Чаша бытия

ЯБЛОКО ЛЮБВИ

В а л я — машинист сплоточной машины, 26 лет.

В я т к и н — ее муж, работает на лесосплаве.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а — заведующая общежитием сплавщиков.

С е л и в а н о в — ее муж, завхоз.

Ф е д о т ы ч — шеф-повар.

Л а р и с а — женщина без определенных занятий.

О б и ж е н н ы й.

З а в г а р.

П р и с я д ь к о.

Наши дни.

События происходят на лесосплаве, от утра до вечера. Место действия всех сцен — небольшое пространство на берегу возле сплоточной машины, на которой работает Валя; дебаркадер, переделанный в общежитие для рабочих-сезонников (на втором этаже), со столовой при нем, а также две комнаты-каюты: в одной, попросторнее, живет Жданова-Селиванова со своим мужем (этой комнаты, как и общежития, зритель не увидит), а в другой, поменьше, временно поселились молодожены Вяткины — Валя и Толик.

Утро. Горит, ничего уже не освещая, лампочка в проходе к причалу (дебаркадер иногда служит и пристанью). На лавке для пассажиров сидит Ф е д о т ы ч, он в рабочем колпаке, в руках лист бумаги, испещренный цифрами. В комнате Вяткиных с кровати проворно слезает В а л я, пробегает к окну, сдергивает распятый там в качестве занавески халат, надевает.

В а л я (подняла раму окна, вдохнула воздух). Август называется…

В я т к и н (лежа на кровати, под двумя одеялами). Ать-два, встали.

В а л я. Лежи, отсыпайся, моя радость, ты ж на бюллетене. (Начинает хлопотать по хозяйству.) Вот гадство — в макароны муравьи наползли. И чего теперь на завтрак?

В я т к и н (встает). А картошечки поджарим. (Заметно прихрамывает, привычно хватается за суковатую палку.) Ничего, жена, было бы здоровье!

В а л я. Куда ты? Такой холодино — штаны надень. На.

В я т к и н. А вот у нас на Березине, в моих Петровичах, молодежь еще купается, загорает, говорит девчатам на ушко разные глупости. (Делает разминку, шагает, нарочно припадая на больную ногу, напевает.) «Для чего нужно крыло? Для летания оно. Нынче нам не пригодится, нынче курица — вот птица!»

В а л я. Вилки, ложки гнутые, страшные, и сковородку Федотыч каждую минуту может прийти и забрать — на чем жарить?

В я т к и н. Скажи спасибо ему и за такие вилки-ложки. Купим. Наживем. (Бег на месте.) По-бе-жа-ли, по-бе-жа-ли. Не под-давай-ся, не под-давай-ся!

В а л я. Стой! Упадешь, расшибешься. (Легко поднимает его над полом.) Детский сад. А я мать-одиночка как была, так и осталась.

Стоят, обнявшись. На палубе появился С е л и в а н о в.

С е л и в а н о в (в руках у него постоянно связка ключей, которыми он поигрывает и побрякивает). Они меня посадят. (Федотычу, в сторону Вяткиных.) Главное, мы все зря мучаемся — ведь разбегутся, черти полосатые! (Благодушно, посмеивается.)

Ф е д о т ы ч. Мешаешь, Гурий, помолчи. (Курит, поглядывая в листок.)

С е л и в а н о в (хлопнув Федотыча по колену). Калькулируешь, шеф?

Ф е д о т ы ч. Я, Гурий, сроду не крал.

С е л и в а н о в. Ну уж, ты уж, с тобой и не пошути.

Ф е д о т ы ч. Мне, Гурий, всю жизнь спасибо говорят.

С е л и в а н о в. О, о, кошка в дыбошки. Ты один у нас такой честный. Ну а чего тогда мудрить, чего считать?

Ф е д о т ы ч. Граммы на мне лишние повисли.

С е л и в а н о в. За лишнее тоже спасибо не скажут. А у меня сегодня инвентаризация, я ведь тоже материально ответственный! Лидия — так ведь, принести, отнести — женщина!

Ф е д о т ы ч. Да ладно, известно. Все известно.

С е л и в а н о в (помолчал, постучал ключами). Во-от, дали ему год…

В я т к и н (жене). Шторки бы хоть какие-никакие повесить. Ни ситцу, ни штапеля, а о тюле приходится только мечтать. Шелку бы! По голубому — желтые цветы.

В а л я (чистит картошку). Смотри, правда не вздумай без меня тут. Деревню свою разведешь, в цветочках. Не обнимай, не обнимай, мне надо пораньше. Что ты, такая ответственность. (Отталкивает его.)

В я т к и н. Ой, деревня ей нехороша.

В а л я. А чего в ней хорошего?

В я т к и н. А чего в ней плохого?

В а л я. А чего в ней хорошего?

В я т к и н. Газеты надо читать — все писатели в деревню потянулись.

В а л я. А мы — на их место, вот бы хорошо-то.

В я т к и н. Конечно, какие занавески, какие цветочки: вы теперь — вон кто, а мы — вон кто. Ну и все, завязали.

В а л я. Ой, не зли меня, я и так вся на нервах. Мне еще с моим помощником воевать.

В я т к и н. В гору идешь, жена, а мы с горы (изображает) хромаем.

В а л я. А ты кончай по бревнам прыгать. Ногу вон вывихнул, еще чего-нибудь вывихнешь. Задумался бы о жизни, пора!

В я т к и н (напевая). «Для чего нужно крыло…» (Ковыляет к выходу, прихватив ведро.) Пойду проверю, как там наши помидоры переночевали. (Выходит.)

В а л я (одна). «Наши». Ваши! Нашел игрушку…

Вяткин несет ведро с водой мимо Селиванова.

С е л и в а н о в. А-а, большой ученый идет, помидоры разводит в окопе!

В я т к и н. Ага, помидоры-овощи. В траншее, дядя. (Здоровается.) Привет.

С е л и в а н о в. Один хрен. У нас тут Север, милый! Надо все-таки реально к жизни относиться, товарищ из Белоруссии.

В я т к и н (легкомысленно). А для чего нужно крыло?

С е л и в а н о в. В смысле?

В я т к и н (на ухо собеседнику). Для летания оно, Гурий! (Уходит.)

Появилась Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а, в руках — стопка постельного белья.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Федотыч! Что головушку повесил?

Ф е д о т ы ч. Мало мне с ассортиментом трагедий, еще граммы эти своди.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да золотой ты наш, золотой! Святой человек, уж чего там и говорить. (О Селиванове.) А вот и мой красавец, муженек мой ненаглядный! Как себя чувствуешь? (Стучит в окно к Вале.) Валентина! Кинь одеяло второе!

С е л и в а н о в (приближается). Неплохо себя чувствую, хо-ро-шо.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ну и молодец! (Принимая у Вали одеяло.) Ждем гостей. Сейчас зайду, поговорим. (Федотычу.) Молодые! Как будто скворцы поселились!

С е л и в а н о в. Посадят они меня, твои скворцы.

Ф е д о т ы ч. Да ладно тебе.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (мужу). Поди покушай, я тебе кашки наварила, кофий вскипятила! (Уходит.)

С е л и в а н о в. Не верю я в этот скворешник. Лектор тут выступал: «Если любовь — брак не распадется». Да очень просто! Ты условия создай, тогда он не распадется. Им вот, скворцам этим, лично я создаю!

Ф е д о т ы ч. Мешаешь, Гурий. (Уходит.)

На берегу возле сплоточной машины, на покрышке от колеса грузовика, возлежит О б и ж е н н ы й. Перед ним стоит Л а р и с а.

Л а р и с а. Вставай, что ль. Пошли к Федотычу — чайком погреемся.

О б и ж е н н ы й. Вам главное — нажраться до упора.

Л а р и с а (без выражения). Напоить-то напоят, а накормить-то — не всякий. Чего ты доходишь? Грозился вообще на работу не выйти, а приперся раньше всех. (Помолчав.) Конечно, обидно.

О б и ж е н н ы й. «Обидно».

Л а р и с а. Ну, тошно.

О б и ж е н н ы й. «Тошно».

Л а р и с а. Ну, гнусно, в общем.

О б и ж е н н ы й (побарахтавшись, с трудом встает). Понимала бы!

Л а р и с а. Я-то понимаю — меня никто понять не хочет.

О б и ж е н н ы й (прерывает). Да бардак все это! Как будто я для себя пил, нужен он — мне пить с ним. Но у него ж запчасти, ну?

Л а р и с а. Понизили они тебя незаконно.

О б и ж е н н ы й. Как понизили, так и повысят! Я им сегодня устрою…

Л а р и с а. Валька тоже нахалка.

О б и ж е н н ы й. Воспользовалась, ну? Воспользовалась! Во гадина.

Л а р и с а. А вон у тебя в карманчике красненькая — потеряешь.

О б и ж е н н ы й (прячет десятку). Откуда? После вчерашнего. «Красненькая». Давай вали отсюда. Без тебя хватает.

Л а р и с а. А кто переживает, тот и платит, закон. (Помолчав.) Тебе бы тоже сегодня хорошенько заправиться. Ты знаешь, какая Валька, — на легкую победу не рассчитывай.

О б и ж е н н ы й (снова проваливается задом в покрышку). Я ей сегодня устрою! Воспользовалась, ну? (Открывает ножом бутылку пива.)

У Вяткиных. В а л я и Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а.

