Цепея неморалис

10. Литературовед

В который уже раз поражался, насколько же тесен мой мир! Или это не мир тесен, а круг общения вместе с привычкой вертеться в этом кругу?

Литературовед, которого рекомендовала Стелла, оказался мне давно знаком. Да и никакой он не литературовед вовсе, а врач. Точнее — врач-психолог. Но его можно было считать и за литературоведа, и за искусствоведа в широком понимании — на жизнь он зарабатывал вправлением мозгов впавшим в невроз самым разным творческим людям, поэтому в искусстве понимал очень даже неплохо, а для души коллекционировал картины. Судя по всему, Алексей (так звали моего знакомого) разбирался не только в искусстве, поскольку жительствовал в большой многокомнатной квартире у центра Москвы.

В результате несчастного случая во времена учебы Алексей очень неудачно сломал себе спину^[10], получил неизлечимый паралич ниже пояса, и с тех пор жил в самоходном инвалидном кресле, разъезжая по своей обширной жилплощади, где ловко управлялся с обитающей там бытовой техникой. Сейчас он выглядел как типичный инвалид-спинальник. Мощный плечевой пояс, очень сильные руки и худые неподвижные ноги с острыми коленками. Он даже обходился без помощницы по хозяйству. Вернее — помощница все же была, но выполняла она не совсем те функции, что обычно приходится делать домработницам.

Не виделся я с Алексеем уже давно, поэтому мы сразу ударились в воспоминания о деле, что когда-то нас познакомило. Он был замечательным собеседником, и меня всегда расстраивало, что катастрофическая нехватка времени у нас обоих не дает возможности поговорить неторопливо и как следует. Мешал бешенный ритм жизни, куча срочных дел, отсутствие достойного повода. Мешало еще одно обстоятельство просто так, по-дружески поговорить с Алексеем: я его просто боялся. Давно уже убедился, что, несмотря на свои ограниченные физические возможности, Алексей обладал такими мощными способностями, которых я не понимал. Он мог получать сведения, недоступные даже хакерам, умел как-то ненавязчиво подчинять себе людей, и самое главное — вылечивал от их внутренних тараканов. Вообще, я очень подозревал, что при желании, Алексей мог заставить человека сделать все, что угодно, помимо желания последнего. Так он исцелил меня от кластерных головных болей, что досаждали длительное время, причем сделал это голыми руками. Более того, с его подачи я получил способность убирать мигрень у других. Не навсегда, правда, а временно снимать приступ. Как это у меня получалось, непонятно. Для этого надо было положить на голову болящего обе свои ладони, помассировать ему виски, и очень захотеть, чтобы боль у пациента закончилась. Приступ проходил, но потом у меня оставалась сильная усталость и какая-то звенящая пустота внутри, поэтому прибегал я к этой своей способности весьма редко.

Затем, после воспоминаний, мы разговорились о всяких посторонних вещах. О погоде, о колебаниях валютного курса, о ценах на бензин и о положении в Европе. Потом, почти незаметно, разговор соскользнул на тему наших общих знакомых, а после постепенно перешел на обсуждение одного модного художника, которого Алексей, по его словам, недавно консультировал. Не успел он об этом рассказать, как в дверь позвонили каким-то условным звонком. Алексей, тем не менее, ничего не предпринял, а продолжал свой рассказ. Увидев мой недоуменный взгляд, он пояснил:

— Помощница моя пришла, ключи у нее свои, но она всегда так звонит, чтобы я знал, кто дверь отпирает.

Его помощница оказалась мне хорошо знакома. Алексей, как только ее увидел, весь прямо-таки засветился.

— Кстати, — радостно сказал он, — знакомьтесь, это и есть моя помощница Стелла. Мы с ней решили пожениться.

«Так вот он кто, этот ее загадочный жених! — подумал я. — Как это называется? Рояль в кустах? Впрочем, в романах, пьесах и прочей литературе это именуется по-благородному — “Deus ex machina”. Ничто не ново под Луной».

Только в тот момент никакой случайностью даже и не пахло, все было сугубо закономерно. Очень часто мои знакомые, интернет-френды и друзья заводят междусобойные контакты, о которых я потом узнаю действительно случайно. Бывает, что из этого даже браки вырастают.

— Очень приятно, — я привстал и церемонно раскланялся, делая вид, что вижу Стеллу впервые.

— Аналогично, — скупо ответила девушка. — Мужчины, что будете пить? Кофе? Чай? Или что-нибудь покрепче? Тебя тоже спрашиваю, — обратилась она к Алексею, — хоть и все про тебя знаю.

— Чай, пожалуйста, — выбрал я, и, вспомнив свое последнее посещение Алексея, добавил: — черный, без сахара.

