Частные деньги

Глава XXI. Влияние на государственные финансы и расходы

Цели управления системой государственных финансов и обеспечения страны удовлетворительной валютой совершенно различны и, по большей части, противоречат друг другу. Возлагать обе задачи на одно и то же ведомство всегда означало путаницу, и привело к катастрофическим результатам в последние годы. Это проявилось не только в том, что деньги стали главной причиной экономических колебаний, но и в неконтролируемом росте государственных расходов. Если мы хотим сохранить функционирующую рыночную экономику (и с ней индивидуальную свободу), ничто не может быть более настоятельным, чем расторжение неправедною брака между денежной и фискальной политикой, брака, который долго оставался тайным, хотя и формально освящен кейнсианской теорией.

Нет необходимости излагать все последствия пагубного влияния финансовых «нужд» правительства на предложение денег. Дело не только в том, что все случаи наиболее острой инфляции до недавнего времени были результатом деятельности правительств, покрывавших свои финансовые «нужды» с помощью печатного станка. Даже в течение периодов относительной стабильности необходимость удовлетворять финансовые «нужды» правительств, постоянно возникавшая перед центральными банками, и решавшаяся ими путем поддержания низких процентных ставок, была источником постоянных затруднений: она мешала попыткам банков обеспечить стабильность и придавала их политике инфляционистский уклон, который исправлялся, обычно с запозданием, с помощью механизма золотого стандарта.

Не будет большим преувеличением, если я скажу, что центральный банк, подверженный политическому контролю или просто серьезному политическому давлению, совершенно неспособен регулировать количество денег так, чтобы это благоприятствовало четкой работе рыночного механизма. Хорошие деньги, как и хорошие законы, должны действовать без оглядки на то, как повлияют решения эмитента на какие-либо группы или отдельные лица. Благожелательный диктатор мог бы сознательно игнорировать их интересы, но ни одно демократическое правительство, зависящее от множества групп со специфическими интересами, на это совершенно не способно. Использование контроля над предложением денег в качестве инструмента для достижения конкретных целей разрушает балансирующее действие ценового механизма, необходимое для осуществления непрерывного процесса приспособления рынка, при котором шансы индивидов на то, что их ожидания сбудутся, оказываются весьма высоки.

О вреде, который причиняет денежная политика, направляемая финансовыми соображениями, сказано уже достаточно. Теперь нам предстоит рассмотреть обратное влияние власти над предложением денег на финансовую политику. Подобно тому, как отсутствие конкуренции оградило монополистического поставщика денег от целительной дисциплины рынка, власть над деньгами освободила правительства от необходимости согласовывать расходы с доходами. В основном именно по этой причине кейнсианская теория так быстро приобрела популярность у экономистов социалистического толка. В самом деле, если экономисты говорят министрам финансов, что создание дефицита является достойным делом, и что дополнительные правительственные расходы не стоят народу ничего, коль скоро в экономике имеются свободные ресурсы, то все действенные барьеры на пути быстрого роста государственных расходов оказываются сломанными.

Вряд ли можно усомниться в том, что поразительный рост государственных расходов в последние 30 лет, когда правительства некоторых западных стран стали требовать на свои цели до половины национального дохода, а иногда и более, стал возможным благодаря контролю денежной эмиссии со стороны правительств. С одной стороны, инфляция постоянно втаскивала людей с данным уровнем реальных доходов в категории с гораздо более высокими ставками налогообложения, чем они могли предвидеть, когда одобряли такую налоговую шкалу, так что налоговые поступления в правительственную казну росли намного быстрее, чем это входило в их намерения. С другой стороны, ставшие привычными огромные бюджетные дефицита и сравнительная легкость выхода за пределы утвержденных бюджетных показателей еще больше увеличивали размеры той доли продукта в реальном выражении, которую правительства могли требовать на свои цели.