В а л я. Ну что?! У завгара была?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да уж, сделала.

В а л я (обнимает ее). Ну что мы без тебя? Пропали бы.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Погоди еще радоваться. Если придет, то сделает. Приедет — пешком-то не ходит, на «руководящей». У него такая установка: зря не пьет и не ест — мужчина принципиальный.

В а л я. Надо ж угостить. А денег нет. С этой свадьбой…

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ха, дам. А где муж?

В а л я. На огороде! «Где».

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Во деревня.

В а л я (страстно). Ничем ее не вытравишь. Я в эти Петровичи — ни за что, хоть режь меня на куски. Лучше разойдемся!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Кто это бросает мужика? Да еще такая любовь.

В а л я. А чего — любовь? Кроме нее, хоть что-нибудь есть на свете? Место-то в жизни надо отвоевывать? За нас никто этого не сделает.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ну, ты-то отвоюешь, все будет, Валька. Машину дали, зацепилась, есть перспектива…

В а л я (прерывает). А у него? У него-то что? Ничего ж серьезного, одни помидоры! Да я.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Вон мой — в кабинете сидит. Дово-олен! (Хохочет.) Кабинет ему устроила, табличку «замзав» навесила, ключей полпуда набрала — надо! Мужчина в доме — первое лицо!

Смеются.

Фамилию свою не хотела менять, а пришлось приставить к Ждановой Селиванову. Лидка — баба умная, Лидка — дипломат!

В а л я. Ничего, ничего, я его обуздаю — посажу на персональную «Волгу»! Рядом с нашим директором! И сам как начальник — в белой рубашечке, костюмчик югославский, золотые часики — почет и уважение. А там квартиру дадут, дочку свою от бабки заберу — заживем!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Видела бы моего года два назад — настоящий драный кот. А теперь вон какой боров!

В а л я. Я и говорю: было бы чего серьезное, я бы не стала на себя тянуть. А то зачем это мне — неизвестно куда очертя голову бросаться? Там у них, у его родичей, в доме восемь человек народу, да мы еще — представляешь картину? Да еще мать взъестся, или какая-нибудь сеструха, или братан, или черт иваныч. Ему-то что, а я больше рисковать не могу, все, кончились опыты.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Куда иголка, туда и нитка.

В а л я. Ой, да у нас еще неизвестно, кто иголка, а кто нитка! Мне так трудно было решиться сюда приехать, сама знаешь. Тут меня и мой алкоголик бросил, унижалась сколько у всех на глазах, а он петухом ходил по мне.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да уж было, помню твоего Михаила. Конечно, и дочка рядом, куда вам ехать. И отец почти старик, и места свои, родные. Надо, надо сажать Толика на «персональную», это ты гениально придумала, а то еще запьет.

В а л я. А как же, Лида, у Михаила-то с чего все началось? С этой же машины сплоточной и началось! Когда я стала зарабатывать вдвое больше мужа.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Пока Толик в угаре, с тебя глаз не сводит, ты его как следует в руки забери!

В а л я. Ой, Лидка, не знаю. Стыд чем занимается, а? Ни кола ни двора! На чужом спим! Из чужого едим! Скоро жить негде будет — это все на зиму прикроют, а о-он… Что у меня за судьба? Ведь я, Лидка, женственная, а ведь опять все на мне, опять мне воз тащить.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Что делать? Такой век. Я вот ревизию жду, дал знать хороший человек, а мой ходит с ключами, считает-пересчитывает, а уж у меня все давно посчитано!

Смеются.

Ты на машину-то свою влезла, дела приняла?

В а л я. Сегодня второй день!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ну и как машина?

В а л я. Сила, все трещит! Женщин-то на эти машины не сажают, сами любят технику.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Смотри, богатой будешь, в депутаты выберут. Ну а как Толик к этому?

В а л я. Как?..

Входит В я т к и н, женщины умолкают.

В я т к и н. Ну, чего, кумушки?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. А чего? Бабье дело! Сплетни, болтовня. Это у вас — дела! У нас так, пустяки. Как твои зеленые друзья?

В я т к и н. Растут.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Растут, но не зреют. Шучу Молодец. (Вале.) На́ десяточку. Отдаю при муже!

В я т к и н. Мало, мало, отдала бы сотню — как раз нужны.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Погоди, скоро жена принесет! (Уходит.)

В я т к и н. Взаймы, что ли, взяла?

В а л я. Садись, радость моя, мне скоро уходить.

В я т к и н (спрятав что-то под газетку на подоконнике). Я завтра по бюллетеню получу.

В а л я. Нужны сегодня. Может, одно мероприятие провернем.

В я т к и н. Какое?

В а л я. Вечером узнаешь! Может, еще ничего не получится. Ешь горячее. Тебе с утра нужно горячее.

В я т к и н. Да? Это тебе Лидка сказала?

В а л я. А то я сама не знаю. Ешь, ешь, подкрепляйся.

В я т к и н. Ну, жена! Если ты меня не посадишь на землю!.. Протяну еще год-два… (Встает, снимает со стены пейзаж, выполненный из кусочков дерева.)

В а л я. Чего ты его снял?

В я т к и н. Да вот думаю, чего бы Федотычу подарить? Хороший человек!

В а л я. И все?

В я т к и н. Считаешь, мало?

В а л я. Дари, дари, конечно. У самих ничего нет, неси последнее.

В я т к и н (в своем обычном тоне, легко). Ничего нет? Нормально, ничего и не надо!

В а л я (швыряет на стол гнутую вилку). Как это — не надо?

В я т к и н. А зачем?

В а л я. Люди так не живут!

В я т к и н. А у нас все есть.

В а л я. Чего это, интересно? Молодость, что ли?!

В я т к и н. Любовь.

В а л я. Да? А еще есть жизнь! Это мне подарили на свадьбу, это мое!

В я т к и н. Делишь имущество?

В а л я. Его еще нажить надо! (Заплакала.)

В я т к и н (бросается к ней). Вот дурочка. Ну-ну, что ты, солнышко? Наше, наше, все общее!

Обнявшись, они стоят некоторое время.

В а л я. Ты со мной так не играй, а то у меня инфаркт будет. Ой, ну и день начинается. Чего на ноги-то надеть, подскажи. Вчера намаялась в сапогах.

В я т к и н. А надень мои кеды. Номер у нас, считай, один. А давай наденем ты — все мое, а я — все твое!

В а л я. Что ж я, действительно, совсем уже? И спецовка мужская, и в твоих кедах, и сплю в твоей рубашке. Не мужчина все-таки.

В я т к и н (с любовью). Да, не похожа. (Сел к столу.) Огурцов хочу засолить, пока есть в магазине.

В а л я. Чего-о? А ну давай, давай. Где хранить собираешься?

В я т к и н. Найдем. Люблю запасы! (Ест.) Рыба в томате. Капустки бы!

В а л я. Смешнуля ты мой. «Капустки». Мечтает, бедный. Сегодня, наверное, выпьем. Хочешь?

В я т к и н. В честь чего?

В а л я. А так, что ли, нельзя?

В я т к и н. Можно, да что-то неохота.

В а л я. Ой, идеал. Идеал. Не сглазить бы. Не пьет, не курит, в кино ходит. Разговаривает! Кому рассказать, не поверят. Ну, все, помчалась. (Кладет деньги на стол.) Купи чего к обеду. Только не бегом, а потихоньку. И бутылку. Слышь? Обязательно.

В я т к и н. Да кому, кому?

В а л я. Узнаешь. И не провожай. Увидят — позавидуют.

В я т к и н. Боишься все-таки.

В а л я (смеется). Боюсь! (Выходит.)

Вяткин провожает жену. Идут к сходням на берег и здесь расстаются. В это время к Вяткиным входит С е л и в а н о в.

С е л и в а н о в (подошел к столу). Ну и чем она его кормит? (Заглянул в банку в консервами.) Не то! Наш Мурлон этого не жрет. Не то, не то.

Появляется В я т к и н.

Ох, тезка, не то!

В я т к и н. Почему «тезка», с какого боку?

С е л и в а н о в. Я кривой, ты хромой, а вместе — два мужа, полтора мужика. А это… (взял десятирублевку) почему валяется? Пойдешь в магазин. Все это мне очень знакомо. Только не по этой жене, а по той.

В я т к и н. Ты бы шторки выдал — общежитие все же. Живем как на витрине.

С е л и в а н о в. Штор нету. Тут парами нельзя. Приводить тоже не положено. Вот и крутись! (Смеется.)

В я т к и н. Ну, выдай жалюзи. Они тут висели, петли для них остались.

С е л и в а н о в. Жалюзи пожарник снял — не полагается. И вот эти приборы (указал на электроплитку) — строжайше. Я из района комиссию жду — что я скажу про вас? Что отвечу?

В я т к и н. Лидия что-нибудь ответит.

С е л и в а н о в. Нет, это даже смешно. При чем тут Лидия? Нет, это ты к чему, Ан-натолий? Я к тебе обращаюсь, между прочим, вполне серьезно.

В я т к и н (поднимает глаза от книги). Не разменяешь?

С е л и в а н о в (смотрит на деньги). Тебе как ее разбить-то?

В я т к и н. Ну как? Как обычно: тебе — трояк, в долг, мне — семь сдачи.