Алексей попросил пива. Стелла ушла на кухню, а он подался немного вперед, уперся о подлокотники своего кресла и немного загадочно, вполголоса сказал:

— Знаете, почему-то вы ей не понравились. Она всегда так себя ведет, когда собеседник ей чем-то неприятен. Но вы же по делу, так что я вас внимательно слушаю.

В этот момент из-под дивана с легким шелестом выполз плоский круглый робот-уборщик, и, проехав через комнату, направился куда-то в угол. Следя взглядом за деятельностью электронного подметальщика, я как мог подробно изложил суть своих проблем и догадок, а потом добавил:

— Такая вот получается история… В результате никому из авторов мы заплатить не можем по причине физического их отсутствия. Договора составлялись стандартно, никакие наследники не предусматривались, а в случае невозможности получения гонорара до определенного числа, сумма делилась среди оставшихся. Со всеми исчезнувшими произошли какие-нибудь происшествия с трагическим исходом. Несчастья никак не связанные между собой, — сказал я, а сам продолжал внимательно наблюдать за поведением робота-уборщика, хлопотливо ползающего по полу.

— Ну, как это, не связанные, — возразил Алексей. — Все жертвы — участники этого вашего литературного проекта, так что связь тут прослеживается самая прямая. Дело за малым, очертить круг заинтересованных лиц, и выяснить механику процесса.

— Это понятно, только заинтересованных людей уже нет.

— Кто сочинял текст договора? — спросил колясочник.

«А действительно, кто? — вдруг подумал я, а сам принялся судорожно вспоминать, откуда Рома-Тренд выкопал текст и форму. — Договор просто откуда-то был».

— Не знаю, — сказал я вслух, — наверное, мой компаньон где-то в Сети нарыл. Или его приятель придумал, он там какой-то успешный бизнесмен. Денег для издания дал. Тогда нам казалось, что жесткие рамки соглашения стимулируют писателей и не дадут расслабляться. Конкурс, как-никак. Мы сначала думали собрать деньги с самих авторов, с каждого в зависимости от объема публикуемого. Не получилось, и обратились к спонсору.

— И тем самым вы заложили мину замедленного действия… — туманно пояснил Алексей. — Впрочем, мину вполне очевидную, но только теперь. У вас лично неприятностей не возникло?

— Да нет пока. В полиции, насколько я знаю, даже заявления не приняли, ведь все случаи некриминальные, кроме, разве что, двух.

— Кто пытался заявить?

— Мой компаньон. Ему ситуация тоже показалась подозрительной.

— Не мудрено… А вот о тех двух случаях, которые криминальные, поподробнее, пожалуйста.

— Сначала первый эпизод. То была не очень известная, но довольно-таки скандальная история. Об этом даже в какой-то периодике писали. Один из наших авторов весь вечер сидел в баре и медленно наливался пивом. Потом вдруг решил, что ему уже хватит, да и деньги почти закончились. Но, выйдя на улицу, он вдруг спохватился, что на столике позабыл свой мобильник. Встал на ступеньках у самого выхода и принялся на всякий случай обшаривать свои многочисленные карманы, а то мало ли — может, засунул не туда. В этот момент клуб покидала компания подвыпивших приезжих. Кто-то грубо толкнул дверь, она резко распахнулась, и стукнула нашего автора прямо в лоб. От неожиданного сильного удара он потерял равновесие, упал со ступенек и ударился затылком об асфальт. Из-за того, что руки застряли в карманах, да и по причине нетрезвости, бедняга никак не смягчил удар. Парень несколько раз дернулся и затих, а из носа потекла струйка крови. Все, конец. Перелом основания черепа. Потом этих ребят задержали, даже дело возбудили, но экспертиза и следственные действия показали несчастный случай, помогла видеозапись камеры наружного наблюдения. Компания приезжих была из южных регионов, а наш друг оказался хорошо известен в националистических тусовках: славился резкими взглядами и высказываниями с переходом в шовинизм. Кто-то из его друзей не согласился со следствием, назначили повторную проверку, та тоже ничего не дала и сейчас, насколько я знаю, дело закончено.

— Естественно, признали несчастный случай? Я правильно понял?

— Естественно, — подтвердил я.

— А второй эпизод?

— Убийство в клубе «Цепея Неморалис» на вечеринке в честь Хеллоуина. Об этом потом много писали, и в интернете, и в газетах, даже по телеку говорили, а сам клуб в результате закрыли. Убийцу пока так и не нашли. Свидетелей полно, а толку от них чуть: никто ничего внятного не рассказал…

В этот момент Стелла с подносом в руках вернулась с кухни. Поставив свою ношу на столик, и улучив момент, когда Алексей отвлекая на принесенные кружки, посмотрела на меня и приложила вертикально поставленный указательный палец к своим сомкнутым губам. Я заткнулся.

