Царство полуночи

Глава 11 Тихая гавань

В машине повисло напряженное молчание. Доун сидела на самом краешке переднего сиденья и внимательно осматривала мелькавшие за окном витрины и тротуары.

— Ты не могла бы помедленнее?

Брейзи послушно сбросила скорость.

— Если сейчас не найдем бродяжку, придется прекратить поиски, — заметил Кико. — Нельзя же разъезжать всю ночь. Босс сказал, что даже Друзья не могут определить ее местонахождение. Она ушла к таким же бездомным в какие-нибудь трущобы.

Телепат великодушно уступил Доун свое любимое переднее сиденье — там у нее будет лучший обзор, — а сам удобно устроился сзади и надел солнцезащитные очки, будто отгораживаясь ото всего мира.

— Кико прав, — сказала Брейзи. — Шансы отыскать нищенку почти нулевые.

— «Почти нулевые» и «нулевые» — не одно и то же. — Доун завертела головой по сторонам, не пропуская ни одного закоулка, ни одной тени. У нее еще теплилась надежда. Ошибку нужно исправить, нельзя успокаиваться.

— А давайте узнаем в отделении экстренной медицинской помощи, не поступала ли к ним похожая женщина? — предложила Брейзи. — Что думаете?

— Этого недостаточно.

На самом деле Доун понимала, что коллеги правы: невозможно всю ночь искать бродяжку, которая сейчас может быть где угодно. Но… Доун ужасно хотелось наказать себя — из-за нее пострадал невинный человек! При воспоминании о свисте летящего сюрикена, запущенного в «монстра», охотницу накрыла волна жгучего отвращения. Что она натворила!

На приборной панели мигали часы. 11:08. Мерцание цифр напоминало, что надо торопиться. Однако Брейзи повернула к офису, и Доун поняла: с поисками покончено.

«Если бы я могла все изменить! Я бы никогда так не поступила!» — думала она снова и снова, твердя в пустоту бесполезные извинения, которые несчастная бродяжка так и не услышит.

«Никогда бы так не поступила?»

Вопрос мучил Доун. И ответ на него она, кажется, нашла… Она ведь прекрасно знала, что теперь у нее самое настоящее оружие, самые настоящие — не каскадерские — драки, а жизнь — не волшебное кино, превращающее фантазии в красивую картинку, удивительно похожую на реальность. Доун не так давно переступила эту черту, и только нынешним вечером, увидев, какие раны нанесла человеку, поняла подлинное значение фразы «пустить кровь». Что-то в глубине души ей подсказывало: если бы ситуация повторилась, она поступила бы точно так же — ради Фрэнка. Эта мысль пугала ее больше, чем чудища. Горло сдавил страх…

В кармане завибрировал мобильник, и она с облегчением схватила телефон, как утопающий соломинку. На экране высветилось имя «Мэтт Лониган». Несмотря на то, что рядом сидела Брейзи, большая «поклонница» Мэтта, Доун ответила на звонок — Лониган и так слишком долго и безуспешно пытался с ней созвониться.

— Привет!

— Привет! — Выдержав паузу, детектив спросил: — Что-то случилось?

Доун расправила плечи, будто ожидая, что от этого голос станет спокойным и веселым. Краем глаза она заметила, как Брейзи зыркнула в ее сторону и опять переключилась на дорогу.

— Нет, устала.

Вот. Самое уклончивое объяснение из существующих в мире. Такое же бессмысленное, как обмен любезностями «Как дела? — Спасибо, хорошо. А ты как?».

Мэтт молчал. Сердце екнуло. Наверное, он подумал о ее ответе то же самое. Наконец детектив заговорил:

— Ты, видимо, занята. Вообще-то я думал, что услышу автоответчик, час-то поздний…

«Ах, какие мы вежливые…» Мэтт всегда звонил ночью, зная, что она не спит — распорядок друг друга они уже успели выучить.

— Я просто… — «Что? Что я делаю? Размышляю, не поехала ли у меня крыша?» — …катаюсь.

Сзади хмыкнул Кико, но ничего не сказал.

