Цена любви

9

— Клэр, дорогая, ты действительно хочешь начать новое разбирательство с Дэном? Уверена, он никогда не согласится вернуть тебе Кевина.

— Прекрати, мама! Все эти разговоры насчет Кевина наводят на меня жуткую тоску. Я просто хочу немного попортить жизнь самому Дэниелу. Слишком уж она у него спокойная.

— И что ты собираешься делать?

— Пока не знаю. Но я обязательно придумаю что-нибудь. У Дэна достаточно слабых мест, и я знаю о каждом из них.

— Клэр, извини, что спрашиваю, но неужели ты и в самом деле не скучаешь по Кевину? В конце концов, он твой сын и…

— Да, он мой сын, но если бы ты знала, мама, какая это скука заниматься проблемами маленького ребенка! Я чуть не сошла с ума, пока кормила его! Дэниелу, видишь ли, захотелось, чтобы ребенок получал материнское молоко! А еще ему хотелось, чтобы я играла с ним! И устраивала эти нелепые детские праздники! Словно нельзя доверить все это няне!

— Аманда, ты покажешь мне, как разложить эти картинки, чтобы никто не понял, где начало, а где конец?

— Обязательно покажу, но только после того, как ты выучишь это стихотворение.

— А это обязательно?

— Вообще-то нет, но на завтра запланирован поход в «Макдоналдс», который конечно же не состоится, если в твоем дневнике не появится еще одна «А». Ты помнишь уговор? Вот и прекрасно. Кстати, есть еще кое-что. Звонила миссис Карсбридж. Она говорит, что ты вновь подрался вчера с Тимоти Ландером. Это правда?

— Правда. Он сказал, что у меня самые огромные уши в школе и что, если я не дам ему десять долларов, его брат подвесит меня за них.

— А почему ты не рассказал об этом миссис Карсбридж?

— Тимоти ее племянник, и, даже если я скажу ей, она все равно не поверит. Но ты не беспокойся, Тимоти не будет больше приставать ко мне.

— Это почему же?

— Я пообещал сто долларов Джиму Рейну, самому сильному мальчику в школе. Сказал, что заплачу их ему в конце года, если Тимоти не будет больше приставать ко мне.

— Ты настоящий сын своего отца, Кевин! — смеясь воскликнула Джессика. — Мне бы и в голову не пришло таким образом разрешить проблему.

— Деньги решают все, Аманда. Папа всегда так говорит.

— Нет, Кевин. Деньги не могут справиться со всеми проблемами, но ты пока слишком мал, чтобы понять это. А теперь пойдем, я напою тебя шоколадным молоком.

Укладывая Кевина в постель, Джессика поймала себя на мысли, что ищет предлог еще немного побыть с мальчиком. Невероятно, но этот ребенок заставил ее душу вновь ощутить те чувства, о которых она уже успела забыть. Весь вечер он не переставая задавал ей всевозможные вопросы, а уже засыпая, потребовал, чтобы она спела ему песенку. И она спела. Ту самую, которой когда-то научил ее Ланьи. Песенку про маленькую Адель и ее ослика. Она пела по-французски, но звуки чужой речи были удивительно созвучны этой ночи. Убедившись, что Кевин заснул, Джессика осторожно поправила подушку и в ту же секунду чуть не вскрикнула от изумления. Осторожно, стараясь не разбудить мальчика, она вытащила спрятанную под ней игрушку и в первое мгновение подумала, что спит и видит сон.

Панда! Ее панда! Любимый с детства медвежонок!

Нахлынувшая волна воспоминаний была подобна цунами, и на миг она вновь ощутила себя маленькой девочкой, получившей от Санты именно тот подарок, о котором просила в письме. В то рождественское утро она впервые после гибели матери почувствовала себя счастливой. Одетый в красную курточку медвежонок стал для нее лучшим другом, и если для кого-то это была просто игрушка, то для нее это был кусочек прошлой жизни. Осторожно гладя мягкую шерсть, Джессика все глубже погружалась в воспоминания, не замечая устремленного на нее пристального взгляда. Ее обычная сдержанность сменилась необычайной мягкостью, и это не укрылось от невидимого наблюдателя.

