Целитель душ. Том 1: Исцеление (СИ)

Глава 14

На Айлисе пещеры есть лишь во владениях Изначальных. Я никогда не представляла их себе такими величественными! Огромные своды залов, мимо которых мы шли, терялись высоко во мраке, проделанные драконами тоннели соединяли естественные пещеры переходами. Высокие потолки позволяли беспрепятственно проходить чешуйчатым ящерам в их истинном облике. Наполненные шумом и распадающимися на эхо голосами, пещеры поражали внимание своими размерами. Под снисходительными взглядами Минара и довольными Фарейна, мы с Фарой вертели головами по сторонам, пытаясь разглядеть всю красоту удивительного города. Сайн реагировал намного спокойнее и вёл себя здесь увереннее, в то время как мне казалось, что небо обрушило свой свод на землю и погребло её во мраке. Освещением служили колонии светящегося мха, расползшиеся по стенам и придающие окружающему миру бледные и неестественные очертания.

Глаза быстро привыкли к царящему вокруг сумраку и вскоре я могла различать лица жителей и гостей драконьего города. Высокие, худые и зеленокожие тэрессы. Мускулистые и гибкие шэдоу. Приземистые рыжие карлики — маттары. Драконы в обоих обличьях резко выделялись среди других народов хищной грацией походки и затаившейся в глазах желтизной.

Оружие всех возможных видов мелькало в обмундировании. Военное положение сказывалось в облике местных народов. Служащая нейтральной зоной, территория Юконрузы не могла избегнуть конфликта интересов враждующих сторон. То здесь, то там между шэдоу и тэрессами вспыхивали стычки, жёстко пресекающиеся драконами. Слова «война» и «смерть» кружили в воздухе, заставляя сильнее прижиматься к Фарейну в бессознательном поиске защиты. Близость к дракону делала более слабыми проявления проснувшегося дара, каким-то образом он ограждал мой разум от накатывающих волн чужих воспоминаний.

Горящие дома, мёртвые люди, блеск оружия нахлынули на меня у входа в город. Казалось, что мой разум вырывают вместе с душой. Всё, что я могла — лишь сжать виски руками и от всей души молить Дарящую Свет, чтобы это прекратилось. Только сейчас я поняла всю необходимость того, что Целителей после открытия дара окружают лишь близкие им люди.

Заметив моё состояние, Фарейн решил вывести нас обратно, но первое же его прикосновение сделало водопад чужих эмоций всего лишь неприятными фоном, слабым и едва различимым журчанием лесного ручейка. И теперь дракон ни на секунду не отпускал меня от себя. Проходы и пещеры оставались позади. Злость, боль, ненависть и страх других существ оставались там же и больше не пытались проникнуть в мой разум.

Постепенно встречных существ становилось всё меньше и почти все они были драконами. Наконец, в одной из пещер мы нашли тех, кого искал Фарейн.

Освещённая слабым голубым цветом от мха, пещера не терялась во мраке как все предыдущие. Созданного света хватало, чтобы показать её небольшие размеры и таинственно мерцающее в глубине озеро. Лёгкий плеск воды делал неразличимым ведущийся между двумя мужчинами разговор. Одежда Владык мало отличалась от той, что была на нас. Такие же свободные брюки и рубахи навыпуск, лёгкие туфли на ногах. И только аура власти выделяла этих драконов на фоне тех, что были встречены нами раньше. Тщательно выверенные движения, в которых я разглядела те же повадки, что и у Фарейна. Неужели куратор Магистериума действительно Владыка Снежных драконов? С того момента как я коснулась его воспоминаний, эта мысль не давала покоя. Что же случилось с тобой, любимый? Как занесло в Межмирье?

— Высокого полёта вам, братья, — Фарейн приложил руку к сердцу и слегка склонил свою голову.

— И тебе высокого полёта, брат, — ответили на приветствие Владыки.

Та же хищность движений, та же суровая грация, что и у всех драконов. Рыжие волосы у одного и слегка отливающие синевой чёрные — у другого, заплетены в сложные косы и перевязаны чёрными лентами. Черты лица, будто высеченные из камня, суровые и малоподвижные с живыми, сияющими зелёным светом глазами.

— Ты сегодня не один? — рыжеволосый дракон с лёгкой улыбкой скользнул по обвившей мою талию руке Фарейна. — Представишь?

