Цепь 3

11

Умник привел Рыжего в ресторанчик восточной кухни, тот самый, что располагался на первом этаже высотного дома по соседству.

— А я здесь проходил утром, — заметил Рыжий, увидев разноцветные бумажные фонарики и великое множество драконов.

— Да? — удивился Умник. — Наверное, мы с тобой разминулись на самую малость, я провел тут почти весь день.

Они заняли одну из кабинок у стены, отгороженных от зала тонкими переборками. Едва только Рыжий примостился на стуле, как возле стола появился китаец-официант, отвесил дежурный поклон и замер в ожидании заказа.

— Рыбу, как обычно, — сказал Умник. — Четыре порции, — Как обысьна? переспросил официант фальцетом. — Тле порсия?

— Нет, четыре. — Умник выставил перед лицом официанта обе руки, на каждой оттопырил по два пальца и повторил: — Четыре. Две и две.

Официант послушно поклонился.

— И лапшу, — добавил Умник.

Официант поклонился еще раз и, пятясь, исчез за ширмой.

— Потрясающая дрессировка, — восхищенно произнес Рыжий.

Умник посмотрел на него исподлобья и потребовал:

— Рассказывай, что случилось. По порядку.

— Утром ко мне в гости заглянул зомби с пистолетом и попытался меня застрелить, но я сбросил его с лестницы и ушел из квартиры через окно. Потом стражи порядка чуть не арестовали меня в магазине, но подоспели головорезы со второго отрицательного, которым не терпелось меня убить, и открыли пальбу.

Умник кивнул:

— Я слышал в новостях про перестрелку в магазине.

— Я сбежал, пришел в Контору, и Старик вывалил на меня кучу сведений о Нехахер, рассказал про Профессора и про тебя, а затем поручил мне твое дело, потому что сам ты исчез.

— Черта с два я исчез, — пробормотал Умник.

— А потом я убил Нехахер, — сказал Рыжий негромко.

— Что?! — вскинулся Умник.

— Я убил Нехахер, — повторил Рыжий, каменея лицом.

— Ты уверен? — допытывался Умник.

— Мой пистолет уверен, — огрызнулся Рыжий.

— Прошу пардона, я, наверное, не вполне точно сформулировал вопрос, сказал Умник. — Попробуем еще разок. Ты уверен, что убил именно Нехахер?

— А кого же еще? — растерянно спросил Рыжий, уже догадываясь и холодея от догадки.

— Меритсегер, — сказал Умник.

— Но Нехахер и Меритсегер — это же… — прошептал Рыжий.

— Сестры, — закончил за него Умник, — сестры-близнецы, но в досье на Нехахер об этом нет ни слова. «Расщепление личности» — ха-ха! Даже Старик не знает, что у Нехахер есть сестра-близнец.

— Была, — поправил Рыжий шепотом. — Была сестра-близнец.

Он зажмурился, крепко-крепко, впервые во взрослой жизни ему хотелось заплакать.

— Она говорила, что не хочет убивать меня, а я не поверил. Я убил Меритсегер.

— Знаешь, Ромео, — голос Умника стал жестким и холодным, — я всегда знаю, что говорю. Если я сказал «есть сестра», — значит, есть, а не была.

Рыжий открыл глаза, открыл широко.

— Но я же сам…

— Вчера я убил Нехахер и Меритсегер, обеих, — произнес Умник совершенно бесстрастно.

— Как убил? — Рыжий ушам своим не поверил. Умник оскалился:

— Насмерть.

— Вчера? — переспросил Рыжий «Не иначе, — подумал он — один из нас рехнулся».

— Вчера, — подтвердил Умник. — Здорово, правда? Пиф-паф, ой-ой-ой, помирает зайчик мой, а привезли его домой, оказался он живой. И не смотри на меня так, я пока не тронулся умом, хотя мог бы при нашей-то работе.

Умник замолчал. Пришел официант, с ловкостью жонглера расставил на столе тарелки и с поклоном удалился.

— Ничего не понимаю, — сказал Рыжий.

— Я тоже не понимаю, но чуть-чуть меньше, — сказал Умник, привычно взял в руку палочки для еды и ухватил кусочек рыбы. — Когда я беседовал с Профессором…

— Так ты нашел его?

