Часовщик

Глава 16 Москва

Дорога до Москвы выдалась спокойной. Пусть в этот раз в поезде не было Миры, мы доехали шумной компанией. Лиза взяла билет в купе с девчонками, а мы ехали прежним составом — я, Родион, Кеша Уваров и Валик Зимин. Тем для разговора скопилось достаточно, поэтому за разговорами и настольными играми мы не заметили, как пришло время выходить сначала Уварову, а потом и Зимину.

— Встретимся через месяц! Если что — звоните! — произнёс Валик, пожав руку мне и Родиону.

Пусть мы и нечасто проводили свободное время, но ребята не раз выручали во время подготовки к семинарам, да и в жизни протягивали руку помощи, поэтому я считал их друзьями. Увы, но помочь с делами в Москве они никак не могли, со всем мне придётся разбираться самому.

— Алексеич! Как же я рад тому, что хоть что-то не меняется в этой жизни! — обрадовался Родя, когда выйдя из вагона поезда, увидел водителя Серафимовых.

— И я рад вас видеть, Родион Владимирович. Возмужали так, окрепли! Позвольте, я помогу погрузить чемоданы в багажник.

— Валяй! — Родя плюхнулся на заднее сидение и вдохнул полной грудью, а я лишь покачал головой. Всё-таки, попадая в привычную среду, Серафимов становится прежним вялым слюнтяем, привыкшим шиковать за отцовский счёт.

Свои вещи я погрузил в багажник самостоятельно. Благо, я путешествовал налегке, а с собой у меня была всего одна дорожная сумка. Автомобиль выехал со стоянки возле вокзала и неспешно направился в пригород, где располагался особняк Серафимовых.

Машину, которая висела у нас на хвосте, я заметил почти сразу, как мы отъехали от вокзала. Неужели Кислов дождался, когда мы покинем территорию академии, и решил свести счёты?

— Алексеич, а ты тоже заметил вон ту «Каму», которая висит у нас на хвосте?

— Какую ещё «Каму»? — насторожился водитель и перевёл взгляд на зеркало заднего вида.

Автомобиль упорно преследовал нас, не отставая даже на крутых поворотах. Наш водитель выдавал чудеса вождения, но и преследователь не уступал.

— Алексеич, давай ещё кружок по площади, сбросим с хвоста этого настырного гонщика! — скомандовал Родион, покосившись на зеркало заднего вида. Он тоже заметил преследователя, и судя по хмурому выражению лица, пытался понять кому бы понадобилось гнаться за нами.

— Сделаем! — отозвался водитель, и круто вывернул баранку, отчего я едва не ударился головой о стекло автомобиля. Вовремя схватился за спинку переднего кресла и сгруппировался.

Машина круто развернулась, прошла боком метра полтора и рванула в сторону, оставляя после себя тучу пыли. Нас преследовали звуки клаксона и недовольные крики водителей, которым наши фокусы пришлись не по душе. Жители окрестных домов тоже не остались в стороне: кто-то старался поскорее снять чистое бельё, которое сохло на бельевых верёвках, другие зажали нос рукой и старались поскорее укрыться за спасительной дверью подъезда.

А вот Алексеичу было не до разглядывания происходящего вокруг. Водитель крутил баранку и сам пыхтел от натуги, что уже говорить о машине, которая ревела на максимуме возможностей. Промчались по Садовой, резко свернули в какой-то переулочек, выскочили на Железнодорожной и промчались целый квартал, оттуда на мост, а там снова в сторону и через дворы.

— Вроде оторвались! — заметил Алексеич, поглядывая в зеркало.

— Ага, оторвались! Вот он, голубчик! — Родион кивнул вперёд, указывая на машину, стоящую впереди, в каких-то двадцати метрах от нас. Сейчас мы на полной скорости неслись навстречу. Дорога была узкая, свернуть в сторону не вариант — глухие стены домов. Алексчеич тут же ударил по тормозам и едва успел вовремя остановить автомобиль, избежав столкновения.