— Шанатэа, — озвучил имя рыжего Фар. — Это адепты Магистериума. Минар — скальный дракон с Кондама, Сайн Дарэ — воплощённый с Шаасдама, Фара Фарот и Ина Айвери — сааны с Айлиса.

При произношении моего имени в голосе дракона скользнула теплота и нежность, которую заметила не только я, но и Владыки, тут же обменявшиеся понимающими взглядами.

— Владыки подгорного рода Шанатэа и Гримонт, — представил нам драконов Фарейн.

— Оставим пустые разговоры для мирных времён, — тягучий как патока голос Гримонта прервал Снежного дракона. — Ты ведь не просто так привёл сюда своих воспитанников?

— Их кольцо разорвано, — гримаса старой боли на мгновение исказила лицо Фарейна. — Их контролёр Сарастэль Вайнелион — шэдоу, вероятнее всего, погиб.

При упоминании расы Сарастэля, оба Владыки поморщились будто проглотили что-то кислое. Разразившаяся здесь война грозила перекинуться на другие миры, что доставляло драконам немало проблем.

— Ина — Целитель Душ, — заинтересованные зелёные взгляды тут же впились в меня, разглядывая с жадным любопытством. — Мы пришли сюда, чтобы встретиться с Самантиром. Свободны ли сейчас те земли?

— Там оборону держат крепко, — подумав, ответил Гримонт. — Рядом дворец короля Наравэля ан'нур Райтэ и Сердце. Но по дороге есть несколько пограничных мест, которые находятся в осаде. Авийры покинули их и перебрались ближе к нашим землям. Вожаки отозвали молодь со всех рубежей вглубь земель и не вмешиваются в боевые действия. Проблема в том, что некоторые драконы решили помочь, не разобравшись в ситуации и наш народ оказался втянут в конфликт. Если вы отправитесь мимо позиций тэрессов в сторону Ньелле, вас могут принять за лояльных к шэдоу и атаковать без предупреждения.

— Что ты предлагаешь? — нахмурился в ответ Фарейн, задумчиво буравя взглядом поверхность озера.

На несколько минут в пещере повисла тишина, которую нарушал лишь плеск слабых волн. Подземное озеро манило прикоснуться к своей поверхности и окунуться в глубину его вод. Стихия звала и одурманивала, обещая покой, избавление от суеты и беспокойства.

— Водница? — мягкий как бархат голос Шанатэа разорвал парализующую волю связь.

Оба дракона не сводили с меня изучающих и задумчивых взглядов. Я и не заметила, как Фарейн прижал меня к себе обеими руками, удерживая на месте от необдуманного шага.

— Да, Ина по рождению связана со стихией воды.

— Заметно, — кивнул своим мыслям черноволосый Гримонт. — Но тебе туда не нужно, девочка. Это озеро прячет в глубине своих вод нерассеянную магию со времён Прорыва. Нырнув туда, ты уже не вынырнешь.

Липкая лапа страха сжала сердце, а озеро перестало казаться таинственным и уютным. Чёрная, мерцающая в слабом свете, поверхность показалась пастью древнего монстра, приготовившегося поглотить окружающий мир.

— Фарейн, — Шанатэа перевёл свой взгляд с меня на куратора. — Отведи их в жилые пещеры, там есть несколько свободных — разберёшься сам. Потом возвращайся и мы решим как лучше поступить.

Кивнув Владыкам, куратор вывел нас из пещеры и повёл дальше вглубь горы. Теперь нам встречались лишь драконы, провожающие нас слегка удивлёнными взглядами. Жилые пещеры отделялись от других внешним видом — их входы были скрыты ладно подогнанными друг к другу досками, закрывающими овальные проёмы так, что не было видно ни единого зазора. Свободные пещеры отличались открытыми настежь дверьми и скрывающимися за ними пустыми комнатами со скудной мебелью. Оказалось, что у Фарейна здесь есть своя пещера и моё кольцо он разместил неподалёку от неё. Меня же проводил в свой дом, что, как выяснилось позже, для других драконов означало мою неприкосновенность и статус «невесты».

— Располагайся здесь и жди меня, — тёплые губы коснулись лба и дракон скрылся за дверью.

Оставаться здесь одной было неуютно и уже через несколько минут я металась по пещере в судорожном ожидании возвращения Фарейна. Ощущать себя погребённой под тоннами скальных пород было жутко и непривычно. Страх сжимал сердце, а воображение рисовало одну картину страшнее другой. Вернуться в Главный зал и пройти через разбуженную войной толпу, оказаться на поверхности казалось всё более и более заманчивой идеей. Чтобы отвлечь себя от панических мыслей, принялась исследовать жильё моего дракона.

