий заручился поддержкой Текне, который обещал ему всяческое содействие и даже пригласил погостить в своих крымских владениях, пока идет подготовка к суду. Текне убеждал звенигородского князя, что имеет большое влияние на хана и что сам Юрий является главным претендентом на великокняжеский стол, будучи старшим из потомков Дмитрия Донского и в соответствии с завещанием своего отца.

Однако интересы Василия Васильевича представлял весьма опытный дипломат и интриган – боярин Иван Дмитриевич Всеволожский. Выступая перед ханским судом, он сумел сыграть на гордости и властности хана: «Наш государь великы князь Василеи ищетъ стола своего великого княжениа, а твоего улусу, по твоему жалованию и по твоим девтерем и ярлыком, а ce твое жалование перед тобою. А господинъ нашъ князь Юрьи Дмитреевич хочет взяти великое княжение по мертвой грамоте отца своего, а не по твоему жалованию волного царя, а ты воленъ в своемъ улусе, кого въсхощешь жаловати на твоей воле». ^{612} Кроме того, Иван Всеволожский сумел внушить хану и его советникам, что Юрий Дмитриевич слишком уж сближается с Литвой, тогда как Василий Васильевич был и остается верным «холопом» хана. Это тоже сыграло свою роль в решении хана. ^{613} В результате Улуг-Мухаммад-хан, имевший претензию считать себя не только грозным владыкой, но и справедливым судьей, склонился на сторону Василия II. Когда же Иван Всеволожский упомянул, что Тегне Ширин намерен поддержать Юрия, хан в гневе заявил: «аще речет Тегиня за князя Юрьа о великом княженье, то убити его повелеваю». ^{614} В 1432 г. торжествующий Василий Васильевич вернулся в Москву.

Правосудие Улуг-Мухаммада, однако, дорого обошлось ему: оскорбленный ширинский эмир затаил на него обиду. Текне вступил в сговор с другим обиженным – Хайдаром кунгратом, вместе с которым и стал строить планы мести хану.

Долго ждать эмирам-заговорщикам не пришлось в том же 1432 г., когда против Улуг-Мухаммада в очередной раз выступил Кичи-Мухаммад, Текне и Хайдар покинули своего повелителя и откочевали в Крым со всеми своими приверженцами. ^{615} Не довольствуясь просто уходом от Улуг-Мухаммада, эмиры решили отнять у него и сам полуостров: они выдвинули нового претендента на трон – Сайид-Ахмада б Керим-Берди, внука Токтамыша, власть которого вскоре признал весь Крым. ^{616}В довершение прочих, неприятностей Улуг-Мухаммада, еще в 1430 г. скончался великий князь литовский Витовт, давний покровитель и союзник Улуг-Мухаммада. Между его преемниками Свидригайло Ольгердовичем, братом польского короля Ягайло, и Сигизмундом Кейстутьевичем, братом самого Витовта, началась борьба за власть В 1431-1433 гг. Улуг-Мухаммад поддерживал Свидригайло и даже неоднократно присылал ему войска для борьбы с родным братом – королем Ягайло. Но уже в 1433 г Свидригайло в письме ливонскому магистру сообщил о своем союзе с противником Улуг-Мухаммада – Сайид-Ахмадом. Улуг-Мухаммад пытался заручиться поддержкой Сигизмунда, но тот сам погряз в борьбе со Свидригайло и не мог стать полезным союзником. ^{617} Таким образом, сарайский хан был вынужден в одиночку противостоять Кичи-Мухаммаду.

В результате, когда Кичи-Мухаммад начал очередное наступление, Улуг-Мухаммаду пришлось прибегнуть к дипломатии, чтобы сохранить власть хотя бы над частью прежних владений. Около 1432/1433 г. Улуг-Мухаммад и Кичи-Мухаммад заключили договор: Мухаммад Большой отказывался от претензий на Поволжье и сохранял за собой владения к западу от Волги, включая Крым и Северное Причерноморье. ^{618} К Мухаммаду Малому, таким образом, отошли центральные области Золотой Орды и сомнительное право владеть Сараем, на который в это же время стал засматриваться и казанский владетель Гийас ад-Дин б. Шадибек. Многократно разоренная столица, однако, не прельщала Кичи-Мухаммада, и его главной ставкой продолжал оставаться Хаджи-Тархан.

