Чаша императора

Глава 6

— Аллея вдов! Мы почти на месте!

Два десятки вооружённых мужчин, предвододимые Агриппой и Марией Де Ла Форте, приближались к одиноко стоявшему зданию, окруженному со всех сторон каменной стеной высотой в два человеческих роста. Все люди в отряде облачены были в белые плащи, что делало их практически неразличимыми на фоне заснеженного пейзажа.

Ворота постоялого двора были наглухо затворены. Это задержало отряд совсем ненадолго.

Несколько человек устремились к стенам. Совместными усилиями они помогли подняться на стену самому ловкому. Оказавшись на гребне стены, он мгновенно исчез по ту сторону ограды.

Оставалось только ждать, когда он сумеет отворить ворота.

— Что это был за камень — у тебя на груди? — оглядывая улицу, тихо спросил Агриппа.

— Мы все носим такие камни, — так же тихо ответил Мария, — и он всегда состоит из трёх сторон.

Они, олицетворяют …

— Отца, Сына и Святого духа?

— «Справедливость», «Смирение» и «Смерть». Эти три слова и определяют девиз нашего ордена.

— И что, у вас тоже есть свой генерал, или как вы там его называете?

— Да, есть. Мы его называем по имени. Другие же называют его так же, как и весь наш орден.

— Антихрист?

— Мне не нравится, как ты произносишь это слово.

— А как ещё можно произносить его произносить? Проклятье!.. Будь я католиком, так каждый раз крестился бы об упоминании вашего ордена. Так что это за старик?

— С чего ты взял, будто это старик?

— А кто ещё? Если он возглавляет орден…

— Возможно, ты скоро его сам увидишь. Я послал за ним. Его помощь может нам очень понадобиться. Никто не знает, чего именно можно ждать от наших врагов. Они слишком коварны.

— Вот как…

— Тсс!.. — Мария указал рукой на створы, которые в это мгновение начали открываться. Сделав знак своим людям, он быстро двинулся к воротам. Два десятка человек бесшумно влились в распахнутый проём. Чуть помедлив, Агриппа вслед за остальными вошёл внутрь. Та же тишина и безмятежность, что и на улице. Старый дом в два этажа с большим количеством окон. Стог сена, присыпанный снегом, две повозки без лошадей. Слева тянулся длинный сарай — по все видимости, конюшня.

— Обыщите всё. Он должен быть здесь, — послышался негромкий приказ Марии Де Ла Форте.

Раздался резкий шипящий свист. Тишину и благодушие декабрьского заснеженного утра вдребезги разбил рой стрел, которыми неожиданно наполнился морозный воздух.

— Берегись! — во всю мощь лёгких закричал Агриппа и бросился в сторону пустой телеги. Ловко поднырнув под неё, он налёг всем телом, чтобы её перевернуть. Она подалась на удивление легко — краем глаза он увидел рядом с собой ещё двоих в белых плащах — втроём они легко опрокинули повозку и укрылись за нею, словно за щитом. То и дело с обратной стороны телеги раздавался глухой удар. Стрелы, одна за другой, нескончаемым смертоносным потоком летели в их сторону.

Наконец повозка перестала сотрясаться от вонзающихся в неё стрел, и на постоялый двор вернулась тишина. Агриппа отважился выглянуть. Увиденное потрясло его: большая часть отряда со стрелами в теле распласталась на окрашенном кровью снегу. Но где нападавшие?.. Скрываясь за утыканной стрелами повозкой, он переместился вправо и снова выглянул. Некоторые окна в доме оказались распахнуты, но пусты. Шагах в десяти от себя он увидел вторую перевёрнутую повозку, за которой прятались ещё четверо их соратников. У одного в груди торчала стрела, белый плащ был залит выплёскивающейся из груди толчками кровью. Мария Де Ла Форте ранен!.. Заметив Агриппу, он знаком велел ему оставаться на месте. Но Агриппа не мог наблюдать безучастно, как друг, каковым привык он считать итальянца, истекает кровью.

Агриппа переложил шпагу в правую руку, вынул из ножен кинжал и успел шепнуть двум воинам, скрывающимся вместе с ним за опрокинутой повозкой, чтобы следовали за ним, но ничего предпринять они не успели.

