Царь Венетам

10.

Вот что рассказали мне старые люди. Когда еще были предки народа Рос великанами головою до неба, да когда ходил еще по земле сам праотец Арий, уже тогда пахали в нашем краю землю да выращивали хлеб, а рабства не знали, да и знать не хотели. Да только разве лошадь или быка у великана плуг таскали? Запрягали предки - волоты сами тучи небесные, и на них по полям великие борозды делали, коих следы и по сей день видеть можно. Счастливо тогда жили в краю нашем, и ни богатых, ни бедных не было, ибо всем хлеба вдосталь хватало, а работать каждому в охотку казалось.

Услышал о том злой Черный Царь, Чернобог, и решил землю нашу себе взять, а волотов холопами сделать. Седлал он черного коня, и сказал детям да жене своей Моране:

- Ждите меня три дня. Коли на третий день увидите на Севере черные тучи и услышите вороний грай, то знайте - побил я рати Ариев, и вернусь с великой добычею. Коли же увидите на Севере красный закат да услышите орлиный клекот, то плачьте - ибо значит то, что пал я в поле от руки врагов наших!

Сказал Чернобог так, и поскакал на Полуночь, в земли, где ныне Русь наша лежит, в земли добрых пахарей, умелых работников, удалых охотников да храбрых богатырей...

Скакал Чернобог час за часом - и выехал на поляну среди леса дремучего, а на поляне той учил старый праотец-Арий молодежь землю распахивать. Ладно у парней получалось, и улыбался старик - добрые мужики из них вырастут! Но затмилось солнце светлое, и повеяло на людей холодом. Поднял Арий глаза - и увидел, что на Востоке, где Степь с Лесом граничит, стоит черный конь, а сидит на нем всадник - черный, как ночь, печальный, как поздняя осень, и грозный, как сама Смерть.

И промолвил тогда Арий:

- То не следопыт-странник зашел к нам, и не купец - гость заморский жалует! Видно, пришел то на Землю нашу Враг немилостивый, что Волю да Правду истребить хочет!

Ничего не ответил ему Чернобог, рассмеялся лишь, и бросил назад себя перчатку кожи черной. Упала она на землю степную - и поднялась тьма тем всадников с копьями да пиками на могучих конях. Но не дрогнул старый Арий - дальше смотрел в лицо Чернобогу.

Бросил Чернобог оземь вторую перчатку - и встала за ним тьма тем воинов с луками да пращами. Но и тут не дрогнул старик, спокойно смотрел на врага.

Сорвал в ярости Чернобог с себя плащ - и бросил в Степь. Поднялась за ним тьма тем воинов пеших с мечами да топорами, молотами да палицами, все в доспехи наглухо закованные, щитами от ног до головы укрытые. С гордостью посмотрел Чернобог на Ария и сказал тихо, но так, что замолк Вольный Лес:

- Покорись.

Но без страха отвечал гостю незванному Арий:

- Показал ты мне, витязь, умения свои. Спору нет, учен ты в волшебстве да в волхованиях. Пришело время мне и свое умение показать...

Достал он из платка на груди горсть Родной Земли, что всегда у него была, бросил за спину - и встали за ним сто юношей в белых рубахах, холщовых штанах, да с мечами в руках - а больше ни оружия, ни доспехов на них не было.

Засмеялся Чернобог:

- Видно, тронулся ты со страху умом, что такое сотворил. Прибью я голову твою над моим порогом, и будут все знать, что убил я глупого Ария!

Сошлись две рати - и началась сеча. Коли один Черный Воин падает, другой на его место становится, а Ария рать бьется без роздыху. Бились-бились, и стала Рать Чернобога редеть, смешались ряды ее, дрогнули - и побежала она.

Поднял старый Арий с земли дубину, и пошел на Чернобога. Ударил он врага Земли своей - тот только с коня полетел. Склонился тогда Арий над ним и молвил:

- Ударил я тебя с пол-силы, чтоб не испустил ты дух, но неправду свою осознал. А лишней крови не желаю я...

Только нежданно схватил Чернобог меч и ударил Ария в грудь. Переломился меч, ибо не стерпел он того, что им нечестный удар нанесли.

Опустился старик на одно колено, рану в груди зажимая. Плюнул Чернобог ему в лицо, да и закричал:

- Ты почто в поле-то вышел, старик? Тебе на печи сидеть, а не в брани хоробрствовать!