В течение 1433-1436 гг. в Золотой Орде, таким образом, сохранялся определенный паритет: три хана – Улуг-Мухаммад, Кичи-Мухаммад и Сайид-Ахмад – не решались нападать один на другого, опасаясь, что третий в это время ударит с тыла. Ситуация была настолько необычной, что в 1434 г. великий князь московский, не желая попадать впросак, решил выплатить ордынский «выход» всем трем ханам! Впрочем, по словам венецианского дипломата И. Барбаро. побывавшего в это время в Золотой Орде, Улуг-Мухаммад номинально продолжал считаться старшим ханом. ^{619}

Но в 840-841 гг. х. (1436-1437 гг.) вооруженному нейтралитету пришел конец. Наурус, бекляри-бек Улуг-Мухаммад-хана, в свою очередь, не поладил с ханом и переметнулся к Кичи-Мухаммад, получив и у него пост бекляри-бека, некогда принадлежавший его брату Гази. ^{620} Воспользовавшись ослаблением «Большого» Мухаммада, на него тут же напал Сайид-Ахмад. А некоторое время спустя из Хаджи-Тархана подоспел и «Маленький» Мухаммад, который, наконец, разгромил своего давнего врага. ^{621} Добить Улуг-Мухаммада окончательно ему помешала досадная мелочь: пока Кичи-Мухаммад воевал в южных степях, Сарай был все же захвачен казанским правителем Гийас ад-Дином, и «Маленькому» Мухаммаду пришлось срочно выбивать нового врага из своей официальной столицы. Гийас ад-Дин удерживал город около месяца, но, в конце концов, был побежден и, вероятно, убит Кичи-Мухаммадом. ^{622}Армия Улуг-Мухаммада после двух разгромов была рассеяна, часть его подданных перешла к ханам-соперникам, часть перекочевала в Литву. ^{623} Теперь при нем насчитывалось не более 3 000 чел. Понимая, что представляет легкую добычу для своих соперников, хан решил уйти в пределы Руси. В конце 1437 г. беглый хан разбил лагерь под г. Белевом и стал думать о своих дальнейших действиях. ^{624}

Первым делом Улуг-Мухаммад-хан отправил послание Василию Московскому, в котором просил разрешить ему пребывание в пределах Руси. Великий князь не имел причин отказывать беглому хану, тем более что номинально Белев находился под властью Литвы, хотя его правители и стремились перейти в московское подданство. Между великим князем и ханом был заключен договор, подтверждающий прежние дружественные отношения. Однако вскоре к хану, построившему под Белевом собственный «городок», стали стекаться многочисленные приверженцы. Ситуация вызвала беспокойство белевских князей, и они отправили великому князю послание с просьбой принять меры.

Василий II оказался в сложном положении: с одной стороны, он находился в дружбе с Улуг-Мухаммадом, с другой стремился укрепить свою власть над Белевом. В конце концов, великий князь ре шил, что хан со своим небольшим войском не может быть ни ценным союзником, ни опасным врагом, и направил ему послание, в котором требовал покинуть пределы Белевского княжества. Хан, возмущенный вероломством Василия II и его неблагодарностью за прежние ханские благодеяния, отказался, и тогда московский государь отправил против него войска. ^{625}

Московские войска под командованием Дмитрия Шемяки и Дмитрия Красного, сыновей Юрия Звенигородского и двоюродных братьев великого князя, направились к Белеву. Оказавшись перед многочисленным московским войском, ^{626} Улуг-Мухаммад, едва ли не унижаясь перед противником, попытался избежать битвы, грозившей ему неминуемым поражением. Он отправил на переговоры с московскими воеводами своего зятя «Елбердея» и эмира Хусайна б. Сарая, суля в обмен на мир беспрецедентные перспективы: клялся не только избавить Москву от уплаты «выхода», но и сам обязывался выплачивать великому князю дань, обещал выдать ему в заложники одного из своих сыновей и пр. ^{627} Однако братья великого князя, гордые сознанием своей силы, высокомерно отвергли его просьбы и предложения. Когда ханские посланцы принесли своему повелителю их отказ, и стало окончательно ясно, что сражения не избежать, хан стал готовиться к бою.

