Человек человеку — кот

Сергей Вольнов ЖЕЛАННАЯ

Три цвета остались для него — цвет падающего неба, цвет поющей в руках магии и цвет льющейся вражеской крови. А для города, который за спиной, существовал лишь цвет надежды на спасение. И во всём мире только один человек носил этот цвет.

Но желали — все они. И враги, и друзья, и защитники, и нападающие, и ожидающие, и уже не ждущие. Лишь одного цвета на всех, на весь мир.

Когда-нибудь битва закончится, не длиться же ей вечно… И тогда он придет, этот бесконечно необходимый, незаменимый ничем цвет тишины. Цвет покоя.

И не будут умирать единороги, и не будут гибнуть драконы, падая на землю с опаленными крыльями. И эльфы смогут петь любые мелодии, как раньше. И для гномов вернётся мир, который НАД горами…

А для него — вновь будут существовать три цвета. Шёлковое золото волос, пахнущих ромашками и мёдом, синь бесконечности, затаившаяся в её глазах, и терпкий багрянец предвкушения. И вот ради этого последнего цвета, таящего в себе все оттенки нежности, насыщенного поцелуями и…

«Вилир-р-р, поднимайся-у-у!»

Не размыкая глаз, он сел в кровати, не отпуская чудесное сновидение, страстно не желая с ним расставаться. Ещё бы посмотреть — хоть минуточку! — ещё бы разок вдохнуть воздух, пропитанный волшебством… Увы. Хочешь-не хочешь, а просыпаться необходимо.

Отложив в сторону «Последнюю битву единорога», читанную перед сном, он раздумчиво поскрёб щетину и решил, что всё-таки сегодня бриться не будет.

Мемиури наблюдала за ним, растянувшись на одеяле. По-своему она была красавицей, и всякий раз, глядя на неё, Вилир невольно думал о царственной грации, заточенной в этом существе. В точности так — некая королева эльфов возлежала бы на ложе из цветов, в окружении…

«Вилиррр!!! Тебе нельзя-у читать фэнтези перед сном. Ты потом всю ночь скачешь на лошади, размахивая волшебным жезлом, а с утра несёшь метагалактическую чушь!»

— Но я люблю фэнтези! Мне нравятся эти сказочные выдуманные миры, в них совсем иная жизнь — насыщенная, волшебная, разнообразная. Мне б такую, эх-х… — он тяжко вздохнул. — Хотя бы на денёк!

«Ты считаешь, что образ жизни исследователя и разведчика космоса — скучная, пресная и однообразная-у?!»

— Подумаешь, разведчик! — Вилир опустил ноги на пол и раздражённо пнул биоконтейнер с запасным скафандром высшей защиты. — Из года в год одно и то же…

«Когда-то люди зачитывались фантастическими историями о космосе, наполняли его невероятными существами и захватывающими приключениями. И Вселенная — вот она! — вокруг тебя-у-у… Со всех сторон, бесконечная и по большей части совершенно непознанная. Разве это — не романтично?!»

— Романтично?! Ха! И где тут романтика?.. Где, Мемиури? Центр выдаёт кристаллы с программами, я их скармливаю бортовой системе, корабль летит по заданному маршруту, прибывает на место, потом я выпускаю киберов и они исследуют очередную планету, чаще всего ничего путного не находят, и мы все вместе — я, ты, компьютерная система, киберы, кристаллы — летим дальше. На каком этапе романтика? Будни сплошные… Даже инопланетяне, которыми бредили предки-фантасты, оказались будничными. Надоело! Настолько обрыдло, что не хочется продол…

«Я-у это уже слышала», — перебила она его. Приподнялась, грациозно спрыгнула с кровати и скользяще направилась в рубку управления. Он тоже поднялся, лениво потянулся, зевнул и поплёлся вслед за нею, к приборам, что якобы жаждали человеческого внимания.

Раньше он никогда не замечал, сколько времени занимает полноценная развед-миссия, теперь же — считал чуть ли не каждую минуту. Счастье ещё, что Мемиури чутко улавливала его настроение и понимала, когда ему нужна компания и общение, а когда — противопоказана. Кабы не мелочь — маленькая такая деталька, — она была бы идеальной напарницей. Только вот назвать её напарницей никак не получается…

Он вряд ли сумел бы чётко сформулировать критерии «идеальности» партнёрши, но прекрасно знал, какими они вообще бывают.

Скольких он повидал — весёлых, серьёзных, деловых, неприступных, забавных и стервозных — всяких разных? Сколько?! Не меньше полусотни. За семнадцать лет и сто пятьдесят два «боевых» вылета… всех и не вспомнить. Может быть, поэтому все предыдущие полёты не были такими утомительными, а проносились быстро, незаметно — именно потому, что напарницы БЫЛИ. И каждая, по-своему, умела ускорять время, и за руганью, весельем или работой просто забывалось о существовании временной константы — её подминали под себя пространственные координаты целей и… женщины. Они занимали мысли Вилира, дарили ему иллюзию вечного движения и неохватности бытия, награждали его комплексами и страхами, заставляли становиться героем или бесследно растворяться на фоне чужой славы.

Но тем не менее всё наиболее яркое, что даровала ему жизнь, — связано было не с женщинами. Ничто во Вселенной не могло сравниться с открытиями, с новизной, с несравненным восторгом от этого. Ни одно ощущение нельзя было по остроте даже сопоставить с вожделенным, трепетным мгновением, когда твоим глазам открывается новый неизведанный мир!!! Мир, что простирается до самого горизонта, и весь, весь целиком находится во власти воображения Вилира! Фантазия играет, как молодое вино в королевском кубке… Воины, маги, тролли, орки, драконы, единороги, кентавры, менестрели, простые бродяги, и прочие, прочие ГЕРОИ — вновь и вновь заселяли свежеоткрытую планету, существуя в активнейшем из всех возможных режимов. Но — ровно настолько, сколько планета оставалась неисследованной. Стоило лишь информации, собранной киберами-разведчиками, поступить в базу данных аналитического блока, как волшебство отступало, уходило, умирало… Растворялось, чтобы продолжить жизнь только в воображении.

И если он решался порой поделиться с какой-либо из своих напарниц самым сокровенным, поведать о том, куда имелся доступ только ему одному, — то впоследствии всегда жалел об этих минутах откровения. Ни одна из них не почувствовала, не поняла; даже если казалось — ну, уж ЭТА-то должна! — ведь у неё почти родственная душа, и она почти похожа на ТУ САМУЮ, которую ищешь… Но каждый раз повторялось одно и то же. СМЕХ. Самый обычный смех. Насмешка. Непонимание. Снисходительная улыбочка, адресованная не по возрасту заигравшемуся мальчишке…

Но вот, когда он уже почти отчаялся — свершилось! Однажды появилась в его жизни та, которая поняла всё без слов. Выслушала и… не засмеялась.

Мемиури.

Кошка.

Милое трёхцветное создание — белая с рыжими и чёрными пятнами и с пушистым полосатым хвостом. Самое обычное домашнее животное, по крайней мере с виду самое обычное.

И даже зная все подробности Эксперимента, не верилось, что по сути Мемиури — революция в науке.

Квинтэссенция человеческих надежд. Продукт союза генной инженерии и мнемоконструирования.

…Настоятельную необходимость в Эксперименте люди ощутили пять лет назад. После фатальной неудачи с Интанго. Земляне до сих пор грызут себе локти, уже по самые плечи сгрызли… но ведь сами же, САМИ отдали планету расе бреку!!!

С кислорододышащими, гуманоидными бреку, как и с тинаирами, человечество не враждовало. Не соперничать с инопланетянами, которым для существования требуется среда обитания, идентичная земной — было спокойнее всего. Умнее, во всяком случае. Ни военных, ни торговых, ни экономических споров — ни в коем случае! Всё чистенько, прилизано, вежливо и учтиво (до колик в животе). Обмен некоторыми технологиями и взаимными любезностями раз в несколько лет, подарки и обоюдные заверения в прочной дружбе. В чём-то бреку имели превосходство над земным человечеством, а в чём-то выходцы из системы звезды по имени Солнце — уверенно опережали далёких братьев по разуму. Люди, чьи предки были родом с Земли, обладали более скоростными звездолётами, но зато бреку умели использовать те ресурсы, о которых земляне до встречи с ними даже не подозревали — нематериальные ископаемые…

Конечно же, и тем, и другим (и тинаирам, и прочим) требовались новые планеты. ОДНИ И ТЕ ЖЕ ПЛАНЕТЫ.

Земное человечество осваивало новые технологии, училось использовать неведомые ранее ресурсы, но их поиск и распознавание являлось величайшей из проблем. Установить наличие нематериальных ископаемых на свежеоткрытой планете можно было только путём длительных и кропотливых исследований. Многие разведчики не выдерживали монотонности и бессмысленности своей работы; приборы часто ошибались и выдавали нулевые результаты там, где должны были бы показывать наличие богатейших залежей.

Так случилось и с планетой Интанго, махоньким, неприметным мирком. Такой заметишь — и плюнуть пожалеешь. Его могли оставить после пары декад разведки, но корабли бреку, что кружились на орбите, явно что-то вынюхивая, принудили людей задержаться. Первооткрывателям на усиление были экстренно приданы три десятка развед-пар — небывалое количество исследователей для одного мира. Но и после семи месяцев тотального детектинга приборы землян не обнаружили ни единого стоящего атома. Ни капли воды. Температура вообще не для жизни.

Так и не дождавшись результатов, командование разведывательного флота приказало Интанго покинуть… И только после высадки бреку, моментально развернувших бурную деятельность, земляне обескураженно узнали, что проворонили одно из самых редчайших нематериальных ископаемых. Ууккор, как называли его все известные разумные расы. Чистейшая, самовосполняющаяся энергия. Некое сюрреалистическое поле; у земных учёных плавились мозги в попытках понять суть его существования. Видимо, из жалости бреку поделились с «убогими» простофилями секретом: НИКТО в галактике этой сути не знает, но ууккор существует реально, и его используют повсеместно, а в космоплавании он вообще незаменим. Лучшее топливо во Вселенной!