С е л и в а н о в. Надо подумать. (Берет из рук Вяткина книгу.) А это зачем? «Защита овощных от болезней и вредителей». Родственники — все настоящие вредители. (Отдает книгу.) Когда будем урожай продавать, хе-хе? Эх, мне бы твои года! (Находит под газеткой помидор.) О, помидор. Розовый!

В я т к и н (вскочил). Он отравлен.

С е л и в а н о в. Не врешь? Жалеешь?

В я т к и н. Серой коллоидной полил. И, знаешь, Гурий, враз мучнистая роса пропала, как не было.

С е л и в а н о в. Да что ты?

В я т к и н. Следов нет. Я поражен. (Осторожно забирает помидор.) А этот — на семена.

С е л и в а н о в. Вот так и люди. С той женой я весь, весь оплесневел! Уж думал, Толик, и не подымусь. Худо-ой, худой стал! И что интересно — есть не хотел. Ну вот что хошь поставь на стол — не буду, не хочу. Ужас, аппетит пропал. Могу, а не хочу! Хочу, а не могу. Бывает такое явление. А они, Толик, она с тещей, и рады — расходов меньше. Ну, это люди? Жена называется.

В я т к и н (прерывает). Вчера провел обрезку — не жалеть! Вот в чем секрет. Любить, но не жалеть! Чувствуешь?

С е л и в а н о в. Нет, ну скажи, ну зачем брать мужика, если ты за ним не смотришь? Ведь это только губить живое. Всю молодость у меня украли! Правда, к сорока годам я свое взял, успел — во главе такого хозяйства, все на мне, лучше уж и не знаю где себя видеть. (Начинает закусывать консервированной рыбой.) Каждые два часа уже могу есть.

В я т к и н. Паразитов столько на каждое живое растение, ты представить себе не можешь!

С е л и в а н о в. Да-а, потянули они из меня, попили кровушки. Это я теперь вон какой! Ты вот посадил, ты смотришь, глаз не спускаешь. Это подход! Не-ет, кабы не Лидия, совсем бы я пожух.

В я т к и н. Подход — это главное. Те, что останутся совсем-совсем зеленые, дозреют в помещении. Расти они не будут, а зреть-то будут!

С е л и в а н о в (подчищая консервы). Они меня так и погоняли: «гнилой» да «кривой» — прямо в глаза. А я вон какой! В любящих-то руках.

В я т к и н. Да, руки нужны чуткие. Чуть что не так, сгрубил — все, не приживется. Не приживется! Вот тебе и растение.

С е л и в а н о в. А живота вообще не было. Яма! Вот тут — яма. Знаешь, Ан-натолий, ты в магазин не ходи, у тебя нога. А я как раз туда направляюсь. Тебе чего взять?

В я т к и н. Да я сам доковыляю. Ты разменяй, у Лидии, а я сам.

С е л и в а н о в. Да ты не стесняйся, голубь! Мне ж не так тяжело. Хлеба надо? Масла надо? Бутылку надо? Ну и все, сделаю, как себе.

В я т к и н. Валентина вроде чего-то говорила… Да, бутылку. Обязательно.

С е л и в а н о в. Ну, все, все, состыковались. (Берет деньги.) А ты сиди. Читай, ищи, фантазируй. Молодец, не зря бюллетенишь. И жалюзя я тебе устрою. Если пожарник, мы их сразу долой, а ему — бутылку в зубы. Пошли, дам. Сейчас и выдам. Ты все одно сидишь без дела. Ты себе не представляешь, какой же я был худо-ой, худой!

Уходят.

На берегу. О б и ж е н н ы й и Л а р и с а.

Просигналивают буксиры на реке. Шум работающей машины, потом тишина и появляется В а л я — в спецовке, в каске.

В а л я. Кончай итальянскую забастовку. Вставай, вставай, Петро, не ерунди.

О б и ж е н н ы й. Я устал.

Л а р и с а. Что ж, он тебе подчиняться должен? Мужчина все же.

О б и ж е н н ы й. Заткнись, тунеядка. «Все же».

В а л я. Получается, ты напился, тебя сняли, а я виноватая.

О б и ж е н н ы й. «Напился». А для кого я пил?! (Снова барахтается, прежде чем вылезти из покрышки.) Для себя я пил, ну? Я для техники пил! А ты теперь с моими запчастями мои деньги будешь огребать! Ну и кто ты? (Снова проваливается задом в покрышку.)

В а л я. Голосовал на собрании за трезвый коллектив, брал обязательства — ну вот и будь человеком.

О б и ж е н н ы й (Ларисе). А чего от нее ждать? Она вон ребенка бросила, на мужика променяла!

Пауза.

А-а, я понял! Я понял, кто под масть Толику. Да Танька-официантка!

Л а р и с а. Красивая пара.

О б и ж е н н ы й. Вот у кого фигурка! Ну, ничего, он ошибочку-то свою поправит!

В а л я. Дать бы тебе по башке. Иди к начальству, заявляй свои права. А я план срывать не намерена. Пусть другого кого пришлют. А то я пойду к директору.

О б и ж е н н ы й. Да жалуйся! Хоть в ООН. Она там будет посиживать на технике, а я, как баба, с бревнами надрывайся. Я с моим разрядом в помощниках у тебя не буду, не надейся! В пикет меня не загонишь; пускай там твой Толик ноги ломает.

В а л я (Ларисе). Вот и роди от такого — не обрадуешься. Где он, твой разряд? На бумаге! А на деле — пьянь.

О б и ж е н н ы й. Ты сначала напои, а потом оскорбляй. Чего уставилась?

В а л я. А ну, Лариск, поди сюда. У меня к тебе есть предложение. Да не бойся, ничего я тебе не сделаю.

О б и ж е н н ы й. «Не сделаю». А ты сделай! Сделай, сделай!

В а л я (Ларисе). Знаешь что? Давай иди на мое место. Согласна?

Л а р и с а. Как это?

В а л я. А вот так. Я — на его, а ты — на мое.

Л а р и с а. А как же он?.. Ой, да что ты. Я ничего не умею.

В а л я. Научишься!

Л а р и с а. Ну как же?..

В а л я (в бешенстве). А вот так же, и все! Пользуйся случаем, поняла? И пошла! (Бросает ей свои рукавицы.) Бери и пошла!

О б и ж е н н ы й (зашевелился в своем гнезде). Э, э! А ну, брось. Кидай, кидай.

В а л я. А ты молчи. (Ларисе.) А зимой вместе в ремонтную уйдем, до весны.

Л а р и с а. Ой, да ну вас, обоих. (Отходит.)

В а л я. Лариска!

О б и ж е н н ы й. Лариска…

Л а р и с а (вдруг кричит). Ты мне кто? Никто! И я тебе — никто! Что ты мне можешь дать? Ребенка-дебила?

О б и ж е н н ы й (начинает вставать). Ну, собака. Убью.

Л а р и с а. Чего ты угрожаешь? Правильно она говорит — пьянь и дурак! Лариска — тунеядка, а то еще чего похуже. А может, у меня случая не было! (Поднимает рукавицы.) Может, как раз мой случай! И пойду, и спасибо ей!

В а л я. Иди, иди на машину, не выступай. Ничего он не сделает, законы-то небось знает получше нашего! (Обиженному.) Ты свое пропил.

В а л я и Л а р и с а уходят.

О б и ж е н н ы й (вслед). Ну, ты еще узнаешь, кто баба, кто мужик.

Дебаркадер. В я т к и н, Ф е д о т ы ч.

Ф е д о т ы ч. Толик! Глянь-ка, чего это там пылит? Не фургон, нет?

В я т к и н. «Газик». А чего сегодня ждешь?

Ф е д о т ы ч. Я уж со вчера начал. Выехали с овощами и пропали. Где вот они? Может, пьют, а может, кому на сторону завезли, разбойники. Уйду, честное слово, нет моих сил.

В я т к и н. А может, рессора лопнула по таким дорогам.

Ф е д о т ы ч. Может, и лопнула. Только я знаю одно: мне людям положено витамины отдать, а у меня солонина да частик, как в январе. А ты кого выглядываешь?

В я т к и н. Кривой взял гроши разменять и пропал.

Ф е д о т ы ч. Одна компания. Нам вместе и ожидать.

В я т к и н. Валентина сейчас на обед прибежит, а у меня опять крахмал.

Ф е д о т ы ч. А может, ко мне? Омлет даю. Натуральный. Вот бы нам с тобой подсобное хозяйство! Мы бы людей накормили.

В я т к и н. Уедем к моим родителям — организую в совхозе вот такие парники. Сегодня в газете прочитал про одного опытника. Гений!

Ф е д о т ы ч. Хочешь, дам совет? Даром. Бросай ты эти заработки сезонника, возьмись-ка за свое дело, вот как я — за свое. Беги, милый, беги отсюдова.

В я т к и н. Я хотел на свой дом по-быстрому заработать.

Ф е д о т ы ч. Ну-ну. Вот если бы жить двести лет! Вот тогда бы до всего дожил, всего дождался и ничего бы не пропустил. И все ошибки исправил. (Помолчав.) И женился ты рано.

В я т к и н. Ау тебя с женой?..

Ф е д о т ы ч. А что у меня с ней может быть? Ничего.

В я т к и н. Ясно.

Ф е д о т ы ч. Ничего тебе не ясно, думаешь, женился — это и есть главное мировое событие. А я тебе говорю: ничего это не решает! Не обманет мать родная да работа. (Загасил сигарету, собрался уходить.) Пойти петрушки порубить — все-таки витамины. (Увидел человека на берегу.) Толик, идут с работы навещать, из месткома.

