Цари-полководцы

Казань

Царствование Ивана Грозного (1547–1584) является одним из узловых моментов русской истории. Именно в эти годы было покончено с осколками Золотой Орды — Казанским и Астраханским ханствами, Россия достигла значительного территориального расширения на востоке, перешагнув за Урал, начав освоение Сибири, на западе вступила в борьбу за выход к Балтике, попутно покончив с еще одним вековым врагом — Ливонским орденом. В военном отношении это были едва ли не самые напряженные годы русской истории. Все это создает искушение признать крупным военным деятелем и государя, при котором все это произошло, — Ивана IV Грозного. Такого рода характеристики довольно часто встречаются в литературе. Для их оценки следует рассмотреть те события русской военной истории XVI в., в которых Грозный участвовал лично.

Случай проявить себя представился юному монарху почти сразу же после венчания на царство: зимой 1547–1548 гг. он возглавил поход на Казань. Правда, предприятие это закончилось неудачей: когда войско дошло до Нижнего Новгорода, «прииде теплота велика и мокрота многая, и весь лед покры вода на Волге». При попытке переправиться через реку «пушки и пищали многие провалитесь в воду… и многие люди в протошинах потопиша».

«С многими слезами» Иван был вынужден повернуть обратно (правда, войско под Казань все-таки было отправлено. Им командовал Д. Ф. Бельский; дойдя до Казани, оно семь дней стояло под городом, разоряя окрестности, а затем повернуло обратно).

Неудачей завершился и поход 1550 г., когда войско дошло до Казани в феврале и окружило ее. Однако внезапно наступившая оттепель с сильным дождем и ветром мешала обстрелу города из пушек и пищалей, а «мокрота немерная» затрудняла подступ к стенам. Дожди шли 11 дней, из берегов вышли некоторые речки, и войску вновь пришлось отступить. Кроме этого, видимо, была и другая причина отступления. В поход Иван выступил по просьбе той группы казанской знати, которая придерживалась московской ориентации и обещала царю не оказывать сопротивления. Обещание это оказалось пустым: царь был вынужден уйти от города, «видя их… ожесточенных и отчаянных, жаждающих смерти, нежели покоритися».

Из неудачи этих двух походов были извлечены должные уроки, и третий готовился гораздо лучше. Прежде всего был создан опорный пункт в непосредственной близости от Казани, на реке Свияге. Весной 1551 г. царь «вызывает к себе дьяка своего Ивана Григорьева сына Выродкова и посылает его, а с ним детей боярских на Волгу, в Углицкий уезд, в Ушатых вотчину, церквей и города рубити и в судех с воеводами на Низ вести». Однако этого леса оказалось недостаточно, и был использован также лес, росший в окрестностях будущего города. Казанцы, сначала не придавшие значения этому строительству, неожиданно обнаружили в 20 верстах от города хорошо укрепленный опорный пункт русского войска. Более того, после завершения строительства власть московского государя признала «горная черемиса» — угро-финские народы, жившие на западном берегу Волги. Так Казанское ханство без войны утратило довольно значительную часть своих владений.

Кроме того, весной 1551 г. была предпринята еще одна мера: «С Вятки веле прийти Баутияру Зюзину и Вятчанам на Каму, а сверх Волги государь прислал казаков, а велел стать по всем перевозам, по Каме, по Волге, и по Вятке реке, чтобы воинские люди из Казани и в Казань не ездили». Так был осуществлен еще один важный стратегический маневр: Казань была блокирована, причем блокада эта коснулась не только воинских, но и торговых людей, что имело следствием недовольство городского населения в зависимых от Казани городах.

Еще одним последствием неудачных походов на Казань была приходящаяся на начало 50-х гг. реорганизация войска, пищальников прежде всего. Летом 1550 г. Иван Грозный учредил «выборных стрельцов ис пищалей 3000 человек, а велел им житии в Воробьевской слободе, а головы у них учинил детей боярских». Было создано 6 статей (или приказов) по 500 человек с головами во главе; стрелецкие статьи делились на сотни, полусотни и десятки, которые возглавляли сотники, пятидесятские и десятские. Царь «жалованье стрельцам велел давати по четыре рубли на год». В дальнейшем он «еще ново прибави к ним огненных стрелцов много, к ратному делу гораздо изученных и глав своих не щадящих». С этого времени термин «пищальники» из источников постепенно исчезает, его заменяет понятие «стрельцы». Именно они стали ядром постоянного войска и сыграли большую роль в победе над Казанью. Создание стрелецких подразделений имело долговременные последствия для развития русской армии и является столь же важным этапом этого развития, как петровские преобразования.