Только она убрала руку ото рта, как Алексей повернулся и стал задумчиво разглядывать свою невесту, будто впервые ее увидел. Было заметно, что его мысли витают где-то очень далеко отсюда. Честно говоря, я так и не смог представить себе личные отношения Стеллы и Алексея. Воображение рисовало странные картины, но мое-то какое дело? Это их жизнь.

Тем временем, робот-уборщик покинул угол комнаты и направился в мою сторону, а я продолжил наблюдения за этим детищем современной конструкторской мысли.

Наконец, Алексей очнулся:

— А если все это фейк? — предположил он. — И дело обстоит с точностью до наоборот?

— То есть? — не понял я.

— Ну, так. Если представить, что эти бедняги погибли до того, как рассказы были кем-то отосланы вам? Этот кто-то от их имени прислал эти рассказы вам после того, как список погибших оформился. Такой подход все объясняет.

— Уже думал, не получается.

— Ну-ка, озвучьте-ка свои думы.

— Очень просто. Я сам видел договора, даты на них, и мне по электронке приходили рассказы. Это я открыл специальный ящик на майл ру для таких писем с конкурсными работами и сам же следил за ним. Письма поступали в разное время. Многие пришлось забраковать по причине неинтересности, плохой литературной грамотности и низкой художественности. Потом даже проверял, откуда пришли принятые рассказы — все подтвердилось. Авторы жили в разных регионах и свои творения отправляли оттуда же. В ряде случаев это можно легко отследить.

— А где они жили?

— Большинство в Москве. Чуть меньше — в Питере, остальные — кто где. На Урале, в Сибири, в Приморье, на Сахалине… один в Израиле, один в Испании, один даже в Камеруне.

— Почему — даже?

— Там как-то не очень много наших соотечественников интересующихся готикой.

— Давайте рассмотрим тех, кто за пределами нашей страны. Причины гибели известны?

— Легко. Тот, что в Израиле — убит в Сирии, куда записался добровольцем. В Испании — свалился с обрыва, ударился головой и умер от инсульта в машине скорой помощи по дороге в больницу. Который в Камеруне — утонул во время купания в океане. И, повторяю, свои рассказы они прислали до того, как погибли, а не после. Вот конкретные примеры их творчества… Так… Рассказ называется «Последняя ночь алхимика».

Я достал свой планшет, отыскал нужный файл и передал Алексею. Тот стал читать вслух:

— «Замок располагался высоко в горах, практически неприступной твердыней возвышаясь над дикой местностью. Лишь два узких окна светились за его стенами. В одном из обширных помещений, в полутьме, нарушаемой лишь несколькими горящими свечами и камином, различался стол, заставленный ретортами, жаровнями, ступками и какими-то сосудами. Слева от стола вяло кипел котел. Рядом сидел сам алхимик, склонившийся над какой-то затрепанной книгой, видимо проверяя прописанный там рецепт. Сам персонаж выглядел старичком, в остроконечной шляпе и в бесформенной темной хламиде невнятного покроя. Сквозь узкие стрельчатые окна в стенах из серого камня не пробивалось даже намека на свет». Так… Ну, дальше там много чего разного, и, наконец, заключение: «”Ты солгал мне! — гневно вскричал герцог. — Ты обманул меня, своего господина!” “Я не солгал, — возразил старый алхимик, — просто мне доставили не ту ртуть! Нужна ртуть из Альмадена, а привезли негодную, из Рудных гор”. “Лжешь, нечестивец! Ты шарлатан и обманщик. Взять и выкинуть его в пропасть!” “Но мой господин! Я уже близок к цели! У нас сейчас есть философский камень и Аристотелевы кристаллы, и я могу получить золото! Вот только бы доставили правильную ртуть!” Но вопли алхимика никто уже не слушал. Двое дюжих стражников заломили старику руки и поволокли на стену замка, отвесно обрывавшуюся в глубокое ущелье… Через пару минут тишину прорезал громкий, постепенно затухающий крик». М-м-да. Этот текст, знаете ли, в литературном плане как-то не очень. Ладно, неважно... И что, автор данного рассказа свалился со скалы в пропасть?

— Именно так, — кивнул я. — В Пиренеях.

— Неубедительно.