Ф е д о т ы ч и В я т к и н уходят. Появляется П р и с я д ь к о, женщина с сумкой-портфелем.

П р и с я д ь к о (стучит к Вяткиным и входит к ним). А я к тебе, Вяткин, с радостью. (Проходит к столу, устало присаживается.) Вчера заседали, решили выделить тебе сумму — десять рублей. По болезни. (Выкладывает из портфеля апельсины.) Поставь чайку, горит. Это тебе от наших девочек! (Затем достает бутылку водки.) А это, сам понимаешь, от наших мальчиков! Ты практически здоров, не спорь, тебе можно. Что ж ты, Вяткин Коля, зелень у себя в горшках, смотрю, разводишь, а рядом на улице насаждения не оградишь? Козы-то все и пожрут.

В я т к и н. Какие козы, Марь Иванна?

П р и с я д ь к о. А-а, а люди? Люди-то похуже коз. Сейчас как раз помогала лозунг укреплять: «Все силы на борьбу с хулиганами!». А я скажу, не обижайся, Коленька, почему ты этого не делаешь. Потому что эгоист. Да, Вяткин, не спорь, ты тоже. Чай поставил? Нет. Ну вот! «Гуманист».

В я т к и н. Я эгоист, Марь Иванна? Да я все для людей.

П р и с я д ь к о. Да? А помидор кому отложил?

В я т к и н. Этот? Семенной, «салтыковский» называется.

П р и с я д ь к о. На семена? А то я за пятнадцать лет в месткоме всякого насмотрелась! (Роется в портфеле.) Вот тут еще одному несу, конфет. Позаимствую штучку, не грех к чайку. Вот тому этого (постучала по бутылке) нельзя — у него как раз от этого. А тоже, я тебе скажу, все время норовит на кого-то свалить, на что-то намекнуть. У меня, говорит, синдром. У меня у самой их пять! А ты, Николай…

В я т к и н. Анатолий.

П р и с я д ь к о. Ты, Толя, выпей, пока жена отсутствует. У вас как — ничего? Ну кто сверху-то?

Вяткин удивлен.

Кто у вас хозяин — ты или она? Я вижу, ты вроде как жмешься насчет этого. (Щелкнула по бутылке.) Ведь вот я курящая, а я тебе скажу, за спичками я обращаюсь только к женщине! Вот какое пошло время-то интересное. И ты тоже некурящий, угадала? Значит, только это! (Щелкнула опять по бутылке.) Ну, хоть это. Свалишь на меня — угостили, сама понимаешь!

В я т к и н. Неохота.

П р и с я д ь к о (смеется). Вот какой скользкий, не катается. (Принимая стакан чая.) Вот спасибо, удружил — горит все тут. Местком входит в быт! Слыхал? Утром по радио советы врача передавали. Селедки, говорит, надо есть кусочек. «Кусочек»! Это ж какую силу воли надо иметь? А я как сяду, как возьму ее — от головы до хвоста так и пройдусь. Наливай, наливай из бутылки, а то прокиснет. Поддержи компанию.

В я т к и н. Я вообще не пью.

П р и с я д ь к о (не сразу). Да что ты? Господи. Что ж ты, святой? Не спорь, сам Маркс сказал: ничто человеческое ему не чуждо. А для кого водка? Для людей!

В я т к и н. Рассказала бы, как там, в бригаде. Ну, не пью, ну, что мне теперь — застрелиться?

П р и с я д ь к о. Как-как? Тебя нет, а план все равно есть! Человека нет, помер, а земля крутится.

В я т к и н. Пойду завтра получать по бюллетеню — зайду к ребятам.

П р и с я д ь к о. Ох, не советую, Анатолий. Попортят они тебе настроение!

В я т к и н. А чего?

П р и с я д ь к о. А ты, конечно, не догадываешься? Их из-за тебя премии лишили.

В я т к и н. Как — лишили? Не имели права!

П р и с я д ь к о (рассмеявшись). Как это — не имели? Имели. Раз лишили.

В я т к и н. Подожди. За что? За что, за что?!

П р и с я д ь к о. Ты свалился с мостков по своей личной неаккуратности. Коля, давай, слышь, с тобой начистоту…

В я т к и н. Да прожектор не горел! И бригадир знает. И не первый раз он не горит, и на собраниях об этом раз десять говорили.

П р и с я д ь к о. Прожектора у нас всегда горят, Вяткин. Ну, выпил, ну, хорошо, закроем глаза…

В я т к и н. Да закона такого нет — лишать премии!

П р и с я д ь к о. Я говорю — значит, есть. Налей-ка еще, не жмись.

В я т к и н. Да не за это, не за это! (Махнул рукой, умолк.)

П р и с я д ь к о. Ну вот — расстроился. Расстроился?

В я т к и н. Да ну… Уеду.

П р и с я д ь к о. Ничего, это еще не горе. Напишем протокол, я тебе не враг, не спорь, ребята получат свое, и с тебя — никакого взыскания. Ну, выпил, ну, свалился, ну, маленько виноват… Ножку повредил.

В я т к и н. Я тебя понял: ты с начальством «технику безопасности» выгораживаешь, Ложкина.

П р и с я д ь к о. Ой, ой, Ложкина. Да тьфу мне Ложкин! (Допивает.) Ложкин, а? Прямо не ожидала.

В я т к и н. Да чего там, Марь Иванна. Его под суд надо! Он у нас на участке за все лето ни разу не был. Все же ясно.

П р и с я д ь к о. Да что ты мне Ложкина суешь. Картина-то знакомая — у вас всегда начальство виновато, а вы всегда все правы. Агуреев Миша обрушил на своем тягаче мост, а крику! Шуму! На весь район. Ложкин виноват. Ложкин тут здоровье потерял, старожил, трудится сколько лет, выручает коллектив, а ты его хочешь под суд подвести. Прямо внутри все задрожало. Вот даже эту пастилу — думаешь, так просто? Зашел в магазин, купил и пошел? Ее еще достать надо. Моими личными связями весь местком держится. Кому чего устроить — Присядько. Кого куда положить — Присядько.

В я т к и н. Дай бумажку.

П р и с я д ь к о. Какую?

В я т к и н. Чистую, чистую.

П р и с я д ь к о (не сразу). Пиши. Мне все равно, я — за справедливость. Ребятам премии не видать — ты им моральную сторону подпортил, а Ложкин все равно виноват не будет. На, две. Копию себе оставишь. Придешь! Принесешь! Слова разные для поддержания. Я, заметь, никого не обвиняю. Ни тебя, ни ребят, ни ваших, ни наших, ни Ложкина, ни бригадира! Надо, Вяткин Толя, мирно жить. А для чего местком? А так, собачиться. Или как этот, Морозов Витя, орет у магазина: «Кому устроили? Себе!» Ну и что это будет?

В я т к и н (подает заявление). На, забирай, мирный житель.

П р и с я д ь к о (читает). «По собственному желанию…» (Возвращает.) А это не по адресу, это, Вяткин, — в контору, в отдел кадров.

В я т к и н (начинает расходиться). Чего я тут сижу? Чего гляжу?! Берегу вашего Ложкина-Поварешкина! Пьяницы дождался. Так мне и надо. Вот, дорогой товарищ, что бывает, когда человек не на своем месте, а его свое место в другом месте ждет!

П р и с я д ь к о. Ты что, на меня, что ль, наводишь?

В я т к и н. Да на себя, на себя. Апельсины оставляй, а бутылку забирай. Это же надо — дожил! (Отдает бутылку.) И запомни: кто пьет, тот не отдает.

П р и с я д ь к о. Не ожидала, ну никак. (Прячет бутылку.) А насаждения все-таки огороди, хоть ты и сезонник, хоть сюда и за длинным рублем пожаловал. (Ушла.)

В я т к и н. Вот спасибо, так спасибо…

Появляется В а л я, молча проходит к столу.

В а л я. Я сейчас встретила Присядько… (Прочитала заявление.) Им этого и надо! Не понимаешь?

В я т к и н. Раз они так, я не хочу с ними иметь дело.

В а л я. А со мной ты советовался? Мы кто — семья или кто? (Прилегла на кровать, ноги на полу.) Колхоз. Им этого и надо! Накатал, смелый какой. Обед сготовил? Она Ложкина защищает, а ты ей помогаешь!

В я т к и н. А ты чего, мать? Машину отняли?

В а л я (показывает «фигу»). Во — видал? Как у меня отнимут? Я не ты! В магазин ходил?

В я т к и н. Да, понимаешь, Кривой взялся разменять и пропал.

В а л я (садится). Чего менять? Деньги?

В я т к и н. У нас же с ним условие — общежитие-то для холостяков. Трояк в неделю, такое дело…

В а л я. Да он — декорация! Лидка всем заправляет! Глаза-то на жизнь хоть какие надо иметь? Не давай ты ему ничего, гони ты его взашей. Кладовщик он при Лидке, альфонс несчастный. И шеф-повару зачем про мою Валюшку растрепался? Хвастаешься, что ли? Посмотри на людей — все молчат! Как, что у них — никто не знает, а про нас все знают! Теперь у тебя есть кому сказать, скажи мне, а я — тебе, ну и хватит!

В я т к и н. С Лидкой ты же в открытую.

В а л я. Лидка — деловой человек! Без таких не обойтись.

