Частный детектив. Выпуск 12

I

Опираясь на обветшалую стену, Лал Сингх вышел из полумрака каменной ограды. Моргая, он прикрывал глаза от яркого солнечного света и смотрел на раскинувшееся впереди озеро.

Под легким дуновением ветерка лотосы склоняли свое бледное золото. Серебристые ласковые травы о чем-то перешептывались. Неожиданный порыв ветра пригнул растения и обнажил тело утопленника. Сингх вздрогнул.

Осмотревшись, он прошел вдоль берега, снял сандалии и, оставив их на берегу, зашел в воду и приблизился к телу. Мужчина. Он перевернул его и изумленно присвистнул — это был доктор Рам Чанд. А ведь именно пламенные речи доктора о недавних открытиях в развалинах святого города соблазнили Сингха предпринять это довольно утомительное путешествие.

Всего несколько часов назад за завтраком на бальнеологическом курорте Акаш Рам Чанд вел оживленную беседу.

Сингх прибыл вчера вечером. Утром господин Шукла, владелец курорта, представил его другим гостям.

Лето только начиналось, и в Акаше было немного отдыхающих. Сингх мысленно перебрал всех: английского полковника в отставке, Эдварда Бартона с невестой Хильдой Шнелл, двух бизнесменов, персонал курорта, гостей, не спустившихся к завтраку.

Он подозревал, что Рам Чанд был убит. Однако никаких следов борьбы не обнаружено. Местность пересеченная, так что можно предположить, что Рам Чанд поскользнулся: у него разбит череп. А может, это несчастный случай. Отчет судебного эксперта должен внести ясность.

Сингх опять перевернул доктора и медленно пошел по берегу озера. Надеясь найти ключ к тайне, он стал припоминать беседу за завтраком.

— Вы интересуетесь историей и археологией?

— Разумеется, — ответил Сингх.

— Очень рад, — сказал Рам Чанд. — Ведь настоящее зависит от прошлого! Немногие в полной мере это понимают. По сути, у нас еще сделано очень мало в области археологии. Я говорю своим студентам в Канзасском университете, что Индия еще ждет своего Шлиманна.

— О, Шлиманн ведь немец!

Повернувшись к молодой девушке, Рам Чанд произнес:

— Хайнрих Шлиманн, мисс Хильде, был американским археологом немецкого происхождения, среди его особых заслуг — раскопки Трои, Тиринфа и Микен. Для того, чтобы изучить все работы, нужны многие годы исследований.

И Рам Чанд поклонился заслугам великого Шлиманна.

— Я всего лишь доцент археологии, — сказал он Сингху, откидывая черный локон, упавший на гладкий, широкий лоб. — Вместе с тем успел сделать несколько открытий в руинах древнего храма Шивы. Думаю, они окажутся ценным вкладом в понимании истории Индии.

— Я убеждена в этом, — сказала Хильде.

— И я надеюсь добиться результатов до нашествия паломников в следующем месяце, — продолжал Рам, Чанд. — Согласитесь, что эти пилигримы нас отвлекают, особенно сейчас, когда уже полтора года, как начались раскопки.

— Господин Рам Чанд, — обратился к доктору молодой человек, сидевший за соседним столом, — неужели эти камни, извлеченные из земли и когда-то представлявшие древний мусульманский дворец, могут привлекать индусских паломников?

— Выкопанные статуи относятся к пятому веку нашей эры, — торжественно ответил Рам Чанд. — Более того, они отражают раннее греческое влияние. Я все более убеждаюсь в том, что примерно в тысячном году в этой части, на севере Индии, жили греки. До этого периода иконология и идолопоклонство были нам неизвестны. Можно предположить, что…

— Глупости!

— Для выпускника филологического факультета вы слишком тщеславны, господин Бартон, — спокойно произнес Чанд, глядя на юношу. — И так как, к несчастью, вам не хватает исторических познаний, так и перспективных, я отказываюсь доказывать свою правоту.

— Доктор прав, Эдди, — заявила Хильде, — ты погорячился. Попроси прощения у господина доктора.

— И не подумаю!

Последовала неприятная пауза.

— Хильде! Ты о нем больше печешься, чем обо мне. Что происходит? Вчера вечером я видел, как вы пошли к развалинам. Что он тебе шептал там у озера, возле храма?

Девушка покраснела.

— Эдди, ты не находишь, что недостойно себя ведешь? О подобных вещах можно спросить наедине. Мы наблюдали эффект лунных лучей на античных скульптурах.

— Я вижу, как это тебя впечатлило. — Гневно нахмурившись, Эдди встал. — Я не разрешаю тебе, моей невесте, ходить с мошенником, выдающим себя за доктора археологии.

Серые глаза Хильде расширились.

— Я была твоей невестой. Теперь между нами все кончено.

— Вы позволили себе ряд клеветнических высказываний в отношении меня, господин Бартон, — произнес сурово Рам Чанд. — Буду признателен, если вы от них откажетесь и извинитесь. К вашему сведению, докторская степень была мне присвоена в Канзасском университете США. К тому же, я автор книги, выпущенной университетом, под названием «Вклад в объяснение археологических открытий на Севере Индии и в Афганистане». И последнее, я согласился сопровождать мисс Шнелл к историческим местам по ее просьбе.

— Ну вас всех к черту! — закричал Эдди и, оттолкнув стул, выбежал из столовой.

Наступило тягостное молчание.

— Англичане ушли в 1947 году, но их вековое присутствие ощущается и по сей день. Благодаря демократическим идеалам, которые я открыл в Америке…

— Демократическим? А что вы скажете о Литтл Рок?

— Литтл Рок, Хильде, это опухоль, но не всего тела нации, а лишь его ничтожной части. В любом случае я хотел бы сказать, что высказываниям выскочек, как Бартон, не придаю никакого значения.

— Вы не правы, — Хильде вдруг перешла к защите Бартона. — Эдди не хотел вас оскорбить. Он просто никак не может забыть свое английское происхождение. Не думайте о нем плохо. Со временем Эдди изменится.

— Но скажите, моя милая, сколько времени нам надо будет еще переносить его плохое воспитание?

Вдохновленный восхищенным взором мисс Шнелл, Рам Чанд оглядел столовую.

— Видите ли, меня ожидает огромная исследовательская работа, — опять заговорил он, как бы обращаясь ко всем присутствующим. — Есть, конечно, фонды Форда, Рокфеллера, Бирла. Но, — тут он обменялся быстрым взглядом с двумя бизнесменами, сидящими за соседним столом, — но хочется, чтобы и деловые люди заинтересовались археологической наукой.

— Что касается меня, доктор, — произнес бизнесмен с тыквообразной головой, — то единственная наука, заслуживающая внимания, это наука, как делать состояние.

И, подтолкнув соседа, спросил:

— Не так ли, Дж.К.?

— В точности! — ответил тот.

Джон Миддльсекс, отставной полковник, сделал Сингху заговорщицкий знак.

— Не придавайте значения ссорам между двумя влюбленными, господин Сингх, — промолвил он со смехом, напоминающим ржание. — Это все в порядке вещей. Мисс Шнелл завтра опять будет невестой мистера Эдди.

— Нет уж, — заявила Хильде. — На этот раз решение окончательное.

— Разумеется, милая, разумеется, — поддержал ее полковник. — Каждый раз — это окончательно.

Беседа продолжалась в развязном тоне и вовлекла новых участников.

Рам Чанд воспользовался случаем и превратил разговор в отчет о ходе раскопок. В заключение он предложил Сингху посмотреть эффект восхода солнца на древнейших скульптурах.

Но тот отказался.

— Вы обязательно должны это увидеть, — настаивал доктор.

— Может быть, после обеда.

— Приходите в любое время, — почти выкрикнул Рам Чанд, — в самый отдаленный угол пещеры, слева от храма. Там несколько весьма интересных вещиц, которые натолкнут вас на размышления!

В изящном кремового цвета костюме Рам Чанд выглядел значительно моложе своих сорока лет. Вынув шелковый платок, он вытер кончик острого носа и стал оглядывать столовую. Было видно, как сверкают его большие карие глаза.

II

Что-то в этом деле смущало Сингха. Он чувствовал, что попадает в какие-то сети. И все же решил не бросать расследования.

Подходя к площади, он остановился, почувствовав боль в груди. Сингх остановил рикшу, и уселся в коляску.

Резиновые колеса быстро скользили по каменной мостовой, мимо витрин и ларьков, где в открытых корзинах были выставлены мука, орехи, рис и пряности.

— Вы не житель Нанди Нагара, сэр?

Сингх не ответил.

— Не угодно ли вам позднее проехаться по городу? Я показал бы достопримечательности. Может быть, хотите развлечься?

— Я хочу попасть только в полицейский участок.

Рикша не задавал больше вопросов. Он остановился перед высоким деревянным забором, наверху была надпись «Тхана» — полицейский пост.

В правом крыле находились полицейские бараки, а в левом — собственно полицейский пост. Полицейский в красном тюрбане и в форме, состоящей из тужурки, шортов цвета хаки и обмоток над ботинками, вышел на веранду.

— Где мне найти комиссара?

— Последняя дверь справа, — ответил он.

Начальник полицейского поста, здоровенный мужчина с одутловатым лицом, посмотрел на Сингха, допил содержимое стакана и опустил со стола ноги.

— Чем могу служить?

— Мое имя Лал Сингх. Я нашел одного из посетителей города Акаша мертвым в озере, возле храма Шивы.

Комиссар глянул на Сингха недоверчиво.

— И давно вы его нашли? — спросил офицер, сидящий за одним из столов в углу комнаты.

— Примерно час назад.

Комиссар позвонил, и в комнату вошел полицейский.

— Рам Ракха, возьми двух человек и пойди в храм Шивы. Мне доложили, что в озере найден труп.

— Слушаюсь!

Рам Ракха отдал честь и вышел.

— А вам не кажется, господин комиссар, что не мешало бы послать еще полицейского фотографа и криминалиста?

Комиссар, покраснев от недовольства, встал.

— Вы позволяете указывать мне, что делать и чего не делать? — Он угрожающе шагнул вперед, но вдруг застыл. — Простите, вас действительно зовут Лал Сингх?

Собеседник кивнул. Лоб комиссара покрылся потом.

— Вы случайно не инспектор из Нью Дели, из уголовного отдела?

— Именно он.

Тут комиссар щелкнул пальцами, будто хотел разбудить офицера.

— Гулам Али, дурак, быстро стул! Какую же я грубость допустил! — Он протянул руку Сингху и крепко встряхнул ее. — Ведь я видел вашу фотографию в газетах и должен был вас немедленно узнать. Меня зовут Амрит Сагар. Я читал о взломе в Моге, о преступлениях в Красном Форте и о бандитах, укравших бриллианты в Бомбее, то есть, хочу сказать, что знаю самые важные расследования прошлого года. Уверен, сагиб, что вы распутаете и эту тайну.

— Сожалею, но нахожусь здесь как частное лицо.

— Толпы туристов доставляют множество неприятностей, — сетовал комиссар. — Шукла стал усиленно рекламировать и у нас и за границей местные минеральные воды после того, как открыл эти источники у старого храма Шивы. Затем построил трубопровод и протянул воду до своих ванн, на что получил специальное разрешение. И теперь Акаш стал международной известностью. Что, кроме несчастий, может ожидать нас, если все богачи приедут сюда и будут приставать к нашим женам?! А этот Рам Чанд. Я кое-что знаю. Он приударивал за дочерью Шуклы.

Мгновение комиссар помолчал.

— Мы будем сотрудничать, сэр?

— Но ведь я уже говорил, Сагар Сагиб, что нахожусь здесь по личным вопросам.

Комиссар вежливо улыбнулся.

— Но хоть на один вопрос вы ответите?

— На один согласен.

— Что сейчас надо делать?

— Полиция должна иметь средства для сбора необходимой информации. Мотивация должна быть хорошо доказана.

— Вы правы, сэр. Что же следует делать в данном случае?

— Прежде всего…

Тут Сингх остановился. Он понял комиссара.

— Гляди, Сагар Сагиб, я выздоравливаю. Под чужим именем я приехал в Акаш отдохнуть. Врач запретил работать. Надеюсь, вы умеете хранить тайну. Оставь меня на несколько дней в покое, чтобы я мог опуститься на дно!

— О, разумеется, сэр, — согласился комиссар, ухмыляясь и слегка подмаргивая. — Ваши приказания будут выполнены. Я понял, что между вашим посещением Нанди Нагара и преступлением нет никакой связи.

— Так и есть. А теперь я должен идти.

Уже у двери он услышал:

— Сэр!

— Да, Сагар Сагиб?

— Я буду держать вас в курсе дела.

Сингх промолчал.

III

На улице Сингх уселся в коляску (рикша ждал его). Чтобы притупить боль в груди, которая мучила опять, он уселся поглубже и попытался вспомнить об иных временах. Дни, проведенные в Королевском Колледже в Лондоне, в Линкольне Инн. Потом возвращение в Индию, в 1957 году. Шестимесячная адвокатская практика по уголовным делам, потом экзамен в Полицейском Департаменте и назначение инспектором. Ну а затем…

Они приехали на рынок. Повсюду валялись прогнившие фрукты и овощи; продавцы сильно шумели.

— Не лучше ли другой дорогой?

— Поверьте, я пошел кратчайшим путем.

— Нет. Вези все же через город. Я не хочу возвращаться в Акаш.

— Хорошо, господин.

Сингх вспомнил намеки комиссара. Почему этот человек подозревает, что речь идет о преступлении только лишь потому, что он, Сингх, случайно оказался здесь? Неужели он не имел права взять отпуск?

Мысли снова возвращались в Акаш. Самым подозрительным был Эдди. Он обидел Рама Чанда.

Два бизнесмена не имели причин враждовать с Рамой Чандом. Сингх встретил их в поезде. В купе они оказались втроем, а беседа началась просто и без церемоний.

— Удивительно, как перегружены эти поезда, — заметил широкоплечий американец.

— Вы сейчас поймете, — сказал Сингх. — У нас мало поездов и очень много бедных пассажиров. И там, где должно ехать тридцать человек, помещается девяносто. Кто хочет путешествовать с комфортом, вынужден платить за билет первого класса. Дорого, но делать нечего.

Некоторое время все молчали. Утренняя туча, пригнанная муссоном, исчезла, и солнце снова засияло над зеленым пространством лугов.

Электрический вентилятор вращался с максимальной скоростью. Тщедушный индус, сидящий рядом с могучим американцем, расстегнул рубашку и веером из павлиньих перьев махал на грудь, покрытую седыми волосами.

— Куда вы направляетесь? — любезно спросил он.

В Нанди Нагар, — ответил Сингх.

— Случайно не на курорт Акаш?

— Именно, — улыбнулся Сингх.

— Позвольте представиться. Меня зовут Джай Кумар Каул, Дж.К. для друзей. А это мой партнер по бизнесу, господин Фредерис Б. Буттонхол.

Американец ухмыльнулся:

— Для друзей Ф.Б.

— Меня зовут Даял Сингх.

Сингх умышленно скрывал свое имя.

— Господин Сингх, мы тоже едем в Нанди Нагар, — сказал Каул. — Вы не расскажете об Акаше? С курортом нас связывают коммерческие интересы.

— Врач случайно прочитал в медицинском журнале статью об Акаше и решил направить меня туда выздоравливать, и вот я на пути в Акаш. И медицина не обладает иммунитетом к американскому стилю рекламы. Видимо, курорт этот финансируется американскими средствами.

— Однако, вы коварны, — сказал Каул, неприятно улыбнувшись. — По сути, мы финансируем его вдвоем, то есть я и мой товарищ Ф.Б., который занимается рекламой.

— Надеюсь, что курорт будет на высоте похвал.

— О да, — сказал Каул. — Не извольте сомневаться. Вы не только выздоровеете, но и каждое мгновение, проведенное там, будет восхитительным. Это мы гарантируем. Ф.Б. даже придумал лозунг: «Современный рай на древних гималайских горах».

— Это только начало, господин Сингх, — включился Буттонхол. — В настоящее время Акаш — это просто скопление одноэтажных домиков. Мне хочется все это изменить. Я построю здесь небоскребы. Наш курорт должен оправдать свое наименование. Не правда ли, Дж.К.?

— Точно, Ф.Б.

— И эта большая работа по перестройке, — продолжил Буттонхол, — начнется, как только мы приобретем все то, что принадлежит Шукле.

— Конечно, если он согласится, — добавил Каул.

— Если не согласится, — причмокнул Буттонхол, — мы его приведем к банкротству. Ведь нам принадлежит аж сорок пять процентов акции.

— У вас всего сорок пять акций, — заметил Сингх, — а вы хотите…

— Это уже не секрет, — сказал Буттонхол.

— Позвольте вам пояснить, — предложил Каул.

Он обменялся быстрым взглядом с Буттонхолом, тот промолчал.

— Я уверен, что Шукла продаст все. Если бы мы ему не дали взаймы, Акаш давно бы обанкротился, Мы занимаемся импортом-экспортом и согласились помочь, потому что Шукла мой дальний родственник. Так, Ф.Б.?

— Так точно, Дж.К.

Самодовольно улыбаясь, Каул протянул руку за своим портфелем к багажной полке.

Он вынул наполовину опустошенную бутылку виски «Джонни Уокер», небольшой сифон и три Прозрачных пластмассовых стакана.

Аккуратно плеснул в каждый стакан и подал Буттонхолу и Сингху.

— Разбавляйте по вкусу, — хихикнул он, протягивая сифон.

Затем, вспомнив что-то, опять взял портфель. Вынул переплетенный кожей альбом.

— Вы не интересуетесь марками, господин Сингх?

— Когда-то был любителем.

— Как приятно попасть на любителя, — сказал Каул. — С этой серией марок повезло. Она мне почти ничего не стоила. Не хотите взглянуть?

— С удовольствием.

Передавая Сингху альбом, Каул заметил:

— Почти все люди, с которыми я встречаюсь, увлекаются этим. Даже у Шукла коллекция, и довольно редких марок.

Он обнажил зубы, добавив:

— Скажу только вам. В один прекрасный день надеюсь из него выжать несколько марок, которых у меня нет. Разумеется, я предложу купить их у него, — продолжал Каул, как бы развлекаясь, — но Шукла, ужасный скряга, предпочел бы умереть, чем с чем-нибудь расстаться.

— Ты бы лучше предложил Шукле дать несколько марок в счет тех денег, которые он нам должен.

— Я не так глуп; коллекция Шуклы довольно дорогая, но едва ли представляет пять процентов от суммы долга.

— Спасибо, — сказал Сингх, возвращая Каулу альбом. — Четыре марки с первой страницы, по-видимому, это первые марки, выпущенные в Индии. Должно быть, они стоят целое состояние. Я бы их хранил в более надежном месте.

Каул вальяжно улыбнулся.

— Я в состоянии сохранить свое имущество. Правда, Ф.Б.?

— Так точно, Дж.К.

— К тому же умею разбираться и в характере людей, — сказал Каул с хитрой ухмылкой. — Например, возьмем вас, господин Сингх. Вы кажетесь человеком честным с ног до головы; готов держать пари на последний доллар, что вы не жулик и не аферист. Скажу больше, у вас ореол полицейского, инспектор в отпуске или что-то подобное.

— Почти угадали. Я таможенный инспектор — это похоже на работу в полиции.

— Рады знакомству, — сказал Буттонхол. — Мы экспортируем некоторые товары в Индию.

— А что именно?

— Импортируем из Индии в основном целебные травы, а экспортируем современные лекарства. Мы могли бы поддерживать контакты.

— Разумеется, — Сингх повернулся к Каулу, — судя по произношению, вы долго прожили в Америке.

— Я американский подданный. Еще мальчишкой эмигрировал в Соединенные Штаты.

— Часто бываете в Индии?

— По сути, это первый визит с тех пор, как я смылся лет 20 тому назад.

— Вы заметили много изменений?

— Да. Почти все кажется чужим в этой части света. Видите ли, я привык считать себя американцем. И совсем не чувствую себя индийцем.

— А каковы ваши впечатления, господин Буттонхол?

— Называйте меня Ф.Б., прошу вас.

— Благодарю, Ф.Б. Вы уже бывали в Индии?

— Нет. Приезжаю впервые и надеюсь, не в последний раз. Эта страна меня очаровывает. Удивительно, господин Сингх, почему до вчерашнего дня, можно сказать, мы, американцы, уделяли ей так мало внимания. Индия — это увлекательнейшие деловые возможности.