В битве под Белевом, состоявшейся 5 декабря 1437 г., московские войска сначала обратили ханских воинов в бегство, но ордынцы неожиданно ворвались в Белев, в котором и закрепились. При штурме города погибли московские воеводы Петр Кузьминский и Семен Волынец, что несколько охладило пыл москвичей. Воспользовавшись их нерешительностью, хан сам перешел в наступление и в кровопролитном бою сумел разгромить войска великого князя. Позднейшие летописцы, стремясь объяснить столь позорное поражение, в результате которого «малое и худое оно безбожных воиньство одолеша тмочисленным полком нашем», быстро нашли виноватого. Им оказался вышеупомянутый мценский воевода Григорий Протасьев, некогда милостиво отпущенный из ордынского плена Улуг-Мухаммадом: он, якобы, попытался примирить москвичей с ханом, но пока шли переговоры, дал сигнал ханским войскам напасть на русский лагерь, что и привело к поражению великокняжеских войск. Два года спустя, в 1439 г., Василию II удалось захватить Протасьева, который был жестоко наказан за свое вероломство: великий князь ему «очи вымал». ^{628}

Победа над московскими войсками позволила Улуг-Мухаммаду прочно закрепиться в его новых владениях. Вскоре ему принесли присягу удельные владетели Среднего Поволжья – мордовские и булгарские князья, а также владетель Казани Али-бек, сменивший Гийас ад-Дина б. Шадибека, погибшего при попытке захвата Сарая. ^{629} Так в Среднем Поволжье фактически было создано еще одно независимое джучидское государство, которое Улуг-Мухаммад устроил по образу и подобию Золотой Орды он создал при себе совет четырех карачи-беев (из родов Аргын, Барын, Ширин и Кипчак) и назначил в подвластных ему областях даруг (баскаков). ^{630}

Большой удачей для хана оказалось то, что в это время ему не пришлось противостоять своим прежним противникам: Сайид-Ахмад в 1441 г. лишился власти над Крымом ^{631} и теперь вступил в борьбу с Кичи-Мухаммадом за Северное Причерноморье и Поволжье. Благодаря их соперничеству Улуг-Мухаммаду удалось наладить связи с кавказскими вассалами Золотой Орды, в частности, с черкесами, от которых он нередко получал подкрепления для своих военных предприятий. ^{632}

Разгневанный на великого князя Московского за его вероломство, Улуг-Мухаммад неоднократно демонстрировал ему свою враждебность. Так, по некоторым сведениям, вскоре после Белевской битвы, в начале 1438 г., хан захватил Нижний Новгород, в это время находившийся под властью Москвы, и пробыл здесь около года. ^{633} А уже весной 1439 г. Улуг-Мухаммад внезапно оказался под стенами Москвы, которую осаждал в течение 10 дней. Столицу Василия II ему взять не удалось, однако ее округу хан сильно разорил. ^{634} Явным аити-московским ходом Улуг-Мухаммада стало вручение в 1442 г. ярлыка на Нижний Новгород князю Даниилу Борисовичу – представителю суздальской династии, правившей здесь до захвата города московскими князьями. До самой кончины престарелого (па восьмом десятке) князя Даниила хан поддерживал его, тем самым создавая немалую проблему для господства москвичей в Поволжье. ^{635}

Однако не все действия Улуг-Мухаммада против Москвы были столь удачны. Так, зимой 6952 (1443/1444) г. его сын Мустафа ^{636} вступил в пределы Рязанского княжества, разграбил ряд поселений и захватил немало пленников. Не придумав ничего умнее, царевич решил продать пленников здесь же, в рязанской земле, рассчитывая, вероятно, что их выкупят родственники. В это время ударили сильные морозы, и Мустафа заставил жителей Переяславля впустить его воинов в город на зимовку. Узнав об этом, великий князь Василий II выслал против ханского сына войска, к которым присоединились мордовские князья, враждебные Улуг-Мухаммаду. Напуганные переяславцы заставили царевича покинуть город, и ему пришлось сражаться в страшный мороз сразу на три фронта: с москвичами, мордвой и рязанскими «казаками». В результате в бою на р. Листа ни отряд Мустафы погиб вместе со своим предводителем, а уцелевшие эмиры и воины попали в плен к москвичам. ^{637} Естественно, гибель сына не добавила Улуг-Мухаммад-хану любви к московскому государю.