В я т к и н. А Федотыч — хороший человек, без таких что, можно обойтись?

В а л я. Учи ученую. Подать заявление легче всего, а деньги отдать и того легче — их заработать трудно. Тебя эта Присядько вокруг пальца обвела и вывела. Я сегодня четыре раза хотела бежать к директору и два раза все вообще бросить и уйти куда глаза глядят!

В я т к и н. Я не хочу, понятно? Не хочу, чтоб из меня алкаша делали. Пусть сами в своих аферах разбираются.

В а л я. Ну, ясно, ясно. Как же ты собираешься семью строить? Сейчас двое нас, а по существу, — трое, с Валюшкой вместе, а потом, может, и четверо! Таким путем, мой хороший, ты ничего никогда не добьешься. (После паузы.) Скучно мне стало, тоска. Что ж тебя все облапошивают, все обыгрывают, а? Ну вот куда ты сейчас смотришь, что ты там увидел?

В я т к и н. Ну, значит, я плохой игрок.

В а л я. Ну да, «мечтатель», «романтик», «жить не умею», зато я человек с большой буквы, а вы все — дерьмо. Так что ли? Живешь без принципов, а воображаешь — герой.

В я т к и н. Кто это — без принципов? Я — без принципов?

В а л я. Ты, ты. (Заглянула в кастрюлю на электроплитке.) Обед, называется. Спасибо, Федотыч рядом, даст чего-нибудь рабочему человеку.

В я т к и н. Зачем же ты живешь со мной, зачем замуж вышла, если у меня нет никаких принципов? Ни принципов, ни денег, ни дома, ни ковра, ни телевизора?!

В а л я. Тише, тише. Тоже мне — сатирик Михалков, тоже мне — «Фитиль». Сиди, сиди без штанов. А я-то дура, бегаю, устраиваю, деньги занимаю!

В я т к и н. Чего это ты устраиваешь?

В а л я. Не «чего», а «кого». Тебя, мой муженек. На интересную работу с перспективой — персональным шофером! Это тебе не с багром стоять.

В я т к и н. Это что, директора возить? Да пошли вы все от меня!

В а л я. Да уж пошли, пошли. И вы пошли, и мы пошли, счастливый путь. (Откусывает помидор.) Помидорщик. (Морщится и выбрасывает помидор за окно в реку.)

В я т к и н. Ты что сделала? Это же семенной!

В а л я. А я и знаю — тебе помидор дороже человека.

В я т к и н. А ты не хватай чужое, не имей этой привычки — хватать чужое!

В а л я. Что-что-что?!

В я т к и н. И как муж я тебе официально заявляю: или мы отсюда уезжаем вместе, или я один. Да, я помидорщик, а не бобик с газетой за баранкой, пока хозяин сидит на работе. Я прирожденный агроном, к твоему сведению.

В а л я. Ты прирожденный себялюбец: другие — для семьи, а ты — для себя.

В я т к и н. А агроном должен работать и жить на земле своего детства, где он родился и вырос.

В а л я. Размечтался тут, на своих помидорах, как курица на яйцах. Буду я с ним в деревне гнить, лепехи коровьи подбирать! Чужие, правду ты сказал, чужие мы и есть. Я это давно знала.

В я т к и н. А я сейчас узнал.

В а л я. Вот дура!

В я т к и н. Это я дурак — подруга жизни, свет в окошке.

В а л я (взрываясь). Да ты знаешь, кто я?! Жизнь теперь у меня вот где! (Показала сжатый кулак.) Все будет по-моему, как я захочу!

В я т к и н. Нет, будет так, как я захочу. (Достает большую дорожную сумку, с треском открывает замок-молнию, начинает собираться.)

В а л я (схватив кусок хлеба и косынку, бросает на ходу). Нет мужа, и такого мне не надо — проживу! (Выходит.)

Вяткин в растерянности бросает сумку, в смятении чувств не может ни на что решиться.

Вечер. В комнате беспорядок. На полу посреди горшков с растениями сидит В я т к и н. Появляется пьяненький С е л и в а н о в.

С е л и в а н о в (не сразу). Один?

В я т к и н. А-а. Думал, к утру заявишься.

С е л и в а н о в. Тут такое завернулось… Такие события!..

В я т к и н. Представляю.

С е л и в а н о в. Да-да, не ожидал. От кого-кого, но от нее!.. Просто страшно.

В я т к и н. Деньги на бочку.

С е л и в а н о в. Деньги? Деньги! (Смех.) Деньги не проблема. Совесть. Вот проблема — сидит в тебе и точит. Пожалуйста, трешка. (Смех.) Друга встретил, фронтового.

В я т к и н. Не знал — ты, оказывается, с фашистами сражался, успел.

С е л и в а н о в. Да не я, он воевал. А для меня кто воевал, тот и друг — я для него на все готов. (Смеется.) «Деньги». Что ты сегодня с утра — деньги, деньги. Не узнаю тебя, Ан-натолий. Вот — кладу трояк, за мной семь. Семь. Понял? Я вообще больше к этому (развел руками) отношения не имею. К этой организации. (Смех.)

В я т к и н. Серьезно? Ревизия накрыла? (Поддерживает разговор с Селивановым, не вникая в суть, лишь бы он отвязался.)

С е л и в а н о в. Вот именно, что ревизия! (Хохочет.) Я сам себе ревизию устроил.

В я т к и н. Давно пора.

С е л и в а н о в. А ты спроси, спроси. Умей к человеку в душу заглянуть — он тебе такое откроет…

В я т к и н. Ну, выпил, вижу. Может, мало? Возьми — добавь.

С е л и в а н о в. Да что вы мне все водку суете. Что я, пьяница?! Что я, сам себе достать не могу?

В я т к и н. Гурий…

С е л и в а н о в. А?

В я т к и н. Слушай, друг, ты чего меня изводишь? Пришел — говори.

С е л и в а н о в (повеся голову на грудь). В декабре — сорок, а я опять, оказывается, никто.

В я т к и н. И все события?

С е л и в а н о в. Считаешь, мало?

В я т к и н. Брось ты из-за ерунды убиваться. Кто тебе сказал, что ты никто?

С е л и в а н о в. Лидия. (Поднимает руку с ключами вверх, драматически.) Видал?!

В я т к и н. Видал, видал и слыхал — ты их из рук не выпускаешь.

С е л и в а н о в (швыряет ключи об пол). Металлом. Липа! Ни один ключ к ее делам не подходит. Сейчас обнаружил. Нет, ты еще не понял?

В я т к и н. К каким делам, Гурий?

С е л и в а н о в (сквозь пьяные слезы). А ни к каким. Все вранье и обман. Толик! Я ж со всей душой, а она?.. Кормить-то кормила, этого не отнимешь, но… Эх, Толик, Толик. Ты мне скажи, что мне делать? Как с ней поступить? Убить? (Начинает смеяться.) Утопить?

В я т к и н. Она тебе не верит?

С е л и в а н о в. О! Нет, ты теперь понял? Половина ключей — фальшивка! А я — дурак дураком. В декабре — сорок, а кто я? Толик…

В я т к и н. Взял бы да ушел… как я.

С е л и в а н о в. А ты куда? (Тут только замечает, что Вяткин собрался в путь-дорогу.) Толик, друг… (Встает.) Понял. Когда?

В я т к и н. Катер? (Как-то невесело.) Да скоро.

С е л и в а н о в. Все. Едем! Сейчас и поедем. (Убегает.)

Одновременно с разных сторон навстречу друг другу появляются В а л я — она возвращается с работы — и Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Валька, чепе! Собрались уезжать, и твой и мой.

В а л я. Где он?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. В каюте, на чемодане — ждет вечерний рейс.

В а л я (не сразу). Что ж делать?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Как — что? Переодеваться! И в бой!

В а л я. Господи, как я устала, как мне тяжело все это, Лидка…

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ничего не тяжело, а как ты думала? Тяжело будет, когда его не будет!

Уходят. К В я т к и н у возвращается С е л и в а н о в; он в теплой куртке с воротником из цигейки, в шапке, в руках — столярный ящик с набором инструментов.

С е л и в а н о в (очень довольный). Ну, завел — волчком пошла.

В я т к и н. Смотри-ка — ты плотничал?

С е л и в а н о в. «Плотничал». Я, друг ты мой, могу дворец построить!

В я т к и н. Это все? Больше ничего не берешь?

С е л и в а н о в. А настоящий мужчина — он с собой ничего не берет в таких случаях, окромя одного, ты знаешь чего! (Поигрывая топориком.) Я все могу! Могу печь, могу дверь, и ружье, и зуб выдерну — не ахнешь! Знаешь, какие гонорары будем получать!

В я т к и н. Хороший у тебя ящик. (Показывает на свои горшки с зеленью на полу.) Погрузить туда и…

С е л и в а н о в. Но-но-но, это наш хлеб. «Ящик». Мы с ним в любой точке застрять можем — на вес золота! Валентина твоя прискакала, у Лидии сидит… Смеются чего-то. Им смешно!

В я т к и н. Да я ей не нужен. Ну кто я такой? Тракторист, потом — армия, потом — вот… увлекся овощными. Ну и устраивайся сам! А другой тут ни при чем.

