Царский сплетник и шемаханская царица

1

— Опасность… я чувствую опасность…

Виталий застонал и перевернулся на другой бок. В голове и так шумело после трехдневного застолья, а тут еще во сне Парвати стала доставать.

— Бойся женщины… она принесет беду… — назойливо зудел в его голове голос индусской богини.

Смутное видение трансформировалось в обнаженное женское тело, но это была не Парвати. Во сне перед царским сплетником голая Янка с цветком лотоса в зубах отплясывала что-то среднее между канканом и лезгинкой.

— Твою мать! Когда ж ты женишься, сволочь? Невозможно же работать! — прозвучал в голове Виталика сердитый голос Парвати, и образ Янки начал расплываться. — Я ему об опасности, а у него, козла, все одно на уме! Женщины бойся, дурак!

Пронзительный визг, последовавший за этим внушением, сбросил Виталия с постели и заставил окончательно проснуться. Юноша потряс головой. За окном было уже светло. Вопль повторился. Виталий вскочил на ноги и в одних трусах выскочил из спальни. Пятки царского сплетника дробно застучали по лестнице. Он во весь опор несся на шум, гадая, что случилось на этот раз на буйном подворье Янки Вдовицы. Верещала явно хозяйка, но, судя по обертонам и еще кое-каким неуловимым интонациям, не от страха или боли, а от бешенства.

— Опять Васька с Жучком чего-то учудили, — сообразил парень и прибавил ходу, спеша спасти пушистых обормотов от гнева хозяйки.

Васька, иссиня-черный кот-баюн и Жучок, истинный оборотень, принимавший вид то маленькой домашней собачки, то огромного матерого волка или, в зависимости от обстоятельств, человека, постоянно шкодили и периодически огребали за это от Янки то ухватом, то метлой. Она со своими охранниками, приставленными к ней Бабой-ягой, особо не церемонилась и спуску не давала.

Вихрем проскочив гридницу, царский сплетник помчался в холодную часть дома на шум и гам, несшийся с той стороны. Шум доносился из подклети. Юноша нырнул в полуподвальное помещение и в свете солнечных лучей, льющихся в кладовую через узкое окошко, расположенное под самым потолком, увидел следующую картину: Васька с Жучком с трудом удерживали рвущуюся в бой хозяйку, которая норовила огреть ухватом что-то черное, мохнатое, лежащее в углу, а вокруг царил полный разгром. На полу лежали надкусанные шматки сала, обгрызенные колбасы и окорока, бочка с вином исходила последними рубиновыми каплями, мерно падающими вниз из открытого краника…

— Всем стоять! — рявкнул Виталий.

Янка опомнилась и прекратила верещать. Парень протиснулся мимо девицы к ее жертве, склонился над клубком.

— Ну ни фига себе!

В углу подвала лежал черт. Маленький, мохнатенький, с хрестоматийными рожками и копытцами, свиным пятачком да плюс ко всему, судя по исходящим от него ароматам, в дупель пьяный. Пятачок и руки были измазаны в чем-то красном, а еще от него воняло. Виталий брезгливо поморщился, затряс головой.

— Янка, у тебя здесь где-то рыба стухла, а он, как мне кажется, ей умудрился закусить.

— Ты что, с ума сошел? — опешила Янка, оправляя на себе ночную рубашку. Девица тоже, видать, была только что с постели и рванула на разборку, впопыхах не удосужившись одеться до конца. — Я только копченую да свежего посола рыбку здесь держу. Чай не ледник, обычная подклеть.

— Понятно. Ну и что здесь происходит? Кто сюда рогатого притащил? — Виталий грозно посмотрел на секьюрити вдовицы.

— Ты чё городишь, сплетник! — дружно, в один голос завопили Васька и Жучок.

— Кто ж эту тварь ненасытную сюда притащит?!! — Васька простер лапу к полкам. — Смотри, что натворил! Сколько сметаны выпил, гад! Половина кринок пустые!