Но ошибся враг Земли нашей - встал из последних сил Арий, и увидели все, что на три головы выше он Чернобога. Схватил он одною рукою врага за шиворот, другою - за пояс, поднял над собою - и в землю вколотил. Да так вколотил, что пробил Чернобог земную твердь и свалился в Подземное Царство, где то холод лютый, то лава раскаленная течет. И застрял он там в большом камне, что с тех пор стал красным, как кровь Воина. Так наказан был злодей за то, что против Правды пошел.

...В светлом тереме на холмах высоких, на Родной Земле, среди вольных лесов умирал старый Арий. Много крови он потерял, да порвал себе жилу, когда Чернобога оземь бросил. Знал он, что скоро ему уходить к Небесному Отцу, и послал трех гонцов трем своим сыновьям - на Закат, на Полуночь и на Восход - Туату, Теуду да Словену.

Прискакал первый гонец на широкий да веселый двор Туата. Видит - везде народ песни поет, хороводы водит, пляски пляшет. А у князя в палатах - пир горою. Стали служки и гонца за стол тащить, да отговорился тот, и поведал Туату вести дурные. Опечалился Туат, но молвил, на жену посмотрев:

- То печальное дело, и не хочу я приносить грусть в свою землю. Давно мы с отцом живем порознь, и теперь незачем мне пиры покидать!

Прискакал второй гонец на грозное и славное подворье Теуда. Сурово шумело у берегов Море Янтарное, грустно кричали чайки, и под стать тому был облик самого двора - трижды каменная стена опоясывала хоромы, и высились вдоль нее сторожевые башни. Молчаливо встретила гонца суровая стража, закованная в доспехи...

Выслушал вести Теуд и молвил:

- Отправился бы я в княжество отца моего, но не могу оставить я свой народ в час грозный, когда идут со всех сторон на нас враги!

Прискакал третий гонец ко Словенову граду, и видит - стоит на холме город, дома в нем деревянные, украшены просто, да с выдумкой, только странно, что не видно среди них ни нищих лачуг, ни боярских хором - все одинаково чисты да крепки. Не нашел гонец князя в кремле и поскакал к лесу, где топоры стучали да пилы пели. Увидел он там Словена - как простой мужик, валил тот деревья плечом к плечу со своими родовичами. Начал ему гонец кланяться по обычаю, но остановил его Словен:

- Дело говори!

Как услышал князь о несчастье, что приключилось с его отцом, то омрачился его светлый лик, и молвил он:

- Много дел оставлю я без надзора, но поеду к отцу, ибо семьею род крепок, и должен я во всем быть примером для родичей!

Обтер князь пот с лица, наказы роздал ближникам, сел на коня и, как был, поскакал в землю отца.

Подошел Словен к постели отца своего и залился горькими слезами, упав лицом ему на грудь. Молвил тут старый Арий:

- Сын мой! Быть тебе старшим в роду моем, ибо больше всего ценишь ты Правду и Законы... Прощай!

Так умер первый герой наш - праотец Арий, а Словен стал главным в роду потомков его.

Вознесли его тело на костер, подожгли - и вспыхнуло пламя до небес, такое же яркое и могучее, как и сам Арий. Вся Природа печалилась в тот день, ибо умер любимый сын Небесного Отца и бесстрашный защитник Правды. И кричали в час тот орлы, кружа над тризною по своему брату в человечьем облике...

Увидела пламя костра Морана, услышала она орлиный клекот - и зарыдала, ибо поняла, что пал муж ее в Северных землях, и не вернется он к ней. Но лишь горы отвечали ей эхом на ее плач, ибо никто кроме нее и ее сыновей не печалился по злодею.Так наказывают Боги тех,кто не чтит Правду!

И пошли сыновья Чернобога да Мораны, что чужой кровью жили, новой земли искать, ибо пришла их старая земля в упадок с поражением Черного Царя. Покорили они народы с черной кожею иные, заставили себе служить рабски, да и дальше на Полуночь двинулись, повоевали земли Теудовы. А народы те, неграми рекомые, и по сей день все под барабаны пляшут да в бубны бьют, как при прежних господах делали, да ждут, что откликнуться Чернокрылые, придут забрать жертву...