Иван Грозный. Кадр из фильма С. Эйзенштейна

Таким образом, в 1552 г. наступление на Казань началось с обновленной армией, с принципиально иной стратегией движения и в иное время года. С учетом опыта прошлых походов выступление состоялось летом. При этом приходилось учитывать наличие крымской угрозы: турецкий султан призвал крымских, астраханских и ногайских татар оказать помощь Казани, и крымский хан Девлет-Гирей намеревался помешать намечавшемуся походу. С учетом этого не стал проводиться сбор войск в Нижнем Новгороде или Владимире, как раньше, — армия теперь сосредоточилась сразу в двух местах, у Коломны и Мурома. Коломна исстари, еще со времен Дмитрия Донского, была местом сосредоточения русских сил против татар; это был Ногайский шлях, откуда легко можно было перебросить войска к Кашире, на Крымский (Муравский) шлях. Муром, как и Коломна, расположен на Оке, но уже на прямом пути в Казань, в 400 км от нее. Между Коломной и Муромом примерно 170 км, причем путь прикрыт Окой и в случае необходимости можно было в кратчайшие сроки соединить оба войска или даже перебросить одно из них на защиту Москвы. Таким образом, это было образцово выполненное развертывание войск на рубеже р. Оки, где Муром представлял главное направление, а Коломна служила обеспечению безопасности с юга. При этом припасы и наряд сплавляли по водным путям гораздо быстрее и безопаснее, чем по суше, а для гарантии безопасности со стороны «черемисы» Свияжск загодя заняли тремя полками.

Иван Грозный. Скульптура М. Антокольского

16 июня 1552 г. войско выступило в поход — и в первый же день были получены известия о движении крымцев. Царь немедленно сосредотачивает силы на линии Коломна — Кашира и ждет развития событий, о котором поступают донесения от хорошо поставленной разведки. 21 июня, при известии о появлении у Тулы крымского царевича, Иван направляет туда часть сил, а через день, 23 июня, узнав о появлении самого хана, приказывает «перевозитися через Оку» и лично идет на Каширу. Для хана такое развитие событий оказалось неожиданностью, тем более что защитники Тулы 23 июля нанесли ему чувствительное поражение и захватили всю его артиллерию. Он поспешил отступить и на р. Шивороне был разбит преследовавшим его отрядом М. И. Воротынского. Тем временем основные силы русского войска уже возобновили свое движение.

Царь Иван Грозный просит игумена Корнилия постричь его в монахи. Художник Лебедев К. В.

Было решено идти двумя путями — южным, через Рязань и Мещеру, и северным, через Владимир и Муром. Северная и южная рать взаимно прикрывали друг друга: северная, шедшая быстрее, обеспечивала безопасность со стороны Казани, южная — со стороны Ногайской Орды. 4 августа, через месяц движения, рати сошлись на р. Суре, а 13 августа все войска, припасы, артиллерия (наряд) были уже в Свияжске. Таким образом, этот поход на Казань был искусен и смел по замыслу, быстр по исполнению.

По поводу дальнейших действий мнения разделились. Часть воевод считала, что необходимо отложить начало операций до следующего года и зимовать в Свияжске. Но Иван, отправив в Казань парламентеров с предложением сдаться, приказал начать переправу через Волгу. Эта переправа огромной армии была осуществлена в два-три дня; последним переправился Царский полк. Затем с целью приведения в порядок дорог — «многие мосты мостити, бе бо тогда время дождиво, и воды в реках велики», — вперед был послан передовой конный отряд ертоул, служивший не только разведкой, но и саперной службой. 20 августа русская рать расположилась на Царевом лугу под Казанью.

Сразу же был разработан план осады. «Приступным местом» было решено сделать низину со стороны Арского поля, не имевшую естественных рубежей между осаждающими и стенами крепости. Соответственно этому совет 22 августа «приговорил: стати самому государю и Князю Володимеру Ондреевичу на Цареве лугу, близ Отучевы мизгити, а царю Шигалею за Булаком под кладбищем, а итти царю в большом полку; а на Арском стати большому полку да передовому да княже Володимерову Андреевичя боярину и воеводе князю Юрью; а правой руке за Казанию за рекою, да казаком с ними многим; а сторожевому полку на усть-Булака; а левой руке выше его». Войскам было приказано заняться заготовкой материалов для осадных сооружений — заготовить на 10 человек туру, и по одному бревну на человека для сооружения тына. Кроме того, было приказано, чтобы «без воеводского веления нихто бы не ездил травится к городу, дондеже время приспеет».

Итак, 23 августа войска заняли свои места в соответствии с диспозицией, отбив вылазку татар из города. Через день началось строительство осадных сооружений. Работы приходилось вести в очень сложных условиях — на расстоянии всего 100 м от крепостных стен, под непрерывным вражеским огнем, чаще всего по ночам, чтобы уменьшить потери. При этом приходилось отражать постоянные вылазки. Там, где туры не могли быть установлены, в землю вкапывали частокол с отверстиями для верхнего и нижнего боя. Напротив ворот, где больше всего была опасность вылазок, устраивали шанцы, выступы из сплошного ряда тур, которые позволяли вести боковой обстрел совершающих вылазку казанцев. Перед укреплениями устроили закопы — глубокие траншеи, из которых могли вести огонь казаки и стрельцы.

