Чарли Чен ведет расследование

Глава III Цветы Шейле Фен

Хантли ван Горн медленно шел в сторону к дому Шейлы. Все романтическое и напоминавшее о времени, когда на этом маленьком островке, затерявшемся в океане, властвовали туземцы, исчезло бесследно. Направляясь к Шейле Фен, ван Горн должен был признаться, что улица очень напоминала улицы Голливуда: та же бесконечная вереница автомобилей, асфальт и дуговые фонари. И вcе же надо всем этим навис покров пряной тропической ночи.

Актер завернул на широкую подъездную дорожку, ведущую к вилле Шейлы. У поворота росло исполинское фиговое дерево, которое, вполне вероятно, было на два столетия старше кинематографии. Джессуп отворил дверь.

– О, мистер ван Горн, – почтительно поклонился он, – очень рад снова видеть вас.

– Как поживаете?

– Благодарю вас, сэр, надеюсь, вы остались довольны пребыванием на Таити?

Ван Горн отбросил соломенную шляпу, в которой он проделал путь к Шейле, и надел отливающий блеском шелковый цилиндр – именно в нем он был кумиром миллионов женщин различных стран мира.

– Таити – очень примитивная страна, – заметил он с улыбкой. – И во многом напоминает Голливуд.

Дворецкий позволил себе вежливо улыбнуться. Ван Горн прошел в гостиную.

– Никого еще нет? – удивился он. – Неужели я оказался пунктуальнее всех?

– О нет, мистер ван Горн, – ответил последовавший за ним дворецкий. – Кое-кто из гостей отправился купаться, а остальные гуляют на пляже.

– Ну, что ж, подожду их здесь.

– Как вам будет угодно, сэр. Уже четверть девятого, и мне скоро придется попросить их сюда.

Ван Горн огляделся по сторонам:

– Что такое? Нет коктейлей?

– Произошла досадная заминка: наш поставщик спиртных напитков явился лишь минуту назад, и как раз, когда вы позвонили, я занялся составлением коктейлей.

Ван Горн направился к стеклянной двери, ведущей на террасу.

– Скажите, что это там? – спросил он, указывая Джессупу на видневшийся вдали огонек.

– Это закрытая беседка, в Англии мы называли такие летним павильоном. Должно быть, там кто-нибудь из гостей.

Ван Горн вышел в сад и небрежной походкой побрел в том направлении, где маячил свет. Внезапно со стороны моря, перекрикивая шум прибоя, зазвучали голоса, и ван Горн, не зная, куда тронуться, в нерешительности остановился.

Джессуп снова возвратился в комнату – там его ожидал старый сгорбленный китаец.

– Милый мой Ву Кно-Чинг, – заговорил дворецкий, – в приличном доме повару полагается оставаться на кухне.

Старый китаец не обратил внимания на замечание дворецкого.

– Когда садиться за стол? – осведомился он.

– Как я уже сообщил вам, кушанье должно было быть подано в половине девятого, – церемонно ответил дворецкий, – возможно, что мы несколько запоздаем.

Ву Кно-Чинг пожал плечами:

– Что это за дом? Кушанье будет скоро готово. Кушанье готово – гости не готовы. Кушанье не годится! – И, направляясь к выходу, он забормотал по-китайски.

Первым возвратился Вильки Баллоу. Джессуп заметил:

– Я боюсь, что из-за купания гости несколько запоздают.

– Вот как? Нет ли у вас сигарет? А то мой портсигар пуст.

Джессуп предложил Баллоу сигареты, и тот, закурив, опустился в кресло. Вернувшись через четверть часа в комнату, дворецкий застал его в той же позе.

– Я всегда полагал, что китайцы – на редкость терпеливый народ, – заметил Джессуп.

– Так оно и есть.

– Но наш повар вовсе не пытается соответствовать этому представлению о них, – вздохнул Джессуп. – Он беспрестанно напоминает мне о том, что пора садиться за стол и что он боится за свои кулинарные шедевры. Придется мне выйти на пляж и попытаться собрать гостей.

Захватив с собой большой обеденный колокольчик, он удалился. Вскоре в отдалении послышался мелодичный звон. Баллоу закурил новую сигарету. Через некоторое время Джессуп возвратился обратно. Вместе с ним пришли ван Горн и Рита Баллоу.

– Почему ты не остался, Вильки? – сказала Рита. – Я услышала самые интересные сплетни Голливуда.

– Они меня не интересуют, – проворчал Баллоу.

– Бедный Вильки, – улыбнулась его жена. – Уже пора ложиться спать, а ему еще не дали поесть. Утешься, теперь осталось недолго ждать.

