Цена настоящей любви

8

Лифт поднял их на седьмой этаж и тихо звякнул перед тем, как открыть дверь. Грэгори крепко сжал руку Луизы. Они пошли по коридору, покрытому ковром, который скрадывал звук их шагов. Комната Луизы была первой по счету. Однако когда Грэгори замедлил шаги, она покачала головой. Она не хотела, чтобы это произошло у нее. Все должно было случиться у Грэга.

Мистеру Коплину, очевидно, было все равно, где им быть вместе. Он ни на секунду не выпускал ее руку. У дверей номера он извлек из кармана ключ. Дверь открылась — в номере было темно. У Луизы вдруг перехватило дыхание. Теперь им некуда было торопиться. Грэгори осторожно взял ее за подбородок.

— У тебя такие большие, испуганные глаза… и холодные пальцы. Луиза, ничего страшного не случится… против твоей воли, уверяю тебя.

— Я знаю.

— Я никогда не сделаю тебе больно.

— Я знаю.

— Со мной ты можешь ничего не бояться. Никогда. Ничего.

— Да… да!

Расстегивая пальто, Грэг направился к кровати, чтобы зажечь возле нее свет. Луиза удержала его за руку. Он застыл, словно пойманный на месте преступления.

Сейчас. Это должно произойти сейчас, прежде чем Грэг все обдумает и разберется в своих чувствах. Теперь у Луизы уже не осталось времени на то, чтобы сомневаться и нервничать.

Она сделала шаг по направлению к Грэгори. Ей хотелось, чтобы его тепло согрело ее. Почему-то ей было холодно, но она не могла понять, откуда веет этим холодом. Она положила ему на грудь руки и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. Во рту был какой-то металлический привкус. Грэг стоял неподвижно. Луиза расстегнула вторую пуговицу, затем третью… Ее пальцы так дрожали, что она едва справилась с четвертой пуговицей. Колени сделались ватными. Она подумала, что любая нормальная женщина, расстегивающая рубашку мужчины, должна думать о сексе. Ей же казалось, что все ее эмоции остались позади, в Виктории. Она и не помышляла о сексе.

Она думала только о любви. С появлением этого человека жизнь ее получила новый смысл. Она никогда не предполагала, что жемчуг для нее — способ уйти от жизни. Это просто было ее занятие. Ей казалось, что так она может обмануть собственные желания, преодолеть одиночество. Где-то в глубине души она негодовала по поводу того, что Грэг лишил ее этих иллюзий, которые поддерживали ее в течение восьми долгих лет.

А этой ночью ей хотелось лишить Грэга некоторых его иллюзий. Он теперь не был один. Начиная с этой ночи, куда бы он ни отправился, где бы ни жил, что бы ни делал, он будет помнить и знать, что в мире существует женщина, которая его любит. И у него больше не будет права быть одиноким.

Ну а будущее? Его у них не предвиделось. Они друг другу ничего не обещали. Между ними всегда будет ее искалеченное тело. Единственное, что ей хотелось, — это дать Грэгори почувствовать, что она за женщина, и какой она хотела и могла бы быть. И это придавало ей смелости.

Усталость и выпитое вино укрепили ее решимость. Она вдруг поняла, почему Грэг стал таким сдержанным. Это был самоконтроль. Он боролся сам с собой, чтобы окончательно не потерять голову.

Мой красавчик! Ты получишь все, чего желаешь… Понятно? И никакой самоконтроль тебе не поможет.

Было несложно сделать так, чтобы его страсть победила разум. Ей стало любопытно, как это все произойдет. Ей хотелось знать, что случится, если она станет целовать его обнаженную грудь. Она стащила с него рубашку и стала целовать эту сильную грудь… А что произойдет, если она коснется его своей грудью, пока что прикрытой белой кофточкой? И она сделала все это.

Грэг со стоном впился в ее губы. Она готова была расхохотаться от радости, но едва могла дышать в этот момент. Он опустил ее на скрипучую кровать. Их руки переплелись. Поцелуй длился, казалось, бесконечно. И все то, чего она боялась, происходило просто и естественно.

Ей радостно было чувствовать свою власть над ним и его — надо собой. Губы становились все ненасытнее. Она подчинилась ему целиком и полностью. Ему хотелось, чтобы она прикасалась к нему, чтобы она его любила. Она ласкала и любила его. Грэг хотел чувствовать на себе ее теплые руки в холодной темноте. И чтобы она запустила свои пальцы в его густые волосы.