— Катаешься? — Кажется, Мэтт улыбался. — Вот так совпадение! Я, кстати, тоже.

— Неужели частному детективу сегодня нечем заняться? — спросила она по-прежнему загробным голосом. Впрочем, не таким уж и загробным… пожалуй, даже повеселевшим — под благотворным влиянием Мэтта. — Ни трупов, ни слежки, ни подозрительных теней? Ты, наверное, растерялся от неожиданности.

Он захохотал.

— Ну наконец-то, начались обычные подколки. А то мне показалось, у тебя настроение чересчур мерзкое. В смысле, хуже обычного.

Эх, если бы Мэтт помог ей забыть о происшествии! Доун заставила себя улыбнуться и сморгнула, удерживая набегавшие слезы.

— Если ты не очень занята… — Лониган понизил голос. — У меня есть идея, как тебя развлечь.

— Развлечь? Звучит так… — Невозможно? Хотя… Отчего-то предложение Мэтта заинтересовано Доун.

Они миновали Беверли-Хиллз и подъехали к офису, особняку в колониальном стиле. У крыльца — скромная вывеска «Лимпет и партнеры»; над дверью — железный крест; полукруглые окна забраны коваными решетками, а внутреннее убранство дома скрывали плотные шторы. Красная черепичная крыша и бежевая штукатурка казались густым, застывшим гримом на старом фасаде здания — ни дать ни взять забытая звезда немого кино, невесть как пробравшаяся в современный мир.

Брейзи загнала машину в гараж, заглушила мотор, но выходить, видимо, не собиралась. Даже Кико остался сидеть в салоне. Доун многозначительно кашлянула, намекая, что предпочла бы остаться одна. Коллеги будто приросли к месту. Вот любопытные!

Мэтт начал что-то говорить.

— Знаешь, я тебе попозже перезвоню, — оборвана его Доун.

— Хорошо, — недоуменно ответил он.

Она отключилась и подчеркнуто вежливо спросила:

— Кико, Брейзи, чем могу быть полезна?

— Послушай, тебе надо прийти в себя после сегодняшнего и хорошенько выспаться, — сказана Брейзи. — Похоже, обстановка накаляется, поэтому отдохнуть совсем не помешает.

— Брейзи имеет в виду, что сон восстанавливает силы, а значит, ты станешь внимательнее и рассудительнее. Как раз то, что надо.

Доун показалось, что Кико имел в виду всю команду — и пытался таким образом извиниться за то, что нагрубил коллегам. Охотница решила не реагировать на подобное заявление: к чему сыпать соль на рану?

— Значит, до утра я тебе не нужна? — обратилась она к Брейзи.

— Значит, ты должна с пользой провести свободное время. — Коллега выразительно посмотрела на телефон.

Доун взвилась от ярости.

— Тебе не приходило в голову, что я могу выведать у Мэтта информацию об убийстве Джессики Риз и узнать, как оно связано с убийством Клары?

Брейзи хотела ответить, но Кико толкнул ее в бок.

— Доун, если ты из-за этого собралась с ним встречаться, то, конечно, иди. Нам, как ни крути, никаких встреч в такой поздний час не организовать.

Напоследок он бросил на нее строгий взгляд, напоминая об их уговоре по поводу секса, и выскользнул из машины. Телепат захлопнул дверцу; напарницы остались вдвоем. Во взгляде коллеги сквозило неподдельное беспокойство, и Доун не нашла сил затевать спор. Есть ведь особая прелесть в том, что кто-то о тебе заботится.

— Не воспринимай все в штыки, — сказала Доун. — Ты, конечно, подозреваешь, что Мэтт подлец, но я сумею за себя постоять в случае чего.

— Я тебе не указ… Если ты так настаиваешь на встрече с ним, может, возьмешь кого-то из Друзей?

— Брейзи!

— Доун!

Патовая ситуация. На самом деле Доун понимала, что лишняя защита не помешает. Мэтт привлекал отчасти своей удивительной загадочностью, отчасти своей нормальностью, выделявшей его из привычного окружения девушки. Несмотря на все его секреты, он излучал искренность и открытость, а таких в Голливужасе по пальцам перечесть. Она-то знала.