— Нашел, а как — объяснять не буду, слишком долго и к теперешней ситуации никакого отношения не имеет. — Умник сделал паузу, проглотил отправленную в рот еду, посмотрел на Рыжего, который неуверенно вертел в руках палочки, и сказал: — Оставь их китайцам, бери рыбу руками. Так вот, с Профессором я встретился в этом же ресторане, за этим же столом, только он сидел на стуле, на котором сейчас сижу я, а я — на твоем месте. Профессора, как он рассказал, действительно похитила Нехахер, она подстроила все так, будто он погиб, и заставила работать в подпольной подземной лаборатории — с этим еще предстоит разобраться. Профессор пытался объяснить мне смысл своих изысканий, он экспериментировал со временем, говорил о циклах: спиралях и кольцах. Я почти ничего не понял и мало что запомнил. Мы условились о следующей встрече, на улицу вышли вместе. Я заметил машину, проезжавшую мимо нас чересчур медленно; стекло в задней дверце было опущено, и оттуда торчал ствол винтовки. Ты же знаешь, Рыжий, в Команде мы все натренированы на уровне рефлексов спасать свою жизнь. Моим единственным укрытием был Профессор, и я спрятался за его спиной.

Палочки для еды захрустели в стиснутом кулаке Умника.

— Профессор погиб? — на всякий случай уточнил Рыжий.

— Стреляла Нехахер, — ответил Умник. — Она настоящий профессионал, как ты или я.

— Почему же никто не опознал тело? Профессор все-таки был известным человеком, а не каким-нибудь бродягой из трущоб.

— Профессор уже давно считался погибшим. Правонарушений за ним не числилось, поэтому в архиве стражей порядка нет его дактилоскопической карты. А внешность… Никто не смог бы опознать его после выстрела в голову с близкого расстояния.

— Что произошло потом?

— Потом я проследил Нехахер до автостоянки на первом уровне. Я уже знал, что их двое, Профессор рассказал мне про Меритсегер. Они находились там обе, и мне некогда было выяснять — кто из них кто. Я убил обеих.

— Но сегодня днем Меритсегер была жива, — возразил Рыжий. — Я говорил с ней, я видел ее и убил.

— А завтра она опять будет жива, — сказал Умник. — Не спрашивай меня как. Я не знаю. Должно быть, Профессору удались его эксперименты со временем.

…не стал этого делать — карниз давал ему некоторое преимущество перед противником, он как бы находился в другой плоскости.

Это небольшое преимущество пригодилось Майору за поворотом. Подземные твари устроили такие укрепления, словно ожидали танковое наступление. Майор остановился наверху, на карнизе, и, пока его не заметили, изучил поле предстоящего сражения. Противников хватало всяких: тут присутствовали и бледные морлоки, и медлительные механические люди, а командовал всеми долговязый зеленолицый монстр, затянутый в черный мундир с золотыми эполетами.

Для удачного начала боевых действий Майору требовался хороший взрыв, но нигде не было видно топливных бочек. Ладно, склад боеприпасов взрывается еще лучше, чем какие-то бочки. Майор видел, как механические люди стаскивают в одно место и складывают неровными штабелями большие темно-зеленые ящики. Замечательно.

Майор прицелился и открыл огонь по ящикам. Все содрогнулось от чудовищного взрыва, во все стороны полетели осколки, обломки и обрывки. Майора смело с карниза, но он встал на ноги и пригвоздил к стенам пулеметной очередью поднимающихся морлоков. Там и сям громоздились пылающие кучи; на любое шевеление Майор реагировал выстрелами, никто из противников не ушел живым, кроме…

Одиннадцатый час ночи.

Место Покоя Тех, Которые Находятся в Дуат — имя врат, через которые проходит Ра в царстве Окраина Пещеры, в Которой Считают Мертвых. Эго таинственная пещера Запада, через которую проходит Ра, чтобы утром выйти из Восточной Горы неба. Здесь свершается суд над всеми врагами Великого Бога. Здесь взвешиваются сердца усопших, и каждый из них заклинает: «Я чист, чист». Но только истинно чистым уготовано блаженство, а нечистых ждут ямы, полные огня, в этих ямах сгорят их тела, и души, и тени. Справедливая Маат взвешивает сердца усопших, Тот запечатлевает это на папирусе, Анубис решает, — достоин ли усопший блаженства быть причисленным к светлым духам или обречен будет на уничтожение. Ра объявляет Приговор: «Грозные мечи покарают ваши тела, ваши души будут истреблены, ваши тени будут истоптаны, ваши головы будут изрублены! Не восстанете! Будете ходить на голове! Не подниметесь, ибо попали в свои ямы! Не убежите, не уйдете! Против вас огонь змея, Того, который сжигает миллионы! Никогда не увидят вас те, кто живет на земле!»

«Только блаженные души останутся в солнечной лодке Ра и будут сопутствовать Великому Богу в его странствиях».

Уже десять звезд проглотил змей — Тот, Который Забирает Часы, так время поглощает эти образы. Оно снова отдаст их, когда золотой скарабей родится на Земле.