Вот тогда-то руководители человечества и решили бросить все возможные силы на эксперимент, поставив ясную, но труднодостижимейшую цель: создать точный и безотказный прибор для определения нематериальных ископаемых. Светила науки искали новые, нетрадиционные решения, ибо традиционные себя абсолютно не оправдали.

И, что самое удивительное, НАШЛИ.

С тем, что оказалось не под силу технологиям, прекрасно справлялись животные. Зверям это оказалось вполне «по зубам». Пальму первенства в реагировании держали кошки — естественный универсальный определитель и конденсатор нематериальных ископаемых.

Кошкам отвели роль спасателей человечества. С их помощью люди намеревались выжить. Не уступить другим разумным обитателям космоса, не дать иным цивилизациям себя подмять…

Впрочем, не совсем кошкам. Точнее, совсем не кошкам. Генетически перепрограммированным существам, обладающим телепатическими способностями и усиленным очеловеченным интеллектом.

Пять лет для серьёзного научного эксперимента — не срок. Выращенных в лабораториях животных, полностью пригодных для службы, можно было пересчитать по пальцам двух рук; в процессе — подавляющая часть отбраковывалась.

Немудрено, ведь эта, очередная человеческая технология находилась ещё в стадии разработки.

…Вилир взглянул на Мемиури. Она уютно лежала в кресле, там, где раньше полагалось сидеть партнёрше-женщине. Кошка, свесив белую лапку, дремала. Или только делала вид, что дремала, а на самом деле — сканировала его мозг? Она ведь и такое прекрасно может делать, кошка эта. Или, может, её уже не стоит называть «кошкой»?..

«Интер-ресно, ты же себя-у-у почему-то НЕчеловеком не считаешь? А ведь тебе тоже чипов вживили десятка тр-ри, чтобы ты мог с компьютером общаться. Но ты себя-у по-прежнему ощущаешь тем же Вилир-р-рром, вер-рно?» — Мемиури слегка дёрнула хвостом, даже не потрудившись открыть глаза или хотя бы повернуть мордашку в сторону напарника. Она не имела развитого речевого аппарата и говорить вслух не могла. Общаться с нею можно было только телепатически.

К этому Вилир не мог привыкнуть. Он знал, что мышление имеет несколько уровней, слоев, и что далеко не каждая его мысль будет Мемиури «услышана», а только та, которую он подумает направленно, чётко. Но так и не сумел в этой премудрости разобраться. Вот он теперь и страдал оттого, что Мемиури частенько воспринимала то, что её ушкам — чёрному и рыжему — совершенно не предназначалось… тьфу ты, каким там ушам?! Она же сканирует его мысли не ушами вовсе.

…Не должен он был лететь. Обычно разведчики никогда не отправляются в одиночку, всегда парами. Или тройками, с той поры, как «экспериментальных» кошек начали включать в состав экипажей, — кто ж их, кошек, за полноценного разведчика держит, по совести говоря?..

Когда Вилир прибыл к своему кораблю, Найрат его не ждала. Вахтенный выпускающий что-то невразумительно пробормотал о плохом самочувствии запланированной напарницы и о невозможности прислать новую — подбор совместимой — мол, занятие длительное, хлопотное… И в этом «пускач» не кривил душой ни на йоту. Партнёров подбирают тщательнейшим образом, проводя множество тестов на психосовместимость, соответствие эстетических восприятий, мировоззренческие совпадения и ещё Бог знает на что. Вилир слушал вежливо, не перебивая, но прекрасно понимал при этом, почему летит один.

Так устроила Найрат — длинноногая хохотушка, женщина с медовыми губами и пепельными волосами. Она хотела, чтобы он немножко поскучал, пострадал от одиночества. Она давно ждала, чтобы Вилир, по стародавнему обычаю встав на одно колено, предложил ей руку и сердце. Или просто позвал жить вместе. А он за последние шесть с половиной месяцев ни разу не подарил ей и букетика цветов. Всем ему нравилась Найрат — и не глупа, и выглядит более чем привлекательно, и в постели отменно хороша, но связывать с нею судьбу он отчаянно не желал. Любопытно, кому же из командиров зеленоглазая красавица преданно посмотрела в глаза, чтобы в этот полёт Вилир отправился один-одинёшенек…

То ли в насмешку, то ли в качестве компенсации за непредвиденное человеческое одиночество, к Вилиру прикомандировали хрупкое существо с именем Мемиури. Трёхцветную кошечку. Новую модификацию Эксперимента. Второе поколение — более чувствительную, более разумную. Так ему сказали.

До сих пор Вилир только слышал об этих дополнениях к развед-парам, да однажды видал, как коллеги из другого экипажа заносили в свой планетарный модуль что-то маленькое, пушистое и невзрачное с виду. А вот теперь и ему самому предстояло испытать на собственной шкуре, каково это — летать в одном корабле с разумной, которая — НЕ человек. Но не просто инопланетянкой, а продуктом Эксперимента.

… — Мемиури, хочешь есть? — по привычке он обращался к ней вслух, тем самым проводя для себя границу между «вовне» и «внутри». Да и звучание собственного голоса приятно разбавляло тишину. «Не сейчас, Вилиррр».

Мемиури — создание деликатное, и она зачастую делала вид, что не слышит большинство его мыслей, но всё же иногда позволяла себе комментировать те реплики, которые впрямую ей не предназначались.

— Учти, потом будет не до еды, — он вздохнул, подсчитывая мысленно, сколько потребуется времени на первичное определение потенциала планеты, которая уже показалась на обзорном экране. Если всё пройдет гладко и не потребуется высаживаться для уточнения деталей, часов за двадцать пять должны бы управиться… подумать только, пять лет назад на это ушли бы недели!

«Не волнуйся-у-у, я перреживу. Пр-р-росто не хочется-у, бывает же и у тебя такое, Вилирррр?»

Общаясь с ним, Мемиури подчеркивала свою «кошачесть» — разбавляя привычные человеческие слова мяукающими вставками и мурлыканием. Она признавалась, что вполне может обходиться без всех этих «р-р-р» и «я-у-у», но не хочет. То ли из-за жажды экзотичности (хотя Вилир сомневался, что у кошек таковая вообще может проявиться), то ли ради сохранения кошачьего колорита и акцента. Первое время это немного мешало, а потом он привык. Ему даже нравилось.

Планета оказалась пустышкой. Просмотрев собранную информацию, Вилир подумал, что этот мир вряд ли заинтересуют Землю. Мемиури всё дежурство просидела не двигаясь, просто смотрела на монитор, погружённая в свои мысли. Вероятно, она пыталась почувствовать что-нибудь нематериально-ценное…

Бесполезно.

Так бывает практически всегда: исследуешь мир и покидаешь его ни с чем. Обнаружить хоть что-нибудь по-настоящему пригодное — выпадает не каждый год, не то что каждый полёт.

Убедившись, что корабль следует новым курсом, Вилир отправился спать. Бесплодная, но длинная вахта требовала восстановления сил. Мемиури, видимо, тоже была не против поспать. Дождавшись, когда человек угнездится на своём ложе, она изящно вспрыгнула на одеяло и тёплым комочком застыла на краешке, погрузившись в дрёму.

У неё имелась собственная «каюта». Небольшой, оборудованный специально для кошки угол — с мягкой подстилкой, плошкой с кормом, какими-то игрушками-забавами (ну не смотреть же ей кассеты с записями человеческих фильмов?!), антиперегрузочной кабинкой. И конечно же, с мягкими гип-фильтрами. Они предназначались для улавливания и записи кошачьих чувств — позднее в лабораториях их обработают, чтобы узнать, чего кошке не хватало. И какие еще генные коррекции необходимы для будущих поколений кошек. Но своим желанием находиться поближе к человеку Мемиури напоминала обычных домашних животных, которые всеми правдами и неправдами стремятся устроиться не на своей подстилке, а на привилегированном хозяйском диване.

Вилир находил в этой нехитрой кошачьей методе «побега от одиночества» часть своего собственного, измождённого непониманием чувства. Поэтому ему приходилось особенно тяжело… он понял, что слишком привык к тому, что рядом всегда есть женщина. И одновременно понял, что, по сути, с ним рядом никогда не было женщины, способной понять его по-настоящему. И вот, только сейчас, когда тело и разум не отвлекались на внешние проявления женского начала, он обрёл возможность подумать о близости духовной и душевной… Оттого-то, наверное, и казалось, что Мемиури понимает его лучше других — полнее, глубже! — она одна могла уловить его мысли без наносной, лишней шелухи. Напрямую, не закупоренные в слова.

Он понял, что воспринимает её, как существо человеческое, заточённое в кошку… Будто злая волшебница околдовала прекрасную принцессу, превратив её в милое пушистое животное — женственное, немного своенравное, но ласковое и способное понять. И подобное чувство, испытываемое к КОШКЕ, страшило Вилира. Он боялся касаться её без повода, словно этот контакт породит в нем волну ощущений, никоим образом не подходящих для взаимоотношений «кошка — человек».

И всё же он спокойно принимал факт, что кошка дремлет, свернувшись клубочком у его ног; ему нравилось, как её «голос» взламывает его сновидения: «Пррросыпайся-у, соня-у-у!» Правда, эта трёхцветная чертовка в последнее время всегда прерывала сон в тот самый момент, когда он уже готов был очутиться в объятиях красавицы. Может, в этом своеобразно проявлялась ревность?..

«Мне непонятно твоё стремление к совершенству обходными путями», — как-то раз сообщила она.

— Что значит «обходными путями»?

«То и значит. Ты ведь не пытаешься улучшить себя самого, не стараешься соответствовать какому-то идеалу, зато от других требуешь чего-то ирреального — сверхкрасоты, сверхпокладистости и обожания тебя, ненаглядного, до высшей степени самопожертвования».