В любом случае, Мэтту могло быть что-то известно о Джессике Риз; он сам проболтался во время их прошлой встречи. Так почему бы не устроить при встрече небольшой допрос с пристрастием?

Брейзи задумчиво обвела руль ключом зажигания.

— По-моему, как раз сейчас тебя нельзя ни с кем оставлять наедине. Нам надо бы держаться вместе.

Доун озарило: наверное, Брейзи пообещала Фрэнку, что присмотрит за его дочерью! Девушка не удержалась от улыбки и в дружеском порыве быстро тронула руку напарницы. Та в ответ кивнула, как будто секретов между ними больше не осталось. Ну да, как же.

— Брейзи, я вот что предлагаю. — Доун чувствовала себя девчонкой, выпрашивающей у отца машину на выходные. — Я съезжу к Мэтту, а Друг пусть побудет где-нибудь поблизости. Я мигом! Выясню что смогу — и назад. Если Лониган захочет рассказать, разумеется. И никаких разговоров о Подземелье. Идет?

Может, и ей достанется частичка того, чем наслаждались Брейзи с Фрэнком: фруктовые коктейли, тихие вечера, понимание соратника по работе. Маргаритки. Господи, ей так это нужно! Да, ей нужна тихая гавань, но не та, которую предлагает Голос. Нет, тут нужен человек из плоти и крови. Мужчина.

Брейзи приняла какое-то решение. Она пристально посмотрела на входную дверь, словно о чем-то с ней — или с боссом — советовалась.

— Мне это не нравится. Абсолютно не нравится.

— А как же защита Друга?!

Коллега нехотя кивнула и вышла из машины.

— Будь осторожна. Не теряй бдительности.

— Обещаю, — облегченно промолвила Доун. — Брейзи?

Напарница застыла у приоткрытой дверцы. Доун благодарно улыбнулась — слова здесь были ни к чему.

Иначе беседа затянулась бы.

Не прошло и часа, как Доун удобно устроилась на футоне в гостиной Мэтта, вооружившись стаканом воды и пультом от телевизора. Мэтт готовил попкорн в микроволновке — между кухней и гостиной было окошко.

Странно все это… Они никогда так не проводили время. Девушка никак не могла прийти в себя.

Мэтт жил там, где и полагалось жить «нормальному парню», — на Бичвуд-драйв, в коттедже, когда-то принадлежавшем родителям детектива. Окна дома затеняли пышные пальмы и стерлиции — райские цветы. Белый деревянный фасад тускло светился в темноте. Домик был очень уютным и прекрасно вписывался в пейзаж этого дорогого района.

Внутри все свидетельствовало о том, что здесь живет холостяк: студийное освещение; баскетбольный щит с корзиной у запертой на засов двери (казалось, щит вот-вот вынесут на улицу и установят во дворе); мультимедийная система, почти как у Кико. Впрочем, в отличие от Мэтта, телепат был весьма аккуратен; у Лонигана же техника хоть и стояла на специальном столике, распутать сплетенные в жуткий клубок провода он так и не удосужился. Ни картин, ни украшений. В этом весь Мэтт.

— Нашла что-то стоящее? — Детектив вошел в комнату с большой пластиковой миской попкорна.

Доун перестала щелкать пультом: какая разница, что показывают? Ее интересовал только Мэтт. Он недавно принял душ — мокрые пряди прикрывали лоб. Она представила, как чудесно он пахнет. Мэтт сел рядом, и Доун уловила аромат шампуня и терпкий аромат мужского тела, от которого кружилась голова. Только бы перестало сосать под ложечкой!

«Сегодня вечером я ранила женщину…»

Доун затем сюда и пришла — забыть о неприятностях. Так и сделает.

Усаживаясь, Мэтт протянул ей попкорн и отнял у нее пульт. От Доун разило чесноком, но Лонигана это не смутило — и никогда не смущало. Он заметил, что она неотрывно с улыбкой на него смотрит, но продолжил переключать каналы. Наконец он остановился на какой-то развлекательной программе.