Этот мужчина нуждался в том, чтобы его крепко обвили женские руки, давая ощущение тепла и защиты. Сильный Грэг нуждался в защите. И она поняла это.

Он накрыл ее груди своими ладонями, чувствуя, как под белым шелком напрягаются соски. Руки нежно гладили густые волосы, касались спины и бедер, спускались ниже. У него были очень трепетные руки, она даже представить себе не могла, насколько они нежны. Вдруг он лег на нее. Тяжелое тело придавило ее к постели. Пальцы Грэга осторожно обхватили ее запястье, подавляя сопротивление. Он прерывисто задышал.

— Я много раз представлял тебя такой… Полной необузданного желания. Красивой и нетерпеливой. — Грэг откинул волосы со лба. — Лу, ты должна понять, что я едва сдерживаюсь. Если ты до конца не уверена, что тебе это нужно, скажи мне об этом сейчас.

— Я больше чем уверена.

Она взяла в ладони его лицо. Оказывается, прежде она недооценивала этого парня. Ей следовало бы знать, что несмотря на любые обстоятельства, Грэг поступит благородно. В полутьме мужское лицо казалось изваянным из мрамора. Грэга с ног до головы сотрясала внутренняя дрожь — дрожь желания.

— Луиза?

Но ей не хотелось больше говорить. Нетерпеливые губы быстро, настойчиво овладели ее губами. И вдруг он отпрянул.

— Ты девственница?

Она не ожидала, что он задаст ей этот вопрос, и вдруг испугалась. Инстинкт подсказал, что Грэг примет ее ответ, даже если он не будет правдивым, с достоинством и чувством ответственности. Но это могло нарушить наметившийся ход событий, а Луизе этого совсем не хотелось.

— Ты удивился бы тому, что я не девственница? — прерывисто прошептала она. — Ты поражен тем, что я женщина, которая сама знает, что ей нужно, которая сама принимает решения и сама рискует? Я знаю, что мне нужно, Грэг. Сейчас мне нужен ты.

Она почувствовала, как его пальцы ищут застежку блузки. Она перехватила его правую руку и положила к себе на бедро. Юбка задралась до пояса, и теперь Грэгу предстояло справиться с чулками. Она дала ему почувствовать то место, где кончается чулок и начиналось обнаженное тело. Подвязки на ногах были тоненькие, отделанные кружевами.

— Отстегни их, — шепотом приказала Луиза. — Мне весь вечер хотелось, чтобы ты отстегнул эти проклятые чулки. Под ними я голая — для тебя. Я не хочу больше ждать, Грэг. Не могу ждать…

Грэг осторожно спустил чулки. Затем принялся стягивать юбку. В этот момент она перегнулась и расстегнула ремень на его брюках.

Грэг встал, чтобы скинуть с себя одежду, и затем снова оказался рядом с ней. Луиза поняла, что он сейчас примется за блузку. От волнения ее сотрясала сильная дрожь. Он должен был немедленно что-то предпринять, чтобы унять эту дрожь. Желание ее стало таким сильным, что ей сделалось не по себе. Кровь гулко стучала в висках. И тут вся надежда была на Грэга.

Ей захотелось прикоснуться к нему, раствориться в его объятиях. Она непроизвольно вскрикнула, уже не владея собой. От ее самообладания не осталось и следа.

Она надеялась, что Грэг поможет ей, однако то, что он делал, лишь усугубляло ее непривычно возбужденное состояние. Он нашептывал ей какие-то дикие, непристойные слова. Он не должен был целовать ее в те места… в которые целовал. Луиза почувствовала, что у нее между ног сделалось влажно, и это ее почему-то удивило. Кожа покрылась испариной, и она почувствовала запахи, которых раньше не знала. Пахло мускусом. Было жарко.

Конечно, Луиза имела представление об интимной стороне человеческих отношений. Но все же ее удивило, насколько упругой, большой и горячей может становиться мужская плоть. И как резко мужчина способен реагировать на ее прикосновения. Она не знала, что мир вокруг нее может раскалиться. Не имела представления о том, что у женщины может возникнуть такое сильное желание. Ведь от этого можно просто умереть. А Грэгу все это было привычно. Ему нужны были все новые и новые ощущения, словно достигнутой грани сладострастия ему мало.