А в земле Ариевой, что Словену досталась, подрос молодой воин да удалой богатырь, Радигощ по имени. Увидел он, что много народу в родном краю скопилось, и так сказал:

- Не гоже то, чтобы еще мы друг-друга в голодный год за хлеб бить начали! А пусть пойдут за мною все повольники, что новой земли ищут - поведу я их на Закат, биться против Псов Чернобоговых!

От тех повольничков Радигощевых, сказывают, и пошли на свете венеты. Первое время крепко помнили они о кровном родстве с народом Рос, верными друзьями были и надежным щитом с Закатной стороны. Ну а после и былины-сказы позабылись, и корысти поприбавилось. И не стало былого товарищества:

Но уж коли пришла беда общая, налетела война с Восхода или Заката - тут уж вставай, Ариев корень, Белый народ, сыны Славеновы, на святую брань - как один человек! И не дело раздоры прежние поминать. А коли поминать их не будем, так и не сравниться с нами во поле ратном ни единый другой народ.

Мрачная и торжественная музыка наполняла бесконечные переходы замка Аверон, концентрируясь в тайном зале, куда, кроме Хейда, имели право входить лишь Виндраум, Ульра и два доверенных графа. Да и не будь на то воли завоевателя, никто бы по доброй воле не шагнул туда - ибо в огромном пустом помещении, после долгих веков оккультных ритуалов, казалось, скопились отпечатки всех земных мерзостей, и что-то пугающее даже для вампиров таилось за тяжелыми створами дверей.

Однако время от времени Хейд решал воскресить в своем замке позабытые культы. За столетия он так и не ответил на каверзный вопрос - если магия все же существует, существуют ли все Боги и Духи, к которым обращены заклинания? Конечно, бессмертному и всемогущему правителю до этого не было никакого дела, но подобные мысли не раз посещали его. Завоеватель, во всем ценивший прежде всего практическую выгоду, не нашел ответа и теперь. Он стоял в тайном зале, на полу которого была начертана белая пятиконечная звезда в круге, вокруг которой располагались древние письмена неведомого происхождения. Облаченные в черные плащи с капюшонами четыре спутника ждали его приказов с факелами в руках. Хейд шагнул в центр пентаграммы - и тут же вспыхнули зажженные золотые светильники на длинных подставках, также количеством четыре. Тогда повелитель вампиров заговорил, обращаясь раз за разом к каждому из участвовавших в ритуале:

- Ты - Огонь! Заклинаю тебя именем Невыразимого - ступай на Полдень и делай свое дело!

- Ты - Воздух! Заклинаю тебя именем Невыразимого - ступай на Восход и делай свое дело!

- Ты - Вода! Заклинаю тебя именем Невыразимого - ступай на Закат и делай свое дело!

- Ты - Земля, порождающая трех духов и сама рожденная ими! Заклинаю тебя именем, мощью и знанием Невыразимого - ступай на Полночь и делай свое дело!

Вампиры отступили, пятясь, каждый в указанную сторону, и зажгли факелами четыре чаши с благовониями. Струи дыма, изгибаясь, подобно змеям, заклинаемым бродячим факиром из Мелуххи, поползи к Хейду. Завоеватель же, сжимая в руке меч, устремил взгляд своих пронзительных глаз к пятому лучу нарисованной на полу звезды, у конца которого стоял на коленях связанный раб, не могущий и пошевелиться. Повелитель вампиров медленно простер к нему руку, полушепча-полуговоря на распев:

- О Невыразимый, царящий над мертвыми звездами, творящий и разрушающий, услышь меня! Дай мне пройти, открой мне врата! Да увижу я то, что сокрыто Смертью и Разложением! О Сет Муту! Габорим! Таммуз! Мастама! Самну, губитель Ура! Да увижу я Истинный Свет с Восхода!