— Что? — спросил Мэтт.

— Вот гляжу на тебя. Настоящий мужчина! Тебе обязательно надо забрать себе пульт и держать телевизор под контролем, как будто это автомобиль или барбекю или что-то еще в таком духе. Так и быть, позволю тебе покомандовать. Сегодня.

Он расхохотался, а Доун стало легко и спокойно. Она словно вернулась в то беспечное время, когда только и думаешь, во что бы поиграть да какое мороженое съесть — во всяком случае, именно так она представляла себе идеальное детство, вспоминая редкие дни, когда Фрэнк не оплакивал кончину Эвы и не уходил в запой.

— Ну спасибо! — Мэтт торжественно спрятал пульт в карман рубашки. — Ценю твое безграничное великодушие.

Оба весело рассмеялись. Так здорово вдвоем!

— Любишь передачи, разоблачающие страшные секреты звезд? — спросила она, кивая на телевизор, где шел специальный ночной выпуск программы. С экрана знаменитая певица Тэмсин Грин источала свое особое, загадочное очарование. Недавно звезда совершила самоубийство перед объективом веб-камеры, подключенной к интернету: смерть в прямом эфире. С тех пор СМИ никак не могли угомониться.

Мэтт достал пульт и протянул было Доун, тут же притворился, что передумал и вот-вот спрячет в карман, но девушка ловким молниеносным движением вырвала пульт из рук детектива.

— Теперь выбор за тобой, — сказал он, метнув в нее попкорном. — Только не заставляй меня смотреть «Лайфтайм»!

Оба покатились со смеху: «Лайфтайм», канал для домохозяек, Доун не выбрала бы ни за что на свете. Она задумалась, решая, куда переключить.

— Прости, но эти биографические передачи не для меня. Очередной рассказ о самоубийстве актрисы нагоняет депрессию.

Особенно нынешней ночью. Сегодня Доун не до мыслей о смерти.

Наклонив голову, Мэтт внимательно рассматривал Тэмсин, поющую на сцене в струящемся белоснежном платье. Это была съемка какого-то концерта.

— Откуда возник этот пристальный интерес к карьере Тэмсин, бесконечные статьи в прессе, телепередачи? Сделали из нее идола.

— За это она заплатила кровью.

— Да уж, за что боролась, на то и напоролась.

Бессердечное замечание Мэтта задело Доун. Хотя чему удивляться? О свидании с Мистером Чуткость речи не было: Лониган — охотник за монстрами, как подозревала Доун. Однако циничные слова неприятно кольнули: ничего себе исполнение желаний! А как же нищенка, которую сегодня ранила охотница? Вряд ли бродяжка хотела, чтобы ее изувечили!

— Тебе не жаль Тэмсин Грин? — спросила Доун.

— Жаль, конечно. Только она сама на это напросилась, вот пресса и выжимает из смерти певицы все возможное. Запись самоубийства Тэмсин висит в свободном доступе в сети.

— Но это же был вызов папарацци! Она их презирала, и своим поступком перечеркнула последнюю сплетню о своей жизни. По ее собственным словам, Тэмсин записала самоубийство для того, чтобы лишить журналистов сенсации. Правда, все вышло наоборот, но…

— Могла бы и догадаться, что таким образом рот журналистам не заткнешь. — Мэтт замолчал, глядя на экран. — Кто знает, о чем она думала…

Доун, не обращая на телевизор никакого внимания, откашлялась и приступила к работе.

— Так зачем ты меня пригласил? Продолжить наш разговор о Джессике Риз, который так и не состоялся у «Кошачьей лапы»?

— Да-а… Джессика… — Мэтт задумчиво кивнул, словно разговаривая сам с собой.

— Конечно, источники информации разглашению не подлежат… — Доун догадывалась, что особенно это касалось неизвестного, который нанял Мэтта для поиска ее отца. — …Но ты, вроде бы, собирался что-то рассказать?

— Ну да. Вроде бы… — Детектив стал очень серьезен. — Знаешь, это все совершеннейшие домыслы, но… по-моему, Джессику убил не вампир.