Незнакомец приветливо махнул рукой, а затем вытянул перед собой руку ладонью вперёд, требуя остановиться. Он неспешно подошёл к окошку и постучал в него указательным пальцем.

— Сиди, я поговорю! — я решительно толкнул дверь и вышел наружу. — Чем обязан?

— Господин Чижов, полагаю? — широко улыбнувшись, произнёс незнакомец. — А меня можете называть парламентёр. Моё имя всё равно вам ничего не скажет.

— И чего же вам нужно, господин парламентёр?

— Я преследовал вас с благими намерениями. Хочу предупредить, чтобы вы не совершали чудовищной ошибки.

— Постараюсь, знать бы только о чём речь.

— Я не о вас, господин Чижов, а о доме Серафимовых. В последнее время Владимир Михайлович ведёт опасную игру. Как бы она не вышла боком всему дому.

— Я передам ваше пожелание главе дома, и он обсудит его с остальными членами семьи.

— Серафимов и обсудит? — ухмыльнулся незнакомец. — Очень сомневаюсь. Хочется верить, что вы просто плохо знаете Владимира, а не пытаетесь ввести меня в заблуждение. В любом случае, моя миссия выполнена. Предупреждение я вам передал, на этом вынужден откланяться.

Мужчина спокойно проследовал к автомобилю, сел за руль и медленно поехал по узкой улочке, вклинившись в поток машин, а мы провожали его взглядами, пока он не исчез за поворотом.

— Стало быть, драки не будет? — удивился Родион. — Ну, вот! Стоило столько за нами гнаться, чтобы просто языком чесать?

— Он не просто чесал, это было предупреждение, а такие люди слова на ветер не бросают.

— Подумаешь, предупреждение! — фыркнул Родя. — Я тоже могу кого угодно предупредить, и толку? Алексеич, перестань прикладываться к настойкам перед выездами, иначе разжалую в дворники!

— Без обид, Родя, но грош цена твоим предупреждениям, — подала голос Лиза, которая всё это время оставалась на заднем сидении и молчала. — Мы все знаем, что ты этого не сделаешь, иначе придётся управлять автомобилем самому, или ходить пешком. Крутить баранку ты не обучен, денег на другого шофёра тебе отец не даст, а своих денег нет. И последнее, пешком ходить ты точно не согласишься, ибо считаешь это ниже своего достоинства, так что в этом случае Алексеичу бояться нечего.

Серафимов недовольно засопел, но не ответил, а я знал, что догадки Лизы — чистая правда. Для меня Родион Серафимов был раскрытой книгой, которую я в любой момент мог прочесть от корки до корки. Верно говорил мой отец — у каждого события есть причина и последствие. Иногда не нужно быть прорицателем, чтобы вычислить откуда растут уши у событий и к чему это ведёт.

— Ладно, поехали домой, что ли? — я посмотрел на Серафимова, а тот согласно кивнул и повернулся к водителю.

— Алексеич, что застыл? Давай за баранку и трогай! Только не мчи так быстро, а то меня подташнивает после недавней гонки.

Эх, Родя! Снова ты перевираешь. Конечно, тебя могло малость укачать, вот только подташнивает тебя больше от волнения, чем он лихой езды по городским улочкам. Перетрухнул ты, братец, потому и не спешил отходить далеко от машины, а во время разговора выглядывал из-за двери. Ладно, со всеми бывает, вот только в последнее время уважение к этому парню стремительно таяло.

Остаток пути до особняка Серафимовых мы проехали без происшествий. Когда ворота открылись и впустили нас на территорию семейного гнёздышка Родиона, отец семейства вышел на ступеньки встречать нас. Я даже испытал лёгкий эффект дежавю, вспомнив свой первый день в этом мире. Вот только на этот раз Родион поменялся ролями с отцом и обрушился на него с претензиями, как только вышел из автомобиля.

— Пап, во что ты впутался?

— Не «впутался», а пытаюсь спасти семью от серьёзной опасности. Пока вы были в академии, многое изменилось. Вот-вот разразится новый передел сфер влияния, который всколыхнёт всю Москву.

— А как на это смотрит император? Неужели он не замечает надвигающуюся бурю?