Струи ароматных курений, еще более уподобляясь змеям, изогнулись, и вампирам вне круга показалось, будто они слышат шипение. Сколь древний ритуал это был! Еще Иерихон, Русколань, города Шумера и Мелуххи не зародились даже как поселки, еще море не поглотило великую Ультиму Туле, а ритмы "тамтамов" бились о темное африканское небо, и в такт им ухали и приплясывали волосатые обезьяны, едва-едва узнавшие огонь и лук. Безобразный морщинистый жрец в резных украшениях из кости вспарывал острым камнем плоть жертвы - и орда впадала в неистовство, примитивные наркотические травы поражали дикие умы, и вот уже кожистые черные крылья застилали Небеса, знаменуя пришествие Чернокрылых Богов с Восхода - Вампиров, Лемуров, Ламий более поздних времен - из болотистой Земли, скрытой ядовитыми туманами, которая еще до гибели Ультимы Туле уйдет глубоко в Океан! И выше этих Чернокрылых стоял лишь Великий Змей, враг людей с белой кожей. Древние страхи никогда так просто не уходят. Вслед за ордами чернокожих змеиные культы расползались по миру, чтобы обрести новое рождение в Средней Азии и Западной Европе. И сейчас еще дикари вудуистских ритуалов пляшут и исходят пеною изо ртов в честь Дамбаллы, прося у него власти и силы - но они такие же рабы своего страшного бога, как и любой другой фанатик, согласившийся быть донором для вампира.

Хейд поднял, держа за горло, раба с пола и всадил снизу вверх меч, производя медленный разрез. Затем завоеватель выпустил бездыханную жертву и опустился на колено, касаясь заляпанного кровью пола внутри магического круга ладонями с слегка расставленными пальцами:

- Меллек Таус!

Произнеся это имя, позднее воскресшее у йезидов и Ятукан, Хейд медленно провел окровавленными руками по своему лицу. Струи дыма с четырех сторон завились спиралями и вонзились в разлитую по полу кровь, в тело мертвого раба, а затем перемешались и составили широкое кольцо, в котором постепенно стали появляться какие-то образы. Хейд жадно вглядывался в них, опираясь на одно колено.

Так он мог сидеть долгими часами, пока кольцо ритуальных курений не исчезало само собою. Было строжайше запрещено тревожить повелителя вампиров во время таких ритуалов, ибо в таинственном зеркале из дыма он созерцал прошлое и будущее, постигал искусство полководца и управителя. Хотя это было не главное - чему принципиально новому можно научить владыку великой империи, выигравшего множество битв? Истинной причиной того, почему Хейд так дорожил этими часами, была его усталость от окружающего мира. И война, и интриги, и политика, и изучение древних тайн - ничто не пробуждало длительного интереса в повелителе вампиров. И только видя бесконечно далекие во времени миры, давно сгинувшие или еще только грядущие, но одинаково недоступные, Хейд стряхивал апатию и безразличие.

Однако приказ Великого был бесцеремонно нарушен. Потому, что он сам дал другой приказ: что бы ни случилось, немедленно сообщать все новости о царе венетам и его войске.

Двери тайного зала оглушительно, как показалось в царившей тишине, грохнули о стены. В проеме стоял вестовой личной стражи:

- Повелитель! Гонец из войска, которому ты приказал...

Хейд вскочил и развернулся к говорившему:

- Ладно, я понял. И что этот гонец говорит?

- Войско разбито:

Завоеватель сжал кулаки:

- Великолепно! И что, вожак этих ублюдков попал в плен или убит?

- Великий, прости меня: НАШЕ войско разбито...

- Что?!!

Хейд подскочил к вестовому и тряхнул его за плечи:

- Наше войско разбито? Катафрактарии? Лучшая тяжелая конница в мире бежала перед бандой отступавших с позором оборванцев?! Дурачье! Ничего никому нельзя доверить!!

Он отпустил вестового и пошел было в сторону, но тут же развернулся обратно:

- И что, царь венетам, надо полагать, уже ведет свое войско по земле ариев?

- Да. Там и произошла битва.

Хейд злобно расхохотался:

- Похоже, что мои военачальники имеют интересное свойство - когда я с ними, они побеждают, когда меня нет, они бегут, побросав оружие!

Подошедшая Ульра решилась задать вопрос:

- Но почему Великого так волнует бегство на Восход нескольких сотен непокорных рабов? Без них будет только спокойнее...

- Да потому, что их вожак провозгласил себя царем! Царем венетам! А цари Русколани своего никогда не упускают... Если Светозар попросит помощи у Арьяварты, мне придется воевать с народом Рос. А тогда разве что ленивый не взбунтуется у меня в тылу!

Хейд поднял с пола свой окровавленный меч и задвинул в ножны:

- Я выступаю в поход немедленно - нужно настигнуть Светозара и раздавить его войско.