В известном смысле требование к правительству сбалансировать бюджет в течение периода, равного календарному году, является произвольным. Однако чередование времен года и твердо установившаяся практика бухгалтерской отчетности дают серьезные основания для такого требования, а практика бизнеса, при которой поступления и расходы регулярно балансируются с известными отклонениями, еще более подкрепляет его. Если крупные экономические колебания можно предотвратить с помощью других мер, то такое балансирование лучше всего производить на протяжении года, традиционного для составления бюджетов срока. Если допустить, что регулирование предложения денег путем конкуренции между частными валютами действительно должно обеспечить не только стабильность ценности денег, но и стабильность экономической конъюнктуры, аргумент о необходимости государственного дефицита для сокращения безработицы сведется к утверждению, что правительственный контроль над деньгами нужен, чтобы излечить болезнь, которую он сам и вызвал. Непонятно, зачем вообще в условиях стабильных денег у правительства должно быть право тратить средств больше, чем оно имеет. И, конечно, куда важнее, чтобы правительственные расходы не становились причиной общей нестабильности, чем чтобы занять громоздкий правительственный аппарат (если сделать маловероятное предположение, что он срабатывает вовремя) для противодействия любому ослаблению экономической активности.

Легкость, с какой министр финансов наших дней может и составить бюджет с превышением расходов над поступлениями, и превысить этот уровень расходов, создала совершенно новый стиль управления финансами по сравнению с осторожным их ведением в прошлом. А благодаря легкости, с какой уступают одному требованию за другим, вызывая все новые и новые ожидания дальнейших подарков, возникает самоускоряющийся процесс, который даже люди, искренне желающие его избежать, оказываются неспособными остановить. Всякий, кому известно, как трудно сдержать постоянное расширение бюрократического аппарата, не подчиняющегося исчислению прибылей и убытков, знает также, что без жесткого барьера в виде строго ограниченных средств ничто не остановит безудержный рост правительственных расходов.

Пока мы не восстановим положения дел, при котором правительства (и другие государственные органы) будут понимать, что если они совершат перерасход, то, как и любой человек, окажутся неспособными выполнить свои обязательства, будет невозможно прекратить этот рост, который, подменяя частную деятельность коллективной, станет грозить удушением индивидуальной инициативы. При существующей форме неограниченной демократии, когда правительство в состоянии одаривать те или иные группы разного рода материальными льготами, ему ничего не остается, как покупать поддержку достаточного числа людей для обеспечения большинства среди избирателей. Никакое правительство даже с самыми лучшими намерениями не сможет противостоять этому давлению, если не сумеет сослаться на прочный барьер, который оно не может преодолевать. Хотя правительства будут иногда вынуждены обращаться к обществу за займами для удовлетворения непредвиденных нужд или финансирования за счет этого каких-то инвестиций, крайне нежелательно, чтобы эти средства, при любых обстоятельствах, обеспечивались созданием дополнительных денег. Столь же нежелательно, чтобы в обращение подобным образом вводились те приращения совокупной денежной массы, которые требуются в растущей экономике для снабжения поставщиков дополнительных факторов производства необходимым запасом наличных денег.

Можно не сомневаться и в том, что способность центрального правительства прибегать к такого рода финансированию — одна из главных причин, усиливающих крайне нежелательную централизацию государственного управления. Можно было бы только приветствовать лишение правительств власти над деньгами, что позволило бы остановить кажущуюся непреодолимой тенденцию к ускоренному росту доли национального дохода, на которую они заявляют права. Если позволить этой тенденции развиться, она за несколько лет приведет нас к состоянию, при котором правительства будут претендовать на 100 процентов всех ресурсов[143] и станут, вследствие этого, в буквальном смысле «тоталитарными».[144] Чем полнее будут отделены государственные финансы от регулирования денежного обращения, тем лучше. Эта власть была вредной всегда. Ее использование в финансовых целях всегда вело к злоупотреблениям. И у правительства нет ни заинтересованности, ни способности пользоваться ею так, как требуется для обеспечения бесперебойного хода экономической деятельности.

Предложение лишить правительство монополии на эмиссию денег и способности делать любые деньги «законным платежным средством» при оплате всех существующих долгов было выдвинуто прежде всего, потому, что правительства неизменно и неизбежно чудовищно злоупотребляли этой властью на протяжении всей истории и этим сильно расстраивали саморегулирующийся механизм рынка. Но может статься, что отстранение правительства от источника, питающего его дополнительными деньгами, окажется не менее важным и для того, чтобы остановить тенденцию к безудержному росту, внутренне присущую системе неограниченного правления, которая становится такой же опасной угрозой для будущего цивилизации, как и плохие деньги, ей поставляемые. Только если люди осознают, что те деньги, которые правительство вправе потратить, они должны платить ему — в форме явных налогов (или добровольных займов), можно будет остановить процесс подкупа большинства посредством раздачи разного рода льгот все возрастающему числу людей и групп с особыми интересами.