То, что кошка не считала его идеальным хотя бы в деталях, оказалось для Вилира неприятным открытием. Сам он себя считал если не венцом творения, то очень близко к нему подобравшимся индивидом (видный, статный и далеко не глупый, достигший ещё в молодости всего, к чему иные стремятся всю жизнь). И ему не хотелось мириться с мнением… какой-то кошки?

— Ты не права, я не требую от девушек красоты. Просто… красивые мне больше нравятся.

«А почему? Разве ты можешь с полной уверенность поставить знак тождества между „красотой“ и „счастьем“? Разве идеально красивая женщина автоматически станет для тебя идеальной спутницей жизни? И что такое, собственно, красота? Это понятие точно так же относительно, как все прочие. Кому-то нравится чёрное, а кто-то не может жить без белого».

— Знаешь, Мемиури, если она будет ТОЙ САМОЙ, я её узнаю, под какой бы внешностью её от меня ни спрятала судьба.

…Сигнал тревоги, истошно взвыв голосом подстреленного монстра, оборвался, но и нескольких мгновений хватило, чтобы маленький экипаж пробудился. Мемиури трёхцветной метелью унеслась в рубку, Вилир, чертыхаясь, прыгал вслед за ней на одной ноге, спросонок ушибив колено.

Полная темнота поразила, обескуражила. Не горело даже аварийное освещение.

С кораблём творилось нечто невероятное — часть приборов отказала, видимо, с единственной целью: свести Вилира с ума, пока он определит причину таких поломок. Оборудование модуля функционировало выборочно. Не работал главный двигатель, но являвшийся его частью атмосферный ускоритель сигнализировал об исправности, что в принципе было абсолютно нереально. Но — было. Отсек со спасательной капсулой оказался недосягаемым благодаря заклинившей переборке, но ароматизатор воздуха наполнил корабль приятным сосновым ароматом.

Забравшись в кресло, Мемиури с любопытством наблюдала за метаниями человека. А он, осматривая взбесившийся корабль, и сам, на полном вперёд, приближался к безумию.

Передатчики прекрасно принимали любые волны, но отказывались отправлять сообщения. Даже аварийный маяк — система автономная и простая, как стелька домашнего тапка, — забастовал. Не удалось определить ни координат, ни времени. Зато кофеварка выдала чашку превосходного напитка, чего за ней ранее не наблюдалось.

Крепко выругавшись, Вилир жалобно произнёс:

— Мемиури, мне же не поверят! Так не бывает!

Но кошка не отреагировала на его слова. Он с тревогой посмотрел в её сторону — неужто и этот «прибор» отказал?! — и ошарашенно замер. Кошка, вытянувшись всем тельцем, подёргивала ушками и постукивала хвостом по мягкой обивке кресла. Несомненно: где-то поблизости находилось НЕЧТО, заставившее сработать взлелеянные Экспериментом инстинкты Мемиури!

— Ч-чёрт… — вырвалось у Вилира.

Ситуация хуже некуда: определить расстояние до объекта, взволновавшего Мемиури, невозможно. Но если кошка так нервничает, то либо обнаруженное «нечто» имеет большой потенциал, либо они сейчас врежутся в это самое «нечто». Вилир не стал гадать, который из двух вариантов более вероятен, а кинулся в миниатюрную обсерваторию с единственным на корабле прозрачным куполом. Оценка перспектив заняла секунду, по истечению которой разведчик истошно заголосил:

— Мемиури, немедленно неси сюда свой хвост и усы! Или нам с тобой придет полный и бесславный конец!!!

Звездолёт падал на крошечную планетку; по космическим меркам её величиной можно было пренебречь, но для отдельно взятых человеческой и кошачьей жизней небесное тело имело фатальные размеры.

«Ты зачем так сильно шумишь, Вили-р-рррр?»

— Зачем, зачем… Вот сейчас приложимся об это тело — будешь знать, зачем.

«Не приложимся-у-у».

— Ты откуда знаешь?!

«Вилирррррр, ты же пилот нашего корррабля-у-у и большой умница. Ты не допустишь, чтобы с нами что-то прррроизошло…»

— Мне бы твою уверенность, Мемиури, — пробормотал польщённый разведчик. — Сиди тут, смотри на это безобразие и сообщай мне обо всём, что увидишь. Ты же можешь транслировать картинки?

«Рразумеется-у».

— Тогда дерзай — будешь… гм, удалёнными глазами.

«Только бы этот движок действительно работал! — молился он, вернувшись в рубку. — Только бы эти чёртовы датчики не врали!» Сажать корабль и по приборам-то было сложно, если со стороны компьютерной системы нет никакой помощи, а в то, что удастся произвести посадку с таким «устройством наблюдения», как Мемиури, Вилиру вообще верилось слабо. Хорошо, если останутся живы. Возможно, удастся починить передатчик, и их кто-нибудь подберет. Но кораблю придётся несладко — при любом варианте развития событий.

Замирая от дурных предчувствий, Вилир передвинул пару «бегунков», тронул сенсор… Маленький атмосферный двигатель возмущённо хлюпнул, но повиновался и осчастливил корабельную тишину мерным гудением. Закрыв глаза, чтобы не видеть мёртвого экрана, человек переключился на картинку, которую транслировала Мемиури. Ракурс был не ахти каким, но значительно лучшим, чем вообще ничего…

«…илир-ррррр! Вилир-рр!!! Ну сколько можно лежать в этой бесчеловечной позе? Мы уже давно пр-риземлились, может, ты соизволишь прийти в себя-у, наконец?..»

Человек открыл глаза и прямо перед собой обнаружил мордочку кошки. По всей видимости, находился он на полу — или свалился при ударе, или инстинктивно припал к нему от испуга.

Самой посадки он не помнил. В памяти осталось только сумасшедшее напряжение и разваливающаяся перспектива на получаемой от кошки картины мира.

— С тобой как, всё в порядке? — поинтересовался он у Мемиури.

«Как тр-рогательно… Конечно, у меня-у всё в норме. Похоже, я-у лучше переношу твою манер-ру пилотир-рования, чем ты сам».

Наружные датчики, издевательски-радостно помигивая, выдавали положенную информацию: атмосферный состав, температура, тяготение. Почему ни один из них не работал всего лишь несколько минут назад — ни единого поясняющего показания. Запрошенные Вилиром параметры полностью совпадали с аналогичными земными, видимо, корабль надумал попрактиковаться в изощрённом садизме.

Обход корабля показал: все системы и приборы не имеют никаких видимых повреждений, но большая их часть отказывается работать.

— Ты что-нибудь понимаешь, Мемиури?

«Я-у хочу нар-ружу», — сообщила кошка, проигнорировав вопрос человека.

Животное нетерпеливо постукивало хвостом о пол, ожидая, пока человек раскупорит шлюз. Вилир готовился к выходу, но кошке приказал оставаться на месте — неведомо, что поджидает снаружи. Облачаясь в скафандр под насмешливым взглядом Мемиури, он думал, что после взбрыка, устроенного кораблём, никакая предосторожность излишней не окажется.

Однако приборы не лгали — снаружи Вилир обнаружил прекрасный воздух, напоенный ароматами лета и прогретый солнцем. Получив разрешение выйти, кошка немедленно улеглась в траву и ухватила зубками зелёный стебелёк. Высоко над головой проплывали пушистые белые облачка, а небесная синь поражала чистотой цвета. Идиллия…

— Это невероятно, — бормотал землянин, недоуменно провожая взглядом облака. — Я же своими глазами видел это тело — обычный крупный планетоид, местами скалистый. Никакого подобия зелени или воды, я же ПОМНЮ!

«Ты мог и не заметить деталей, мой др-р-руг, — немедленно заверила Мемиури. — Человеческое сознание в стр-рессовом состоянии способно фильтр-ровать инфор-р-рмацию».

— При чём тут сознание? Мемиури, на такой планете просто не может быть всего этого! — Вилир повёл рукой вокруг себя. — Она же крошечная — вон, до горизонта на одной ноге можно допрыгать. А тут такое тяготение и атмосфера… Мне даже страшно подумать, какой плотности должен быть этот уникум, на который мы приземлились. Была бы ты специалистом, у тебя бы тоже голова кругом пошла.

«Вилир-р, расслабься-у. Ну, посмотрри, как здесь хор-рошо, какие цветочки славные, и ветер-рррр… Не суетись, кор-рабль цел, мы — тоже. Отдыхай!»

— Не могу. Впервые за много лет я приземлился на планете, где можно передвигаться без скафандра, а я исследовать её не могу, приборы, чтоб им пусто было! Ну-ка, признавайся, что ты тут обнаружила?

«Не знаю, Вилиррр. Тут что-то опр-р-ределенно есть, но… Я-у способна определить любое нематерриальное ископаемое, известное в галактике — их всего восемьдесят четыре наименования-у. Многим из них человечество пока даже прррименения не прридумало… Но вот с таким я-у-у не сталкивалась. И думаю, что никто о нём ничего не знает. И не подозревает».

Детально исследовав звездолёт, Вилир не обнаружил ни единого намека на неисправность — целый, без единого повреждения корабль. Но ведь он, пилот, даже не помнит, как сажал его на поверхность!

Кошка развалилась на травке, подставив солнцу светлое брюшко. Она явно наслаждалась мгновением, и её совершенно не волновали текущие проблемы космической разведки. Примостившись рядом, человек перебирал в уме десятки возможных объяснений произошедшего, но ничего правдоподобного ему придумать не удалось. Незаметно для себя Вилир задремал. Из сна пришлось выбраться рывком — кто-то кричал, призывая на помощь. Не задумываясь о том, что бы это значило, он кинулся на призыв. По пути встретилась небольшая рощица; деревья — точь-в-точь молодые клёны. Промелькнула мысль о том, что до того, как он ложился спать, ничего такого поблизости не наблюдалось, только трава и облака. До самого горизонта всё ровным-ровнёхонько…

За рощей, посреди луга, всадник в замысловатых доспехах на длинной веревке тащил за собой женщину. Она бежала за мучителем явно из последних сил. Тоненькое, стройное тело гибко изгибалось, грубо увлекаемое вперёд.

