Иногда Взрослая Ведьма видит чужие сны.
Они бывают легкие и светлые, как солнечные зайчики, яркие и красочные, как стая бабочек, тихие и таинственные, как летняя ночь, прозрачные и звенящие, как воздух на вершинах гор. Сны шепчут, смеются, играют, дарят вдохновение, заставляют задуматься, в них звучат чужие мечты, воспоминания, надежды…
Но бывают и другие. Темные, тягучие, страшные настолько, что чудится, будто не очнуться от них, не вырваться. Чужие страхи накатывают волнами, чужая боль рвет грудную клетку, чужое одиночество вырывается из горла криком-песней, зовом о помощи, воплем отчаяния.
Бросить бы, проснуться, вернуться домой — но свой-чужой голос срывается от крика, свои-чужие слезы жгут глаза, свое-чужое одиночество так велико, что хочется прильнуть к нему, наполнить голодную пустоту внутри, обнять, утешить…
…Страшен шторм в ночном море. Черные тучи закрыли луну и звезды, ураганный ветер перемешивает небо с морем, штормовые волны ревут, бросаются, хищные, на берег в поисках жертвы, хлещут наотмашь по щекам солеными ладонями, разбивают о скалы корабли — сколько их, мертвых, заржавленных, лежит на дне! Гром грохочет почти без перерыва, ветвистые молнии вспыхивают, ослепляют, оставляя багровые отпечатки под веками. И собственных слез не почувствовать, и собственного голоса не слышно, и ладони скользят по обломкам скал, и рыбацкие сети впились в кожу просоленными веревками, вгрызлись острыми крючками — не выбраться, не уплыть, не дождаться помощи…
Темно.
Больно.
Страшно.
Настолько страшно, что забываешь, как дышать, как плавать, как думать. Но даже в самый страшный шторм нельзя забывать о том, кто ты есть. И когда буря ненадолго стихает, чтобы в следующий миг обрушиться с новой силой и яростью, голос внутри тихо шепчет:
«Русалки не тонут».
Голос шепчет, уговаривает, успокаивает. Даже русалку страшит бушующее море, но если соленой воды в венах столько же, сколько горячей крови, стоит ли бояться родной стихии? Если сердце слышит луну и бьется в такт прибою, стоит ли прятаться от своей сути? Если ты звала и помощь явилась, стоит ли отказываться?
Закрыть глаза. Перестать бороться. Лечь на дно среди обломков мачт, ржавых цепей и обрывков парусины. Пусть буря бушует на поверхности, пусть воет ветер и волны взвиваются к небу воронками смерчей — не открывай глаз, не поднимай рук, не впускай в себя шторм. Ищи тишину внутри, зови ее, слушай, дыши в такт. И когда тишина наполнит тебя, наполни ее в ответ — песней.
Русалочья песня поднимает волны и усмиряет шторма, наполняет человеческие сердца тоской о доме, заставляет их биться сильнее в ожидании любви и чуда. Половина соленой воды в твоих венах, половина — горячей алой крови, морской жемчуг в твоих волосах, лунные камни на твоих запястьях, штормовое море отражается в твоих глазах даже в полный штиль. Морю ли не слышать твою песню? Морю ли не исполнять твоих желаний?
Ржавые крючки осыпаются на дно, стоит лишь шевельнуть хвостом — только несколько чешуек упадут следом. Старые сети расползаются под пальцами — слишком ветхие, чтобы удержать добычу. Морская вода смывает слезы, исцеляет сердце, заживляет раны — плыви, свободна, свободна! Оттолкнуться от песка, рвануть вверх, оставить позади древние обломки…
…А на поверхности — штиль, и полная луна озаряет спокойным светом бескрайнюю водную гладь. И воздух чистый-чистый, и звезд над головой столько, что не сосчитать, и сердце бьется легко и радостно, и лунные лучи скользят по нежной коже, мерцают на перламутровых чешуйках, искрятся в темных волосах, отражаются в глазах крохотные луны. Твоя ли песня успокоила море — кто знает?..
Если сердце просит — спой ещё.
Русалочья песня летит над морем, взмывает к луне, опускается до самого дна. Песня звенит радостью, благодарностью, нежностью. Песня пронзает небо, улетает к звездам, эхом отзывается в чужих снах, наполняя их светом и теплом.
И где-то в другом мире Взрослая Ведьма просыпается с русалочьей песней в сердце, с привкусом соленой воды на губах, с ниткой жемчуга на запястье — и улыбается.
Чтобы пережить шторм, не обязательно быть русалкой.
Иногда достаточно найти тишину внутри себя.