Его откровенность поразила Доун.

— А что общего между Джессикой и Фрэнком? Зачем тебе расследовать ее убийство, раз от этого нет ни малейшей пользы?

— Я думал, есть связь. Преступление напоминало убийство Клары Монаган.

— И почему ты думаешь, что преступник не вампир?

Мэтт буравил ее взглядом.

— Поверь мне на слово. Другого выбора у тебя нет.

Если бы Доун знала наверняка, друг Лониган или враг, принять решение было бы легче. Но… она не знала. Ей просто очень хотелось думать, что он на ее стороне.

— Если забыть про вампиров, — сказал детектив, — то в глаза бросаются кое-какие сходные обстоятельства в убийствах Джессики и Клары.

Начало положено.

— Говори же, не тяни!

— Во-первых, убийца ищет скандальной славы — неважно, громкой и известной всем, или тайной, той, о которой известно лишь избранным. Я изучал похожие преступления, например, дело «Черной орхидеи», в котором преступник выставил чудовищно изуродованную жертву на всеобщее обозрение, словно вызов обществу… Вот и наш умник действует так же.

— Наш убийца хочет стать знаменитостью?

— А зачем еще приезжают в Лос-Анджелес? — Мэтт швырнул попкорн на столик. — Он, конечно, не шлет в полицию ехидные письма… но, согласись, его преступления и без того легко узнаваемы.

— Да уж, убийца привлекает к себе внимание, пусть и таким диким способом.

— Именно.

— И с Фрэнком никак не связаны.

— Я… Черт, не знаю! — Мэтт высыпал остатки попкорна на салфетку.

Почему бы ему не сказать, какое отношение это имеет к исчезновению ее отца? Что за тайна? Может, такая же фантастическая, как и у нее?

Доун отложила пульт и попыталась придумать, как бы вытянуть из Лонигана побольше информации. Во-первых, она обещала Брейзи, а во-вторых, раз Кико не считал Милтона Крокетта и Томлинсонов, надо как-то выкручиваться…

Где-то раздался треск.

Внезапно все поплыло перед глазами, как при головокружении. Боковым зрением Доун заметила серебряную вспышку… или красную?… в окне… Да нет же, это покачивались оранжевые стерлиции за окном. Ничего серебряного. Ничего красного.

Может, напомнил о себе Друг, который за ней присматривает?

Доун смущенно поставила на стол воду и попкорн, чувствуя легкую тошноту и тяжелое оцепенение во всем теле — будто за ней кто-то наблюдает!

«Это Друг и ничего более», — убеждала она себя.

— Что случилось? — спросил Мэтт. — То на звонки странным голосом отвечаешь, а сейчас и вид у тебя странный…

— В каком смысле «странный»? — Доун повернулась спиной к окну и попробовала улыбнуться.

— Перепуганный, — ответил детектив. — Ты чего-то боишься.

— Вот еще!

Она рассмеялась, нервно и наигранно. Мэтт погладил ее по щеке; тронутая его заботой, Доун притихла, отбросив напускную веселость.

«Настоящий…» — думала она, размышляя, как сильно отличались ее встречи с Голосом от свиданий с Лониганом. Она видела Мэтта, чувствовала его грубоватую кожу, ощущала его касания. Ей так нужно утешение! Сердце неровно забилось, дыхание перехватило… Ей хотелось забыться, как раньше она забывалась с другими мужчинами. Забыть о бродяжке, забыть о Фрэнке и Эве, ну хоть ненадолго!

Мэтт неторопливо провел пальцами по ее лицу и дотронулся до мочки, где раньше висела серебряная сережка с кроваво-красными рубинами.

— Расскажи мне, — попросил Мэтт.

— А ты?

Опять игра в кошки-мышки — и опять ничья. Неужели он за тем ее и приглашал? Доун не могла даже как следует рассердиться, потому что тоже пришла с умыслом.

— Я имею в виду не только нашу работу. — Лониган погладил Доун по плечу, чуть не задев спрятанный под мышкой пистолет, и взял ее ладони в свои.