Осторожно, стараясь не шуметь, Дэниел прикрыл ведущую в комнату сына дверь и, постояв несколько секунд, вернулся в свою комнату. Что-то было не так с этой девушкой, няней, которую буквально обожал его сын и которая за столь короткий срок стала так необходима ему самому. Всего за один месяц она стала так дорога им обоим, что мысль о том, что она может уйти, приводила его в ужас. Он, Дэниел Тейлор, фактический глава «Америкэн бэнк индастриз», человек, имеющий в своем подчинении более двух тысяч служащих, робел перед няней собственного сына! И не просто робел, а замирал от ужаса, видя, каким чужим и отстраненным бывает порой ее взгляд. В такие минуты она казалась ему инопланетянкой, возвратившейся на родную планету и вдруг обнаружившей эту самую планету изменившейся до неузнаваемости. А сегодня она так смотрела на найденную Кевином игрушку, что он чуть было не потерял голову. Он едва нашел в себе силы отойти от двери! И Кевин… он даже начал изучать французский, хотя раньше отвергал даже разговоры на эту тему. И стал лучше учиться: вместо ставших привычными «В» и «С» в его дневнике сейчас практически одни «А». А как его сын смотрит на нее! Словно она единственно нужная ему женщина на свете, словно она его вновь обретенная мать!

А он сам? Ведь стоит ей только улыбнуться, как он готов мир перевернуть, лишь бы только эта улыбка появилась на ее лице еще раз. Она даже начала сниться ему! И порой в этих снах с ним происходит такое, что даже отрывочные воспоминания рождают дрожь во всем теле. Вот и сейчас, стоит ему только лечь в постель и закрыть глаза, как ее образ тут же заслонит собой все то, что совсем еще недавно казалось важным и значимым. Ее глаза цвета покрытых инеем гиацинтов, пушистые ресницы, чувственные губы, длинные тонкие пальцы, маленькие, словно у ребенка ступни… Как же ему хочется зарыться лицом в ее волосы, почувствовать запах кожи, дотронуться губами до аккуратного розового ушка…

Еще ни одной женщине не удавалось взять над ним такую власть, и те чувства, что он испытывал, озадачивали и пугали его. Даже самому себе он боялся признаться в их истинной природе! И все же что-то с ней не так. Кто она, эта удивительная во всех отношениях девушка? Нигде и никогда он не встречал подобных ей! Великолепное знание французского, манеры, которым могла бы позавидовать особа королевской крови, ясный ум, прекрасное знание литературы, живописи. И обладая всем этим, она работает всего лишь няней!

Бросившись ничком на кровать, он пытался думать о чем-нибудь другом, но коварные мысли вновь возвращали его к ставшей единственно нужной на свете женщине.

Решено, он поговорит с ней завтра же или, вернее, послезавтра. Нет, когда вернется из Вашингтона. Да, правильно. За то время, что ее не будет рядом, он сможет более трезво оценить свои чувства и, если все останется прежним, признается ей в любви.

Едва дождавшись отъезда Дэниела в аэропорт, Джессика вернулась в дом и без сил опустилась в стоявшее в холле кресло. Как же она ждала этого момента и как ей стало плохо, когда он наступил! Это было абсолютно неправильно, отвратительно и неправдоподобно, но она ничего не могла с собой поделать! Все шло не так! Она сама все глубже погружается в пучину чувств, в то время как Дэниел Тейлор не сделал ни одной попытки сблизиться с ней! Она стала заложницей собственной глупости и самонадеянности, но, как выпутаться из сложившейся ситуации, не знала. Его взгляд преследовал ее по ночам, не давал спать и заставлял желать невозможного. Глухо застонав, Джессика сжала пылающую словно в огне голову и попыталась вызвать в душе прежние, приведшие ее сюда чувства. Но все, что она испытывала раньше, бесследно исчезло. И самым странным было то, что теперь, когда душа ее уже не напоминала выжженную пустыню, она была еще более несчастна, чем прежде. Тогда ей было для чего жить, сейчас же она ощущала себя потерявшимся во тьме ребенком.

Закрыв глаза, она видела Дэниела внутренним взором так же ясно, словно он был рядом. Как же ей хочется испытать силу его рук, нежность губ, сладость поцелуя… Почему?! Ну почему все получилось совсем не так, как она задумала? Из-за него умер отец, так почему же она готова простить — и не только простить, но и оправдать?

Все с самого начала пошло не так! И этот малыш, Кевин, стал так дорог ей! Маленький упрямец! Будь он ее сыном, она и тогда вряд ли бы смогла любить его больше, чем сейчас. У них уже появились свои секреты — и самый главный из них: покупка рождественского подарка для Дэниела.

