Часовые поста № 1: Из истории почетного караула у Мавзолея Ленина

15 САЛЮТОВ В ЧЕСТЬ ГВАРДЕЙЦЕВ КОБЛОВА

В ночную тишину села ворвался цокот копыт. Начальник фашистского гарнизона подбежал к окну и отдернул занавеску. За дрожавшим стеклом во вспышках выстрелов неслась лавина кавалеристов с искрометными клинками над головами. «Русские!» Их громовое «ура» слилось с нараставшим грохотом артиллерийских разрывов.

Связь не работала. И, потеряв всякую надежду узнать, что произошло на мощной оборонительной линии, прикрывавшей Мозырь с востока, фашист бросил телефонную трубку. Штабные офицеры - кто в кальсонах, кто в одном сапоге, притаившись у окон, били из автоматов наугад в ночную тьму. Их командир накинул шинель прямо на исподнее и вновь приник к разбитому стеклу. И тут только он заметил то, что окончательно сбило его с толку: советские кавалеристы неслись с запада, из немецкого тыла. Военный-профессионал, преклонявшийся лишь перед количеством лошадиных сил танкового мотора, был потрясен дерзостью кавалерийского удара.

Январской ночью 1944 года в село Прудки ворвалась 14-я гвардейская дивизия генерал-майора Григория Коблова.

На рубеже 1943 - 1944 годов эта полесская деревня стала часто упоминаться в донесениях по обе стороны фронта. В ней обосновался штаб тыла 3-й гитлеровской армии. В Прудках и окрестных лесах появилось 13 складов, куда немцы завезли снаряды, патроны, бензин, оружие, запчасти, белье, шинели, сапоги, медикаменты, продукты…

Появление гвардейцев Коблова в тыловом селе было неожиданным.

Гарнизон мирно спал. Бесшумно сняв часовых, кавалеристы с ходу прорвались к штабу. Разбуженные выстрелами, гитлеровцы в суматохе метались по селу. Офицеры пытались организовать сопротивление, но их подразделения были быстро смяты. Многие фашистские пушки и танки так и не успели выстрелить. Через час в Прудках снова стало тихо. 2500 пленных, 500 грузовиков, 2000 лошадей - таковы были трофеи гвардейцев. Но самым главным успехом было уничтожение штаба и захват складов, где хранились трехмесячные запасы для 100-тысячной армии.

Не ослабляя наступательного порыва, дивизия устремилась на Мозырь. Справа и следом за ней шли еще две наши кавалерийские дивизии. Мощная оборонительная линия, возведенная немцами на восточных подступах к городу, быстро теряла свое значение.

Гитлеровцы до сих пор с дрожью вспоминают о тех днях. Генерал фон Бутлар пишет в мемуарах: «В этот район проникли крупные кавалерийские силы русских. Действуя здесь в отрыве от своих войск, они создавали постоянную угрозу коммуникациям армии и железной дороге Мозырь - Минск…»

Мозырь!… Старинный белорусский город, центр нашего довоенного укрепленного района, захваченный фашистами летом 1941 года, был основательно ими усилен. Попытки советских частей взять эту крепость ударом в лоб не удались. Мозырь прикрывала кольчуга из дотов и дзотов, минных полей и проволочных заграждений. Не было ни одной точки на подступах к городу, которая не простреливалась бы артиллерией или пехотой. А с запада немцам помогала природа: доты заменяла непроходимая лесная топь.

Командующий Белорусским фронтом приказал взять Мозырь с тыла. Поэтому глухой ночью 7-й гвардейский кавалерийский корпус, впереди которого двигалась дивизия генерала Коблова, прорвал фронт на стыке двух немецких группировок и ушел в рейд по вражеским тылам. Все произошло столь быстро, что гитлеровцы думали, будто заброшена небольшая партизанская группа, и не встревожились.