— А сколько мяса перепортил! — вторил ему Жучок. — Самое лучшее, с сахарными косточками сожрал! А здесь… ты знаешь, сколько здесь было колбасы? Да ты смотри, смотри!

Виталик посмотрел. Кругов колбас, подвешенных на балке, осталось очень мало. Как минимум две трети мясной продукции бесследно исчезло. Пока он с Янкой любовался на погром, кот умудрился выскользнуть из подвала, что-то старательно пряча передними лапами за своей спиной. Виталий вновь склонился над чертом.

— Янка, это ты его так? — поинтересовался юноша, рассматривая выпачканные в крови руки и пятачок ночного визитера. В том, что нежданный гость прибыл еще затемно, сомнений не было. Чтоб столько выпить и сожрать, времени нужно было много.

— Нет, — сердито буркнула девушка, зябко передернув плечиками. В подклети было не жарко, и босые ножки вдовицы приплясывали на холодном полу. — Васька с Жучком не дали. Он уже такой был.

— Даже яблоками не побрезговал, — покачал лобастой головой Жучок, пнув лапой валяющийся на полу огрызок. — Хозяйка, ты бы отвары свои проверила: а вдруг он туда наплевал.

Янка ахнула и кинулась к полкам со склянками, в которых хранила лекарственные зелья. Виталик перевернул мохнатый клубок на другой бок. Черт немножко повозился и опять засопел в две дырочки. Красный след на полу в том месте, где проехались лапки незваного гостя, привлек внимание журналиста. Он коснулся его пальцем, понюхал.

— Да это же краска, — дошло до царского сплетника. — Эй, Жучок, а ну-ка возьми его за рога. Я беру на себя копыта. Тащим этого ханурика к колодцу. Будем приводить в чувство. У меня к нему есть ряд вопросов.

— У него рожки, а не рога, как за них зацепишься?

— Ну, за руки.

— Они у него грязные, — заупрямился Жучок.

— Тогда за уши хватай, — начал сердиться юноша.

Такой вариант оборотня устроил. Уши у черта были длинные, как у козла, и хвататься за них было удобно.

— Все зелья целы, — с облегчением сказала Янка и поспешила по лестнице за постояльцем с оборотнем, которые вытаскивали черта наверх.

Они уже волокли его через сени, когда со стороны двора раздался дикий мяв и с крыши что-то грузно рухнуло на землю.

— Васька-а-а!!!

Янка молнией пронеслась мимо Виталика с Жучком и выскочила во двор. Журналист с оборотнем бросили черта на пол и рванули вслед за ней. Баюн лежал на земле, раскинув в разные стороны все четыре лапы, и внешний вид его заставил всех содрогнуться. Черная шерстка на голове Васьки была вымазана в какой-то бело-розовой субстанции, щедро усеянной кровавыми сгустками, а на лбу шерсти не было вообще. Вместо нее там торчала черепная кость. Открытые глаза его бездумно смотрели на плывущие по небу облака.

— Васенька… — Янка пошатнулась, но быстро справилась с собой. — Не трогать здесь ничего! — крикнула она и метнулась обратно в терем.

Жучок сел на хвост возле мохнатого друга, шальными глазами посмотрел на него, пару раз шмыгнул носом.

— Васька… дружбан… — Волк задрал морду кверху и завыл.

Из сеней выскочила Янка с баулом в руках. Ночная рубашка развевалась за ней, как знамя на ветру.

— Ты что, с ума сошел? — треснула она оборотня по загривку, плюхаясь на колени рядом с Васькой. — Нашел время песню смерти петь. Видишь, он еще дышит! Лучше воды чистой с колодца принеси.