Двор вдруг заполнился множеством негромких звуков: хрустом снега, шелестом плащей, позвякиванием оружия… Это могло означить лишь одно — враги явили себя воочию, не видя более резонов скрываться и наносить удары из-за угла. Двор быстро заполнялся людьми в чёрных плащах, вооружённых шпагами и кинжалами. Их, пожалуй, было несколько десятков.

Повозки, за которыми прятались от стрел Агриппа, Де Ла Форте и их оставшиеся в живых товарищи, из щитов могли теперь превратиться в ту самую мышиную нору, в которой их просто добьют.

Нет, умирать, как крысы, они не собирались. С криком ярости, они бросились на врагов, в несколько раз превышающих их числом. Агриппе пришлось отбиваться сразу от трёх противников — их бешеный натиск вынудил его, отступая, лишь отбиваться. Рядом два товарища Агриппы сражались с непостижимой стойкостью. Раз за разом опрокидывали они нападавших, пытаясь пробиться вперёд, но так и не смогли этого сделать. Ещё трое их товарищей, защищавших своего раненого предводителя, упали замертво. Прорвавшиеся через их заслон воины в чёрных плащах добили Марию Де Ла Форте кинжалами.

— Будьте вы прокляты, подлые убийцы! — вскричал Агриппа, с болью в сердце наблюдая эту расправу. Он был в ярости, но ясно осознавал, что с минуты на минуту на них обрушится вдвое больше противников. И тогда ничто не спасёт их от смерти. Отскочив назад, он изловчился и нанёс нацеленный удар в грудь. Один из его противников рухнул на снег. Чуть поодаль упали ещё двое в чёрных плащах. Трое. Ещё пятеро валялись возле второй телеги. А в живых оставалось не менее трёх десятков. И теперь все они готовы были обрушиться на троих оставшихся в живых. Агриппа почувствовал укол в левой руке, немного пониже локтя. Кинжал выпал у него из рук. Он отскочил назад и уже было распрощался с жизнью, но неожиданно его противники отхлынули назад. Агриппа остался в полном одиночестве.

С изумлением Агриппа увидел, как люди в чёрных плащах быстро рассредоточились по двору, беря в клещи открытые ворота. Там явно что-то происходило. Неужели пришла помощь?.. По строю черноплащников внезапно прокатилась волна, и в самом центре строй прорвался. Агриппа заметил человека, с ног до головы облачённого в белые одежды. Он продвигался вперёд, устилая свою дорогу мёртвыми телами. Агриппа горящим взглядом наблюдал за его действиями.

Казалось, ещё мгновение и этот храбрец рухнет замертво. Но нет. Он буквально врезался в гущу чёрных плащей и уничтожал одного за другим молниеносными ударами. За спиной храбреца стали появляться люди в белых плащах. Они сразу вступали в сражение, но Агриппа следил только за тем, самым первым.

Он увидел, как тот воткнул кинжал в горло своего противника и тут же режущим ударом распорол лицо второго. В каждом ударе этого человека чувствовалась глубокая ненависть к врагам. Он убивал и убивал. Агриппе казалось, что сражение длится уже целую вечность, тогда как на самом деле оно длилось считанные минуты. Он начал осознавать действительность, когда лязг металла перестал звучать и крики ярости уступили место стонам раненых. Агриппа слышал, как предводитель приказал погрузить раненых и убитых на повозки и обыскать постоялый двор.

Зажав рану на окровавленной руке, он подошёл к перевёрнутой повозке. Там, возле тела своего друга, он опустился на колени и начал молиться. Рядом с ним раздался голос:

— Он прожил достойную жизнь и будет погребён с честью!

Агриппа поднял голову. Перед ним стоял тот самый предводитель. Только сейчас он увидел кольчугу на его груди. Она была погнута во многих местах и окрашена кровью. Твёрдый взгляд упирался прямо в Агриппу. Агриппе же понадобился лишь один короткий взгляд для того, чтобы всё понять.

— Тебя выведут из Парижа и помогут добраться до твоего короля! Здесь ты можешь умереть.

Расскажешь ему всё, что посчитаешь нужным. Нас не ищи.

Агриппа ни слова не произнёс в ответ. Он молчал и тогда, когда его друга бережно уложили в повозку, когда впрягали в неё выведенных из конюшни лошадей. Он молчал и думал о том, что никогда не забудет эту ночь и человека, который спас его от смерти.