Вилир даже не успел сообразить, как в руках оказался бластер и как он выстрелил — всё произошло машинально, инстинкты опередили сознание. Веревка, неволящая пленницу, лопнула, и бедняжка шлёпнулась в траву. Обладатель доспехов резко выбросил руку в сторону Вилира, но освободившаяся девица оказалась проворнее: ослепительно-зелёный луч поразил всадника в голову, и тот рухнул с лошади.

«Точный выстрел!» — оценил разведчик.

С некоторой опаской он подошёл к ней, чтобы помочь подняться, гадая, нужна ли вообще помощь той, которая с такой молниеносной невозмутимостью стреляет. Но недавняя пленница самостоятельно вскочила на ноги и откинула капюшон.

— Благодарю, что вступился за меня, — пробулькала женщина и повернулась к Вилиру, о чём он немедленно пожалел. На него глядело уродливейшее существо — страшнее и не вообразить, и визуальный факт его принадлежности к женскому роду никак не спасал положение. Одни только кривые, торчащие изо рта, похожие на обломанные клыки «зубки» чего стоят… а морщинистая, складчатая кожа!.. И этот приплюснутый, с вывернутыми ноздрями, большущий нос…

— Чего уставился? У меня что, рога на лбу растут? — поинтересовалась «красотка», разбавляя тембр своего голоса скрипом ржавых ворот.

— Эмм… ну… вообще-то, нет, — растерянно промямлил разведчик.

Если женщина удивилась его реакции, выходит — такие лица здесь вовсе не редкость?! Размышления на тему «как общаться с аборигенами» иссякли, не успев оформиться; если он понимает речь этой дамочки, почему бы ей не ответить взаимностью? А мысль: «Как это может происходить вообще?!» — озадачила Вилира лишь запоздалостью своего появления.

— Слушай, а ты не больной?

— Да нет, я вроде здоров…

— Что-то тебя корчит всё время. Или ты просто ненормальный? Додумался — пойти на амидея с пустыми руками!

— Что значит «с пустыми руками?» У меня же бластер есть!

— Блистер… гм, никогда не слышала о таком амулете. Это что, труилиски изобрели? Они часто выдают в этот мир странные штуки.

— Бластер, а не блистер, — раздражённо поправил Вилир. Переливы в голосе собеседницы звучали всё менее благозвучно, и это заставляло разведчика нервничать, но он терпеливо пояснил:

— Это оружие такое. Я с ним не расстаюсь уже много лет, и до сих пор оно меня всегда выручало.

В действительности Вилир редко использовал бластер — разве что ветку срезать, когда в густые заросли забираешься. Он считал свою профессию достаточно мирной: исследуемые им планеты в массе своей были пустынны, опасаться там было просто нечего. И плазмо-тветоральный пистолет, называемый с лёгкой руки старинных космических сериалов «бластером», он носил с собой, лишь повинуясь служебным инструкциям.

Желая подкрепить свои слова чем-нибудь вещественным, разведчик выстрелил, срезав под корень молодое деревце в ближайшей рощице.

— Если ты что-то называешь «оружие», то оно должно действовать, как оружие. А то, что у тебя есть — средство для разжигания пожаров. Абсолютно бесполезная вещь, — подвела итог дама, не впечатлившись.

— Но тебя-то это спасло, — иных аргументов Вилир просто не смог отыскать.

— Бесполезные вещи иногда тоже могут спасать, — убеждённо прошкворчала она и тряхнула спутанными патлами. Точно такое же движение исследователь наблюдал у своих напарниц, обладавших кудрявой шевелюрой. Но его нынешней собеседнице следовало помыть голову, прежде чем вот так опрометчиво трясти грязными космами…

— А чем ты этому амидею не угодила? — поинтересовался Вилир, осторожно отодвигаясь от грязнули.

— В жёны к нему идти не хотела. А он силой решил взять, — женщина издала сочно-противный звук — с таким лопается перезревший плод. Возможно, это был смех, но могло оказаться, что она всхлипнула или просто икнула — Вилир не мог разобраться в нюансах речи «писаной красавицы».

О том, что только совершенный кретин возжаждет жениться на существе с таким голосом и личиком, Вилир постарался не думать. Может, в этом мире эстетические каноны существенно отличаются от земных. И освобождённая незнакомка по местным меркам — образец красоты и сладкоголосия…

Женщина прищурилась и подозрительно заглянула спасителю в глаза; тот даже не сразу сообразил, что она пытается таким образом разглядеть своё отражение.

— Что ты всё моргаешь, не можешь, что ли, немного постоять спокойно и не хлопать ресницами, как девица накануне брачной ночи?

— На, вот, — он осторожно поднял бластер, повернув к даме отполированной боковиной. — Думаю, так будет понятнее. Это не зеркало, но отражает лучше, чем мои глаза…

Изучив своё «премилое» отражение и исторгнув с десяток неблагозвучных проклятий, она подскочила к поверженному всаднику и от души пнула бездыханное тело.

— Мерзавец! Он на меня заклинание отвращения наложил, амидей недоделанный. То-то я смотрю, ты нетипично на меня реагируешь. Я думала, ты и вправду больной, только не признаёшься.

Вилир позволил себе осторожно вздохнуть — кое-что проясняется! — дамочка не отродясь такую внешность имеет, значит, его вкусы, возможно, всё-таки здесь не покажутся экзотическими. Хотя, с другой стороны, всё запутывается ещё больше…

— А зачем нужно было тебя превращать в гм… в такую?

В голосе женщины что-то затарахтело с такой силой, что Вилир невольно подпрыгнул.

— Какой ты смешной! Ты, наверное, и сам труилиск? Только они — такие наивные создания. Любому мужчине стоит меня увидеть, как он сразу бросается на помощь. А самоотверженных героев вокруг — хоть в ведро насыпай. Выходит, что просто так меня водить — дело хлопотное, это же с каждым драться, того и глядишь, тебя самого ухлопают. А для амидея это не проблема: соорудил простенькое заклинание отвращения — и дело в шляпе. Ни один заступничек даже смотреть на меня не сможет. Ну, разве что такой чокнутый, как ты. Могу себе только представить, каким ты слышишь мой голос! — и нечто похожее на паровозный гудок завершило гневную речь. Возможно, дама вздохнула…

Содрогнувшись от этого звука, Вилир спровоцировал «красотку» на новое действие — она плюнула на труп похитителя и тот вспыхнул зелёным огнём. Разведчик едва успел отскочить. Пока он размышлял, обладает ли слюна незнакомки такими свойствами от природы или тому причиной магия, недавний всадник превратился в горстку пепла вместе с доспехами.

— Так будет с каждым амидеем, надумавшим меня похитить, — сообщила незнакомка ветреным остаткам покойника.

— «Амидей» значит «волшебник»? — Вилиру очень хотелось переключить её внимание на что-нибудь безопасное.

— Странный ты. Я не использую в речи замысловатую терминологию, а говорю доступно. Могу повторить по слогам: а-ми-дей. Волшебник, маг, чародей. Что тут непонятного? Даже труилиски это знают.

— Я не труилиск, кажется. То есть, я хочу сказать, что я не местный. Я прибыл с… со звёзд.

— Что, со всех сразу? — ехидно поинтересовалась женщина. — Если учесть, что даже между парочкой соседних звезд может лежать расстояние в несколько парсеков, ты слишком малогабаритен для такого заявления.

Вилира смутился.

«Ну и мирок… Бластер им — не оружие, куда ни плюнь — попадёшь в мага, а первая встречная женщина обладает гнуснейшим голосом и отнюдь не средневековыми познаниями в астрономии. Бред полнейший! Мне и правда нужно поменьше фэнтези читать. Вот, сейчас Мемиури разбудит меня, и всё будет отлично. Впереди — новые планеты, а потом я возьму отпуск и махну на море. На Красное…»

— Ну же, Мемиури! Разбуди меня, — прошептал он.

«Пр-рости, Вилиррр, но я-уу не могу. Ты не спишь», — кошка грациозно выскользнула из густой травы и села у ног разведчика.

— Прискорбно. И что же теперь делать? — не без риторичности поинтересовался он.

Ответила женщина, восприняв вопрос Вилира обращением к ней.

— Ничего особенного. На каждое заклинание всегда есть контрмагия — это азы волшебства. Но придётся топать в Айлибир. Там живёт кое-кто, способный снять с меня эти чары… если они стандартные, конечно. А ты пойдешь со мной.

— Интересно, из каких соображений?! — возмутился разведчик такой бесцеремонности. — Думаешь, у меня нет дел? Я должен корабль починить, а на это времени потребуется уйма.

— И что ты собираешься чинить? Поконкретнее, пожалуйста, — в голоске «прелестницы» к скрежету металла добавилась ирония бензопилы, приближающейся к чьему-то черепу.

Он собрался придумать что-нибудь весомое, но соврать не смог и честно признался:

— Не знаю. Но это не означает, что я пойду с тобой.

— Насколько я помню, — глубокомысленно отметила женщина, — благородные рыцари так не поступают. Они всегда защищают попавших в беду дам… Ты пугало несусветное, а не мужик! Вместо того чтобы отвести меня в Айлибир, собираешься нянчиться со своим металлическим гробом. Балбес! А тебе не приходило в голову, что твой корабль просто не хочет отсюда улетать?

— Что значит «не хочет»?! Он же механизм, набор железяк, плат и проводков. Может, не простой, и далеко не примитивный, но своих желаний у него нет и быть не может.