Жучок помчался на задний двор к колодцу, и оттуда до Виталика донесся энергичный скрип ворота. Юноша присмотрелся к баюну. Грудь гигантского кота мерно вздымалась в такт дыханию. Он еще был жив, но спасти его удастся вряд ли. С раскроенным черепом, когда мозги наружу… Внимание царского сплетника привлекли лапы баюна. Они, как и у черта, были вымазаны в чем-то красном. Парень потрогал пальцем лапу Васьки, понюхал… краска! И запах. Теперь и от баюна несло тухлой рыбой и… тем, что он сразу не уловил. Свежим перегаром!

— Ты терпи, Васенька, терпи, — всхлипывая, причитала Янка, выуживая из баула какие-то склянки и белые тряпицы. По щекам вдовицы текли слезы. — Ты, главное, не умирай. Я ж тебя еще котеночком… Я… я тебя выхожу, все будет хорошо…

Виталий задрал голову вверх и сразу увидел, что на крыше, неподалеку от печной трубы, торчит черенок то ли лопаты, то ли граблей, то ли чего-то там еще. С этой позиции не видать, но, что бы это ни было, данная вещь там явно лишняя. А еще он увидел деревянную лестницу, приставленную к стене терема Янки Вдовицы. Она немножечко, где-то на полметра, не доставала до края крыши. Еще вчера вечером эта лестница валялась около сарая. Это он знал точно, так как она валялась там всегда. Ну, может, и не всегда, но, по крайней мере, с того момента, как он поселился на этом буйном подворье, лестница своего местоположения не меняла. И, что интересно, ее перекладины в некоторых местах тоже были измазаны в краске.

Виталий выдернул из стоящего неподалеку чурбана топор и решительно полез по лестнице вверх. Янка, хлопотавшая над своим любимцем, на постояльца внимания уже не обращала. Для нее сейчас существовал только ее Васенька, и, пока она над ним колдовала со своими склянками, юноша решил разобраться с тем, кто скинул баюна с крыши. Однако добравшись до верха, он понял, что разбираться будет не с кем: ни одной живой души там не наблюдалось, но совсем недавно явно кто-то был, так как весь тесовый скат был размалеван алыми розами. В нос юноше ударила невыносимая вонь, исходившая от огромной полуразложившейся рыбины, пришпиленной к крыше вилами, черенок которых юноша и увидел с земли.

— А это еще что такое?

Изумленный голос Янки заставил Виталика вывернуть голову и посмотреть вниз. Девушка крутила в руках белый черепок, сдернутый с головы Васьки, который все поначалу приняли за осколок черепа кота.

— Да это же кринка… — Янка макнула палец в розовую субстанцию, заляпавшую голову ее любимца, лизнула… — Сметана с клюквой… Ах ты, сволочь ушастая!!! Ах ты, морда бессовестная!!!

Янка откинула в сторону черепок и возжелала схватить Ваську за горло, но тот умудрился вывернуться, взметнулся с земли и с воплем «Не виноватый я!!!» ринулся наутек, по дороге снеся лестницу, на самом верху которой стоял Виталик. Лестница рухнула на Жучка, тащившего «болезному» ведра с колодезной водой. Рядом с ним в землю вонзился топор, выпавший из руки царского сплетника, а сам Виталик повис, судорожно цепляясь за край крыши.

— А ну стой, сволочь хвостатая!

Виталик на них внимания уже не обращал. Его задача была теперь не повторить путь кота, навернувшись с этой верхотуры вниз. Главное, что ушастый обормот жив, а гоняет его Янка не в первый раз. К этому царский сплетник уже привык. Рывком подтянувшись, он сумел закинуть одну ногу на край крыши. На расстоянии вытянутой руки заметил нож, вогнанный в дерево по рукоятку, и немедленно использовал его в качестве дополнительной опоры. Еще один рывок — и царский сплетник оказался на самом верху. Только поднявшись во весь рост, он смог оценить открывшуюся перед ним картину по достоинству. Над тухлым осетром, пришпиленным вилами к крыше, вилась туча мух, а вокруг в художественном беспорядке были раскиданы розы. Но не одни они украшали этот натюрморт. Ближе к комлю большими корявыми буквами кто-то красной краской намалевал энергичную надпись: «СПЛЕТНИК, БУДЕШЬ МЕШАТЬ — УБЬЕМ!» Буквы во многих местах оказались смазаны. На них отчетливо были видны следы копытцев и отпечатки чьих-то лап разного размера. Одни из них явно принадлежали коту, другие смахивали на верхнюю пару конечностей ночного визитера, который, скорее всего, и был автором этих строк. Было на крыше и еще три надписи, исполненные таким же корявым почерком. Одна из них гласила: «НО ПАСАРАН! ОНИ НЕ ПРОЙДУТ!» Вторая повергла юношу в шок: «БЕЙ ЖИДОВ, СПАСАЙ РОССИЮ!» А уж последняя вообще била наповал: «СПАСИБО, ХОЗЯИН, ВИНО У ТЕБЯ ХОРОШЕЕ!»