Все эти работы были закончены в пять дней, с 25 по 30 августа. Помешать им не смогла даже комбинированная атака, которую предприняли 28 августа совершившие вылазку защитники города и ударившие из Арского острога в тыл русской рати отряды царевича Япанчи. Последнее было особенно опасно — отряды Япанчи были свободной полевой силой, действовавшей в тылу русского войска. Поэтому уже на следующий день, 29 августа, на совете было решено устроить ловушку и покончить с силами Япанчи раз и навсегда. С этой целью 30 августа в заросших лесом оврагах у р. Казанки укрыли конницу, а полк князя А. Б. Горбатого пошел в глубокий обход. Когда конница Япанчи вновь появилась близ русских позиций, расположенные на Арском поле войска начали отступать; черемисы бросились за ними и были неожиданно атакованы с флангов конницей, а с тыла — войсками Горбатого. Окруженное войско было уничтожено, было захвачено много пленных, и Грозный решил провести «акцию устрашения». Казанцам было отправлено послание с предложением сдаться, а когда они «не учиниша ответу», царь приказал перебить всех пленников перед стенами города, на глазах у его защитников.

Взятие Казани Иваном Грозным 2 октября 1552 года. Художник Г. Угрюмов

Впрочем, согласно рассказу А. М. Курбского дело было не совсем так: «Когда же к царю привели связанных пленников, то он повелел вывести их перед шанцами, привязать к кольям заставить их умолять оставшихся в городе о том, чтобы они сдали Казань христианскому царю, а кроме того, и наши ездили и обещали казанцам в случае сдачи города жизнь свободу, как этим привязанным пленникам, так и всем остальным от имени нашего царя. Казанцы, тихо выслушав эти слова, начали стрелять ее стен города, причем не столько по нашему войску, сколько по своим пленникам, приговаривая при этом: «Лучше увидим вас мертвыми от наших басурманских рук, нежели посеченными гяурами необрезанными!» И всякую другую хулу яростно изрыгали нам на удивление».

В. М. Васнецов. Иван Грозный. 1884 г. Этюд. Дом-музей В. М. Васнецова, Москва

В ближайшие после этого дни был нанесен решающий удар по войскам Япанчи. Для этого было выделено 35–45 тыс. чел. под командованием А. Б. Горбатого. С ними он ударил на базу Япанчи — Арский острог и, сломив упорное сопротивление татар и «черемисы», захватил его. Это была важнейшая операция Казанской осады: отныне город лишился поддержки извне, и русские войска могли сконцентрировать все усилия на осадных работах.

Эти работы не прекращались ни на один день. 5 сентября был заложен порох в подкоп, который сооружался на протяжении предыдущих 10 дней и имел целью «перенять» воду у казанцев, т. е. разрушить водохранилище у Муралеевой башни. Взрыв был успешным. Он не только произвел сильное впечатление на осажденных, но и оставил их без воды. Заменить разрушенное водохранилище не могли никакие колодцы, вырытые жителями города: вода в них была «смрадная», «от тое же воды болезнь бяше в них, пухли и умираху с нее».

Еще одним важным мероприятием стало строительство огромной осадной башни под руководством Ивана Выродкова. Ее тайно соорудили за две недели в некотором удалении от города, а затем за одну ночь придвинули к стенам Казани. Эта башня дала возможность вести прицельный огонь по городским улицам, посаду, Белому озеру, куда все население ходило за водой.

Царь Иван Васильевич Грозный, 1897, Художник А. М. Васнецов

На протяжении всего сентября продолжалась упорная борьба. Русские войска вели осадные работы, постепенно придвигаясь к стенам, казанцы регулярно совершали вылазки, стремясь этим работам воспрепятствовать. Те повреждения стен, которые причиняла русская артиллерия, казанцы ремонтировали, слабые участки стены поддерживали дополнительными укреплениями. Все это не могло помешать главному: к концу сентября была готова вторая линия осадных сооружений, проходившая под самой городской стеной. Одновременно с этим велась подземная галерея к Тюменским воротам, взрыв которых должен был послужить сигналом к общему штурму. Этому подкопу придавалось особое значение, поэтому даже когда 30 сентября полк, которым командовали М. И. Воротынский и А. Д. Басманов, захватил часть стены между Царевыми и Арскими воротами города и воеводы попытались развить успех, им приказали остановиться и укрепиться на занятых позициях, создав таким образом третью осадную линию.