— Ф.Б. — выдающаяся личность в США, — сказал Каул. — Благодаря его блистательным усилиям, приложенным на расстоянии в тысячи километров, Акаш стал одним из лучших курортов не только в Индии и в Азии, но и в других частях света.

— Я уже говорил, господин Сингх, что намерен превратить Акаш в место туристского притяжения, — заявил Буттонхол. — Богатством своих пейзажей и климатом, который круглый год оживляет и укрепляет организмы, Нанди Нагар идеально подходит для сооружения казино, где богачи всего света могли бы развлекаться как душе угодно. Мы привезем из Европы и Америки самых прелестных девушек.

— Это совсем другое дело, но ведь Индия — страна пуританская, и даже поцелуй на людях считается вызовом. Индийская цензура фильмов позволяет на экране не больше, чем рукопожатие.

Каул ударил себя по бедру альбомом в кожаном переплете.

— И эта же комиссия пропускает явную чувственность английских и американских фильмов. Создается впечатление, что в Индии существует две нормы. Возьмем, к примеру, инфляцию. Разве рупия не была обесценена, чтобы привлечь иностранный капитал?

— Не будь так суров с собственной страной, Дж.К. В конце концов, бедность в Индии стала поговоркой. Мы в Америке неплохо информированы, господин Сингх, и согласны оказать помощь в подъеме жизненного уровня.

— Мы завлечем миллионеров из западного мира и заставим их оставить в этой стране значительную часть состояния, — перебил Каул. — У Ф.Б. и у меня большие планы. Создать восточный Монте Карло!

— Еще по рюмочке, Дж.К.

— Откупоривай!

Буттонхол достал вторую бутылку виски.

— Удачи!

— Удачи!

— Взаимно! — улыбнулся Сингх.

Было уже около пяти, когда они сошли с поезда в Вир Пуре.

Автобус с запущенным двигателем ждал перед зданием вокзала.

Задняя часть автобуса считалась вторым классом, И там размещались крестьяне. Старушка наклонилась над корзиной с курами, которые звонко кудахтали. Возле нее оборванный мальчишка жевал сухую лепешку и закусывал квашенным манго. В углу с закрытыми глазами перебирал четки лысый белобородый старик.

— Хелло, друзья, — поприветствовал всех Буттонхол.

Шофер нажал резиновую грушу, и две вороны взлетели с откидного верха автомобиля. Задняя дверь машины с шумом захлопнулась. Появился помощник водителя, тощий паренек лет двадцати с длинными волосами.

— Готово! — крикнул он. — Поехали!

Автобус вошел в яблочную аллею. Буттонхол отвернулся от окна.

— Почему у каждого сикха в имени «Сингх»?

— «Сингх» означает лев. Подразумевается, что носитель этого имени храбр, как лев.

— Меня интересуют религии. Вы не объясните, что такое сикхизм?

— Сейчас это самостоятельная религия, основанная в XV-м веке Гуру Нанаком. — Гуру — это значит учитель. Он хотел объединить индусов с мусульманами в монотеистическом учении, которое не признавало бы ни почитание икон, ни системы каст…

Опираясь головой о спинку кресла, Буттонхол похрапывал.

Сингх наблюдал, как постепенно сгущаются сумерки, как на западе небо становится красным и на отдаленном берегу сверкает роща персиков. Вдруг автобус кашлянул, охнул и со скрипом остановился.

— Ух! — произнес Буттонхол, открывая глаза и резко поднимая голову. — Что там случилось?!

— Неисправность в моторе. Ничего страшного, хазоор.

— Будь спокоен, Ф.Б., — сказал Каул. — В Акаше дадим телеграмму.

Это предложение вроде бы успокоило Буттонхола.

— А что значит «хазоор», господин Сингх?

— Это формула уважения.

— А вы умеете красиво выражать мысли. Почему бы не пригласить его писать рекламные тексты, Дж.К.?

— Действительно. Почему бы и нет?

Ремонт двигателя длился довольно долго, и мы прибыли в Нанди Нагар только после полуночи. Шофер хлопнул в ладоши, и тут же появились рикши.

— Вот за ваши заботы!

Буттонхол вложил бумажку в пять рупий в нагрудный карман водителя, в ответ тот низко поклонился.

Трое рикш с пассажирами двинулись в гору, колеса загрохотали по камням. Была кромешная тьма. Все молчали.

Дорога становилась шире. Слева повеяло ароматом апельсиновой рощи. Около насыпи, окаймленной соснами, рикши повернули направо.

— Бальнео-климатический курорт Акаш! Мы прибыли!

Каул вышел первым. Буттонхол показал на коробку справа от ворот…

— Гляди-ка, какое современное устройство!

— Телефон у входа?

— Да. Посмотрим, как он работает.

Каул нажал кнопку. Послышалось сильное брякание.

— Кто там?

— Откройте, — рявкнул Каул в трубку. — Скажи господину Шукле, что прибыли Дж.К. и Ф.Б. из Америки.

Над воротами зажглась круглая лампочка и по аллее навстречу зашагал мужчина в ночной рубахе.

— Привет, Шук!

— Какие черти принесли тебя в полночь? И кого это ты там еще привел?

— Нашего Дж.К. И господина Сингха, очень милого гостя.

Шукла крикнул:

— Порядок!

Вновь все услышали треск, и ворота открылись.

Хозяин с каждым поздоровался.

— Получил твое последнее письмо, читал и в газетах. Но я сержусь на вас. Почему не предупредили телеграммой о своем приезде?

— Мы хотели сделать сюрприз, Шук. Ты не рад наконец нас видеть воочию?

— Как прошло путешествие?

— Позднее все расскажем, — сказал Буттонхол. — Сначала ты должен постараться сделать так, чтобы наш друг Сингх чувствовал себя как дома.

В вестибюле Шукла совсем проснулся. Он нажал кнопку, и появился служитель.

— Проводите господина Сингха в его комнату.

Затем повернулся к Сингху:

— Завтрак подают от семи до восьми. Может быть, вам угодно встать в шесть, чтобы воспользоваться здешними чудодейственными водами? Дать указание служителю вас разбудить?

— Нет, благодарю вас. Просыпаюсь всегда сам.

IV

«Никак не могу увязать этих двух бизнесменов, Каула и Буттонхола, с внезапной смертью Рама Чанда», — размышлял Сингх.

Комиссар говорил, будто Рам Чанд добивался благосклонности Сариты, что могло не понравиться Шукле. Но это еще ничего не значит.

Что за человек был Рам Чанд? За завтраком он жаловался, сколь мизерны фонды, выделяемые университетом на его исследования. А чтобы жить в Акаше, надо иметь уйму денег.

Сингх пришел к мысли, что следует сначала выяснить ряд предварительных моментов. Жара уже не угнетала в такой степени. Он вышел из коляски.

— Сколько здесь врачей? — спросил Сингх рикшу, когда они проходили мимо центральной почты.

— Три, господин. Один из них ветеринарный, но лечит и людей. Другой, вайдиа, практикует местную народную медицину, а третий, — как это называется? — аллопат. К тому же, он мой двоюродный брат, сэр. Получил диплом гомеопата в заочном обучении и ничего не зарабатывает.

— А что за человек аллопат?

— Зовут его Шарма. К нему ходят только имущие люди. Он еще и оперирует.

— Есть в городе кафе?

— Кафе найдете только в Дели или в Мадрасе. Мы здесь, в Педжабе, пьем только молоко или пахту.

— А парикмахеров здесь много?

— Только два, сэр. А почему вы спрашиваете? Вам нужен парикмахер?

— Мне надо обрезать ногти. Какой из них более известный?

— Мукха, сэр. Мукха Сингх.

— Как? Сикх — парикмахер?!

— И глубоко верующий! Говорят, что он никогда в жизни не прикасался к своей бороде и волосам. Почти все ходят к нему. Хотите, поедем туда?

Через пять минут коляска остановилась перед парикмахерской. Это была узкая комната, зажатая между портняжной мастерской и столярной.

Мукха подравнивал усы какому-то человеку с круглой физиономией, сидящему на стуле с высоченной спинкой.

Парикмахер на миг остановился, застигнутый врасплох появлением Сингха. Затем радостно произнес:

— Существует только Господь единый!

Сингх ответил этим же традиционным приветствием.

Трое из семи клиентов сидели на стульях. Сингх уселся на потемневшую деревянную скамью у стены. Только один из клиентов был одет по-европейски, остальные в цветных тужурках с шароварами или брюками-галифе.

— Буддху, — обратился Мукха к своему помощнику, — дай мне стакан воды.

Мальчик наполнил водой кружку из глиняного кувшина и подал хозяину.

— Да будет благословен Гуру!

Мукха поднял кружку и, не дотрагиваясь губами, влил воду в рот, жадно глотая. Взгляд его скользнул по нескольким дипломам в рамках, висящим на стене.

— Чем могу служить, сэр?

— Ты бы мог мне обрезать ногти?

— А зачем же я здесь нахожусь, сэр? — произнес Мукха басом.

Двое клиентов, — или это были друзья патрона, разглядывали газету.

— Какие-нибудь новости? — спросил Мукха.

Вдруг человечек с бородавкой на кончике носа подскочил к дверям парикмахерской.

— Вот она!

— Кто? Сарита? — удивленно спросил Мукха.

— А кто ж еще?

Дюжий парикмахер направился к дверям. К нему присоединились все остальные. Сингх заметил девушку, проезжавшую на велосипеде.

— Киноактриса?

— Хе, хе, хе, — рассмеялся Мукха, поглаживая свою бороду. — Это дочь миллионера Шукла, владельца курорта Акаш. Она воспитывалась в Европе.

— Она злая и избалованная, — сказал горбатый мужчина. — Я уверен, что ни один индус не возьмет ее в жены.

— Ты так полагаешь? — Мукха подморгнул Сингху. — . Покажи хоть одного, кто бы от нее отказался.

— Я бы не взял ее, даже если б она молила со слезами на глазах.

— Воля хозяйская, — сказал Мукха, вздыхая, и добавил: — Какая прелестная девчонка!

— Мукха, — сказал мужчина с бородавкой, — а ты знаешь, что она очень смелая девушка?

— Ты шутишь?

— Нет, Мукха, я говорю правду. Кое-кто видел, как она дала пощечину этому археологу, Раму Чанду, возле развалин.

— Как, разве она не его невеста? Я живу в Акаше. Там я видел Рама Чанда. Но девушки с ним не было.

— Невеста?! — произнес Мукха. — Говорят, сэр, что этот Рам Чанд опасен для добродетели любой женщины в Нанди Нагаре. Кому захочется быть его невестой?

Клиент, державший газету, вытер грязным платком очки с проволочной оправой.

— Его видели с какими-то проститутками в храме Шивы. Он говорил, что исследует, в какой степени они телесно похожи на богинь, статуи которых были обнаружены при раскопках.

— Но это, конечно, — сказал человек с круглым лицом, — только начало.

В углу откашлялся мужчина, носящий на лбу святой знак — тилак.

— Рам Чанд называет себя брамином. Даже если это и так, то своими недостойными поступками он теряет привилегии благородного происхождения. Если он не прекратит своих недобрых деяний, то вскоре столкнется со смертью. Нельзя искушать третий глаз Шивы!

Эти слова были произнесены с торжественной серьезностью.

Мукха первый нарушил угнетающее молчание. Он протер стул после ухода усатого клиента, и пригласил Сингха:

— Ваша очередь, Сингх.

V

В обед появились новые люди. Сингх заметил, что старый полковник Миддльсекс периодически наблюдает за молодой дамой в сари и за ее спутником — человеком непонятного возраста. Их стол был расположен в другом конце столовой.

— Как раз утром он рассказывал о своих исследованиях. Какая потеря! — сожалел Каул. — Но он погиб на посту, если это может служить утешением.

— Что вы хотите сказать?

— Именно то, что я сказал, мадемуазель Шнелл: доктор Рам Чанд расстался с жизнью на службе тому, что он называл археологической наукой.

— Да, он целиком был предан своей работе. — Хильде посмотрела вдаль. — Я уверена, что он стал бы одним из великих археологов мира. Он уже был знаменитым.

— Он тебя здорово обработал!

— Знаешь, кто ты такой, Эдди?

— Кто же?

— Ничтожный тип!

— Не гневайся, моя дорогая.

Эдди попытался погладить руку Хильде, но она убрала ее со стола.

Прислушиваясь к их беседе, Сингх задавал себе вопрос, не замешан ли Эдди в смерти Рама Чанда. Возможно, он следил за археологом, ударил его чем-то и утопил?

Шукла сидел в углу и размышлял.

— Жизнь наша принадлежит Божеству, и мы располагаем ею по его воле. Доктор Рам Чанд сейчас соединился с Атманом, Душою мира. Руководство курорта просит вас, дамы и господа, не распространять информацию о происшедшем.

— Вы мудро ставите вопрос, господин Шукла! Это повредило бы престижу курорта Акаш.

— Ф.Б. прав на все сто процентов! — сказал Каул. — Ни в коем случае нельзя бросать тень на репутацию курорта.

— Да замолчите вы наконец! — почти крикнул Эдди. — Еще не остыл труп Рама Чанда, а вы уже беспокоитесь о том, как это отразится на ваших делишках.

Хильде с искаженным лицом выбежала из-за стола.

— Полагаю, что господин Бартон прав, — сказал Сингх. — Не совсем деликатно говорить о смерти Рама Чанда в присутствии Хильде Шнелл, учитывая, что она его любила.

— Откуда вы знаете, что она его любила? Вы ведь приехали только прошлой ночью?

— Разве это не очевидно? — Сингх удивленно посмотрел на Эдди. — Мне казалось, они помолвлены.

— Значит, у вас было ложное впечатление. Сама мысль, что Хильде может быть помолвлена с подобным человеком, смехотворна.

— Вы знали его?

— А какое это имеет значение?

— Я себя неважно чувствую. Подобный случай может испортить мне отдых. — Каул поднялся. — Простите, — сказал он и покинул столовую.

Слава Богу, что мой отпуск закончился, — сказал Эдди. — Завтра я уезжаю.

— А мадемуазель Шнелл?

— Мы живем в свободном мире.

— Дни молодости — это дни нашей славы, как сказал великий поэт, — Буттонхол вздохнул. — Молодые ссорятся и мирятся, а мы, зрелые люди, должны бороться с жестокими реальностями жизни. Кстати говоря, — продолжал он более громким голосом, — этот ваш комиссар, местный Шерлок Холмс, несколько неотесанный.

Сидящий напротив Шукла добавил:

— Он все пытался найти следы родственников бедного Рама Чанда, но, к сожалению, все, что я смог предложить — это адрес университета в Америке, где тот учился. Прошу вас, дамы и господа, попытайтесь забыть неприятности, связанные с полицейским следствием. Комиссар — человек порядочный, но, говорят, что самым важным делом в его карьере было преследование воров, которые украли гусиные яйца. Поэтому, естественно, он пытается придать особое значение столь простому делу.

— Собственно, что случилось?

Женщина, задавшая этот вопрос, была увлечена чтением книги и только сейчас поняла — что-то произошло.

— Конечно, вы не можете знать, госпожа Ковальская, так как прибыли только час назад, — сказал Шукла. — Видите ли, один из наших гостей…

— Ох!

Ложка выскользнула из ее руки. Шукла нагнулся, и женщина увидела Сингха.

— О, господин Сингх!

Буттонхол поднял брови.

Прежде чем Сингх подошел к столу, женщина успела подняться со стула.

— Как я рад! — сказал он, пожимая ее руку.

— Вы хорошо выглядите! И совсем не изменились. Помните нашу последнюю встречу? С тех пор прошло десять лет.

— В Лондонском теософическом обществе, — сказал Сингх.

Светло-голубые глаза и славянские черты лица дамы сохранили следы молодости. Белое сари подчеркивало простые достоинства фигуры.

— Мне кажется, что Индия стала для нас второй родиной, — добавил Сингх. — Я видел ваши книги, но они написаны на польском языке. Я там понял только собственные имена и некоторые философские термины.

— Да, да, каждый из нас выполняет свой долг. Индия всегда была для меня духовной родиной, и вот я опять здесь. А что случилось?

Шукла объяснил:

— Погиб один из наших гостей.

— В этом преходящем мире смерть не щадит никого. Тело создано, чтобы исчезнуть. Однако, душа бессмертна. Человек может умереть, а душа вечна. Она сохраняет связь с живыми. Разумеется, с теми, кто этого хочет. О, подождите минуточку!

Она закрыла глаза и на несколько мгновений замолчала.

— Только что у меня было странное ощущение, — продолжила опять. — Я почувствовала, что кто-то желает передать через меня какое-то послание и я послужила медиумом. Но душа, которая хотела со мной общаться, ушла, почувствовав чье-то враждебное присутствие…

— Тем лучше, — сказал полковник Миддльсекс, поднявшись со стула. — Атмосфера здесь становится зловещей.

Неожиданно госпожа Ковальская вскрикнула.

— Вот он. Это он!

На пороге появился старик с бритой головой, одетый в домотканую желтую одежду. Он вошел в столовую и оглядел присутствующих, которые смотрели на него с удивлением.

— Простите, дамы и господа, что тревожу вас во время обеда, но не заметил ли кто-нибудь мой посох? Он исчез сегодня утром. Возможно, я его где-то забыл.

Шукла подбежал к старцу, поклонился и притронулся к его ногам.

— Дамы и господа, это Свами Девананда, благородный Махатма, — объявил он. — Он известен во всей Индии, его ашрам является святилищем, а также местом встречи мыслителей и религиозных деятелей всего света. Свами Девананда известен своими заслугами перед человечеством. В своем ашраме он содержит бесплатный госпиталь и приют; к тому же, он автор более сотни книг.

— О, Свами, как я хотела с вами встретиться! Меня зовут Анна Ковальская.

— Приветствую тебя, сестра моя пред Господом.

Госпожа Ковальская приблизилась к Свами и поцеловала его протянутую руку.

— Я остановилась в Мадрасе, но надеялась попасть к вам, как только закончу лечение.

— Ваши работы по индийской теософии и философии имеются в библиотеке ашрама. Да будет благословен Господь, который избрал это мгновение, чтобы устроить нашу встречу.

— Внутренний голос говорил, что я вас еще увижу до приезда в ашрам. Разве это не чудо?

— На будущей неделе я возвращаюсь в ашрам. Верный Шукла настоял, чтобы я присутствовал на празднестве в честь его предков. Весь мир знает, как он к нам относится и какие пожертвования делает для поддержки моего ашрама. Я поселился в 11 комнате. Можете зайти завтра.

В этот момент в столовую вбежал Каул.

— Я протестую! — обратился он к Шукле. — Кто-то был в моей комнате.

Шукла обомлел.

— Вы… вы в этом уверены?

— Разумеется! Я не из тех, кто зря жалуется. Он оставил вот это.

— Это то, что я ищу! Позволите?

Свами вышел вперед и ловким движением взял из рук Каула посох.

Тут же Шукла представил их.

— Свами Девананда.

— Сам Девананда? — смутился Каул.

— Для меня большая честь видеть вас, святой Свами! Я знаю вас по фотографиям из журнала «Святой Дух». Может быть, вспомните о Джай Кумар Кауле из Чикаго, который в последнее пятилетие пожертвовал 1000 долларов на ваш ашрам.

Свами распростер ладони над склоненной головой Каула, как для благословения:

— Рад видеть вас, сын мой. Надеюсь в этом году создать курорт для бесплатного лечения онкологических заболеваний. Приходи ко мне, когда у тебя будет свободная минута. К сожалению, я должен вас покинуть. Пришло время медитации.

С проворством, удивительным для человека в возрасте более 70 лет, он удалился.

— Появление Свами — это счастливый знак, — сказал Шукла, расхаживая по комнате. — Старик святой. Он освящает землю, по которой ступает.

— Еще бы! — пробормотал Буттонхол, — почему же мы не используем его имя для рекламы? Например: курорт Акаш находится под покровительством таких йогов, как Свами, как его дальше?..

— Девананда, — подсказал Шукла.

— Браво, Дж.К.! Я и не знал, что в тебе есть спиритическая жилка!

— Человек должен делать что-нибудь и для души.

— Разумеется, Дж.К. Чего бы нам не заработать денег на рекламе этого типа. Подстегнем дело. В Европе и в Америке не мало миллионеров-бездельников, которые с ума сходят от йогов.

— Это все красивые слова, Ф.Б.

— Ладно, оставим, — согласился Буттонхол. — Но дружище, зачем ты сказал Шукле, что кто-то рылся в твоих вещах?