— Слышь, Жучок! — крикнул Иван. — А ну-ка вытащи этого антисемита во двор!

— Какого антисемита? — Оборотень обалдело тряс головой, не отрывая глаз от топора, вонзившегося в землю рядом с его мордой.

— Того, что в сенях лежит. Этого кадра без присмотра оставлять нельзя. Удерет еще, а мне очень с ним по душам побеседовать охота.

— Ага… — Оборотень столкнул с себя лестницу и направился к сеням.

Мимо него просвистел кот, за которым неслась Янка с метлой наперевес. Они скрылись в тереме. Царский сплетник прислушался. Судя по грохоту, Янка сумела загнать пушистого обормота в свою светелку и активно занималась там воспитательной работой. Тем временем Жучок выволок черта из сеней во двор. Несмотря на то что он тащил его за хвост, возмутитель спокойствия, послуживший причиной всех этих безобразий, проснуться не соизволил.

— И что дальше? — крикнул оборотень.

— Спит?

— Спит.

— Это хорошо. Давай лестницу и ползи сюда.

Оборотень бросил черта, поставил лестницу на прежнее место и удивительно ловко вскарабкался на крышу.

— Ух ты! Цветы…

— И тухлая рыба, — многозначительно сказал царский сплетник, задумчиво глядя на проткнутого вилами осетра. Еще раз осмотрелся. Кроме вил в крышу в хаотичном порядке были воткнуты ножи и вилки, в которых он сразу опознал столовый набор Янки Вдовицы. А еще там лежала до боли знакомая вымазанная в краске тюбетейка.

— Э, да тут написано: будешь мешать — убьем! — озаботился Жучок.

— Написано.

— Как думаешь, от кого послание? От Кощея? От Дона? А может царю-батюшке чем не угодил?

Виталик посмотрел на оборотня как на больного.

— Ну, это я так, предположение высказал, — смутился Жучок.

— Нет, друг мой. Что-то мне говорит, что это сигнал от Дона.

— С чего ты взял?

— Так сицилийская мафия сообщает своей жертве, что ее приговорили. Ну, а так как мы в России, на всякий случай, для товарищей, не знакомых с их обычаями, перевод сделали: будешь мешать — убьем.

Очередной мяв со стороны светелки Янки закончился стуком створок распахнувшегося окна. По бревенчатому срубу заскрежетали когти, и на крышу вскарабкался всклокоченный кот.

— Нет, ты мне скажи, кто так над рыбкой издевался? — возмущенно прошипел он, глядя на царского сплетника шальными глазами.

— Вот это нам и надо установить, — хмыкнул журналист. — Пока что я понял только то, что мы получили первый звоночек от коза ностра.

— Насчет коз носатых не знаю, у нас такой нечисти раньше не водилось, — сердито мявкнул Васька, — но, судя по рыбке, это твои пираты постарались.

— С чего ты взял? — опешил юноша.

— А кто у нас всю рыбу Великореченска к рукам прибрал? — воинственно вопросил кот. — Твой гаврики постарались. Больше некому.