А через час уже ржали ослепительно-белые кони, скрипели повозки с пехотинцами, лязгала броня - царь венетам должен был умереть. И вместе с ним должен был умереть его народ.

Над великой Русколанью пылал закат. Кроваво-красные небеса напоминали людям, что где-то там, в вышине, великие герои, павшие с мечами в руках, продолжают сражаться с темными силами, покушающимися на Солнечный Свет. Владыка Арьяварты, седобородый статный муж с массивным царским жезлом, неспешно шел по стене кремля, кивая приветствующим его часовым. Прохладный вечерний воздух доставлял царю удовольствие, однако он хмурился, напряженно над чем-то раздумывая. Наконец, по одному из всходов на стену поднялся еще один человек - без жезла, но такой же осанистый, как сам царь. Владыка узнал его и улыбнулся:

- Скорее, видно, Солнце взойдет с Закатной Стороны, чем ты, боярин, хоть на миг опоздаешь куда:

Боярин тоже улыбнулся, подходя ближе:

- Да и негоже мне нынче опаздывать. Так, иначе, а дело с гонцом тем решать надобно в скорости - вон как нынче на совете бояре знатные разошлись: едва за бороды друг друга не взяли! Одни говорят - помочь венетам надлежит, иные же - нет.

Царь кивнул:

- И сам я сказать о том не берусь. Кто венеты те - так, народ малый, племя, Хейдом покоренное! А Хейд тот, сказывают, дюже как силен стал - недаром предок мой Ледар в бою с сим Хейдом погиб...

Боярин покачал головой:

- А все ж родичи нам венеты, куда ближе, чем кто другой.

- Родичи, верно. Да только деды, видно, мудрили - мудрили, да и перемудрили. Почто столько народу на Закат переселилось? Что, в Арьяварте земли мало было? Может, пускай сами теперь и выкручиваются? Как мыслишь?

Боярин погрустнел. Он оперся руками о деревянный зубец на стене и посмотрел куда-то за горизонт. Через некоторое время он ответил:

- Так я мыслю: негоже братьев в беде покидать! Потому негоже, что если от дальнего родства отречемся, то и ближнее вскоре забывать начнем. Извечно народ Рос Единством своим славился и силен был! Нет, не глупость предки сотворили, Закатные Земли под Русколань покоряя - подвиг то был. Жаль, не хватило сил тогда им Единство народное удержать, откололся Закат от нас, венетами прозвавшись! Но дело то - поправимое. Придет время - будет плуг росский вольно ходить от Райне великого до Земли людей с кожею желтою, от моря студеного до Кемет-царства, и будет страна наша опорой да надеждою для всякого племени, что от ариева корня себя производит! Враги-то наши все сильнее да сильнее становятся, мечи куют, новые земли покоряют. Хейд с Заката злое замышляет, степняки с Восхода ордами к хлебу нашему рвутся, с полудня народы подлые да хитроумные мести алчут за битвы давние. Не за горами время - биться с ними всеми придется нам - за пашни да пастбища, за выход к морям да речные пути, за жизнь саму народа нашего - чтобы не задушили Арьяварту, чтобы была она страною великою, как прежде и ныне! И негоже нам силы свои распылять. Изгнал Хейд братьев наших венетов с земли, им принадлежащей - пусть, сломаем хребет кровососу закатному - вернутся венеты на родину, и к Арьяварте, под Русколань ее притянут. Не эти вернутся - так дети их, внуки, правнуки...

Царь кивнул:

- Так же мыслю. Говорил противное, чтобы тебя испытать. Да только вот бояре иные и говорят иное.

- А ты присмотрись к ним, владыка. Их деды-прадеды в поле спали, плащами укрывшись, границы наши сторожили, а они только животами трясти теперь горазды да за богатства свои трястись! Не у них наперво спрашивай - у народа нашего! Спроси людей простых - помогать нам братьям своим или так их бросить, на смерть верную? Все, как один, встанут - не испорчены сердца их еще, как у бояр старых!

Царь еще раз кивнул. Он не собирался спорить с боярином - потому, что спорить было не о чем, ведь в груди владыки Русколани билось такое же пламенно сердце, как и у любого другого мужа из народа Рос, рожденного на землях Арьяварты.