— Потому что нашел свой альбом с марками под одежным шкафом, хотя уверен, что оставил его в другом месте.

Сингх принялся за десерт.

— Как посох Свами оказался в вашей комнате?

Буттонхол хихикнул:

— Этот посох разгуливает сам, не так ли, Дж. К-?

— Полагаю, что слуга нашел посох там, где забыл его Свами, в зале или у газона, — сказал Шукла. — Он принес его с собой в комнату господина Каула, которую собирался убирать, и потом забыл отнести администратору. Это простейшее объяснение.

— Вы коллекционирует марки, Каул? — спросил Эдди.

Буттонхол опять хихикнул.

Не дай обвести себя вокруг пальца, молодой человек. У Дж.К. исключительная коллекция. К тому же он хотел бы дополнить ее марками господина Шуклы.

— Что вы! — Шукла пытался казаться приятно удивленным. — А я-то мечтаю о некоторых экземплярах из его коллекции!

— Но только на моих условиях, — возразил Каул.

Сингх умышленно продлил послеобеденный чай, и сейчас остался в холле один. Кельнер в белом пиджаке собирал посуду. Примерно 45 лет, бронзовый, с усами закрученными на кончиках, он походил на бывшего военного.

— Бы давно здесь? — спросил его Сингх.

— С января.

— А с дм и откуда?

— Из Бомбея, сэр.

— Так мы земляки! Я жил там много лет. Другого такого города нет, вы согласны?

— Да, сэр.

— А где же вы работали?

— В разных ресторанах. Последнее время я работал в клубе «Жалтаранг».

— А до Бомбея?

— Я жил в Кении. У меня было немного земли, унаследованной от дяди. Но я продал все за грошовую цену. Учился, прочитал много книг, имею хороший опыт в деле. Но в этой стране он никому не нужен.

— Жаль. А кто вас устроил в последний клуб? Господин Шукла?

— Да, сэр. И с очень неплохим жалованием.

Официант начал убирать пустые тарелки со стола Сингха. Он уже собирался уходить, когда Сингх сказал:

— Какой ужасный случай — смерть Рама Чанда!

— Вы правы, сэр. Его смерть меня потрясла. Он был замечательным человеком. Никогда не скупился на чаевые.

— Он часто бывал здесь?

— Кажется, в третий раз. В первый раз приезжал четыре месяца назад, во второй — через два месяца, в апреле. — Сингх понял намек на чаевые и оставил в тарелке бумажку в пять рупий.

— Спасибо, сэр. Мое имя Пател. Я к вашим услугам в любое время. Может быть, вам сейчас что-нибудь нужно?

— Здесь есть женщины, кроме Шнелл?

— А вы не видели барышню Шукла? В жизни я не встречал такой хорошенькой девушки. Она также и танцовщица. По возвращении из Англии стала ученицей заслуженного маэстро Пандита Нараяна.

— А как ее зовут?

— Сарита. — Пател оглянулся, затем прошептал: — Но прошу вас, не говорите никому об этом. Господин Шукла старается держать в тайне то, что его дочь была танцовщицей. Он не считает это почетной профессией.

— Любовь к танцу вовсе не является непристойным.

— Конечно, сэр, нет. И я так думаю, но приходится слышать разговоры на эту тему. А хозяин хочет выдать. Сариту за господина Каула. Почему бы и нет? Он очень богат.

— Но Каул ведь намного старше.

— Да, сэр. К тому же дела еще более запутаны, чем можно полагать.

— Как?

— Сарита почти помолвлена с другим.

— Надеюсь, что не с восьмидесятилетним стариком.

— Нет, сэр. С молодым художником.

— И давно они помолвлены?

Пател помрачнел.

— Это секрет. Мне очень жаль, сэр. Убежден, что вы порядочный человек, но я должен быть корректным и по отношению к господину Шукле.

— Разумеется, — Сингх улыбнулся. — Понимаю вас, но я не болтлив. Я писатель, и должен познавать жизнь, — сказал он, подвинув к краю стола еще одну бумажку в пять рупий.

— О, сэр! Это лишнее! Если вы писатель, то это меняет дело, — сказал Пател, пряча деньги в карман. — Господин Шукла не позволяет Вижаи, жениху, приходить сюда, поэтому Сарита встречается с ним в других местах. Говорят, что они познакомились в Лондоне, где она заканчивала школу. Вижаи талантлив — одна его картина была принята в Национальную Галерею современного искусства в Нью-Дели. Но молодым тяжело, ведь Сарита еще несовершеннолетняя, и он очень беден.

— Господин Шукла может заставить дочь выйти замуж за Каула?

— Она эмансипированная девушка, и не любит когда ей приказывают. Вместе с тем, по законам нашей страны и не может ослушаться отца. Так, я однажды слышал, говорил господин Шукла, а он человек слова. Ему нет нужды лгать, чтобы…

Открылась дверь кабинета, и Шукла в сопровождении двух бизнесменов направился в столовую.

— Мне кажется, что тебе понравилось бить баклуши, — строго заметил Шукла.

— Я в печали, сэр. Бог смерти призвал к себе человека, который сегодня утром был еще полон жизни. Кто знает, кого он призовет следующим?

— Мы все удручены этой вестью. Но твои причитания ни к чему. Продолжаем работать так же. Наш долг — заботиться о гостях.

Пател убрал стол Сингха и поплелся в сторону кухни.

По дороге в свою комнату Сингх прошел мимо администраторши, крашеной блондинки примерно 40 лет. Она сидела у стола и разговаривала по телефону.

— Добрый вечер, госпожа Бартлетт.

Свет настольной лампы позволил рассмотреть на ее лице беглую улыбку, и женщина опять уткнулась в бумаги.

Поднимаясь по мраморным лестницам, он снова почувствовал боль в груди и уже не надеялся закрыть глаза до рассвета.

VI

— Да?

Дверь открылась.

— Простите, что разбудил вас, сэр.

Слипающимися глазами Сингх глянул на часы. Было без десяти одиннадцать. Натягивая халат, он попросил комиссара присесть.

— Вернусь через минутку.

Он освежил лицо и глаза холодной водой, привел себя в порядок.

И уже совсем проснувшийся снова услышал голос комиссара.

— Я принес заключение врача.

— Боюсь, что своим приходом сюда вы привлекли ко мне всеобщее внимание.

Комиссар огорчился.

— Я решил, что вы обрадуетесь, узнав медицинское заключение.

— Ладно, так и быть. Что там сказано?

— Что смерть Рама Чанда произошла в результате несчастного случая.

— Замечательно. Это значит, я могу спокойно продолжить свое лечение?

— Там есть еще кое-что, сэр.

— Что именно?

— Я слышал, будто Эдвард Бартон, отдыхающий здесь молодой человек, собирается уезжать этой ночью или завтра утром. Мы не будем ему мешать?

— Послушайте, господин комиссар. Я уже вам объяснял, что нахожусь здесь как частное лицо. Если врач определил это несчастным случаем…

— Однако, сэр, есть еще один вопрос…

— Какой?

— Теперь больше, чем когда-либо, нужен ваш совет.

— Послушайте…

— Сэр, я поймал убийцу.

— Что вы говорите? Кто же он?

— Один садху, то есть святой нищий. Зовут его Чанна. Вчера в обед он шел от храма Шивы. Полицейский, ночевавший у своего сына, видел этого Чанну. Но доложил об этом только два часа назад, так как вчера весь день праздновал рождение внука.

— Но это еще ничего не доказывает.

— Да, но есть одна деталь. Час назад мы сделали обыск в шалаше Чанны у храма Нанди Нагар. И нашли там 200 рупий, спрятанных под подушкой.

— Ну бывали нищие, в одеяле и белье которых после смерти находили тысячи рупий!.

— Вы правы, сэр, но этот тип прибыл вскоре после того, как погиб Рам Чанд.

— Что мы знаем о нем?

— У нас не заведены дела на всех. Для этого и людей не хватает…

— Короче говоря, вы ничего не можете сказать.

— Только то, что он прибыл сюда года два назад как любой святой нищий, и ему предоставили приют и еду, чтобы он ежедневно ходил на развалины и зажигал свечи на алтаре Шивы.

— Вы уверены, что полицейский не был пьян, когда видел этого человека?

— Уверен.

— Вы полагаете, что этот святой причастен к убийству?

— Да, сэр.

— Он убил ради денег?

— И это возможно.

— Знал ли он, что у Рама Чанда были при себе деньги?

— Не исключено.

— У мертвого Рама Чанда было 200 рупий?

— Не знаю, сэр. Все, что я нашел у него, это записная книжка, в которой была бумажка в 10 рупий.

— Где сейчас этот нищий?

— В храме Нанди Нагар под наблюдением.

— Хорошо. Пойдемте.

— О, благодарю, сэр! Видите ли, я не решался допросить этого садху. Все за него заступаются. У нас святой бык может забодать насмерть человека, а его будут почитать и дальше.

Множество ступенек вело в большой двор, аккуратно мощенный белыми и черными камнями. Алтарь был установлен посередине. Справа веранда, похожая на холл, выходила к целому ряду ниш. У двери на стуле сидел полицейский.

Он поднялся и отдал честь.

В глубине помещения на тигровой шкуре сидел сам Чанна. Перед ним в металлическом сосуде горел уголь. Запутанные волосы падали на плечи, а в непричесанной бороде блестели седые нити. На тощем теле — только набедренная повязка.

— Добрый день, Чанна!

Тот, к кому обращались, молча продолжал находиться в позиции «лотос».

Сингх ждал.

Через несколько мгновений Чанна открыл глаза.

Они казались застывшими и в то же время горели внутренним, неспокойным огнем. На лбу был нарисован красный трезубец Шивы.

Сингх открыл окно — проветрить комнату от запаха ладана.

— Что вы ищете и почему нарушаете мои размышления?

— Оставьте это, Чанна. Кого вы встретили, когда возвращались вчера из храма Шивы?

— Я видел только Шиву. Я вижу только Шиву. Он пронизывает Вселенную.

— Откуда у тебя 200 рупий?

Чанна посмотрел на Сингха с презрением.

— Мне их дал Шива.

— Как? Шива уже начал раздавать банкноты?!

— Шива имеет своих послов. Он может принимать и облик человека.

— Так кто же вчера был послом?

— Ты думаешь, у меня есть время запоминать эти пустяки? — закричал Чанна. — По указанию Шивы я бродил по всему Индустану, и ежедневно щедрые люди подавали мне.

— Лучше брось это притворство.

— Ты сказал притворство?! Может быть, тебе неведомо, что Бог, который пронизывает всю Вселенную и до которого ты не можешь дотронуться, принимает образ Шивы тогда, когда мир полон зла? Ты не знаешь, что Шива мечет стрелы из своего третьего глаза, уничтожая все, что недостойно жизни? Иногда Шива проникает в своего посланника.

Гибкое тело Чанны пронизывали странные судороги, безумные глаза ничего не замечали.

Сингх чувствовал себя неловко.

— Итак, ты являешься избранником Шивы?

— Я являюсь избранником, — начал петь Чанна. — Шива проник в меня. Мне придали много имен: Шива, Махеш, Махадева, Чанна.

— Ты не видел в озере труп?

— Видел. Я везде видел трупы. Мир умер, но прикидывается живым. Вот и все!

Чанна закрыл глаза, как бы отпуская всех, и погрузился в транс.

В помещение быстро вошел полицейский.

— Господин комиссар, — тяжело произнес он.

— Да, Лалу. — Комиссар заметил беспокойство своего подчиненного.

— Еще один покойник, сэр!

— Что, что?! Да говори же как следует! Расскажи все подробнее.

— Около храма люди нашли бездыханное тело Свами Девананда.

— О, Господи, всемогущий!

— Бедный олух, — пробормотал Чанна, — все уже заранее предопределено. Тебя еще держит в своих сетях Майя, великое заблуждение.

— Что делать?! — обратился комиссар к Сингху.

— Нам следует пойти туда.

— Да, сэр, немедленно.

Сингх, комиссар и четверо полицейских нетерпеливо смотрели на водителя, который уже полчаса возился с машиной, пытаясь починить старый двигатель.

Наконец шофер выглянул из-под машины.

— Ничего не получается, сэр. Короткое замыкание.

— Но мы не можем долго ждать.

— Сейчас приведу механика из гаража, сэр.

— И сколько продлится ремонт?

— Зависит от него. Может быть, час, а может, и дольше.

Комиссар велел другому полицейскому позвать нескольких рикш.

— Их разобрали люди, спешившие к месту происшествия, сэр.

— Ты ни для чего не годен, бездельник!

Комиссар на мгновение задумался, как бы что-то вспоминая.

— А не осталось ли нескольких велосипедов?

— Все здесь, сэр! Сейчас же будут.

Прежде чем пуститься в путь, Сингх спросил:

— Как вы думаете, надо взять фотографа?

Комиссар почувствовал себя виноватым.

— Разумеется, сэр.

С пением святых гимнов и с молитвами толпа медленно продвигалась к остаткам храма. Слышны были отрывки бесед:

«Свами предсказал свою смерть…»

«Может быть, кто-то пытался его убить?»

«Говорят, что Шукла из Акаша…»

«Шукла? Он ведь обожал Свами…»

«Да отсохнет рука, ударившая Свами…»

«Его смерть — трагедия для всей страны».

«А если он еще жив?!..»

«Он будет жить вечно…»

Тело Свами находилось недалеко от озера, в котором на день раньше нашли мертвого Рама Чанда. Труп перенесли под навес. Сингх обследовал его, но никаких следов насилия не обнаружил.

В сопровождении чиновника из Акаша прибыл врач. Поприветствовав комиссара, он склонился над телом. Пощупал пульс Свами, затем приложил стетоскоп к его груди.

— Никакой надежды, доктор Шарма? — спросил Шукла, рыдая.

Тот покачал головой.

— Смерть наступила мгновенно, — сказал он мрачно.

Комиссар распорядился, чтобы труп был немедленно отправлен в клинику доктора для вскрытия.

Между тем подоспела полицейская машина, и Сингх с комиссаром уселись в нее.

Было уже около трех часов.

— Не угодно ли вам пообедать, сэр?

— Нет, благодарю вас. А вы идите, пообедайте.

— Мне сейчас тоже не до еды, сэр.

«Трудно отнести эти события к случайным, — подумал Сингх, — и они не кажутся обособленными. Наверняка существует связь между Свами и Шуклой, затем — между Каулем, Свами и Шуклой. Но Рам Чанд?! Какое он к этому имел отношение? Ну допустим, Эдди Бартон мог убить его, а причем тут Свами? Нет, что-то не так».

Сингх решил никаких выводов не делать до заключения врача.

Чтобы немного отвлечься, он спросил у комиссара!

— Сколько у вас детей?

— Пять, шестой в пути.

— Дома скучать не приходится?

— Но и покоя не имею.

Комиссар был признателен за интерес, проявленный Сингхом.

— Вы слышали, что предложил недавно министр здравоохранения и планирования семьи?

— Обязательную стерилизацию отцов, у которых более трех детей?

— Да, и причем, чтобы каждый стерилизованный отец получил бесплатно транзистор.

— Я предлагаю, сэр, чтобы раньше стерилизовали всех министров и членов парламента, затем понаблюдали лет двадцать за последствиями, а уж потом пусть принимают такой закон для всей Индии.

— Только каждому стерилизованному депутату нам придется выдавать по телевизору, — вздохнул Сингх.

Ночью, просматривая газеты, Сингх прочел статью о процессе над женщиной, которая обвинялась в убийстве мужа. Прокурор утверждал, что для совершения преступления был использован тяжелый предмет.

И тут вспомнилось внезапное появление Свами в столовой, обнаружение посоха в комнате Кауля и объяснение, которое дал этому Шукла.

Все так просто. И вместе с тем…

VII

Сингх просил пораньше принести завтрак, и теперь Пател устанавливал на столе кофейник, поджаренный хлеб и два яйца всмятку.

Сингх положил на поднос бумажку в пять рупий.

— О, спасибо, сэр!

— Вы узнали еще что-нибудь интересное?

— Ну основное вам известно. Я расскажу только о мелочах. В прошлую ночь произошла большая ссора между господином Шуклой и его дочерью.

— Из-за чего?

— Дело в том, что через несколько дней господин Кауль и Ф.Б. должны уехать обратно в Америку. Господин Шукла предложил Сарите сыграть свадьбу до их отъезда. Она не согласилась и сказала, что ненавидит господина Кауля, ненавидит отца, который пытается продать дочь. Господин же начал кричать и ударил девушку.

— Гм… Где находится госпожа Шукла?

— Госпожа Шукла? А вы не знали? Она давно его бросила. Она сбежала с одним охотником на львов и тигров. Говорят, что эта женщина любила приключения, в то время как господин Шукла — человек домашний. Однако я не думаю, что он живет один-одинешенек.

— Есть любовница?

— Вы, вероятно, видели ее… блондинка.

— Администратор?

— Да, сэр. Она остра, как оса, всегда готова ужалить, но когда ей нужно, может быть любезной. Персонал не любит ее.

Сингх сменил тему.

— Не вы ли отнесли посох Свами в комнату господина Кауля?

Пател был изумлен.

— Нет, сэр, я его и в руках не держал. Сам не знаю, как он мог туда попасть. Вероятно, господин Кауль где-то нашел его, когда гулял. Посох. Свами — это обычный посох, ничем он не отличался, разве что был толстый и очень гладкий. Поэтому, видимо, господин Кауль и забыл, что сам принес его в комнату.

— Ну, вы настоящий психолог, — сказал Сингх, принимаясь за второе яйцо. — Тем не менее, господин Шукла другого мнения. Он полагает, что посох в комнате господина Кауля оставил кто-то из слуг.

— Насколько я слышал, господин Кауль болен и его часто покидает память.

— Чем же он болеет?

— Диабетом. Да и сердце у него больное.

— Это кто сказал?

— Сам господин Кауль говорил английскому полковнику.

— Миддльсексу?

— Да. Этот полковник как-то странно себя ведет.

— Почему?

— Он за вами шпионит. Мне кажется, он за всеми здесь наблюдает: На вашем месте, я был бы осторожнее, сэр.

После завтрака Сингх, прогуливаясь по узкой мощеной камнем тропинке, дошел до знаменитых ванн. Здание снаружи было похоже на храм с круглой башней, на вершине которой развевался флаг курорта Акаш — голубой трезубец на сиреневом фоне.

В первом холле было прохладно и темно. Скрытые в стенах лампочки почти не освещали помещения.

Войдя во второй холл, Сингх был ослеплен солнечными лучами, проникавшими через стеклянную крышу. Здесь слуга, одетый в шорты, принял его одежду.

Сингх лег на прохладный пол, опустив голову на согнутые руки, и закрыл глаза. Он чувствовал, как через все поры выходит пот. Мазь, которой натирали спину, смесь простокваши с горчичным маслом, вызывала приятные ощущения.

Повернул голову, вытер с глаз пот и перехватил в одно мгновение улыбку. Черноглазая стройная девушка в узкой юбочке, обнажавшей красивые колени, стояла рядом. Платье в цветах почти лопалось на груди, когда она нагибалась, массируя его второе плечо.

Сингх не заметил, как обнаженный до пояса огромный мужчина сменил девушку, и своими могучими руками начал мять спину.

Стиснув зубы, Сингх время от времени сдерживал дыхание. Казалось, что снимают кожу и ломают кости!

— Вам нравится, сэр?

Тот кивнул, пытаясь улыбнуться.

Опять появилась девушка с глиняной кружкой, из которой она извлекла серую мазь, и начала натирать грудь и плечи. Эта мазь благоухала и действовала успокаивающе.

— Что это такое?

— Сандаловое дерево и мыло.

Снова попав под душ, Сингх почувствовал, что кожа стала бархатной. Его проводили в просторное помещение, под куполом которого клубился сиреневатый туман. В центре купола загорелась гигантская лампа дневного света. Поднявшись по мраморным ступеням вверх, Сингх увидел под собой пятнадцать ванн. Он вошел в одну из них. Вода имела какой-то синеватый оттенок. Постепенно он к ней привык. Но больше десяти минут Сингх эту ванну выдержать не смог. Служитель легко вытер его полотняным полотенцем и проводил в комнату отдыха.

Там было много кроватей. На столах лежали газеты и журналы.

— Ах!

— Здесь встречаются Восток и Запад.

Завернутый до груди в простыню Буттонхол курил сигару.

— Это барышное дело?

— Разумеется, — ответил служитель, обматывающий Сингха белой простыней.