Иван IV Васильевич ведет свою армию при осаде Казани, август 1552 года Иван, с мечом в руке, цветная гравюра 1850

Наконец 1 октября подведение подкопа завершилось и на следующий день был назначен общий штурм. Диспозиция его воеводы разработали очень тщательно: каждому полку точно указывалось не только направление, в котором он должен был наносить удар, но и порядок наступления — впереди стрельцы, казаки и дети боярские, затем часть полка во главе со вторым воеводой, обычно наиболее опытным в военном деле. Первый воевода с остальными силами образовывал резерв; общим резервом служил Царев полк. Для того чтобы отрезать осажденным пути бегства, на Ногайской, Крымской, Галицкой дорогах поставили заградительные отряды.

В ночь накануне штурма соорудили еще один подкоп, в районе Ногайских ворот. Утром 2 октября прогремели один за другим два взрыва, и войска двинулись на штурм. Борьба за город была отчаянной (некоторые военные историки даже сравнивают штурм Казани со штурмом Измаила). Русские войска несли под стенами города и в уличных боях огромные потери. А. М. Курбский, возглавлявший одну из штурмовых колонн, описывает события так: «Когда мы были еще на подступах к стене, то в нас не стреляли ни из ружей, ни из луков, когда же подошли ближе, тогда на нас обрушился огонь со стен и башен. Стрелы летели как дождь, одновременно бесчисленные камни на нас сыпались так, что мы и воздуха не видели! Когда же мы под самые стены с великим трудом и бедствиями подошли, тогда полились на нас вары кипящие и бревна стали в нас метать. Но Божья помощь была с нами, и люди были храбры и крепки, и о смерти забывали, и воистину с радостью и поощрением в сердцах бились с басурманами за православное наше христианство, и за полдня отбили их от окон стрелами и ручницами. И к тому же нам помогала стрельба из наших пушек прямо из шанцев, так как противник открыто стоял на башне великой и на стенах города, не прячась как раньше, и бились с нашими воинами врукопашную. И могли бы мы их побить, но много наших воинов пошло на штурм, а под городские стены мало пришло, некоторые возвратились, и много было убитых и раненых. Но Бог помог нам! Первым на стену города взошел по лестнице мой родной брат и другие храбрые воины вместе с ним, и все они бились и рубились с басурманами, некоторые влезли в окна великой башни, а оттуда спускались к главным городским воротам. Басурмане отступили в тыл и, оставив городские стены, побежали на великую гору к царскому дворцу, который был прочно укреплен и стоял между каменных палат и мечетей и был хорошо окопан. Мы последовали за ними к цареву дворцу. Многие устали, так как были в тяжелых доспехах, некоторые были ранены и уже лишь малое число из нас билось с врагами. А войско наше находилось вне стен города».

Портретная реконструкция Ивана Грозного М. Герасимова

Эта живая картина, нарисованная очевидцем, несомненно, отражает в общих чертах то, что происходило и на других направлениях штурма. В конечном счете, учитывая, что напор штурмующих стал ослабевать из-за больших потерь, в дело был введен Царев полк. Появление свежих сил решило исход дела — защитники города постепенно отступали к ханскому дворцу, который стал последним оплотом сопротивления. По мере того как улицы города очищались от врагов, начались грабежи и мародерства, и царь разослал воевод для наведения в городе порядка и прекращения насилий. Остатки защитников города пытались вырваться из него, но большая их часть была перехвачена заградительными отрядами.

Икона царя Ивана Грозного

Так завершилась казанская эпопея — один из самых блестящих эпизодов военной истории времени Ивана Грозного. Какова роль царя во всех этих событиях? Безусловно, он располагал кадрами опытных воевод, имевших большой опыт ведения войны с казанскими татарами, и во вспомогательных операциях, обеспечивших конечный успех, они сыграли весьма значительную роль. Однако бросается в глаза, что на этот раз план кампании был разработан в полном разрыве с традицией предыдущих походов. Конечно, царь был слишком юным в тот момент и вряд ли сам продумал все детали, но он, видимо, сумел оценить дельные советы, а когда нужно — поддержал их своим авторитетом и властью. Большим мастерством отличается и конкретное исполнение стратегического замысла: умелая организация движения войск с одновременным обеспечением безопасности русских земель. Великолепно поставленная разведка. Четкое взаимодействие родов войск в ходе боевых действий. Наконец, настолько умелое использование артиллерии, что именно с этого времени можно говорить о ее подлинном рождении в качестве особого рода войск, — все это выделяет казанское взятие из множества других походов этого времени.