— Потому что не может быть никогда?.. Ха! Это ты брось. Всякое соединение, биологическое, химическое или механическое, которое контактирует с нашим разумом — не важно каким образом, — имеет свой характер и способно что-то желать. Или НЕ желать. Это общеизвестно. Я это вижу, даже когда держу в руках простую иголку с ниткой… Одна иголка будет шить красиво и ровно, потому что она трудолюбивая, хочет сделать мне приятно и сделать красивое платье, а другая — вреднюга, и всегда у неё получаются кривые стежки, и нитки рвутся… Я уж не говорю о более сложных вещах, таких как пылесос.

— Пылесос?! Ты хочешь сказать, что у вас тут и электричество есть?

Дамочка всплеснула руками и глянула на Вилира, как на полного идиота.

— Слушай, приятель со звёзд, ты постоянно задаешь глупые вопросы или через один? Электричество — двигатель прогресса. Разве можно вырастить приличного коня или единорога без электричества? Только в сказках. А у нас тут реальный мир. Так что оставь в покое свой корабль, пусть отдохнёт на травке. А ты пойдёшь со мной — это лучше, чем сидеть тут и скучать.

Вилир не нашёл возражений, как ни старался. Да и незнакомка оказалась довольно забавной, и, если забыть о её внешности и абстрагироваться от «чарующего» голоса, получался далеко не худший из возможных спутников для приключения. Она явно не была глупа, но видела жизнь в каком-то непостижимом для землянина свете. И перспектива поближе познакомиться с местными реалиями казалась заманчивейшей.

Женщина поймала лошадь несостоявшегося супруга, забралась в седло, продемонстрировав чудовищную смесь грации и неуклюжести, и оглянулась на Вилира. Тому предстояло решить: ехать верхом, держась за уродливое существо, или брести пешком… В конце концов он вскарабкался на круп, прихватив Мемиури.

В течение последующих часов путешественники пережили нападение грабителей во главе с одноглазым кентавром, едва не стали добычей воинствующих крылатых девушек и почти утонули в болоте с поющими саламандрами-сиренами. Даже не учитывая менее опасные события, Вилир признавал: впечатлениями он полон до конца жизни. Однообразностью этот мир не страдал ни в коем случае!

…Вечер свалился на планетку, как перезревший жёлудь; темнота застала путников на краю леса. Женщина поведала, что они находятся на территории сияющих банаков, и можно спокойно отдохнуть, ничего не опасаясь. Лошадь радостно всхрапнула, когда седоки спустились на почву. Расседлав животное и отпустив его пастись, «сладкоголосая» вернулась к Вилиру.

— Ну, и что ты стоишь, как потерянный башмак? Мог бы костёр соорудить. Надо ведь ужин приготовить… или процесс пищеварения чужд твоему организму?

«Пр-рравда, Вилирррр, давно пора подкрррепиться-ууу», — согласилась Мемиури.

— Прости, моя хорошая, — он ласково почесал кошку за ухом. — Я знаю, что ты проголодалась, но я как-то не думал о еде, когда… гм… ввязывался в это безумное путешествие.

«Я-уу знаю. Ты р-ррредко думаешь о будущем. Даже если оно связано с твоим желудком».

Стараниями косморазведчика костерок получился славным и весёлым. Хоть этим он угодил спутнице. Выяснив, что разведчик ни охотиться, ни ловить рыбу не в состоянии, дамочка посокрушалась, что рыцари нынче пошли невнятные, и занялась ужином самостоятельно. В седельной сумке обнаружилось несколько сухарей, вяленое мясо и сосуд с водой.

— Тут много костей и жил, кошатине твоей потом будет чем подкрепиться, — заметила женщина, разделив мясо на две порции.

Мысль накормить Мемиури объедками показалась Вилиру кощунственной. Он и на корабле всегда ухаживал за ней, сам мыл её плошку, сам насыпал корм, следил за водой, хотя смело мог доверить это специальным роботам. Ведь забота — единственное, что он мог подарить этой кошке в обмен на понимание.

Вилир отыскал в лесу большой лист, похожий на обычный земной лопух, и, выложив на него кусок мяса, пододвинул Мемиури. Она благодарно заурчала и деликатно принялась за еду.

— Ты что, сбрендил? Кошке свой паёк отдавать? У нас тут не жирующая цивилизация, где на каждом шагу продукты раздают! Если удаётся раз в день что-то в желудок забросить, говорим «спасибо» и живём дальше, — женщина говорила раздражённо, но Вилиру показалось, что она растрогана его поступком.

Напомнив, что своей порцией каждый волен распоряжаться как пожелает, мужчина сосредоточился на еде. А когда насытился, женщина уже не казалась ему настолько ужасающе уродливой, как это было днём. Да и в поведении её заметно прибавилось благодушия.

— Знаешь, когда я тебя впервые увидела, подумала, что ты с обратной стороны, — сообщила она, глядя на костер. — Говорят, там замки строят из карамели, песок сладкий, а дождь апельсинового вкуса. Я, когда была маленькая, очень хотела туда попасть. Мне казалось, что там всем должно быть хорошо. А теперь понимаю, что какой бы сладкой ни была жизнь на обратной стороне, и там всё равно найдутся проблемы. Ведь любой мир состоит не из того, что нас окружает, а из того, что нас наполняет…

Вилир откинулся на траву и посмотрел на звёзды. Где-то там находится родное Солнце, а он даже не знает где…

— Когда-то мне казалось, что мир делится на две части: одна — состоит из того, что мы желаем, а вторая — из того, что НЕ желаем. И каждый раз нас почему-то заносит не в ту часть мира…

— А сейчас?

— Что сейчас?

— Ты сказал: «когда-то мне казалось»… А сейчас что?

Улыбнувшись звёздам, он ответил:

— Что нужная мне часть мира находится где-то совсем рядышком…

— Правда?.. — в тихом голосе женщины всплеснулось нечто чудесное, словно серебряные струны тронул менестрель.

Разведчик растерялся — это так контрастировало с тем, что он слышал раньше.

— А скажи, расколдовать тебя — это реально?

— Разумеется. Вечная магия и вечный двигатель невозможны, — хрип рвущегося металла прозвучал бы куда мелодичнее её голоса. — Просто некоторые чары подчиняются только сотворившему их волшебнику. Это заклинание именно такое, иначе я бы справилась без посторонних, сама — амидей. Обратное превращение занимает и годы, но процесс можно ускорить. Достаточно, чтобы этого захотел тот, кто меня любит…

— А! Конечно, он тебя поцелует, и ты станешь красавицей! — Вилир не смог удержаться, едкое замечание вырвалось из него помимо воли. Но женщина была слишком подавлена, чтобы уловить иронию.

— Такое тоже возможно, но думаю, в моём случае… этого не произойдёт.

Вилир почувствовал себя ужасно глупо. Он взвешивал слова, чтобы скрасить неловкость, но приходящие на ум реплики грозили только ухудшить ситуацию. В бесплодных раздумьях и молчании прошло около часа, и женщина сообщила, что пришло время спать.

— Учти, если будешь приставать, я тебе на голове змей отращу, — поведала дама, вручая землянину шерстяное одеяло. — К тому же у меня жених есть…

— Я и не подумаю к тебе приставать, — с непередаваемой искренностью в голосе заявил Вилир и постарался пристроиться на ночлег как можно дальше. Мемиури, как всегда, свернулась комочком в ногах разведчика и заурчала.

«А она славная девушка».

— Ты что, рехнулась? — прошипел Вилир. — У меня уже головная боль от её голоска. А уж её личико — вообще не для слабонервных. К тому же она далеко не девушка…

«Хам ты, Вилирр. Она совсем юная. И очень напугана, хотя всячески это скрывает. И тем напугана, что одна оказалась, и тем, что превратили её в уродину. А ты постоянно морщишься и всякий раз напоминаешь ей об этом. Она, наверное, на самом деле прехорошенькая. Представь, как она должна себя чувствовать… А ты, бездушный человек, даже не спросил её имя».

— Чёрт, а ведь и правда, не спросил… — приподнявшись на локте, он обратился к притихшей у костра женщине, надеясь, что та ещё не спит. — Послушай, э-э… мы так и не познакомились. Тебя как звать-то?

— Батюшки! — Она откинула одеяло и села. — Какой своевременный вопрос! Яфианн.

— Вилир, — представился он. — А кошку зовут Мемиури.

— Дивненько. Вы всем кошкам такие имена мудреные даёте?

— Она сама такое имя выбрала.

Дама хрюкнула — то ли выразила сомнение, то ли просто потешалась, — снова укуталась в одеяло и затихла.

«Она уснула, — сообщила Мемиури. — Не мог раньше с ней поговорить? Её надо было отвлечь, она же только о заклинании думала».

— А чего ты меня всё время ругаешь? Я что, шоумен? Не обязан я развлекать и отвлекать её. Я согласился с ней ехать непонятно куда, защищать, если что…

«Большой из тебя защитник… Это она тебя сегодня раз десять спасла от верной гибели. А вот подумай, Вилиррр, была бы она сексапильной красавицей, ты ведь для неё с неба достал бы и звёзды, и луну, и парочку комет. И болтал бы с ней без умолку, и расстроился бы неимоверно оттого, что у неё жених есть. Но что есть сладкоголосие и благовидность, если в душе ничего нет? Вспомни, сколько раз ты отмечал, что она умна? Восхищался её отвагой и магическими способностями? Сколько раз сегодня ты забывал и о её голосе, и о её внешности? Может, именно ЕЁ ты и ждал всю жизнь?!»

— Нет! О, нет, Мемиури! Не говори глупостей! Я точно знаю, какая она — ТА САМАЯ, которую я жду. Эта Яфианн на неё совсем не похожа.

«Помнится, ты уверял, что сможешь распознать свою судьбу, в какое бы обличье она ни была замурована. Но оказалось, что ты даже НЕ ПЫТАЕШЬСЯ пробиться сквозь ЭТО вот обличье… Когда мне дают дохлую мышку, я не могу сказать, молодая она или старая, пока не попробую на вкус. Тут примерно то же самое».