Буттонхол одобряюще посмотрел на Сингха, затем ухмыльнулся:

— Итак, в поезде вы нас подкузьмили, не так ли? Вы детектив Лал Сингх. И не следовало называться ложным именем. Что касается меня, то полицию глубоко уважаю. Без нее нам вообще ничего не принадлежало бы.

Из соседней комнаты появился юноша в белом одеянии.

— Чем могу служить, сэр?

Буттонхол указал на столик, где стоял пустой стакан.

— Повторить.

— Вам также виски?

— Нет, — сказал Сингх. — Черный кофе, крепкий.

— Что вы думаете об этом трагическом случае? — спросил Буттонхол.

— А ваше мнение?

— Мое… не является ли это поступком какого-нибудь маньяка?

— Что вас натолкнуло на эту мысль?

Служитель подал Буттонхолу виски, а Сингху кофе.

— Слухи об убийстве из Гостона, который задушил семь женщин.

— Преступники-маньяки обычно грубы, жестоки, а эти две смерти как-будто исключают насилие. Но у нас нет никаких доказательств.

В столовой было мало народу, и только Сингх вошел, увидел госпожу Ковальскую, направлявшуюся навстречу.

— Боже, какой ужас! Знаете, что случилось?

— Нет.

— Не стало господина Кауля.

— Как не стало?

— Бедняга умер!

— И он?!

— Да, господин Сингх. Я узнала, что он был диабетиком и у него больное сердце. Думаю, он умер естественной смертью, но вместе с тем, какая трагедия!

В конце стола Сингх заметил полковника Миддльсекса. Их взгляды пересеклись…

VIII

— Примерно в восемь позвонил господин Шукла и рассказал, что камеристка нашла Кауля мертвым в постели. Я пошел туда с несколькими полицейскими и приказал сделать вскрытие.

— Вы взяли и фотографа?

— Да, сэр.

— Когда у нас будет отчет о вскрытии?

— Часа через два.

— Хоть это и не совсем по регламенту, однако лучше, чтобы в ближайшие 48 часов никто не покидал курорта.

— Согласен, сэр. Стоит рискнуть. Может, что-нибудь и обнаружим.

И комиссар настойчиво добавил:

— Вы бы не хотели взять на себя это дело? Боюсь, что для меня ответственность слишком велика…

Сингх помолчал. Через минуту он спросил:

— Свами часто приезжал в Акаш?

— Нет, сэр, хотя Шукла обычно приводил свой отпуск в его ашраме, находящемся милях в сорока отсюда.

— Я слышал, что дочь Шуклы, Сарита, помолвлена С молодым человеком из этих мест. Можете вы рассказать что-либо о нем?

— Вы имеете в виду Вижая? Что ж, как я уже говорил, он вернулся из Англии года два тому назад. И сразу казался таким благочестивым, таким работящим, что Свами взял его к себе секретарем. Жил Вижай в ашраме и занимался международной перепиской Свами. За крутив роман с Саритой, бросил службу. Он снял комнату в домике около Нанди Нагара. Злые языки говорят, что парня содержит Сарита, так как денег его хватает только на выпивку…

— Когда была принята его работа Национальной Галереей?

— Две недели назад. Вижай был очень удивлен. Кстати, неделю тому назад он был здесь.

— Зачем? Что-то случилось?

— Приехал избить Рама Чанда.

— Кого, кого?! Доктора Рама Чанда, покойного?

— Да. Из-за Сариты. Вижай был мертвецки пьян.

Я даже думал посадить его, между тем весть о драке дошла и до Сариты, которая, по-видимому, крутит своим отцом, как ей вздумается. Так вот, в конце концов, Шукла позвонил мне и сказал, что не хотел бы скандала, в котором может быть замешана дочь и один из гостей. После чего я был вынужден выпустить Вижая.

Усевшись в кресло, Сингх достал таблетку.

— Дайте, пожалуйста, немного воды.

Проглотив таблетку, Сингх озабоченно спросил:

— Скажите, мог ли Вижай убить Рама Чанда из ревности?

— О нет, сэр.

— Почему?

— Потому что через час после драки их, как двух старых друзей, видели за бутылкой вина. К тому же Рам Чанд приходил сюда и позднее. Убийц надо искать среди богатых людей в Акаше. К примеру, Эдвард Бартон… слышал я, что в день смерти Рама Чанда он был в развалинах храма.

— А Буттонхол или Каул?

— Не очень в это верю, господин комиссар.

— Или немка, Шнелл. Может быть, она убила Рама. Чанда из ревности?

— А кто мог вызвать ее ревность?

— Дочь Шуклы, Сарита.

— Как? Рам Чанд ухаживал за Саритой?

— Еще как!

— Вы сами наблюдали?

— Наблюдал? Да ведь об этом знает весь свет!

— А что вы знаете о Хильде?

— Это дочь одного промышленника из Гамбурга. Она прибыла в Индию год тому назад и учится в Университете в Дели.

— Там же учится и Эдди Бартон?

— Да, только Бартон изучает английскую литературу, а она историю Индии.

— Ладно, — тихо произнес Сингх. — Эти три преступления, определенно, между собой связаны и если бы мы обнаружили, чем…

— То немедленно нашли бы убийцу… или убийц!

Комиссар светился от радости.

— Ваши рассуждения изумительны. Они проникают в самую суть проблемы.

— Мне необходимо получить специальное разрешение от министерского начальства.

— Тут, посмею сказать, никаких затруднений не предвидится.

— Кто его знает. Может быть, ваше местное начальство не одобрит приезд человека из Дели для выполнения работы, которую вы и сами можете сделать хорошо.

— Полицейское начальство в Пенджабе будет польщено вашим согласием помочь, сэр. Более того, они обрадуются. Собственно говоря, и вы ведь из Пенджаба.

Комиссар был прав. Разрешение прибыло через два часа…

В Акаше Сингх нашел столовую почти пустой: там сидела только мадам Ковальская, полковник Миддльсекс и женщина в сари, рядом с мужчиной среднего возраста.

— О, господин Сингх, какой ужасный день!

— Да, мадам.

— Вы полагаете, что речь идет о преступлении?

— А как считаете вы?

— Полковник Миддльсекс говорит, что все это не случайность.

Полковник тихо кашлянул.

— Это, дорогая моя, была только гипотеза. Однако, — добавил он шепотом, деликатно указывая на пару, сидящую в другом конце комнаты, — вы заметили этих двух людей? Как вы думаете, кто они?

Госпожа Ковальская нагнулась к полковнику и шепнула:

— Преступники?

— Не уверен, милая госпожа. Но ведут себя весьма странно… Прошлой ночью я встретил их под окнами бедного господина Кауля. Они ворковали, как голуби. Вам это не кажется странным? В Акаше они зарегистрированы как господин и госпожа Итнал!

— По-видимому, они любят друг друга, — подумала вслух госпожа Ковальская. — Как прекрасно жить любовью! Взаимная любовь — это начало вселенской любви!

— И начало эгоизма, который может привести к ужасным делам! Как теософ, вы должны были бы знать это, милая госпожа Ковальская!

Полковник встал, пожелал всем доброй ночи и вышел.

— Господин Сингх, вы считаете, что он сыщик?

— Гм… может быть, а может быть, он просто потешается. Во всяком случае, в стариковские годы лучше это, чем пить виски или играть в карты.

— А если он работает на английскую полицию?

Сингх улыбнулся.

— У вас сложилось такое впечатление?

— Вы не хотите прямо ответить, но я понимаю: если он не находится на службе у «Интеллидженс Сервис», то является частным детективом, нанятым этим богачом — американским бизнесменом.

— Господином Буттонхолом?

Госпожа Ковальская кивнула.

— Вы его видели сегодня?

— Да. За обедом. Он был очень подавлен. Почти не ел. Мне стало его очень жалко.

— Почему вы подумали, что Миддльсекс работает на Буттонхола?

— Интуиция.

— И все?!

— Разумеется, нет. За столом они сидели вместе. Разговаривали шепотом и обменивались многозначительными взглядами. Я абсолютно уверена, что этот полковник является шпионом Буттонхола.

Вдруг она обеспокоенно спросила!

— Господин Сингх, неужели вы подозреваете и меня? Приблизившись к окошку администратора, Сингх успел заметить, как полковник и госпожа Бартлетт что-то таинственно обсуждали.

Они заметили его, и разговор затих. Затем произнесли почти одновременно:

— Добрый вечер, господин Сингх.

Сингх принял двойную дозу снотворного. И все же заснуть не удавалось. Пытаясь разгадать тайну, он стал вспоминать отрывки разговоров и отдельные жесты людей из А каш а…

IX

— Вам угодно дать какое-нибудь указание, сэр?

— Нет, Кхулам Али, благодарю.

Полицейский отдал честь и закрыл за собой дверь.

Телеграмма была из Генерального Инспектората полиции Нью Дели. Она иронически одобряла решение. Сингха.

«Хвалю инициативу. Завидное чувство долга. Здоровье важнее, чем состояние и слава».

Одеваясь, Сингх вспоминал разговор Кауля и Буттонхола о том, что Шукла задолжал Каулю, который мог завладеть его собственностью. И понятно, что выдав дочь за Кауля, Шукла рассчитывал сохранить контроль над курортом Акаш.

В холле Сингх встретил Шуклу.

— Как бы нам побеседовать?

— Прошу в мой кабинет.

Шукла предложил Сингху кресло, а сам уселся за огромный письменный стол из красного дерева. Все бумаги находились в безупречном порядке. В каждом углу роскошно меблированного кабинета стояли пальмы в кадушках.

Шукла открыл дверцы буфета.

— Что прикажете выпить?

— Благодарю, ничего.

Раскрывая коробку с сигарами, Шукла продолжал;

— Знаю, что сикхам запрещено курить, но вы жили много лет за рубежом и, наверное…

— Нет, спасибо.

Он налил только себе:

— За удачу!

Затем закурил длинную сигарету с фильтром:

— Если не будете сердиться, я хотел бы узнать: это официальная беседа?

— Скорее полуофициальная! Сейчас вы не обязаны отвечать ни на один вопрос.

— У меня, собственно, нет никаких мотивов не отвечать, если речь пойдет не о слишком личных вопросах. Откровенно говоря, почти убежден, что речь идет о каких-то несчастных совпадениях. Вы, вероятно, слышали о законе рядов. В соответствии с этим законом несчастные случаи происходят всегда по три, по шесть, по девять…

— Об этом в другой раз. А сейчас был бы признателен, если бы вы ответили на несколько вопросов.

— Согласен.

— Свами Девананда был вашим другом?

— Не совсем. Он знаменитый ученый, а я простой бизнесмен. Я был его учеником и прилагал все старания, чтобы служить ему.

— Вы не знаете, кто мог питать к нему враждебные чувства?

— Нет, господин Сингх. И я бы удивился, узнав, что он имел врагов. Это был святой человек. После окончания учебы на лондонском медицинском факультете, 25 лет назад, он вернулся в Индию. Возле его ашрама находится бесплатный госпиталь, им же построенный. Там работает опытный медицинский персонал, умеющий обращаться с самым современным инструментарием. Подобная благотворительность не могла существовать без частной помощи.

— В каких размерах вы ему помогали?

— Примерно 1500 рупий в год. Конечно, если мои дела шли хорошо. В последнее время были неприятности. Курорт Акаш нуждается в расширении и в модернизации, а я никак не могу собрать необходимую сумму. И боюсь, что нынешние события пагубно отразятся на репутации курорта и уничтожат тот имидж, который я старался создать у нас и за рубежом.

— Думаю, вам удастся все сохранить, но если будет доказано, что все случившееся — это проявление закона рядов. Но перейдем к Раму Чанду. Вы считаете, что у него были враги?

— Разумеется.

— Кто же?

Шукла выпустил дым через нос.

— Молодой человек по имени Вижай.

— Речь идет не о бывшем секретаре Свами?

— Так точно, но когда Свами понял, с кем имеет дело, уволил его. Этого парня никогда не следовало брать в ашрам. Он атеист.

— А как он относился к Раму Чанду?

— Несколько дней назад они поссорились.

— Причина?

Шукла заколебался.

— Из-за моей дочери. Вижай ужасно болтлив. Рам Чанд его здорово отлупил.

— У доктора было множество увлечений. Его интерес к археологии, видимо сочетался с интересом к женщинам?

— Полагаю, что да.

— Ваша дочь танцовщица?

— В прошлом.

— Она оставила эту карьеру?

— Да. Откровенно говоря, я против ее появления на сцене.

— Разве это соответствует взглядам такой передовой личности, как вы?

— Дело не в этом. Были перспективы очень выгодного брака.

— С кем?

Шукла прикусил губы.

— Я предпочел бы не отвечать на этот вопрос.

Сингх не настаивал.

— Ваша дочь дружила с Вижаем?

— Нет. Никогда!

Сингх встал, делая вид, что собирается уходить.

— Вы были очень дружны с Каулем?

— Нет, господин Сингх. У нас были деловые отношения. А за последнее время они даже несколько испортились. Тем не менее очень сожалею о его смерти. Я надеялся утрясти конфликт.

— Кауль оставил завещание?

— Откуда мне знать, господин Сингх?

— Оно разве не лежит в вашем сейфе?

— Увы, нет!

— У него не было семьи, других родственников здесь или за рубежом?

— Насколько мне известно, нет. Все, что знал, уже рассказал комиссару на допросе. Поверьте, я всегда рад оказать помощь полиции.

Выйдя из кабинета Шуклы, Сингх почувствовал желание присесть и собраться с мыслями. Он заказал черный кофе.

— Вы узнали еще что-нибудь?

Полковник Миддльсекс подошел к Сингху.

— Нет, господин полковник, а вы?

Тот засмеялся.

— Ведь я только наблюдатель, а вы — детектив. Но если заблудитесь, подайте мне знак, и я готов. Я ведь охотник — Джим Корбетт в миниатюре.

— И как вы охотитесь?

— Я человек суеверный и произношу имя жертвы только после того, как ее пристрелил. На вашем месте я бы уделил больше внимания этой романтической паре. А также даме, занимающейся теософией. Ну, и Пателу, который вообще довольно подозрительный тип! До свидания!

Оставшись один, Сингх снова попытался объяснить случившееся. Рам Чанд ухаживал за Хильде Шнелл, и вспыльчивый Эдди мог убить его в припадке ревности. Но был еще Вижай: он даже дрался с Рамом Чандом за Сариту. Однако все это никак не объясняло смерть Свами. Может, по просьбе Шуклы, который имел совсем другие планы в отношении дочери, Свами пытался отдалить Сариту от художника? И поэтому Вижай убрал сначала Рама Чанда, а затем и Свами…

Но Кауль?

Кауль должен был стать мужем возлюбленной Вижая. И, естественно, не был для него желанной личностью.

Сингх чувствовал, что находится на верном пути.

— Позвольте воспользоваться вашим телефоном?

Администратор чем-то занималась у распределительной доски.

— Пойдите в свою комнату, господин Сингх. Я дам связь.

— Я прошу разрешения позвонить из вашей конторы.

— Ну, раз вы настаиваете, — сказала она, подталкивая телефон Сингху.

— Мне очень жаль, но это конфиденциальный разговор.

— Что ж, я не болтлива.

— Я предпочел бы остаться сам.

Она встала и, не произнося ни слова, вышла. Сингх набрал номер.

— Полицейский пост.

— Говорит инспектор Сингх. Пожалуйста, подождите минутку у телефона.

Положив трубку на стол, Сингх сделал два больших шага к двери.

— Не ожидал от вас.

Администратор быстро отскочила.

— Я ждала, — нерешительно сказала она. Затем вызывающе добавила: — Выгнали меня из моего кабинета.

— Вы серьезно?

— Я доложу Шуклу.

— Вы хотели сказать «господину Шуклу»?

Разгневанная женщина побежала в сторону столовой.

— Спасибо, господин комиссар. Нет, этим я займусь сам. Скажите, узнали ли вы что-нибудь о госпоже Бартлетт?

— Об администраторше? Она англичанка либо англо-индианка.

— Вы ее допросили?

— Разумеется, — сказал комиссар. — Но тогда она не показалась мне подозрительной. Теперь же я сомневаюсь в своей правоте. А вам ее поведение не показалось странным?

— Увидимся после обеда.

Сингх повесил трубку и вышел.

X

Дорога была пустынной. Тучи висели так низко, что казалось, их можно достать рукой.

Сингх поднялся по ступенькам трехэтажного здания, на фасаде которого висела вывеска: Прем Нивар (Пристанище любви), и нажал кнопку звонка.

Никакого эффекта.

Он повторил.

Опять без ответа.

Сингх нажал кнопку в третий раз. Резкий трезвон отозвался по всему зданию.

Наконец дверь открылась.

На пороге стоял высокий, стройный молодой человек лет тридцати.

— Вам угодно купить картину?

— Я хотел бы сначала посмотреть.

— Тогда поднимайтесь.

Сингх сразу почувствовал запах алкоголя.

— Поднимайтесь выше. Мастерская на самом верху.

Это была большая светлая комната, с удобным балконом, который выходил к покрытому соснами холму. За холмом виднелся небольшой лесок.

Сингх уселся на стул. На полу было множество законченных и незаконченных полотен. На мольберте видна только начатая картина — обнаженное тело.

— Господин Вижай Кумар…

— Достаточно просто Вижай. Вам угодно выпить?

— Нет, благодарю.

Художник провел пальцами по своим густым, черным волосам, потер небритый подбородок. Он налил себе полстакана виски, добавил воды из глиняной кружки, поднятой с пола.

— Работа — эго культ, — произнес он, делая большой глоток из стакана.

Взял палитру и кисть, затем начал передвигать мольберт, пока серый цвет, фильтруемый светильником, не упал на обнаженное тело.

— Что вам угодно?

— Это тело, которое вы пишете, кажется мне знакомым. Или все эти портреты представляют одну и ту же женщину?

— Ну и что, если это так? — агрессивно спросил Вижай. Затем спокойнее добавил: — Разве не утверждал Толстой, что через одну женщину ты можешь познать тысячу женщин?

Не ожидая ответа, протянул руку за стаканом и допил.

— Так-с! — Глаза сверкали каким-то странным волнением. — Может быть, вас интересует моя личная жизнь?

— Говорят, что за спиной каждого настоящего художника стоит женщина.

Вижай толкнул палитру к столику с красками и закурил.

— Женщина, которая вдохновила большинство моих работ, — сказал он, прогуливаясь по комнате с заложенными за спину руками, — живет там же, где и вы.

— Стало быть, вы знаете, где я живу?!

— Вы ведь единственный сикх в Акаше. К тому же я знаю, что вы инспектор Лал Сингх. Мой дом окружен?

Вижай прислонился к стенке и извлек из ножен длинный гуркский кинжал.

Сингх ясно различил лезвие, когда Вижай провел кинжалом перед его лицом. Этот парень сумасшедший?

Художник театрально расхохотался.

— Вы, вероятно, носите с собой традиционный кинжал?!

И, быстро нагнувшись, он вытащил у Сингха револьвер из кобуры.

— Верните револьвер.

— А если не верну?

Сингх медленно направился к Вижаю.

— Стреляйте!

— Вы полагаете, что я такой дурак? Я знаю, что не заряжен, — сказал Вижай, бросая Сингху револьвер. — Мне показалось, что вы совсем растерялись, — продолжал он уже дружески. — Вам бы сейчас выпить.

— Благодарю, нет.

Вижай опять налил себе виски.

— Зачем вы пришли?

— Хочу больше узнать о женщине, которая стоит за спиной художника.

— Ну, начинайте допрос.

— В каких вы отношениях с Саритой?

— Какие отношения могут существовать между мужчиной с горячей кровью и женщиной, столь же неистовой?

— Вы любите друг друга?

— Нет, мы любили друг друга.

— Вы обижены на Рама Чанда?

— Обижен? — Глаза Вижая расширились, затем опять сузились. — Я был бы более удовлетворен, если бы сам убил.

— А вы этого не сделали?

— Зачем мне утомляться?

— Но была же причина?

Вижай нахмурился.

— Сарита предпочла его. Я и на нее обижен. Что ж, я должен был убить обоих.

— А что за ссора произошла в пивной?

— Уже знаете.

Он продолжил:

— Рам Чанд вошел с ней в пивную, посмотрев на меня так, что я почувствовал себя униженным. После нескольких кружек пива мне захотелось испортить ему вечер и отплатить за обиду. Я начал предлинный монолог. «Сарита, — сказал я, — значит река, но Сарита, которая сидит возле хлыща за соседним столом, это река, в которой может плавать любой». Как и ожидал, Рам Чанд вышел из себя и мы подрались. Никто не был серьезно избит, но нас отвели в комиссариат полиции. Между тем Сарита исчезла. Через полчаса комиссар отпустил нас. Она ждала на улице и ушла с Рамом Чандом.