— Император всё видит, сын! — строго произнёс Владимир. — Три главы далеко не последних домов в Москве ещё вчера оказались на допросе, активы Фёдоровых и Качаловых арестованы, Ефимовы и Купчинские выехали за границу, спасаясь от гнева императора. Секретный отдел лютует как никогда.

— И это не останавливает дворян?

— Ты ведь понимаешь, что влиятельные дома предпочитают оставаться в тени и не рисковать собственными головами, а предпочитают действовать через вассалов? Впрочем, не будем об этом здесь, заходите! Тамара уже приготовила ужин, ждём только вас.

За ужином нас ждала очередная неприятность. Младшая сестра Родиона разрыдалась прямо за столом, прочитав очередное сообщение в телефоне.

— Сонечка, что случилось? — заволновалась Галина Юрьевна, увидев дочь в слезах.

— Денис не хочет со мной общаться! Я не понимаю, что случилось.

— Я же говорил, что он общался с тобой только из-за меня! — вмешался Владимир. — А если быть точным, из-за нашего дома. Грядёт серьёзный передел сфер влияния среди дворянских домов, а Марковы хотели найти себе крепкого союзника, который их защитит. Вот только гордость у отца Дениса помешала ему принять моё предложение и стать нашим вассалом.

— Ничего подобного! — повысила голос София и выскочила из-за стола. — Денис вообще не интересуется делами отца.

— Зато его отец интересуется любыми возможностями укрепить своё положение. Всё ваше общение изначально строилось на том, чтобы втереться в доверие нашей семье и стать полноценными союзниками Серафимовых.

— Неправда!

— Сядь на место! — приказал Серафимов-старший.

— Я не голодна! — девчонка умчалась по лестнице наверх и хлопнула дверью своей комнаты.

— Ничего себе, даже я такого не позволяла себе, — прокомментировала это событие Лиза.

— И даже не думай повторять, — тут же осадил её Владимир. — Выгоню из дома и оставлю без средств на существование. Мне эти ваши бунты поперёк горла стоят!

— Володь, не перегибай! — вмешалась Галина Юрьевна.

— Я не перегибаю, а пытаюсь удержать на плаву наш дом и спасти семью. Никто из вас не знает даже о половине проблем, которые мне ежедневно приходится решать. Дворянское общество — это клубок змей, в котором один с готовностью сожрёт другого, если это будет выгодно.

— Пап, но ведь так не везде, — возразил Серафимов. — В академии у нас совсем другие отношения между студентами.

— Это вы ещё молодые и жизни не видели, — отозвался Владимир, принявшись яростно размешивать сметану в борще. — У меня тоже было полно университетских товарищей, и где они все? Осталось человека три, которые помогут, а остальные забыли даже моё имя и вспоминают только если им что-то нужно.

После ужина пришлось немного задержаться и рассказать о своих успехах в академии. Как Родя и предполагал, отец заочно зачислил его в кадеты, пожалев о неправильном решении. В какой-то момент парень не выдержал и решил надавить на больное:

— Пап, ты же знаешь, что я не мог пойти в кадеты. Военные не могут представлять интересы дворянских семей, и ты бы остался без наследника. По крайней мере, на ближайшие восемнадцать лет, пока не подрастёт Алексей.

— Знаю, твой старший брат мне отлично об этом напомнил своим поступком. Пусть он остаётся Серафимовым, но наследовать дела семьи уже не сможет.

Чтобы разрядить обстановку, Галина Юрьевна решила познакомить нас с малышом. Лиза долго умилялась и не отходила от крохи. Чувствую, девушка уже созрела для собственных детей, как бы ей успеть академию закончить.

Спать отправились поздно вечером. Сначала Галина Юрьевна отправилась укладывать Алексея, затем Лиза сослалась на усталость от дороги и поднялась к себе, а потом разошлись и мы. О делах дворянских родов Владимир Михайлович больше ни разу не заговорил. Видимо, ждал более подходящего момента для беседы.