И вот наступил решающий момент. Грэг накрыл ее своим телом. Она не успела даже испугаться. Его первый тугой нажим отозвался россыпью пронзительной боли по всему ее телу. Грэг тяжело выдохнул при этом:

— Что за черт, Луиза…

— Нет… нет! Не останавливайся!

Острота первой боли быстро прошла. Вслед за этим она испытала иные ощущения. Желание нарастало, словно ураган. Грэг проник в нее. До этого момента в ней была пустота, а она даже об этом не подозревала. Все время ее существования в этом мире в ней был вакуум. Но в мире недопустима пустота! Наполненность ее — и физическая, и эмоциональная — была предельной. Как счастье. Если бы он шевельнулся, ее тело могло бы распасться на части. Но если бы он этого не сделал, она бы сошла с ума.

— Не останавливайся, Грэг…

Вдруг он принялся покрывать нежными поцелуями ее подбородок, щеки, увлажнившиеся глаза.

— В моей постели ты солгала мне в первый и в последний раз, любимая.

— Грэг…

— Тсс… Я тебя не упрекаю. Просто сержусь на самого себя за то, что не понял тебя. Но сейчас мы не будем об этом говорить… Ты прекрасна, Лу, и я хочу, чтобы ты это почувствовала.

Через несколько мгновений это его желание сбылось. Безумный крик сорвался с губ Луизы. Она услышала, как застонал Грэг…

И когда все кончилось, она продолжала чувствовать его вес на себе. Вес живого, прекрасного тела. В темноте она слышала его прерывистое, постепенно успокаивающееся дыхание. Медленно текли секунды.

Грэг лег на бок, не выпуская Луизу из своих объятий. Глаза его были закрыты. Он чувствовал, как ее волосы касаются его щеки. Ноги их переплелись. Грэг ощущал под рукой упругую мягкость ее бедра.

По прошествии некоторого времени силы вернулись к Грэгу. Он приподнялся и включил прикроватную лампочку, находившуюся рядом с головой Луизы. Та испуганно заморгала глазами. Он не заметил этого, поглощенный эйфорическим созерцанием женщины, которая опрокинула до основания тот мир, в котором он жил.

На Луизе все еще была блузка. Час назад Грэг не обратил на это внимания, занятый единственной мыслью: как ему овладеть ею. Теперь он едва мог поверить тому, что между ними произошло.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил он.

Она опустила ресницы.

— Понятия не имею. Я вроде бы мертва, и в то же самое время — на седьмом небе… Грэг?

Он улыбнулся, касаясь губами ее лба.

— Что?

— Тебе было приятно?

— Нет.

Глаза ее широко раскрылись от удивления.

— Это было не просто приятно, — уточнил Грэг. — Приятным может быть солнечный день или пирожок с черникой. Возможно, с помощью этого слова можно передать ощущения мужчины и женщины, которые вступили в интимные отношения. Но оно не годится для того, чтобы передать то, что произошло между нами. Я бы отдал все земное за то, что сейчас здесь случилось. И никогда, ни к одной женщине у меня не было таких чувств, как к тебе. Луиза Нэтти, ты опасная любовница.

С минуту она не могла произнести ни слова. Она знала, что это всего лишь иллюзии, но никогда в жизни она еще не испытывала такого счастья.

— А я уверена, что все было как раз наоборот.

Грэгори дотронулся до ее носа.

— Ты просто ничего не понимаешь, — сказал он голосом, в котором сквозило сожаление.

— Грэг, не спорь со мной.

— Прости.

— Ну так-то лучше! Из-за тебя у меня нет сил двинуть рукой или ногой. — Что же, и это моя вина.

— Твоей вины нет ни в чем. Недаром же ты улыбаешься.

— Мне очень хочется расцеловать твой голый зад.

— Грэг!

Он рассмеялся и неторопливо встал с кровати. Затем босиком подошел к окну, чтобы задвинуть шторы, и направился в ванную комнату. Там он сунул в умывальник банное полотенце и открыл кран с горячей водой.

— Ты должна была меня предупредить, — сказал он, возвращаясь в комнату.

Затем он осторожно вытер ей нижнюю часть живота. Она пыталась этому помешать, испытывая неловкость.

— Грэгори!