Она не сняла куртку, потому что по карманам было разложено оружие. Еще не хотелось демонстрировать пистолет, даже если Мэтт о нем уже догадался. Сзади, за окном кто-то маячил — не то Друг, не то враг. По спине пробежал холодок. Доун в очередной раз порадовалась, что вооружена.

Но тревожные мысли не остудили ее пыл: охваченная жаркой истомой, Доун предвкушала, что сейчас произойдет между ней и Мэттом, — он, похоже, преодолел робость.

— Сейчас я вся в работе, — вздохнула она. — От меня почти ничего не осталось.

Словно доказывая, как она ошибается на свой счет, он наклонился и потянулся к ней губами, теплыми, влажными… И Доун отпустила тормоза. Ее будоражило его возбуждение, загадочный наблюдатель за окном… Она разомкнула губы и порывисто подалась навстречу Мэтту. Надо стереть из памяти агрессию и жестокость, с которыми она сталкивалась по работе, посредством другого вида агрессии — тут все будет под контролем, она не раз это практиковала. Тело к телу, кожа к коже… Доун всегда одерживала верх в такой игре — то ли над партнером, то ли над Эвой, то ли над собой.

Она просунула язык в рот Мэтта — жадно, настойчиво. Мэтт со стоном сгреб в кулак прядь ее волос. Доун оттолкнула его, собираясь сесть сверху, раздавить, превратить в ничтожного раба.

— Подожди, — пробормотал он.

— Нет! — Она впилась в его нижнюю губу, скользя рукой вниз по груди, не давая ему подняться. В ответ он крепко схватил ее за запястье и сжал со всей силы.

Чудесно…

Ее тело еще помнило ту прекрасную ночь в больнице, когда Лониган совсем потерял голову. Доун, волнуясь за раненого Кико, хотела как-то отвлечься, и Мэтт откликнулся на ее бурные ласки.

От сладких воспоминаний она застонала. Стон отозвался эхом в груди — внутри была пустота.

«Иона!.. — подумала она. — Будь, как Иона. Используй меня, как я использую тебя. Той ночью тебе почти удалось…»

— Ну… — Желание знакомо изменило его голос. Невероятно знакомо…

В порыве страсти Доун укусила Мэтта за шею. Сердце выпрыгивало из груди, как вышедший из повиновения механизм. По венам разлилось приятное тепло, и Доун почувствовала горячую волну желания.

Мэтт, видимо, догадался, что она вот-вот бросится на него, как тогда, в больнице. Наверное, поэтому он сбавил темп, выпустил ее запястье, положил ладонь ей под голову, и его поцелуи стали неторопливее и глубже.

Доун сначала растерялась. Обычно к этому времени она успевала стянуть с партнера штаны, сбросить с себя одежду, довести дело до конца и принять душ.

Но Мэтт не позволил ей сделать по-своему. Он действовал медленно, наслаждаясь каждым поцелуем, каждым укусом, каждым касанием. Доун безуспешно пыталась выровнять дыхание. Сердце бешено стучало, а тело трепетало и таяло.

Неужели это секс?

Она решила ускорить процесс и как только дотронулась до его бедра, он, не прерывая поцелуя, перехватил ее пальцы.

— У меня для тебя что-то есть, — жарко выдохнул Мэтт.

Доун ощутила новый прилив желания.

— Не сомневаюсь.

— Доун… — Он волнующе засмеялся. — Ну, ради меня. Ты же любишь поиграть, вызов бросить…

Она мурлыкнула в ответ, и Мэтт улыбнулся.

— Иди сюда. — Он помог ей встать. — У меня для тебя что-то… В общем, увидишь.

О Господи!

Доун посмотрела на ширинку, предполагая обнаружить эрекцию, но выпущенная рубашка все закрывала — вот досада!

Мэтт подмигнул и скрылся в спальне. Без нее… Без нее?!

— Мне с тобой? — растерянно спросила она, мысленно скрестив пальцы. Какое разочарование!

— Нет-нет! Стой где стоишь. — Мэтт явно веселился.