На следующий день ещё раз попытался набрать Миру, но телефон снова дал понять, что абонент не хочет меня слышать. Отбросил телефон в сторону, но буквально через пару мгновений он зазвонил. Только на экране высветилось совсем другое имя — Пётр Аверин.

— Арс, чем планируешь заниматься? — послышался в телефонной трубке голос Петра.

— Собирался пробежаться по магазинам и прикупить всё необходимое для академии.

— Отлично! Тогда прикупи новый костюм для официальных выходов. У Вершининых сегодня вечеринка, ты приглашён. Вечером встретимся и поболтаем, а сейчас мне нужно сделать ещё несколько важных звонков. Пока!

Я не успел спросить кто такие Вершинины, и по какому поводу меня приглашают, потому как Аверин повесил трубку. С одной стороны, логично послать всех лесом и никуда не ехать, а с другой стороны — эти Вершинины могут обидеться, да и Аверин передал мне приглашение не просто так.

Стук в дверь заставил меня быстренько одеться, прежде чем позволить кому-то войти.

— Ты уже переоделся? Как жаль… — томно произнесла Лиза, когда пройдя в комнату и устроившись на краю кровати. — Аверин тебе уже звонил?

— Только что.

— Круто! Значит, поедем все вместе?

— Куда?

— К Вершининым, конечно же! Как же я скучала по таким вечеринкам. В Мурманске кроме посвящения не было ничего интересного, хоть тут можно оторваться.

— А это нормально, что к Вершининым нас приглашает Аверин?

— Вполне! Это союзники Авериных, поэтому можешь быть спокоен. Кстати, Пётр позвал тебя неспроста, будь готов к вниманию со стороны других дворян.

Что имела в виду Лиза, я так и не понял, потому как девушка услышала шаги на лестнице и поспешила выпорхнуть из моей комнаты. Зато через минуту в комнату ввалился Родион.

— Только не говори, что ты тоже едешь на это мероприятие! — требовательно произнёс парень.

— И тебе доброе утро. Раз уж ты просил не говорить, тогда многозначительно промолчу.

— Ясно. Отец просил передать, чтобы ты не забывал о контракте с Серафимовыми.

— Мне придётся тебя охранять на вечеринке?

— Нет уж, спасибо. Этим я собираюсь заняться сам. Найду какую-нибудь цыпочку, которой нужна защита, и обеспечу ей плотную опеку, — Родион многозначительно улыбнулся и направился к выходу, но потом резко остановился, будто что-то вспомнил и круто повернулся в мою сторону. — А ты помни, что у нас с тобой контракт. Отец очень надеется на то, что летом ты его продлишь, иначе денег на новый год обучения тебе не видать.

За костюмом мне пришлось ехать одному. Родион оказался занят какими-то важными делами, а предлагать Лизе составить мне компанию я не захотел. Серафимовы и так смотрят очень подозрительно на наше общение с девушкой, но тут моей вины нет — она сама не прочь сократить дистанцию. Зато на званый вечер мы выехали двумя машинами. Владимир ехал в одном авто с Родионом, нам снова пришлось ехать вместе с Лизой, а за баранкой сидел Алексеич.

Кортеж проехал каких-то три-четыре километра и остановился возле шикарного особняка, великолепие которого было заметно ещё с улицы. Нас проверили и запустили внутрь. Краем глаза я отметил, что охраны здесь было огромное количество. Что не удивительно — дворян здесь было больше, чем на всём нашем курсе в академии. Представить себе не могу помещение, которое могло бы вместить такое количество людей. Хотя, оказавшись внутри, я своими глазами увидел это место — огромный круглый зал, в котором потолок поддерживали колонны. По всему залу стояли небольшие столики для компаний до шести человек, а все угощения располагались на огромном столе, тянувшемся через всю комнату. Все желающие брали угощения и непринуждённо болтали друг с другом.

Гости разбивались на кучки по интересам и увлечённо болтали, обсуждая какие-то свои вопросы. Проходя мимо, я слышал лишь обрывки фраз:

— Григорий Степанович, уверяю вас, это выгодное дело! Добыча никеля повышается в разы, а только за последний год мы заработали на этом более трёх миллиардов рублей.