— Что послужило новой причиной устранить Рама Чанда?

— Все, что я сказал — чистая правда. Раньше мы были добрыми друзьями. И помирились в ту же ночь. Но как бы то ни было, я погиб. Сарита была моей богиней. Я обожал ее, однако связь с другим мужчиной, даже если его уже нет в живых, простить не могу.

— И его следовало устранить?

— Я никого не убивал.

— Кауль разве не был могучим соперником?

— Почему вы стараетесь вложить в мои уста слова, которых я не произносил? Меня ваши выводы не интересуют.

— Сарита была влюблена в Кауля?

— В этого хитрого старичка?

— Но ему было суждено стать ее мужем. Вас это устраивало?

— О чем вы?

— Вы дали понять, что Сарита не желала выходить замуж за Кауля. А сами хотели бы видеть ее женой этого человека?

— Вы, наверное, очень утомились?

— То есть, вы оба были против этого брака.

— А если и так?

— Но кто-то же был за.

— Да. Свами и господин Шукла.

— А вы нуждались в Сарите из соображений сентиментальных и экономических — скорее из последних, А настоящим соперником был Рам Чанд.

— Замолчите, прошу вас! Не произносите имени этой свиньи в моем присутствии.

— Кауль не представлял серьезной опасности. Это был мужчина уже в возрасте и не очень желанный для будущей жены. Поэтому сначала вы убили Рама Чанда, потом Свами, после чего, пользуясь поддержкой Сариты, и центрального персонажа — Кауля.

Вижай рухнул на стул.

— Чего же вы меня не арестовываете?

— А мне спешить некуда.

Возвратившись в Акаш, Сингх отправился на почтовое отделение. Чиновник пересчитывал деньги. Он вложил их в бумажник и туда же положил купленные марки. Затем, скривившись, посмотрел на Сингха и подошел к нему. Тот показал визитную карточку:

— Вы не могли бы вспомнить, кто заказывал междугородные переговоры на прошлой неделе?

— Да. Был кое-кто, — ответил он. — Гм… Секундочку, позвольте… О, да! Очень красивая женщина. На ней было дорогое сари, и была она без багажа. Я подумал, что дама из Акаша. Она вынуждена была ждать более часа, пока я дал связь.

— Когда это произошло?

— В прошлый вторник.

«В канун моего прибытия в Акаш», — отметил Сингх.

— И еще… — продолжил начальник почты после некоторого колебания, — она сказала мужчине на другом конце провода: «Надо будет его быстро убить».

— Можете узнать имя этой женщины?

— Да, господин инспектор.

Чиновник полистал страницы какого-то реестра.

— Нашел, — воскликнул он, щелкнув пальцами. — Госпожа Вилма Пандит. А заказывала она номер в Джуллундуре. Я перепишу и отдам вам.

Он переписал все данные на листок бумаги и вручил Сингху.

XI

— Кто живет в комнате 15, госпожа Бартлетт?

— Господин и госпожа Итнал, — недоброжелательно ответила администраторша.

— Сколько времени они здесь живут?

— Госпожа приехала неделю назад.

— А господин?

— Ее муж прибыл двадцатого. Это все?

— Пока все.

Итак, за два дня до совершения преступления, женщина говорила по телефону, что нужно кого-то убить. На второй день прибыл ее муж.

Сингх остановился перед комнатой 15, обдумывая следующий ход. И тут услышал тихие голоса, мягкий смех.

— Дверь заперта?

— Какое это имеет значение?

— Ну зачем рисковать?

— Мы же ведь поженились, по крайней мере, так записано в реестре.

Сингх вошел, не постучавшись. Мужчина средних лет совсем голый прыгнул в постель.

— Простите, что беспокою, — извинился Сингх. — Но я бы хотел поговорить.

Женщина стыдливо натянула одеяло.

— Что, что?! — переспросила она, отбрасывая назад пряди волос, упавшие на лицо. — Почему вы не постучали?

— Мне обязательно нужно побеседовать с вами.

— Вы ошиблись комнатой.

— Разве вы не госпожа Вилма Пандит?

Мужчина вылез из-под одеяла взъерошенный и гневный.

— Вовсе нет! Мы супруги Итнал!

— Уходите немедленно, иначе я позову администрацию!

И женщина протянула руку к телефону.

— Госпожа Пандит, вы отвечаете за свои действия?

Мужчина потянул ее за рукав рубашки и шепнул:

— Угомонись, Вилма.

— Вы детектив?

— Да, мадам. Из полиции.

— Из полиции?

— И хотел бы задать вам несколько вопросов в связи с одним преступлением.

— Преступлением?!

Женщина бросила на мужчину вопросительный взгляд. Тот кивнул.

— Кто был убит? Ведь не мой муж?

— Я полагал, что он в настоящее время с вами, в постели. Или я ошибаюсь?

Сбитая с толку, женщина поглядывала на мужчину, тот успокоительно сжимал ее руку.

— Да. Разумеется.

Но голос звучал неубедительно.

Сингх закрыл дверь и подтолкнул стул к кровати.

— По-видимому, вы знаете, что случилось. Здесь поблизости произошли три насильственных смерти.

— Вы уверены, что это преступления? — Женщина, казалось, была в ужасе, — и подозреваете нас?

— Я подозреваю всех. Во вторник вы говорили по телефону?

— Почему вы меня спрашиваете? Почему преследуете?

— Вы вызывали номер 5303 в Джуллундуре?

— Ну и что?

— Прошу вас ответить: да или нет?

— Ну хорошо, да.

— А здесь вы записаны как госпожа Итнал?

— Потому что я и есть госпожа Итнал.

— А этот господин ваш супруг?

— Разумеется, однако…

— Кажется вы чем-то обеспокоены.

— Это почему ж вам так кажется?

— Потому что знаю — вы Вилма Пандит, а этот господин не является вашим мужем. Вы зарегистрировались под фальшивой фамилией. С кем вы разговаривали по телефону?

— С моим братом.

— Имя? Адрес?

— Не хочу вмешивать семью в это дело.

— Кому были адресованы слова: «Его надо быстро убить?»

— Я такого не говорила.

— Есть свидетель.

Женщина только мгновение казалась застигнутой врасплох.

— И кто это?

— Начальник почтового отделения.

Она презрительно рассмеялась.

— Этот старый и болтливый сплетник? Он солгал.

— Я бы хотел, чтобы вы запомнили две вещи, госпожа Пандит. Первое: я не расследую дела об адюльтере. Это должно вас успокоить. Второе: все междугородние разговоры в этом регионе были записаны (Это была неправда). Надеюсь, что теперь поймете, в каком оказались положении.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что у нас есть пленка, на которой записана ваша беседа с господином Шармой.

Женщина казалась подавленной.

— Ох!

— Кто этот господин Шарма?

— Мой брат.

— Чем он занимается?

— Лесоторговец.

— Кого вы должны были быстро убить?

— Моего мужа, — открыто заявила она.

— Вы отдаете себе отчет — угроза зарегистрирована?

— Ну и что? Он умер? Он живет. Зачем же за мной следите? Я за него вышла из-за денег и из-за денег могу убить. Когда это сделаю, учиняйте детальный допрос. А теперь оставьте нас в покое.

XII

Сингх спешил на пристань. Он был недоволен собой. Встреча с женщиной и с ее любовником не принесла ничего нового. Что делать дальше?

— Сэр!

Сингх обернулся.

— Я хочу вам кое-что сообщить. Но не могли бы мы отсюда уйти? Если кто-нибудь услышит, я потеряю свою службу. Самым надежным местом была бы ваша комната.

Пател пошел за Сингхом, оглядываясь по сторонам.

— Настоящее имя госпожи Бартлетт — Радха.

— Я немного тороплюсь, Пател, — произнес Сингх с оттенком раздражения.

Пател, извиняясь, кивнул.

— Передо мной проблема, сэр. Во время войны я был капралом, и солдатская жизнь научила жалеть людей — я не могу не защитить своего хозяина. Он верит, что Радха Бартлетт любит его, а та давно уже изменяет Шукле. Так, например, он не знал о ее связи с господином Каулем.

Для Сингха это было новостью.

Пател продолжал:

— Вот что случилось на второй день после прибытия господина Кауля, американца Ф.Б. и вас, сэр. Я постучал в дверь господина, чтобы вернуть несколько старых марок, которые он попросил передать господину Шукле. Мне послышалось: «Войдите». Я вошел и не поверил глазам. Радха Бартлетт обнималась с господином Каулем. Увидев меня, она вздрогнула и чуть не опрокинула бокалы с напитками. Можете вы угадать, почему она приставала к господину Каулю?

— А вы как полагаете?

— Но это ясно. Кауль был очень богат. А для любви Радха нашла б другого.

— Кого же?

Слуга поднял голову.

— Господина Бартона.

— Эдди Бартона, жениха мадемуазель Шнелл?

— Я видел, как они обнимались, сэр.

— О!

— У вас нет молитвенной книги?

— Нет.

— Я готов поклясться, что все, о чем сейчас говорю — правда.

— В этом нет нужды, Пател.

— Благодарю вас. Господин Кауль найден мертвым в субботу утром. А в пятницу вечером, часов в десять, господин Бартон был у него в комнате. Они ужасно ссорились.

— Почему?

— Дверь была закрыта, и они, по-видимому, находились в другом конце комнаты. До меня дошли только громкие ругательства.

— Кауль и Бартон много выпили?

— Насколько мне известно, нет.

Сингх, размышляя, прикусил губы.

— Все же я слышал имя, которое во время спора многократно повторялось…

Сингх поднял глаза. Пател продолжал:

— Я думаю только о благе моего хозяина, и поэтому, собственно, решил придти к вам.

— Что за имя?

— Радха, а иногда… госпожа Бартлетт.

Сингх откинулся в кресле, переплел свои пальцы и не произнес ни слова.

— У меня впечатление, сэр, что вы слушаете меня только из вежливости. Возможно, вы не верите ни одному моему слову или предполагаете, что господин Шукла подослал меня с каким-либо умыслом.

— Неужели…?

— Но это не так, сэр. В качестве доказательства моей искренности я кое-что сообщу.

Сингх улыбнулся.

— Помните ли вы об альбоме? — спросил Пател.

— О каком альбоме?

— С почтовыми марками.

Сингх не вымолвил ни слова.

— Вы должны помнить… Альбом принадлежал господину Каулю.

Сингх понял, что проморгал серьезный момент.

— Знаете ли вы, где он находится, сэр?

— Нет.

— А сколько, по вашему мнению, стоит этот альбом?

— Трудно сказать.

— Тысяч пятьдесят?

— Возможно.

— Меня больше всего удивляет то, каким образом он исчез. Его украли? И по этой причине был убит господин Кауль? Тот человек, у которого находится в настоящее время альбом… понимаете… мне тяжело его разоблачить. Я когда-то любил этого человека…

— Вы говорите о госпоже Бартлетт?

— Да, сэр. — Пател вытер покрасневшие глаза: — Простите меня, но боль воспоминаний бывает иногда неутолима. Я отдал бы жизнь за эту женщину. Но она бросила меня. Она предпочла господина Шуклу… потому что у него в банке много денег. Я пытался вернуть ее, но чуть не потерял свою должность. Судите сами, сэр! Такая женщина на все способна за деньги. А марки господина Кауля стоят…

— Не будем заниматься умственными спекуляциями, Пател.

— То, что я вам сообщил, сэр, основывается на опыте и наблюдениях. Радха Бартлетт обманывает нас всех: меня, господина Шуклу, господина Бартона и обманывала господина Кауля.

— Где находится альбом?

Пател хитро усмехнулся.

— Полчаса назад я по делу зашел к ней в кабинет. В этот момент как раз позвонил господин Шукла. Радха попросила подождать, пока она вернется. В спешке забыла закрыть верхний ящик письменного стола, где лежал альбом. Я взял его в руки, полистал и положил на место.

XIII

Приближаясь к кабинету госпожи Бартлетт, Сингх услышал за собой быстрые шаги.

— Добрый день, господин Сингх.

Он обернулся — рядом стояла Сарита.

— Я рада, что мы наконец встретились. Позвольте представиться. Сарита Шукла.

Сингх протянул руку, но сразу ставшая застенчивой, девушка соединила ладони в традиционном приветствии.

— Честно говоря, я вас искала, — добавила она. — Есть ли у вас несколько свободных минут?

В это мгновение из кабинета вышел Пател. Встретив взгляд Сингха, он ухмыльнулся.

— Добрый день, сэр, — произнес слуга и удалился.

Сладко улыбаясь, Сарита произнесла:

— Конечно, если вы не очень заняты.

Как раз в эту минуту вышла и госпожа Бартлетт. Увидев Сингха, она заметно изменилась в лице и прошла следом за Пателом.

Сингха удивило поведение этой пары.

— Сегодня все ведут себя как-то странно, не находите?

— Да, господин Сингх.

— Не хотите пройти в холл?

— В холл? — Глаза Сариты смотрели в упор. — Я предлагаю пойти в мою комнату.

Сарита заметила колебание.

— Так вы пойдете?

— Хорошо!

Они перешли в другое крыло здания.

— Сюда, пожалуйста, — шепнула Сарита.

В конце балюстрады находилось изваяние змеи — кобры из черного дерева. Широкие ступени были покрыты коврами.

— Вы в отпуске или на лечении?

— И то и другое.

— Как это удачно сочетать и то и другое. Вы сэкономите время. — Сарита остановилась перед одной из дверей. — Вот здесь я и живу.

Бледное солнце на голубом фоне посылало свои лучи сквозь белые занавески, развевающиеся в широком окне. Свет подчеркивал шелковистые тона комнаты, меблированной только белым цветом: белый персидский ковер, письменный стол с изящным белым стулом, в углу радиоприемник, в светлом пластмассовом оформлении на белой подставке.

Сингх пытался избегать резких движений, чтобы не вызвать боль в груди. Он мягко опустился на ковер.

— Видно, что вы занимаетесь спортом.

Сингх улыбнулся.

— Только как любитель. А вы наблюдательны.

— Поверите, если скажу, что всегда любила смотреть различные виды борьбы?

— Вы серьезно?

— Может показаться странным, что индийской женщине нравится мужской вид спорта. По нашим традициям женщина пленница в четырех стенах, призванная потешать своего хозяина.

— Но вы совершенно другая.

— Да, решив стать танцовщицей, я бросила вызов предрассудкам. Как одна из молодых «звезд» поднялась довольно высоко. Затем сцена надоела. Мне нравится затевать все новые битвы. Полагаю, вы слышали обо мне в артистических кругах.

— Видите ли…

Слегка сбитая с толку, Сарита спросила:

— Разве мое имя вам неизвестно?

Между ними стояла тарелка с яблоками и ваза, доверху заполненная виноградом.

Сингх взял виноградную ягоду.

— Гм… — покачал он головой, раскусывая виноградину. — Мало людей, которые могут делать то, что им хочется, мадемуазель Шукла.

— Что вы хотите этим сказать?

— Когда ты вынужден зарабатывать себе на хлеб — это занимает все время.

— И все полицейские такие?

— Какие?

— Вы знаете, какие. — Тон Сариты становился едким. — Их не интересует ничего, что не приводит к повышению жалования.

— Зависит…

— От чего именно?

— От каждого отдельного случая.

Они смотрели друг на друга, сидя на кашмирском ковре и опираясь на мягкие длинные подушки.

Сингх раздавил зубами еще одну ягоду.

— Вы мне не верите?

Стараясь сесть удобнее, Сарита вытянула ноги, оголив их. Сари чуть соскользнуло с плеч, обнажив руки. Сингх вспомнил о молодой тигрице, которую он должен был убить в далеком Наини Тал.

— Хотите доказательство? Прошу вас!

Девушка откинулась на спину, а ее блузка натянулась на выпуклом изгибе груди.

— Отлично. Продолжайте. Вы не танцевали год назад, в сентябре, в Центре классического танца, в Бомбее?.. В числе зрителей премьер-министр и немецкая культурная делегация.

Она встряхнула головой, разыгрывая ярость. Глубоко вдыхая, еще сильнее выгнула спину. Ее груди напряглись под шелком и блузка чуть приоткрылась.

Вдруг девушка выпрямилась и привела в порядок одежду. Затем шаловливо спросила:

— Зачем вы меня злите?

Сингх улыбнулся.

— Это вы меня злите.

— Я?!

— Зачем вы меня сюда позвали?

— О, конечно, — согласилась Сарита, поглаживая волосы, падающие на плечи. — Обещайте, что поймете правильно.

— Обещаю.

Она натянула сари на плечи, скрестила руки на груди и придала серьезное выражение лицу.

— Что вы думаете обо мне?

— К каком отношении?

— Вы знаете в каком… как о женщине.

— Вы очень привлекательны, мадемуазель Шукла.

Она глянула на Сингха — взгляд был одновременно одурманивающим и холодным.

— Я представляю тип женщин, которые умеют вскружить голову мужчинам?

— Гм…

— О, речь идет не о вас. Я имею в виду Рама Чанда, Эдди и им подобных.

— Ну а Вижай?

— Можете включить и его.

— А что вы скажете о Кауле?

Сарита вздохнула и посмотрела с укором.

— Я не знал, что его имя может вас взволновать.

— Вы мне напомнили о женихе. Я любила его больше жизни и сохраню нетленной память о нем.

— О, я не хотел вас обидеть. Я полицейский, и моя задача обнаружить, что скрывается за этими тремя смертями. До меня доходили слухи, что вы отказались выйти замуж за господина Кауля.

— Это ложь! Несмотря на мое воспитание в английской среде, в некоторых вопросах я остаюсь полностью верной традициям индийской женщины. Желание моего отца — это закон. К тому же господин Кауль был весьма зажиточным мужчиной. Почти весь наш курорт — его собственность, и он намеревался значительно увеличить инвестиции в его развитие. Эта женитьба сохраняла целиком все состояние семьи.

— Иными словами, речь шла о браке по расчету?

— А если и так? Разве большинство браков не строится на этом? Теперь я разорена. И не только материально, но и духовно. Так как я начала уже привыкать к господину Каулю. Я называла его Джай, хотя он и был в два раза старше. Собственно говоря, я уже полюбила его. Он обладал опытом, был вежлив, обаятелен — настоящий мужчина.

— Зачем вы позвали меня, мисс Шукла?

— Ах, да! С вами можно обсуждать любой вопрос, — сказала она в нерешительности. Затем почти драматически заявила:

— Среди нас находится убийца. И я знаю кто это!

Сингх невольно выпрямился.

— Кто?

— Пател.

— Откуда вы знаете?

— Он уже кого-то убил в Кении и отсидел за это 7 лет. Приехал в Индию, но прошлое помешало занять пристойное место. Разумеется, он очень хорош как слуга.

— Благодарен за эту информацию, мисс.

— Вы его не собираетесь арестовывать?

— У меня пока нет достаточно доказательств его вины.

— Но я могла бы рассказать некоторые вещи интимного характера, и вы со мной согласитесь… Хм… Что вы знаете о Хильде Шнелл?

— Разве она не невеста Эдди Бартона?

— Видите, как обманчивы обстоятельства! А что вы знаете об Эдди?

— Очень немного.

— Господин Сингх, вы известный детектив, но на сей раз не проявили большой ловкости, — произнесла она с дружеской улыбкой. — Вы не понимаете, что Рам Чанд и Хильде имели роман, который чуть не заставил Эдди сойти с ума?!

— Это серьезно? — спросил Сингх, разыгрывая удивление.

— Их любовь развивалась и далее, но застопорилась! И знаете почему?

— Из-за вас?

— Да. Но не забывайте, что Рам Чанд, слишком хвастливый и скучный, не нравился мне. Как-то он признался, что их связь с Хильде началась еще в Дели. По прибытии сюда, две недели назад, она сообщила ему, что ждет ребенка, и грозила убить Чанда, если подтвердится, то он ухаживает за мной.

— И что ж, подтвердилось?

— Да.

— Каким образом?

— За день до смерти Рам Чанд сказал: «Знаешь, Сарита, у Хильде преступные мысли». «Что случилось?» — спросила я. «Она видела нас прошлой ночью возле храма Шивы».

— И это правда, мисс?

— Я не отвечу. Но то, что я узнала, меня напугало.

— Что же?