Когда Вилир нашёл слова для ответа, Мемиури уже спала. Или делала вид, что спит.

…К полудню следующего дня (удивительное дело — почти без приключений) они добрались до Айлибира. Город поразил землянина замысловатой архитектурой: сотни тонких башенок вонзались в облака, чуть ниже пристроились игольчатые купола и дворцовые крыши. Близость к городской стене была сродни повышенной гравитации — зданьица тут стояли невысокие, не больше двух этажей, но даже плоские крыши венчали остроконечные надстройки и копья флюгеров. Город походил на гигантского дикобраза, при ближайшем рассмотрении по нелепой случайности оказавшегося варевом из жилых строений.

Но наиболее восхитительным был замок изумрудно-зелёного камня, взлетающий над Айлибиром штормовой волной и обрывающийся бездонной пропастью.

«Тебе нравится, Вилиррр?»

— Красиво, — выдохнул восхищённый разведчик. — Только слишком остроконечно…

— Это специально так, — пояснила Яфианн. — Чтобы грифоны сверху не нападали.

«Грифоны… Она действительно сказала „грифоны“. А у меня больше нет сил удивляться», — только и отметил Вилир.

У городских ворот стража подозрительно покосилась на невиданную парочку, но вопросов не задавала и препятствий не чинила.

— Въехать сюда значительно проще, чем выбраться наружу, — вздохнула женщина. — Но теперь уже всё равно. Мы у цели, а потом будет хорошо…

«…или будет плохо».

Последние три слова она не произнесла, но землянин их прекрасно расслышал.

Улицы Айлибира выплеснулись на путешественников шумом, музыкой, яркими красками, ароматами пряностей и суетой. Спешащие по своим делам люди не обращали внимания на двух уставших странников, но пару раз, оглянувшись, Вилир замечал взгляды, наполненные болью и тоской. Взгляды, адресованные только ему, словно в нём, в пришельце, жители города видели некое ускользающее спасение.

— Нам туда, — Яфианн указала на замок с изумрудными стенами. Она дрожала от волнения и уже не пыталась этого скрывать. — Пожалуйста, Вилир, не оставляй меня, — почти жалобно попросила она, остановив лошадь перед массивными воротами.

В замок попасть было сложнее, но, поговорив со стражами у ворот, Яфианн добилась того, чтобы её и Вилира пропустили. Мемиури проскользнула за людьми, не нуждаясь в специальном разрешении. Гордо вышагивая по каменной дорожке, кошка оглядывала внутренний двор замка хозяйским взором, изредка фыркая. Женщина на ходу проясняла для Вилира ситуацию: им предстояло проследовать на задний двор, там, за ним, располагались казармы. Яфианн разыскивала Лаэмма — командира боевого крыла королевской охраны и своего нареченного. Встреча с ним станет решающей.

Землянину было все равно, но он терпеливо слушал, понимая, что его спутница просто боится, и последние шаги к цели даются ей труднее остальных.

— Всё будет хорошо, — заверил он её, желая, чтобы она поскорее разобралась с женихом и освободила своего «защитника». Вилиру до безумия хотелось побродить по городу, рассмотреть архитектуру и местные диковинки. Он жалел, что в спешке позабыл на борту камеру, но надеялся заполучить некий сувенир — память о фэнтези-мире, которого быть не могло, но который БЫЛ. И очень даже реально был. Жил, пульсировал, существовал, заполнял пространство вокруг Вилира, ежесекундно доказывая собственную реальность.

И ещё… ему уже не хотелось, чтобы Яфианн — безобразная (нет, просто некрасивая!) женщина с мерзким (или всего лишь неблагозвучным?..) голосом — нашла своего жениха…

— Это он! — турбореактивно застонала она, указывая на огромного статного воина, окованного латами. Настоящий металлический сейф с глазами, усами и плюмажем! Мемиури взобралась на плечо Вилира, чтобы наблюдать за происходящим. А женщина припечаталась к груди воина, перемежая болотно-булькающие рыдания обрывками фраз.

— Кто ты? — воин смотрел на неё сверху вниз с нескрываемой брезгливостью.

— Это же я, Яфианн… — зашептала она, сбивчиво рассказывая любимому о похищении и о заклинании, но богатырь в доспехах лишь морщился, слушая её голосок. А она торопливо оправдывалась: — Я знаю, меня сейчас сложно узнать, но поверь — это я. Ты ведь говорил, что будешь любить меня всегда, даже если бы я не была красавицей. А мне только и нужно, чтобы ты поверил, чтобы увидел в этом обличье меня. И заклинание…

— Не мели глупостей! — воин отбросил вцепившиеся в него руки, ищущие защиты, оттолкнул женщину и отступил на пару шагов. — Моя Яфианн — амидей. Она сумела бы снять заклятие и без моей помощи.

— Лаэмм! Но если бы я только могла! Думаешь, появилась бы я тут в таком виде? Да посмотри же! Вот! — она протянула к нему руку. — ТЫ подарил мне это кольцо!!!

Воин пристально рассмотрел украшение, а после бесцеремонно сорвал его, содрав кожу на пальце Яфианн. Она вскрикнула от боли и неожиданности.

— Ты права. Это кольцо я подарил своей возлюбленной — прекрасной, златокудрой, синеглазой Яфианн с алыми губами. Но не чудовищу! Как к тебе попало её кольцо? Что ты сделала с ней, проклятая ведьма?!

— Э-э, послушайте, уважаемый. Она говорит правду, её действительно заколдовали, но она же не виновата, — не веря в то, что он это делает, вступился Вилир.

Лаэмм резко повернулся в сторону разведчика и схватился за меч.

— А ты кто такой?..

И было в его вопросе нечто неуловимое, однако донельзя явственное, отчего показалось Вилиру, будто ответ для воина не важен — не из-за равнодушия, или отсутствия любопытства, а оттого, что человек в доспехах ЗНАЛ ответ. Но спрашивал потому, что так было НЕОБХОДИМО…

— Я видел, как её тащили в неизвестном направлении против её воли, и помог освободиться, — бесстрастно ответил Вилир.

— Так вы вдвоем надумали мне голову морочить? — Лаэмм приблизился к Вилиру так близко, что Мемиури, сидевшая на плече разведчика, не выдержала проспиртованного дыхания и полоснула воина по лицу коготками, оставляя алые отметины. Богатырь взревел, будто его поддел на рога разъярённый буйвол, и взмахнул мечом, видать только и ждал, когда можно будет пустить в ход оружие.

— Бежим!!! — взвизгнула женщина и, ударив отказавшегося от неё жениха чем-то сверкающе-магическим, понеслась между лавками и столбами, уволакивая от опасности Вилира. А он, вслушиваясь в улюлюканье толпы и рёв воина, думал лишь об одном: не потерять бы в этой суматохе Мемиури…

Вооружённые солдаты стекались на шум — кто просто поглазеть, а кто и потешиться в спонтанном переполохе. Яфианн успела добежать до боковой лестницы, прежде чем солдаты установили виновников переполоха. Выхватив у открывшего рот толстяка пику, она с гиканьем понеслась вверх по каменным ступенькам, разметывая на своем пути встречных вояк, совершенно не ожидавших такого яростного напора. Вилир с сожалением подумал, что теперь не удастся посмотреть город, но исход встречи Яфианн с женихом компенсировал эту невосполнимую потерю. Оказавшись на верхнем ярусе, землянин поморщился — отсюда бежать некуда — со всех сторон подступали вооруженные солдаты. Заколдованная волшебница раскинула руки, зубосводяще крикнула, отчего вокруг загрохотало, а со стен посыпались камни, и бросилась к краю стены.

— Не бойся! — грубовато подбодрила она Вилира, и её улыбка могла показаться обаятельной, если бы у мужчины хватило времени это оценить. Яфианн, увлекая землянина, прыгнула с обрывавшейся в пропасть стены, восторженно взвопила, и…

…гигантские крылья взорвали воздух под падающими людьми. Спустя секунду Вилир сообразил, что летит на огромном красно-чёрном драконе, а Мемиури старается удержаться, используя острейшие коготки. Разведчик, рискуя свалиться с летающего чудовища, снял кошку со своего продырявленного плеча и спрятал её под куртку. Мемиури вцепилась в тонкую рубаху, оцарапав кожу на груди мужчины, но он уже не замечал этого.

— Вот это да! — выдохнул он в восхищении, — Представляешь, трёхцветная, это же ни в какой книге таких приключений не найдёшь!

— Не особо-то радуйся, — прокричала женщина. — За нами погоня. И если твой блистер может что-то сделать, пусть делает — моей магии на такое расстояние не хватит, да и выдохлась я с этим вызовом.

Оглянувшись, Вилир блаженно улыбнулся: а ведь, действительно погоня! И не какая-нибудь второсортная, а подстать всему этому миру — шесть колесниц, запряжённых крылатыми лошадьми. Практически предел мечтаний для бредящего фантастическими, сказочными существами читателя фэнтези. Пары выстрелов оказалось достаточно, чтобы две воздушные повозки начали резко терять высоту, а остальные существенно поотстали, предпочитая держаться подальше от Вилира и его оружия.

— Правь туда, где мы встретились!!! — прокричал разведчик Яфианн, не сомневаясь в том, что она способна указывать дракону дорогу.

Крылатое создание красно-чёрного окраса лихо развернулось, едва не уронив седоков, и понеслось вперёд, прокручивая под собой панорамы лесов, лугов и равнин, которым не должно было быть места на этой планетке… Но кривая невозможности, запутавшись в пространственных координатах, расчистила и в этом мире свободное местечко для существования невероятного.