Особо нужно отметить роль Ивана Грозного во время штурма. О его поведении существуют две версии. Первая из них, официально благочестивая, говорит, что царь услышал взрывы и узнал о начале штурма во время службы в походной церкви, не захотел ее прервать, а по ее завершении увидел на «стенах градных» уже «знамена христианские». На основании этих свидетельств его часто обвиняют в трусости. Однако, по данным «Разрядных книг» (официального документа!), все происходило иначе. Царь действительно отстоял службу в церкви, но войско все это время ожидало его появления, и лишь с появлением Ивана был отдан приказ произвести взрывы. Эту же версию, кстати, подтверждает народная песня о взятии Казани, в которой царь лично наблюдает за горением свечи, равной по размерам той, которая горит в подкопе, и гневается на пушкарей, когда видит, что свеча у него сгорела, а взрыва все нет. Поэтому отрицать, что Иван пристально следил за развитием событий с самого начала штурма, у нас нет оснований: в конце концов именно он отдал приказ о вводе в бой в критический момент Царева полка.

Даже А. М. Курбский признавал, что «…Иван подвигся многожды сам, не щадечи здравия своего, на сопротивнаго и горшаго своего супостата царя казанского… нехотяше покою наслаждатися, в прекрасных полатех затворясь пребывать, яко есть нынешним западным царем обычай».

Полоцк

В следующий раз Ивану Грозному довелось лично возглавить войска более чем через 10 лет, в 1563 г., в походе на Полоцк. К этому времени основное направление внешней политики было переориентировано с востока на запад. Россия вступила в борьбу за выход к Балтике, причем если первоначально ей пришлось иметь дело с Ливонским орденом, то в дальнейшем в борьбу за ливонское наследие включились и другие государства — Великое княжество Литовское, Польша, Швеция. Взятие Полоцка имело при этом важнейшее значение. Во-первых, город был расположен в стратегически очень выигрышном месте: он находился на Западной Двине и имел прямую связь с Ригой, а кроме того, прикрывал Ливонию с юга и открывал путь на Вильно. Во-вторых, московские государи претендовали на Полоцк как на свое наследие, земли, которые некогда входили в состав Киевской Руси. В-третьих, Полоцк был расположен на торговом пути по Западной Двине, игравшем важную роль для литовского дворянства; закрытие этого пути чувствительно било по его интересам.

Иоанн Грозный. Художник П. Павлов

Походу сопутствовала достаточно мощная идеологическая подготовка: официально он был мотивирован желанием наказать Сигизмунда Августа «за многие неправды и неисправления», «наипаче же горя сердцем о святых иконах и о святых храмех священых, иже безбожная Литва поклонение святых икон отвергше, святые иконы пощепали и многая ругания святым иконам учинили, и церкви разорили и пожгли, и крестьянскую веру и закон оставлыне и поправше, и Люторство восприашя»; на борьбу против «безбожныя Литвы и прескверных Лютор» звало войско и письмо архиепископа Новгородского Пимена, оглашенное уже под стенами Полоцка.

Подготовка к походу началась еще в сентябре 1562 г. 22 сентября были разосланы приказы по городам и московским воинским людям «чтоб… запас пасли на всю зиму и до весны и лошадей кормили, а были б по тем местом, где которым велено быти, на Николин день осенней». Войско должно было собираться в 17 городах, не считая Москвы; к концу ноября был разработан маршрут, причем общий сбор назначили на 5 января в Великих Луках. Показателем организованности вооруженных сил было то, что все отряды прибыли в сборный пункт точно в назначенный день! В Великих Луках войско оставалось до 9 января, когда началось поочередное выступление окончательно сформированных полков в строгом порядке (ертаул — передовой полк — полк правой руки — большой полк — государев полк — наряд — полк левой руки — сторожевой полк), с интервалом через день. Наличие семи полков, чего не бывало со времени похода на Казань, показывает масштаб похода и иллюстрирует то значение, которое придавал его успеху Иван.

Царь Иван Грозный. Из исторических архивов

Большое значение придавалось своевременному доставлению к стенам города наряда — артиллерийского парка. Здесь была учтена разница в скорости передвижения тяжелых осадных орудий и легкой артиллерии. Соответственно «средний и легкий наряд» шли сразу за государевым полком, а «большой наряд» двигался позади всех и подошел к Полоцку через неделю после начала осады. Желая достигнуть внезапности, Иван Грозный запретил рассылать отряды фуражиров, так что все припасы пришлось везти с собой, что еще больше усиливало громоздкость войска и сумбур во время движения. Тем не менее войско успешно вышло к Полоцку, причем, хотя внезапности не получилось, сил для отпора у литовцев не было.

Походы в Ливонию

Как раз в это время король находился на сейме и узнал о событиях в Полоцке уже после падения города, великий гетман литовский Николай Радзивилл и польный гетман Юрий Ходкевич попытались собрать войска, но набралось всего около 2,5 тыс. чел., так что никакой серьезной угрозы они не представляли и располагались со своими людьми в нескольких верстах от Полоцка, не участвуя в событиях. Городскому воеводе Станиславу Довойне оставалось запереться в городе и дожидаться помощи, что он и сделал.