— Рам Чанд сказал, то мать Хильде была помещена в психбольницу, и что с дочерью тоже довольно часто (ручаются припадки безумия. Шесть месяцев она находилась в психиатрической лечебнице.

— Это очень важно.

— Правда, она сюда приехала с Эдди, но тут же его оттолкнула, как только встретила свою старую любовь — Рама Чанда. И Эдди увлекся мной, но безуспешно; он слишком молод. Однако этот парень чертовски напугал меня.

— Чем?

— Он сказал, что, посмеявшись над ним, я собираюсь выйти замуж за старика. И пригрозил убить Кауля.

— И вы подозреваете, что он это сделал?

— Может быть… или его опередила Хильде, а может, мой жених убил Рама Чанда… и…

Лицо ее изображало ужас — реальный или притворный — Сингх этого понять не мог.

— О, Господи! Что я сказала!

Сингх молчал.

— Мой жених был чертовски ревнив, господин Сингх. Он требовал, чтобы я поклялась в девственности.

— Кауль, мисс Шукла, прибыл сюда ночью в прошлую среду, а на второй день умер Ран Чанд. Думаете, что за это время он успел узнать о ваших отношениях?

— В четверг утром отец представил жениха, которого до того я знала только по фотографиям. Как только мы остались вдвоем, Джай пытался меня поцеловать. Я же сначала потребовала сказать, что он любит меня. Тогда он, недовольный, усадил меня на колени. — «Неужели у меня с тобой должны быть такие хлопоты?!» «А почему бы и нет?» «С кем ты выходила гулять рано утром?» Я почувствовала себя неловко и притворилась, будто не расслышала вопроса. Он резко сбросил меня, затем засунул руку в карман пиджака и вынул бинокль. «Я ведь не шучу, признавайся, с кем ты была. Ну, говори!» Я объяснила, что Рам Чанд, джентльмен и блестящий ученый, взял меня с собой на прогулку. «Он всегда тебя целует так, как сегодня утром?» — закричал Кауль. «Может быть, у тебя галлюцинации, Джай?» — спросила я. Ярость была неописуема. Он показал револьвер. «Притворюсь, что поверил тебе, дорогая, — сказал он медленно. — Но я его еще поймаю».

— Ну а Вижай?

— О, Вижай! Это гений. И можно простить его дикий нрав.

— Даже если нрав становится преступным?

Она равнодушно рассмеялась.

— Там уже начинается ваша область.

XIV

Сингх вышел взволнованным.

«Почему Сарита появилась в тот момент, когда я собирался войти к администраторше? Специально? Может, следовало остановить мадам Бартлетт, когда она прошла в холл следом за Пателом».

Он подумал о людях, с которыми беседовал в то утро: Шукла, Вижай, начальник почтового отделения, парочка в постели, Пател и только что Сарита — и пришел к выводу, что любой в Акаше мог совершить эти преступления. Положение было весьма запутанным, но Сингх остался верен своему методу: «Собери всю информацию и дай возможность деталям раскрыть свое значение в нужный момент».

Остановившись, Сингх глубоко вздохнул — будто желая свежим воздухом отрезвить ум. На обратном пути интуиция подсказала следующий шаг.

Около центрального крыла курорта Акаш его окликнули. Это был Пател.

— Почему вы не забрали альбом? — зашептал он с укором. — Боюсь, что он долго не будет находиться на том месте.

— Почему?

— Кажется, Бартлетт в курсе дела… Но я предпринял меры предосторожности, — сказал Пател, оглядываясь. — Я за ней следил все время, пока вы были в апартаментах Сариты.

Слегка раздраженно Сингх ответил:

— Все вы знаете.

— Все, что я знаю, сэр, к вашим услугам, — сказал Пател, показывая связку ключей на большом кольце.

Сингх колебался.

— Это ключи, которые вам нужны, сэр. Поверьте мне. Я взял их со стола, когда понял, что не смогу больше ходить вокруг кабинета.

— А откуда вы знаете, то альбом еще там?

— Ну я не дурак, сэр. Американец, господин Буттонхол, вошел в кабинет час назад. Радха Бартлетт вышла вместе с ним Я воспользовался случаем. Он там же, в верхнем ящике.

— Вы не забрали?

Слуга посмотрел удивленно.

— Тогда зачем бы я вам давал ключи? — спросил он. — Чтобы вы заподозрили меня и арестовали? Нет, сэр! Я честный гражданин, соблюдающий закон. Но хочу признаться, что был не совсем искренним. В Кении давным-давно у меня были неприятности. Во время одной пьянки убили человека. Меня сделали козлом отпущения, и пришлось три года отсидеть в тюрьме. Но что было, того не вернешь. С тех пор, вот уже десять лет, как меня отпустили, я ни в чем не провинился.

Знаю.

Сингх взял у Патела ключи, и они расстались.

Несколько минут ждал перед кабинетом, прислушиваясь к легкому шуму внутри. Кто-то пытался вытащить заклинившийся ящик. Сингх спрятал ключи в карман.

— Добрый день, госпожа Бартлетт.

— Что-о… в чем дело?

Она убрала руки с письменного стола.

— Ах, это вы? Что вам угодно, господин Сингх?

— Как бы нам побеседовать?

Лицо ее исказилось.

— Иными словами, вы хотите меня допросить.

— Не совсем. Я только хочу задать несколько вопросов, если позволите.

— Вы сами выбираете удобное время?

— Сделаю вам уступку, госпожа Бартлетт. Наша сегодняшняя беседа нигде фигурировать не будет.

Она пожала плечами.

— Ладно. Только не пытайтесь впутать меня в какую-нибудь историю. Я ничего не знаю.

— А чего вы именно боитесь?

— Я никого не боюсь на этом свете.

— А мертвых?

Она вздрогнула.

— Вы пришли говорить о покойниках?

— Среди прочего.

Она открыла какой-то реестр и начала его рассматривать.

— У меня работа, господин Сингх.

Сингх почувствовал острую боль в сердце. Но глубоко вздохнул и сказал, улыбаясь:

— Я знаю, что вы заняты, но все-таки позволю себе похитить у вас несколько секунд. Если я был слишком суров, простите. Можно присесть?

— Прошу вас, — ответила она, удивленная вежливым тоном Сингха.

Поры на лице госпожи Бартлетт были покрыты пудрой, но ее серые глаза подчеркивали впечатление молодости, поддерживаемое и элегантным туалетом.

— Вы не такой уж свирепый, как я думала.

— Надеюсь, вы поймете, что боялись напрасно.

— Надеюсь и я, — улыбнулась Радха. — Видите ли, все эти случаи меня совсем выбили из колеи, тем более, что полиция допрашивала всех подряд, как будто все мы преступники. А вообще я человек веселый.

— Не только веселый, но и очень общительный.

— О, благодарю вас.

— Но ваш веселый общительный характер… влечет за собой и… Знаете, о чем я думаю?

Администраторша нахмурилась, затем хихикнула:

— Ясно, что Пател вам рассказал сказки, а вы их приняли за действительность. А знаете ли вы, что у Патела сомнительное прошлое, что он совершил преступление?

— Да. Об этом он сам рассказал.

— Значит, испытывает угрызения совести! Но кто совершил преступление, остается преступником всю жизнь. Господин Шукла великодушен и прощает ошибки, однако, что излишествует — портит. Я много раз предлагала ему найти Пателу службу в другом месте, так как наш курорт — это серьезное учреждение, а не исправительная колония. Он не сделал этого. И каков результат? Сегодня курорт имеет плохую репутацию…

— То есть, вы хотите меня убедить в причастности Патела к этим трем смертям?

— Но ведь он убил человека? Раз ты не уважаешь человеческую жизнь, то становишься убийцей.

Некоторое время они молчали.

— Как вы познакомились с господином Каулем? — спросил наконец Сингх.

— Он приезжал в Акаш так же, как и вы, в качестве гостя.

— Правда, что он является владельцем большинства акций курорта Акаш?

— Даже если это так… откуда я знаю?

— Вы знали его только как обычного гостя?

— Да.

— Тогда почему на второй же день после его приезда у вас была любовная встреча?

Она побледнела, на лице появилась растерянность, но через несколько секунд взяла себя в руки.

— Не слишком ли много предполагаете, господин Сингх?

— Вы слишком упрямы.

— А вы не шантажируйте меня.

— Не говорите так.

— Ваш единственный источник информации — Пател, а он обычный шантажист. Он предупредил, что если я ему не отдамся, он доложит, будто видел меня с господином Каулем в… компрометирующей ситуации.

— Как? Вы не были в четверг в комнате господина Кауля?

— А зачем мне было туда идти?

— Ну уж это вы не рассказывайте…

— Потому что этот мерзавец сказал, что видел меня там? — закричала она.

— Мне очень жаль.

Женщина вдруг успокоилась.

— Благодарю. Вы очень любезны. Само собой разумеется, вы должны выполнять свой долг.

— Поскольку зашла речь… господина Эдди Бартона вы знаете немного лучше?

— И это вас касается? — Госпожа Бартлетт широко раскрыла глаза.

Сингх заметил, как дергается ее правый глаз.

— У вас был роман?

— Вы шутите. Господин Эдди Бартон обручен с мисс Шнелл.

— Знаете ли вы, что он ссорился с господином Каулем из-за вас?

— Вы оставите меня в покое?

— Полегче, госпожа Бартлетт.

С напускной улыбкой она произнесла:

— Вы удивительный человек, господин Сингх.

— Вы бы могли что-нибудь сказать об… альбоме?

— Хотите любой ценой вывести меня из терпения?

Сингх поднялся, делая вид, что уходит.

Госпожа Бартлетт вскочила со стула, хватаясь за свою сумку.

Сингх вынул из кармана связку ключей и перешел к другой стороне письменного стола.

— Госпожа Бартлетт, если вы не возражаете, я открою эти ящики. Найду ли я в одном из них альбом с почтовыми марками?

— Это воровство! — закричала администраторша, роясь в сумке. — Верните мне ключи, или я вас застрелю!

Действительно, она направила в сторону Сингха револьвер.

— Вы слишком театральны.

— Я предупредила.

— Но вы не сможете меня застрелить.

— Это почему?

— Когда Пател взял ключи, он разрядил револьвер. Припоминаете, что выйдя с Буттонхолом, оставили сумочку здесь?

Женщина посмотрела на свою дрожащую руку. Этого было достаточно. Он ударил по оружию и поднял с пола револьвер. Администраторша завопила от ярости и, побежденная, опустилась в кресло.

Это был автоматический пистолет 22 калибра. Сингх извлек обойму. Предчувствие было правильным. Там не было ни единой пули.

Мадам Бартлетт пристально смотрела на него и молчала. Сингх открыл верхний ящик, затем средний. Как и говорил Пател, альбом находился в нижнем ящике. Рядом лежала фотография Эдди Бартона со следами губной помады. Он незаметно спрятал ее.

Женщина больше не была ни напуганной, ни агрессивной.

— Скажите, пожалуйста, как это попало сюда?

— Я бы тоже хотела знать, господин Сингх.

Изменение в ее поведении раздражало Сингха. Он жестко произнес:

— Вы удивительно упрямы, госпожа Бартлетт. Сколько времени еще будете утверждать, будто понятия не имеете о том, что здесь происходит.

— И что именно происходит?

— Вот что: вы знали ценность этих марок, и забрали альбом после того, как напоили господина Кауля в ночь его смерти.

— Глупость. Это мне напоминает Патела. По сути, вы говорите то же самое, что и он. Вижу, он вас убедил.

— Признавайтесь, госпожа Бартлетт.

— Прошу вас, выслушайте внимательно. Альбом украл Пател. Он хотел меня шантажировать, но ничего не получилось. Тогда он спрятал альбом в ящик и дал вам ключи.

— Госпожа Бартлетт, в это грязное дело вас впутал господин Бартон.

И Сингх достал фотографию.

— Неужели не понимаете? Даже если вы и не совершали преступления, то можете быть обвиненной в соучастии. В ваших же интересах рассказать все, что знаете об Эдди Бартоне. Думаю, что такая умная женщина, как вы, не позволит себе рисковать жизнью из-за легкомысленного молодого человека.

— Ничего не знаю об Эдди… он невиновен!

Раскрасневшаяся и запыхавшаяся, она вырвала фотографию из руки Сингха.

— О, теперь я вспомнила! — сказала она, вроде бы раскаявшись. — Как вы меня напугали! Я вам еще раз говорю, что между господином Бартоном и мной ничего нет… Его невеста, мисс Шнелл, показывала мне какие-то фотографии. И забыла одну у меня. Хорошо, что я вспомнила. Надо вернуть ей фото.

Диван, два стула, на столе пишущая машинка, ваза с розами, транзистор.

— У вас тут очень уютно.

Рассчитанная непринужденность в поведении Сингха сделала Эдди еще более нетерпеливым.

— Я не смогу посвятить вам много времени, господин Сингх.

Нарядный и благоуханный Эдди одел пиджак.

Боюсь, что придется.

— Не думаю.

— Посмотрим. Господин Бартон!

Эдди повернулся. Сингх держал альбом.

— Вы видели его когда-нибудь?

— Что за вопрос? Конечно. Господин Кауль был хвастлив и показывал альбом всем кому попало.

— Когда вы его переложили?

— Переложил?!

— Да. Из комнаты господина Кауля.

На узком лице Эдди появилось выражение глубокого отвращения.

— Я его не брал.

— Есть свидетели.

— Можно узнать, кто эти жулики?

— Один из них Пател.

— Вы верите словам гнусного слуги, бывшего заключенного?

— В данном случае это не важно.

— Серьезно? И не имеют значения сведения о совершенных преступлениях? Ну а кто же второй свидетель?

Выдержав паузу, Сингх медленно произнес:

— Госпожа Бартлетт.

Эдди покраснел.

— Вы все это придумали… Она не могла говорить обо мне.

— У нее не было другого выхода, и она вынуждена была выложить все карты на стол, Бартон. И еще, сообщаю вам, что заключение о смерти аннулировало несчастный случай. Вскрытие подтвердило, то господин Кауль убит.

— Глупости! Вы сочинили эту историю и пытаетесь меня в нее впутать. Господин Кауль говорил, что страдает больным сердцем. Вы видели его: он выглядел, седым старичком — одной ногой в могиле. Нет, сэр, я уверен, что он умер естественной смертью.

— При вашей помощи.

— Что..?

Эдди казался теперь значительно менее уверенным в себе.

— В среду господин Кауль ужинал с господином Буттонхолом, госпожой Ковальской и полковником Миддльсексом. Альбом почтовых марок он принес с собой, а через четыре часа обнаружили труп. В ту ночь между вами и Каулем произошел скандал. Собственно, вы последний человек, который видел его живым. Вы и взяли альбом. Что еще унесли из комнаты?

— Нет… я не брал… Господин Кауль позволил мне спокойно рассмотреть марки. Я ведь тоже филателист…

— Не знал этого. Но почему вы дали альбом госпоже Бартлетт?

— Она так сказала? Знайте, она лжет. Видимо, Бартлетт приходила ко мне по какому-то вопросу и взяла альбом украдкой. Я в этом уверен. А в последовавшей суматохе я забыл об альбоме.

Дерзость и самоуверенность молодого Бартона исчезли совсем.

— Советую понять ситуацию, в которой вы оказались, и быть до предела искренним. Господин Кауль не умер своей смертью.

— Но это же дико — зачем мне убивать господина Кауля?

— Чтобы завладеть марками, которые стоят целое состояние. Может быть, было еще что-то… более ценное и… желаемое вами во владении господина Кауля. Ну а сейчас вы пойдете в полицию.

— За что вы меня арестуете?

— За преступление.

Сингх надел на Эдди наручники.

Они перешли в холл.

— Пател!

— Да, сэр!

— Попытайтесь найти нам рикшу.

Пока они ждали, подошел Шукла.

— О, здравствуйте господин Сингх, здравствуйте господин Бартон, — воскликнул он рассеянно и вошел в бюро администраторши.

— У входа ждет рикша, сэр!

Пател поглаживал свои напомаженные усы и усмехался.

— Надеюсь, вы скоро вернетесь, господин Бартон.

— Пошел к черту!

— Поздравляю вас, сэр!

— Не будем преувеличивать, господин комиссар!

— Но у него облик убийцы. Я должен был давно в этом разобраться…

— Можете достать мне мандат на обыск? Возможно, мы что-нибудь найдем в его комнате.

— Немедленно, сэр! — сказал комиссар, и лицо его озарилось.

— И могли бы вы сделать так, чтобы весть об аресте Бартона появилась в местных газетах и была передана по радио?

— Простите, но не предупредим ли мы таким образом его сообщников?

— Отнюдь. Вы могли бы распространить это сообщение сегодня же вечером?

— Да, сэр.

Обиженный, комиссар направился к двери.

— Господин комиссар! — крикнул Синга. — Это ведь ловушка.

— Вот как! — Комиссар повернулся — взгляд его выражал восхищение. — Ну, это сильный ход! Сообщники почувствуют безопасность и выдадут себя.

— Гм!

— Либо кто-нибудь принесет информацию, и мы арестуем другого сообщника.

— Возможно… Господин комиссар, вы не будете сердиться, если я расположусь в вашем кабинете на несколько дней?

— Я буду сердиться? Для меня это честь, сэр!

— Благодарю… И еще, вы помните нищего, который зажигает свечи в Храме Шивы — кажется, его зовут Чанна? Его уже допрашивали?

Комиссар смутился.

— Он исчез, сэр.

— Как?

— Попросил охранника разрешения сходить в уборную и… исчез.

— Это серьезно.

— Знаю, сэр, но мы его найдем.

XV

Весть об аресте Эдди стала общеизвестной, однако, ожидаемой реакции не вызвала.

Сингх размышлял. Виноватым является, конечно, Вижай. У него были основания убить всех троих.

Но и Эдди имел основания. Более того, кража филателистского альбома и ссора с Каулем были явными доказательствами.

— Разрешите, сэр? С вами хочет побеседовать одна дама.

— Кто такая?

— Не представилась. Говорит, что вы ее знаете.

— Как она выглядит?

— Довольно милая блондинка, среднего роста. Ей от 25 до 40 лет.

— Пятнадцать лет — довольно большой разрыв, мой дорогой.

— Нет… то есть да, сэр. Эти иностранные дамы… довольно трудно определить их возраст.

— Задержите ее еще немного в приемной.

— Хорошо, сэр.

Комиссар в приподнятом настроении быстро вошел в комнату.

— Угадайте, сэр, кого я сейчас встретил?

— Госпожу Бартлетт?

— Нет. Мисс Шнелл.

— А вы не хотите пригласить сюда госпожу Бартлетт? Она ждет в приемной.

— Здесь, в полиции?.. А я послал мисс Шнелл тоже в приемную! Правильно ли я сделал, сэр?

— Гм..!

Полицейский как раз закладывал в пишущую машинку специальный лист бумаги.

— Могли бы вы детально стенографировать все вопросы и ответы, Гулам Али?

— Конечно, сэр, хотя последнее время я очень мало практиковался.

Комиссар нахмурился.

— Я вижу, тут ваши способности расходуются впустую.

— О нет, сэр. Я только хотел предупредить, что у меня недостаточно сноровки.

— Трескотня пишущей машинки будет очень отвлекать их внимание, — вмешался Сингх.

Комиссар покачал головой.

— Вы умеете убеждать людей. Я бы никогда не подумал… Сейчас приведу женщину.

— Будьте спокойны, госпожа Бартлетт.

Она вытерла слезы, высморкалась. Под глазами виднелись черные круги.

— Эдди Бартон невиновен. Вы должны его освободить. Он не преступник.

— Почему?

— Он чист как алмаз. Поверьте, я его хорошо знаю.

— Когда вы с ним познакомились?

— В Дели. Я была совладелицей небольшого кафе. Он часто заходил туда.

— Мне кажется, вы раза в два его старше?!

— Ну и что же? Разве из-за этого два человека не могут быть в дружбе? Эдди с самого начала был мне симпатичен. Нет. Он не мог убить господина Кауля.

— Что же тогда мог?

— Не знаю. Но Эдди не мог… потому что… не мог! Это невозможно!

— Почему вы так убеждены? Эдди последний, кто видел живым господина Кауля. Он украл альбом с почтовыми марками. Нет никакого алиби.

— Но он не мог убить этого человека!

— Почему?

— Потому что… потому что… потому что господин Кауль… его отец.

— Что вы сказали?

— Да. А я его мать.

Наступило недоуменное молчание.

— Почему вы мне сразу это не сказали?