Звездолёт землянин заметил издалека. Металлический корабль бусиной чужеродности покоился на травяном ковре — целый и невредимый. Этому миру был не интересен межзвёздный транспорт, ему хватало своих чудес. Вилир молился всему, что ни приходило на ум: лишь бы приборы не сошли с ума окончательно! Только бы работал стартовый движок…

Дракон, подпрыгнув, пробежался по земле и остановился точнёхонько у входного люка корабля.

— Спасибо тебе, — нежно произнесла женщина и погладила красно-чёрного гиганта. Тот взвыл, разрывая небо печальными криками; и плескались в глазах крылатого ящера океаны боли и мольбы. Вилир растерялся: неужто дракон способен на такие эмоции?!

Крики приближающихся на колесницах воинов подгоняли беглецов. Вилир втолкнул в люк женщину, забрался внутрь сам, вслушиваясь в царапающее уведомление о том, что Мемиури не выпала во время полёта, и скомандовал ожидавшему кораблю: «СТАРТ!». Звездолёт ожил мгновенно, казалось, и не было никаких сбоев, и не отказывали ещё недавно двигатели…

Взлёт проходил не так, как обычно. «Не так» было всё — отсутствие перегрузок (чему Вилир обрадовался — Мемиури их терпеть не могла, а пассажирка могла не перенести), не было привычного грохота, рывков и тряски — словно поднимаешься в небо на воздушном шаре.

«Если до этого я сомневался, что сплю, то сейчас получил неоспоримое подтверждение», — подумал Вилир, занимая пилотское кресло, Мемиури, примостившись на коленях пассажирки, мурлыкала, наслаждаясь нежданной лаской — Яфианн гладила кошке животик. Но руки девушки дрожали… Мужчина только сейчас поверил, что она — не существо возраста неопределённого, а действительно девушка — как и говорила Мемиури.

Вилир на время отогнал мысли о попутчице, ожившие приборы требовали внимания. Корабль ещё не покинул атмосферу чудной планетки, и ещё можно было рассмотреть очертания континентов, пятна зелени и гор, протоптанные муравьиные тропки торговых путей, соединявшие города…

Яфианн смотрела на мониторы со всё возрастающим беспокойством.

— Хочешь, я отвезу тебя на обратную сторону, куда ты хотела попасть? — спросил Вилир.

— А ты?

— Мне домой надо. Тут, конечно, интересно, но я обязан вернуться…

— Оставайся! — с жаром произнесла девушка. — Оставайся с нами, Вилир, я научу тебя быть амидеем, в твоих руках будет столько волшебства и власти, сколько тебе и не снилось. Ты будешь каждый день видеть драконов и единорогов, прекрасные замки и всё, что пожелаешь…

Кошка зашипела, выгнула спину дугой и выпустила когти, заставив девушку испуганно умолкнуть.

— Яфианн, нельзя жить одними только «желаю». Рано или поздно всегда появляется «обязан». Я не принуждаю тебя улетать, только скажи, и я верну тебя — вот он, твой мир. А мой слишком далеко… и в нём нет магии. Он совсем не такой, как твой. В чём-то, конечно, похож, но…

Она сжалась в кресле и тоскливо посмотрела на обзорный экран. Там, искрясь и переливаясь, уменьшались и исчезали города, леса, дороги… Внезапно из облака, которое только что пронзил корабль, взбирающийся в космическую высь, вынырнул всадник на крылатом коне. Высота была невероятной, но и лошадь, и воин единым целым стремились догнать звездолёт, чтобы любой ценой помешать Вилиру убраться с этой планеты. И когда всадник понял, что его попытки обречены, он протянул к улетающему кораблю руку, словно желая прикоснуться к нему. И жили в его взгляде миллионы световых лет ярости и… отчаяния…

— Я буду с тобой, куда бы ты ни отправился, — уверенно произнесла она, словно эта сцена поставила последнюю точку в её размышлениях. — Я буду с тобой… Я БУДУ…

— Как пожелаешь.

Мысль о том, как он будет объяснять на Земле появление пассажирки, Вилир выбросил из головы. Что-то придумает потом, а сейчас надо радоваться, что убрался из этой заварушки целым. Хотя… как жалко, что всё слишком быстро закончилось.

…Корабль функционировал с прежним усердием, следуя по заложенному в него маршруту. Аппаратура работала отлично, и Вилир не сообщил в центр о произошедшем сбое. Доложил по всем правилам об исследованном накануне мире-пустышке, не упоминая Яфианн и неизвестную планету. Отчего-то Вилиру не хотелось передавать сообщение о них в открытый эфир. Всегда можно оправдаться соображениями секретности, ведь речь шла о новом кислородном мире и неизвестном нематериальном ископаемом. И хотя Мемиури не дала ему точного определения, разведчик был уверен, что речь шла о том, что земляне привыкли звать магией, волшебством.

Корабль исправно облетал запланированные планеты, Вилир и Мемиури производили необходимые исследовательские действия, Яфианн помогала, чем могла. Девушка оказалась прекрасной ученицей, быстро освоила управление техникой, а главное — понимала Вилира с полувзгляда.

Она и внешне менялась. Нет, она не стала красавицей, но уже явно не была уродиной и даже дурнушкой. Обычная девушка. Но Вилир всё чаще задумывался о том, что именно она и есть та самая идеальная напарница — умная, чувствительная, понимающая. Иногда она тосковала, вспоминая своего жениха, и тогда разведчику приходилось доказывать: если Лаэмм поступил с ней так, он не достоин её. А тот, кто не способен за лицом и фигурой разглядеть душу, вообще любви не достоин.

И стоило ли удивляться, что однажды двое людей почувствовали, что ближе их — никого и быть не может во всей Вселенной?..

А Мемиури… Разве не было у неё своего собственного угла? Благоустроенного, тёплого, с подстилкой, поилкой-кормилкой? Ей не было необходимости спать в ногах Вилира, он больше не был одинок. Более того, он был бесконечно счастлив — человек, нашедший того, кого давно искал.

«Как будто она была предназначена мне!» — радостно делился он с Мемиури, ибо привык с ней делиться всем.

«Вилир-рррррррр… Она действительно предназначалась тебе… Жаль только, что ты этого не понял сразу…»

…До Земли оставалось несколько часов лёта. Вилир готовил специальный отчёт. Он подробно описал крохотную волшебную планетку, систематизировав добытую информацию, радуясь, что на взлёте ему удалось зафиксировать координаты неведомого мира и сделать несколько панорамных изображений. Ведь без них ему никто не поверит!

Покончив с записями, он заглянул в каюту к девушке. Яфианн отрешённо рассматривала свое отражение в зеркале.

— Любимая, что-то не так?

— Магия… Её больше нет. Я больше не чувствую в себе сил амидея. И нет наложенного на меня заклятия — оно исчезло.

— Вот и чудесно, — обрадовался Вилир.

— Ты не понимаешь. Заклинание исчезло, а я не стала красавицей, не превратилась в такую, о которой ты мечтал — златовласку с синими глазами… Я ведь, кажется, должна была быть именно такой, — она виновато улыбнулась.

— «КАЖЕТСЯ, должна быть именно такой»? Что значит, «кажется»? Ты так говоришь, будто никогда не видела себя ДО того глупого заклинания, — он засмеялся. — Яфианн, милая, в моих глазах ты всегда будешь красавицей, ведь важно, какой вижу тебя я. Мне нужна только ты, а… — он резко замолчал, увидев её глаза.

— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь?.. — едва слышно спросила она, но продолжить не успела — в каюту вошла Мемиури и, запрыгнув на кровать, посмотрела на девушку. Вилиру показалось, будто они мысленно переговариваются, не желая его посвящать в детали беседы. И не ошибся.

— Нет, — решительно отрезала Яфианн в ответ на некий мысленный вопрос. — Так нельзя. Это будет… нечестно.

— Что нечестно? — не понял Вилир.

«Не вмешивайся», — попросила Мемиури.

— Нет уж! Почему я должен чего-то не знать?

«Потому что тебе так будет лучше!»

— С каких это пор ты решаешь, что мне будет лучше?!!

«Я умею чувствовать, Вилирррр».

— Знаешь, моя дорогая, вали-ка ты отсюда со своими чувствами! — разозлился он. Это чтобы кошка вмешивалась в его личную жизнь и решала, что для него лучше?! Да где это видано! Он решительно выставил трёхцветную нахалку за дверь и закрыл каюту. Впервые он прогнал Мемиури… Ему было не по себе, но он был по-настоящему зол: от него скрывают информацию, которую ему наверняка стоило знать.

— Рассказывай, — обратился он к Яфианн. — Тоже мне, заговорщицы. Где это видано, чтобы от мужчины держали секреты? Бунт на корабле!

Вилир попытался скрасить происходящее шуткой, но девушка выглядела необычайно серьёзной. Такой он её прежде не видал. Даже когда она, стоя над пропастью, вызывала дракона.

— Это касается той планеты, Вилир.

— Твоего мира? — уточнил он.

— Можно сказать и так, если хочешь. Ты помнишь, каким ты его увидел впервые? Пустым, безжизненным… Но там Мемиури обнаружила новое нематериальное ископаемое. Кошке хватило нескольких секунд, чтобы понять его суть; она ведь для того и была создана — распознавать СУТЬ. Планета обладает неизвестным полем. Уникальным. Позволяющим осуществлять любые мечты, Вилир. Абсолютно любые. Но только НЕ СВОИ СОБСТВЕННЫЕ.