Внимание привлекли небрежно рассыпанные по разным углам пригоршни камней различного цвета и размера: изумруды, рубины, нефриты, агаты, сапфиры, флюориты всех возможных оттенков мерцали и сияли в свете зажжённого драконом магического светильника.

— Запомни, Ина, — лорд Гейд мерил усталыми шагами свой кабинет, периодически останавливаясь возле принесённых Тхартэшем образцов драгоценных камней. — Наша связь со стихией основана на слиянии с хранителем. Почему для создания Оплота подходят только рубины? Какая сила разрушает остальные камни, которые являются подчас прочнее? Возможно, существует способ усилить эту связь — создать кристалл, который будет сдерживать хранителя и при этом дать неограниченную власть над стихией? Возможно, существует драгоценный камень, который позволит нам обрести связь со стихией, не покидая мир, отказавшись от походов за Грань? Все эти выродки, которых изгнали — сами выбрали свою судьбу и недостойны того шанса, что даёт им наш народ!

— Но, дедушка, — иногда мне казалось, что он заводит этот спор лишь ради того, чтобы лишний раз выразить своё недовольство сложившимся порядком вещей. — Так ведь было всегда, хранители нужны нам, а мы — им. Через нас они обретают право перерождения, право на новую жизнь. Это ли не благо?

— Ты ещё слишком мала, чтобы судить о таких вещах! Со дня Сотворения Айлиса когда по воле Дарящей Свет проснулась наша раса, и в помине не было связи с хранителями. Появление Великого Тёмного в нашем мире решило нашу судьбу. Созданная им Грань и его храмы навсегда связали нас с преступниками и отбросами общества, обязав давать им силу и кров, чтобы иметь власть над собственной сутью!

— Но Грань оградила наши миры от других, благодаря ей нас больше не беспокоят демоны и их порождения!

— Демоны нас не беспокоят потому, что Стерегущие Грань хорошо делают свою работу и стоят на страже Межмирья!

Взбудораженный, с лихорадочно блестящими глазами, лорд Гейд снова остановился возле камней и задумчиво перебирал крупные, размером с кулак, экземпляры. В этот раз фиолетовый дракон превзошёл себя, найдя великолепные образцы уникальных камней, встречающихся слишком редко и на большой глубине.

— Однажды ты поймёшь, моя девочка, — тяжело вздохнул дед. — Возможно, что однажды твой дар перестанет быть твоим проклятьем…

Воспоминание отступило так же неожиданно, как и пришло. Горстка камней, которую я задумчиво перебирала руками, по-прежнему переливалась в неверном магическом свете, но уже не приковывала к себе взгляд. Когда состоялся этот разговор? До или после моего пробуждения? Какая-то мелочь ускользала от моего внимания, что-то простое и вместе с тем заметное на общем фоне.

Фарейн вернулся через несколько минут и принёс миску с местными фруктами на ужин. Без завтрака, без обеда, на фоне удивительного путешествия и новых потрясений, я и не обратила внимания как сильно проголодалась.

— Я уже сообщил всем, что завтра после рассвета мы отправимся в путь, — дракон притянул меня к своему телу, устраивая у себя между колен. — Лететь — это не верхом ехать, несколько часов и мы будем в Ньелле.

— А как же слова Гримонта о том, что на нас могут напасть? — обняла Фарейна за шею, напрашиваясь на поцелуй.

— Есть пара районов, которые не охвачены противостоянием из-за своей труднодоступности. Пролетим над одним из них, обратно вернёмся через другой.

— Получится?

— Нужно попытаться, — губы Снежного дракона скользнули по моей щеке, отвечая на безмолвную просьбу.

— А Самантир — он кто?

— Самантир — Хранитель Пограничного Кристалла. Много, очень много лет назад он спас этот мир. Он хранит память поколений народов Риана и Сердце мира. Если кто-то и сможет помочь с вопросом хранителей стихий и твоего дара, то только он.

Погружаться в стихию пришлось под присмотром дракона, после утреннего происшествия он наотрез отказался отпускать меня одну, испугавшись, что Таэши снова не удержит воду под контролем.

Устраиваясь в объятьях мужчины на ночь, я нежилась под его новыми ласками, которые заставляли сердце замирать от счастья близости к нему и робкой доверчивости.