— У меня были причины. Но теперь, когда Джай, то есть господин Кауль, умер, а Эдди несправедливо обвинен, думаю, что лучше все вам рассказать.

Мой отец служил в английской армии. Расставаясь с моей матерью, он оставил небольшую сумму денег. Когда мама умерла, мне было десять лет, и я выросла в сиротском доме.

В 16 лет встретила Джая. Это была любовь с первого взгляда. Год спустя после нашей свадьбы Джай уехал в Америку, где ему обещали хорошую службу. Через два месяца он обещал забрать меня. Но прошло гораздо больше, чем два месяца. Сбережения кончились. От Джая известий не приходило. Я была беременной и работать не могла.

Меня приютило благотворительное общество, где я и родила Эдди. Председатель этого общества — старый англичанин Джон Бартон стал приходить ко мне каждый день и вскоре признался, что любит меня.

Другой возможности выбраться из нищеты не было, и я приняла его предложение, переехала к нему. Джон очень внимательно относился ко мне и хотел только одного: чтобы я была счастлива и имела хорошее социальное положение.

Между тем кто-то написал, что мой муж умер в Нью-Йорке. И я вышла замуж за Джона. Из-за его слабого здоровья мы поселились в небольшом городке у подножия гор. Только там Джон изменился. Стал повсюду меня преследовать. Я даже не могла пойти в театр, как раньше. И в прекрасную погоду он не выпускал меня из дому. Я решила, что это вызвано его поздней женитьбой. Но никогда никому не жаловалась. Я была ему верна, хотя он приходился мне скорее отцом, чем мужем.

Его единственным другом стал молодой поручик Джимми Бартлетт. Он почти ежедневно приходил играть в шахматы. Через некоторое время Джон понял, что Джимми симпатизирует мне. Его разум помрачился. Однажды он пытался меня отравить.

Так продолжалось почти девять лет. Один раз, застав нас беседующими, муж хотел меня застрелить. Пуля раздробила руку Джимми. Я ушла с ним.

При разводе судья, старый друг Бартона, не хотел отдавать мне ребенка.

Получив развод, мы с Джимми поженились.

— Вы все рассказываете в прошлом времени.

— Да. С ним произошел несчастный случай… несчастный случай со смертельным исходом… во время игры в поло.

— Очень печально. Где же фигурирует Эдди во всей этой истории?

— Он всегда считал, что Бартон его отец. Я этого не опровергала.

— Почему?

— Иначе б сын узнал, что его отец подлец.

— А теперь знает?

— Да.

— Что вас заставило рассказать ему?

— Он попросил у меня 2000 рупий и сказал, что не захочет больше видеть меня, если в недельный срок не получит этих денег.

— Зачем они были нужны ему?

— Он не сказал.

— Вам это не кажется странным?

— Видите ли, второй муж внушил Эдди неприязнь ко мне. Эдди считал меня злой и аморальной.

Сингх внимательно слушал.

— Так вот, 2000 рупий — это большая сумма, которой у меня нет. Я отчаялась. Я очень люблю сына. И вот несколько дней назад узнаю, что Джай жив, что он очень богат и собирается жениться на Сарите Шукла. Я была потрясена. А моя судьба? Потом мне пришла мысль о том, что Джай может помочь своему единственному ребенку.

— Как на это отреагировал Эдди?

— Конечно, не поверил. Сказал, что я лгу.

— Вы встретили Кауля после его прибытия. Как он вел себя после стольких лет разлуки?

— Шантажировал меня.

— Шантажировал?

— Да. Потребовал, чтобы я исчезла с его пути, немедленно. И если пикну о нашем браке, то он обвинит меня в двоемужестве.

— Что он сказал об Эдди?

— Что ничего не собирается делать. Я рассказала, что Эдди родился через шесть месяцев после его отъезда в Америку и могу все подтвердить документально. Он ответил, что эти документы никому не нужны, и если я попытаюсь затеять скандал, то сама же и пострадаю.

Сингх поднялся.

— Благодарю вас, госпожа Бартлетт.

— Вы освободите Эдди?

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Согласитесь, что мои люди тоже чего-нибудь стоят, хотя они и не так искусны, как ваши в Нью-Дели, — сказал комиссар и показал какие-то обрывки бумаг. — Час назад их принес дежурный полицейский. Они влажные и грязные. Не знаю, что это нам даст, но в нескольких местах можно различить фамилию «Кауль», и там же несколько официальных формул, сэр.

Сингх вынул лупу.

— Мы можем только предполагать, что это был за документ.

— Вы правы, сэр. Может быть, проконсультируемся с Бартоном?

— Хорошая мысль.

— Только надо допросить Бартона до того, как он придет в себя, сэр.

— Верно.

Сингх пытался навести порядок в мыслях. Появилась какая-то связь между Эдди, смертью Рама Чанда и смертью Кауля. А Свами? Кто мог убить его? И для чего?

Главная задача теперь состоит в том, чтобы выяснить, кому выгодна смерть этих трех человек.

Сингх чувствовал, что он на правильном пути. Но пока ему не хватало информации.

— Вы обо всем подумали, Бартон?

Одетый во вчерашний спортивный костюм, Эдди чувствовал себя неуютно.

— Вы не имеете ни малейшего права меня задерживать. Я должен посоветоваться с адвокатом.

— Позаботьтесь, чтобы он был толковым юристом и сумел вас спасти в затруднительном положении.

— В каком таком затруднительном положении?

За окном уже сгустились сумерки, и Сингх зажег лампу на письменном столе.

— Вы не можете заслонить этот чертов свет?!

— Присаживайтесь.

Сингх закончил возиться с бумагами.

— Почему вы не сказали, что господин Кауль ваш отец?

— Кто вам это сообщил?

— Вы же знаете, что это правда.

— Это бесстыдная ложь.

— И вы, единственный наследник, убиваете господина Кауля? Так?

— Не заставляйте говорить то, что вам угодно. Кауль не мой отец, и я не убивал.

— Послушайте, Бартон, недавно тут была ваша матушка.

— Неужели? Значит, она воскресла!

— Я располагаю доказательствами…

— Черт бы их взял! — Губы Эдди задрожали. — Понимаете…

Прошла еще минута. Эдди будто боролся и победил свои колебания.

— Вы правы. Кауль мой отец. А эта женщина — моя мать. Я не хотел говорить. Думаю, что это не преступление.

— Если не сделано с преступными помыслами. Собственно, это уже другое дело. Когда вы узнали, что Кауль ваш отец?

— На прошлой неделе. Мне стыдно было сказать правду.

— Почему?

— Как я мог говорить об отце, который оказался мерзавцем?

— Вы так его ненавидели?

Эдди задумался.

— Трудно ответить на этот вопрос. Меня воспитал полковник Бартон, благородный человек и настоящий отец. Я счастлив, что ношу его имя. Мама вела себя недостойно. Она ушла от него к картежнику и шалопаю. Это меня глубоко ранило, а деньги, которые она иногда мне посылала, только увеличивали отвращение. Неожиданно она объявляет, что мой настоящий отец — Кауль. Разоблачая свое жалкое прошлое, она преследовала определенную цель. Хотела, чтобы я считал ее мученицей за то, что она сохранила в тайне правду о моем рождении.

— На это вы сами ее спровоцировали.

— Так вы тоже на ее стороне?

— Вы требовали у нее 2000 рупий?

— О!

— Учтите, Бартон, вас обвиняют в преступлении. В ваших интересах объяснить все подозрительные моменты.

Несколько секунд Эдди молчал.

— Ладно. Когда я просил деньги, она мне подсказала одолжить их у моей невесты. Потом стала настаивать, чтобы я объяснил, зачем они нужны.

— И тогда вы ее шантажировали.

— Почему вы так считаете?

— Ведь вы сказали, что никогда больше с матерью не увидитесь, если она вам не даст денег. При этом знали о своей власти над ней. Зачем вам нужны были деньги?

— Чтобы помочь одному человеку.

— Кому?

В голосе Эдди зазвучала сентиментальная нотка.

— Одной старушке — моей кормилице — по сути, моей матери, после того, как настоящая мать покинула нас — моего отчима и меня. У бедной старушки рак желудка. Ее может спасти только операция. Один венский хирург в Дели согласен ее оперировать за 2000 рупий. Вот, если вам угодно, вся истина!

— Вся истина?

— Что вы хотите еще знать?!

— Вы потребовали деньги у господина Кауля?

— Нет… то есть… я не потребовал.

— Не из-за этих ли денег ваша матушка назвала имя настоящего отца?

— Откуда я могу знать?

— Почему вы так яростно ссорились?

— Не понял?

— Я говорю о вашей ссоре с господином Каулем в ночь его смерти.

Эдди протер глаза.

— Но я его не убивал.

— Вы потребовали у него 2000 рупий?

— Да… некоторым образом. Я сказал ему, что это вопрос жизни и смерти.

— Вы ему угрожали?

— Угрожал? Боже упаси! Он вынул револьвер из-под подушки и сказал, что, не колеблясь, выстрелит, если я себе что-нибудь позволю. Но все же оказался не законченным мерзавцем. Упомянув о своем великодушии, обещал подумать о моей просьбе, только б я его не торопил.

— А вы вынуждены были торопить?

— Кто-то из нас сошел с ума!

— Но вам деньги нужны были в недельный срок!

— Кто это сказал?

— Ваша мать.

— Вас ввели в заблуждение.

— Расскажите мне о втором визите к господину Каулю.

— О втором визите?

— Вы мне не все рассказываете, Бартон.

— Но я больше ничего не знаю.

— А альбом с почтовыми марками? При ваших отношениях Кауль не мог одолжить вам ценную вещь. Впрочем, лучше, если вы сами все расскажете.

Взгляд Бартона помрачнел.

— Это верно… Я пошел к нему в комнату… примерно часа через два после нашей ссоры… чтобы извиниться за грубость. Я постучал и вошел. Он лежал в постели. Я сказал: «Привет». Никакого ответа. Я приблизился и поднял простынь, покрывавшую лицо. Глаза были безжизненны. Я остолбенел.

— Вы сразу ушли?

— Почти.

— Почти?

— На ночном столике я увидел альбом с марками. В конце концов, по закону он был моим.

— По какому закону?

— Может, Кауль и мошенник, но это мой отец.

— Почему вы никому не сказали, что нашли его мертвым?

— Уже было две смерти, и полиция искала козла отпущения.

— Гм… И вы считали себя вправе забрать альбом?

— Конечно.

Сингх пристально посмотрел на него и спокойно сказал:

— Может быть, вы были правы. Как потом попал альбом к вашей матушке?

— Я его ей передал.

— Зачем?

— Потому что не хотел, чтобы его нашли у меня. По крайней мере, в первое время.

— Откуда эти опасения?

— Я чувствовал, что вы меня подозреваете.

— Какие еще предметы из комнаты господина Кауля вы взяли?

— Больше я ничего не брал.

— Перед смертью господин Кауль сообщил, что оставит часть своего состояния Свами. Уверен, что вы помнили это. Шла об этом речь во время вашей ссоры?

— Со своей собственностью он мог делать что угодно.

— Вместе с тем, вы только что претендовали на права законного сына.

Смятенный, Эдди ответил:

— Это нужно было не для меня.

— И во всю эту историю вы впутались из-за умирающей кормилицы?

— Да!

— И пошли на убийство отца?

— Упаси Господь!

— Господин Кауль обсуждал с вами завещание?

Сингх повысил голос.

— Да или нет?

— Нет.

— Вы видели завещание?

— Нет.

Сингх открыл какую-то папку.

— Зачем же вы его изорвали?

Эдди растерянно посмотрел на кусочки бумаги, найденные полицейским возле санатория.

— Послушайте, Бартон! Я могу вам помочь, только если вы поможете мне. Отцеубийство не вызывает никакой симпатии у присяжных, но если вы убили в припадке ярости, то можете получить смягчающие обстоятельства.

Эдди стукнул кулаком по столу.

— Не убивал я его! Хотите выбить из меня ложное признание. Это вам не удастся.

Сингх нажал кнопку звонка. Появился полицейский.

— Отведите в камеру!

— Это все?

— Мы еще поговорим, Бартон!

— Да, сэр.

— Что с вами, Гулам Али?

— У этого человека каменное сердце.

Сингх отсутствующе кивнул. Полицейский медленно поднялся со своего стула и вышел.

Эдди, конечно, человек неуравновешенный. Признания его матери способствовали еще большей эмоциональной нестабильности. Рама Чанда он убил из-за Хильде Шнелл. Следующим был Свами, так как отец, решил отдать часть своего состояния для ашрама. И наконец, пытаясь завладеть завещанием, он убил собственного отца. Так рассуждал Сингх.

Но он хорошо знал, что с доказательствами только в одной смерти можно обвинить Бартона: в смерти Кауля.

Сингх погасил лампу. Опять мучила боль в груди. Часы показывали уже без пяти девять. Он закрыл глаза, и вдруг вспомнил о Хильде Шнелл. Неужели она еще ждала в приемной?

Нажал кнопку звонка. Комиссар ответил.

— Давайте займемся немкой.

— Вы правы, сэр.

Полицейский вернулся к столу.

— Вы выглядите очень утомленным, сэр.

— Я не спал эту ночь.

— Почему?

Сингх указал на грудь.

— На итальянском фронте во время войны я был ранен, сэр. Как только боль становилась невыносимой, мне давали таблетку.

— Мне рекомендовали отдых. Поэтому я приехал сюда.

— Надеюсь, что вскоре вы сможете отдохнуть, сэр.

— И я надеюсь.

Вошла Хильде. В правой руке она держала сумку. Зеленое платье подчеркивало светлый цвет волос. Она уселась перед столом. Внимательно взглянув в ее голубые глаза, Сингх понял, насколько она взволнована.

— На каком основании вы арестовали Эдди?

— А почему вы меня спрашиваете?

— Потому что вы допустили грубейшую ошибку.

Она минуту молчала, разглядывая комнату.

— Буттонхол убил Кауля, — сказала она твердо.

— Что вы сказали?

— Буттонхол убил его.

— Гм… Продолжайте.

— Мы поссорились, Эдди и я, но потом помирились. В тот вечер условились встретиться. Эдди запаздывал, и я направилась к нему. В комнате никого не было. И вдруг я услышала его голос. Он раздавался из комнаты господина Кауля. Кричали оба — и Эдди и господин Кауль. Мне стало любопытно, и я решила послушать у двери. Таким образом узнала, что Эдди является сыном Кауля. Возможно, это знаете и вы.

— Знаю. Что происходило дальше?

— Дальше… Они кричали все сильнее. Я отошла и спряталась под лестничной клеткой. Вдруг Эдди пулей выскочил из комнаты, хлопнув за собой дверью. Я решила, что он направился ко мне, и собралась идти следом. Но тут открылась дверь, и появился Буттонхол. Он зашел к господину Каулю. Они говорили с ужасным американским произношением. Я не очень-то поняла. Все же уловила несколько слов: сумасшедший, неудачник, бабки, шпики и другие.

Сингх засмеялся.

— Вы не верите?

— Много американских фильмов вы видели, мисс?

Хильде говорила очень серьезно:

— Прошу вас дослушать до конца.

— Боюсь, что уже поздно.

— Прошу вас!

XVI

— Где господин?

— Не знаю.

Сингх взял на камине фотографию какой-то женщины.

— Кто это?

— О, сэр, поставьте ее на место! — испугалась горничная.

— Почему? Что случилось?

— Вчера я взяла фотографию и стала рассматривать, как вошел господин. Увидев это, он начал кричать на меня. Лицо его пылало от ярости. Я испугалась и попросила прощения. Он вырвал фотографию и стал целовать ее. Затем сказал, — я немного понимаю по-английски — что это фотография его матушки, которую он берет с собой повсюду, даже если едет на один день, и чтобы я не притрагивалась к фотографии, иначе он отрубит мне пальцы. А затем дал 5 рупий! Я считаю, что так крепко любить свою маму может хороший человек. Не так, как мои сыновья, уже все взрослые и женатые, оставили меня одну на старости.

— Добрый день, господин Сингх. Вы ищете американца? — Глаза полковника хитро сверкнули.

Сингх был удивлен его проницательностью. Сам он уже трижды был в комнате Буттонхола, но безуспешно и теперь искал его по всему Акашу.

— Вы его не видели?

— Он рано встал, в шесть утра. А сейчас уже приближается вечер. Должен скоро вернуться — ха, ха, ха, — и отдыхать в своей комнате после праведных трудов. Он начал худеть! Вчера не ужинал, сегодня не завтракал и не обедал…

Закатав рукава, Буттонхол налил виски.

— Выпейте, пожалуйста.

— Сожалею, что зашел к вам незваным, господин, но…

— Для друзей и для вас я Ф.Б., — сказал американец, беря стакан с подноса. — Позвольте мне угостить вас этой вкуснейшей жидкостью. Знаете, что мне вчера сказал один знакомый? Что бутылка шотландского виски по цене равна половине месячного жалованья обычного индуса.

Он налил виски в другой стакан.

— Итак, что привело вас к Ф.Б.?

— Господин Буттонхол, вы обвиняетесь в убийстве господина Кауля.

Буттонхол вздрогнул, лицо его налилось кровью.

— Это наглая ложь, Сингх, и вы должны были в этом разобраться. У вас есть свидетель?

— Да.

— Надеюсь, не эта сумасшедшая немка.

— Именно она. Мисс Шнелл.

— Меня это вовсе не удивляет.

— Мисс Шнелл заявила, что в роковую ночь видела, как вы входили в комнату господина Каули, и слышала шум борьбы. Она вошла в комнату после вас и увидела господина Кауля мертвым.

— Истеричная девица вас легко провела. Она все придумала, чтобы спасти своего возлюбленного. Мои слова опровергают ее версию. Я бизнесмен, солидный и незапятнанный, а она… скажу вам правду… приходила к бедному Каулю — я пару раз замечал их ласки — слащавый старик с авантюристкой. Но их поведение меня не касалось. Я это рассказываю, чтобы защитить себя от вашего обвинения. Может быть, его убила сама Шнелл.

Сингх задумался и через несколько секунд произнес:

— Думаю, вы правы. Всегда ценил тех, кто умеет сказать правду.

Буттонхол потягивал свой напиток. На лбу у него сверкали жемчужины пота. Он измерил Сингха продолжительным взглядом. Затем хитро подморгнул.

— Итак, мы друзья?

— Разве может быть иначе, Ф.Б.?

Буттонхол успокоился.

— Знаете, был момент, когда я усомнился… слишком уж вы официальны.

— Профессиональная деформация. Ничего больше.

— Так почему же, мой друг, вы не пьете?

— Сожалею, Ф.Б. Я нездоров.

— Давно?

Сингх хлопнул себя по груди:

— Пуля. И мне значительно хуже с тех пор, как на меня свалилась эта история.

Сингх поднялся.

— Надеюсь, вы еще не уходите?

Сингх уловил в голосе Буттонхола облегчение.

— До скорого, Ф.Б.

Как бы невзначай Буттонхол спросил:

— Эта немка была вчера в полиции?

— Была. Я выслушал ее.

— Так она же ненормальная.

— Вы верно говорите, Ф.Б.

— Думаете, я прав в отношении мисс Шнелл?

— Могу вам сказать, что мы держим ее под наблюдением.

— Может, пусть ее обследует психиатр.

— Сделаем все, что сможем.

Сингх вернулся в свою комнату. Он проверил револьвер и взял бинокль, купленный когда-то в Лондоне.

Хотел позвонить в полицию, но передумал: еще ни в чем не было уверенности, пока руководило только предчувствие.

Беседуя с Буттонхолом, Сингх заметил, что с камина исчезла фотография. Это подтолкнуло на мысль, что и Буттонхол собирается исчезнуть. К тому же он отсутствовал весь день. Но вчерашние показания Хильде заставили придать поведению Буттонхола особое значение. Как только Сингх заметил исчезновение портрета, он изменил тактику. Важно было не встревожить, а успокоить Буттонхола, заставить его почувствовать себя в безопасности.

Сумерки все больше сгущались.

За стеной, в нескольких метрах от входа, рос большой куст, за которым можно было спрятаться и наблюдать, кто входит и кто выходит из санатория.

Сингх ждал уже часа два. Наконец раздались тяжелые шаги. Чуть приподнявшись, он глянул в бинокль. Да, это Буттонхол!

Сингх осторожно вышел из тайника и стал за столбом у ворот. Были слышны только отзвуки шагов по мощеной дороге. Он перешел под дерево с густой листвой и попытался опять поймать Буттонхола в поле зрения бинокля.