Пять суток двигались кавалеристы через болота. Без остановок. Стояли морозы, но трясина не замерзла. Валили деревья и вели по ним лошадей и тащили пушки. Ночью во мгле, днем в густом тумане. Кавалеристы не спали и почти не ели… Люди и лошади изнемогали от усталости, но гвардия шла вперед. И так 220 километров. Сидя в седле, генерал Коблов подбадривал бойцов: «Фашисты греются на печке, нос боятся высунуть на улицу, а мы нагрянем как снег на голову: принимайте гостей!» Генерал любил стремительные неожиданные удары и наносил их всегда в непогоду. Он помнил суворовское правило: «Удивить - победить».

Захват Прудков подтвердил эту солдатскую истину еще раз.

И вот по эскадронам пронесся призыв: «На Мозырь!»

Несмотря на изнурительный марш через болота, несмотря на жаркие схватки с фашистскими заслонами, которые пытались прикрыть бегство оккупантов, гвардейцы с ходу ворвались в город. Одновременно пошли в атаку наши фронтовые части. Немецкая оборона дрогнула…

Радио Москвы торжественно сообщило об очередной победе - о взятии Мозыря, главного центра сильно укрепленного оборонительного района.

Радостная весть прозвучала из репродукторов над Красной площадью, над гранитным Мавзолеем Ленина, над всей страной. А вечером столица салютовала гвардейцам 20 артиллерийскими залпами. Дивизия генерала Коблова была удостоена почетного наименования - Мозырская.

Ее полки двигались вновь на запад. И далеко разносилась по окрестностям песня 14-й гвардейской кавалерийской Мозырской дивизии:

Бомба нас сторонится,

Мина не берет,

Это наша конница

Гвардейская идет.

Стоит немцу дорого

Каждый взмах клинков.

Нас ведет на ворога

Генерал Коблов.

Эту песню написали гостившие в дивизии поэт Лев Ошанин и композитор Анатолий Новиков. Не думал самарский бедняк Петр Коблов, что о его сыне будут слагать песни! Посыльный в купеческой лавке, упаковщик в чайной, кочегар, солдат царской армии - так начинал свой путь генерал.

…Прилетая изредка в Москву, генерал Григорий Коблов всегда приходил к Мавзолею Ленина. В памяти бывшего курсанта вставали встречи с Ильичей, самым человечным человеком. Он вспоминал тот день, когда вместе с Яношем Мейсарошем и Арсентием Кашкиным дал клятву над саркофагом. Эту клятву он не забывал ни в советских полках, где служил в 20-е годы, ни за границей, где выполнял специальное задание правительства, ни в Академии Генерального штаба, где его застала гитлеровская агрессия. Он помнил ее в Подмосковье и Сталинграде, Харькове и Варшаве - всюду, где пролегал его боевой путь. Генерал был шесть раз ранен и один раз тяжело контужен, но снова возвращался в строй. Москва 15 раз салютовала его лихим кавалеристам… Ветеран, прошедший четыре войны, сохранявший хладнокровие под ураганным огнем, около Мавзолея не всегда мог сдержать слезы.

Побывав у Мавзолея, он улетал обратно на фронт, чувствуя особое вдохновение, чувствуя, что стал тверже и сильнее.

Бывая в Москве, он всегда набирал номер телефона, который помнил с довоенных времен.

- Есть ли вести от Яноша? - с тревогой спрашивал женщину, снимавшую трубку.

- По-прежнему никаких, - слышал знакомый, но непривычно грустный голос.

Он хотел ободрить жену друга, говорил, что на фронте всякое бывает: например, человек не пишет - некогда или нельзя, а потом - находится.

На рассвете 25 апреля 1945 года передовые части 14-й гвардейской кавалерийской дивизии вышли на восточный берег Эльбы. Разгромив отчаянно сопротивлявшихся фашистов, мозырцы завершили на своем направлении оперативное окружение берлинской группировки врага.

Гвардейцы Григория Коблова поили донских коней в Эльбе.