Когда корабль опустился на поверхность, мой мир был ЕЩЁ ПУСТ! В нём не было ничего — ни единой травинки, ни грамма воды, ни молекулы воздуха! Но ты всегда мечтал попасть в миры фэнтези, ты всегда населял новые неизведанные планеты теми существами, которые жили в прочитанных тобой книгах, ведь так?! Волшебники, странствующие воины, дивные города, нетронутая природа, драконы… Мемиури сотворила для тебя всё это, ВСЁ, что ты желал…

— Значит, и ты…

— ДА!!! И я! Я тоже — твое ЖЕЛАНИЕ! Именно такая, какую ты хотел, Вилир. Зачарованная красавица, которую расколдуешь только ты… И волшебница, и воительница, и просто женщина, с которой можно поговорить…

Чудовищное откровение! В такую правду Вилир просто не мог поверить. Да, мир, в котором он очутился, действительно был СЛИШКОМ хорош. Идеален для него, сделан именно так, как ему бы хотелось, но разве мог Вилир заподозрить в нём ТАКУЮ сущность?! Можно ли было представить, что континенты, города, леса, реки, сказочные животные и люди — лишь декорации, обрамляющие его мечты? Целая планета актёров театра для одного-единственного зрителя…

— Скажи, Яфианн… Выходит, они все ЗНАЛИ?

— Да… Но не сразу. Сначала мы просто были. Я знала, что делать и что говорить, чувствовала, как ДОЛЖНА действовать. Знания наполняли меня постепенно, они просто появлялись, и я не задумывалась, откуда они берутся. Но в какой-то миг я почувствовала, что существую лишь как твоё желание. Это было странным ощущением, я ведь видела, что не нравлюсь тебе, но знала, что я неотъемлемая часть твоей мечты. Это потом, уже здесь, на корабле, Мемиури поделилась со мной своими знаниями о Земле, чтобы мне было проще… жить без моего мира…

— Если ты не можешь без него, мы сумеем вернуться! Ещё не поздно, есть и координаты, и корабль…

— Вилир!!! Некуда возвращаться… Моего мира больше нет. Он не был видением или плодом воображения, он БЫЛ — настоящим, реальным и просуществовал, сколько ТЕБЕ было необходимо, — но ни мгновения больше! Ты и сам знаешь: он тебе больше не нужен, ты забрал у него всё, в чём нуждался. И, вернувшись, ты не сможешь его восстановить. Таково свойство поля — себе пожелать ничего нельзя… желает только кто-то ДЛЯ КОГО-ТО.

— Я могу пожелать его ДЛЯ ТЕБЯ.

— Не сможешь. Я скучаю по нему, мне плохо без него, но я воплотилась в реальность, чтобы моим единственным ЖЕЛАНИЕМ стал ты, Вилир. Вся суть в том, чтобы ПОЖЕЛАТЬ вместо кого-то. А мне никого, кроме тебя, не нужно. И никогда на станет нужно. Я твоя идеальная женщина, любимый.

Застывшее вокруг Яфианн молчание леденило и обжигало одновременно. Вилир задыхался в этом невысказанном крике, жажда воздуха для вдоха гнала его прочь из каюты.

За дверью трёхцветным изваянием застыла Мемиури. Он присел возле кошки, потянулся почесать её за ушком, но рука замерла. Он не мог относиться к ней, как к простой кошке, она была кем-то большим…

Мемиури. Ласковая, пушистая, трёхцветная.

Продукт Эксперимента. Существо, выведенное специально, чтобы ЧУВСТВОВАТЬ. Чувствовать ДЛЯ людей. И ВМЕСТО людей. Чувствовать то, что они не способны почувствовать сами…

— Мне не верится, что ты СТОЛЬКО сделала для меня. Тебе ведь было достаточно только отметить существование этой новой для людей нематериальной ценности, и мы летели бы дальше.

«Но Вилиррр, твоё одиночество… Его было так много, оно было повсюду. Я-у не выдерррживала этого. А это поле подвернулось так удачно! Разве можно было упускать ТАКОЙ шанс?»

— Такой шанс… Все мечты — разом. Все желания — на одной планете.

«Пррелестно, пррравда?»

— Прелестно. Но если ты знала обо ВСЕХ моих мечтах, Мемиури, зачем ты сделала её такой… уродливой??? — спросил он едва слышно.

«Будь она красавицей, получилось бы слишком просто. Ты должен был её сам увидеть. Ты нуждался в родственной душе, и тебе предстояло её почувствовать — иначе никак не получалось. А кррасота мешает, Вилиррр. Вдумайся, разве те девушки, которые тебе виделись в эротических снах, могли оказаться идеальными, половинками? Разве ты, просыпаясь, по-настоящему хотел, чтобы их головы наяву оказались рядом на подушке? Ты прекрасно знал, что жизнь с подобными суперже…»

— Выходит, ты в моих чувствах разбираешься лучше, чем я сам?!

«Не совсем. Меня-у сделали такой, что я-у могу рраспоз-навать. Даже то, чего ни тебе, ни другим людям в себе не понять. Вы и не прредставляете, сколько нематеррриальных ископаемых заложено в вас самих. Но вы жадничаете, думаете только о себе. Вот и приходится вам летать в иные галактики за тем, чего полным-полно в каждом из вас».

— Но ты же можешь сказать, сообщить человечеству, что это в нас есть! И тогда…

«Что тогда? Нематериальные ценности, заложенные в людях, не вытащить насильно, а добровольно вы делиться не умеете. Разве что способны выбросить то, что вам мешает… Людям вообще лучше не знать о том, что они в себе носят. И про планету, которрую мы посетили, человечеству лучше не знать, Вилиррр. Не сейчас. Так будет спокойнее для всех».

— Подожди, ты… предлагаешь скрыть эту информацию?

«Да».

— Ты рехнулась, Мемиури! Мы же ради таких открытий и отправляемся в космос. Ты подумай, какой потенциал заложен в такой планете!!! Решение множества человеческих проблем: уникальные приборы, лекарства от любых болезней, новые технологии — и всё это достаточно только ПОЖЕЛАТЬ ПО-НАСТОЯЩЕМУ!

«Ты ничего не понял, Вилиррррр. Ничего. Но поступай, как знаешь».

Он рассердился. Что она себе позволяет! Откуда она может знать, что будет хорошо для людей, а что плохо?! Вилир попытался убедить Мемиури, потом принялся кричать, топать ногами и бегать по кораблю, громогласно доказывая свою правоту. Мемиури не слушала. Ушла в свою каморку и не показывалась оттуда всю оставшуюся часть пути.

Он твёрдо решил рассказать человечеству о великом открытии, и Мемиури — хочет она того или нет, будет вынуждена подтвердить описанные в специальном отчете события.

…Посадка была как всегда, будничной. Вилир готовился к выходу: упаковал личные вещи, уложил в контейнер кристаллы с записями, ещё раз проверив, чтобы показания разных приборов были рассортированы по датам и степени важности, снял дубль-плату с главного бортового компьютера — там тоже будет над чем поработать специалистам. Ободряюще улыбнулся Яфианн, гадая, какое впечатление произведёт появление незнакомки на бывшую напарницу Найрат — ведь та наверняка ожидает его возвращения.

И позвал Мемиури.

Кошка не отозвалась. Никак не отреагировала.

Он заглянул в её комнатку — пусто; пробежал по всему кораблю — с тем же результатом. Сбежала! Гнев и досада на своенравное создание закипали в груди Вилира горьким варевом.

— Как?! Как она могла? Бросить всё и удрать, не сказав ни слова? Бросить меня, когда мне так важно её свидетельство! Но куда, куда она могла деться? — он не мог сказать, кому адресовал вопросы. Наверное, как всегда — самой Мемиури.

— Гип-фильтры, Вилир. Если она не выходила из своего угла, на фильтрах отпечаталось достаточно, чтобы понять, куда она могла уйти, — Яфианн смотрела на мужчину с упреком и жалостью.

Он метнулся в кошачью каморку. Вот они, мягкие, похожие на губку тёмно-синие устройства. Но как же они помогут ему, Вилиру, сейчас?..

— Это же ГИП-ФИЛЬТРЫ, — сообщила Яфианн. — Тебе нужно прикоснуться и расслабиться. Выкинуть из головы свои мысли и послушать.

…Шорохи времени и очертания бесконечности.

Сотни образов, тысячи оттенков НЕВИДИМОГО, НЕСЛЫШИМЫЕ тональности звуков.

Три цвета жили в этом мире — снежная печаль, огненно-рыжая радость и чёрная тоска.

Слагались в чёткий силуэт.

МЕМИУРИ.

Существо, способное распознавать и концентрировать.

То, что найдётся на исследуемых планетах в далёких-предалёких галактиках.

И то, что находится в нас.

Всё нематериальное. Однако РЕАЛЬНОЕ.

Но разве наши чувства материальны?

А наши ЖЕЛАНИЯ?

Их она ТОЖЕ впитывает.

Она вбирала в себя МОЁ одиночество. День за днём. Весь долгий полёт… Пока не нашла способ избавить меня от него, но… для неё ничего не изменилось, она осталась переполненной ими, МОИМ одиночеством и МОИМИ ЖЕЛАНИЯМИ.

…Вилир выбрался из кошачьей каютки и опустился в кресло. Яфианн терпеливо ждала. А он перекатывал в кончиках пальцев кристалл «специального отчёта», будто впервые в жизни увидел его.

— Мемиури права, мы не всегда понимаем то, что нужно нам самим, но требуем от жизни больше, чем способны воспринять. А нужно ли людям знать о существовании ещё одного нематериального ископаемого? Способен ли человек пользоваться этим полем? Удастся ли людям вообще научиться по-настоящему хотеть ВМЕСТО других, ДЛЯ кого-то? И какой мир можно сотворить, зная, что НИ ЕДИНОМУ ТВОЕМУ СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ не окажется в нём места?..

Судьба человечества сейчас была на кончиках пальцев одного человека. Он посмотрел в глаза любимой и увидел в них ОТВЕТ. И в этот миг он окончательно удостоверился, что желание Мемиури было самым что ни на есть настоящим. ПРАВИЛЬНЫМ. Она знала, КОГО пожелать для Вилира. Тому, кого ЛЮБИШЬ, плохого не пожелаешь.

Мужские пальцы погрузили судьбу Земли в кристалло-приёмник головного компьютера корабля.

Женский пальчик тронул красный сенсор стирания информации.