Чаша императора

Глава 24

Внезапно раздался громкий насмешливый голос:

— Полагаю, господа, вам следует сложить оружие!

— Король Наваррский! Мы спасены! — радостно вскричал граф Шеверни. К месту действия стремительно приближалась большая группа людей во главе с Генрихом Наваррским.

Окружившие герцогиню и графа злодеи, мгновенно сориентировавшись, поспешно ретировались и молниеносно скрылись за деревьями. Граф едва сдержал себя от желания броситься за ними в погоню. Лишь мысль о стоящей позади него женщине, которая нуждалась в защите, остановила этот порыв.

— Ваше величество, вы как нельзя более кстати, — приветствовал учтивым поклоном подошедшего короля граф Шеверни. — Я оставлю герцогиню на ваше попечение. Сам же я должен…

— Поверьте, им придётся нелегко и без вашего вмешательства, — прекрасно поняв, что именно собирался сделать граф, ответствовал Генрих. — Однако я хотел бы увидеть наконец женщину, внимания которой с таким упорством добивались мои любимые родственники. Поднимите голову, сударыня, я хочу взглянуть на вас.

Изабель присела перед королём в почтительном реверансе, выпрямилась и открыто взглянула в лицо королю. Генрих Наваррский, взяв её за руку, восхищённо произнёс:

— Вы само очарование, сударыня! — и, запечатлев на нежной ручке герцогини поцелуй, весело добавил: — Знай я заранее, насколько вы прекрасны, никогда не согласился бы на эту сделку.

Подумать только, чего я буду лишён! Вы могли бы украсить этот унылый город своим присутствием.

— Ваше величество, — граф счёл должным вмешаться в разговор, видя, что он смущает девушку. — С вашего позволения, я провожу герцогиню в замок. Она только что испытала большое потрясение и очень устала…

— Герцогиню? — Генрих Наваррский рассмеялся, чем вызвал изумлённые взгляды всех присутствующих. — Клянусь целомудрием Марго, это забавно, — сквозь смех пробормотал он.

— Ваше величество, — с некоторым вызовом произнёс граф Шеверни, — хочу представить вам герцогиню Д'Эгийон, — граф повернулся к Изабель, которая молча, с неприятным удивлением наблюдала за весельем короля и его приближённых, которые хоть и мало понимали, о чём идёт речь, но считали своим долгом поддержать хорошее настроение короля. Генрих же с наигранной печалью в голосе произнёс:

— Ежели вы сказали правду, сударь, так в скором времени у его святейшества Папы появится ещё один повод для отлучения меня от церкви, ибо я собираюсь не позже сегодняшнего вечера выдать её замуж… за родного брата!

Король и его окружение вновь разразились громким смехом.

— При всём уважении, ваше величество, — резко произнёс граф Шеверни, видя, как побледнела при этих словах Изабель, — это очень злая шутка.

— Мне необходимо сесть, — всё ещё смеясь, Генрих Наваррский, примостился на скамеечке, где не так давно сидел граф Шеверни. — В последний раз я так весело смеялся в Лувре, когда меня хотели отравить. Или вы полагаете, — он бросил иронический взгляд на графа, а затем на Изабель, — что я настолько дурно воспитан, что могу шутить подобными вещами? — И уже более спокойным тоном продолжил: — Не далее, как несколько часов назад, я лично разговаривал с герцогом Д’Эгийон. Он предъявил бумаги, не оставляющие сомнения в его принадлежности к этому славному роду. Герцог просил вашей руки, сударыня, — король устремил взгляд на Изабель, которая в замешательстве продолжала молча взирать на его величество. — Вы не имеете отношения к фамилии Эгийон, но это лишь временное неудобство. Думаю, уже к вечеру вы получите истинное право на титул герцогини. Я пообещал, что лично поведу вас к венцу. Что, впрочем, неудивительно, после того, что пообещал сделать ваш будущий супруг.

— Вы не можете принудить меня к браку, — тихо, но твёрдо произнесла девушка.

— А кто говорит о принуждении? — удивился король. — Герцог меня заверил, что вы с радостью примете его предложение руки и сердца.

— Я не знаю, кто этот человек, но он ошибается, рассчитывая на моё согласие.

— Даже так?.. — короля, казалось, озадачили эти слова. Он было задумался, но тут же радостно вскричал: — Агриппа, чёрт бы тебя побрал, я нуждаюсь в твоей помощи! Это прелестное дитя наотрез отказывается выходить замуж за герцога Д'Эгийон…

— Полагаю, она изменит своё решение, как только встретится со своим суженым лицом к лицу, — ответил Агриппа. Он на ходу вложил шпагу в ножны и приблизился к беседке. — Нескольким негодяям удалось сбежать, — коротко сообщил он королю и, заметив негодующие взгляды графа Шеверни и Изабель, улыбаясь, добавил: — Вашему величеству следовало несколько иначе сообщить госпоже имя её будущего супруга.

— И как же, по твоему мнению, я должен был это сделать?

— Всего лишь два слова, мой король, и этого бы хватило.

— Агриппа, ты испытываешь моё терпение! И что же это за слова?

— «Белый Единорог», мой король!

— А ты, похоже, оказался прав, — заметил король, с удовлетворением наблюдая за Изабель, по вспыхнувшему лицу которой в одно мгновение пронеслось множество самых противоречивых чувств — от негодования до всеобъемлющего счастья, ибо именно в этот миг девушка увидела… его. Ноги сами понесли её вперёд. Наблюдая за её стремительным «бегством», Генрих Наваррский покачал головой:

— О, женщины, — пробормотал он негромко, — то тверды, как камень, то тают, как свеча…

— Это ты!.. — прошептала Изабель и, обвив руками шею любимого, прижалась к его груди.

Наконец раздался голос его королевского величества:

— Думаю, пора идти в церковь, если, конечно, будущая герцогиня не собирается вновь изменить своё мнение.