Запыхавшись, вбежала Диана Диксон.

– Должно быть, уже страшно поздно, – воскликнула она, – но было так хорошо. Вам следовало бы пойти с нами. Я могла бы пробыть в море еще несколько часов. О, коктейль – великолепная идея!

Она приняла из рук Джессупа стакан, остальные гости последовали ее примеру.

– За здоровье нашей хозяйки! – провозгласил ван Горн.

– Но где же Шейла? – удивилась Рита. – Когда мы пришли сюда, то мельком видели ее…

– Шейла, – ответил насмешливо ван Горн, – должно быть притаилась где-нибудь и выжидает подходящего момента, чтобы выйти на сцену. Одно из двух: или она выедет к нам на белом коне, или же слетит с неба в раковине. Эффектный выход для нее – это все.

Вбежали веселые, раскрасневшиеся, бесконечно счастливые Джулия и Джим.

– Добрый вечер, мистер ван Горн. Больше никто не пришел? А где остальные? Вал Мартино, Джейнс, Тарневеро…

– Тарневеро будет здесь? – переспросил, нахмурившись, ван Горн.

Внезапно послышалось треньканье гавайских гитар, и зазвучали молодые голоса. Джулия восторженно воскликнула:

– Серенада для Шейлы! Разве это не великолепно? Как она будет тронута!

И секретарша побежала к двери. Перед домом выстроилась группа девушек с огромными букетами цветов. Они прервали свое пение, и из массы выступила маленькая японочка со словами:

– Мы хотели бы видеть Шейлу Фен.

– Разумеется. Я попрошу вас подождать немного, пока схожу за ней. Быть может, вы бы спели «Сказку Таити»? Это любимая песня миссис Фен.

Возвратившись в дом, Джулия обратилась к Джиму:

– Пойдемте разыщем Шейлу. Должно быть, она в павильоне.

– Всегда готов следовать за вами.

– Более эффектного выхода для Шейлы невозможно и придумать. Серенада восторженных почитательниц – она будет на седьмом небе.

До слуха Джулии и Джима донеслись нежные аккорды любовной песни.

– Поспешим, – бросила Джулия, – я хочу разыскать Шейлу, прежде чем они кончат петь.

Они взбежали по ступенькам, которые вели в павильон, и Джим отворил дверь. Замерев на мгновение на пороге, он резко повернулся к следовавшей за ним девушке и произнес:

– Ради бога, ни шагу дальше.

– Почему? Что случилось? – боязливо спросила девушка.

– Возвращайтесь назад.

Но Джулия не послушалась, и, обеспокоенная его тоном, вбежала в павильон. Испуганный вопль девушки нарушил мирное звучание любовной песни. В павильоне, рядом с креслом, распростершись на полу, лежала Шейла. Кинжал поразил ее прямо в сердце, и ее вечерний туалет цвета слоновой кости был обагрен кровью. Где-то вдали продолжала звучать сладкая мелодия Таити.

Джулия опустилась на колени перед мертвой подругой. Джим приблизился к потрясенной девушке и мягко повлек ее к двери.

– Пойдемте. Мы ничем не можем помочь ей.

– Но кто… кто? – прошептала сквозь слезы девушка.

– Да, на этот вопрос будет нелегко ответить.

В замочной скважине, с внутренней стороны двери, торчал ключ. Джим запер за собой дверь и положил ключ в карман. Словно оглушенный ужасным происшествием, он побрел обратно в дом. Издали до них донесся голос ван Горна:

– Вы нашли Шейлу? Выход задуман блестяще – лучшей декорации и окружения и не придумать.

Взглянув на Джулию, он оборвал поток слов.

– Что случилось? – вырвалось у него.

Бредшоу обвел глазами группу гостей. Вошел Джессуп и стал собирать опустошенные стаканы. В саду замер последний нежный аккорд гавайских гитар.

– Шейла Фен убита… в павильоне, – тихо сказал Бредшоу.

Поднос с грохотом упал на пол – впервые за сорок лет деятельности Джессупа.

– Прошу прощения, – машинально вырвалось у него.

В саду снова зазвучала музыка. Бредшоу ринулся к двери.

– Перестаньте! – воскликнул он. – Мисс Фен не может выйти к вам – она… нездорова.

– Мне жаль, – ответила маленькая японка. – Прошу вас, сэр, передайте ей эти цветы.

И девушки вручили Джиму свои цветы. Медленными шагами возвратился он в комнаты, где его ожидала мертвенно бледная Джулия.

– Цветы, – хрипло вырвалось у Джима. – Цветы для Шейлы Фен.

Крик замер на губах Джулии – она рухнула без чувств к ногам Джима.