— Отчего же вы мне предлагаете партнёрство, господин Селиверстов? Мне кажется, если бы это дело было настолько прибыльным, вы бы не стали искать партнёров.

Чем закончилась беседа, я так и не услышал, потому как прошёл мимо, а слух уловил другую беседу:

— И что, она согласилась?

— Пока неизвестно, но мне кажется, что выбор очевиден, учитывая положение дома Градских…

Я остановился, услышав знакомую фамилию. Видимо, сделал это слишком резко, потому как разговор мгновенно оборвался, а взгляды молодых людей устремились на меня. Не оставалось ничего иного, как пройти мимо. Встревать в разговор незнакомых людей было неразумно, как и использовать талант, чтобы сделать попытку. Как я понял, в зале полно переодетой охраны и защитных артефактов, и любое использование таланта может иметь серьёзные последствия.

— Чижов! — голос Аверина заставил меня обернуться. Пётр направлялся ко мне, протянув руку для приветствия. — Рад, что ты нашёл время посетить это мероприятие.

— Не хотел обижать тебя отказом. Хоть и чувствую себя здесь немного неловко — столько незнакомых людей.

— Это только первое впечатление. Хотя, знаешь, с некоторыми лучше и не иметь знакомства! — Пётр многозначительно поднял брови, намекая, что здесь присутствуют люди с разным отношением к Авериным.

— Ава, слушай, ты ведь в курсе всех дворянских интриг. Можешь рассказать что произошло у Градских?

— Без проблем, дружище. Я в курсе, почему ты интересуешься Градскими, поэтому приоткрою завесу тайны. Но давай так: я отвечу на твой вопрос, а ты ответишь на мой.

— По рукам.

— Если отбросить мишуру, Градские сейчас в тяжёлом положении. Против них сфабриковано дело, которое они пытаются оспорить в суде. Кто-то ведёт против них нечестную игру, поэтому дом Градских пытается заручиться поддержкой союзников. Если судебное дело закончится поражением защиты, их обдерут до нитки, но если Градским удастся отстоять свою правоту, за них возьмутся с другой стороны, и тогда может политься кровь.

— И поэтому они выдают Миру замуж.

— Если знал, мог бы и не спрашивать, — произнёс Аверин. — Да, они пытаются заключить брак с давними друзьями семьи. Надеются, что Юзовские помогут им удержаться на плаву и обеспечат защиту.

Вот тебе и современное прогрессивное общество. Все вокруг, кто хоть немного способен мыслить, понимают, что это фальсификации, но никто не берётся защитить людей — боятся стать следующими. А ведь это даже не простолюдины, права которых мало кого интересуют в мире дворян, это такие же аристократы, как сотни людей, окружающих меня. Кто-то из них может стать следующим, но пока об этом никто не беспокоится.

— Надеюсь, я утолил твоё любопытство? А теперь мой вопрос: Арс, скажи честно, сколько тебе заплатили Серафимовы?

Пётр посмотрел мне в глаза, ожидая ответа.

— Я всегда честен. Может, иногда не совсем объективен, но в моих словах можешь не сомневаться. Что на счёт нашего договора, дело не в деньгах. Мы с Серафимовыми несколько раз выручали друг друга, поэтому тут роль играет, скорее, взаимовыручка.

— А если коснуться финансовой части? — нажимал Аверин.

— Владимир заплатил за год моей учёбы в Арктической академии, помог с вещами и карманными деньгами. Если в сумме, то это около четырёхсот тысяч. Собственно, такую сумму я должен заплатить, если захочу расторгнуть контракт.

— Копейки, учитывая, что ты — уник с хорошим талантом. Я ведь внимательно слежу за тобой на турнире. Не только за тобой, но и за другими бойцами. Ты стоишь больше, Арс. Скажу так, раз в десять больше, и это только на этапе обучения. После академии цена за тебя может подскочить до шести миллионов, или даже выше.

— Слушай, Ава, я ведь не товар, и не крепостной, чтобы меня продавали. Каждый из нас свободный человек, просто его связывает договор с определённым домом.