Обалдеть. Она осталась в гостиной и, изнемогая от желания, с нетерпением ждала, когда же вернется Мэтт. Почему он столько копа…

Доун почувствовала странный озноб. Она нащупала револьвер и повернулась к окну, надеясь — и опасаясь — кого-нибудь увидеть.

«Стреляй же!» — скомандована темная часть ее души.

В саду никого не было, лишь ветер качал цветы.

— Готово! — объявил Мэтт.

Она вздрогнула и быстро спрятала оружие. Лониган вышел из спальни.

«Чуть снова не потеряла контроль, — раздраженно подумала Доун. — Ну-ка, соберись!»

Детектив ничего не заметил. Со свертком в руках он выглядел забавно.

— Ой, — обрадовалась Доун, — белье?

— Не совсем. — Мэтт покраснел. Покраснел!

Его смущение тронуло ее, и Доун ободряюще кивнула.

— Ну, что там?

— Я подумал… Это…

— Да не томи же! — Доун подлетела к нему. — На костюмчик французской горничной вроде не похоже…

Он не отдал ей подарок.

— Позволь сначала объяснить…

Доун налетела как ураган, выхватила у Мэтта пакет и развернула: платье — тонкое, полупрозрачное, с цветочным рисунком. Она не могла прийти в себя от удивления.

— Я увидел его в витрине одного винтажного магазина, — пояснил детектив, еще больше пунцовея. — Представляешь?

Представлять не хотелось.

Доун застыла, перебирая пальцами ткань, не веря — не желая верить — глазам. Она держала копию платья, в котором снималась Эва Клермонт в знаменитом фильме «Мечтательница». Однажды за ланчем Доун упомянула Эву, и на лице Лонигана тут же возникло глупое выражение… Как, впрочем, и у всех мужчин!

— Надеюсь, ты не ожидаешь, что я это одену? — процедила она дрожащим от злости голосом.

— А… — Он растерялся. — Я просто…

— Признайся, без этой тряпки я тебе нравлюсь?!

— Доун, погоди, погоди… Я не имел в виду…

— Ты пошутил?

Он помотан головой. Платье оттягивало руку, как пудовая гиря. Если бы во взгляде Мэтта не промелькнуло нечто похожее на разочарование, наверное, она бы простила.

Простила бы.

На нее накатила необъяснимая, всепоглощающая ярость. Доун так боролась за то, чтобы в ней не видели дочь знаменитой мамочки! Ведь она не унаследовала красоту Эвы… Эва опять осталась победительницей — сначала покорила Жаки, а теперь, что самое обидное, Мэтта.

— Ясненько… — сказала девушка, отступая назад. — Ты из тех, кто встречается со мной, потому что Эва — моя мать? Ты закрывал глаза, когда мы целовались, чтобы не видеть мою заурядную физиономию?

— Да нет же! Я…

У нее застучаю в висках.

— Ты хотел напялить на меня платье, чтобы возбудиться?

— Доун…

— Зачем ты притащил эту дрянь, когда все шло так хорошо?!

Мэтт подавил тяжелый вздох и, глядя в пол, отрицательно помотал головой. У него не было других объяснений.

Никогда Доун не испытывала такого жестокого разочарования. Даже когда узнала, что Фрэнк — охотник на вампиров. Мэтт оскорбил ее, предал.

— Значит, таков твой ответ… — Доун попятилась к двери. — Молчишь? Я все правильно поняла? Ты говорил, что заинтересовался мной еще до личного знакомства, заочно… Скажи, из-за Эвы? Ну почему именно ты?!!!

К горлу подкатывала тошнота. Ничего не вышло, а она размечталась…

— Мне нужна ты, Доун. Я совершил ошибку… — горестно произнес Мэтт, взяв в руки платье. — Ты же любишь игры, приключения… Я надеялся, ты посмеешься или…

Он умолк.

Какая разница! Доун вылетела за дверь. В ночи поджидали неведомые враги.

Запах жасмина окутал девушку ласковым объятием, и она поняла, что рядом Друг.