— Почему только они? — кинулся защищать своих людей Виталий. — Половина Вилли Шварцкопфу отошла. Он ей сейчас спекулирует, а остальное царь-батюшка в оборот взял. Забыл, что ли? Нам же с этого проценты капают.

— Тогда точно немец, — категорично заявил кот. — Фрицы, они такие…

— Слышь, хвостатый, — ласково спросил Виталик, — а ты себя часом не отмазываешь? А ну колись, почему у тебя лапы в краске? А вон и следы от них. Ну-ка, наступи рядом, будем отпечатки лап сверять.

— Ну, было дело, — отпрыгнул в сторону кот, — прихватил кринку. Думал, сейчас на крыше душу отведу, полакомлюсь, а тут рыбка. Я к ней, а над ней мухи… — Глаза Васьки стали жалостливые-жалостливые. — …Не выдержал я такого зрелища. Так над рыбкой издеваться! Ну, я с крыши в обморок и упал… вместе со сметанкой. А уж когда кринка об меня разбилась — совсем плохо стало. Инфаркт миокарда! Видать, стареть начал. О-хо-хо, грехи наши тяжкие, — почесал Васька спину, по которой только что прошлась метла Янки.

— Ладно, по поводу сметаны, считай, отмазался. А вот объясни мне, усатый, почему от тебя перегаром тянет?

— Это не от меня! — запаниковал Васька. — И вообще, он первый начал!

Реакция у царского сплетника была великолепная. Он успел схватить за шкирку Жучка, не дав ему удрать, подтянул поближе, принюхался. От оборотня тоже несло свежаком.

— Ага. На пару соображали, — сообразил царский сплетник. — Признавайтесь быстро: погром в погребе — ваша работа?

— Нет, его! — дружно ткнули пушистые обормоты в черта, лежащего внизу во дворе.

— Я в подклети, помнится, видел надкусанные куски сала, — вкрадчиво сказал Виталик, — а ведь черти сало не едят.

— Они что, евреи? — фыркнул кот.

— Нет, они не евреи, они просто родней не закусывают, — пояснил юноша, — думаю, что каннибализм не в почете даже в аду. Ну, так что? Будем колоться или как?

— Не было нас там, — уперся Васька.

— Черт все сожрал! — поддержал его Жучок.

— И выжрал, — добавил баюн.

— Ладно, оставим разбор полетов на потом. Охраняйте этого рогатого, пока я одеваться буду.

— От нас не уйдет! — Васька с самым зверским видом выдернул из красного теса двухслойной крыши вилы. — Он мне за рыбку ответит, гад!

— Верно. — Жучок вырвал из крыши столовый нож. — Будем мстить!

— Так, хвостатые, — нахмурился Виталий, — если он до допроса не доживет, я вас…

— Что? — насторожились телохранители Янки.

— Хозяйке сдам, вот чего!

— Так не было ж ничего!

— Ничего не было!

— А это уж вы ее ухвату объяснять будете: было, не было… — отмахнулся царский сплетник и начал спускаться. Только на этот раз не с помощью лестницы, концы которой не доставали до ската крыши, а через окошко, ведущее на чердак.

— Куда?!! — всполошился Васька.

Поздно. Царский сплетник уже нырнул в чердачное окошко и тут же наткнулся на галерею кринок со сметаной.

— Та-а-ак, ну, Васька, попрыгаешь ты у меня.

Виталий спустился с чердака, заскочил в свою спальню и начал натягивать на себя штаны, в которых прибыл в этот мир из Рамодановска. Непривычный для этих мест костюм стал чуть ли не его фирменным знаком. По нему народ издалека определял, что идет царский сплетник, и загодя начинал ломать шапки. Слава крутого криминального авторитета Великореченска, сумевшего не только близко сойтись с царем-батюшкой, но и быстро разобраться с Кощеем Бессмертным и с таинственным Доном, бежала впереди него. Спустившись в гридницу, юноша прислушался. Судя по звукам, Янка шуршала в подклети, наводя порядок. Сейчас это его устраивало. Пока она там возилась, у него еще было время довести предварительное расследование до конца. Выйдя во двор, он первым делом погрозил кулаком Ваське с Жучком, которые задумчиво стояли над чертом — один с вилами, другой с топором, и направился к будке оборотня. Пришла очередь волноваться Жучку.