Так как в город собралось многочисленное и разношерстное население всей Полоцкой повети, спасавшееся от неприятеля, Иван Грозный предпринял попытку мирного решения. В город были направлены послания, адресованные не только воеводе, но и православному епископу Арсению Шисце, шляхте, полякам с обещанием «пожаловать на всей воле их, какова жалованья похотят». Целью грамот, видимо, было посеять среди осажденных смуту и раскол, однако из этого ничего не вышло, передавший грамоты пленный из местных жителей был казнен.

31 января русская армия подступила к городу, началась расстановка полков. Первоначально планировался удар из Задвинья с переправой по льду реки, поэтому к вечеру этого дня на южном берегу Двины находилась половина всего войска. Однако в первых числах февраля «учалася река портитися», а потому 3 февраля была произведена перегруппировка сил — атаковать по хрупкому льду или во время ледохода было безумием. Теперь основная часть русских сил (государев и большой полки) была сосредоточена против стен Великого посада. Пока шла расстановка сил, войско занималось подготовкой осадных сооружений. 2 февраля было приказано заготовить туры — исходя из той же нормы, что и под Казанью, 1 тура на 10 человек. Их строили в лесу, километрах в трех от города, и затем доставляли к городским стенам. 4 февраля туры начали устанавливать вокруг стен.

Все это время безопасность войска обеспечивали хорошо поставленная разведка и служба охранения, которые внимательно следили за перемещениями литовских войск. Впрочем, никаких активных усилий прорвать блокаду Полоцка гетманы не предпринимали, и все их достижения свелись к уничтожению нескольких небольших русских отрядов.

Хотя большой наряд еще не подошел, артиллерийская дуэль между осажденными и осаждающими началась уже 5 февраля — литовцы обстреляли Ивана IV с государевым полком, им ответили русские пушки. В этот же день была предпринята атака на стены южного угла Великого посада, но штурм этот окончился безрезультатно. Или русских воинов, захвативших одну из башен, отозвали назад, т. к. осадные работы были закончены еще не везде, или же их выбили из башни осажденные. К вечеру канонада стихла, и стало ясно: далеко не все жители Полоцка готовы обороняться до конца, его торговое население заинтересовано в сохранении своего имущества, есть и те, кто поддерживал Ивана IV по политическим мотивам. Опасения «разлада» среди осажденных, а также стремление той и другой стороны выиграть время привели к возобновлению переговоров, которые тянулись до 8 февраля. При этом городской воевода С. Довойна допустил грубейший просчет: в условиях перемирия не оговаривалось, что московская рать должна прекратить осадные работы. Воспользовавшись этим, Иван Грозный приказал придвинуть туры к самым стенам крепости.

Тем временем 7 февраля подошла тяжелая артиллерия — большой наряд, и для русской стороны дальнейшее промедление стало бессмысленным. Разрыв переговоров облегчили сами литовцы — 8 февраля они обстреляли со стен города русского представителя Михаила Безнина. Вероятно, это сделала та группа осажденных, которая была настроена непримиримо, и она добилась своей цели — канонада возобновилась. Обстрел города с небольшими перерывами продолжался с 8 по 14 февраля, причем источники едины в указаниях на силу обстрела. Они говорят, что город был взят «при таком пушечном громе, что, казалось, небо и вся земля обрушились на него», «от многого пушечного и пищалного стреляния земле дрогати и в царевых и великого князя полкех, бе бо ядра у болших пушек по двадцети пуд, а у иных пушек немногим того легче». Поставленные под стенами пушки били в упор, дробя и взламывая их. В этих условиях С. Довойна приказал 9 февраля сжечь посад и отойти в замок. В результате пожара, охватившего посад, выгорело более 3000 дворов, причем прямо посреди пожара шла схватка между стрельцами и поляками. В конце концов с подходом подкреплений поляков «потоптали и в город вбили», посад остался за русскими.

9-10 февраля «на пожженном месте» напротив замковых стен был установлен большой наряд, и сразу же началась бомбардировка замка. Эти дни, а также 13–14 февраля, орудия били без перерыва целые сутки, нанося жесточайший урон осажденным. Полочане «токмо крыяшеся в домох своих, в погребах и в ямах от пушечного и пищалного стреляния». При обстреле использовались и «огненные ядра», вызвавшие пожар в замке, гарнизону которого приходилось одновременно бороться и с врагом, и с огнем — горело несколько десятков домов. К утру 15 февраля положение обороняющихся стало критическим, они понесли большие потери в отличие от осаждающих, чьи потери составили всего 86 человек.