— Если бы я знал об этом, то действовал бы намного осторожнее, и у тебя бы было меньше неприятных ощущений, — спокойно пояснил он и отнес полотенце в ванную.

— Грэг?

— Что, родная?

— Лучше и быть не могло, — сказала она торжественно. — Я вообще не могу себе представить, что могло быть лучше.

Грэг притянул ее к себе, обнимая за шею. Луиза вдруг застыла, почувствовав, что его пальцы нащупывают пуговицы ее блузки.

— Что ты делаешь?

— Расстегиваю твою блузку, понятное дело. Ты же не можешь в ней спать.

— Нет, погоди…

Грэгори показалось, что он понимает ее нерешительность, и голос его зазвучал нежно: он старался успокоить ее.

— Лу, сегодня ночью мы не будем больше заниматься любовью. Я же понимаю, что тебе больно… Мне просто хочется тебя обнять, смотреть на тебя. Касаться тебя. И ничего больше.

Но что-то было не так. Грэгори не мог понять что именно. Его руки, расстегивающие ее пуговицы, вдруг застыли в воздухе.

— Что случилось? — недоуменно спросил он.

— Ничего не случилось… Просто мне нужно вернуться в свою комнату.

— Ты не собиралась со мной спать? — спросил он сдавленным голосом.

— Эта идея не кажется мне слишком удачной.

Луиза подалась вперед, чтобы встать с постели. Пальцы Грэга сомкнулись на ее запястье. Он тут же ослабил хватку, поняв, что делает ей больно. Но не позволил уйти.

— Не верю, что ты серьезно это говоришь.

— Мы оба знаем, что между нами произошло, — сказала она, вдруг почувствовав, что у нее перехватило горло. — Удача с жемчугом взбудоражила нас обоих. День был длинный, и мы завершили его изрядным количеством шампанского. Я не жалею о том, что случилось, Грэг, и мне кажется, что ты тоже был не против этого. Но давай здраво смотреть на вещи.

— Здраво?

— Ты ведь скоро уедешь… И ты не просто покинешь Нью-Йорк, но исчезнешь из моей жизни. У тебя свое дело, своя работа. — Голос ее понизился до шепота. — Нельзя загадывать надолго. Ты же об этом знаешь… Так случилось, что тебе сегодня ночью нужна была женщина. А мне — мужчина.

Луиза взглянула на него, пытаясь уловить реакцию. Грэгори выпустил ее руку. У него был отчужденный вид.

Луиза заставила себя улыбнуться и заговорила нарочито оживленно:

— Ну же, Грэг… Все прекрасно! У нас с тобой была близость, и мы оба этого хотели. Люди занимаются этим постоянно, не делая из этого проблемы.

Когда она высказала все это, Грэгори почувствовал такую ярость, что у него перехватило дыхание. Он не мог объяснить причину своей злости. И тут же ему стало как-то все равно.

— И это все, что тебе нужно? — спросил он. — Одна ночь… Чтобы тебя ничто не связывало… не было возможности дальнейших встреч… никаких обязательств?

— Конечно.

Значит, она хотела, чтобы их отношения закончились прежде, чем начались. Что же… благородный человек должен с этим считаться и уважать желания дамы.

Но из этих благородных намерений ничего не получалось.

— Ты останешься здесь! — хриплым голосом сказал Грэгори.

Вне себя от ярости, он выключил свет и потянулся к Луизе. Затем распял ее на подушке и оседлал. Пригладил ее волосы, поправил одеяло, подтянув его до самого ее подбородка, и запустил руку под простыню. Рука его приподняла блузку и коснулась голого живота. Луиза почти не дышала и никак не препятствовала Грэгу в том, что он делал с ней.

И это опять вывело его из себя.

— Ты можешь шевельнуться? — сквозь зубы спросил Грэгори.

Луиза шевельнулась. Она приникла к нему, и он почувствовал, как ее руки обнимают его шею. Пальцы ее коснулись его подбородка.

— Я не хотела сделать тебе больно, — прошептала она.

Грэгори понимал одно: она должна быть рядом с ним. Он хотел видеть ее, прикасаться к ней, защищать ее, ощущать аромат ее тела, слышать ее голос. Всегда.

— Тебе не холодно? — спросил он.

— Нет.

— И не слишком жарко?

— Нет.

— Тебе нужно поспать.

— Я уже засыпаю, — едва слышно пробормотала она.