— Ты чего там позабыл?

— Я ничего, — откликнулся царский сплетник, становясь на карачки, — а вот ты по рассеянности, может, чего и забыл.

— Э! А санкция на обыск у тебя есть? — начал петушиться Жучок.

— Ишь, какой грамотный выискался.

Виталий попытался сунуть голову в конуру и понял, что чутье его не подвело. Будка Жучка была забита мясом с сахарными косточками и колбасами так, что голова туда не пролезала.

— Вот вы и попались, голубчики, — удовлетворенно сказал царский сплетник, поднялся с земли.

— Что ж ты так неаккуратно!

Около него тут же материализовались Васька с Жучком и начали отрясать пыль на коленях с его брюк своими мохнатыми лапками, подобострастно заглядывая в глаза.

— Вдруг царь-батюшка к себе зачем потребует, а ты как чушка в пыли да в грязи вывалялся, — тоном заботливой няньки бормотал Васька.

— А ежели Дон с Кощеем нагрянут? — вторил ему Жучок. — Враз весь авторитет растеряешь!

— Я оценил ваши заботы. Но тем не менее у вас есть только один шанс избежать заслуженной кары: добровольное признание. Оно, говорят, смягчает наказание. Я же вас, прохиндеев, насквозь вижу. Наверняка Янка собиралась сделать разборку в подвале, а заодно ревизию своим припасам. А что вас могло спасти от ревизии? Правильно: ограбление. Быстро колитесь: кому пришла идея на это дело черта нанять и где вы его откопали?

— Да никого мы не нанимали! — опять ушел в глухую несознанку кот.

— Не нанимали никого, — упрямо мотнул головой Жучок.

— Сейчас Янку позову, — пригрозил Виталик.

— Не надо! — взмолился Васька, помялся и безнадежно махнул лапой. — Ладно, сплетник, всю правду тебе скажу. В подвале мы его с Жучком прищучили, а он сразу полез обниматься, — шмыгнул носом кот, — и ведь знал, чем нас взять, зараза! Каждому налил. Одному, видите ли, пить не в кайф было. Ну, какой истинно русский кот…

— …и собака… — понуро вздохнул Жучок.

— …от такого предложения откажется? — закончил Васька.

Деваться пушистым обормотам было некуда, и они начали колоться. Этой ночью они на пару устроили очередной набег на запасы Янки Вдовицы, что делали, как выяснилось, неоднократно. Только на этот раз они наткнулись в подвале на развеселого черта, присосавшегося к бочке с вином. Увидев потенциальных собутыльников, черт страшно обрадовался, полез обниматься, после чего налил каждому по полной чаре и устроил телохранителям Янки Вдовицы такой радушный прием, что они не устояли. Застолье проходило по всем правилам конспирации: они не топали, не шумели, песни не орали и даже тосты произносили шепотом. Черт периодически отрывался от застолья, но исключительно для того, чтобы сходить во двор по нужде. Если бы они знали, покаянно били себя лапами в грудь секьюрити вдовицы, что во время отлучек этот наглец посещал еще и крышу, дабы совершить акт вандализма над бедной рыбкой и намалевать там похабные надписи! А когда вино кончилось и черт окончательно ушел в нирвану, обормоты спохватились и недолго думая решили списать все эти безобразия на него, пополнив заодно свои личные запасы. И это бы, возможно, прокатило, если б рогатый не напакостил на крыше, о чем они в тот момент не подозревали, а царский сплетник не оказался таким дотошным.

— Ну наделали вы дел… Янка!!!

— Сплетник!!! Ну не будь сволочью!!! — взвыли проштрафившиеся охранники.