В этих условиях было принято решение о сдаче. Первым из города вышел епископ Арсений Шисца «со кресты и с собором», но Грозный потребовал личной явки С. Довойны в свой лагерь. Воеводе ничего не оставалось, как подчиниться, и он выполнил требование. Переговоры шли целый день и закончились капитуляцией города на том условии, что царь обещает «показать милость» и «казней не учинить». Защитников города поместили в два отдельных лагеря для солдат и горожан, причем солдатам было сохранено оружие, а горожанам — нет. Все они находились под крепкой стражей и были переписаны, пять дней, если верить литовским источникам, им не давали никакого продовольствия.

Последнее довольно сомнительно. Под пером авторов антирусских памфлетов и листовок «зверства московитов» приобретали поистине невероятные размеры. Так, в одной из листовок говорилось, что Иван Грозный «город целиком и полностью сжег до основания и двадцать тысяч человек предал мучительной смерти на крючьях и виселицах». О том же пишет Г. Штаден, достоверность сообщений которого о России уже давно опровергнута серьезными исследованиями: «Великий князь вызвал из города все рыцарство и воинских людей. Их таким образом разъединили, а потом убили и бросили в Двину. С евреями, которые там были, случилось то же самое, хотя они и предлагали великому князю много тысяч флоринов выкупа». Скорее всего, эти известия, как и известия о резне монахов-бернардинцев, по большей части являются вымыслом, хотя следует признать: русские ратники отнюдь не были ангелами и вели себя в захваченном городе в соответствии с обычной практикой того времени.

Взятие войсками Ивана Грозного ливонской крепости Кокенгаузен. Художник П. Сколов-Скаля. 1942 г.

Захват Полоцка был одним из крупнейших успехов русской армии в ходе Ливонской войны. В отличие от кровавого штурма Казани здесь успех был достигнут ценой незначительных потерь, и главную роль сыграл не штурм, а умелое использование артиллерии. Обращает на себя внимание и то, что, если под Казанью Иван Грозный разделяет славу победителя с авторитетными и опытными воеводами, то здесь во время осады не упоминаются фигуры, подобные М. И. Воротынскому или А. Б. Горбатому. Судя по Разрядной книге похода на Полоцк, в нем участвовал А. Д. Басманов, но о его роли в принятии решений ничего не известно. Правда, вторым воеводой передового полка был опытный кн. П. М. Щенятев (погибнет от рук опричников), отличился при бое за посад Д. Ф. Овчинин, а при организации обстрела — М. П. Репнин-Оболенский (обоих убьют еще до начала опричнины), но все это величины более скромного масштаба. Таким образом, взятие Полоцка можно отнести прежде всего за счет искусного руководства осадой со стороны самого царя, проявившего здесь качества незаурядного полководца. План похода был хорошо продуман, и его успешное завершение стало тяжелым ударом для Великого княжества Литовского.

Ливония

Два последних военных мероприятия, которыми Иван IV руководил лично, не отличались такой же масштабностью, как походы на Казань или Полоцк. Это были походы в Ливонию в 1572 и 1577 г. Первый из них был связан с обострением отношений со Швецией, где недавно сменился король. В декабре 1571 г.

Иван IV предъявил новому шведскому королю Юхану III крайне унизительные условия мира, включавшие признание прав России на всю Эстляндию, а себя — вассалом Московского государя («о всем быти Ягану королю у царского величества в его воле… не отступну», «прислати на образец герб свейской, чтоб тот герб в царского величества печати был»). Когда Юхан дал ему на это резкий ответ, Иван не остался в долгу: «А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы — так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой — безчестие, а лай тебе писать — и того хуже, а перелаиваться с тобой — горше того не бывает на этом свете, а если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты не напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем».

Такая резкость в выражениях означала войну, и Юхан перешел к действиям — установил морскую блокаду Нарвы, что затруднило закупку стратегических товаров Россией в Англии, Дании и Германии. В ответ на это Грозный решил очистить от шведов всю Эстляндию. При этом предполагалось, что тем самым будет облегчен захват Ревеля, борьба за который продолжалась уже более двух лет.

Поздней осенью 1572 г. царь вместе с двумя своими сыновьями выехал из Москвы в недавно разгромленный им Новгород к войску, которое двинулось оттуда в сторону Нарвы. Вторжение было неожиданным — местное дворянство как раз мирно праздновало Святки. Армия прошлась по краю огнем и мечом, нигде не встречая сопротивления. Единственным пунктом, который попытался обороняться, был замок Вейсенштейн (Пайда) в центральной Эстляндии. Правда, гарнизон его был слаб, всего 50 шведов во главе с комендантом Гансом Бойе, да некоторое число горожан и крестьян из окрестных селений. Несмотря на это, замок сопротивлялся шесть дней; осада его шла по уже опробованному сценарию: сначала обстрел из пушек, затем штурм. Приступ состоялся на шестой день осады, 1 января 1573 г., и был успешным, хотя стоил жизни царскому любимцу, Г. Л. Бельскому (Малюте Скуратову). Царь, разъяренный сопротивлением и смертью любимца, приказал истребить пленных — «и взя Пайду не во многи дни и немец изсече всех, и на огне жгоша». После захвата Пайды царь вернулся в Новгород.