— Да, но Владимир вполне может отказаться от тебя, если ему предложат хорошие деньги. Всех проблем этим он не решит, но ты — такой же актив, как и фабрики, заводы, бутики или дорогие машины. Думаю, будет справедливо, если ты будешь это понимать.

Вот оно как! В плане персонала ситуация напоминает мне футбольную команду, в которой перспективных игроков пытаются переманить в свою команду.

— Но ведь у нас контракт всего на год, без отступных. В конце лета я могу спокойно уйти, так что тут ты немного заблуждаешься.

— Вот так новость! — улыбнулся Пётр. — Владимир считает, что ты у него на крючке, либо просто недооценил тебя. А ты не думал о том, чтобы перейти в дом Авериных? Конечно, лучше сделать это летом, чтобы Серафимов не потребовал назад потраченные на тебя деньги, но если ты готов сейчас, не вижу смысла тянуть. Только скажи, и Серафимов получит свои четыре сотни обратно.

— Аверин, не тереби душу! Я же тебе не ночная бабочка, чтобы порхать из одного дома в другой. Не нужно портить о себе впечатление. Я считаю тебя хорошим человеком и способным талантом, правда, никак не могу понять что ты забыл в Мурманске.

— Отвечу тебе на этот вопрос, Арс. Для моего дома это не тайна. Арктика — это большие возможности и перспективная цель для инвестирования. Я учусь в академии, чтобы лучше понимать ситуацию в Заполярье. Видишь ли, не всегда бывает так, что члены правящего дома сидят в Москве, пьют дорогие напитки и почивают на лаврах. Нужно много работать, а иногда — колесить по стране. Именно этим я и собираюсь заниматься. Мне нужна крепкая команда, и ты стал бы её изюминкой. Подумай об этом.

— Минуточку внимания! — седой мужчина лет пятидесяти вышел в центр зала и постучал вилкой по бокалу, привлекая внимание гостей. — Я благодарен всем гостям за то, что вы посетили наш вечер, а сейчас хочу преподнести подарок человеку, с которым мы заключили взаимовыгодное партнёрство. Все недопонимания между нашими домами улажены.

— Изволите шампанского? — поинтересовался официант, подойдя к нам с подносом. Я вежливо отказался, а Пётр взял руки бокал и повернулся к центру зала. В этот момент двое мужчин пожали друг другу руки, а один из них вручил другому примирительный подарок — картину с изображением основателей двух домов.

— Что же, Вершинины покоряют дом Марковых. Теперь Марковы — их вассалы, — произнёс Аверин, спокойно отпивая из бокала с шампанским.

Марковы? Случайно, это не те самые Марков, с сыном которого общается Соня Серафимова? Точнее, общалась до сегодняшнего утра. Судя по происходящему, Владимир Михайлович оказался прав на счёт Дениса.

— С чего ты взял? Мне показалось, что оба дома достигли мирных соглашений, а конфликты между ними улажены.

— Да, они определённо достигли соглашения, и конфликтов в ближайшее время точно не будет, — ухмыльнулся Аверин. — Вассал не может идти против воли сюзерена. По крайней мере, сразу, как только принял статус подданного. Как минимум, если сейчас Марковы попробуют что-то изменить, их никто не поймёт и слово лидеров этого дома обесценится.

— С чего ты вообще взял, что они стали вассалами? Смотри, оба лидера стоят рядом, жмут друг другу руки, всё мирно.

— Посмотри на картину, что ты видишь? — спросил Аверин и пристально посмотрел на меня, словно по выражению лица пытался заранее узнать мой ответ.

— Ценный подарок, чтобы показать расположение? Попытка произвести впечатление и показать, что даритель имеет вкус и разбирается в искусстве?

— Нет, это всего лишь оболочка, поверхность айсберга. Посмотри что изображено на картине?

— Два человека на картине. Я не знаю кто это, но один из них явно принадлежит дому Вершининых, потому как у него на груди герб их дома, а второй — Марков. Вон, на гербе виноградная лоза, оплетающая меч. Может, картина символизирует примирение?