— Чего тебе? — Во двор выскочила раскрасневшаяся девушка с веником в руках. В отличие от царского сплетника, она еще не успела одеться и продолжала щеголять в ночной рубашке.

— Вот этого кадра хочу Гордону показать, — кивнул на черта Виталий, — а в мешке на горбу тащить как-то несподручно. Может, присоветуешь чего?

Васька с Жучком с облегченьем перевели дух.

— Присоветую, — сердито откликнулась девица.

— Чего?

— Никуда его не носить.

— Это еще почему? — нахмурился Виталик.

— Потому! Нечего тебе с этим чертом в палатах царских делать.

— Янка! Этот черт не просто так сюда явился. Чую: заговор. Дело государственной важности назревает.

— Знаю я ваши государевы дела. Вы, как сойдетесь, сразу дым коромыслом. Всего и делов-то — меч в пузо за царя-батюшку получил, а весь Великореченск потом три дня не просыхал!

— Да я ж по делу!

— Так я тебе и поверила. Вот только попробуйте с ним сюда на рогах с песняком припереться и полгорода с собой притащить. Если Василиса вам не нальет, у меня не просите.

— Не, Василиса не нальет, — успокоил разбушевавшуюся девицу Виталик. — Царица, как и все бабы, это дело не уважает.

— О том и речь! Учти, я тоже не налью. Нечего. Не забывай, что эта сволочь рогатая все вино у нас вылакала, — пнула она босой ножкой похрапывающего черта.

— Так его, хозяйка, так! — закивал головой Жучок.

— Ты его лучше вот этим. — Васька плюхнул в руки девушки вилы, которые Виталик тут же у нее отнял.

— Н-да-с… до допроса мой свидетель тут не доживет, — сообразил он.

— Свидетель чего? — насторожилась Янка.

— Страшного преступления, караемого рядом статей Уголовного кодекса, — начал нагонять туману Виталик. — А так как наш свидетель является одновременно и подозреваемым, а рядом с Васькой и Жучком может оказаться заодно и потерпевшим, то я в отношении него запускаю программу по защите свидетелей.

— Ничего не поняла, — тряхнула копной каштановых волос Янка.

— И не надо. На данном этапе твоя задача не понимать, а помогать — как мне его упаковать покомпактнее, чтобы в глаза не бросался и можно было спокойно протащить к царю?

— Сейчас сделаем. Подожди.

Девушка метнулась в терем.

— А я думал, заложит, — перевел дух Васька.

— Сплетник — мужик что надо! — радостно сказал Жучок. — Своих не сдает.

— Не думайте, что так легко отделались, — усмехнулся парень. — Должны будете.

Янка выскочила из сеней с резной табакеркой в руках.

— Сюда его засунем.

— Ух ты, какая красивая. Кто подарил? — ревниво спросил юноша.

— От бабушки по наследству досталась, — успокоила его вдовица; сделала пасс в сторону черта, и тот мгновенно съежился, став размером с маленькую мышку.

— Круто! — Царский сплетник взял его за хвостик, кинул в табакерку, захлопнул ее и сунул в карман. — Ну, я к царю.

— Ты что, даже завтракать не будешь? — удивилась Янка.

Аппетит у царского сплетника был отменный, и на завтрак он обычно уминал целую гору плюшек с чаем.

— Говорю ж тебе, дело государево, — шлепнул по карману с табакеркой царский сплетник. — Но к ужину обязательно вернусь. Так что жди.

Виталик вытянул губы трубочкой и попытался сграбастать Янку, чтобы чмокнуть в щечку, за что тут же схлопотал от нее веником по голове.

— Куда лапы тянешь?

Слабая вибрация земли совпала с затрещавшими воротами.

— Янка, а тебе не кажется, что к нам кто-то стучится? — заволновался Васька.

— Ой, я, кажется, полог забыла снять, — испугалась девица, делая пасс рукой, и на подворье Янки Вдовицы хлынула лавина звуков.