С е л и в а н о в. Другой тут всегда ни при чем. Эх, друг ты мой Ан-натолий, нам бы тысчонку! Я бы тебе сам такой дом отгрохал. Все бы оборудовал, не хуже городского. Без баб, сами, артелью. Любой позавидует. Ведь я какой, если по сути? Ведь я тоже романтик — куда меня только не заносило! И на ГЭСе! И на газе! И на рыбе! И на Колыме!

В я т к и н. Раз мешаю, значит, все — надо уходить. Мне делать здесь нечего, сам понимаешь, на дом я как-нибудь заработаю, а ее туда везти — не имею права, она не хочет. Это она мне — судьба. А что ее судьба — еще неизвестно. Может, работа. И дети. Сейчас с женщинами такое творится, что никто понять не может.

С е л и в а н о в. Если бы не бабы!.. Если б я на них не пронадеялся… Я бы уже… замминистра был. Но ничего — я еще!.. Сорок лет еще не срок.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (возникает в открытом окне). Гурий, Гурий. Звонили из района — бумагу подписать надо.

С е л и в а н о в (садится, важно). Какую еще бумагу?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Опись.

С е л и в а н о в (надевает шапку). «Опись».

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ты уезжать-то уезжай, воля твоя, Гурий Вананыч, но я важный документ за другого подписывать не имею никакого права — меня за это посадить могут. Не примешивай семейные чувства к делу. Ты этим не шути, документ очень срочный. Не я тебя поставила на должность — не мне тебя лишать подписи.

С е л и в а н о в. Спохватилась. А я тебе что говорил? Без меня опись недействительна. А я не знаю, что там у тебя, — я всего не видал. (Поднял связку ключей с пола.)

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Как — не видал? Все видал.

С е л и в а н о в. Где же все? (О ключах.) Тут не все.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Это что — угловая кладовая?

С е л и в а н о в (рассмеявшись). Ага, созналась!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Хорошо. Пойдем, покажу. Все покажу.

Входит В а л я — в туфлях Ждановой-Селивановой, в ее юбке, походка независимая.

С е л и в а н о в (важно). Значит, Толик, я сейчас. Подпишу — зачем женщин обижать? Они и так без нас тут…

В а л я. Иди, иди. Без вас как-нибудь.

С е л и в а н о в проворно уходит.

Ой, устала. Начертоломилась, ноги не держат. (Садится — туфли ей тесны.) А чего это твоя рубашка лежит? Пойдешь куда? В клуб?

В я т к и н. Почему — моя? Она твоя.

В а л я. Что значит — моя? Толик…

В я т к и н. Ты ее купила, она твоя. Еще до свадьбы.

В а л я. Но я ж тебе ее подарила. Ты что, подарки, что ли, возвращаешь? Так и скажи — возвращаю подарки.

В я т к и н. Так и говорю.

В а л я (помолчав). Какой же ты несерьезный человек. (Сбрасывает туфли.)

В я т к и н. Какой есть.

В а л я. Зачем увозил, зачем все начинал? Если через два месяца собрал чемодан. Что я такого сказала? Чем я тебе не угодила? Если чувства не проверил, зачем тогда сюда вез?

В я т к и н. «Вез». Что ты — мешок с углем?

В а л я. А как же — я женщина! Меня везут.

В я т к и н. Это я тебя не устраиваю…

В а л я. Да чем?

В я т к и н. Да всем.

В а л я. Чем, чем?

В я т к и н. Жить не умею.

В а л я. Сначала никто не умеет — учатся.

В я т к и н. Ты одно хочешь, я — другое…

В а л я. Да ничего я не хочу! Хочу, чтоб у нас было хорошо, и тебе и мне, вот и все мои мечты.

В я т к и н. Я увлекаюсь овощными — ты их видеть не можешь.

В а л я. Да пожалуйста! Да хоть всю комнату заставь!

В я т к и н. Зачем же — всю? Как будто не понимаешь.

В а л я (помолчав). Понимаю. Собрался. (Стукнув по столу.) Завтра же уеду! Брошу все и уеду.

В я т к и н. Почему? Тут тебя все на руках носят, машину дали…

В а л я. Иди ты со своей машиной. Не буду я здесь одна, хоть озолоти.

В я т к и н. Вернешься к отцу… Потом спишемся.

В а л я (голос дрогнул). «Спишемся». Ты за меня не решай. Еще говорил — Валюшку возьмем. Вот интересно было бы: она б тебя папой назвала, а папа был — и сплыл. Отец так все и предвидел. (Плачет.)

В я т к и н. Да я-то чем виноват? Это ты во мне разочаровалась.

В а л я. Тебе — слова разные, а мне — хоть не жить. Не хочешь шофером — оставайся на своем месте.

В я т к и н (горячится). Да нет у меня тут своего места!

В а л я. Хочешь к своим в деревню? Поедем, разве я против? Но месяц, до конца навигации ты можешь потерпеть?

В я т к и н. Там машины твоей нету, там болота да лен.

В а л я. Везде надо усилия прикладывать, что-нибудь и для меня найдется. Просто здесь мне немножко повезло.

В я т к и н. А меня там ждут, ну и как быть?

В а л я. А чего, известно как (горько пошутила): мужчина в доме — первое лицо.

В это время на дебаркадер прибыл О б и ж е н н ы й. В руках — две связанные вместе коробки торта и пучок цветов.

О б и ж е н н ы й (во все горло). Валюха! Стругалева!

В а л я. Это он.

В я т к и н. Кто?

В а л я. Да этот, Петро.

О б и ж е н н ы й. Цветик!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (появляясь). Ну, я цветик, чего орешь?

О б и ж е н н ы й. Пришел поздравить. (Садится на лавку в проходе к причалу.)

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ты уже, напоздравлялся. (Садится рядом.)

О б и ж е н н ы й. Валькиного супруга хочу поздравить, лично.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Какого еще супруга? Его нет, уехал.

О б и ж е н н ы й. Второго. Нет, третьего.

В а л я (выходит к нему). Тебе чего?

О б и ж е н н ы й. А ты почему меня в дом не приглашаешь? Боишься? Думаешь, спряталась мышка в норушку?

В а л я. Мало мне тебя на работе? Шел бы отсюда… по-хорошему.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Торта принес, цветочки! Он поздравит и уйдет. Петро, ты поздравишь и уйдешь.

О б и ж е н н ы й. Ага, поздравлю и уйду. Все уйдут. Разойдемся!

В а л я. Знаю я его поздравления.

О б и ж е н н ы й. Она чего-то знает! Слыхали? И я чего-то знаю, а ее малец чего-то не знает! И чего он такого не знает? Мы с ней знаем, а он не знает!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (пытается поднять его с лавки). Пойдем, пойдемте все ко мне. Чай поставим! Посидим, все так хорошо. (Зовет.) Гурий! Гурий Вананыч! (Вале.) Это что — из-за машины, что ли?

О б и ж е н н ы й. Она думает, на мое место села, а мне обидно! Чужая бы села — это одно, а то ведь своя! (Кладет руку Вале на плечо.)

С е л и в а н о в (появляется). Здоров, Петро. Давненько не заглядывал, зазнался.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Давай его к нам. Гурий, бери, бери его, не стой. Пойдемте к нам, и ты, Валентина, попьем чайку и разойдемся.

О б и ж е н н ы й. Слушай, Кривой! Как бы тебе показалось, если б твоя баба над тобой верх взяла?

С е л и в а н о в. Какое сравнение. Ты у нас завсегда первый, всегда наверху! Ну, встаем, что ли? (Подхватывает под руки.) Оп-па!

О б и ж е н н ы й. Во, сказал! Я — и у ней первый! Че, неправда?

В а л я. Болтай… чушь всякую.

Появился В я т к и н, он без палки, хромает.

О б и ж е н н ы й. После Михаила, конечно. А че скрывать? От мужа.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ах ты, морда, я тебя поняла — пришел людям жизнь портить?

О б и ж е н н ы й (сует цветы в руки Вяткина). На. Поздравляю.

В я т к и н. С клумбы надергал. С чем?

О б и ж е н н ы й. А с женой хорошей!

В я т к и н (бросает цветы на лавку). Чего тебе?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да врет все, спьяну, нету ничего!

О б и ж е н н ы й. А я с ей жил.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (вскрикивает). Ой, ой, да чего ты мелешь, идиотина, зачем женщину обижаешь?!

С е л и в а н о в. Толик, Толик, на, держи. (Подает ему палку.) Обопрись!

В я т к и н. Подождите, подождите. (Обиженному.) Что ты делал?..

О б и ж е н н ы й. Жил я с ей.

В я т к и н. Ну и что?

О б и ж е н н ы й. Как это?

В а л я (плачет). Да врет! Врет он чушь разную!

В я т к и н (Обиженному). Ну и что?

О б и ж е н н ы й. Как — что? Ничего!

В я т к и н. Ничего? Ну и все.

О б и ж е н н ы й. Нет, не все!

В я т к и н. Да ты не волнуйся. Сказал — и ладно, молодец.

В а л я. Да он нарочно! Он мне отомстить хочет!

В я т к и н. А ты зачем его обижаешь, Валентина? Ты вон какая! А он вон какой.

Все, кроме Обиженного, засмеялись.

Нехорошо, Валюша. Нечестно.

Все опять засмеялись.

О б и ж е н н ы й. Ну, понял: какая жена, такой и он. Одна шайка. Ты что? Не мужик?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да он-то — мужчина, да ты-то — дерьмо!

О б и ж е н н ы й. Понял, понял, ну, понял — одна шайка.