— Неа! — хмыкнул Аверин. — На картине основатели дворянских домов Вершининых и Марковых. Самые первые, понимаешь? Они символизируют весь дом в целом. Посмотри, как они изображены: Вершинин сидит в кресле и максимально расслаблен, а Марков стоит рядом. Понимаешь? Вершинин позволяет себе сидеть в присутствии другого главы рода.

— Он гораздо старше Маркова. Сколько ему здесь? Лет шестьдесят, наверное. А Маркову не более сорока пяти. Думаю, Вершинин имеет на это право.

— По этикету может быть и да, но здесь символизм картины. Понимаешь, нарисованному Вершинину совершенно не тяжело, ведь это всего лишь краска. Главное — информация на холсте! И потом, посмотри на их головные уборы. Видишь золотую корону на голове Вершинина и венец на голове Маркова? Корона — признак власти, превосходства вне временных рамок, а жёлтый цвет — это богатство и постоянство. Чем же примечателен венец из виноградной лозы на голове Марковых?

— Это символ их дома. Приверженность традициям?

— Вот, начинаешь соображать, но всё равно мимо, — улыбнулся Аверин. — Я копну ещё глубже. Венец — символ временного триумфа. Понимаешь? Художник, который создал эту картину, мог и не понимать что он изображает, но заказчик определённо отдавал себе отчёт в том, что он хочет подарить главе дома Марковых. Эта картина, которая будет висеть в гостиной дома Марковых и всё время будет на виду у семьи и гостей, не что иное, как символ превосходства Вершининых, признание их главенства на долгие годы.

— Слушай, всего лишь какая-то картина, и такой глубокий подтекст?

— Аристо любят игры разума. Многие считают, что именно это выделяет их на фоне простолюдинов, а не талант, который может и не передаться по наследству. Но истинная причина немного иная — на такие шаги дворян толкнул страх перед гневом императора. Правитель негативно смотрит на конфликты внутри государства и считает что междоусобицы ослабляют страну в целом, а если кто-то переступает черту и открыто нарушает закон, может столкнуться с серьёзными последствиями, вот дворяне и ведут подковёрную игру.

— А император, стало быть, ничего не замечает?

— Арс, император всё видит, имей это в виду. У него одна из лучших секретных служб в мире и мощная агентурная сеть, так что осторожней с такими словами. Просто правитель предпочитает не вмешиваться, пока всё остаётся в пределах допустимого. Знаешь, если ослабить хватку, ситуация выйдет из-под контроля, а если передавить — можно сломать. Во всём нужна мера.

Официальная часть банкета подошла к концу, главы домов обсудили волнующие их вопросы, заключили предварительные договоры и отправились отдыхать, а в зале в основном осталась только молодёжь. Мне было совершенно не до веселья, поэтому я направился на выход.

Попрошу Алексеича отвезти меня домой и отосплюсь в мягкой удобной кровати. Как только я вышел из особняка и направился к парковке, рядом остановился дорогой автомобиль из серии бронированных внедорожников.

— Арсений Игоревич? — мужчина лет сорока пяти открыл заднюю дверь и выглянул из машины.

— С кем имею честь общаться?

— Сальников Юрий Михайлович. Можем поговорить с глазу на глаз?

— Вы меня похищаете? — я говорил с улыбкой, но внутри всё сжалось от волнения.

— Предлагаю прокатиться по вечерней Москве. Поверьте, если бы я хотел вас похитить, не делал бы это перед камерами. И уж тем более, я нашёл бы более удачное место, чем особняк Вершининых. Можете быть уверены, камеры, расположенные у вас за спиной, пишут не только картинку, но и звук.

Я поднял голову, и увидел по меньшей мере две камеры на здании. Думаю, это далеко не все камеры, которые сейчас снимают меня. Если бы Сальников задумал что-то криминальное, он бы точно не стал делать это под объективом камер и на глазах у свидетелей. В любом случае, у меня есть возможность отмотать время назад.

— Хорошо, я принимаю ваше приглашение.