В 1444 г., когда скончался поставленный ханом нижегородский князь Даниил Борисович, в Нижний Новгород вновь вступили московские наместники. Улуг-Мухаммад, не желая, чтобы город вернулся под руку Москвы, немедленно захватил его. Московские воеводы сумели закрепиться в городском кремле, где стойко отбивали штурмы ханских войск, а весь остальной город оказался под контролем хана. ^{638} Обосновавшись в стратегически важном городе, Улуг-Мухаммад начал дальнейшее продвижение в глубь русских земель. В конце того же года его войска захватили также и Муром.

Появление в Среднем Поволжье нового ханства, правитель которого настойчиво требовал от Москвы признания его сюзеренитета и выплаты «выхода», не могло не обеспокоить московское правительство. Великий князь Василий Васильевич решил уничтожить эту опасность в зародыше и после захвата Улуг-Мухаммадом Мурома собрал войска и выступил против хана. На помощь к великому князю прибыли его близкие родичи Дмитрий Шемяка Галицкий, Иван Андреевич Можайский с братом Михаилом Белозерским и Василий Ярославич Серпуховский. Зимой 1444/1445 г. объединенные войска Московской Руси выступили против хана. Узнав о приближении столь многочисленного войска, Улуг-Мухаммад не решился на открытый бой и, покинув Муром, вернулся в Нижний Новгород. Но уже весной 1445 г. хан решил нанести ответный удар и отправил в поход на Русь своих сыновей Махмуда и Якуба. В это же время к хану прибыли еще 2 000 воинов от его союзников из Черкессии, которые вскоре присоединились к царевичам. ^{639}

Василий II после зимней бескровной победы над ханом не придал большого значения действиям его сыновей. Он вновь собрал князей-«подручников», но и они весьма безответственно отнеслись к походу. Так, князья Иван и Михаил Андреевичи пришли «с малыми людьми», Дмитрий Шемяка не явился вообще, а татарский царевич Бердедат Кудудатович (сын хана Худайдата, поступивший на русскую службу) накануне решающей битвы под Суздалем был еще у Юрьева-Польского. ^{640}

Тем не менее, в битве, состоявшейся 7 июля 1445 г. у Спасо-Ефимьевского монастыря на берегу р. Нерли, перевес поначалу клонился на сторону русских войск. Войска Махмуда и Якуба отступили, затем отступление превратилось в повальное бегство, а конница московского князя бросилась в погоню. Однако часть русских воинов, посчитав, что победа уже одержана, стали грабить трупы убитых врагов. Когда убегавшие ордынцы обнаружили, что их преследует лишь незначительная часть московского войска, они остановились и сами напали на преследователей. В короткой схватке русские потеряли весь свой командный состав: Иван Можайский и Василий Серпуховский были ранены и бежали с остатками своих войск, а сам Василий II, сражавшийся мужественно и получивший несколько ран, вместе с Михаилом Белозерским попал в плен к Махмуду. Ордынцы потеряли в этом сражении около 500 чел. После столь крупной победы торжествующие сыновья Улуг-Мухаммада ворвались в Суздаль и три дня грабили его. Затем они двинулись к Владимиру, однако жители города успели подготовиться к обороне, и ордынские войска не рискнули осаждать его, ограничившись грабежом предместий, после чего вернулись в Муром, а оттуда – к хану в Нижний Новгород. ^{641}

В августе 1445 г. Улуг-Мухаммад вместе с пленным великим князем покинул Нижний Новгород и двинулся в Курмыш. Отсюда он отправил своего посла Бегича в Москву, к Дмитрию Шемяке, который, будучи старшим из потомков Дмитрия Донского после Василия II, стал временным правителем государства. Шемяка принял посла с почетом и заявил о своей лояльности хану, надеясь получить от него ярлык на великое княжение в обход двоюродного брата. Дмитрий Юрьевич, стремясь расположить к себе Бегича, устраивал в его честь многочисленные пиры, но радушие Шемяки сослужило ему плохую службу: Улуг-Мухаммад, долго не получавший вестей от своего посла, заподозрил, что Бегича убили в Москве, и решил освободить пленного великого князя. ^{642}