Ф е д о т ы ч (появляясь). Чего, слышал, смеялись? Чего смешного?

В я т к и н. Да тут один… упал.

В а л я (смеется). Правда что.

О б и ж е н н ы й (уходит). Я до месткома дойду! Я там открою!

В я т к и н. Письма! Письма пиши! Тундра.

С е л и в а н о в (Вяткину). А я бы врезал.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да ты бы. Ты вообще!..

Сигнал (сирена) катера.

Ф е д о т ы ч. «Агитатор» показался. Хоть его дождался.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Федотыч, ко мне гость вечером — мы у тебя в столовой посидим. С музыкой.

Ф е д о т ы ч. Сидите.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Поможешь?

Ф е д о т ы ч. Помогу чем могу.

В а л я (мужу). Толик…

В я т к и н. А? Ну, чего, Валюша? Все в порядке.

В а л я. На «Агитаторе» отец нам с тобой валенки послал.

В я т к и н. Валенки — это вещь. Съездить туда надо.

В а л я. Ой, но ты у меня… (Непонятно — то ли смеется, то ли плачет.)

В я т к и н. А это кто еще там?

На берегу появилась Л а р и с а; в руках у нее такая же коробка с торгом, как у Обиженного.

В а л я. А это опять ко мне. Моя новая помощница.

В я т к и н. Ну, эту бери на себя.

В а л я. Чего ты пришла? Ко мне?

Л а р и с а. К тебе. Да ничего, так! Думала, может, посидим… не откажется.

В а л я. Иди сюда, к нам!

Шум подходящего катера. Селиванов набрасывает чалку на железную тумбу.

Г о л о с в м е г а ф о н. Федотыч! Принимай бананы!

Ф е д о т ы ч. Это что? Заместо всего?

Г о л о с в м е г а ф о н. Анекдот знаешь? Что было раньше — курица или яйцо? Раньше было все!

На руки Федотычу летит коробка с яркими ярлыками. Сигнал автомобиля.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (выбегает на палубу, Вале). Это завгар приехал! Ты что, забыла?

В а л я (смотрит на Вяткина). Да нам не надо.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (ахнула). Как — не надо?

Сигналы автомобиля.

Это сегодня вам не надо. А завтра опять надо. Такой человек к вам в дом пришел! Да он может все.

В а л я (мужу). Знакомься — Лариса.

В я т к и н (подает руку). Толик.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Крутись как хочешь, но чтоб меня не подводить, поняла? (Посмотрела на Ларису.) А она зачем? Не надо.

В а л я. Она со мной.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Я вижу, ты вроде меня — чем дранее, тем милее.

Появляется з а в г а р — видный мужчина с большим добродушным лицом и солидными жестами.

З а в г а р (повернувшись в сторону берега, махнул рукой). Через час! (Посмотрел на женщин, снова сделал отмашку.) Через два!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (Ларисе). И ты приходи, но чтоб тихо. (Идет навстречу завгару.) А-а, дорогой наш! (Сделала отмашку, подражая завгару.) Через три! (Берет под руку завгара.) Бананы завезли — как раз!

З а в г а р. Здрасс, товарищи. Это у нас банан — банан. А там банан — не банан! (Подает руку Вяткину.) Верно?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да-а?

З а в г а р. Проще картошки. (Смотрит на Вяткина.) Он?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да что ты все дела да дела! Что тебе он, ты ко мне пришел. (Уводя завгара, грозит кулаком Вале и Вяткину.)

В я т к и н. Ну, иди, развлекай начальника.

В а л я. Я хотела как лучше…

Вяткин идет к причалу и начинает помогать Федотычу разгружать ящики.

Прошел час. Вечер, в столовой гуляют. Музыка. На сдвинутых вместе столиках — бананы в тарелках, бутылки, консервы и т. п. З а в г а р, рядом — Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а, В а л я, Л а р и с а, С е л и в а н о в и Ф е д о т ы ч, в белом колпаке и белой куртке.

Ф е д о т ы ч (накручивая с силой краем тарелки бумажные салфетки, нарезанные треугольником). Это все штучки, ты мне дай ассортимент.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. А ты послушай, послушай! Человек учит культуре стола!

З а в г а р (продолжая невозмутимо). Нож ложи сюда (кладет), острием вовнутрь, к персоне. Вилку, ну, этим, колотьем — только вниз.

Ф е д о т ы ч (втыкает бумажные салфетки в стаканы, завгару). Ты мне дай ассортимент! Ты мне завези витамины! А уж там как-нибудь съедят.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Опять ты свернул на чего не надо. Мы гуляем, отдыхаем! (Встает, притопывая и пританцовывая, приглашает завгара на танец.)

С е л и в а н о в (закусывая). У нас все съедят! И выпьют.

Л а р и с а. Валь, Валь, ну давай с тобой сепаратно. Трудовую карьеру все-таки начинаю! (Чокаются.) А твой че не идет?

В а л я. А он этого не любит.

Л а р и с а. Толик! (Смеется.)

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (танцует с завгаром). Сколько уж мы с тобой на Севере? Скоро двадцать? А думали, годика на три. И сын вернется из армии — опять к тебе!

З а в г а р (широко). Приводи. Всех приму! (Притопнул в танце.) Всех зачислю.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. А ты еще ничего!

З а в г а р. А мы еще могем!

Л а р и с а. Валь, Валь, ну чего ты какая? На работе такая боевая — ты мне понравилась. На всю жизнь!

В а л я. Я сегодня замуж вышла.

Л а р и с а. А я сегодня развелась!

З а в г а р (Ждановой-Селивановой). Чистота у них кругом! Как языком все вылизано.

Л а р и с а. Где это, где это все?

В а л я. Да в Монголии. Петр Ильич в Монголии работал по приглашению.

З а в г а р. Или возьмем ту же рыбу.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ой, рыбки б сейчас — самый раз. Да где ж ей быть? Вот он сидит, общественный рыбнадзор, — разве ж он подпустит?

З а в г а р. Там, чтобы вот так — лови сколько хочешь и чем хочешь, — шалишь, нельзя. Купил лицензию — садись, можно.

Л а р и с а. Порядок в Монгольской Республике.

З а в г а р. Культура!

С е л и в а н о в. Это что, на удочку? (Хохочет.) Чего ж там принесешь?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (предостерегающе). Гурий, Гурий. Заказывай у Федотыча еще бананов.

Ф е д о т ы ч (ворчит). Мне завтра народ кормить, обойдетесь.

В я т к и н (в дверях, весело). Люди, вы тута? А я к вам. Берете?

Л а р и с а. Берем, берем!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Толик пришел, Анатолий Палыч припожаловал! Он у нас непьющий, некурящий. Спокойный, выдержанный. (Ведет Вяткина за руку к завгару.)

С е л и в а н о в. «Пять звездочек»!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Дайте ему тарелку, вилку, бананов дайте кило! Пришел, милый, со всеми-то легче. Инфаркты, пишут вон, от одиночества.

Л а р и с а. К жене пришел! Соскучился и пришел.

З а в г а р (похлопывая Вяткина по спине). Молодой ишшо.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. И я говорю: пока молодые, надо жить. Радоваться надо, надо дышать полной грудью! Придет время, старость, болезни — еще наплачемся.

Л а р и с а. Ая начну смеяться к старости.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (нахваливая Вяткина). Он у нас семейный, золотой, серебряный — друг без дружки никуда. Садись, Анатолий Палыч, садись сюда — вот твое законное место, рядом с Петром Ильичом.

З а в г а р (Вяткину). Рекламу тебе создает. Ты чего не шел, сидел вне общества?

В я т к и н. Да дела разные заканчивал.

З а в г а р. Закончил?

В я т к и н. Закончил.

З а в г а р. Тогда на, выпей.

С е л и в а н о в. Начал дело — гуляй смело! (Смеется.)

Л а р и с а. Может, кого из ребят сверху пригласить, из общежития?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Тебе все мало? Смотри, какие мужчины!

С е л и в а н о в. Короли!

Ф е д о т ы ч (несет из кухни бананы). Да ладно вам. Бананы завезли, а овощи простой нету.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Тебе что сказано? Приди завтра на работу в кабинет — и стребуй. Человек отдыхает.

З а в г а р. Знаешь, где овощ?

Ф е д о т ы ч. Где?

З а в г а р. А в Монголии. Огурцы — во!

Ф е д о т ы ч. Да ладно тебе.

С е л и в а н о в. Климат.

З а в г а р. Руки.

Ф е д о т ы ч. Вот где машина? Где?

З а в г а р. Ты меня спрашиваешь?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (прерывает Федотыча). Надоел. Ух надоел. У тебя собрание или гости? Ты чем нас угощаешь цельный вечер? Ноешь, ноешь. Сил нет.

Ф е д о т ы ч (ворчит). Помидор этих я только в нонешнее лето и видел вот у него в окопе.

С е л и в а н о в. Видел? Ну и хватит. (Смеется.)

З а в г а р. Где-где — в окопе?

С е л и в а н о в. Толик, принеси нашему Федотычу помидор.

Ф е д о т ы ч. Руки, руки. Руки! Вон у него руки — и что толку? Ты ему дашь оранжерею? Дай ему возможность — он тебе сделает. Все будет.

В я т к и н. Федотыч, сейчас не об этом речь.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да что вы с этими помидорами прямо с ума посходили! Зачем они ему? Будет Он у нас в деле. (Завгару.) Будет он у нас в деле?