Мысли о мести постепенно вытеснились из ее сознания, и она не делала ничего, чтобы вернуть их обратно. Лукавя с собой, говорила, что вернется к ним позже, но в глубине души знала, что вряд ли уже сможет жить и думать так, как раньше. Прошлое постепенно выпускало ее из своих объятий, и вопреки всему ей так хотелось любить и быть любимой…

Неожиданная трель телефонного звонка заставила Джессику вынырнуть из пучины обуревавших ее чувств, и, едва предположив, кто звонит, она чуть было не отбросила телефон в сторону. Все что угодно, но только не разговор с Дэниелом! Сейчас, когда она в таком состоянии, ее голос наверняка скажет ему о том, о чем сама она боится даже думать. А боится она думать о том, что любит этого мужчину, любит так, что готова простить и просить прощения сама!

Но, неожиданно подумала она, что, если подобные чувства испытываю лишь я одна? Что, если он испытывает ко мне лишь благодарность за мое отношение к Кевину? Что, если я стала заложницей собственных фантазий?

Сомнения переполняли ее душу, и ей больше всего на свете хотелось очутиться как можно дальше от «Фледжберри». Родной дом перестал быть ее союзником, и она уже не получала успокоения в его стенах.

Еще одна настойчивая трель, но у нее нет даже сил вытащить телефон из кармана. Рука тяжелая, словно свинцовая, и мысли ворочаются в голове, как огромные камни, и кажется, что она даже слышит издаваемый ими скрежет. Телефон все звонил, и, не в силах больше выдерживать эту пытку, она, не глядя на экран, нажала кнопку ответа.

— Привет, Джесс. Неужели ты еще спишь? По моим расчетам, в Нью-Йорке уже десять утра, или я ошиблась? — услышала она бодрый голос Сандры Уилсон.

— Сандра! Если бы ты только знала, как я рада тебя слышать! Как поживаешь?

— Вообще-то не очень. После твоего ухода из журнала я нигде не могу найти мало-мальски приличного дизайнера. Просто катастрофа какая-то. Все хотят получать большие деньги, но при этом никто не хочет работать. Приходится буквально шкуру спускать, чтобы они делали хотя бы то, что я им говорю. А как продвигаются твои военные действия?

— О, Сандра!

Прозвучавшие в голосе Джессики слезы сказали Сандре куда больше слов. Бедная девочка! Как же ей плохо там одной!

— Ты была права, Сандра, когда говорила о бесполезности моей затеи. Если бы я только могла предположить, чем все это закончится, то никогда бы не уехала из Лондона!

— Я что-то не совсем понимаю… Он что, узнал тебя?

— Нет! Но вместо того, чтобы влюбить его в себя, я влюбилась сама! Я люблю его, Сандра! Понимаешь? Люблю! Но это неправильно! Из-за него умер в тюрьме мой отец, а я схожу с ума от любви к нему!

— Успокойся, Джесс. Успокойся и постарайся выслушать меня внимательно. С чего вообще ты взяла, что Дэниел Тейлор имеет хоть какое-то отношение к тому, что произошло с Ричардом? Дэниел не владелец банка, он всего лишь исполнял порученную ему работу. Вспомни, это ведь не из-за него обанкротился твой отец и не он упрятал его в тюрьму. А ваша первая встреча в аэропорту всего лишь роковое стечение обстоятельств. После этой встречи ты была полна предубеждений к нему, плюс вся эта история с твоим домом. Прошу тебя, Джесс, попробуй пересмотреть свое отношение ко всей этой истории. Позволь прошлому хоронить своих мертвецов, живи настоящим. Не позволяй ненависти иссушить твою душу, потому что в конечном итоге наиболее пострадавшей стороной окажешься именно ты.

— Спасибо, Сандра, — только и смогла произнести Джессика. — Ты самая лучшая, и я не знаю, что бы делала без тебя.

— Каждый из нас делает то, что должен делать, Джесс. Это закон жизни, и никто не вправе изменить его. Ну, мне уже пора. Рассел ждет меня с эскизами и будет вне себя, если я задержусь хотя бы на минуту. Кстати, все здесь передают тебе привет.