Освобождение Василия II обошлось ему весьма дорого: он обязался выплатить за себя, своих родичей, бояр и воинов выкуп, составлявший, по разным сведениям, от 15 000 до 200 000 руб., а также выделить двум сыновьям Улуг-Мухаммада. Касиму и Юсуфу, уделы в Мещере, находившейся под властью Москвы. Но самое главное, великий князь официально признал себя вассалом именно Улуг-Мухаммада и обязался выплачивать ему ордынский «выход». После выработки условий хан освободил Василия II и 26 октября 1445 г. отправил его в Москву с эскортом из 500 ордынцев. ^{643}

По пути великому князю стало известно, что посол Бегич возвращается к Улуг-Мухаммаду с посланием Дмитрия Шемяки, в котором тот выражал покорность хану. Василий II немедленно приказал перехватить посла. Великокняжеский наместник в Муроме, князь В. И. Оболенский, устроил Бегичу и его свите торжественный прием, на котором ханское посольство было напоено допьяна и затем тайно утоплено в Оке. Таким образом, великий князь не только сумел узнать об измене двоюродного брата, но и пресечь ее возможные последствия. В октябре 1445 г. Василий Васильевич прибыл в Москву, а Шемяка, поняв, что его намерения известны великому князю, бежал в Углич и стал готовиться к войне. Однако Улуг-Мухаммад-хан не мог использовать эти события в своих целях: осенью 1445 или в начале 1446 г. он умер, и новым ханом стал его старший сын Махмуд. ^{644}

Махмуд решил расправиться с братьями, которые могли начать с ним борьбу за трон. Ему удалось покончить со своим братом Юсуфом, однако двое других, Касим и Якуб, сумели спастись: они бежали сначала к своим союзникам черкесам, а затем нашли убежище в московских землях, обосновавшись в Мещере – во владениях, выделенных им по договору Василия II с Улуг-Мухаммадом. Так на этих землях возникло подвластное Москве Касимовское ханство. ^{645}

Казанский владетель Али-бек, узнав о смерти Улуг-Мухаммада, не признал власть его наследника, ^{646} однако его решение дорого ему обошлось. Махмуд, и впоследствии проявлявший себя как решительный и энергичный правитель, немедленно обрушился на Казань, взял ее и казнил Али-бека. После этого Махмуд не стал сажать здесь нового наместника, а сам обосновался в городе, сделав его столицей своих владений. ^{647}

Потомки Улуг-Мухаммада управляли Казанью вплоть до 1518 г., когда со смертью его правнука Мухаммад-Амина их род пресекся. ^{648} Далее, вплоть до завоевания Казани Москвой в 1552 г., ханством управляли его более дальние родичи – крымские Гиреи и даже (своеобразная усмешка истории!) несколько потомков Кичи-Мухаммада.

Потомство Улуг-Мухаммада в Касимовском ханстве пресеклось уже в 1483 г. со смертью Даниара б. Касима, внука Улуг-Мухаммада, и власть в Касимове перешла к другим ветвям Джучидов. В 1508-1517 гг. Абд ал-Латиф, правнук Улуг-Мухаммада, был наместником великого князя в Белоозере. Однако наиболее блестящую карьеру при московском дворе сделал еще один правнук Улуг-Мухаммада – султан Худайкул, брат Мухаммад-Амина и Абд ал-Латифа, в крещении – «царевич Петр Ибрагимович». В течение ряда лет он был полководцем на службе у Ивана III и его сына Василия III, женился на дочери Ивана III, в 1521 г. был наместником Москвы, а затем до своей смерти в 1523 г. считался наследником бездетного на тот момент великого князя Василия III. ^{649} Со смертью упомянутых царевичей род Улуг-Мухаммад-хана окончательно пресекся.

Ни один из казанских и касимовских ханов, начиная с Махмуда б. Улуг-Мухаммада и его брата Касима, уже не претендовал на трон Золотой Орды, уступив верховную власть в державе Джучидов Кичи-Мухаммаду и его потомству. Отказ казанских и крымских ханов от претензий на верховную власть ради сохранения независимости собственных уделов позволил сарайским правителям во второй половине XV в. вновь попытаться объединить Золотую Орду. Эту попытку предпринял сын Кичи-Мухаммада – Ахмад-хан.