— Я не желаю слышать никаких отговорок! — сердито заявила Жаклин. — Ты должен сделать это, Херст, и чем скорее, тем лучше!
Херст, неловко пристроившись на краешке стула, томно простонал в ответ:
— Тебе обязательно так кричать? У меня голова раскалывается!
— А как еще прикажешь добиться от тебя толку? — гневно выпалила Жаклин, нервно топчась перед стулом. — Ты же ничего не желаешь слушать! Я повторяю тебе, Херст, это единственный способ!
— Ну да, конечно, я понимаю… — Он бросил на свою любовницу затравленный взгляд. — Но это так жестоко…
— Жестокие времена вынуждают нас идти на жестокие меры! — Жаклин обратила пылающий взор на своего любовника. — Деваться некуда, Херст. Ты должен это сделать.
Херст больше не мог сидеть на этом ужасном стуле. Он поднялся и с кряхтеньем перебрался на гораздо более уютное кресло-качалку.
— Но ты же знаешь, я терпеть не могу Испанию!
— Ну так отвези ее во Францию! — Жаклин, как всегда божественно прекрасная, в новом наряде из бледно-розового муслина, нависла над маркизом, упираясь руками в бока. — Или уволоки ее в Бельгию. Меня не интересует, где именно ты это проделаешь! Только заведи эту безмозглую корову в стойло, пока она не взбрыкнула и не расторгла помолвку! Я не шучу, Херст, она уже почти созрела для этого! Девчонка по уши влюблена в Грэнвилла! Это же видно любому дураку — кроме, наверное, самого Грэнвилла. А он так очумел из-за нее, что не видит дальше собственного носа!
Херст качнулся назад в своем кресле и снизу вверх заглянул в разъяренное личико своей прелестной подруги.
— Не понимаю, с чего ты взяла, будто Кэролайн действительно влюбилась в этого выскочку. Когда мы виделись в последний раз, она вела себя как обычно и пыталась приставать ко мне со своими телячьими нежностями. Ха, она даже потребовала, чтобы я ее поцеловал!
— Конечно, потребовала! — фыркнула Жаклин, чей взор, обращенный на маркиза, из просто сердитого превратился в откровенно брезгливый. — Глупая девка пока сама не знает, чего хочет! Тем более нам нельзя терять времени, Херст! Нужно немедленно похитить ее, пока она не разобралась, что к чему! У тебя еще есть шанс заарканить ее, если ты не будешь тянуть и мямлить!
Херст разглядывал безмятежные лица херувимов, нарисованных на потолке гостиной. Ему стало тошно от их ехидных улыбок. Потому что и он, и проклятые херувимы знали то, чего не знала Жаклин. Ему не придется никого похищать. Да и сама свадьба непременно будет отложена — если она вообще состоится… после похорон.
— Ты пойдешь к ней сегодня и все уладишь, — приказным тоном отчеканила Жаклин. — Я уже все устроила. Тебе осталось лишь пойти домой и собрать вещи.
— Но не могу же я вот так взять и уехать, — осторожно возразил Херст. — К тому же у меня на сегодня назначена важная встреча!
Жаклин налетела на него как фурия, и безупречный нос римского патриция оказался зажат самым безжалостным образом между двумя холеными наманикюренными пальчиками.
— Ты… сегодня же… похитишь… эту девку… — шипела она, как дикая кошка, — или пеняй на себя, дружочек!
Херст схватил руку Жаклин и, отодрав от своего носа, вскочил с кресла, дрожащими пальцами ощупывая пострадавшую часть своего лица. Он прямо-таки завыл от отчаяния:
— Ой-ей-ей! Жаки, за что?
— Я тебе сказала! — Темные глаза Жаклин угрожающе сузились, превратившись в пару стальных клинков. — Если ты не женишься на ней, и как можно скорее, то сильно об этом пожалеешь!
— Да какого черта ты так всполошилась, Жаки? — ныл Херст, лелея свой нос. — К чему эта спешка?
— Ты что, не понял? Повторяю: она по уши втюрилась в Грэнвилла! И я боюсь, что это у них взаимно. Но она не должна его получить! Только я! Он должен достаться мне и никому больше!
Херст посмотрел на нее с любопытством. Он никогда не отличался особой догадливостью, но в эту минуту что-то словно бы щелкнуло в его безупречном черепе, и он восторженно вскричал, как человек, сделавший великое открытие:
— О-го-го, Жаки! Да ты никак в него влюбилась?
— Я? Влюбилась? — фыркнула Жаклин, однако лицо ее залилось предательским румянцем. — Да ты совсем спятил!
Но Херст впервые в жизни сподобился так удачно догадаться о чьих-то чувствах и был слишком горд своей аристократической прозорливостью, чтобы держать догадку при себе — даже в интересах собственной безопасности.
— Нет-нет-нет! Меня не проведешь! Я вижу, как ты покраснела! Ты же в жизни никогда не краснела! Черт побери, Жаки! И как это тебя угораздило? Чтобы ты — и Грэнвилл?
Жаклин с такой скоростью подскочила к нему, что Херст не успел среагировать. Он только в последнюю секунду увидел руку, летящую в его лицо.
Хлоп!
А потом Жаклин пригвоздила его к месту убийственным взглядом потемневших от ярости глаз.
— Это тебе для начала, — прошипела она. — Я буду лупить тебя до тех пор, пока ты не перестанешь пороть всякую чушь! Я не влюблена в Брейдена! Не влюблена!
Херст, испуганно прижав ладонь к горевшей от удара щеке, посмотрел на Жаклин сверху вниз. Его голубые глаза были полны откровенного злорадства.
— Ты влюбилась! — Его звонкий голос чуть не сорвался на визг. — Ты в него втюрилась! В Лондонского Сердцееда! Провалиться мне на месте, Жаки! Провалиться мне на месте!
— Заткнись! — заорала Жаклин.
Однако Херст не унимался. Тогда Жаклин метнулась к камину, схватила с полки увесистую пастушку из фарфора и швырнула в него изо всех сил.
На этот раз Херст успел пригнуться. Пастушка с грохотом разбилась о стену, не причинив маркизу ни малейшего вреда.
— Ну, с меня довольно! — выпалил Херст, выпрямляясь. — С меня довольно, Жаки! Я и так слишком долго терпел эту мразь! Брейден Грэнвилл! Да кто он такой, этот чертов Брейден Грэнвилл? Ему не место в приличных домах, среди приличных людей, и ты это знаешь не хуже меня! Тот, кто родился в трущобах, в этой городской клоаке, никогда не станет настоящим аристократом! Я просто диву даюсь, как до сих пор ни одному порядочному джентльмену не пришло в голову просто взять и выдрать его, как он того заслуживает…
— Только посмей тронуть его хотя бы пальцем! — с угрозой вскричала Жаклин, разъярившись пуще прежнего. — Только сунься к нему, Херст! Я все расскажу девке Линфордов! Клянусь, я это сделаю! А тогда о свадьбе можешь и не мечтать! Понятно?
Херст ринулся к двери.
— Куда это ты собрался? — В голосе Жаклин звучала растерянность. — Как ты смеешь поворачиваться ко мне спиной и уходить, когда я еще не все сказала? Херст! Херст!
Он с такой силой захлопнул за собой дверь, что от толчка подпрыгнула на мраморной полке еще одна фарфоровая фигурка.