Последний поход был предпринят Грозным в 1577 г. К этому времени в Ливонии под властью шведов находились лишь Ревель с округой; в дела Польской Ливонии царь предпочитал не вмешиваться — желая занять польский престол, он не хотел без надобности раздражать против себя шляхту. С избранием польским королем Стефана Батория ситуация изменилась, и 9 июля 1577 г. Иван Грозный выступил в поход из Пскова «очищати свою отчину Лифлянскую землю». Главной целью похода были земли, расположенные по Западной Двине (Даугаве). При организации похода учитывалось, что польско-литовские войска будут не в силах оказать сопротивление — у гетмана Ходкевича в распоряжении было лишь около 4 тыс. чел., а Стефан Баторий был занят осадой Гданьска. Поэтому на первом этапе похода Грозный широко объявлял, что не оказавшие сопротивления гарнизоны будут с миром отпущены восвояси. Эта пропагандистская кампания имела успех — польские войска уступали замки без боя, а царь держал слово.

К середине августа войско вышло на берег Западной Двины. Здесь русское войско впервые встретило сопротивление — отказался сдаться город Чествин. За отказом последовал жестокий урок: город был взят штурмом, часть пленных царь «велел… по кольям сажать», а других приказал «роспродать татаром и всяким людям в работу». В дальнейшем репрессии против городов, вызвавших гнев царя, продолжались. Так, марионеточный «ливонский король» Магнус, полностью зависимый от Ивана Грозного, попытался округлить свои владения за счет территорий, которые царь уже считал своими. В числе этих городов был Кокенгаузен (Кокнезе), под стенами которого остановились русские войска, и Вольмар. Для того чтобы показать, кто здесь истинный хозяин, Иван, в резкой форме указав Магнусу его место, организовал жестокие расправы над их защитниками. Так, в Вольмаре гарнизон был окружен, разоружен и перебит, в Кокенгаузене проведены массовые казни.

10 сентября 1577 г. один из самых победоносных русских походов в Ливонию закончился. Торжествуя, Иван Васильевич отправил к Стефану Баторию захваченного в Вольмаре пленного литовского военачальника Александра Полубенского, который должен был передать польскому королю мирные предложения московского царя. В итоге этого похода вся территория Ливонии на север от Западной Двины и Риги перешла под русскую власть, причем появились серьезные основания надеяться, что и Рига подчинится власти царя. Туда была отправлена царская грамота: извещая о том, что ливонская «вотчина» уже под его властью, царь сообщал, что он на время «меч свой поунял», ожидая от жителей Риги изъявления покорности.

Верховный

Если оценивать военные достижения Ивана IV в целом, то следует отметить, что он был достаточно умелым военачальником — но скорее как верховный главнокомандующий, чем как боевой генерал. Не случайно на его личном счету нет побед, одержанных над врагом в поле, но есть удачно разработанные и проведенные масштабные операции. Он умел извлекать уроки из неудач после первых походов на Казань, и поход 1552 г. является уже образцово подготовленной и проведенной операцией, в чем его немалая заслуга. Продуманностью отличается и поход на Полоцк — как организация движения, так и сама осада. Два похода 70-х гг. немногое добавляют к образу Грозного-полководца, но и они завершились достижением поставленных целей.

Важной заслугой Ивана Грозного является развитие русской артиллерии. Если в первой половине XVI в. С. Герберштейн писал о ее слабости и о том, что московиты плохо представляют назначение разных видов орудий, то действия по взятию Казани и Полоцка уже обнаруживают умелое использование осадных орудий и «минной войны». Именно с этого времени начинается славный путь русской артиллерии, которая спустя 150–200 лет стала одной из лучших в мире.

Конечно, правление Ивана Грозного связано не только с блестящими победами, но и с крупными неудачами, поражениями, репрессиями, которым он подвергал без вины многих видных военачальников, и другими негативными явлениями. Конечно, борьба за Балтику против европейских соседей была еще не по силам Русскому государству, тем более что приходилось вести борьбу на два фронта, с Западом и Востоком. Но задачи были поставлены, и спустя столетие с небольшим Петр Великий с полным основанием скажет:

«Сей государь есть мой предшественник и образец; я всегда представлял его себе образцом моего правления в гражданских и воинских делах».

Смыков Е. В.,

доцент СГУ

им. Н. Г. Чернышевского