З а в г а р. Будет, будет. Так все-таки как же?..

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (прерывает). Толик, будешь ты у него в деле?

В а л я. Лида, зачем ты зря. Чего, не поняла, что ли?

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. А я тебя не спрашиваю. Я его спрашиваю. Он твой муж законный и первое лицо. Толик, говори.

З а в г а р. Замолчите.

Становится тихо. Короткая пауза.

Кто сказал про оранжерею?

Ф е д о т ы ч (не сразу). Я сказал… (по складам) про оран-же-рею.

З а в г а р. Кому ты сказал про оранжерею?

Ф е д о т ы ч. Тебе я сказал про оранжерею.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да глупость это все, не бери в голову!

З а в г а р. Нет, кто здесь агроном, я спрашиваю, в конце-то концов? (Вяткину.) Ты?

В я т к и н. Ну, я. Отчасти.

З а в г а р. Иди сюда. Иди сюда.

Вяткин подходит.

Учился? Почему «отчасти»?

В я т к и н. На курсах.

З а в г а р. Курсы — это ерунда. Тут что? (Стучит в свою грудь.) Тут что?

В я т к и н. Тут? (Достал из кармана пакетик.) Семена.

Короткая пауза.

З а в г а р. Да, это серьезно. (Развернул пакетик, посмотрел, вернул.) Зачем ты идешь ко мне в гараж?

В я т к и н. Нужда заставляет. Да нет, я с охотой.

В а л я. Толик, какая нужда? Я что, отказываюсь?

В я т к и н. Я отказался.

Ф е д о т ы ч (Вале). Ах ты… женщина. (Вяткину.) Зачем ты ее слушаешь? (Вале.) Ты его слушай. Он талант, его поддержать надо! А-а, так вы вон что… Ну, все, меня здесь нету. (Сбрасывает с себя куртку, снимает колпак.) А-а, так вы вон как — в гараж его! (Идет к выходу, Вале.) Гарнитурщица.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а (вслед). А ты бобыль! Жена неизвестно где, дети брошены. Народ, вишь, он кормит, кормилец!

Ф е д о т ы ч (неожиданно возвращается). Человек делом занимается, так он вам поперек глотки!

С е л и в а н о в. Давай, Федотыч, круши их!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Озверел ты, что ли? При чем тут мы? Мы гуляем, отдыхаем…

Ф е д о т ы ч (прерывает). Каждый! Каждый человек, будь он хоть Наполеон или сапожник, — каждый думает: а как я прожил? Что сделал? Ведь в каждом — что-то живое, в каждом душа просит! (Сбавив голос.) Живешь для других, не для себя. Если б на женщин да на жратву я свою жизнь тратил, мне б сейчас — на все плевать. (Уходит.)

Оставшиеся некоторое время молчат.

С е л и в а н о в. Идейный.

З а в г а р. Понятно, понятно.

С е л и в а н о в. А я ему полки не сделал. А обещал. (Смеется.) Свинья я.

З а в г а р (смотрит на Вяткина). Понятно.

Л а р и с а. Алло, мы ищем таланты!

С е л и в а н о в. Бабы! Бабы все, Федотыч прав. (Ларисе.) А ты не смейся. «Ищем таланты, алло». Толик! Голубь! Едем. Где мой ящик с инструментом? Сейчас как дунем по России! Личности мы или не личности?

Музыка — Вяткин поставил пластинку в музыкальном автомате.

(Пускается в плясовую.) Эх, жизнь моя! Или ты приснилась мне?!

В я т к и н. Валентина! Ну-ка, давно мы с тобой не плясали.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Куда тебе, с ногой.

В я т к и н (танцует с Валей). Вот мой огурчик! Вот мой помидорчик! Между прочим, между прочим, помидор по-французски будет поме д’амур — яблоко любви. Правильно я говорю, Петр Ильич? (Вале.) Да брось ты хмуриться! Будем жить — не тужить…

Валя вырывается из его рук и отходит.

Гурий! Наливай, друг. Мужик я или не мужик? (Завгару.) Не запойный, не волнуйтесь, и с огородом все, завязал — весь сгорю за рулем!

В а л я. Поставь стакан. Поставь.

В я т к и н. Не поставлю. Твое здоровье.

В а л я (отнимает). Не надо, не надо мне этого здоровья. Не хочу. И тебя таким видеть не хочу.

В я т к и н. Да почему? Почему? Что я…

В а л я. Потому что на себя не похож.

З а в г а р. Слушай, Вяткин, а ты фамилию мою знаешь?

В я т к и н (не сразу). Знаю, конечно.

З а в г а р. Назови.

В я т к и н. Рыжиков.

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Ой, да что ты, кто ж тебя не знает? Тебя вся область знает.

З а в г а р (делает отмашку). Никто меня не знает. Вот он (кивок в сторону Вяткина), может быть, знает. Может быть! Ну-ка, ну-ка, вспоминай, агроном с курсов! Кто такой Рыжиков?

В я т к и н. Рыжиков, Рыжиков… «Опыты с сеткой»? Или, иначе, — «опытный Рыжикова». Ваш?

З а в г а р. Во-от где я! Нашел, молодец, Вяткин. Во-от где я остался! Имей в виду, Вяткин. Вот был я Рыжиковым двадцать лет назад, а теперь — Петр Ильич. Помнишь? Когда заливные луга запахивать начали? А, да ты не помнишь…

В я т к и н. Да я знаю, читал. Потом эту, гречу начали…

З а в г а р. Вот я с этих лугов сюда и прискакал. Как отрезал. Как дали по рукам — я и бросил, малодушный.

В я т к и н. Успею еще!

З а в г а р. Ой, навряд ли. Затягивает. Год, потом еще год. Там квартиру дадут, там еще чего подкинут. Нет, как начнешь, так и пойдешь!

Входит Ф е д о т ы ч, у него в руках — охапка помидорной ботвы. Молча бросает ее на пол.

Ф е д о т ы ч. Вот кто это сделал? Вот что делать с людями? (Достает из кармана зеленые помидоры.)

З а в г а р. Накажем. За такое — накажем.

Ф е д о т ы ч. А ты мне — «культура стола».

В я т к и н. Не шуми, Федотыч, это я подергал. Ну, не ахай, пожалуйста. Решил и сделал. Сколько можно портить жизнь себе и другим? Ни к чему это все. Будет время, будут условия — займусь! Вот так, друзья. А то какие-то, понимаешь, игры.

Ф е д о т ы ч (подбросив ногой в сторону Вали ботву). В вашу честь, мадам помидор.

З а в г а р (посмеиваясь). Ботву-то выдернул, а семена носит. Руками-то — одно, а в голове — другое. Не возьму. И не проси. (Ждановой-Селивановой.) И не проси. (Вале.) И ты не проси. И всем скажу, чтоб гнали. Агроном!

Ж д а н о в а - С е л и в а н о в а. Да хобби это у него, хобби! А у кого его нет? Сегодня — одно, завтра — другое! Вон мой Селиванов ключи собирает.

З а в г а р (Вале). А чтоб не застряли случайно, я билет куплю на самолет и прослежу, чтоб довезла — до его земли! И себя и дочку. Все, ребята, вопрос закрыт. (Всем.) Ботву подергал, а семена тут носит! Агроном.

В а л я (мужу). Видишь, какую из меня сделали. И денег на билет пообещали.

В я т к и н. Люди! Что ж вы меня с любимой женой поссорили? Я и так кругом виноват!

В а л я. Не ты, я сама виновата, так мне и надо. Ты что думаешь, Федотыч, Георгий Федотыч, думаешь — я жадная? Да мне ничего не надо. Вот Петр Ильич денег пообещал на билеты — я не обижаюсь, это он ради науки, хороший человек. Скажем ему, Толик, спасибо за то, что он взять тебя хотел на работу, а еще больше спасибо ему — за то, что отказался. Он отказался, так неужель я-то не откажусь? Я что думала? Как лучше! Толик наивный, романтик, точно. А как жить с ним? Как жить? Попробуйте! Обоим пропасть. Я какую науку получила? Главное — отбиться, отбиться, себя в обиду не дать. Я и его защитить хотела. (Мужу.) Не перебивай, я все скажу. Если хочешь знать правду, старалась я опять для себя! Только думала, что для тебя. Как я видела в жизни, кто такой муж? Это — дом! Вот для этого дома баба и старается, вот и старается, а муж-то вроде и ни при чем! Деньги носит — и хорош, и ладно! (Мужу.) Я тебе говорила, что ради тебя дочь оставила. Неправда — ради себя дочку свою одну посадила. Сегодня, когда ты мне условие поставил, что иначе уедешь, думаю — надо сдаваться, голову склонила, а у самой такое зло против тебя! Вытерплю, думаю, а потом верх возьму. Вот так-то в семью наваливают, наваливают всю черноту, чтоб только — муж, дом, все как надо! Как я хочу! А потом все валится. Толик, ты не обижайся, но я вот, пока эти помидоры ты из души не повырвал ради меня, — я ведь не понимала, кто ты мне и кто я тебе. Никто ради меня ни от чего не отказался! Ну, кроме отца, конечно. Что помидоры — бог с ними. Все у тебя будет, я тебе обещаю — теперь я тебе на всю жизнь другом буду…

В я т к и н. Ты у меня идеал. Один у тебя недостаток — это я.

З а н а в е с