Американец был недалеко, примерно в сотне шагов от него. Сингх пошел следом. Вдруг он застыл, услышав за собой шум. Нащупал револьвер, посмотрел вокруг, никого не видно.

«Может быть, это волк или шакал», — подумал он. Опять глянул в бинокль. Показалось, что Буттонхол просто бежит!

Сингх не мог терять ни мгновения. Через несколько минут человек подойдет к тому месту, где дорога раздваивается: одна тропа ведет в Нанди Нагар, другая в храм Шивы. А ему надо абсолютно точно знать, куда пойдет Буттонхол.

Следит ли кто-нибудь за ним? Может, у Буттонхола есть сообщники, и кто-то из них мог идти следом?

Сингх находил дорогу скорее наощупь, чем зрением. Вдруг он остановился, почувствовав скольжение почвы: он очутился перед пропастью. Еще б один шаг и… Но времени для размышлений уже не было. Он быстро вернулся на главную дорогу и успел заметить, как Буттонхол повернул налево. Стало ясно, что тот направляется к храму Шивы. Разрытая дорога круто шла то в гору, то в долину; зажигая периодически фонарик, Сингх продвигался успешно.

Тут вспомнил разговор с комиссаром, где тот упоминал о существовании короткого пути. Хотя для экспериментов времени не было, Сингх все же решился. Если он дойдет до цели на четверть часа раньше Буттонхола, то сможет осмотреться на местности и в чем-то угадать замыслы преступника.

Соскользнул по склону горы вниз, прошел русло высушенной речушки и начал с трудом подниматься по скалистому холму. Нужно было выйти на вершину, где находился циферблат солнечных часов. За ним — дорога, ведущая в долину, а затем опять в гору. Говорили, что перейдя вершину холма, попадешь к развалинам храма Шивы.

Сингх еще издали увидел вершину и довольно быстро поднялся на нее. Но ни трона, ни солнечных часов там не было. Неужели заблудился? Спускаться пришлось в напряжении, и тропинка снова исчезла из виду…

Сингх попал в ущелье. Призрачные и недоступные скалы отбрасывали в долину гигантские тени. Дикая местность — с кусками скал, ямами, густыми кустарниками.

Он вспомнил, что храм Шивы расположен на северо-западе. Быстро повернул направо, и через четверть часа был уже на другом холме.

Он был почти уверен, что слежка за Буттонхолом не была никем замечена. В какой-то момент даже подумал, что это порядочный человек, ни в какой степени не связанный с преступлением.

Размышляя, Сингх осторожно продвигался, от случая к случаю поглядывая в бинокль.

Наконец добрался до вершины. Сверху были видны все окрестности, полные развалин, храм, святая пещера в форме подковы — место, где был найден труп Рама Чанда и бездыханное тело Свами.

С трудом спускаясь к храму, Сингх ощутил легкую нервную дрожь. Чувства обострились, предупреждая о нависшей опасности.

На ступенях храма послышалось шипение светильника, в нос ударил едкий запах горчичного масла. Медленно приблизился к алтарю и остановился перед мраморной решеткой. Далее, под трезубцем Шивы, с мраморными змеями, обвитыми вокруг голубого бога, стоял глиняный кубок. Хлопчатый фитиль соскользнул в масло. Сингх поправил, и пламя тут же успокоилось.

Сингх отступил на шаг, чтобы выйти из слабого освещения пламени, и навострил слух.

Он медленно продвигался вперед, ощупывая кончиками пальцев трещины мраморной стены. Но в такой темноте невозможно открыть никакого тайного хода.

Прежде чем покинуть храм, на секунду остановился. Через двери было видно озеро с лотосами. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветра.

Слева на расстоянии одного броска виднелся вход в святую пещеру. Свод состоял из туловищ мраморных змей. Их поднятые головы смотрели друг на друга. Немного далее, шагах в пятидесяти, виднелся бугор.

Вдруг раздался выстрел.

Сингх вынул револьвер и поднял предохранитель.

Одним прыжком спустился по ступеням храма и остановился возле куста малины. Обхватив его, извлек из земли с кореньями, целиком. Он решил использовать его как ширму.

Войдя в пещеру, Сингх услышал приглушенные голоса, и пошел в этом направлении. Миновал ряд комнат со статуями богов и вдруг замер. Соседняя комната, откуда доносились отрывки разговора, была освещена фонарем.

— Ко всем чертям, парень, ты думаешь, что я дурак? И перестань играть с оружием, меня ты не испугаешь.

— Вы потешный американец, Ф.Б.! Вы, может быть, и родились в Техасе, но я все равно заткну вас за пояс. Хотите докажу?

— Ну, Вижай, пропойца, я могу и рассердиться. И я имею право рассердиться. Ты обманул меня, негодяй, а товарищи так не поступают.

— Лжете, Ф.Б.!

— Я? Разве я не дал тебе 2000 долларов наличными, как было уговорено? А ты мне принес только половину, товара! Знай, что ты всю жизнь будешь…

— Да, вы уплатили сполна. А получили только поло-, вину. Но в этом виноваты сами.

— К черту!

— Вы торопитесь уехать из страны. Вы приехали с Каулем по своим делам и должны были здесь пробыть еще не меньше недели. Что это за спешка? Вы говорите, что вас преследует Сингх. Хорошо, Ф.Б., теперь я вижу, что вы трус.

— Ко всем чертям! Ты не понимаешь, что если я попадаю в переплет, то погибает организация не только здесь, но и там, в Америке?

— Это я знаю, вы мне утром говорили. Я все устроил с агентами. И машина уже здесь. Я отвезу вас в Приндиан. Завтра утром в пять часов вы уже будете в самолете. Через тридцать минут — в Пакистане. И тогда начнете кусать локти, что как, дурак, поторопились.

— Ладно. Но я хочу и вторую половину.

— Получите на следующей неделе.

— Но вы сами понимаете, что так не будет.

— Не понимаю, Ф.Б.

— Да поймите! Эта дура, Шнелл, пошла прошлой ночью в полицию и накапала Сингху целую историю обо мне. Она…

— Вы попросили меня приготовить все к отъезду, и я это выполнил. Деньги, 2000 долларов, отправил шефу, который переправил их Центру. Остальное оперативно получите через несколько дней, или ждите, пока поступит обычным путем.

— А если не придет?

— Не говорите глупостей. Когда я работал с Каулем, он посылал деньги авансом. Товар же всегда прибывал в точности через наших агентов. Вам же не хватает доверия.

— Да, нет, что вы! Но могу ли я уплатить только за отпущенное количество?

— Лучше продлите свое пребывание здесь.

— Чтоб меня схватил Сингх? Служанка сказала, что утром он несколько раз приходил в мою комнату. А после обеда вихрем ворвался ко мне, утверждая, будто эта взбалмошная немка обвиняет меня в убийстве Кауля.

— Вы его действительно убили?

— А ты, Вижай?

— Когда Рам Чанд отправился к озеру, чтобы встретиться, как это было договорено, с Каулем, в порядке предосторожности он попросил меня пойти с ним. Итак, вы понимаете, если у меня возникнут неприятности, я не стану вас жалеть.

— Брось, не будь глупцом.

Между тем Сингх прокрался в соседнюю комнату.

Вижай, уже взобравшийся на мраморную плиту, держал в руках револьвер. Буттонхол стоял около открытого чемодана, в котором лежали какие-то пакеты с коричневым веществом. Отложив револьвер, Вижай нагнулся закрыть чемодан.

Сингх наблюдал, стоя за огромной статуей бога богатства Ганеша. В одно мгновение он бесшумно приблизился к Вижаю, повернувшегося за револьвером. Раздался захлебывающийся крик:

— Что такое?!

Захваченный врасплох, Буттонхол отскочил в сторону и направил свет фонаря в лицо Сингху. Тот приказал:

— Руки вверх!

Подчиняясь, Буттонхол погасил фонарик и поднял руки.

Мрак наполнился руганью и шарканьем ног.

Буттонхол крикнул:

— Хватай его, Вижай! Стукни его!

Сингх почувствовал тяжесть упавшего на голову предмета. Но тюрбан смягчил удар.

Сингх выстрелил в воздух. Пуля ударилась в потолок. Когда ему удалось достать фонарь, Вижай и Буттонхол уже были у входа в пещеру. Сингх бросился к ним.

— Остановитесь или я стреляю!

В ответ Буттонхол выстрелил.

Сингх прицелился в колени Буттонхола и — промахнулся.

— Придется его убить, — пробормотал американец.

И дважды разрядил свой револьвер во мрак пещеры.

Вдруг он вскрикнул, револьвер покатился по склону.

В следующее мгновение слегка задетый пулей застонал и Вижай. Кто мог стрелять?

Очутившись наверху, Сингх заметил машину и выстрелил по скатам.

— Стойте!

Когда Буттонхол и Вижай уже приближались к машине, раздался еще один выстрел и знакомый голос произнес:

— Господин Сингх!

Но Сингх не замедлил преследования до тех пор, пока Буттонхол и Вижай не остановились.

— Руки верх, господа. И без всяких трюков, прошу вас. Договорились?

Мужчина высокого роста спускался по склону.

— Рад, что был вам полезен, господин инспектор.

Это был полковник Миддльсекс.

— Развяжите петлю у моей пряжки, и у нас будет веревка…

Сингх обыскал пленных и, связав им руки, затолкал в машину.

— Позаботьтесь о них, господин Сингх! — сказал полковник, скрываясь под съемным верхом автомобиля.

У Вижая Сингх нашел ключи от машины и отдал их полковнику.

— Видите ли, господин Сингх, у меня были свои идеи и подозрения. Я знал, что вы искали Буттонхола целый день. И видел, как проводили время у входа в санаторий.

Сингх был ошеломлен.

— Стало быть, вы за мной следили, полковник?

— Да. Затем я потерял ваш след, зато увидел американца, который направлялся к храму. Но тогда ему удалось улизнуть, бандиту! Я вернулся к машине, которую на всякий случай вывел из строя, и стал ожидать. Ну, вот и дождался, — сказал полковник, указывая на Вижая и Буттонхола.

— Да… здорово, господин полковник. Они оставили в пещере какие-то пакеты. Не взять ли их с собой?

Полковник дал Сингху свой фонарь. Вскоре тот вернулся с большим чемоданом.

— Вы отличный стрелок, господин полковник!

— Ну это уже не то, что раньше! Ревматизм, полученный в Бирме, испортил мой стиль, но оптический прицел не раз спасал мне жизнь. Однажды, лет двадцать назад, мне предстояло убить Бадмаша, знаменитого тигра из Верхнего Кунарна. Ночь была темнее джунглей…

Машина направлялась в полицейское управление, полковник делился воспоминаниями.

Впервые Сингх слушал его с удовольствием.

XVII

Комиссар рассказывал:

— Итак, мы расстались с госпожой Бартлетт. Но только после того, как я пообещал проверить ее показания и в случае невиновности вернуть Эдди свободу. Было уже около трех часов ночи. Я взял с собой двух жандармов и трех полицейских и помчался в Акаш. Позади комнат, занимаемых Каулем и Буттонхолом, мы обнаружили встроенный буфет. Пател как раз его открывал. Он пытался нам помешать, пришлось сделать замечание.

— Интересно!

— Эта ночь героических поступков: вы взяли Буттонхола и Вижая и узнали, кто совершил преступления, а я собрал убедительные доказательства. Итак, начнем? — И комиссар показал две магнитофонные кассеты, лежавшие под ярким светом настольной лампы.

— Разумеется.

Комиссар включил магнитофон.

«…Простите, господин Кауль, что я к вам ворвался. Знаю, что уже после полуночи, а вы только час как приехали. Но я давно хотел поговорить с вами о некоторых вещах наедине».

«Кто вы и что вам угодно?

«Не рассердитесь, если я закрою дверь?»

«Как вам угодно».

«Сейчас лучше. Меня зовут Рам Чанд, здесь меня знают как доктора Рама Чанда, археолога. На самом деле я агент Бюро борьбы с наркотиками Организации Объединенных Наций. Точнее, я бывший агент… Ваш товарищ, господин Буттонхол, заставил меня оставить службу».

«Как?» Пауза. «Скажите, как!»

«Расскажу. В прошлом году 15 декабря я получил через одного из наших осведомителей сообщение, что самолет из Ливана, приземлившийся в Женевском аэропорту, имеет на борту груз героина.

В самолете был произведен обыск. Вскоре после этого меня посетил господин Буттонхол. Он обещал 5000 долларов за спасение пакета, который или потерялся, или конфисковали.

Мне пришлось много повозиться, но я нашел этот пакет. При встрече Буттонхол сказал, что у него нет с собой наличных денег и попросил связать его с покупателями героина. Я пообещал и покинул его на несколько минут. Выйдя из ванной, случайно услышал беседу между Буттонхолом и каким-то брюнетом».

«Не было ли у него бородавки на кончике носа?»

«Да, была бородавка, обросшая волосами. Позднее, рассматривая список пассажиров, я узнал, что его звали Джеймс Брэдли».

«Джимми Брэдли?! О! Гм! Понимаю!»

«Буттонхол требовал у Брэдли организовать все таким образом, чтобы заинтересованные люди в Америке считали пакет конфискованным».

«Конфискованным?»

«Да. Я сразу связал Буттонхол а с одним из лучших агентов. Буттонхол дал мне в тот же вечер 1000 долларов, сказав, что остальное уплатят на следующий день. А потом исчез…

Я умышленно держался в стороне и не присутствовал при сделках. Однако один наш инспектор видел меня в обществе этих подозрительных людей, и через неделю меня уволили. Сейчас не время заниматься подробностями.

Буттонхол за большую сумму избавился от своего пакета. Я узнал, что у него секретный счет в одном из филиалов Швейцарского банковского общества. Там работает администратором брат моей покойной жены. Он мне сообщил, что через пару дней Буттонхол внес туда 50 000 долларов. В моем распоряжении все данные — номер счета, денежные переводы, посредники. Как видите, у меня есть связи за границей. Они держат меня в курсе дела. В этом городе живет мой хороший друг Вижай. А я вас жду с тех пор, как мне сообщили об этом предстоящем визите».

«Зачем вы мне это рассказываете?»

Слышен хохот.

«Так вы же друзья! Не так ли?»

«Какое дело до этого вам?»

— «Меня это не касается, но прошу вас понять, что я поднимаю меч над Буттонхолом. Когда я сообщу в Америку о его жульничествах, его карьера закончится».

«Это шантаж».

«Нет смысла меня оскорблять… Мое предложение должно вас заинтересовать. Буттонхол дал только 1000 долларов. Остальные 4000 даете мне вы, а затем требуете по меньшей мере 50% с его тайных барышей. Дайте мне деньги и вы получите всю необходимую информацию».

«У меня столько нет».

«Мы можем отложить до завтра».

«Гм… Ладно. Где мы встречаемся?»

«В храме Шивы, у развалин. Знаете, как туда попасть?»

«Нет, но я попаду туда. В котором часу?»

«В одиннадцать утра».

«Согласен».

Комиссар нажал кнопку «стоп».

— Сегодня после обеда я вызывал Патела и заставил его признаться. Он выполнял приказ Шуклы. Следует поблагодарить госпожу Бартлетт за то, что она нам сообщила.

— Выходит, что Шукла знал о происходящем?

— Я и его допросил, сэр. По его словам, он сделал это, чтобы получше узнать будущего зятя. Шукла сказал, что еще не прослушивал пленки.

— Полагаю, что микрофоны были установлены в комнате, — сказал полковник.

— Да. Более того, госпожа Бартлетт рассказывала мне, то почти за четыре недели до приезда господ Кауля и Буттонхола эти две комнаты зарезервировали и заперли.

— По-видимому, Шукла не хотел, чтобы его застали врасплох и все приготовил заранее — магнитофоны, микрофоны и прочее.

— Зато Пател не очень-то старался. Он не зарегистрировал, к примеру, ссору между Эдди и Каулем. Вместе с тем…

Комиссар включил вторую кассету.

Послышался стук в дверь.

«Входите… О, это ты? Тебе не спится… или что?»

«Ф.Б., ты свинья!»

«Что такое?! Ты кажешься раздраженным, Дж.К. Выпей чего-нибудь!»

«Не желаю! Скажи, ты когда-нибудь слышал о некоем Раме Чанде?»

«Гммм! Почему ты спрашиваешь?»

«Он только что был у меня».

«Кто это такой?»

«Агент Бюро по борьбе с наркотиками».

«Что он хотел?»

«Припоминаешь Женеву? Он рассказал мне о пакете, который, по твоим словам, утерялся».

«Это неправда».

«Ну-ка расскажи, как вы все между собой устроили, ты и Джимми Брэдли?»

«Ты что, с ума сошел, Дж.К.?»

«А после того, как подтвердилась пропажа, ты отправил его на тот свет?!»

«Ты что… он эмигрировал в Новую Гвинею!»

«Ой ли? Но не это главное. У тебя осталось 50 000».

Пауза.

«Ты прав, Дж.К. Я продал кое-какой товар. Чего ты хочешь от меня?»

«Пятьдесят процентов».

«Чудесно. 20 000 твои».

«25 000».

«Ладно: 25 000. Ты доволен?»

«Никогда б не поверил, что так легко уступишь»

«Мы ведь друзья, Дж.К.? А как, черт возьми, нам избавиться от этого пса?»

«От Рама Чанда?»

«Да. Он хочет 4000 долларов. Я встречаюсь с ним в храме Шивы завтра в одиннадцать часов».

«Подумай, Дж.К., как для нас опасен этот человек! Ты мне не веришь? Как только он найдет путь к Гюнтеру, он нас уничтожит».

«Да. Что же ты предлагаешь?»

«Я только что заметил перед пятой комнатой посох. Возьми его. Утром пойдем вместе. Ты знаешь мой удар, когда я в форме. Ты сэкономишь 4000 долларов, и мы оба избавляемся от шантажа».

«Ну ты голова, Ф.Б. Может быть, выпьем чего-нибудь?»

«Принеси бокалы и бутылку виски со стола».

Пауза.

«За твое здоровье, Ф.Б.»

«За твое, Дж.К.… Ухх… И не забудь посох. Возьми его с собой в комнату».

«Ты все предусмотрел, Ф.Б.! Ведь хозяин посоха может рассердиться, если…»

«Это оставь на совести Ф.Б.! Доброй ночи!»

«Спокойной ночи».

Комиссар остановил магнитофон.

— А теперь последняя запись. Но сначала припомните, что нам говорила мисс Шнелл: Эдди вышел, а Буттонхол вошел в комнату Кауля.

Комиссар нажал кнопку.

«Свинья! Ты оставил посох в моей комнате, чтобы меня утопить… И ты убил Свами! Ты ответишь за это!»

«Ты дурак, Дж.К.»

«Зачем ты его убил? Чтобы ввести в заблуждение Сингха? Сумасшедший, разве в этом была нужда? Ты убил святого!»

«К чертям!.. Смотри, Дж. К!»

Раздался испуганный крик.

«Ты не посмеешь… Нет! Не-е-ет!»

— Вы припоминаете Чанну, сэр? — спросил комиссар.

— Так называемое перевоплощение Шивы?

— Да, сэр. Сегодня в обед мы его поймали в селе Бастиан на расстоянии десяти миль отсюда. Мы его оставили без ежедневной дозы «индийской конопли», и он во всем признался. От индуса, похожего по описанию на Кауля, он получил 200 рупий. Из дверей храма он видел, как могучий белый человек, то есть Буттонхол, ударил Рама Чанда, добил его и бросил труп в озеро.

— Я не очень верующий, сэр, но чувствую, что третий глаз Шивы помог уничтожению преступников. Буттонхол убил Рама Чанда и Кауля, а теперь мы его поймали. — Комиссар замолчал. Затем спросил:

— А как же Свами, сэр?

— Видимо, он стал жертвой несчастного случая. Это больше всего запутало меня и повело по неправильному пути.

— Господин Сингх, не пора ли нам возвращаться в Акаш? Можно доехать туда на машине, на которой мы привезли пленников, — сказал полковник Миддльсекс.

— Замечательная мысль, господин полковник!

Сингх улыбнулся и обратился к комиссару:

— Пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы господа Буттонхол и Вижай чувствовали себя как дома. Вызовите врача подлечить их раны.

— Конечно, сэр.

— И не забудьте освободить Эдди.

— О, сэр, как я могу это забыть?

Полковник Миддльсекс сел за руль и стал напевать какую-то мелодию.

Сингх уселся рядом.

— Что это? Романс «Бледные руки любил я в Шалимаре»?

Полковник, улыбнувшись, кивнул.