— Тогда там еще рассказик имеется, называется «Рыцарь креста». Дайте-ка… — Я взял у Алексея планшет и быстро нашел нужный файл: — Вот заключительная фраза: «…фанатик-крестоносец ударил его сверху вниз, под кирасу. Дамасская сталь прошла между шеей и ключицей, пронзив сердце и тем самым прекратив жизнь правоверного. После чего воин сорвал с шеи поверженного амулет с волшебным кристаллом, вскочил в седло и умчался прочь». Этот автор был убит в Сирии, когда сражался на стороне боевиков исламского государства. Тоже не доказательно? Тогда еще. Рассказ — «Темный камень». «Узкие башни замка, чернеющие на фоне закатного неба, закрывали последние лучи солнца. Воды океана манили. Рыцарь сбросил с себя одежду, оставив только кулон с темным камнем, и кинулся в волны. Он долго плыл, пока не почувствовал, что силы оставляют его. Судорога пронзила мышцы ног, а руки уже не могли держать его на воде. Последнее, что он увидел, была багровая луна, размытым полумесяцем висящая над водами океана». Этот автор утонул, когда купался в Атлантике. Ну, и примерно так в каждом из рассказов. Получилось, что из всех авторов в живых остался только Рома-Тренд.

Некоторое время все молчали, а потом Алексей задумчиво произнес:

— Забавно…

Я вопросительно посмотрел на него.

— Забавно то, что это написал человек, живущий в Камеруне, — пояснил Алексей, по своей привычке помассировав рукой лысую голову. Облысел он еще лет в двадцать с небольшим, и с тех пор щеголял блестящей, как биллиардный шар, головой. — Но ведь что-то вы еще и забраковали?

— Да, конечно. Еще там наприсылали каких-то редкостно сентиментальных рассказиков сделанных под влиянием известных фильмов и книг. Про вампиров, про оборотней, про ведьм. По сути — фанфики. Иногда откровенная порнография, слегка закамуфлированная готическим антуражем. Все это я отбраковывал сразу, безжалостной рукой. Шло в корзину. Еще разный девичий бред с соплями, сердечными страданиями и обилием многоточий. Тоже туда же.

— Любопытно, — заинтересованно сказал хозяин квартиры, — надо поразмыслить. Скиньте мне эти тексты. Потом немножко с ними поработаю, а после выскажу личные впечатления, но многого от меня все-таки не ожидайте. Все, что смогу, сделаю. Забракованные рассказы тоже скиньте, только отдельно, чтобы не перепутать. Нет, лучше через помощницу, она всю мою бухгалтерию ведет. Стелла, передай нашему гостю свой электронный адрес… — потом колясочник повернулся ко мне и добавил: — Да, и еще одно. Перешлите, пожалуйста, работы того художника, что иллюстрировал проблемную книгу. Хочу взглянуть.

— Художницы. Это девушка… Да, а про этого робота можно спросить? — показал я на самоходный диск, что снова начал деловито ползать по полу в поисках мусора.

— Конечно. А что вас интересует?

— Расскажите о нем в двух словах, что за зверь такой? Всегда хотел иметь подобного железного друга. Может, заведу, наконец.

— Ну, что о нем можно рассказать… игрушка хорошая и полезная, но человека полностью не заменяет, особенно в труднодоступных местах. Это однозначно. После каждой уборки в контейнере накапливается изрядная доля всякой гадости, из чего следует, что просто так он тоже не ездит. Сам паркуется, когда закончит, сам просыпается, когда захочет. Все опции включаются-выключаются, регулируются и настраиваются. Умеет мыть пол, есть отложенный пуск. Короче, позволяет некоторое время практически не думать о ежедневной уборке.

— Симпатичная штука.

— Это — да! Им еще с пульта можно рулить, как радиоуправляемой машинкой. Это если кто в детстве не наигрался, типа таких как я. Может переходить препятствия до восемнадцати миллиметров, а также медленно, но уверено ездит по коврику у двери. Он тут уже пару лет ползает, вполне себя оправдывает как пылесборник. Правда, стирает со временем плинтуса, ножки мебели, в общем, постепенно все это будет затерто, есть у него такая скверная особенность. Поэтому сейчас все, что примыкает к полу, отделано нержавеющей сталью. Основная фишка в том, что это существо программируется по расписанию и само заряжается, когда ему надо. Без этих функций заводить его вообще не стоит. Только не забывать вытряхивать раз в неделю, а то он переполняется и начинает жутко орать.

— Как это — орать? — не понял я.

— А так. Этот робот включает очень противный звук и красную лампочку у себя на спине и на пульте у меня в руках… Да, кстати, чего это мы всегда так односторонне общаемся? Пригласили бы в гости что ли! Я не шучу. Во-первых, моя машина вполне оборудована, и по городу я свободно передвигаюсь, а мое дорожное кресло не только складывается, но и по ступенькам умеет подниматься. Только вам придется и Стеллу заодно приглашать. С ней я как-то комфортнее себя чувствую.

Ситуация выглядела так, что беседа закончена, и встреча себя исчерпала.

Я встал, поблагодарил хозяина за потраченное время, еще раз уточнил сумму, что он с меня снимет за консультацию, и мы попрощались. Уже уходя, я услышал, как Алексей тихо пробормотал по-французски: «Fais ce que tu dois, advienne que pourra».^[11]