Янка давно уже использовала эту уловку. Полог неслышимости и недосягаемости она накладывала в тех случаях, когда надо было разобраться с Жучком, Васькой или с Виталиком, не привлекая внимания соседей к тому, что творится на ее подворье.

— Ломай ворота! — Командный голос Федота заставил Янку встрепенуться. — Все на штурм! Царский сплетник и Янка Вдовица в опасности!

— Ой! — Только тут девушка сообразила, что стоит посреди двора в одной ночной рубашке, и метнулась в терем.

Царский сплетник же рванул в другую сторону, сообразив, что бравые воины сотника Федота запросто снесут ворота вместе с петлями и опорами, с которых теперь был снят полог недосягаемости. Он успел откинуть засов и отскочить в сторону. Ворота с грохотом распахнулись. Два десятка стрельцов в обнимку с огромным бревном просвистели мимо царского сплетника, запнулись о чурбан для разделки мяса и рухнули вместе со своим импровизированным тараном посреди двора.

Последним во двор ворвался сотник Федот с саблей наголо. Увидев сплетника живого и здорового, да еще и с любопытством рассматривавшего, что получилось в центре двора, а получилась, понятно, куча-мала, стрелецкий голова с досады сплюнул и закинул саблю обратно в ножны.

— С Янкой все в порядке? — сердито спросил он.

— Все путем. А чегой-то вы здесь делаете? — наивно хлопая глазами, поинтересовался юноша.

— Гонцы мы от царя-батюшки! И почетный караул! Полчаса уже тут во все двери стучимся!

— Слышь, сплетник, — задумчиво сказал Васька, — может, мы теперь так дрова на зиму заготавливать и будем? Ежели каждый гонец к нам сюда с бревном… Может, они заодно его и распилят?

— Да вы совсем обалдели! — гневно рявкнул Федот. — Там вся боярская дума в полном составе царского сплетника ждет, царь-батюшка вокруг трона круги нарезает, а вы тут о бревне!

— Бревно тоже дело важное, — возразил сплетник. — Давай скажем, что вы его действительно на дрова принесли. А то, если Янка увидит, что вы с этой фигней в ее ворота ломились, плохо будет.

— Верно, — оживился Жучок, — пока Янка не видит, начинайте пилить.

— Не, вы точно с ума сошли, — пробормотал Федот.

В этот момент окошко на втором этаже терема распахнулось и из него высунулась Янка, уже одетая в свой любимый голубой сарафан.

— Что там у вас случилось?

— Да вот дровишки вам принесли, — сразу схватились за пилу стрельцы.

— Но это так, заодно, по ходу дела, — заволновался Федот, — вообще-то мы пришли сказать, что царь-батюшка царского сплетника видеть желает… уже полчаса желает… вместе со всей боярской думой… Я тут со стрельцами вроде как гонец и заодно почетный караул.

— Царя-батюшку заставлять ждать нельзя, — с сожалением вздохнула Янка.

— Вот и я о том, — обрадовался Виталик. — Уже иду.

— А мы проводим, — вызвался Жучок.

— Куда? — нахмурилась Янка. — А дрова кто пилить будет? Вы с Васькой остаетесь.

Васька с Жучком скривились и нехотя взялись за пилу, которую стрельцы с готовностью им уступили.

— Слышь, Федот, — прошипел Васька, демонстративно выпуская когти, — чтоб в следующий раз сюда ломились с заранее напиленными и сложенными в поленницу дровами.

— Ага… — Сотник бочком выскользнул с подворья.

За ним, кусая губы, чтоб не рассмеяться в голос, шел царский сплетник, гадая, за каким чертом потребовался царю-батюшке в такую рань, что он послал за ним гонца, да еще и с почетным караулом? Вроде вчера только расстались после трехдневной пьянки в честь спасителя отечества, и первую ночь он провел относительно спокойно. Неужели Гордон будет требовать продолжения банкета?