— Спасибо. Передай и от меня. И спасибо еще раз, Сандра. Даже не верится, что я была такой дурой все это время. Дэниел и в самом деле ни в чем не виноват перед моим отцом, жаль только, что я поняла это лишь сейчас.

Попрощавшись с Сандрой, Джессика отправилась на кухню. Скоро вернется из школы Кевин, а она обещала приготовить для него пудинг с черничным вареньем. А еще они пойдут сегодня выбирать рождественский подарок для Дэниела, и она ждет этого момента, пожалуй, еще с большим нетерпением, чем сам Кевин.

Огромное здание торгового центра уже лихорадили рождественские распродажи, и, невольно заразившись витающим в воздухе волнением, Джессика счастливо засмеялась. Царившая в торговом центре праздничная атмосфера вызывала улыбки на лицах посетителей — люди словно делились друг с другом ожившими в их душах надеждами и радостью ожидания чуда. — Ну, Кевин, ты уже придумал, что мы подарим твоему папе?

— Вообще-то нет, Аманда. А ты придумала?

— Нет, но предлагаю для начала посмотреть то, что есть в этом магазине. С чего начнем?

— Пойдем туда, где продают бейсбольные перчатки. Папа давно уже обещает научить меня играть в бейсбол, но у него нет перчаток.

— Отличная идея, Кевин. Одним ударом ты подсекаешь сразу двух рыбок: даришь подарок и учишься игре. Но один подарок это слишком мало. Давай поищем что-нибудь еще.

— Можно купить ручку или новый лэптоп. Какую-нибудь последнюю модель.

— Ты думаешь, твоему папе нужен еще один лэптоп? Но у него их и так три! Если ты подаришь ему еще один, то он еще глубже увязнет в работе. Может, купишь вместо этого какой-нибудь симпатичный сувенир? Ну, например, крошечную копию Эмпайр-стейт-билдинг.

— Класс! Мы были там в прошлом году на смотровой площадке. Вот было здорово! Весь Нью-Йорк как на ладони. А что ты подаришь моему отцу, Аманда?

Вопрос застал ее врасплох, но, подумав несколько секунд, Джессика ответила:

— Я куплю ему новое портмоне и положу внутрь монетку на счастье.

— А что за монетка?

— Старинная испанская монета. Ее когда-то подарил мне один человек, и все эти годы я хранила ее.

— Но, может, не надо дарить то, что подарили тебе, Аманда?

— Подарки конечно же следует хранить, но иногда наступает такой момент, когда чувствуешь, что эта вещь может порадовать кого-то другого, и тогда ты даришь ее.

— Кажется, я понял. Это как с моим яблоком. Я хотел съесть его сам, но отдал Лили Вэндис, потому что она мне нравится.

— Ну да, что-то в этом роде, — рассмеялась в ответ Джессика и, чтобы отвлечь внимание Кевина от столь щекотливой темы, предложила съесть по паре пирожных в его любимой кондитерской.

Уложив Кевина спать, Джессика еще раз осмотрела яркие, в праздничной упаковке, коробки. Как странно порой все складывается в жизни. Всего три года назад она прятала в этой комнате подарки для отца и Ланьи, а теперь делает это для человека, которому совсем еще недавно хотела отомстить. Но нет, хватит об этом! Дэниел ни в чем не виноват. Сандра абсолютно права, вся его вина — плод ее, Джессики, воображения. С таким же успехом можно обвинить в смерти водителя дерево, в которое врезался его автомобиль.

Почему, ну почему я не поняла это раньше? — в сотый, наверное, уже раз спросила она себя.

Закрыв глаза, Джессика начала перебирать в памяти дорогие сердцу воспоминания. Вот Дэниел помогает ей взобраться на лошадь, и затем они долго едут рядом. Большей частью молчат, так как слова не могут выразить и половины испытываемых ими чувств. Странно, но она вдруг почувствовала запахи того дня и даже услышала мерное дыхание лошадей. А вот они отмечают день рождения Кевина, и Дэниел предоставляет ей право самой внести в гостиную украшенный свечками торт. А вот они играют в монополию, и Дэниел весело подтрунивает над ней, когда, несмотря на все свои усилия, она никак не может перейти к «до».

В этот поздний час Джессика вновь испытала жуткую тоску по Дэниелу. Захотелось услышать его голос, пусть даже на минуту, и, не в силах устоять перед возникшим желанием, она вытащила телефон из кармана.